[AVA]http://funkyimg.com/i/2aNf4.jpg[/AVA]О, это было сложно. Но обещало быть весёлым. В принципе, свадьба разве может быть грустным событием? То есть, если не брать в расчёт всяческие браки по расчёту, ради сохранения статуса, укрепления династии и прочего, что Нуада по чистоте души своей браком не считал. Для него брак означал одно - любовь от сего момента и до последнего вздоха. Идеализировал, в общем. Такова уж была его натура.
Но вообще-то для Нуады было сюрпризом приглашение самого епископа поучаствовать в воскресной торжественной мессе аж в кафедральном соборе. Вроде как - ну кто он такой? Всего лишь диакон, один из многих, и тут такая честь. И только поздним вечером пятницы до него дошло, почему всё так, и что вообще ему предстоит. Почему-то он никак не мог связать факт женитьбы бывшего священника и мессу в честь Торжества Божьего Милосердия, совпадающую с датой его венчания.
А уже субботним утром после мессы в соборе:
- Ваше Преосвященство, а что если я...
- Не волнуйтесь, диакон.
- Ну а вдруг...
- Не беспокойтесь ни о чём, мы в вас уверены.
- Но...
- Ну послушайте, неужели вы не знаете, что нужно делать при венчании, а?
- Но там же будет столько народу.
- Даган, вы справитесь.
Последняя фраза заставила его чуть не подпрыгнуть - ворвавшийся в его диалог с епископом Ниваном голос оказался слишком  знакомым. О, этот голос до дрожи в коленях доводил целый поток учащихся Григориана - приезжающий лектор, епископ Сколи Морриган, истый ирландец с пронзительным взглядом, словно консервным ножом вскрывающий вашу душу в первые же секунды знакомства. За его спиной с удивительным благоговением пытались шутить о том, что будь Его Преосвященство экзорцистом - демонам для изгнания и молитв бы не понадобилось. И вот теперь этот человек говорит ему, что он справится... Поразительное сочетание гордости и желания исчезнуть прямо сейчас и навсегда испытал Нуада, тщательно стараясь не заикаться. Благо, что Морриган успокоил его сразу же тем, что на мессе и венчании будет присутствовать только лишь в качестве гостя. И тут же куда-то исчез. Чем, разумеется, посеял ещё большее беспокойство в душу диакона. Теперь ему казалось, что епископ Морриган того и гляди выскочит на него или из монстрации, или из дарохранительницы, или вообще внезапно начнёт грозить ему увесистым кулаком из-под алтаря. Страшно, знаете ли.
Но, подготовка собора к торжеству и венчанию выбили из его головы лишние мысли - почти вся суббота была заполнена белоснежными цветами, десятками свечей, лентами и воздушной тканью.
А вот воскресенье наступило внезапно. Так всегда наступают моменты, которые требовали большой подготовки и вложения немалых душевных сил в эту самую подготовку.
И вот - Святые Дары выставлены на алтарь, прихожане постепенно собираются в нефе. Время Ч всё ближе.

Отредактировано Nuadha Daghán (2016-04-15 17:53:29)

Август не слишком любил свадьбы. Нет, соединение любящих сердец, это всё прекрасно. И хотелось верить, что именно у этих двоих всё будет хорошо. Человеку вообще остаётся только верить и надеяться на лучшее. Финн не горел желанием тратить вроде как выходной на светское мероприятие людей, которых практически не знал. С невестой бывший военный ещё встречался время от времени в больнице. А вот с женихом мужчина едва ли перекинулся парой фраз. В самом деле, о чём беседовать убеждённому атеисту с лицом духовным? Эйдан любил все эти душеспасительные беседы, обряды и прочее. Так что ничего удивительного, что именно Флэтли стал шафером. Для Августа выбор жениха был кристально ясен и даже несколько очевиден. А вот господин ординатор долго и нудно хлопал глазами и удивлялся, как это так и что, собственно, ему теперь со всем этим делать. Джон не сомневался, что Эйдан справится. Со всем, что только может и не может понадобиться. От розовых оборочек на стульях до мальчишника. Или девичника. Поэтому лишь в пол уха слушал все эти предсвадебные нервные подрагивания. Вот за это Финн и не любил свадьбы. Все нервничают, бегают, суетятся, даже сходят с ума. На проведение среднестатистической свадьбы уходит денег, как на организацию военного парада. Только всё сложнее организовать, с гражданскими вообще всегда всё сложнее.
Но это всё мелочи. И мужчина не собирался портить чей-то лучший день своей постной миной. Нет. Раз уж его пригласили на торжество, нужно соответствовать случаю. Август едва не облачился в привычную парадную форму, всё же привычка - вторая натура. Только поймав в зеркале отражение висящего на стуле чёрного костюма, бывший военный понял, что Эйдан обо всем позаботился. В самом деле, он уже давно не принадлежит военному миру. Но как же тяжело отвыкать!
Пока Флэтли нарезал какие-то замысловатые фигуры высшего пилотажа по помещениям, Август устроился на стороне жениха. Обычно на свадьбе ему доводилось сопровождать сестру, маму или даже тётушку, чья подруга неожиданно выскочила замуж за какого-то подлеца-негодяя. И на таких торжественных вечерах, мужчине приходилось выслушивать многоярусные обвинения невесты и жениха во всех смертных грехах. Нет, его родственницы не были такими уж мегерами. Просто им очень хотелось замуж. А подходящей партии не находилось. Ведь не пойдут же благородные и гордые женщины клана Финн за первого встречного.
Август надеялся, что сегодня ему никто не будет рассказывать, сколько детей по всему миру разбросано у жениха и сколько денег потратили родители невесты на платье-туфли-фату. Всё же, собрались тут вроде взрослые люди, а не завидующие неизвестно чему сплетницы. Сёстрам он не говорил, что идёт на свадьбу. Да ещё и в качестве сопровождающего. Тогда пришлось бы сказать, что сопровождает он не подружку невесты (хотя Эйдан мог бы, пожалуй) а шафера. И сопровождает не как друг и "ну просто не с кем было". Мать ещё не оставляла надежд и попыток подсунуть ему очередную "милую девушку". Пожалуй, никто из них ещё не готов услышать правду. Хотя Август не был уверен, что сам знает эту самую правду.
Откинувшись на спинку стула, он нашёл взглядом Эйдана. Улыбнулся. Обстановка располагала к странным и романтическим мыслям.

Она бездумно смотрела на нежный букет прямо перед собой. Он лежал словно светлое облако на столике и незатейливо отражался в зеркале. Девушка оглядывала каждый лепесток цветов, название которых она отчаянно вспоминала последние пятнадцать минут всего того времени, когда этот прекрасный шедевр флористов оказался в её комнате.  Её взгляд скользил по цветам, задерживаясь на их тёмной сердцевине и сочно-зеленых стеблях, что позволяло забыть на мгновения о том, что сейчас ей предстоит. Свадьба. С бывшим священником. Кто бы мог подумать...
Уровень нервозности достиг своего максимума, что отчетливо было заметно всё в том же отражении зеркала, на которое блондинка старалась не смотреть, дабы не увидеть в нем свои испуганные глаза. Она не боялась, она не переживала: в ней нарастал какой-то невообразимый трепет перед всей этой процедурой, словно бы через пару минут ей совершенно точно пообещают бесконечное счастье и море любви, что так любят желать на всяких днях рождении. Аврора старалась дышать ровно и не теребить кружева своего платья, искренне надеясь на собственно самообладание и на то, что вот буквально с минуты на минуту оно возьмёт верх и устаканит её колотящееся сердце и изрядно вибрирующие руки.
Мысли в голове метались словно загнанные птицы в клетках. Они ударялись друг об друга, вопили что есть мочи и сбрасывали перья, что лежали уже солидным слоем в её бедной головке. Смесь счастья, эйфории, страха перед судьбой составляли такой нечеловеческий коктейль, что Ро порой думала о том, что у неё просто остановится сердце. Ещё никогда она не испытывала такой спектр чувств одновременно, даже на своей первой операции, впечатления от которой, кзаалось бы, должны затмить всё что угодно в жизни врача. Но нет: за этой деревянной дверью позади неё её ждал самый важный человек в её жизни, готовый любить её до конца чьих-нибудь дней и даже после смерти. Он знала это, она чувствовала, и только это кое-как держало её на плаву, не позволяя сойти с ума.
Когда эта самая дверь тихо зашелестела, Аврора подскочила словно ужаленная и обернулась. Дядя Келла, Сколи Морриган, чей взгляд способен оживить мертвеца и чьё выражение лица говорит о том, что он-то точно знает, что ты делала прошлым летом, стоял в проёме, не без восхищения оглядывая её с ног до головы. Не смотря на то что Макнилон каким-то образом умудрилась понравиться ему прямо с порога, сейчас девушка ощущала некую неловкость, что отразилась лёгким румянцем на её щеках. Неуклюже приложив ледяные ладони к лицу, девушка нерешительно улыбнулась мужчине и неожиданно для себя облегченно выдохнула. Страно, но его присутствие внесло в этот хаос и бардак из эмоций, чувств, воспоминаний какую-то долю упорядоченности, всё постепенно становилось на свои места, и вот уже вместо уместного в данном случае мандража Аврора ощущала только радость. И желание поскорее пройтись под руку с этим импозантным мужчиной, чтобы осчастливить потом другого, ещё более импозантного.
Сколи, словно и правда прочитав все её мысли, довольно усмехнулся и, сказав только лишь короткое "Пора", протянул к ней свою руку. Девушка, чуть помедлив, слитным движением смахнула себе на лицо тонкую полупрозрачную ткань фаты, что лежала за её спиной мягкой волной до самого пола, взяла букет, а свободную руку просунула под руку дяди.
-Ну что, пойдёмте, порадуем Вашего племянника, - Аврора коротко рассмеялась и глубоко вздохнула...
... И выдохнула уже тогда, когда стояла на белоснежной тканевой дорожке, что так щедро была посыпана лепестками таких же белоснежных цветов. Она остановилась, она замерла, вглядываясь издали в лицо своего будущего мужа, неистово сжимая в руке букет и не слыша ни благоговейного шепота пришедших, ни их восторженных вздохов, а только лишь собственное сердцебиение. Ей понадобилась ровно секунда, чтобы вспомнить, как дышать, как передвинуть ноги, чтобы пойти, а не упасть, и как, наконец, расслабиться, позволяя Морригану отвести её к Морригану-младшему.
Шаг. Ещё один. Проходя по узкому проходу, она то и дело улыбалась знакомым и не очень знакомым лицам, едва заметно кивала друзьям, но по больше части видела только глаза своего любимого, пытаясь понять их выражение, прочитать его эмоции в данную секунду и удостовериться, что он чувствует сейчас то же самое, что и она.
Музыка. Только тогда, когда блондинка остановилась рядом с Келлом, когда была буквально передана в его руки, она услышала прекрасную музыку, мысленно загадывая и ставя галочку напротив пункта "узнать, чья это была идея".
- Привет, - шепнула она буквально одними губами Келлаху, вглядываясь в его лицо сквозь фату.

Он видел то, что делал страх с его другом. И пытался поддержать всеми доступными способами. Пытался напомнить о том, что его невеста уже скоро окажется женой. Пытался поддержать крепким плечом, и не дать едкому чувству сомнений и страху заставить Келлаха отступить. Он знал, что тот не отступит. Но боялся, что волнительное ожидание убивает все лучшее в нем.
- Это твой звездный час, Келлах, а не пасхальная месса. Весь Килкенни хочет кусочек твоего счастья. Вот поэтому они здесь, - Эйдан уже давно перестал смотреть на людей, половина из которых оказывалась в его операционной или отделении скорой помощи.  Он не видел никого из них, сосредоточившись на лице Августа.
Возможно это было неправильно, но он ничего не мог с собой поделать, робко вглядываясь в безмятежное лицо своего мужчины, Эйдан отчетливо понимал, что хочет видеть его каждый день. Они итак редко когда расставались, и вещей Августа скопилось в  его квартире непозволительно много. Но этого становилось мало для него. Как будто сам факт  утвердительного ответа сделает само предложение весомым. Поэтому он чувствовал, как брючный карман жгут ключи. Он хотел отдать их быстрее, сделать это более очевидным. Возможно Август не знает как важен для Эйдана.
Аврора вплыла белоснежным облаком, невесомо и ясно дав понять всем присутствующим о чистоте всего действия. У них случилась любовь. Поэтому вот оно подтверждение всего божественного в этом мире. Священник имеет право быть человеком со всеми слабостями к таким прекрасным акушерам-гинекологам.
Для него все сливается в один поток слов. Как только Аврора оказывается рядом с Келлахом, мир замирает и движется стремительно в одно мгновение. Это странный эффект, но Эйдан просто понимает, что границы реальности смываются. Как блуринг эффект для мира. Только теперь он размыт. Он подает кольца ровно в нужный момент, потому что они репетировали. Он не так уж часто видел свадьбы, чтобы не сломать весь концепт обряда своими неловкими движениями и лишними словами. Поэтому он говорит со всеми, молчит и смотрит на то, как Келлах и Аврора светятся. Это не то свечение, как у инопланетян зеленого цвета. Это будто цельность сияния изнутри. Он мог создать такой эффект с помощью той косметики, что забрал у Талулы. Но никогда он не видел более естественного сияния и искренности в чувствах. Он завидует. Такой открытости и доверию, уважению и любви. Возможно он сам на пути к этому?
Он почти нервно оглядывается на Августа, но в последний момент останавливает себя. Он верит, что возможно все. И теперь он тоже в надежных руках, как красавица Аврора в руках Келлаха.
Глаза увлажняются, но он не дает слезам скатится по гладким щекам. Он просто смаргивает и старается смотреть вверх, потому что нет ничего хуже на свадьбе, чем плачущий шафер. Если только плачущий шафер не в платье. Поэтому он крепится из последних сил всю церемонию. Чтобы потом выдохнуть от облегчения, позволяя напряжению уйти из тела. Он расслабляется только в самом конце.

- ...потому что Бог есть Любовь и Милосердие, - последние слова Нуада выдохнул вместе с епископом, произносившим торжественную проповедь, в которой причудливым образом переплетались и слова святой сестры Фаустины, и послание святого апостола Павла Коринфянам о том, что Любовь никогда не перестаёт.
О том, что всё, что бы ни происходило в мире хорошего и доброго, есть свидетельство Любви и Милосердия Божьего.
О том, что искренняя Вера и искренняя Любовь вместе способны переносить горы с места на место, возвышать и возвеличивать каждого, кто живёт, опираясь на эти два сильнейших крыла, данных человеку.
- Возлюбленные Келлах и Аврора, - Его Преосвященство говорил неторопливо, словно смакуя каждое слово, облекая его в тепло и искреннее расположение к двоим, наконец-то нашедшим друг друга и решившим соединить свои жизни в одну. - Вы слушали слово Божие, напомнившее вам о значении человеческой любви и супружества. Теперь от имени святой Церкви я желаю испытать ваши намерения. Имеете ли вы искреннее желание соединиться друг с другом узами супружества?
Нуада чувствовал себя словно провалившимся в тёплые солёные воды Мёртвого моря, его словно самого несло сейчас над миром на ладонях той любви, что излучали двое, стоящие перед алтарём. Двое, отвечавшие утвердительно на все вопросы епископа. Берущие друг друга за руки в самый главный, основной момент свершения Таинства - связывания этих рук ослепительно-белой, шитой золотом епископской столой. Произносящие клятвенную формулу - невероятно стандартную, но почему-то именно в этот момент кажущуюся чем-то совершенно иным, возвышенным, словно сверхъестественным.
- Что Бог сочетал, того человек да не разлучает. И заключённый вами супружеский союз я подтверждаю и благословляю властью Вселенской Церкви во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
Нуада только в этот момент смог буквально на одно мгновение оторвать взгляд от новоявленных супругов и ошалело оглядеть замершую так же как и он сам толпу собравшихся. Даже не смотря на короткий срок служения Морригана в Килкенни в качестве священника, он явно успел завоевать немалый авторитет и искреннюю любовь прихожан. Десятки улыбок и даже слёзы радости в исполнении немолодой сестры Агнессы - всё это было так честно и правдиво, что Нуада сам едва смог успокоить взбирающееся к самому горлу сердце и хотя бы немного вернуться к происходящему.
Эйдан соображал намного лучше него - Дагану даже не пришлось подавать шаферу знака, чтобы тот подал епископу кольца для благословения. Всё, что он сам делал в этот момент: подносил чашу с освящённой водой, убирал её на место, с улыбкой вслушивался уже в самостоятельно заготовленные Келлахом и Авророй клятвы, которыми они сопровождали обмен кольцами, подготавливал всё к евхаристической части литургии, принимал и подавал причастие - всё это он делал словно автоматически, совершенно не задумываясь о происходящем, вдохновлённый его волшебством.
А потом он воодушевлённо скакал с фотоаппаратом вокруг высыпавшей на крыльцо толпы гостей, радостно поздравляющих новую семью, поздравлял сам и даже успел урвать кусочек счастья отца (совсем теперь, конечно, не священника, но у Нуады никак не получалось перестать называть его отцом Келлахом и прочими священническими эпитетами) Морригана - от всей души обнял и расцеловал его прекрасную невесту и теперь уже совершенно законную жену.