Тед любил Нью Йорк до фигурального опьянения, когда голова уже кружится, говорить ты можешь только правду, но ходишь при этом довольно прямо и целенаправленно. Такой любовью мы любим самые дорогие сердцу вещи, будь то сестринские блины по воскресениям или веселые споры в баре с другом на то, кто соберет больше номеров за вечер. Идти по этому городу без оглядки и неведомо куда, зная, что ты все равно доберешься именно куда следует, - это как попутный ветер и следовать ему. Нью Йорк надо прочувствовать и поймать его ритм. Только сегодня мужчина не хотел тратить время на прогулочную дорогу, что бы там не говорили в определенное время суток пробки здесь явление не редкое, но всегда можно обойти и срезать дорогу. Собственно, это еще одна вещь, за которую Рэднор любил Большое Яблоко – улицы. Пробравшись через небольшую стачку около Бруклин Хайтс он выехал на прямую, не прекращая нервно стучать по кожаному рулю пальцами.
Что из себя представляет встреча старых друзей? Неловкое молчание, нелепые похвастушки, как правило, проходят через первые полчаса, а потом всё идёт так будто не существовало времени между этой и последней встречей. Тед определенно не из тех людей, которые будут переживать по такому поводу…по крайней мере, больше чем того требуют обстоятельства приличия. И тем не менее он хотел, чтобы вечер с его давней подругой Кристиной прошел большее чем оптимистично. Он не видел девушку туево количество времени, и произвести на нее впечатление – все равно что выиграть джекпот. Но его больше интересовали пробелы в ее биографии, которые необходимо было срочно заполнить будущим разговором. Информационный голод под предвкушением довольно мощная мотивация, чтобы сорвать после первого звонка и отметить все чертовы встречи на остаток дня. Из головы почти сразу вылетело разъяренное лицо одного из клиентов, когда Рэднор поднялся и ушел с назначенного свидания. Клиентом была женщина, так что серьезного ущерба оставалось только ждать, но об этом позже. Много ли изменилось в ее жизни? Не стала ли его дорогая мадемуазель женой одного из богатеньких мальчиков, которых ей насоветовало нынешнее общество? Столько вопросов разом обрушилось на его голову, и он медленно сортировал на самые неотложные и просто интересные, бросая взгляд на одно из вин из своей маленькой коллекции, которое верой и неправдой должно было послужить и разумной взяткой, и склонить девушку к разговору, а не его самого к пьяной исповеди. В память сразу въедались картины прошлого Рэднора, когда он умудрялся засыпать на ее кушетке, а потом еще полночи жаловаться на одну из бывших пассий. Старые добрые времена, все никак не забытые, хоть и немало воды утекло. Он сам давно вырос из любителя распускать слюни в человека с серьезными намерениями относительно своего будущего, и его будущее совсем недавно нашло его, но черт возьми он так его боялся, что сам не признавал этого и бежал в новые объятия.
Подъехав к присланному по сообщению адресу на 20 минут раньше положенного времени, Теодор решил припарковаться неподалеку на платной стоянке и, кинув охраннику двадцатку на чай, выбрался из авто, чтобы пройтись пешком. Благо погода располагала к прогулкам, даже пятиминутным до ее дома. Бруклин как всегда встретил его кучей народа, двигающейся совершенно невпопад. Не любил он эту часть города только по этой причине. 99 дом. Около десяти квартир отказались впустить его в дом, собственно, примерно столько же и выслушало его историю о том, что он хочет удивить подругу и таинственно постучать в дверь. Добрый выходящий соседушка Крис придержал дверь для любителя всегда и везде быть необычным(даже когда это выходит за рамки приличия). Этаж он, конечно, по глупости или слабой памяти не спросил, поэтому пришлось вылавливать еще одного человека. Да. Двадцать минут определенно были не лишними, надо было накинуть еще десять, но помешали пробки. Небольшая возня в лифте, и мужчина уже уверенно щеголяет к намеченной цели, все размышляя о причине такого спонтанного решения встретиться. Все-таки два года тоже срок, и только сейчас до него начал доходить смысл размера этой единицы. Ведь за возможным замужеством могло крыться что-то более пугающее. Вдруг ему сейчас откроет дверь закачанная по самое не-хочу силиконом блондинка с маленькой дрожащей в руках собачонкой-аксессуаром. Мужчина даже мысленно перекрестился и подумал о святой воде, и только после этого натянув широкую улыбку, уверенно постучал в дверь, сверившись с часами. Минута к минуте. Расправив плечи, Тед с присущей ему упрямостью повторил стук, пока не услышал приближающиеся к нему шаги, и протянул букет цветов, при этом уперевшись одним плечом в ближайший косяк. Пусть это будет первым, что она увидит. Надо же хоть как-то подмазаться к одной их самых строгих(по прошлому опыту) девушек в его жизни.

Это было слишком просто. Слишком давно, что бы вспоминать и жить прошлым. И слишком недавно, что бы об этом забыть. Чертово невыносимое ощущение пустоты, наполняет тебя с ног до головы. Еще немного и ты просто сдашься - так ты считал спустя неделю, спустя месяц... Она уволилась сразу же после выписки, об этом ты узнал в центре. Разумеется... Ты бы удивился, если бы она продолжала там работать. Ты готов был сдаться каждый вечер, приходя в свою квартиру, слыша лишь тишину. Не помогал ни алкоголь, ни сигареты. Лишь посмотрев на найденную заначку белого порошка ты принял решение, набирая два номера: отца и дяди... Первый должен был избавить тебя от прошлого, второй - дать тебе будущее. А каким оно будет, тебе было плевать. Ну что ж... Что просишь у вселенной, то и получаешь, у нее таких умников - масса...

- Поедешь в Мексику. Заодно проветришься... - дядя был как всегда спокоен и терпелив. Как всегда объяснял доходчиво и исчерпывающе. Ты лишь кивнул не задавая вопросов. Получил всю необходимую информацию. Ты научился держать язык за зубами? О нет, просто иногда между мозгом и языком прослеживалась связь. Ты словно впал в спячку. Старый ты, все твои внутренние силы. Умерло или уснуло, неизвестно... Отец, накачиваясь твоим кокаином был слишком обдолбан, что бы дать трезвую оценку твоей ситуации. 

- Забей! - сказал он, закуривая и падая на твой диван, - Это всего-лишь баба! Ты же мужик! Ты не должен страдать из-за бабы! Мужики страдают из-за любой херни, но только не из-за бабы!- ты быстро пожалел, что позвонил ему, но выхода уже не было, выгонять обдолбавшегося старика на улицу посреди ночи не хотелось, тем более, что его присутствие хоть немного, но выводило тебя из того ступора, в котором ты находился с тех пор, как услышал присловутые "Убирайся из моей жизни! Ты приносишь мне лишь несчастья!" - как метко звучала эта фраза и как сильно она повлияла на тебя в тот момент. Ты не осмелился даже возразить. После того, что случилось с ней, ты ее бросил. Ты ушел по первому ее слову. Ты сам предал свои слова и клятвы, что никогда ее не отпустишь. Ей была нужна поддержка и помощь, но не от тебя. От любого человека на этой Земле, только не от тебя. Ты видел тогда в ее глазах боль, отчаяние и ненависть... 

Ту же ненависть ты увидел и сейчас. Стоя в коридоре обычного отеля, слыша из окна гул переполненной улицы. Больше у вас не будет свидетелей в лице своего дяди. Больше никто не остановит своим присутствием ваш скандал. Ты взорвался. Тебя прорвало. Прорвала вся та боль и одиночество, что ты испытывал к ней. 

- Как Пенни? - только и спросил ты, в доме Антонио, когда увидел ее. Знал, что с ней нельзя говорить, знал, что каждое твое слово, как дитонатор для этой бомбы... Тем более, когда в твоем голосе так откровенно звучала издевка. Но ты правда интересовался здоровьем вашей собаки. Пес не выгонял тебя из дома, пес не желал, что бы ты исчез и никогда не появлялся. Пес не обвинял тебя в том, что ты загубил его жизнь... Хотя... Отдав его такой хозяйке да, ты загубил его жизнь!

- Могу сказать тоже самое, видимо работать будем вместе. Ты же не отдых приехал сюда, одевайся. Я буду ждать тебя снаружи, нам еще два часа ехать.

Она недовольна. Ну разумеется... Ты замечаешь мешки под глазами, внутри обрывается одиноко висящие остатки твоего сердца, по которому эта сука выстрелила из дробовика в упор. Молча захлопываешь дверь, предельно спокойно, предельно без эмоций. Ты еще успеешь отомстить ей. Ты, черт возьми, заставишь ее испытать все то, что испытывал сам! Да, свадьбы не было, но ты считал ее своей женой давно... И развода ты ей не давал... Внутри проснулось чувство, которое спало несколько месяцев. И имя этому чувству - злость. Ты впервые был зол. На кого-то кроме себя и это, черт возьми, задавало темп! 
Отрываешься от двери, слыша удаляющиеся шаги в коридоре. Твоя одежда слишком "незаметна" для этой местности... С каких пор ты стал носить строгие костюмы и темные цвета? Лишь рубашка цвета красного вина. Ты и не заметил... Надеваешь кобуру, убираешь пистолет. Ты пришел к дяде пропитым бомжом с битой, а через зиму сменил на дорогой костюм и Ренделл за спиной. Застегиваешь пиджак, выходя из номера. Ты не собирался спешить, и чертовски сильно хотелось кофе. 

- Американо с собой, - с вежливой улыбкой произносишь в баре, уже через мгновение ощущая дивный аромат свежих кофейных зерен. Оставляешь несколько долларов, беря кружку и надевая солнечный очки. Конечно на улице жара, конечно черный костюм слишком привлекает внимание, конечно она стоит перед самыми дверями отеля. На... Что за таз? Смотришь на машину поверх очков. Эта машина, казалось, пережила вторую мировую... В самом ее эпицентре...

- Я не сяду в нее! - уверенно произносишь ты, смотря на Брианн. Даже твой старый мустанг выглядит куда приличнее этой развалюхи. Вы точно не доедите до нужного места на этом... Тем более, если за рулем будет Брианн. Нет уж! Их принципа ты не ездил в машинах с женщинами, если те были за рулем. Мужской шовинизм в действии! Бабы не умеют водить по природе своей! И рисковать своей жизнью напрасно ты не собирался. 

- Рулить я тебе не дам, а в багажнике нет для тебя места, так что закрой свой рот и садись, сел или я применю грубую силу

Смотришь на нее внимательно, не зная, с чего начать... 

- Еще раз так сделаешь, я придушу тебя! - в твоем голосе нет ни капли мягкости, вежливости или былых чувств. Они давно умерли, стоило ей открыть рот. Иной раз не понимаешь, как эта женщина могла околдовать тебя. В средние века ее сожгли бы первой!
-Во-вторых, рулят дети пластиковой бубликом! А машину ведут, женщина. Не разочаровывай меня! 

Садишься на пасажирское сидение, попивая корячий кофе. Поездочка будет та еще... Но в тебе отлично проснулась злость с примесью той ненависти, которую, по идее, ты должен испытывать к женщине, разбившей твое сердце, черт возьми, во второй раз. Лживая сука. Все они такие! ВСЕ!! До единой! Нет других! Бог не придумал женщин иными!

- Не вздумай приставать ко мне! На твоем лице написано отсутствие секса последние четыре месяца... - не смотришь в ее сторону, лишь осматривая машину изнутри, откидываясь на спинку сидения.
- Кто этот человек? - спокойно интересуешься ты, смотря на фотографию мужчины твоего возраста. Не ждешь особых ответов, Антонио не любитель вдаваться в подробности. Он тщательно дозирует информацию.

- Глава наркокартеля, который перешел мне дорогу. 

- Ты связываешься к наркокартелями? Это же нарики, что с них взять?

- И это говорит человек, употреблявший в прошлом наркотики...

- Поэтому я и имею право так говорить... Мне-то плевать, кого ты хочешь убрать... Но на его место придут другие, ты же это понимаешь... Наркокартеле... В Мексике... Это же, черт возьми, тараканьи бега. Их слишком много.

- А я и не борюсь с ними.
Логичный итог всего диалога. Твое любопытство потешили и отпустили с миром, заданием и билетами на самолет.
Машина рычит, делая потуги завестись и в конце концов все же заводится. Открываешь окно, смотря на проходящих мимо людей. Да, весьма колоритно... Посреди мехико сидеть в раздолбанной насквозь машине, с невозмутимым видом попивая отличный американо. Машина трогается с места, выезжая на необходимое шоссе. Отодвинув сидение как можно дальше, вытягиваешь ноги, лишь изредка поглядывая на нее, не меняя положения головы. Вновь брюнетка. Такая же эмоциональная и горячая, какой ты встретил ее в том баре на свидании вслепую. Кажется, вернулась в боевой настрой... Может ты в самом деле плохо влиял на нее? Да ты сам без нее не остался на месте...
- Когда ты успел отрастить бороду? - кажется, дядя не видел тебя небольше недели, но говорит так, будто вы не виделись год...

- Надеюсь, ты позволишь одному родственному юродивому внести тонкую нотку маразма в этот балаган... Могу остастить только усы... 
- да ладно... 
Антонио потребовалось пять минут, что бы высмеяться, когда ты явился к нему с пышными усами девятнадцатого века. Хули теряться-то? Дядя не поверил - дядя увидел сам... Зато тебе разрешили не бриться...
Музыка из радио не отличалась большим разнообразием, сплошные мариачи и теамор... Выбросив в окно пустой стакан от кофе, ты откинул спинку сидения, начав подсознательно подпевать первой знакомой песне. Нет, ты не сделаешь ее поездку легкой.

- Женщина, как ты попала к моему дяде? Я думал, что план по предоставлению рабочих мест для сумасшедших у него выполнен...

Надо было назвать кота Локи – время для визита пушистый негодник выбрал удачно. Взгляд стоящего за стойкой мужчины: «погодите, дайте вспомнить на каком я свете, тогда поговорим!» Фрейя отлично знала. Сама частенько видела в зеркале такое же выражение после «часа пик», особенно, когда в кондитерскую «У Энни» приходили родители с детьми. «Цветы жизни» хотели попробовать всё и сразу и между столиками приходилось летать, даже жаль, что не в прямом смысле: на метле, наверно, было бы быстрее.
Фрейя решила повторить вопрос, но присмотрелась к продавцу повнимательнее, и забыла, зачем пришла: такой мужчина должен возглавлять хирд - в сверкающей кольчуге, с боевым топором, - а не разливать кофе и раскладывать по тарелкам пирожные и булочки. Определённо, он попал не в ту эпоху.
«А что вы здесь делаете?» - вопрос уже готов был сорваться с губ девушки, но женский крик, звяканье то ли кастрюль, то ли мисок и коронный вопль Тора, означающий высшую степень недовольства и грядущие неприятности хозяйке, заставили Фрейю вспомнить, что ей надо забрать кота, а не заглядываться на конкурента бабушки по бизнесу. Тем более, что мужчина тоже всё понял и махнул ей, приглашая пройти.
Фрейе хватило одного взгляда на хаос, устроенный Тором в чужой кухне, чтобы залиться краской до корней волос: «Господи, как он умудрился!». Девушка лихорадочно прикинула в уме содержимое кошелька, надеясь, что её безобразник не успел разбить ничего дорогого и ценного. Увы, новая колода Таро обошлась дороже, чем думала Фрейя и «финансы пели романсы», как говорила обычно одногруппница на следующий день после забега по магазинам. Лене подцепила это колоритное выражение у кого-то из знакомых по фейсбуку и пользовалась вовсю. Но на покупку муки и ингредиентов для крема должно было хватить, хоть и в обрез.   
Впрочем, это могло подождать - сейчас главный вопрос стоял так: «как извлечь кота из-под шкафа, если он не хочет вылезать?» Хозяину кондитерской – а кто ещё может так привычно распоряжаться на кухне? – Фрейя определённо поставила жирный плюс за отношение к животным. Мужчина не злился, не ругался - спокойно заглянул под шкаф и попытался достать кота.
- С характером, - подтвердила Фрейя, устраиваясь рядом с мужчиной на четвереньки, - но обычно он себя ведёт более сдержанно. Просто у него сегодня должен был быть осмотр у ветеринара, - и добавила:
- Этого террориста зовут Тор. Сейчас я попробую его… - девушка потянула с плеча симпатичную сумочку на золотистой цепочке вместо ремня и выудила из неё небольшой пакетик. Надорвала край зубами, аккуратно выдавила содержимое – кот повёл мордой, почуяв запах любимого лакомства – в ладонь и грациозно опустилась плашмя, звякнув о кафельный пол подвесками - руны Беркана, Винья и Соулу - на серебряном браслете. Угощение оказалось прямо перед носом кота:
- Лапочка мой пушистенький, скушай, - проворковала хозяйка. – Больше мы никуда не пойдём, только домой. Любимая подушечка тебя уже заждалась.
Тор подумал – мнение своё он уже высказал, а курица в желе была свежей и вкусно пахла – и потянулся к руке хозяйки. Дальше, ещё дальше. Наконец из-под шкафа появились передние лапы в белых носочках, потом морда и загривок. Фрейя ещё чуть отодвинулась и бросила выразительный взгляд на хозяина кондитерской: «Хватайте!»

Процентное содержание Итана в теле фиксируется на отметке в восемьдесят процентов, когда он, чмокнув маму в щёчку, выходит из квартиры, прихлопнув за собой дверь, и балансирует по лестнице с большой спортивной сумкой через плечо и с картонным коробом в обнимку. Короб при каждом шаге позвякивает, храня в себе котят, смайлики, усы, портреты Путина и Обамы и прочую святую поебень — в общем, примерно с четыре десятка чайных чашек. Даже трижды повторённого «ну, мам» и самого жалобного взгляда, растопившего немало сердец продавщич, консьержек и учительниц, оказывается недостаточно, чтобы убедить маму, будто им с миссис Фьюзи для ежевечернего чаепития мало тех двадцати четырёх чашек, которые она себе оставила.
Некоторые люди не понимают очевидных вещей. Например, Брендан с верхнего этажа не понимает, что если ты жирный — то ходи, блядь, по лестнице! Это полезно не только для тебя и лифта, но и для окружающих людей. Но куда там Брендану читать Библию и «возлюбить ближнего своего как самого себя», когда он слишком занят вырезанием купонов на бесплатные макароны. Теперь оказывается, что лифт снова поломался, и Итану приходится прыгать с седьмого этажа вместе со своей ношей, которая, как ему кажется сейчас, весит не меньше Брендана.
Но в целом Итан счастлив, и даже офонарелая жара, бросающаяся ему в лицо из распахнутых дверей подъезда, не сбивает энтузиазма. Он встряхивает головой, и солнцезащитные очки опадают на глаза вместе с парой прядок из идеально уложенной причёски. Правда, ещё счастливее Итан почувствовал себя, если бы люди не были такими тормознутыми. Он успевает искорячиться и выковырнуть из кармана сумки пачку сигарет, пока пожилая леди встаскивает себя в автобус вместе с какой-то тележкой и собакой. Водитель смотрит на Итана в стиле «серьёзно, парень?» и получает плату за проезд самыми мелкими монетами, которые только получается откопать в закромах карманов. Сигарета отправляется за ухо.
Всю дорогу у Итана дрыгается нога, потому что автобус едет раздражающе ме-дле-нно, словно грёбаный катафалк. Музыка в плеере разделена на три папки: классика и медитация, тлен и бодрячок. И сейчас пришло время для Бетховена, потому что только под Бетховена можно вытерпеть эту тянущуюся, словно жвачку, дорогу.
На улице Итан наконец-таки закуривает, и плевать он хотел на то, что дымить на ходу — это моветон. И когда уже внутри здания общежития ему делает замечание какая-то благовоспитанная фря, он только саркатически кивает «ага, всенепременно» и, звякнув ношей, идёт дальше, периодически останавливаясь, чтобы обшарить неспокойным взглядом доски объявлений в поисках интересностей. Какой-то концерт, вечеринка в честь заселения, курсы по оригами, кулинарии и арабскому языку — всё это его мозг всасывает, словно пылесос, собираясь идти разом всюду, потому что теперь он, наконец-таки, свободный человек и может изучать арабский, пока тот не полезет из ушей.
Обнаружив нужную дверь со своим именем, Итан вдохновлённо улыбается и толкает её, представая на пороге во всей своей красе — при причёске, прилипшей к губам сигарете, в очках, плеере, сумкой и треклятыми коробом. Из комнаты тянет сладким запахом травки. Кажется, Итану уже здесь нравится. Он ещё не слышит своего соседа — только улавливает шевеление его губ — и тут же заходит. Скидывает сумку, звенящий короб, очки и плеер на свободную кровать, присыпав все отвалившимся с сигареты пеплом.
— Блядь, — кратко резюмирует ситуацию, сдувает пепел и теперь уже поворачивается к соседу. Парень ему нравится, особенно тем, как виртуозно в нём сочетаются мило-симпатичная наружность, как-то развратно разбросанная по подоконнику, и бутылка пива в руке.
— Итан.
Он делает шаг навстречу и протягивает руку.
— Тоже только въехал?
Вспоминается прилипшая к губам сигарета. Итан оглядывается в поисках пепельницы и вытряхивает оставшийся пепел в окно, чуть перегнувшись через соседа. Услужливо всплывает мысль, что нужно на досуге обзавестись девушкой или хоть кем-нибудь.
— Видел тут объявление о вечеринке. Пойдёшь? — отходит назад и падает задницей на не свою кровать, оглядываясь в своём новом обиталище.