Дыхание жесткое. Как бывает, когда сердце не справляется с нагрузкой. Когда внутри что-то булькает, готовое тут же выплеснуться наружу. Вдохов не хватает, а выдохи кажутся слишком короткими, чтобы избавиться от углекислого газа, отравляющего существо. В голове нет мыслей, и остается только скольжение пальцев по капоту, запотевшие следы от частых поверхностных вдохов и выдохов. Когда внутри все переполняет, двигаться тяжело, а мыслить попросту невозможно. Скрип воды под подушечками пальцев по гладкой поверхности металлика. И больно, и хорошо одновременно. Спина, мышцы которой, кажется, живут собственной жизни, изгибаясь от каждого его движения.

По телу разливается вибрация. Она волнами накатывает даже на сознание, и ты можешь только стонать, подаваясь бедрами навстречу Форду, позволяя ему проникать глубже, чаще, сильнее. Еще больше. Больше его во мне. Так, чтобы границы физических тел стерлись. Словно телепорт в руках неопытного мага, когда ты можешь очнуться в стене рядом с местом, куда хотел попасть. Он во мне. Во мне. Во мне. Пальцы цепляются за край капота в том месте, где покоятся дворники.

Я распластан на капоте, я хочу большего. Хочу так, чтобы чувствовать его всей своей кожей. Развернуть себя, выдрать наизнанку органы, позволяя самому обернуться вокруг него настоящей броней, чтобы позвоночник служил оружием.

Посторонние звуки исчезают. Где-то лай собак, гудки проезжающих автомобилей, тихий светский разговор двух соседей, решивших прогуляться перед ланчем — все это неважно. Потому что вокруг тебя пахнет сексом, потому что тебе кажется, что ты в коконе, где позволено все, потому что не выберется наружу, потревожив чье-то спокойствие. Прерывистое дыхание и скрип капель воды под кожей — вот твое настоящее в этот момент.

Я подаюсь назад, прижимая одной рукой Форда к себе ближе за бедро. Так, чтобы, блядь, он пронзил меня, оказался так глубоко, как невозможно в этой позе. Шлепок яичек по гладкой коже задницы. Короткие ногти, сдавливающие кожу до боли.

Все превращается в набор стоп-кадров. Сознание уже не отслеживает все происходящее. Я вижу яркие картинки с цветными кругами по периферии. Кажется, что мы превращаемся в спаривающихся животных, когда остаются только инстинкты, а человеческое исчезает.

Головка его члена находит нужное положение и бьет по простате с каждым движением. Моя шея изгибается, и голова устремляется вверх, но в этот момент я чувствую жесткие пальцы у себя на шее. Перед глазами все кружится, воздуха не хватает. Его палец нажимает на бешено бьющуюся под кожей жилу. Безумие. Вот, что такое настоящее безумие. Я падаю в бездну, имя которой Стивен Форд. О большем я не мог и мечтать. Пальцы сводит судорогой, и я кончаю с тихим протяжным стоном, смешивая капли воды на капоте с собственной спермой.

Форд почти сразу наваливается на мою спину, сжимая губы на моем плече и заставляя себя быть тише.

В какой момент исчезает вибрация — я не понимаю, только заторможенно смотрю на то, как его рука стягивает с меня силиконовое кольцо. Вытираюсь салфетками, проводя еще и по капоту машины.

---

В голове было мутно. Такое чувство, что я проспал половину ночи, а потом меня что-то резко разбудило. И теперь я сам себе казался ничего не понимающим. Черепная коробка была по-прежнему пустой. Я смотрел на Форда, видел, как двигаются губы, а слова доносились с большим опозданием. Губ коснулась усмешка, и я лениво потянулся, принимая у него из рук собственные конспекты.

- Я сварю тебе кофе, который гораздо вкуснее того, что продают в университете. Пойдем.

И мы поднялись в мою квартиру. С солнечными лучами, путающимися в зеленом отсвете на полу. С одуряюще пахнущим свежемолотым кофе. С барными стульями, на один из которых сел Форд, удерживая в руках маленькую чашку, а я обнял его со спины, утыкаясь носом в лопатки. Тихо, спокойно. Так, как должно было быть после умопомрачительного секса.

Это не была близость духовная, нет. Никто не сдался, война не закончилась. Никто не махал белым флагом. Нам просто хорошо было сейчас в этот конкретный момент времени...