Сейчас Ниалл мало походил на того вежливого и улыбчивого молодого человека, который рассуждал о фотографии или литературе. Он вообще мало походил сейчас на человека: укус, который достался Оливеру во время поцелуя, был совершенно звериным, и ему на ум снова невольно пришло сравнение с щенком. Пока еще игривым и ласковым, но уже чувствующим запах крови.
  Прикосновения горячих рук обжигали, и МакЛин прижимал юношу к себе все крепче, желая получить еще больше его тепла, сильнее ощутить жар его молодого тела. Ладонь, до того лежавшая на пояснице Ниалла, опустилась ниже и сжалась на ягодице - ответная боль за укус, а может, просто проявление нетерпения.
  Когда Вулф отстранился и произнес несколько слов, Оливер не сдержал кривой ухмылки - сейчас он казался ему еще больше мальчишкой, чем несколько часов назад, когда только появился на пороге его дома. Жадный, нетерпеливый, несдержанный - МакЛин наслаждался этими эмоциями и собирался всячески их поощрять. И не сразу понял, что даже речь Ниалла стала звучать теперь по-другому: после небольшой заминки он распознал в ней выговор кокни. В общем-то происхождение его сегодняшнего любовника было Оливеру безразлично, но ему понравилось, что тот и в самом деле наконец расслабился и отбросил вожжи.
- Значит, ты хорошо это скрывал, - коротко усмехнулся МакЛин, услышав признание Ниалла, и невольно задумался: что именно рассмотрел в нем юноша, чтобы у него возникло такое желание? - Еще и прямо сейчас, - с удивительной для него покладистостью согласился Оливер и толкнул Ниалла к стене.
  Можно было подняться наверх в спальню, можно было хотя бы дойти до дивана в гостиной, но Оливеру не хотелось никуда идти. Он все сильнее заводился, чувствуя, как возбуждение нарастает подобно лавине, и не хотел прерывать это ни на секунду. Только отдал короткую команду псам, после чего те неохотно поднялись с пола и вышли за дверь. Больше их никто не побеспокоит - миссис Моррис спала крепко, и даже если ее разбудит шум, она уже хорошо усвоила, что не стоит проверять, чем или кем шумит хозяин.
  Времени на разговоры Оливер тоже больше не тратил: молча развернул Ниалла животом к стене и прижал его к ней своим телом. Он так и не разделся, и от теплого халата становилось только еще жарче, но он не мог оторваться от любовника. Перебросив длинные волосы через плечо, он целовал его шею и спину, пока ладони жадно сминали его ягодицы. Прикасаться к юноше было настоящим удовольствием, и МакЛин не отказывал себе в нем, то пробуя его кожу на вкус языком, то прикусывая ее зубами, то оставляя новые отметины на ней жесткими пальцами.
  Насытившись вдоволь, он опустился на колени и замер ненадолго, предоставляя любовнику возможность поизводиться нетерпением. Затем огладил ягодицы, на которых еще виднелись отчетливые следы его рук, развел их в стороны и медленно провел между ними языком.

Отредактировано Oliver MacLean (2017-04-14 19:38:20)

  Судя по реакции Ниалла, можно было подумать, что ему причиняют боль, а не ласкают его. Оливер мысленно усмехнулся - ему нравилась отзывчивость юноши и то, каким разговорчивым он оставался даже сейчас, - но не прервал своего занятия. Его язык то прикасался к чувствительной коже бережно, нежно, чтобы заставлять Ниалла прислушиваться к едва различимым ощущениям, то становился жестким, напористым, толкался внутрь, будто предупреждая о том, что последует дальше. Оливер вылизывал любовника не только для его, но и для своего удовольствия: вкус его кожи, запах его чистого, юного тела сводил с ума.
  Громкий стон, сорвавшийся с губ Ниалла, заставил МакЛина сильнее впиться пальцами в его бедра, оставляя на светлой коже синяки, и вскинуть взгляд. Любовник наблюдал за ним, не только чувствовал, но и видел, что с ним делают, и это только еще больше подогревало возбуждение Оливера. Как и то, как Ниалл выгнулся, словно предлагаясь ему без слов. Он в последний раз длинным движением языка скользнул между ягодицами юноши, а затем поднялся на ноги, снова оказавшись за его спиной.
- Еще?
  Голос прозвучал глухо и хрипло, но даже в этом коротком вопросе отчетливо прозвучали насмешливые ноты. Своей неуемной жадностью Вулф  не только радовал Оливера, но и провоцировал его: хотелось не просто трахнуть смазливого мальчика, хотелось сделать так, чтобы эту ночь он запомнил надолго. Зачем - этим вопросом МакЛин не задавался. Могут быть, в конце концов, у человека свои причуды?..
  Распахнув полы своего халата, он прижался к любовнику всем телом, теперь сполна ощутив его жар, и едва сдержал стон, до того сильными оказались ощущения. Его напряженный член терся о ягодицы Ниалла, но он все еще не спешил: он возьмет его, обязательно возьмет и совсем скоро, но сначала узнает его тело со всех сторон, лишив всех секретов.
  Горячие ладони Оливера скользнули по груди юноши, огладили живот, накрыли пах. Обхватив пальцами член любовника, он сделал несколько жестких ласкающих движений и остановился, чтобы сжать зубы на его плече - сильно, до крови. Второй рукой он снова коснулся его ягодиц, толкнулся пальцами внутрь, помедлил, давая привыкнуть, и спросил еле слышно:
- Еще?
  И, не дожидаясь ответа, стал ласкать его обеими руками - сильными, быстрыми, уверенными движениями, словно хотел как можно скорее подтолкнуть его к пику.

  Тем, с кем Оливер время от времени делил постель, редко удавалось его удивлять - что, пожалуй, и было причиной того, что надолго в ней никто не задерживался. Но Ниалл и в самом деле оказался полон сюрпризов - Оливер понял это, когда юноша стал не просто просить, а требовать большего, и в его голосе наравне с нетерпением отчетливо звучала злость. Такие сильные эмоции были чужды обычно холодному МакЛину, и тем сильнее они привлекали его, тем более в том единственном проявлении, где они, по его мнению, были уместны - в сексе.
- Нет, ты точно не хрустальный, - коротко рассмеялся он, поймав яростный взгляд Ниалла.
  Эта злость одновременно забавляла и возбуждала, если только можно представить себе такое сочетание. Хотелось дать юноше все, что он просит, и даже больше. И в то же время хотелось узнать, как сильно развяжется  его язык, если еще немного помедлить. Но злой крик "трахни меня" мгновенно перетянул чашу весов в пользу первого варианта, и Оливер подобрался, сразу же перестав улыбаться. Этот мальчик определенно ему нравился.
- Как пожелаешь, - хрипло шепнул он, вскрывая упаковку с презервативом.
  Надевая его одной рукой, второй он сильно потянул Вулфа за волосы, заставляя его еще больше вывернуть шею, и впился в его губы настойчивым, жадным поцелуем. Он не планировал быть грубым и причинять любовнику боль, но тот сам раззадорил его тем, как откликался на ласки и требовал большего. Оливер и сам любил жесткий секс и теперь не собирался сдерживаться и щадить юношу, вне зависимости от того, понимал ли тот, чего просит.
  Прикусив напоследок припухшие губы Ниалла, МакЛин прервал поцелуй, но так и не выпустил его волосы, так удобно ложившиеся в кулак. Больше не было ни нежностей, ни попыток подразнить любовника: вжав его в стену, Оливер сильным движением вошел в него и не сдержал глухой, рычащий звук, вырвавшийся при этом из горла. Не стал церемониться он и потом: брал юношу такими грубыми и резкими толчками, точно намеренно причинял ему боль, оставляя на его плечах и шее новые метки укусов.

  Ниаллу и в самом деле полностью подходила его фамилия: у этого волка, каким бы молодым он ни был, точно были зубы, и он не боялся пускать их в ход. Оливер облизнул свои губы, ощущая на них привкус крови, и криво ухмыльнулся - ему нравилось, что любовник огрызается и как будто даже шалеет от вкуса крови. Больше, чем это, ему нравилось только то, каким шумным оказался юноша - его стоны и крики, громкие и какие-то совершенно животные, казалось, пронизывали весь дом, от подвала до крыши. Сам МакЛин редко издавал какие-либо звуки во время секса, и чужая несдержанность приходилась ему по вкусу.
  Как Вулфу при этом хватало дыхания говорить - практически без остановки! - оставалось загадкой. Оливеру и раньше попадались болтливые любовники или любовницы, но ни у кого из них не было такого грязного языка, как у Ниалла. И это тоже приводило его в восторг, заставляя выкладываться на полную и действительно нисколько не жалеть юношу, как он и просил. Движения, которыми Оливер входил в его тело, были сильными и резкими и не стали ничуть аккуратнее, когда он ощутил неожиданное сопротивление. Это только раззадорило его: он еще больше вжал Ниалла в стену и несколько раз толкнулся в него с ожесточением, пока не почувствовал, что и в самом деле входит в него до конца.
- Вот так, - хрипло повторил он за любовником, с трудом переводя потяжелевшее дыхание. - Хорошо... - совсем тихо выдохнул он, уткнувшись влажным от пота лбом в его плечо.
  Несмотря на то, что такой темп и напор выматывали МакЛина, он не стал давать передышку ни себе, ни Ниаллу. Он продолжал каждым сильным толчком вбивать его в стену и при этом все сильнее тянул его за волосы, будто держался за них так же, как сам Вулф - за стену. Второй рукой он сначала надавил на поясницу юноши, заставляя его прогнуться еще больше, а затем обхватил его член, начиная ласкать его жесткими и быстрыми движениями.

  От того, как Ниалл заходился криками боли и тут же просил большего, впору было подумать, что у него не все в порядке с головой. Вот только Оливера это нисколько не смущало: если это и было безумием, то безумием его любимого сорта. "Еще, сильнее, быстрее" - любовник так и подстегивал его, вызывая одновременно восторг и злость. Последнюю, к счастью, было легко вымещать, грубо и болезненно врываясь в его тело и тем самым заставляя его снова кричать и просить еще. Порочный круг замыкался и начинался заново.
  Оливер уже начинал выдыхаться и вряд ли выдержал бы в таком темпе больше, чем еще минуту, но столько и не потребовалось. Вулф, только что бившийся в его руках выброшенной на берег рыбой, закричал так пронзительно, что Оливер вздрогнул всем телом и толкнулся в него особенно сильно. Судя по тому, как вел себя юноша до сих пор, можно было ожидать, что оргазм он будет переживать еще более бурно и громко, но реальность превзошла все ожидания.
  Ощущая, как дрожит все его тело, как сокращаются его мышцы, слыша его крики и разбирая в них собственное имя, Оливер чувствовал, что и сам уже падает за грань, проваливается в темноту, которая приходила всегда вместе с разрядкой. Протяжному стону Ниалла вторил короткий и сдавленный - Оливера, и он тоже кончил, впиваясь зубами в плечо все еще вздрагивающего любовника.
  Восстановить дыхание удалось далеко не сразу, как и начать хоть сколько-то различать очертания знакомых предметов. Перед глазами была все та же чернота, и только через несколько секунд МакЛин понял, что это не у него в глазах темно, а просто он уткнулся лицом в волосы Ниалла. Они пахли дождем и свежескошенной травой, и он глубоко вдохнул их запах, не торопясь отстраняться.
  Было невероятно хорошо, хотя ноги и едва держали Оливера, и он почти мечтал сейчас о том, чтобы удобное кресло оказалось прямо позади него, и можно было бы просто упасть в него. Вместо этого он небрежно поцеловал плечо Вулфа, на котором алело несколько следов укусов с выступившей на них кровью, и все-таки отстранился, сбрасывая презерватив на кофейный столик.
- В такие минуты я почти жалею, что не курю, - глухо произнес он и оглянулся в поисках позабытого стакана со скотчем. Сделав несколько жадных глотков, он удовлетворенно выдохнул и тяжело опустился в кресло, не позаботившись о том, чтобы запахнуть халат. - Как удачно, что ты останешься на всю ночь, - на тонких губах МакЛина появилась довольная и какая-то плотоядная ухмылка, когда он вновь посмотрел на Ниалла.