Irish Republic

Объявление

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Irish Republic » Партнерство » Manhattan


Manhattan

Сообщений 61 страница 90 из 171

1

[ГОСТЕВАЯ КНИГА] [ХОЧУ НА МАНХЭТТЕН]

http://s0.uploads.ru/kP8bj.gif
Манхэттен.
Остров грез и несбывшихся надежд, где в калейдоскопе страстей и растворяешься без остатка. Манхэттен – хамелеон. Широкая и открытая улыбка на его лице легко сменяется презрительной гримасой. Манхэттен безмятежен, как гладь пруда в жаркий полдень, и смертельно опасен, как ночная гроза в буйствующей стихии моря. Размашисто щедр и болезненно скуп. Готов облагодетельствовать тебя, но в тоже мгновение способен и разорить без минуты колебания. Он столь разнообразен, что понимаешь – здесь есть угол и для тебя. Манхэттен — последний, решающий, окончательный остров мечты. И он всегда готов принять новых жителей.

[Сюжет] [Занятые внешности]  [Нужные персонажи]

0

61

http://sa.uploads.ru/Zy4so.png

0

62


http://sa.uploads.ru/RB5Dt.png

http://sf.uploads.ru/1LJVR.png
THOMAS A. OSBOURNE 09/11/01 9:59 AM
Keep me in your memory, leave out all the rest.
Томас перечитывал письма от клиента, перепроверял оставшиеся в офисе записи к встрече. Утро шло своим чередом. Офис постепенно наполнялся людьми, но что-то было не так, что-то неуловимо менялось. Кто-то удивился громкому хлопку, но никто не предал особого значения. Это могло быть все что угодно от очередной неисправности с вентиляцией до того, что кто-то застрял в лифте. Они работали в самом развитом здании города, за всеми системами следили с маниакальными усердиями, но все равно то и дело что-то ломалось, а лифты переставали работать, как положено. Становилось жарко и довольно быстро, Осборн решил, что всему виной была система кондиционирования, которая явно начала работать как хочет и в том режиме, котором хочет. Это было очень не кстати, совсем не кстати, проводить встречу в таких условиях не лучшая идея, но выбора не было. Все приглашенные уже должны были ехать и отменить вряд ли получится.
Несколько коллег стояли возле одного из огромных окон и что-то оживленно обсуждали. В их голосах слышалось волнение и напряженность. Вздохнув, Томас взял в руки свою чашку и подошел к ним, он сбирался уточнить, что происходит, но слова застряли у него в горле. На них летел самолет. Должно быть это был один из тех, что взлетал или садился в JFK, сбился с курса или еще какая-то неисправность. Все стоящие около окна завороженно смотрели на приближающийся к ним Боинг, казалось, еще чуть-чуть и он успеет свернуть в сторону. Еще чуть-чуть и все будет в порядке. Все происходило словно на кадрах замедленной съемки. Томас был готов поклясться, что в какой-то момент видел человека, который управлял самолетом и это был точно не пилот. Кажется, они даже столкнулись глазами, и мужчина за штурвалом усмехнулся, но скорее всего это было лишь разыгравшееся воображение. Это уже никто и никогда не узнает. В последний момент самолет резко изменил траекторию, но вместо того, чтобы уйти от столкновения, он ушел несколько выше. Все собравшиеся еле успели разбежаться к дальним стенам помещения, с ужасом наблюдая, как самолет сносил на своем пути их вещи, столы, перегородки. От всего этого не осталось и следа.

читать продолжение: «The Day I Died»

Брайан! Вот ты дрыхнешь без задних ног, пугая кошку своим протяжным дыханием, а я в это время пытаюсь осмыслить то, что читала украдкой, пока ты по пенсионерски цедил вискарь. И знаешь, это печально... Я же не хотела расстраиваться, а ты меня печалишь, не стыдно? Почему, когда мне сообщили, что у Брая лучший пост, я ожидала увидеть веселую игру про пожарника-раздолбая, а в итоге оказалось что это настоящая, прочувствованная трагедия, заставляющая сопереживать героям, представлять весь тот ужас и боль от потери? Ты смог передать эту атмосферу, донести до читателя скорбь Брая и вспомнить о той катастрофе. Потому да, хоть мне и грустно, но ты достоин этой награды, с чем я тебя и поздравляю! Продолжай эту историю, которая с новой стороны раскрывает этого персонажа, придумывай новые и по окончании создай ему десяток веселых эпизодов, чтобы восстановить равновесие, понял? Я прослежу! Ну и да, прилетай снова, кошка будет ждать))   
(с) Медея
За окном дикая жара, которая в очередной раз мешает мне сосредоточиться и набрать достойные слова, чтобы хотя бы немного приблизиться к посту, который заслуженно попал в лучшие на этой неделе, и все же я попытаюсь выразить не столько свои эмоции относительно поста, сколько насчет того, что ты оказался вон там в шапочке наверху со своей мордашкой.
Как долгожитель острова, ты уже не в первый раз попадаешь в шапку, и далеко не первый раз слышишь приятные слова о своих постах, и в этот раз скажу я, и что-то побольше, чем куча стикеров и ваниль в личку, особенно на тот самый наш альт по Скаму, когда было так приятно найти единомышленника и откликнувшегося, и самое главное, способного простить и забыть старые обиды, связывающие нас долгое время. Как игрок ты очень «живо», и беря это слово в кавычки, я имею в виду то, что в каждом своем образе, ты не только раскрываешь персонажа сам, но и вокруг него зарождается история между близкими, друзьями, знакомыми и любимыми, переживает свои взлеты и падения, драмы и счастья, а как игрок, ты сам влезаешь в шкуру другого человека, чтобы отыграть одну из самых страшных глав в жизни Брайана, потери родного старшего брата в такой страшной трагедии, когда заново переживаешь жуткие воспоминания, что не могу покинуть ни днем, ни завтра, ни через год, иными словами – никогда. Пост заставляет пройти сквозь эмоции, увидеть своими глазами эти последние мгновения, когда вместо ужаса, паники и отчаяния включается хладнокровие, а может происходит переклин, когда садишься с бокалом чего-то покрепче и встречаешь на пороге Смерть. Всегда тяжело прощаться с теми, кого уже нет и никогда не буде в жизни персонажа, еще тяжелее привязываться к ним, зная, что они потеряны.
Брай, я от души поздравляю тебя с постом недели, игрока, который готов показать не только счастливого персонажа, но и разбитого до самых костей, до основания, когда не остается просто… ничего. Ни человека, ни мысли, ни эмоций, пустота, всепоглощающая и уничтожающая даже это самое «ничего». И все же, пусть это будет приятный сюрприз, что будет всю неделю напоминать тебе о том, что ты замечательный игрок, вон там, вон в той шапочке наверху!
   
(с) Дейна

https://66.media.tumblr.com/4503d7e6cfca3cf942d150e14e1d4500/tumblr_octdw9l2iT1us77qko1_1280.png

http://s0.uploads.ru/d1pHY.png
Энджел

https://68.media.tumblr.com/8d7e04a1b034757273b247999f6d3a92/tumblr_oqz7l5FYUf1us77qko3_75sq.png
Рокки

http://s6.uploads.ru/IOBlX.png
Джордан

http://sd.uploads.ru/wg5tX.png
Лукреция

http://sh.uploads.ru/7k4cZ.png
Мэд

https://68.media.tumblr.com/ba9ec2381cbdb9f74ffad486f663b376/tumblr_oqz7wloc2c1us77qko1_75sq.png
Шон

http://se.uploads.ru/bzNsL.png

Смеркается, розовой полосой проносится устье реки, в вагонах тесно, душновато, обслуживают недосыпающие проводницы уже не замечающие красот остающихся позади мест, задержек возле границ, названий, горизонтов. И снова поезд дальнего следования вагон южного направления, после вынужденной пересадки, сделанной из-за отставания от своего маршрута на одной из станций. Сутки в дороге, много незнакомцев, много пейзажей мелькает перед ним. За столами продолжали есть сэндвичи с отбивной в сухарях, с лиц стекал пот, и от спертости воздуха, от алкогольной разморенности не хотелось никому болтать, только в тамбуре посмеивались, ворковали молодожены, изредка постукивали колеса о рельсы, иногда слышался протяжный гудок, видимо, здоровающихся машинистов. В салоне карамельно пахло сгущенным молоком, теплым, хлебным тестом – знакомые запахи альфахоры. Между тем пассажиры посасывали груши, нехотя мяли в кулаках салфетки, а бутылки с вином время от времени, будто сами по себе, неожиданно приближались к бокалам, и как бы случайно наполняли их. Здесь из открытого окна манит к себе вечер, точно вездесущий океан, так бы соскочить и упасть на хрустящую изморозью траву да лежать, лежать, размышляя, как прекрасна суетливая путевая жизнь. Но был ли он по-настоящему счастлив?
«would you?..» Дуглас

Исключительно маскировки ради, Рита Мэй попросила у Рауля яблоко в карамели. Ну и в качестве орудия самозащиты - ни одно зло не устоит, когда ему по зубам прилетает затвердевшей карамелью. Получив требуемое, Рита довольно обхватила тонкую палочку двумя ладонями и крепко зажала, чтобы лакомство ненароком не выпало. И лишь уверившись в собственной безопасности и защищённости хрупкого мира вокруг, девушка позволила себе обратить внимание на то, что Нью-Йорк действительно невероятен, запутавшийся в иллюминации и свете вечерних фонарей. По широкой улице, разрывая толпу напополам, мчались дети с корзинкой для сладостей, и мумия с яблоком в руках чуть было не забылась, чтобы помчаться за ними следом. Но тут уже Рауль не позволил Рите умыкнуть от него в неизвестность, а взамен он предложил ей стать свидетельницей маленькой шалости, которая, на самом-то деле, являлась грабежом. Но больше всего Рите было жаль, что в остывающий вечер пугало, которое раздевал Рауль, останется без одежды. Ещё немного, и она бы начала убирать бинты с рук, чтобы оставить лишившемуся теперь уже даже головы пугалу хоть немного тепла, но Рита Мэй взглянула на друга с тыквой под мышкой и подумала о том, что он разозлится. А злить ей хотелось меньше всего.
Рита всё ещё не переставала улыбаться, когда возвращалась к Раулю в костюме пугало. 

«side by side» Рита

Я погружался во мрак вместе с утопающим в дождевой воде Нью-Йорком, тщетно хватаясь за ускользающие сквозь пальцы пески времён, преданные убеждения и данные самому себе обещания, которые никогда не будут исполнены. По ту сторону, во тьме, не осталось места ни городу, ни его жителям. Только бар, ряды бутылок с алкоголем за спиной, сильное обезболивающее в кармане брюк и дерзкая клиентка — призрак прекрасного прошлого, появившийся напомнить мне о том, чем я всегда желал обладать, но не мог удержать.
Сомнения одолевали меня под взглядом её удивительных глаз, и я ненавидел себя за это. В моей истории было множество мерзких страниц, выученных наизусть, но та, которую мы писали с ней вместе в тот дождливый вечер, неприятно шокировала меня.
Девушка попросила удивить её. Простая с игривыми нотками просьба стала смертоносным выпадом: одной фразой она вырвала мой рассудок из настоящего и закинула в иное измерение без времени и пространства, будущего или прошлого, в нём не было моей бывшей жены и дочери, лишь расколотые отголоски разрушенной семьи, превратившиеся в крохотные едва различимые точки где-то на горизонте.

«бросать камни с души» Бен

Сны открывают двери в иной мир, но как убежать от его послевкусия?
Офелия понимала, о чём говорил растрёпанный долговязый мужчина, осторожно обходя её и приближаясь к насесту с воронами. Когда Морфей осторожно занимает место на краю кровати, постельное бельё не сминается узорчатыми складками. Мы ощущаем его присутствие мысленно, когда в сознании вспыхивают яркие огоньки — предвестники снов. Печальных, счастливых, тревожных, безмятежных. Мастерсон была знакома с ними лично, о да. Едва закрывая глаза и погружая тело в сладостную негу после тяжёлого рабочего дня, волшебница не то грезила снами о счастливой семье с мужем, который не отправился по ту сторону мира в длительное путешествие, не то металась в отчаянии на кровати, раздираемая болью и отчаянием. Фрагменты сновидений вводили девушку в заблуждение: порой она едва осознавала, что это — не более чем плод разыгравшегося воображения, а не обрывки воспоминаний, которые не упорядочит ни один Омут Памяти. Офелия Мастерсон прекрасно понимала собеседника. Разница заключалась лишь в том, что ему, чёрт возьми, всё это не приснилось!— Это был не сон, — отрицание очевидного виделось волшебнице не более чем абсурдом юродивого. — Мы действительно встретились в Таймс–сквере…

«Magic Britain. Miles Away.» Хайди/Офелия

Чем старше я становлюсь. Тем грустнее мне. Вы не подумайте. Нет у меня не кризис среднего возраста. Я не плачу в подушку по ночам. И не жалуюсь об этом каждому встречному. Просто жизни стала терять свои краски. Вращаться из яркого и свежего полотна в черно-белый нуар. Девушки с каждым годом становятся старше. На их лицах появляются морщинки. И это не может меня расстраивать, ведь я-то красивее с каждым днем. А они нет. А те, которые взрослеют…такие глупые. Вот честно слово, в мою молодость девушки были начитанными, сексуальными в меру развратными, но интересными! С ними можно было поговорить о кино, о литературе (о ней я правда никогда не говорил, зачем нужны книги, когда есть фильмы). О погоде, Буше и Обаме. А с этими…только обсудить новую прическу Бибера. Но мне неинтересна новая прическа Бибера от слова совсем. Из фильмов они предпочитают, любую ерунды с этим ужасным лысым англичанином. Джейсон Стэтхем. Я ненавидел его всей душой. Его роли должны были быть моими ролями. А уж, то что он похитил мое имя и вовсе становилось за гранью разумного. Но у него миллионы подписчиков в инстаграмм. А у меня даже инстаграмма нет. Потому что камера на моей мобилке, не способна фотографировать в таком качестве. И это тоже становилось грустно. Одно время я даже пытался всерьез взяться за это дело. 
«Why are we Strangers?» Лиам

- Не страшно, - давит она из себя через силу слово за словом, совершенно не умея подыгрывать.- Это уже четвертый, если не ошибаюсь, за эту неделю.  – Складывается ощущение, что вместо троеточия в конце сказанной фразы должен звучать ее смех, ну такой непринужденный, как у человека, который сказал что-то беззаботно и весло. Но смех не звучит.  Она вновь садится в кресло, хотя всего секунду назад смотрела на дверь, имея намерения покинуть помещение, покинуть здание. Уотсон передает ей листок и тот начинает мелко дрожать в руке Ви. Она, стиснув зубы, концентрирует все оставшееся спокойствие в руке, что держит лист и подносит тот ближе, читая его. Она изучает тот дважды, в секундных перерывах бросая взгляд на Элизабет, словно у той есть шанс реабилитироваться в глазах фон Хорст.  Она аккуратно складывает листок пополам, потом еще раз пополам и убирает тот в сумку, вынимая взамен пачку с сигаретами и зажигалку.  Снова прикуривает.  Ее молчание, как приговор к расстрелу. Вероника стряхивает пепел в пепельницу и с легким прищуром смотрит на ту, что ее обманула.  – Это не паника.- Она выстраивает в своей голове диалог, но в реальности облегчает Лиз задачу и молчит словно рыба. – Не более чем перестраховка. В прошлом я часто игнорировала такие «звоночки», сами видите, к чему это меня привело. Но за совет спасибо.
«Feuer Frei!» Вероника

http://se.uploads.ru/xKjQ9.png

Трезвости нет оправданий!

Лучшая игра недели

Их борьба предсказуемо продолжилась грузным падением на пол во впившиеся в спину предметы, боль от которых только подзадоривала, побуждала не упускать ни единого мгновения из их общего дыхания, сроднившихся мыслей или их полнейшего отсутствия как такового, поскольку единственным, что сейчас возобладало над рассудком, были лишь здоровые инстинкты, нездорово подстегнутые придающим сил и, казалось, бесконечной энергии наркотиком. В Сфорца не было фальши сейчас, в эти растянувшиеся до невозможностей минуты, во всяком случае, Мэдок мог поручиться, что только теперь она и отдавалась этому миру и чувствам вся, без остатка, ну, а остальное его не так уж и беспокоило, как и не касалось вовсе. Какое ему было дело до того, кем девка была до встречи с ним, как и ей не было интереса, что за человек из себя представлял случайно свалившийся ей на голову незадачливый грабитель - ведь он любил ее прямо сейчас, со всей силой и душой, на которую был способен. Не то, чтобы ему никогда в жизни не везло на веселых и чувственных девчонок, но какое они все имели значение, когда он был с совершенно другой?
Сжимая в пальцах ее бедра, чтобы та даже в мечтах не вздумала его покинуть на самом интересном месте, подобной меры Мэду показалось недостаточно, а потому он и подмял девицу вновь под себя, доходя до той точки невозврата, когда по телу женщины прошла судорога, и Мэдок больше был не способен оттягивать экстаз, упругой сжатой пружиной сорвавшийся по взвинченному телу и увлекший по инерции все мышцы вслед за толчками. 

Мэд

Медее казалось, что она не умела любить. По настоящему, беззаветно, безумно, со всей душой, какая ей досталась от рождения, со всем холодным огнем, что прожигал ее изнутри день ото дня. С застилающей разум страстью, что оставляла после себя лишь выжженную пустыню из первобытных мыслей, эмоций и слов. Оказалось, что она ошибалась и сейчас раз за разом, со всем смирением признавала допущенную ошибку, не осознавая, насколько чисты и искренни были эти эмоции, что разрывали ее изнутри. Насколько был тому виной струящийся в крови наркотик, или же он лишь помогал ей раскрыть то, что давно томилось в ее душе, не находя выхода? Пусть и к первому встречному, которого она знала уже слишком долго, чтобы позволить себе любить его, говорить ему об этом и словом и телом, раскрываться ему навстречу, встречая жаркое дыхание, держаться за него, приникая каждой частичкой тела, стараясь слиться воедино снова и снова, оставляя после себя белесые следы на спине, наутро грозившие стать саднящими царапинами, впрочем, едва ли мужчина возражал, отзываясь для нее протяжным стоном и сжимая ребра столь сильно, что те едва не хрустели, не в силах выдержать накал их пьяной любви, явно излишний для простых смертных и едва не стоящий для них жизни. Но что им стоило после воскреснуть и повторить все сначала? Вновь проживая собственную жизнь, вновь стремясь к ее окончанию, окрашенному ярким фейерверком под неумолкающие звуки салюта, что раздавались вроде бы из окна, но столь близко, что можно было усомниться: а не взрывают ли эту пиротехнику прямо в этой комнате, у них за спиной?
Медея

Во что бы ни стало...

Следующие дни были просто сказкой, ну по крайней мере для этого места. Вас никто не трогал, вас кормили, давали возможность сходить в душ, и вообще если бы не так называемые нары, то можно было бы себя почувствовать очень в дешевом отеле. Вот только в отелях не ограничивают территорию, а вам разрешалось только быть в карцере, в комнате, где вас кормили и душевая. А так же в отелях к вам не приставляют цепных псов, которые следят за каждым вашим шагом и не орут чуть что, если ты ни так посмотрел. Хотя тут ни все такие были, ну в смысле они все были отморозками, но один был совсем отбитый на голову. И ты его боялся больше всего, потому что кто его знает, что у него в голове. Вдруг как приложит своей пятерней по затылку, что ты в стол впечатаешься и все. Хотя им четко сказали "товар" не портить. Как же от этого было противно. Ты не знал что же будет дальше, если бы знал, что еще хуже, чем уже было, то лучше бы пятерней в стол, и умереть от сотрясения, чем вот это вот все. Впечатление такое, что Дрю же знал, что может случиться, ну или догадывался, и старался тебя подбодрить, хотя это же ты хотел выступать в этой роли, ты же был спасителем, ты должен был заботиться о парне, но как-то плохо это у тебя получалось. не думал ты, что Остин мог втащить брата в такое дерьмо. Ублюдок!
А потом начался ваш персональный кошмар, никого такого не пожелаешь. Хотя...вот этим отморозкам можно, пусть на себе бы это испытали...но ты не уверен, что это было бы для них уроком или наказанием. Они же больные извращенцы, может быть еще и кайф словили. Об этом не хотелось думать.
Нейт/Леви

После вы отправляетесь в душ, в этом доме благо есть достаточно ванных комнат, а точнее три, Леви идет в ту, что при спальне Грэма, а точнее вашей с Грэмом, а ты отправляешься в гостевую. Ты сам так решаешь, тебе хочется чтобы Леви было удобно, чтобы он сразу оказался в спальне и не чувствовал себя неловко бродя по дому где дофига незнакомых ему людей. Ты долго моишься, отмываясть и смывая все, что только можно. Жаль, что так легко не возможно смыть все и с памяти. Ты трешь кожу мочалкой до ее красноты, тебе все равно содрать ее даже, лишь бы смыть с себя чужие касания. Ты это делаешь еще потому, что хочется перебить чувства, ту боль, что сжимает твою грудь с момента как ты оказался в доме у Грэма. Ты не знаешь, что будет завтра, не знаешь, что тебя ждет, но это все не важно, ведь сегодня ты еще тут, сегодня ты среди его вещей, все в его запахе, вокруг все напоминает о нем, напоминает о вас. Ты даже не замечаешь как стонешь, болезненно, а потом начинаешь плакать судорожно вытерая слезы с щек которые все равно смывает вода. Ты чувствуешь себя виноватым в его смерти, ведь из за тебя он пошел на эту встречу. Все мысли, что были в карцере в первый день когда он умер возвращаются и ты еще какое-то время плачешь в душе, а после заставив себя успокоиться домываешься, вытираешься и натянув какую-то свою одежду домашнюю которую нашел в шкафу идешь к Леви в комнату и проходя мимо Веро и братьев желаешь им сладких снов.
Леви уже в кровати, а ты замираешь посреди спальни глядя на эту самую кровать.
Джефф/Дрю

Everything that rises must converge

Стоячий густой воздух без продыха свежести вызывал желание забраться под холодный душ опять, спустя всего пару часов с тех пор, как они покинули комнату мотеля. Энджел ощущал себя словно опутанным липким целлофаном, который лез в глаза, обволакивал лёгкие изнутри при каждом вздохе после того, как Миртл встала, и встречный ветер перестал бить в лицо остужая.
Он зажмурился, прижал ещё хранящую льдистую прохладу холодильника жестяную банку колы к виску, в который иголками долбилась настойчивая мигрень. Недавнее опьянение ушло совсем, оставив во рту мерзкий тошнотный привкус да головную боль. Меньше всего ему хотелось тащиться куда-то по тёмному шоссе.
Фары машины высвечивали призрачным белым пятном название городка, выписанное по белому деревянному плакату. Оно читалось как приговор: Маустрэп. Вокруг тёмными стенами склепа нависал лес, и ни единого намёка на близость живых людей: ни калитки, ни частокола. От деревьев тянуло сладковато-гнилым душком умирающей листвы, старых засохших стволов. По-ночному пахло парным перегноем - запах свежеразрытых могил, речного дна.
Где-то высоко над их головами дважды ухнул сыч, вылетевший на охоту. Энджел вскинул взгляд к непривычно-звёздному небу, усыпанному огромными искрящимися алмазами. Он чувствовал себя как никогда одиноким, далеко от привычной жизни бетонных джунглей. Потерянным в первозданной мгле. Сглотнув, он покосился на Рокки, дивясь его показному оптимизму. После всего, случившегося за этот день, он выглядел бодрым, готовым к новым свершениям.
Энджел

- Только не предлагай мне толкнуть малышку в кювет на самом деле, – пробормотал Мун, пытаясь удержать восторженного Чёрча на месте. - Придумай, по историям у нас всё равно ты…
Он передал щенка любовнику, с неохотой расставаясь с  приятным теплом, хотя ни за что бы не показал свою особенную любовь к этому животному. В конце концов, он же не девчонка, чтобы сходить с ума по собаками, это удел слабых. Но всё равно Мун поглядывал то на рыжего, то на золотого. Он растеряно повёл плечами, мол, откуда я знаю, есть там кафешка или нет, он же здесь ещё не был ни разу. Хотя, рыжий наверняка и не требовал от него ответа, привыкнув, что иногда проще поговорить со стенкой, а не с Муном.
Почему-то он ощущал себя как-то странно… словно замер в ожидании чего-то неправильного, чего-то по-настоящему жуткого, но никак не мог понять – что именно его настолько напрягает. Он ведь сам согласился приехать в Мышеловку, потому что был уверен, что он не мышь, чтобы его ловить. Что изменилось сейчас? Среди темноты в лесу Рокки ощущал себя странно, будто попал в другой мир, как в этих странных играх а-ля «Фрэнни» или как там её, божечки… Он никак не мог вспомнить игру, которая ассоциировалась у него с миром вокруг него, но потом решил не думать об этом.
Взяв ладонь Ангела в свою, Рокки привычно насупился и выпрямил плечи, будто защищая свои отношения с рыжим, хотя давно считал их нормой, но рефлекс остался, и бороться с ним было бы глупо. Оклик Энджела заставил его подпрыгнуть, а Чёрча недоумённо заворчать, мол, ты чего, хозяин меня пугаешь? Мун был согласен с псом, но не спешил высказывать недовольство.
Рокки

Сестрами не всегда рождаются, но стать ими возможно.

За переработки? Едва улыбаюсь, узнаю я в этом кого-то, и даже не одного человека. Порой они прекрасны, сильны и на них равняются, но к сожалению многие из них несчастны, и единственной любовью на всю жизнь остался танец. Эх, девочка, жизнь ломала тебя и морально и физически, но так еще нет. Впрочем, Лу,  сколько раз тебе говорили не совать свою любопытный нос в чужую жизнь и уж тем более воздерживаться от комментариев со своей колокольни? Много, очень много, можно сказать этих слов хватит на пару-тройку жизней, но в голове они почему-то все равно не откладываются. Когда-нибудь я получу за это по голове, но не сегодня.
-Переработки это не очень комильфо, мышцы превращаются вначале в желе, а потом в камень и ни один массажист тебя не спасет. - непроизвольно поморщиться, так не кстати вспомнить, чем заканчивалось излишнее усердие. О, эти ванны со льдом, тонны согревающих и охлаждающих пластырей, непереводимые словесные обороты массажиста и боль в каждой клеточке тела (даже уши болели, хотя они то с чего непонятно). Хотя, это было даже немного весело.- В общем, будь готова к тому, что результат может немного тебе не понравиться. Но ко всему в итоге привыкаешь.
Прыснуть со смеху. Стихи, нет, серьезно стихи? Мне кажется, что на лбу большими буквами написано, что с рифмой дружить не умею, не могу и даже не стараюсь. Конечно, любая сейчас любая безалаберная бестолочь считает себя творческим человеком и лезет писать, а еще хуже что-то играть, но для начала опозориться таким способом не хочется,  да и боюсь за психологическое состояние того редактора кто это сможет оценить.
Лукреция

Это неповторимое чувство, когда ты осознаешь, что вот сейчас, вот еще чуть-чуть, еще немного и ты можешь танцевать. По-настоящему! Свою маленькую и аккуратную студию тоже считаю настоящей, конечно. Там есть все условия для репетиция и даже для семейного концерта, кои любила делать специально для мамы. Да, она была у меня на многих репетиция, конечно, с переездом в Америку, эти походы сократились до минимума из-за маминой работы, но и я выросла. Екатерина Берсенева не пропустила ни одного выступления своей дочери. И все же зная ее любовь к танцам по выходным танцевала только, для нее, а не только для жюри. И все же нужно признать, что у моей личной студии были не те размахи. Да. Потому когда почувствовала, как в низу стягивается узел в предвкушение своего выступления. Ведь я не была на "большой сцене" почти два года. Это слишком большой срок для профессионала, а я именно таким и была. И хотела в первую очередь для себя вернуть этот титул. И для мамы. Эта наша общая история.
До того я даже как то не задумывалась о некоторых вещах, мусоля только одно: начать танцевать. А сейчас вспоминая все эти выступления дома, порой в парках и осознание обрушилось на меня с новой силой - ни когда больше не смогу станцевать для мамы. И как это такая простая и очевидная вещь не приходила ко мне... И тут в голове на рисовалась картинка, как я танцую. Танцую для мамы. На кладбище. И видят это только трое. Мама, дедушка, который прислуживает и Джек. Увидела движения, эмоции, понимая, что хочу то воплотить.
Ноги сами несли меня к заветной цели, будто знала уже это место. Хотя чего греха таить и правда навела справки, и уж точно знала адрес.
Анастасия

Well hello, trouble

почему я ненавижу специальные выпуски на канале? всё просто - это геморрой, которого у меня и без того... много вообщем. чёрт его знает, что внезапно происходит с моим окружением в дни съемок специальных проектов, но большинство просто сходят с ума, у них всё валится из рук, все агрессивны и настроены друг к другу враждебно, никогда не получается заснять всё с первого раза. и техника тоже будто специально выходит из строя, глючит, и всячески пытается усложнить жизнь как операторам, так и всем окружающим, включая меня. не то, чтобы такого не случалось в рядовых эфирах, но именно специальные выпуски всегда отбирают огромное количество энергии и полностью устраняют желание делать что-либо вообще. понятия не имею, почему я всё ещё этим всем занимаюсь. хотя нет, имею. просто это мой хлеб с виски, и если я не буду этим заниматься, то просто-напросто останусь без еды и прочих жизненно необходимых аспектов.
мне порядком надоело сидеть на одном месте.  отсидел бы свои положенные десять минут в кресле гримёра и ушёл – всё может было бы по-другому. но нет. я сидел здесь уже битый час. чёрт знает, где носит эту Молли. я бы с радостью просто встал и ушёл отсюда, даже в кадр вошёл бы без этой совершенно никому не нужной косметики, однако, мне за такое надают по голове и прикуют к этому грёбанному креслу наручниками.
трижды пролистав ленту социальной сети вверх-вниз, я уже начал искренне злиться на безответственную девчонку, которая должна была размазать долбаный тональник по моему лицу еще час назад. и тогда мне уже было искренне плевать на всё, так что я поднялся и поплёлся к выходу, ибо по-другому назвать это нельзя.
Клаус

Сегодняшний день не задался с самого начала. Мало того, что я с утра проснулся с невыносимой головной болью, так еще и завалил чертов коллоквиум. Об этом мне сообщила Клэр, которая ясно дала понять, что если я не приду пересдавать сейчас - другой попытки мне не дадут. Мистер Тернер был  тем еще занудой, и, все это знали. Знал об этом и я,  вот только вместо того чтобы готовиться на завтра и провести вечер за учебниками - я провел его в компании соседа и принесенной им бутылки виски. Неверное решение. Виски был чудесным, а вот мой результат за тест  был сущей катастрофой. Все бы ничего, если бы у меня было достаточно времени в запасе, но нет - его у меня не было. Нужно было скорее попасть на работу, которой я недавно обзавелся. Мне нравилось то, что я делал, и я старался делать это хорошо, но к сожалению, всем на это было наплевать И первым в списке тех, кому было крайне параллельно на мои старания был Клаус. Мужчина был моим непосредственным руководителем, и, именно от него зависело, буду ли я дальше работать на канале или нет. Не могу сказать хотел ли я остаться здесь или нет, но с треском провалиться на своей первой работе в мои планы не входило. Как и не входило в планы пересдавать этот чертов коллоквиум.
Ничего не поделаешь, и, выбирая из двух зол, я решил выбрать пересдачу. У меня все еще оставался шанс не опоздать на работу, а вот исправить свой результат в другой день возможности не было. Выбравшись из кафе, которое было совсем неподалеку от университета, я помчался назад в корпус, где меня и других неудачников терпеливо ждал зануда-препод. Залетев в кабинет, я быстро выхватил у него задание, и, принялся за решение теста, который на мое счастье оказался гораздо легче, чем предыдущий.
Сэм

http://sd.uploads.ru/ZTfE5.png

http://savepic.net/9624989.gif
Рипли
посмотреть

http://s9.uploads.ru/FyraT.png
Дамиан
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/286cb3e8ed9aeba02ad6615a2964f818/tumblr_ou4lovqpQd1qdqywso1_250.png
Дейна
посмотреть

https://images.vfl.ru/ii/1501441454/e193c358/18082968.png
Хайди
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/318bdbc5cb65cfa84ad88f7866c65d0e/tumblr_ou4ikzqoLF1us77qko4_250.png
Алесса
посмотреть

http://savepic.net/9581044.png
Рипли
посмотреть


0

63

http://se.uploads.ru/jAFep.png

0

64

http://sd.uploads.ru/JQUt7.png


http://s5.uploads.ru/YWKRH.png

Втайне от своей семьи и родителей, Марсель провел в частной клинике Парижа около двух недель. Результаты обследований стали известны ему еще на первой неделе, но решение не приходило еще какое-то время; доктора предлагали уже испытанные на других виды терапии, а так же экспериментальное лечение, но и то, и другое таило в себе слишком много тоски и неизвестности, так что, едва он сумел встать на ноги, как побежал. Побежал прочь от этого места, чтобы не закончить свои дни преждевременно, упеченным в Шато де Гарш. Одна лишь мысль о последствиях лечения сводила его с ума: точно так же его мучила необходимость признаться во всем близким и друзьям. Нет, это слишком. Они не переживут. Не простят. Не позволят ему сбежать от страха, они, привязав его к кровати, сделают это насильно. Распяв на жестком матрасе больничной койки, они подпишут ему приговор, прижгут чело клеймом, окончательно позволив болезни прогрессировать и стать прошенной гостьей в его теле. Нет. Он любил свою мать, еще более крепкой любовью был привязан к детям, но не готов был открыть им правду. Признать проблему означало позволить ей взять верх. Официально, как по контракту. Много чести. Мало времени.
Приехав в Лимож, желая залечь на дно, он попал на праздник жизни, к которому не был готов. Семейные тайны поглотили его и без того ослабленный организм, и еще неделю Марсель провалялся в своей старой постели, на кровати, где спал еще ребенком. В его комнате мало что изменилось с тех пор, как он в последний раз сидел на деревянном лакированном полу, выстукивая слова на клавиатуре ноутбука, как пил газировку, чуть пролив там, у окна, как мечтал о чем-то, что сейчас казалось смешным. Детскими мечтами была пропитана подушка, к которой его голова не прикасалась уже так много лет. Он уснул замертво, напичкав себя таблетками: белыми, голубоватыми, оранжевыми; маленькими, капсулами, большими и круглыми, похожими на жевательную резинку, которая продается в небольших автоматах в каждом супермаркете.

читать продолжение: «На солнечной стороне»

Я просыпаюсь с именем твоим,
И с именем твоим я засыпаю.

И да простят мне мои орфографические и пунктуационные ошибки, я у мамы дурак и круглый невежда, но зато вроде как хорошенький.  Я не умею писать подобные речи, но постараюсь не упасть в грязь лицом. Просто для меня рассказывать здесь о своих чувствах к тебе и поздравлять тебя с заслуженным постом недели – хотя как по мне каждый твой пост лучший из лучших – это как заниматься сексом на людях. Наедине всегда проще делиться эмоции. Можно не подбирать красивые слова, а просто вываливать все впечатления, ощущения, переживания разом и не стесняться в выражениях, не пренебрегая ни смайлами, ни сквернословием, ни дурными метафорами. Поэтому кому не нравится, просто закройте уши, чтобы не слышать моих стонов (но мы-то знаем, кто из нас громче стонет).
Мне кажется, если бы у вдохновения не существовало названия, оно носило твое имя. Ты помнишь, как писал мне о своем непривычном ощущении от того, что кто-то так часто обращается к тебе по имени? И помнишь, что тогда ответил я? Дословно уже, разумеется, не воспроизвести, однако до сих пор готов повторять снова и снова – у тебя волшебное имя, которое мне хочется произносить миллиарды раз за один только день. И все почему? Да потому что люблю тебя до мурашек (и пульсации сам знаешь, в каком сокровенном местечке).
Как говорится, первый раз никогда не забывается и всегда остается внутри тебя обрывочными повторами, приправленными ностальгией да самообманом типа "трава тогда была зеленее, воздух чище и вообще мир да покой царил на земле". Так вот я до сих пор помню свой приход на Манхэттен. Чтобы вам было более-менее понятно – просто представьте себе маленького человека из северной глубинки, который первый раз прилетел в Париж. Вот и я так бродил по разделам и темам форума как деревенщина по музеям и улицам. А теперь вроде как все стены мне здесь родны и знакомы, каждую облюбовал. Забавно как может повернуться жизнь; например, человек, казавшийся самым пафосным, надменным и сложным вдруг стал самым близким другом и даже больше. Наверное, смотреть на профиль Марселя Коти и тайком читать все его сообщения вошло у меня тогда даже в привычку – настолько часто я это делал. И всякий раз думал "мне никогда не сыграть с ним, он слишком крут" да и остальные не облегчали задачу между прочим, а лишь подогревали мое к нему странно-отгороженное отношение. Создавалось впечатление, что я какой-то школьник с молоком на устах, а он прожженный жизнью поэт и скиталец, многое перевидавший и многое переживший. Я смеялся над его шутками, комментировал мысли, слушал рекомендованную музыку, смотрел фильмы, на которые тот писал рецензии, следил за жизнью персонажа…но все втайне, не дай Бог кто узнает. И не узнал. Что сказать? Я специалист в конспирации, слежке и преследовании. Сколько с тех пор прошло лет и скольких мы игроков, персонажей переменяли? Очень много. Для жизни мало, для игры много. Сейчас нас связывает как минимум три прочные сюжетные линии. Хотя трепет по-прежнему охватывает меня, стоит крем глаза заметить один из его профилей. Не знаю как вам, но окажись я сторонником такой истории, то непременно спросил у самого себя "ну и как подтвердилось ли первое впечатление о нем?". И сам бы себе ответил: гипотеза не подтвердилась. Он оказался одним из самых ранимых, трогательных, милых, нежных и глубоких людей с коими мне доводилось общаться.   
Детка, ты безумно талантливый человек и не только в рамках игры, форума и администрирования. Поздравляю тебя с лучшим постом недели и желаю продолжать движение в этом направлении, чтобы шаг за шагом вернуть профилю былую и даже бОльшую активность. Я рад, что тогда в тяжелые времена был одним из тех, кто настоял сохранить этот твой профиль, поскольку Марсель давно уже перестал быть плоским героем, превратившись в кого-то столь же реального, насколько реальны стоящие сейчас передо мной пустые стаканы. Я рад, что имею прямое отношение к воскрешению этого и других твоих профилей (чтобы вы знали это не мое самомнение, а слова самого Коти!). И я лишь надеюсь, что впереди нас ждет еще больше игр, еще больше вдохновения, еще больше встреч в реальной жизни, еще больше оргазмов…
   
(с) Густаво

https://66.media.tumblr.com/4503d7e6cfca3cf942d150e14e1d4500/tumblr_octdw9l2iT1us77qko1_1280.png

http://s1.uploads.ru/hadBN.png
Рик

http://se.uploads.ru/J2Yh4.png
Джастин

https://68.media.tumblr.com/1f8a2097dcfb398c16b582d842c9025b/tumblr_ordjjzA1iB1us77qko6_75sq.png
Лианна

http://s9.uploads.ru/oR7DY.png
Чарли

http://s0.uploads.ru/d1pHY.png
Энджел

http://se.uploads.ru/6ZrcW.png
Гильермо

http://se.uploads.ru/bzNsL.png

Ещё никогда ступени "Адмирала", ведущие к лифтовой зоне, не были такими...бесконечными. Росси шёл чуть позади, внимательно смотря прямо перед собой. Госпоже Мириам этот богато украшенный холл не казался таким бесконечным. Она знала, что через несколько минут, недалёкий и неопытный претендент на лакомый кусочек истории, будет обезоружен, а через несколько часов кресло, предназначенное для него в аукционном зале, будет, увы, пустовать. В голове Херцог был построен простой, в чём-то даже весьма глупый и опрометчивый план, который назвался просто "Александр всё решит". И он действительно решил бы проблему Мириам без всякого труда, приземлив тяжелую медную статуэтку о темечко итальянца, перешагнувшего порог в надежде узреть здесь все прелести, скрывающиеся под строгим костюмом обольстительного коллекционера. Росси знал об этом плане, держал на лице загадочную ухмылку, указывающую на острое чувство предвкушения прекрасного. А ещё итальянец знал, что как только дверь в номер Мириам и Александра откроется, госпожа Херцог узрит там либо хладное тело супруга, либо прикованную к постели Эммануэль. В любом случае, для Мириам исход будет один. К нему Росси был безупречно готов. Как только за порогом номера, в конце аккуратного и короткого коридора, показался ботинок Александра, Росси всё понял.
«La migliore offerta» Матиас

- Прости... прости меня. я...просто если бы я знал... что с тобой все в порядке, то я бы был спокоен... и тебя было бы тяжело терять как друга, но черт возьми, но у тебя была бы лучшая жизнь...а я....я все испортил. Нет, ты конечно был не в восторге от того, что пережил, но какие могут быть извинения!? Да и Дрю пришлось же все пройти вместе с тобой...а если бы ты не пытался строить из себя супергероя, то все бы обошлось. И этой жути не было, и Грэм бы был жив. Как же фигово ощущать себя виноватым, понимать, что если бы ни твоя глупость, и дикое желание увидеть друга и разобраться в чем дело, все было бы иначе.
Когда парень предлагает свою помощь с неприятными "воспоминаниями", то ты лишь киваешь, и стягиваешь футболку. Ты молчишь, пока тебе больше нечего сказать. Да и надо ли теперь, когда кажется уже все сказано. Прикосновения друга аккуратные, но кое-где побаливает, но ты не подаешь виду. Потерпеть это то меньшее, что ты сейчас можешь сделать. Когда же спустя минут десять, или же больше?! Дрю заканчивает, то ты говоришь тихое спасибо, и забираешь тюбик из рук друга:
- ты тоже нуждаешься в этом...тебе досталось не меньше...так что надо, - с легкой улыбкой, почти шепотом говоришь ты. А когда Эванс дает добро, то ты готов вернуться туда в особняк и прибить всех, кто касался Дрю.

«Во что бы ни стало...» Нейт/Леви

Мы вдвоем.
Не разделенные ни единой мыслью в голове, ни людьми, ни тем, что происходило ранее. Мы вдвоем. Только равномерный плеск волн, пусть я знаю, что это кровоток в ушах, пусть виной тому наркотик в венах, еще не покинувший сознание. Но сейчас не хочу думать ни о чем, пусть звенит натянутой тетивой пустота проплывающих мимо сверхновых. Мы попираем ногами этот мир, мы - его лучшая часть, мы... только блеск светила, ударившего в глаза, полуулыбка, касание к коже и легкий поцелуй.
Ты чувствуешь?
Как я схожу с ума. Может дело в длине загорелых и сильных ног, может в величине высокой и упругой груди, может в тонкой талии, переходящей в покатые крепкие бедра, может это вся ты. Совершенство в каждой линии, услада глаз и рук, пьянящий вкус шелковистой кожи, разрез глаз, влага губ, изгиб шеи, тронутый моими собственническими метками. Это все твоя красота..
За сомкнутыми ресницами прячется ответ: нет. В моей постели хватало красивых женщин, пусть не вспомню имен многих, иных полностью скрыла причудливая к выбору память, но дело не в линиях фигуры и точеных чертах.

«refill my heart with your pure emotions» Дамиан

В жизни у него было две зависимости – это война и кокаин, и ни одну до конца он так и не поборол. «Превентолог с аддикцией», - говорили ему знакомые мозгоправы, когда он еще работал в наркоотделе. Честно говоря, он мог бы понять, как выживают там без помощи со стороны, только на внутренних ресурсах, но проработав всего лишь несколько месяцев в каком-то сраном архиве убойного отдела, Том абсолютно точно не может себе представить, как это все можно выдержать. И это пиздец как лицемерно со стороны сослуживцев – потому что тут каждый либо бухает, либо что-то жрет.
Но это все вторые вопросы. Это размышления на пенсии, для книжек, за которые потом кому-то будет стыдно. Не тебе, потому что тебе дадут бабок, и срать ты тогда на всех хотел. Писать правду про работу в полиции – то еще дерьмо. Эллрой сидит на летучке утром в качестве мебели и уже начинает различать, какие новости допустят до гражданских, а какие останутся здесь, под грифом. Если рассказывать о каждом акте насилия, о каждой обезвреженной в урне бомбе, то не хватит ни эфирного времени, ни психики народа. Начнутся паника и паранойя. Смотреть на это, вариться в этом, каждый божий день сталкиваться с этим – это такое ебаное дно, что Том чувствует… Знакомые, привычные ощущения.

«Hide'n'seek» Томас

Он сидел, прислонившись к холодному все еще камню, и плакал. Правда, это было чем-то тщетным и бесполезным, потому что солнце, не прощавшее такого непристойного действа от человека не_узкоглазого, высушивало их еще во время движения по щекам. Почему он плакал? Он и сам не знал, если честно. Где-то щемит душу. Больно и безрадостно. А быть может, он просто пьян вот уже который чертов день. Они расстались с Хлое в Нью-Дели, Джастин - как счастливый обладатель довольно большого количества виз - усвистел на пьяных крыльях бесконечного всеисцеляющего алко-трипа куда-то в сторону Улан-Батора, столицы Монголии, где воздух еще суше, а местное население было таким редких, что казалось, ноги его носят по бескрайним пустыням, где нет ни одной живой души. А три дня назад он проснулся где-то в провинции Ляонин, поехал в Пекин, пробыв там неделю, а теперь он в Хэнане. В сердце китайских традиций... Его принесло в монастырь Шаолинь. Нет, он не искал гармонию, Нирвану, Сансару, не стремился медитировать или изучать древние боевые искусства. В том не было ровным счетом никакого божественного смысла. Если быть честным, то путешествие по столь дальнему Востоку было доктором прописано.
Нет, правда доктором! Всякие чаи, местные лекарства, иглоукалывания, прочие приблуды.

«Алмазная колесница» Джастин

Эмили Хилл очень широко, задорно, искренне улыбается, и от её смешных гримасок обычно становится теплее на душе.
Эмили Хилл воображает себя деловой мадам, сосредоточенно ковыряется в куче исчерканных листов бумаги, грызёт кончик карандаша, потом им же закалывает непослушные волосы, и это обычно умиляет.
Эмили Хилл никогда не забывает приготовить ужин на долю Уильяма, и это обычно вызывает приятную уверенность, что о тебе кто-то думает.
Эмили Хилл так не вовремя решила поиграть в прокурора, что это размывает всё то доброе-светлое, что Эллис за прошедшие пару месяцев взрастил в себе по отношению к стажеру.
Она кладёт руку на плечо Уилла, и в любой другой день этот жест был бы ему весьма по душе, но сегодня он не чувствует ничего, кроме раздражения. Ладонь Эми кажется слишком горячей, и Эллис, сам изрядно закипевший изнутри, чуть дергается. Хилл то ли догадывается, что Уильяму сейчас любой тактильный контакт неприятен, то ли обижается, что босс решил заупрямиться и не разворачивается к ней, но, как бы то ни было, легкое давление исчезает, и Уиллу перестает мерещиться, что одежда вот-вот начнёт дымиться.

«after the rain there will always be the sun» Уильям

http://se.uploads.ru/xKjQ9.png

.стоит отвлечься на миг

Лучшая игра недели

Иногда жизнь складывается так, что ты и сам не понимаешь, а где же тот нужный поворот, который сумеет привести тебя в то правильное место, где ты выдохнешь и скажешь, что больше никуда не хочешь уходить. Жизнь, с ее десятками развилок, на которых ты стоишь часами или днями. Иногда месяцами. Годами. Решаясь и оглядываясь назад. Сложно отпустить прошлое. Жизнь, где оступаясь, ты невольно ждешь, что все же в ней есть такой человек, что поможет. Подхватит и направит. Шепнет, что верит и что всегда будет рядом. В любую минуту. Секунду. И не нужно больше придумывать какую-то иллюзию. Не нужно бродить среди тумана, втягивая его в свои легкие. Пропитывая им все свое сознание. Просто поверить. Даже если эта вера настолько же сложная, как и новый шаг, в выбранном направлении. Он может быть не правильным, но, не шагнув, этого не узнаешь. Не узнаешь и того, что ждало бы тебя, выбери ты иной поворот. Эту часть жизни ты оставляешь для другого человека. Для того, кто тебе еще не знаком и возможно, только возможно, ты с ним когда-нибудь все-таки встретишься. Может, уже на новой развилке. А может, в конце своей жизни. Вы поговорите и поймете то, что потеряли, когда выбирали иные дороги. Не те, что вели бы к вашему счастью. Обстоятельства иные. И порой, их становится слишком много. А стараясь их преодолевать, вы и сами не понимали, как упускали все новые и новые, что в который раз вас ставили перед выбором. У каждого есть о чем сожалеть в своей жизни. У каждого.   
Леннарт

Можно играть разные роли, менять маски и костюмы, в конечном итоге то, что скрыто внутри нас вырвется наружу: боль, слезы, ярость, гнев, а, быть может, улыбка, счастье, в конце концов, смех. С каждый годом мы становимся старше, но не каждый понимает истину данных слов - почему-то мы так уверенны, что все знаем, что видели в жизни уже достаточно для того, чтобы понять ее смысл, чтобы знать, как вести себя в той или иной ситуации, чтобы просто быть уверенным в завтрашнем дне. Но, увы, все взрослые - это те же дети, которым нужна опора и защита, которые нуждаются в заботе и добром слове, жаль только, что не все хотят переступать через свою гордость, чтобы стать капельку счастливее. Почему? Почему мы так устроены, что сами себе перегораживаем будущий путь? Почему боимся, что рядом обязательно окажутся те люди, которые только и ждут, чтобы поставить нам подножку? Ответ прост - мы боимся, что это может быть так, но мы совсем не уверенны в этом. Мы, словно дети, все еще надеемся на чудо. Только кто сказал, что это плохо? А кто сказал, что жить в подобном ожидании - это хорошо? Когда за спиной осталось лишь двадцать лет - это одно, но когда тебе уже практически сорок, когда вместо капельки счастья, вновь и вновь в сердце, словно в мишень, летят ножи, представление о жизни меняется. Непроизвольно. Само собой. Рене знала, что дальше будет хуже. Кто угодно мог начать ее переубеждать, что все наладится, только эта женщина не верила чужим словам.
Рене

Прочь из моего головы, скотина. Пожалуйста.

Когда Мемо вышел из душа, он сразу понял, что его новый знакомец ушёл. Было прохладно, из открытого окна мазнуло дождевыми каплями и прохладным вечерним ветром. На полу был бардак, и вряд ли бы в любой другой момент Рамирез допустил бы подобное, но сейчас его это мало волновало. «Кай» ушёл, и внутри стало как-то гадко, словно он вымазался в дерьме, а потом провёл несколько часов в пустыне, чтобы улучшить амбре.
Его накрывает неожиданно, но сильно. Мемо чувствует эту потерю так, будто ему из грудины вырвали кусок мяса, необязательно сердце, больно будет в любом случае. Он сердито рычит, с силой сбрасывая со стола всё, что там ещё оставалось, – в том числе и банку со сливками, и салфетку, непонятно как там оказавшуюся. Мемо не присматривается, иначе бы увидел, что там написан номер, но у него перед глазами всё плывёт.
Он так чертовски зол.
Какого хрена он вообще притащил к себе в дом этого парня? Впрочем, задница приятно ныла, а от недавнего оргазма подрагивали кончики пальцев. Может быть, и не зря, но повторять подобный эксперимент он не будет. Единственное, что могло более-менее успокоить, не дать сорваться в яростную истерику, - это любимое дело, которое всегда заставляло Мемо расслабиться.
Пижамные штаны чуть сползали, поэтому он подтянул и завязал их, волосы тоже собирал и протолкнул туда специальную палочку.
Не очень-то и хотелось, правда. 
Мемо

Раз, два, три. Недели в Бруклине летят как испуганные приближением грозы птицы. И шторм настигает их, погребает под собой шквалом событий, который надолго выбивает из головы Сета все посторонние мысли. Почти.
Известие о новом наркотике ставит на уши всю братву района от Чёрных Крыс до самых последних Смертоносных Гадюк. Эй, кто там сказал, что время банд ушло? Они просто переехали в другие места. В интернет, на задние дворы школ. В те районы, куда люди инстинктивно побаиваются заходить в неподходящем наряде: слишком аккуратном и чистом, с дорогой техникой на груди. Благословенный инстинкт, не всегда спасающий от гибели особенно наглых и особенно глупых.
Многое изменилось, конечно. Даже с тех пор, как сам Сет был всего лишь маленьким Крысёнышем, шныряющим по помойкам в поисках объедков, оставшихся от пиршества взрослых. Давно уже никто не ходит стенкой, район на район. Вопросы больше не решаются путём выброса тестостерона и толики крови в грязь - почти никогда, потому что кровопускания никому ещё не повредили, в разумных количествах.
Теперь сражения происходят по-другому. Это "сделай и умри" мире, захваченном монстрами, которыми их не пугали в детстве. Международные корпорации поглощают всё без остатка, протягивая свои щупальца туда, где, до недавних пор, оставалась малая толика, - видимость, - свободы.
Энджел/Сэт

riders on the storm.

Кто бы мог подумать, что гребанные птицы начинают петь в пять утра? Раз за разом все по одному и тому же сценарию. Я прихожу домой с ночной смены, спаласкиваю свое тело, и кидаю кости на кровать, чтобы хоть немного поспать. Когда не поют птицы, в соседней квартире начинается какая-то громкая херня. Когда нет громкой херни за стеной, на улице орут кошки и бомжи. И если хоть один день никто не будет мешать, то обязательно найдется какая-нибудь птичка, у которой хватит наглости разбудить уставшего человека. Но не сегодня. Сегодня я с места не сдвинусь.
Подремав еще примерно два часа, глаза сами собой размыкаются. Голова слегка шальная, но тело меня все еще слушается, мышцы тянет, а это значит что мне пора бы сходить на утреннюю пробежку. Одеваюсь я достаточно быстро, натягиваю на ходу свои старые кроссы. Глаза все еще немного сонные, так что умыться холодной водой лишним не будет. Проходя мимо комнаты Сэма, потихоньку начинаю ему завидовать. Он всегда спит очень спокойно, в отличие от меня, почти никогда не закрывает полностью дверь, позволяя изредка поглядывать на идеальный порядок. А в моей пещере шаром покати. Зато вещи Сэма всегда на тех местах где надо. На тумбочке лежит белый мини плеер, одалживаю его у друга на время, ибо бегать не под музыку — моветон. Обычно Сэмми не против, да и будить его не хочется. Уж слишком сладко спит.
Я аккуратно иду прочь из квартиры, чтоб не шуметь, и выхожу на улицу. Специально прохожу рядом со стоянкой, окутывая взглядом мою детку. Черный дьявол стоит и ждет сегодняшней ночи.
Тайрон

Каждое утро каждого дня я просыпаюсь ровно в семь часов утра. Обычно, как и все люди я трачу утренние минуты, чтобы поесть, привести себя в порядок, а после отчалить на учебу. Лето скорректировало мое расписание, но своей привычке я старался не изменять. И пока, другие студенты наслаждались по утрам сном - Сэмюел Элмерз пренебрегал этой возможностью. Сегодня же, я проснулся несколько позже, чем обычно. Пробуждение далось мне тяжело: одеяло не желало выпускать меня из своих объятий, а я и не сопротивлялся, нежась в этом хлопково-ситцевом плену. Когда же валяться в кровати мне окончательно надоело - я встал с кровати, первым делом протянув свою руку к телефону. Проверка социальных сетей на предмет чего-то интересного - это мой каждодневный утренний ритуал, если хотите. Facebook не предложил мне ничего занимательного, впрочем, как и Twitter. Все надежды на Instagram.  Он оправдал мое доверие, вылив на меня кучу хвастовства, счастливых лиц и улыбок моих многочисленных знакомых. Большинство из них, отдыхали кто где, меня это немного бесило, поскольку позволить себе дорогой отдых я увы больше не мог. Среди всех этих лиц я признал еще одно. Родное. Джастин выложил совместную фотографию с сестрицей. Они вновь отправились путешествовать вдвоем - на этот раз предметом их интереса была приветливая и солнечная Аргентина, в которой я никогда не бывал.
Разлука с друзьями давалась мне тяжело - без них я чувствовал себя одиноким в этом большом городе. Странно было осознавать, что можно чувствовать себя покинутым в этом никогда не умолкающем улье.
Сэмюел

Чикагская рулетка

Кевин и сам до конца не представлял себе, насколько яростные, сильные и противоречивые эмоции могут разом всколыхнуться за решеткой всего одной человеческой грудной клетки. Здесь было «всё». Тяжелая и давняя обида. Память о самом близком человеке и горечь его утраты. Горячая, неистовая ненависть. Не пронзительная, нет, но зато пронзающая боль, пульсирующая вспышками на солнце. Свирепый гнев на деда и себя. Чувство вины, что, может, это всё из-за него так получилось, и никакие дожди, никакая гроза – оказались не в силах ни охладить боль, ни усмирить «пламя». Подросток «выжигал себя» - и понятия не имел, когда и как всё это прекратится. Все утраты, все несправедливости, все ошибки его (кажущейся такой длинной) 18-летней жизни. Их превратили в ток и пропускали прямо через сердце короткими и емкими разрядами, словно пытаясь реанимировать, привести в чувство после масштабной катастрофы.
Собственно, всё, что случилось, и было для Кевина самой настоящей катастрофой – сродни удару стихии, короткому и разрушительному. Парень мечтал хотя бы «онеметь» на время, перестать чувствовать и что-то ощущать. Ему было бы легче впасть в кому, ничего не знать и прекратить мучения – но Сэйди натягивала поводок, раздавался удар грома, и он снова осознавал себя на улице, пытаясь сосредоточиться на тех простых и обыденных действиях, которые требовались от Кевина сейчас.   Шагать. Не падать. И крепче держать поводок. Собака сама знала маршрут до парка. Единственная корректировка, которую он внес, это максимально безлюдные места. Максимально. Да.
Кевин

Кевин все продолжал отворачиваться. Ровно до того момента, пока мужчина не произнес последние слова своего коротенького выступления. Пацан вскочил настолько резко, что Рик отшатнулся. Хуже бы владел своим телом, точно бы сел задницей на мокрую траву. Но устоял, тоже поднимаясь на ноги. Теперь парень смотрел на него. И взгляд его метал молнии. Только вот какие-то отчаянные, словно из последних сил. Будто соскребая остатки энергии со всех ресурсов, чтобы преобразовать его в ярко вспыхивающий, но тут же гаснущий разряд. И вот только тут Адамс в полной мере осознал, до чего же додумался подопечный. Совсем еще ребенок, даже не смотря на его восемнадцать прожитых лет. Даже не смотря на то, что повзрослеть парню пришлось очень и очень рано. Где-то там, в глубине души, в которую мальчишка совершенно неожиданно для Рика, позволил сейчас заглянуть, и которая, Рик прекрасно это видел, буквально разрывалась сейчас на части, Кевин все еще оставался ребенком. Одиноким, потерянным и отчаявшимся. И именно сейчас мужчина понял, что сказать ему действительно нечего. Впрочем, если быть точным – говорить он может много и долго, но вряд ли Кевин сейчас хочет услышать именно это. С другой стороны, Рик добился того, чего отчасти хотел. С парня спало то оцепенение, в которое он погрузился после известия о смерти деда. И пусть оно прорвалось наружу яростью, болью и отчаянием, это было гораздо лучше той отстраненности, что парень продемонстрировал  дома чуть более получаса назад.
- Кевин… - выдохнул тихо и…
Мужчина бы сейчас вряд ли сказал точно, кто сделал этот шаг первым.
Рик

L'ete indien

Новое место должно было принести за собой новые перспективы. Только от тяжести в груди по-прежнему было трудно избавиться. Перемены всегда шли на пользу, если не думал о том, что сулит им эти перемены после. Бен так пытался зациклиться на сегодняшнем дне, пытался заставить себя не думать о завтрашнем. Не воскрешать в памяти вновь и вновь тот момент, когда Мария однажды вышла за дверь и никогда больше не вернулась. С того злополучного дня прошло уже больше года, и прошлое вновь норовило вернуться. Бен не мог избавиться от того чувства, что все это временно. Он временно дышит, живет и надеется, она - потакает его прихотям, умалчивая о том, что в действительности хочет раненое сердце.
Бен привез их в этот дом. Мария не сопротивлялась. Он кормил ее три раза в день. Она принимала его желания выдавая за свои, когда в мыслях было совсем что-то иное. Они даже общались. Обменивались не руганью и упреками. Просто говорили... Как давно они не говорили просто так, не разыскивая в словах друг друга подвохи. Вроде бы все было правильно, но его сердце продолжало надрывисто стучать предчувствуя беду. Он стоял над обрывом с завязанными глазами. Там были две дороги. Одна безопасная. Вторая - вниз головой и во тьму. Бен не знал, куда сделать шаг. Было сделано уже достаточно ошибок. Не осталось возможности еще на одну. Он прислушивался к тишине. Ждал, в какой стороне послышится родной голос и позовет за собой. Обе стороны оставались молчаливы. Его никто не звал. Он просто больше не был нужен. Не был нужен ей. Если бы не слепота, Мария никогда бы не осталась рядом с тем, кто сгубил ее жизнь. Это следовало счесть везением? Бен криво ухмылялся, покуда внутри разъедало от боли. Хорошо, что этого не видела девушка.
Бенджамин

Перемирие между ними переставало быть зыбким. Каждый месяц добавлял по кирпичику в фундамент и картонные новые стены трясло и шатало все меньше. Перемены в отношениях были настолько плавными, что девушка не могла их постичь и принять. Боялась вновь обмануться. Не доверяла монстру. Совсем потерялась  в лабиринте развалин своего сердца. Она и раньше не могла возненавидеть Бена, но отнюдь не из-за широты израненной души. Страх перевешивал все остальные чувства, что не положи на противоположную чашу весов. Месяцы хорошего отношения и относительного покоя подле монстра усыпили призраков прошлого. Бенджамину не доставит большого труда отмотать ее состояние к исходной точке. Достаточно одно удара или злобного рыка и вот в его рука будет жалкое трясущееся существо, готовое на любые унижение во имя избегания боли. У зверя в запасе было полторы сотни дней для удовлетворения жажды крови, но он не вонзил клыки в нежную плоть. Берег «свою» Марию. Пылинки с нее сдува и оберегал от внешней угрозы. Девушка не осмелилась поднимать тему расправы над обидчиками из метро. Начать расспросы все равно, что тыкать палкой в осиное гнездо. Ри давилась невысказанными вопросами. Наконец-то смирилась с тягостным незнанием и неопределенностью. Грязные подробности насилия над ее полуживым телом не помогут исцелится. Зверю принесли в жертву кровь трех ублюдков. Он удовлетворился подношением и не трогал Марию. Она не собиралась скорбеть по безвременно почившим отморозкам. В городе стало чуточку безопаснее. Способность Арчера убивать без зазрений совести для нее не новость. Хищник навечно остается хищников, какие перемены не приписывай… в какие сказки не верь.
Мария

http://sd.uploads.ru/ZTfE5.png

http://funkyimg.com/i/2whjx.png
Летиция
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/bde52cbd51d80e0c3b8089183243885a/tumblr_oua4cbEpVG1qdqywso1_250.png
Дейна
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/eb74573039616bf7b8e994ffbe33bbdc/tumblr_ou4ikzqoLF1us77qko2_250.gif
Алесса
посмотреть

http://savepic.net/9600160.png
Рипли
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/3e5ac3993d85d05673b173accf8b41d1/tumblr_oul4od3HQh1u8pmwwo4_250.png
Даниэль
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/4e72522eac0f03d74219883cf243597e/tumblr_oujg6jF1Am1qdqywso1_250.png
Дэвид
посмотреть


0

65

http://se.uploads.ru/TpI5g.png
И сегодня в эфире самое пьяное и самое кулинарное шоу на Манхэттене - "Пьяный ужин", где наши гости не просто готовят что-то новенькое и интересное, а еще и весело напиваются!
Сегодня на нашей замечательной кухне Гиннес, немного водки, а так же дорогой гость, человек-голосистая-легенда, наше все тяжелого рока -
Джастин Грэндалл

0

66


http://s0.uploads.ru/QN5Fo.png

http://s2.uploads.ru/w2Y8v.png
Вопль радости, расколовший небо, заставивший мир испуганно вздрогнуть - даже скалы будто бы боязливо съежились, не риску встать на пути этой безудержной, безумной радости, которую исторгал из себя Джастин. Его голос отражался от хрустальной выси, метался, словно джинн в бутылке и, многократно усиленный, терзал мои уши, рождая на лице улыбку.
Может ли один человек производить столько шума? О, да! Еще как может! Вы просто не знакомы с Джастином, если думаете иначе. Не знаю, к худу или к добру, но судьба сведшая нас вместе явно имеет чувство юмора и любит ставить противоположности в один ряд.
Он скакал вокруг меня - легконогий, окрыленный, кричал и радовался, щедро рассыпая признания в любви, а я смеялся. По-доброму, ощущая к нему искру теплой привязанности, как если бы смотрел на собственного сына, точно так же радостно скачущего вокруг меня в те моменты, когда я соглашался на что-то, о чем мальчик очень мечтал. Джастин видится не точно таким же ребенком, безгранично открытым, искренне мечтающим и радующимся, слишком нереальным для этого мира и очень отличающимся от меня самого, будто бы радуется за двоих.
Мне чуточку неловко, когда он повисает на мне, слышу как громко бьется его сердце, вижу счастливое лицо. Странный он малый. Но при этом обладает совершенно необъяснимой способностью притягивать людей и удерживать их подле себя. Я бы так не смог, право слово. И что-то мне подсказывает, что с его подачи только что, огласив со скал первым криком свое появление на свет, родился самый грандиозный проект, в который я только ввязывался. Это предвкушение приятно щекочет нервы, зудом в преддверии работы оседает на кончика пальцев. И я верю, что мы сможем. Верю, зараженный его радостью и решимостью. Черт побери, верю, каждому его слову! И пьянящая радость захлестывает меня, врывается в грудь с просоленным холодным ветром.

читать продолжение: «Killing loneliness»

На самом деле я не мастер писать длинные витиеватые речи, обычно все коротко и по существу. Но... Я честно хочу попытаться написать что-то более сердечное что ли... Ну поехали!
Ты был одним из первых, кто отозвался на мои поиски соигрока после возвращения на Манхэттен, одна из первых игр тоже была начата с тобой. На тебя пришелся весь мой ужас того, что специфика моих постов может не нравиться. Но ты поражал меня все дальше и дальше, проявив инициативу, присоединиться к моей вакханалии с группой, которую я даже начинать-то не хотел. Помнишь, как мы продумывали образ вместе, как ты тысячи раз переживал, что можешь сделать что-то не так, выбиться из образа, написать некрасиво, как ждал, пока я прочитаю написанное, даже если за бортом уже час ночи? Так вот, подводя итоги хочу сказать тебе... Ты просто чудо, дорогой. Ты вдохновляешь меня каждым новым постом разматывать клубки сюжетов дальше и дальше, тебе я рвусь всегда отвечать в первую очередь, общаясь с тобой я действительно встал на ноги и смог хоть как-то выдолбить киркой образ того, что же делать с персонажем, оставшимся без опоры. Ты создал совершенно потрясающий образ, многократно лучше того, что я себе представлял обрывками и осколками. Ты восхитительно пишешь, спорить в этом плане со мной ты знаешь - занятие бесполезное. Мне нравится твоя манера рассуждать, нравится погружаться в мировоззрение персонажа, в его чувства, его решения. Мне нравится, что ты не пишешь безучастно, что всегда есть отдача, реакция, сюжетный толчок. Всегда продирает до самой поясницы, честно. (Вот подставлюсь сейчас по-крупному и скажу, что если бы не мои блядские принципы по завершению, то я бы наоткрывал с тобой тысячу игр на все наши с тобой задумки, потому что ужасно хочется играть с тобой больше и больше, ровно как и общаться)
Отдельно я хочу сказать то, что ты совершенно замечательный человек. Когда мы только начинали общаться, то я, как шуганный олень на тебя таращился, боялся идти на сближения и так далее. Ноты оказался человеком теплым, с огромным сердцем, заботой, участием, что я моментально оттаял и привязался к тебе. День без общения с тобой и днем-то теперь не считается, становится остро скучно и не интересно. Я вообще не люблю людей, часто сижу в одиночестве, не вылезая из скорлупы, не доверяю никому. А тебе я как-то доверился, не знаю, что за нож для мидий ты использовал, случайно или намеренно, но я тебе доверяю и хочу быть настолько близким тебе человеком насколько это возможно при имеющихся обстоятельствах.
И ко всем этим чудесам твоей личности ты написал еще и пост недели! Как только мне об этом сказали, что я чуть по потолку не пробежался, был вот так вот сильно рад. Я поздравляю тебя с этим, солнышко. Пиши больше, чаще (мне на радость) используй свои таланты на полную катушку, покоряй новые вершины! (Лучший пост взят, игра недели взята, но это ведь не предел мечтаний, правда?). Желаю тебе больше вдохновения, хорошего настроения и шикарнейших идей!
   
(с) Джастин

https://66.media.tumblr.com/4503d7e6cfca3cf942d150e14e1d4500/tumblr_octdw9l2iT1us77qko1_1280.png

http://se.uploads.ru/J2Yh4.png
Джастин

http://s3.uploads.ru/wU6Oo.png
Нил

http://s0.uploads.ru/pUsnQ.png
Медея

http://s2.uploads.ru/1hEBZ.png
Мэд

http://se.uploads.ru/KM4mI.png
Кевин

http://s2.uploads.ru/06d3U.png
Бенджамин

http://se.uploads.ru/bzNsL.png

«Адам…»
Рыжая взглянула в его сторону, почти прожигая плечо взглядом и узнавая голос. Видеть его было безумно тяжело. Особенно тяжело – сейчас, после недавнего гадания. Жизнь. Смерть. Любовь. Ребенок. В нём всё переплелось неисчислимым множеством дорог и толкований. В нём не было ни однозначности, ни фальши. В нём зашифрована она, её судьба.
Судьба. Судьба, которую ждала. «Почему именно Адам?» Почему он охотник на ведьм? Почему, зачем Адам принадлежит именно Церкви? Церкви, убившей ее мать и, может быть, отца. Церкви, отравляющей умы детей «истинами» о едином боге. Церкви… сжигающей заживо детей и женщин под знаменем «святой охоты» и, конечно, очищения. 
Это всё людям мало власти. 
Это всё они мнят себя богами на земле, забывая о том, что на небе. 
Не уважая жизнь. 
Не слушая природу. 
Ничего! 
А он церковник. Он убийца. Убийца – и любовь!   

«I'm in love with a killer (c)» Лианна/Сказитель

А ты захочешь поменять все и не встретить меня?
Я вижу, как ты успокаиваешься. Я немного продолжаю хмуриться, смотря на тебя снизу вверх, пока ты не подходишь и не садишься напротив. Мне удалось унять внутри себя панику. Почти сразу. Я не люблю, когда при мне повышают голос и мне нужно тебе будет об этом рассказать, чтобы ты понимал, от чего именно первая моя реакция на повышенный тон, идет страх. Ты это и сам начнешь замечать, если побудешь со мной чуть дольше и поймешь, что меня парализует почти мгновенно, пока я не заставляю свой мозг начать оценивать ситуацию и не убеждаю себя в том, что злость направлена на кого-то иного, а не меня. Все это из-за моего детства. Мне о многом тебе еще предстоит рассказать. Разобраться в том, сумеешь ли ты принять меня таким, если я для тебя откроюсь полностью, и ты увидишь во мне еще больше изъянов, чем для тебя открыты сейчас. Ты говоришь, что знаешь меня. Наверное. Наверное, ты так думаешь. Я не свожу с тебя взгляда. Пока ты сам не сумел посмотреть в мои глаза, я ждал и не торопил тебя. Хватит, пожалуй, того, что я буквально потребовал тебя подойти ко мне и прикоснуться. Я не умею требовать. Кажется. Не умел. С тобой все это работает иначе. Я просто поддаюсь своим желаниям. Так было в нашу первую встречу, когда мы гуляли по городу и я не раздумывая первый взял тебя за руку.

«.когда вместо нас останется тьма» Клемент

Память гибкая и весьма податливая субстанция. Она приспосабливается к обстоятельствам. Искривляется. В случаях крайне нужна ставит блок, позволяет забыть лишнее. Она может окончательно уничтожить жуткими видения или помочь излечиться от боли. Марии потребовалось время и долгие часы терапии, чтобы заключить пакт о ненападении  со своим прошлым. Док научил ее держать память в узде. В ход шли знания психолога и псевдонаучные учения вроде татуировки на шее. Сильвестр относился к работе серьезно. Когда девушке не помогли стандартные метод «прими и отпусти», он изменил тактику. Воспринял ранящие воспоминания пациентки, как злейшего врага, которого нужно победить. Но за любую победу нужно платить. В месте с болью и страхом в ловушке оказалась способность радоваться и желание жить. Чувства были настолько тесно переплетены, что отделить одно от другого не представлялось возможным. Мария смирилась с обозначенной ценой. Лучше потерять всю палитру эмоций, чем вечно гореть в аду кошмаров. Редкие проблески хорошего не стоили бессонных ночей и приступов паники. 
Страшно вновь открыть в себе способность чувствовать. Никогда не знаешь, что последует за пробудившимися эмоциями. Между ними давно не случалось напряженных моментов… в хорошем смысле слова. 

«L'ete indien» Мария

Если бы Флинн виртуозно умел делать комплименты, но наверняка придумал бы нечто точное и оригинальное, но его познания в этой области ограничивались стандартными вежливыми фразами, заученными едва ли не в детстве и немного разбавленными в юности. Но он не умел, а потому на уме вертелось самое понятное для него сравнение. Джиневра очень походила на его кухню. И да, Хэйвуд ни за что в жизни не сказал бы этого вслух, чуть улыбаясь от подобной мысли. Всё это проходило мимо: мысли о жарких объятиях, страстных поцелуях и тихом интимном шёпоте, потому что и выглядело, и звучало банально и как-то невыразимо пошло. Сейчас он не зря думал об этом именно в прошедшем времени и всё ещё улыбался, отчасти из-за не выходящей из головы кухни. В конце концов, он не собирался ничего переделывать, а в итоге получилось помещение, совершенно не вписывающееся в дом, и очень ему нравящееся.  Как мелкая. Ни грамма скучного и занудного, а ведь, если посудить, из скуки и занудства состоял едва ли не каждый его так называемый роман, каким бы коротким он ни был. Значит, он не ошибся, и отношения с Джиневрой романом всё же не назывались. Флинн и без того это уже хорошо понимал, но ему доставляло особое удовольствие снова и снова находить подтверждения.
«Sorry, I need time» Флинн

Ей вручают ненужные, бесполезные кредитки. А ещё одну сломанную головку ириса. Помятые желтые крылья, все в серо-коричневых темных шрамах. От этого вида чуть краснеет кончик носа и щиплет глаза. Она хлопает ресницами и недоумевающе смотрит в упор. Как на могильщика, требующего последнего прощай, прежде чем бросить первую горсть земли. Но он как будто предлагает устроить поминки. Кивает на бутылку, улыбается. И недоумение становится хитрым прищуром. А внутри все зудит, даже чешутся ладони, красные уже от этого холода.
И тут незнакомец делает шаг. Потом другой, третий. В сторону, ничего даже не спросив. Ничего не ответив. Как будто итак все было понятно, без единого слова. Она делает шаг с шарфа на асфальт, хочет пойти следом, но натыкается на жалкий, мятый букет. Нежные страдальцы, мужественные лепестки. Садится на корточки, бережно, как младенца, заворачивает бумагу и стебли, пеленает раненного. Прижимает к самому сердцу, как будто зажимает открытую, кровоточащую. А незнакомец, тем временем, почти затерялся среди людей, удивительно безразличных ко всей этой сцене.
Она срывается с места. Полы пальто хлопают по ветру, впускают под кожу какую-то совсем уж зимнюю сырость и холод. Кости покрываются инеем, хрустят при каждом вдохе. Но она догоняет, остаётся рядом, чуть сзади, за плечом..

«точки на щеках весны» Джэнни

Он ушел на пару часов, отступил перед открытым пламенем, опасаясь лишиться глаз и обоняния, огрызаясь и рыча на обжигающие языки неумолимого огня, но при этом раздумывая и над тем, что счет ныне шел буквально на мгновения - чем раньше он получит свою Джей, тем будет лучше для них обоих, и все обойдется без кровавой жертвы. Сидя на помойном баке недалеко от ненавистного дома, мужчина покуривал пляшущую в пальцах сигарету и поглядывал на свет, что погас уже довольно давно, но Мэд все-таки решил выдержать определенное время, чтобы наверняка не напороться на поджидавшего его с двустволкой отца семейства. А вот уже чуть позже, когда и сигарета была тщательно размазана по пластику помойки, и сам парень наконец перестал начесывать пошедшую шелухой кожу морды, он спрыгнул с бака и крадучись, мелкими перебежками пересек улицу, затерявшись в растущих живой изгородью кустах, выбравшись из них уже рядом с водостоком под комнатой девушки. Не беда была взобраться на второй этаж, но трудно было сделать это бесшумно, от чего Мэдок изрядно повисел на стоке, чтобы минимизировать свое присутствие в блаженной дреме домочадцев. А вот уже подымая фрамугу окна и спрыгивая на толстый ворс ковра у кровати девчонки, он все-таки добился того, что та недовольно развернулась и поворчала во сне, но просыпаться, тем не менее, не стала. 
«Увы, не все Псы попадают в Рай.» Мэд

http://se.uploads.ru/xKjQ9.png

Welcome to my silly life (c)

Лучшая игра недели

- Конечно, мальчик! - моментально среагировала Джордан, готовая в любую секунду броситься на защиту маленького любимца, ведь  сам он этого сделать не мог, по крайней мере, вербально. Единственное, на что был способен Кэмпбелл вслух, это облаять негодяя.
Девушка слегка нахмурилась, пытаясь прочесть сначала в позе молодого человека, а затем и в его мимике истинную суть шутки. Была ли это просто шутка ради шутки или же настоящая насмешка, которая требует недвусмысленного ответа? Но прежде чем принять решение, Джордан поспешила напомнить себе, что опять начинает слишком “загоняться” по этому поводу. Незачем усложнять самые простые и невинные вещи. Рэйчел неоднократно говорила, что ей не стоит так переживать из-за пустяков, ведь многие говорят именно то, что думают, и имеют в виду только то, что говорят, так что искать подводные камни там, где их нет, занятие пустое и неблагодарное. И уж тем более нельзя давать понять незнакомцу, какая она чокнутая в этом плане. Отсутствие чувства юмора отпугивает людей - это Джордан успела познать на собственном опыте, когда принимала шутки за чистую монету и обижалась на них. Она и сейчас могла обидеться на шутку, но с некоторых пор просто старалась этого не показывать.
- Так нечестно, - заметила девушка, любившая точность и аккуратность, неважно, шла ли речь о событиях или воспоминаниях. - Ты его подкупил мороженым, - Белл, конечно, парень дружелюбный, но не настолько, чтобы облизывать первого встречного человека, тем более которого за несколько минут до этого довелось облаять. А тут, иди-ка, посмотри, ведёт себя так, словно они с Реном лучшие друзья навеки. Говорила ли в девушке ревность или это была такая своеобразная шутка, понять было сложно.

Джордан

- Э, нет. Это имя мне точно не выговорить. – рассмеялся тихо. В принципе, Рен понял, что это явно цитата. Но вот откуда, увы, вспомнить ну никак не мог. И не то чтобы он не любил американские фильмы… Просто времени на то, чтобы посмотреть все, что рано или поздно выкидывается в прокат, иногда просто не было. Он предпочитал виртуальное пространство или океанские волны душным залам кинотеатров. Да и в кино ходить было не с кем. И если раньше, еще буквально год назад его вытаскивала в кино сестра, то с тех пор, когда она воссоединилась с матерью… Одним словом, вытаскивать Рена куда бы то ни было, было больше некому. Оставались, конечно друзья. Но Марвин все еще оставался в Чикаго. А Кевин, кажется, и сам не очень-то любил кинотеатры. Но, пожалуй, он слишком задумался и даже заморочился простой шуткой. Странно, что Джо еще не машет рукой перед его лицом с фразой «Эй, парень, отвисни, наконец!». Но нет, не махала. А вот встречный вопрос задала.
- Я из Токио. Отца перевели в Америку три года назад. Да и английский нам преподавали лет с десяти… И учитель был хороший. Акцент вытравил. Да и три года тут. - пожал плечами и улыбнулся. – Но длинные имена мне правда все еще с трудом даются.
На этот раз улыбка приобрела несколько виноватый характер. А стоило Джо заикнуться про океан возможностей, в улыбке проскочила грусть. Перед ним действительно был океан. Практически тот самый, родной и любимый едва ли не с детства. Только вот вряд ли этот океан подразумевал под собой какие-то возможности. И, нет, Рен вовсе не страдал от недостатка общения, как, ну да, есть такое, пытался сейчас показать. И возможности ему нужны были совершенно другие. И вряд ли в этом мог бы помочь океан. Но эти мысли вызвали лишь усмешку.

Рик

riders on the storm.

Я был бы не против такого утра каждый день. Вот правда. Ты проснулся после работы, позанимался спортом, привел себя в порядок, а на кухне уже во всю хлопочет твоя милая жопастенькая женушка. Парадокс в том, что Сэм не женушка. Об остальном пожалуй деликатно смолчу. Но филейной частью, он бы мог поспорить с некоторыми красавицами. Да еще и готовит бутеры с сырочком. Ну не чудо ли с утра?
- Как дела в автомастерской? - Сэмми всегда интересуется тем, что происходит у меня на работе, хотя тема для него довольно скучная. Вряд ли весело слушать про то, как я ввинчиваю гайки в чье-то дорогое ведро.
- Если честно, то лето у нас всегда зашибенное. Сезон же. Я даже взял дополнительные смены, чтобы успеть откусить еще чуток лакомого пирога, - Во рту слегка пересохло, и я отпил кофе, - Впрочем, Йен не особо в восторге. Я же пропускаю много заездов.
Только я подумал о своем друге, как тот будто материализовался, отдаваясь вибрацией в моем левом кармане. Звонил он настойчиво, но сосиски ждать не будут, поэтому я врубил громкую связь и кинул мобильник на стол, продолжая свой вкусный завтрак. Возможно я об этом пожалею, но это будет только через пару минут.
- Эй ковбой, - Раздался голос друга из трубки,- Надеюсь сегодня ты наконец оседлаешь моего жеребца. Он по тебе очень скучает.
Колбаска застряла в горле, и я уже было попрощался с жизнью, но откашлялся. Ржать через кашель, явно не лучшая моя идея. Надо было видеть лицо Сэма. Я даже не знаю как его описать.
- Блять Йен, я чуть не умер,- моя дежурная фраза.
- Ну, тебе не привыкать.
Тайрон

Не в пример мне, у Тайрона все было на мази. Работы было невпроворот, но, кажется, его это совсем не напрягало. Возиться с машинами для него было большей радостью. Сделай хобби своей работой, и не придётся ни дня трудиться. Тот, кто это сказал, был прав, и Кларк, и то как он с улыбкой рассказывал о своей загруженности в автомастерской было тому прямым доказательством.
Второй причиной такого позитивного отношения к работе своей мечты был Йен. Парень был давним другом Тая. История их знакомства была довольно интересной, а поведал он мне её в одну из наших уже традиционных посиделок с бутылочкой чего-нибудь тонизирующего. По словам, Кларка, Йен был отличным парнем, на которого всегда можно было положиться, и, это было здорово. Если бы не одно "но"! Увидев его пару раз у нас дома, я окончательно убедился в том, что у них с Таем есть очень много общего. Гораздо больше, чем у нас. Сей факт нисколько не заботил меня ровно до тех пор, пока не начался этот чертов гоночный сезон. Кларк, как я уже говорил, стал все чаще пропадать на работе, и из моей жизни в том числе. Все бы было бы хорошо, если бы Кэти с Джастином не пришла в голову гениальная мысль уехать из Америки в Аргентину. Брошенный своими друзьями, я, втайне точил зуб на Йена, который был одной из причин отсутствия Кларка.
- А вот и он. - подумал я, когда Тайрон ответил на его звонок. Кларку пришла идея разговаривать с ним по громкой связи, что меня совсем не обрадовало. Йен был остр на язык и весьма прямолинеен. Я слушал их разговор без особого интереса, и, даже успел поесть и прибрать за собой, но ровно до тех пор пока не услышал это: - И Сэма тоже бери с собой. Пусть посмотрит на городскую элиту.
Сэмюел

Прочь из МОЕЙ головы, скотина. Пожалуйста.

Табак почему-то отдаёт селёдкой и гнилью, и Мемо едва сдерживается, чтобы не выбросить её, едва прикуренную, куда-нибудь в сторону. Или, может, так чувствуется разочарование? Не в «Кае», вовсе не в нём. Слушая рассказ «Кая», он почти верит ему, но, похоже, парень не услышал, что он работает в психиатрии. Рамирез мог бы спросить его про бабушку, помочь чем-нибудь, но он не стал этого делать, потому что признал право за «Каем» говорить свою правду, и согласился – мысленно! – не оспаривать факты. Даже если эти факты на самом деле ложь, кто он такой, чтобы уличать мужчину в этом?
Но до этого самого момента Мемо был с ним откровенен, и собственная доступность и обнажённость была для него пугающей. Он же не знал, на что способен его незнакомец, и что у него в голове.
Пенни тоже улыбалась и гладила его по волосам, а потом вспорола ему живот, когда поняла, что любви не бывает. Но ведь он и сам должен понимать, что слова про пожарника забивают гвоздь в гроб его слов? Рамирез смотрит в лицо своего неожиданного наваждения, на его пухлые вкусные губы, которые хотелось поцеловать снова, хотелось ощутить на своём члене… и понимает, что замуж за пожарника – это действительно ужасно. И больная бабушка – настоящий кошмар для любящего внука.
Мемо был почти уверен, что у «Кая» нет бабушки или она не лежит здесь, но решил заставить себя поверить в эту чушь для их общего блага.
- Сочувствую твоему горю, – пробормотал он, отводя глаза. 
Где же его дерзкий язык, когда так нужно?
И куда он бы хотел его направить, если бы этот парень позволил ему это?
Мемо

Мемо не спорит, Мемо не задает вопросов, хотя в глазах его, тёмных и бархатных, как горячее какао, Сет замечает недоумение, непонимание, затаённую ребяческую обиду: "почему ты лжёшь мне"? Спрашивает он взглядом, потому что ложь проста и незатейлива, как удар обухом по голове, неприкрыта и бесстыжа. Сет нарочно бравирует ею, подавая как байку, как сказку, и от неловкого смущённого бормотания Мемо самому становится неловко. Тяжёлые ресницы воришки опускаются как шоры - тушат ласковый карий свет и на мгновение, несмотря на жаркий день, Сету становится холодно.
Он хотел, чтобы слова его стали шуткой, над которой они оба смогли бы посмеяться, забывая в веселье истинную причину лжи, о которой он не может говорить с этим мальчишкой, который так некстати подвернулся ему именно сейчас. Сет хотел бы забрать его с собой, но он не может. Действительно не может. И это не имеет ничего общего с его обычной паранойей, когда дело касается чувств, сейчас он не имеет на это права. Сообщать истину, встречаться с кем-то, увлекаться больше, чем на одну короткую встречу.
И с чего он взял, что этому, жадному до ласки, такому отзывчивому и горячему парнишке, нужно что-то большее? Сет испытывает странное чувство, когда смотрит в красивое лицо с точёными скулами, которые так легко покрываются мягким румянцем - стыда? смущения? досады? А потом заглядывает в глаза, обжигающие его крутым кипятком: бесстыже, зовущие, дерзкие. Кажется, что он нанёс Гильермо Рамирезу несмываемую обиду своим уходом, своей ложью, тем, что взял его в первую же встречу на кухонном столе его квартиры, а потом ушёл не простившись. Но затем Мемо начинает говорить, поднимает на него взгляд, и сразу же всё меняется.
Энджел/Сэт

secrets of the past

Гриффин закатил глаза на фразу Кэт о том, что ему нравится, когда он обламывает парней. Конечно, черт возьми, ему нравится! Да он просто в восторге от того, что такая шикарная девушка выбрала его, что он спокойно может положить руку ей на талию и притянуть к себе, чтобы впиться страстным поцелуем в ее сладкие губы. Он просто в восторге, чёрт возьми, когда наглые дрочеры обламываются видя, что к такой красотке они подкатить никак не смогут. Но в тот же момент, его жутко бесит, что кто-то из них может представлять ЕГО Китти без одежды, или хуже того в вызывающей одежде. Он вообще не желает, чтобы кто-то представлял его Китти, какой бы то ни было.
Гриффин не любил когда Кэтри темнила, но никак не мог ее в этом изменить. Девушка не редко что-то не договаривала и что-то умалчивала. Конечно это было не что-то фееричное, что могло бы задеть его, или повлиять на его отношение к возлюбленной, но, иногда она могла выкинуть какой-нибудь финт. Как говорил сам Итан, это был финт ушами.
Вот и сейчас, сидя на пассажирском сиденье, рядом с Китти, Гриффин с интересом посматривал на девушку, при этом поедая картошку фри. Конечно же, она чувствовала его взгляд, более того, коп был уверен, что девушка чувствовала себя под этим взглядом не совсем уверенно, точнее не комфортно.
– Итан, в общем, я должна тебе рассказать, в чем суть всей этой поездки. - Итан наигранно выдохнул и убрал картошку. А потом внимательно посмотрел на Кэтри и кивнул.
- Господи! Китти, неужели ты умеешь говорить? Я уж подумал, что у тебя пропал голос или, хуже того, ты онемела... А тут, не пройдя и ста лет, вдруг решила сообщить, куда и для чего мы собственно едем. Ладно, так, припаркуйся на обочине и всё объясни мне.
Итан

«Возможно, стоит вызвать скорую» - это была хорошая идея. Но затуманивший ее разум алкоголь, выпинал эту идею, заставляя ее отхаркиваться чуть ли не кровью. Прямо как Бенджи. Она развалилась в большом кожаном кресле, хотя слово развалилось не подходит. Распласталась по всему креслу, чувствуя как выпитый алкоголь, словно легкий, летний ветерок охватывал все тело.
Джойс поднесла стакан с виски к губам и еще раз взглянула на Бенджамина, который через несколько мгновений, скорее всего, оставит все, что за сегодня съел на дорогущем ковре. И не надо думать, что она стерва. Нехер было так жадно пить виски, пытаясь показать, что ты крутой парень.  – Бен, может позвать твоего папу, или на помощь кого позвать? – Ее не интересовал его ответ, но для приличия, спросить стоило. В ответ прозвучало лишь непонятное шипение, отдаленно было похоже на «не смей». Лишь вскинув на это плечами, Кэт поднялась с кресла и подошла к двери. – С тобой скучно, в пятнадцать лет, пьешь как пятилетка. Рика на тебя не хватает…
Говорят, людям свойственно меняться. Кэтрин всегда была обозленной на весь мир. Конечно же, исключая Рика, к нему она всегда испытывала лишь теплые чувства. Нет, ну что вы хотите, он ел ее кексы, когда она еще не умела готовить. Святой человек. Это единственное объяснение, почему он не отравился и не умер.
Но все же, как вы думаете, могут ли люди меняться? Неужели кто-то вот так просто, по щелчку пальцев может измениться? Да и даже если не по щелчку. Это может происходить годами. И изменение привычек, это изменение человека, или его режима жизни? О чем вы задумываетесь, когда ложитесь спать? Есть ли у вас такой вопрос, который не дает уснуть, из-за которого вы как долбанный Сократ думаете о смысле жизни. 
Кэтрин

Пограничное состояние

Почему... Почему все так сложно? Во что я вляпался, и как вообще из этого выбраться?
Ему ведь не двадцать лет, чтобы мучиться подобным. Особенно потому что это касается - теперь уже - чувств. Как оказалось, возраст не уберегает тебя от совершения ошибок, или других глупостей.
Кэрри не успевает ничего сказать - хотя бы в свое оправдание - как Хью уносится, по всей видимости, в свою комнату. Мужчина слегка раздраженно выдыхает, на несколько секунд прикрывая глаза. А ведь его почти никогда не касалось подобное. Видимо, высшие силы уберегли от юношеских драм, а может, дело было в нем, и ему хватило ума их избегать? Сейчас, когда Галлахер не знает, что делать, он понял - зря их не было в его жизни, ибо мужчина мучается из-за отсутствия этого самого опыта.
В данный момент, перед ним стоит два пути: оставить все как есть, и всеми силами забыть произошедшее, или же пойти за Мэтьюсом, и постараться все исправить (насколько это возможно). Только вот второй пункт по большей части подразумевает примирение, которое, скорее всего, перетечет во что-то большее, чем соседско-дружеские чувства.
Когда он понимает что замерз, и пора бы пойти в теплое помещение, взгляд натыкается на футляр, по всей видимости, оставленный парнем. Вот тебе и повод еще раз к нему заглянуть, - невесело усмехается; как где-то говорится, не хочется, а надо. Выход один - идти на мировую. А там, возможно, решение придет само.
Аккуратный стук в знакомую дверь.
- Ты забыл... свои карандаши, - устало приваливается к косяку двери, морально готовясь к новой порции возмущений, или даже ругательств. Кэрри сейчас очень и очень хочет лечь отдохнуть, а возможно еще и вздремнуть, но с этим надо было покончить: сейчас или никогда. 
Кэри

Жить, работать и заниматься любимым хобби - Хьюберт собирался делать это, не отвлекаясь на посторонние раздражители. Однако в какой-то момент все пошло наперекосяк. Может быть, изменения начались еще с момента их знакомства с Кэри или же с того дня, когда Рэй чуть не убил своего младшего брата. Или чуть позже. Кто знает, теперь уже вряд ли удастся выяснить, потому что такое обычно происходит незаметно, постепенно нарастая как снежный ком, чтобы потом задавить вас своим наличием и неотвратимостью.
Тяжелый вздох. Мысли-муравьи копошатся в лабиринтах сознания, создавая тихий гул - с одной стороны успокаивающий, но с другой не приносящий облегчения. Нервозность витает в воздухе, лезет в нос и в уши, мельтешит перед глазами и оседает неприятным налетом на коже. Парень запускает пальцы обеих рук в отросшие темные пряди волос и убирает их назад, сжимая на короткие мгновения. Ему уже давно не пятнадцать, чтобы вести себя так импульсивно, но иногда эмоции берут верх над разумом и получается такая вот хренотень под неопределенным названием. Хочется просто поставить многоточие - три маленькие черные точки, обозначающие много чего на самом-то деле. Хью с радостью бы опустился на дно самокопания и кажущейся безысходности, но стук в дверь выводит его из размышлений, возвращая в суровую реальность.
Голос звучит негромко, а парень оборачивается к двери и замирает в нерешительности – открывать или проигнорировать, сделав вид, что не слышит. Пора прекращать ломать комедию и закончить все это. Потому что совершенно точно не удастся сосуществовать в доме, когда между ними столько недосказанности.
Хью открывает дверь молча, похожий на мрачную статую, и почти сразу забирает забытую вещь, стараясь не коснуться пальцев мужчины.
Хьюберт

http://sd.uploads.ru/ZTfE5.png

http://sd.uploads.ru/7oAzO.png
Алиссия
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/de08870009507f65a2750500d6a06446/tumblr_ouptjhs3821soigcio1_r2_250.png
Летиция
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/271a384706b1d9ee14cd09f0b4e5a1bb/tumblr_ouqm8cC7gj1qdqywso2_250.png
Дейна
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2wxke.png
Уильям
посмотреть

http://sf.uploads.ru/QojmJ.jpg
Кэтрин
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/ed4befc31a54e27fd5b06a75390866ee/tumblr_oukoyjIMvd1u8pmwwo2_250.png
Кит
посмотреть


0

67

Заявка Алессы

https://68.media.tumblr.com/a2c2c9c12cecfad3588bab6742b3ad9b/tumblr_olqjfurxIS1us77qko1_400.png

Имя персонажа: в постах было не единожды употреблено имя Джеймс Филдс (James Fields), поэтому смена крайне нежелательна.
Возраст: 37-39 лет.
Внешность: Ричард Армитедж (Richard Armitage).
Род деятельности: бывший учитель литературы в HSMSE (High School For Mathematics, Science And Engineering), г.Нью-Йорк, Манхэттен. Род деятельности на настоящий момент – исключительно на Ваш вкус и откуп.


Описание персонажа

Отношения с персонажем:
От Мэдисон:
Учитель, вернувший ей сборник стихотворений Бодлера, украденный у учительницы французского языка, навсегда стал для Мэдисон тем, кто непоправимо разрушил хрупкие границы, отделяющие стремительное взросление от полной зрелости. После смерти отца Мэдисон, хотя и осознавала, что вряд ли уже сможет быть счастливой и любящей дочерью, отчаянно хотела воссоздать потерянную семью. Джеймс был ее шансом, ее надеждой на искупление, путем к прощению Алессы, лазейкой к исцелению и счастью. За несколько недель она возвела его в абсолют, в титул бога и спасителя, помеченного, сберегаемого «для себя». Тогда она просто желала приблизить его к себе, неважно в каком качестве. Надежда на то, что он сможет понять весь ужас ее положения, была ослепляющей, и Мэдисон решила, что не отпустит его - первого человека, которому захотела дать шанс увидеть умирание своей души.
Что же касается самого Джеймса, он, вероятно, никогда по-настоящему не понимал, что происходит в семье Монтгомери. Ни слухи, ни затравленные взгляды одноклассников Мэдисон, ни пересуды о произошедших в школе несчастных случаях не внушили ему желания опасаться этой трогательной хрупкой девочки и ее матери. Он был тем самым катализатором, по вине которого Мэдисон почувствовала себя женщиной, равной ему - и женщиной жестокой, способной на самую ужасную подлость и убийство. После произошедших событий он впервые увидел в ней монстра. Она стала его демоном, его виной, его ночным кошмаром. Спустя годы часть его жаждет увидеть в подросшем ребенке следы того безумия, что разрушили его жизнь, и потому, возвращаясь в Нью-Йорк, Джеймс надеется на то, что обстоятельства дадут ему моральное право ненавидеть юную женщину, которой стала девочка с горящими безумием глазами из его воспоминаний.

От Алессы:
Когда-то в прошлом Алесса уже бывала на месте Джеймса – имея семью и крепкий (как казалось со стороны) брак, она все-таки решилась на такой шаг, как измена, окунувшись с греховным удовольствием в пучину погони за адреналином и наслаждением, но на этот раз ей выпала иная роль и, честно говоря, она не задавалась целью соблазнить учителя своей дочери, нет – все случилось спонтанно, с подачи самого мужчины. Узнав позже детали его семейного положения, на какой-то миг Алесса даже почувствовала некоторый дискомфорт, но совесть ее не мучила, нет – в конце концов, она не задумывалась о том, чтобы увести мужчину из семьи и перевести их странный роман на «новый уровень». Скорее всего, что об этом не задумывался и сам Джеймс, несмотря на то, что он и только он всегда был инициатором новых встреч с Алессой. В каком-то смысле они – зеркальное отображение друг друга, их во многом схожие судьбы, характеры, сокрытое от глаз знакомых различие внешнего спокойствия, открытости и внутренней жажды постоянного развития и, в некоторой степени, риска. Все это просто не могло привести их к спокойной или, что еще маловероятнее, счастливой развязке. 
Описание персонажа:
Это – среднестатистический американец, который небезосновательно считал, что его жизнь действительно удалась. Посудите сами – любимая жена, крепкий брак, здоровый ребенок, крыша над головой и прочие блага цивилизованного мира в свободном доступе и, конечно же, работа, приносящая удовольствие и удовлетворение. Но смогла ли выдержать эта идеальная картинка череду непредсказуемых и, чего скрывать, страшных событий, с которыми пришлось столкнуться лицом к лицу Джеймсу Филдсу? Увы.
История этого мужчины – это история о том, как в одночасье можно потерять все, не осознавая даже в какой именно момент все стремительно покатилось по наклонной вниз. Внимание потенциального игрока мы, прежде всего, хотим сосредоточить на той части его биографии, которая имела место быть в 2011 году, и будет развиваться далее после продолжительной паузы уже в режиме реального времени (или флэшбеками, в зависимости от скорости отклика на заявку). Итак, пройдемся по пунктам, которые помогут Вам сложить перед глазами общую картинку того сюжета, который мы предлагаем.
- Как уже упоминалось выше, скорее всего, Джеймс – коренной американец, ровно как и его жена (на 2017 год уже пять-шесть лет как бывшая). Наличие каких-либо семейно-детских драм будет здесь не совсем уместно, хотя это не принципиальный момент.
- Со своей женой он, скорее всего, учился вместе в старшей школе – там они начали встречаться, поступили в один и тот же университет, сыграли свадьбу и узнали, что скоро станут родителями. В каком-то роде у Джеймса с его женой история та же, что и у Алессы и ее мужа, и это сыграет немаловажную роль в их взаимоотношениях.
- До работы в школе HSMSE на Манхэттене преподавал литературу в одной из школ любого другого боро Нью-Йорка, но то была школа для проблемных детей, и этот опыт Джеймс сам называет «бесценным» по многим причинам, и, возможно, он бы остался на прежнем месте работы, но они с женой решили улучшить условия своей жизни и переехали в более просторную квартиру, в более престижный район города.
- На работу в HSMSE Джеймс пришел в 2011 году; Мэдисон на тот момент была ученицей девятого класса, его сын – на класс младше, и вместе с переводом отца, был переведен в ту же школу.
- Мэдисон с первого урока заинтересовала мистера Филдса, и далее его интерес только разгорался сильнее – апогеем всего стал день, когда на парте своей ученицы он увидел корешок книги одного из любимых писателей, а именно – Бодлера. И это было отправной точкой, началом тонкой игры на человеческих чувствах, причем дирижировала именно маленькая (маленькая ли?) Мэдисон.
- Впрочем, на маму своей ученицы мужчина тоже обратил внимание – еще на празднике по поводу начала учебного года. Череда их официальных встреч с Алессой в конечном итоге привела к тому, что Джеймс предложил… Провести время вместе – сначала это был ужин в компании с Мэдисон, а далее… Условно это можно назвать свиданием, хотя сам Филдс до последнего отрицал наличие влечения к матери Мэдисон, но продержаться долго не смог. Спонтанная встреча в пределах квартиры Монтгомери закончилась внезапной близостью с Алессой.
- Все казалось проще некуда – роман школьного учителя и матери одной из его учениц, но ни Джеймс, ни Алесса не понимали, что на самом деле были частью идеального плана… Мэдисон. Мэдисон, которая, впрочем, в какой-то момент сама перестала видеть в мистер Филдсе учителя и потенциального отчима, и стала испытывать к нему те же чувства, что и ее мать, но пропущенные через призму ее извращенного и отнюдь не детского сознания.
- В погоне за вниманием объекта своего вожделения, Мэдисон была готова на все, в том числе на манипуляции теми, кто не имел никакого отношения к сложившемуся «любовному треугольнику», но все же от этого пострадал. Например, сын Джеймса, смерть которого (самоубийство при весьма странных обстоятельствах) помогла мужчине в каком-то смысле «прозреть», но, увы, слишком поздно.
- Развод с женой на фоне общей трагедии был лишь делом времени – сломленный и искалеченный, Джеймс Филдс исчезает из города и жизни обеих Монтгомери, и это было похоже на бегство; ни Мэдисон, ни Алесса никогда не задумывались о том, что когда-то встретятся с этим мужчиной снова. Но 2017 год преподнес им несколько сюрпризов, в числе которых была и встреча с одним старым знакомым, вернувшимся в Нью-Йорк с одной единственной целью – заглянуть в глаза своему подросшему демону и его маме.
*Все детали и более подробный рассказ о взаимоотношениях внутри треугольника – лично тому, кто захочет попробовать себя в шкуре мистера Филдса, ровно как и планы на сюжет в настоящем времени.

Характер:
- Открытый нрав, слегка ироничная, не слишком голливудская улыбка - все это делало Джеймса этаким идеальным учителем, лучшим другом детей и их родителей, американской мечтой в приятной обертке. Преподавание всегда было его призванием: он без труда находил язык даже с самыми проблемными, самыми закрытыми детьми.
- Впрочем, кое-какие демоны есть и были даже у него - не зря же он рискнул хорошим местом и семейным благополучием ради красивой вдовы. Стоит кому-то копнуть чуть глубже, и на поверхность покажется неуемная жажда движения, неприятие обязательств и тонкий конфликт с самим собой. Джеймс дорожил своей семьей и безмерно любил сына, но его вспыльчивый, полный какого-то отнюдь не семейного запала характер совсем не способствовал сохранению мира внутри их дома.
- Внутренний вызов, подспудная жажда конфликта, лукавые усмешки и искрящие смехом глаза - вот каким он был, но все это, конечно, не делало его маргиналом, плохим отцом или мужем. Всего лишь - «особенным», тем, кто думал, что может читать в душах людей - тем, кто ошибся.
- Этакий типичный американец, он любил баскетбол, волейбол, гордился национальными героями, но - как ни странно - питал слабость к поэзии, мрачным строкам Бодлера и вызывающей эстетике декаданса. Возможно, поэтому он уехал из Нью-Йорка, не попытавшись отомстить семье Монтгомери. Джеймс никогда не был мстителем в сияющих доспехах. Его тонкий юмор и лукавые улыбки не могли ранить вдову и ее юную дочь.
- Причина того, почему в настоящее время Джеймс может находиться на грани слома, в том, что он до сих пор винит себя в смерти сына. И еще - хотя это заставляет его ненавидеть себя еще больше - винит Мэдисон.


Ваш пост

пост от Алессы (с участием Джеймса)

- Уж простите, что я так сразу, мистер Филдс, но я весь вечер гадала: о чем же Вы хотели поговорить со мной? – Алесса все еще старалась как можно реже встречаться с мужчиной взглядом, чувствуя, как ее переполняет легкое необъяснимое смущение. Ей казалось, что он запомнил, как эта женщина буквально не сводила с него глаз на концерте, посвященному началу нового учебного года, и, если так оно и было, то в данный момент ситуация могла перерасти из разряда «приятно-интригующей» в «неловкую». Волнение, которое, впрочем, для глаза стороннего наблюдателя и того, кто с Монтгомери ранее не имел возможности общаться довольно близко, было неуловимым, она предпочитала прятать за легкой тенью улыбки, намертво приклеившийся к ее губам – как много можно в нее вложить! И уважение, и приподнятое настроение, и исключительное внимание, вместе с готовностью прислушиваться к каждому сказанному слову. Филдс, кстати говоря, тоже улыбался, хотя Алесса полагала, что иначе ему просто недозволенно вести себя с родителями учеников этой школы – для своего ребенка они с Эйданом, вне всяких сомнений, выбирали такое учебное заведение, в котором от сдержанного лоска и изящной роскоши в пору почувствовать, как сводит судорогой скулы; для своего ребенка они с Эйданом, вне всяких сомнений, выбирали только лучшее из той «продукции», что представлял им современный мир, и это касалось не только одежды, обуви и прочих материальных благ, предметов первой необходимости, но и всего остального, что имело хоть какое-то отношение к Мэдисон, и, если бы была воля Алессы, она бы потратила столько свободного времени, сколько потребовалось, чтобы побеседовать с каждым из преподавательского состава школы и сделать вывод о том, пригодны ли они для работы с ее дочерью. Наверное, это было бы очень кстати, но отнюдь не для сохранности психики Медисон (ведь в ее милой, темноволосой головушке уже давно не осталось того, что можно и нужно было бы сохранить, только откуда это знание у Алессы?..), а для того, чтобы сохранить ее молодым специалистам – они не виноваты в том, что в современное общество и некоторые семьи отлично выполняют роль инкубаторов для настоящих чудовищ; их в толпе сразу и не разглядишь, потому что, если верить страшным сказкам, чудовища больше всего на свете любят прятаться в детских шкурках, принимая облик того, на кого сразу и не подумаешь.
- Можете называть меня просто Джеймс, - мужчина улыбнулся в сторону Алессы через плечо, пока ловко справлялся с ключом в замочной скважине двери, ведущей в кабинет – золотистая табличка с выгравированными инициалами ослепляла своей глянцевой чистотой, играя одновременно и роль зеркала, в отражении которого Монтгомери впервые встретилась взглядом с Джеймсом – они замерли на мгновение, смотря друг на друга посредством чертовой таблички, а потом синхронно усмехнулись, понимая, что на этом все неловкости первой встречи остаются позади. – Прошу Вас, миссис Монтгомери, -  подчеркнуто официально и вежливо, создавая контраст между своей фамильярной просьбой обращаться к нему по имени, Джеймс жестом пригласил женщину пройти внутрь, пропуская ее вперед, а затем осматриваясь, безлюдны ли коридоры или их с Монтгомери уединению нашлись внезапные свидетели. Алесса внимательно наблюдала за тем, как маячит на периферии ее зрения фигура преподавателя и отмечала про себя, что в его мотивах есть что-то личное, никак не касающееся Мэдисон или ее успехов (о неудачах и речи не было, поскольку даже будучи матерью, не знающей почти ничего об увлечениях своего ребенка, Алесса точно помнила о страсти Мэдс к чтению и литературе, которую мистер Филдс и преподал). Оставалось только суметь распознать их верно, не «покупаясь» на ту ширму, что с минуты на минуты выстроит перед ней мужчина, ссылаясь на какие-то рабочие моменты.
- Я рад, что Вы смогли найти время для визита, миссис Монтгомери, - Джеймс обошел стол и занял полагающееся ему место, надевая очки и раскрывая лежащую перед ним записную книжку. Помимо стопки тетрадей и листов, исписанных сплошь и поперек мелким, похожим на рассыпанный бисер почерком, явно принадлежащим взрослой уверенной руке, которой в жизни приходилось много, часто и быстро писать, а не детской, ведь дети либо выводят каждую букву, будто бы вырисовывая ее на холсте масляными красками, либо не стараются вообще, на столе лежали так же и книги – Алесса сразу же обратила на них внимание; мистер Филдс, судя по всему, был страстным поклонником французской поэзии.
«Интересно, это образовательная программа предполагает ознакомление на уроках с творчеством Гюго и Бодлера или же это инициатива исключительно преподавательская?..», - у Алессы и мысли не было, что эти издания лежат здесь для личного пользования, а потому она неодобрительно сощурилась, понимая, что, возможно, ровесникам ее дочери еще слишком рано приобщаться к французскому лирическому декадансу.
- Это было нетрудно, - отмахнулась Алесса, переводя свой изучающий взгляд с книг на мужское лицо. Джеймс крутил между пальцев ручку и не сводил с сидящей напротив него женщины глаз. – Так о чем Вы…
- Ах, прошу прощения, - он легонько прихлопнул по столу, будто бы неожиданный громкий звук помог ему вернуться «в реальность», - Я даже не знаю, с чего стоит начать, - усмехнулся Джеймс и потер переносицу, собираясь с мыслями, - Обычно я не начинал беспокоиться об этом так рано, ведь семестр только начался, и, признаться, я еще не успел даже запомнить всех своих учеников поименно, - он повел плечами в извиняющемся жесте, а Алесса рассмеялась, зажмурившись.
- Могу представить – в этом году, насколько я поняла, у школы стопроцентное заполнение классов, особенно – старшего звена, - их беседа напоминала переливание из пустого в порожнее, что начинало немного напрягать Монтгомери, не любящую напрасно тратить время, которого и без того вечно не хватало, но ей совершенно не хотелось показывать своей тлеющей незаинтересованности в разговоре, поэтому все, что оставалось делать – отшучиваться и кивать головой, – Но вы все же пригласили меня сюда, - она снимает пиджак и кладет его на колени, а затем придвигается чуть ближе; переводить взгляд на мужчину и вопросительно выгибает бровь: - Мне есть о чем волноваться… - секундная пауза, - Мистер Филдс?
Он усмехается, подмечая, что эта женщина достойна искреннего восхищения хотя бы за то, что неуклонно следует собственным принципам.
- Вам есть, за что быть гордой, - мужчина так же делает паузу и отвечает Монтгомери взглядом в упор, - Алесса, - идет ва-банк с целью, по всей видимости, обезоружить. Удивление на лице женщины говорит само за себя. – А точнее, за кого быть гордой… Как Вы думаете, Мэдисон согласится принять участие в городском конкурсе чтецов?
- Зависит от того, что Вы предложите ей зачитать… - задумчиво ответила Алесса, откидываясь на спинку кресла, - У моей дочери довольно специфический вкус в литературе.
- Я знаю, - Джеймс аккуратным движением руки подталкивает вперед, по направлению к Алессе, лежащую на столе книгу, на корешке которой выведено: «Les Fleurs du mal».
Монтгомери усмехается, но книгу берет – для того, чтобы освежить память, не для ознакомления. Когда ей было восемнадцать и под сердцем она носила свою дочь, то впервые прочла «Цветы зла» - если бы Алесса верила в тонкие материи, карму и то, что все предопределено судьбой, то сочла бы интерес Мэдисон к подобной литературе знаком, при том, к сожалению, дурным.
- Две тысячи одиннадцатый объявлен годом французской культуры, - продолжил Джеймс, - Поэтому увидев, что Мэдисон тяготеет к поэтам, вроде Бодлера, то подумал, что лучшего кандидата для участия в конкурсе мне не найти.
- А как же выпускники?
- А им это уже не интересно.
- С чего Вы решили, что это будет интересно Мэдисон? -  усмехнулась Алесса.
- Я видел записи на полях в ее тетради, - Джеймс поднялся со своего места и обошел стол, опираясь о него ладонью, а вторую отправив в карман брюк, - …Демон мой; ты - край обетованный, - небольшая пауза, взгляд, который, кажется, мог бы просверлить на кудрявой макушке Монтгомери дыру насквозь. Взгляд, настойчиво требующий, чтобы женщина продолжила строку, - Где горестных моих желаний караваны…
-…К колодцам глаз твоих идут на водопой, - хором заканчивают Джеймс и Алесса; та поворачивается в сторону мужчины и в ее глазах плескается непонимание, смешанное с неприкрытым уже интересом.
- Sed non satiata.
- Немного не по возрасту, не находите? – усмехается Филдс, и Алесса хмурится, готовая уточнить, скрывается ли в этом вопросе обвинение, которое она считает совсем не уместным из уст человека, пусть и педагога, которого едва знает, но в этот момент раздается стук в дверь.
- Войдите, - несколько раздраженно отвечает Джеймс и отходит от стола, скрещивая руки на груди.
- Мистер Филдс, у нас… - на пороге стоит девочка, трясущаяся, как осиновый лист на холодном ноябрьском ветру, - М-мел кончился… Не одолжите?..
- Мэнди, ну что за вопрос! Пройди, возьми его вон там, на полках, в коробочке, - показывает рукой по направлению к доске за своей спиной и небольшого шкафа рядом с ней. Девочка кивает и семенит в ту сторону, с опаской почему-то оглядываясь на сидящую Алессу. Та почти не обращает на маленькую гостью никакого внимания – ее интерес всецело отдан Джеймсу и книге, лежащей теперь на ее коленях.
- Не знаю, на что Вы намекали, мистер Филдс… - несколько агрессивно начала Алесса, листая «Цветы зла», но ее снова перебили.
- Я намекал лишь на то, что любовь к хорошей поэзии у вас, судя по всему, семейное, миссис Монтгомери, - ему лучше бы прекратить улыбаться так ненавязчиво, но притягательно, потому что Алесса в который раз ловит себя на мысли о том, что теряет от этого выражения мужского лица концентрацию.
- Спасибо… - смущенно отвечает, распознавая в последней фразе Филдса комплимент уже не дочери, а ей самой, - Что касается участия Мэдисон…- она не договаривает, потому что в ушах раздается противных, глухой, скрипящий звук. Звук мела, скользящему по неровной поверхности доски. Алесса легко встряхивает головой и продолжает; ее пальцы напряженно впиваются в подлокотники кресла, - Я думаю, что Вам стоит поинтересоваться о мнении самой… - звук повторяется снова; женщина поднимает свой взгляд в сторону той самой Мэнди, которая стоит спиной около доски и медленно проводит крохотным кусочком по доске и от того, что она скользит по поверхности еще и собственными ногтями, весь кабинет наполняется противным скрежетом. Монтгомери сдерживается от того, чтобы повысить голос на девочку, всем своим присутствием здесь и сейчас мешающуюся, но мысленно явственно представляет, как встает, за несколько быстрых шагов сокращает расстояние между ними до минимума и, хватает маленькую паршивку за волосы на затылке, прикладывая ту пару-тройку раз виском о выступающий угол стола, чтобы она больше никогда, ни-ког-да не издавала этих отвратительных звуков. Внешне Алесса только чуть сжимает губы, - О мнении самой… - но по ушам снова проходит будто бы электрический разряд от скрипа, - Да сколько можно-то! – срывается женщина, яростно скидывая одну свою ногу с другой и тем самым топая каблуком по деревянному полу. Мэнди от неожиданности подпрыгивает на месте, а Джеймс разворачивается в сторону девочки и мягко дотрагивается до ее плеча, подталкивая к выходу:
- Мэнди, возьми несколько мелков и проверь их в классе, где у вас идет урок. Ну, давай, иди, тебя ведь все ждут, - и когда дверь за ней закрывается, то Филдс вновь обращается к своей гостье, -  Дети…
- О, да… - кривит губы в усмешке Алесса, разжимая пальцы, которые до отметин сжали кожу дорогой офисной мебели, - Так вот… Я совершенно не против участия Мэдисон в конкурсах и других мероприятиях, но последнее слово – за ней. Уж простите, - пауза, - Джеймс, - Алесса сдалась, - В этом случае я настаивать не буду.
- Мне кажется, что настаивать не придется, - Джеймс внимательно наблюдает за тем, как Монтгомери поднимается со своего места. Она кажется ему слишком хрупкой, особенно для женщины своих лет – единственное, что выдает ее с головой, это уверенность в движениях; молодые и неискушенные особы зачастую ведут себя куда-более «дерганнее», в их привычках и жестикуляции нет выдержанной со временем грации.
- Что ж, в таком случае – была рада встретиться с Вами, - Алесса протягивает руку для прощания.
- До скорой встречи, миссис Монтгомери, - Джеймс легко сжимает женскую ладонь и подмечает, что она чуточку влажная; быть может, от волнения.
Он почти сразу же закрывает за Алессой дверь, но не отводит взгляда от окна, где внимательно следит за каждым ее шагом – за тем, как спускается по лестнице, за тем, как вспоминает, что оставила пиджак в кабинете и уже было решает вернутся, но… Что-то останавливает ее, и она скрывается за школьными воротами, бросая через спину беглый взгляд – чувство, будто бы знает, что Джеймс следит за ней, и это, если верить улыбке, тронувшей женские губы, кажется ей забавным.
***
Этим же вечером Алесса решает встретить дочь после школы – она ждет ее около парадного входа, сидя в машине и не отводя глаз от монотонной толпы, заполняющей крыльцо и школьный двор; возможно, она кого-то выискивает, а возможно, наоборот, надеется не увидеть. Впрочем, когда Мэдс садится в машину, это стает уже не столь важным.
- Как прошел твой день? – интересуется между делом женщина, целуя дочь в макушку. Они нечасто делятся друг с другом тем, что твориться у них в жизни, но сегодня без разговора не обойтись. В частности, уже около дома, прежде чем заглушить мотор и покинуть салон машины, Алесса озвучивает то, что гложет ее с момента, когда она вышла из кабинета мистера Филдса, - А как ты относишься ко французской поэзии, м?..
Но мозаика складывается воедино только вечером, когда Монтгомери, воспользовавшись тем, что дочь принимает душ, перебрала все тетради Мэдисон и ни в одних не нашла никаких записей на полях, и уж тем более – цитат Бодлера. И телефонный звонок с номера Джеймса теперь уже не кажется столь неожиданным.
- Да?.. -  отвечает Алесса.
- Добрый вечер, я не разбудил Вас? – интересуется Филдс, и от его голоса у Монтгомери пробегают мурашки по спине, - Вы забыли пиджак…
- Да, я заметила это только тогда, когда была уже дома, - как можно серьезнее говорит Алесса, но скрыть проступающую и совершенно дурацкую улыбку у нее не получается.
- Завтра на школьном стадионе будут проходить соревнование по волейболу – приходите, - но, чтобы это не звучало, как завуалированное приглашение на свидание, Джеймс добавляет, - Там и отдам Вам пиджак.
- Я постараюсь.
***
Перед тем, как пойти спать, Алесса решила пожелать добрых снов и дочери. Она появилась на пороге ее комнаты со все той же странной улыбкой на лице – такой свою мать девочка не видела черт знает сколько времени.
- Мэдс, а ты случайно не знаешь, во сколько завтра у вас будут соревнования по… Волейболу, кажется… А то Джеймс… - она осеклась и рассмеялась, смущаясь собственным мыслям, ведь весь вечер только и думала о том недавнем звонке; чувство, что ее втягивают в увлекательную и интригующую игру воодушевляло и заставляло думать о чем-то, помимо работы, которой жила последние годы, - Мистер Филдс, я имею ввиду… Он должен передать мне пиджак, поэтому я должна понять, во сколько нужно будет быть завтра в школе. – Алесса взглянула на дочь, устроившуюся на кровати, и подумала о том, что неплохо было бы понимать, как Мэдисон относится к Джеймсу. Впервые в жизни Монтгомери было не все равно на мнение дочери. А это значит, что… Их всех ждет что-то интересное в обозримом будущем.

пост от Мэдисон (с участием Джеймса)

Вы не замечали? У некоторых людей, стоит только им ощутить волнение - стоит только адреналину влиться в их кровь - ощутимо меняются лица. И тем зримее, тем заметнее эти изменения, чем охватывающий несчастного трепет сильнее. Лицо Мэнди, когда она вышла из кабинета - вышла, слегка подволакивая ноги, словно пол под ней был плавающим, а где-то вблизи раздавались сильнейшие вибрации - было похоже на расписанную чьей-то нетвердой рукой эмаль. Молочная бледность разлилась по ее щекам, все еще сохраняющим следы детской припухлости, и веснушки, в обилии усеивающие их, стали похожи на оставленные человеком пятна краски - или осколки некогда целостной и гармоничной структуры, словно следы шрапнели на стенах ранее мирного города. Мэдисон ждала ее там же, на лестнице, малоподвижная, инертная, напоминающая чем-то - возможно, очертаниями местами напряженного, будто бы схваченного некой привередливой болезнью тела - деревянную статую ребенка, запечатленного в ожидании чего-то за краем композиции. В руках Мэнди несла несколько мелков. Ее пальцы сжимали их лишь благодаря тому, что она до сих пор не решилась пошевелить чем-то, кроме несущих ее по направлению к Монтгомери ног. Поравнявшись с Мэдисон, она досадливо поморщилась, будто пронзенная внезапной остаточной болью, и бросила мелки на лестницу; в тишине коридора, замершего в ожидании очередного звонка или скрипа выпускающих учеников дверей, глухой дробный звук, с которым они приземлились на ступени, прокатился в разные стороны и ухнул вниз, чтобы затихнуть у ведущих на улицу дверей. На испещренных посеревшими от волнения веснушками щеках выступили красноватые пятна, свидетельствовавшие, возможно, об испытываемом ею стыде - мучительном и все еще явном. Мэдисон видела его в глазах Мэнди так хорошо, что вполне могла испытать полузабытые, почти полностью атрофировавшиеся, отпавшие за ненадобностью чувства, передающиеся как бы из рук в руки или же из уст в уста, будто по настроенному на определенную волну приемнику - поломанному и несовершенному.
- Как твои успехи? - спросила Мэдисон, улыбнувшись своей обыкновенной улыбкой. Ее маленькие, по-паучьи ловкие пальчики поправили выбившуюся из косы прядку. Мэнди отрывисто дернула плечами.
- Я взяла мел, - и она, как бы оправдываясь, показала на брошенные ею же, раскрошившиеся от столкновения с полом кусочки, обдавшие Мэдисон несколькими секундами ранее невесомым белесым облачком.
- Прекрасно. Что еще?
- Та женщина… и мистер Филдс… они говорили, - запнувшись и увидев в немигающих, скрытых тенью глазах Мэдисон закономерный вопрос, она торопливо, явно желая покончить с этим как можно скорее, продолжила, - Говорили, что тебя... что тебя, М-мэдисон, нужно о чем-то попросить. Спросить о мнении или что-то… что-то в этом духе.
На лицо Мэдисон легло странное, отдаленно напоминающее улыбку выражение, затронувшее не то одни только губы, не то все мимические мышцы до единой сразу. Знай вы ее лучше, вам определенно удалось бы проследить в этом выражении черты удивления, удовлетворения и любопытства, настолько сильно видоизмененные, что любые их признаки стали совершенно неузнаваемыми. Она беззвучно шевельнула ртом, похожим на широкую черную прорезь, и наконец кивнула.
- Иди, Мэнди. И не забудь мел. Нельзя, чтобы кто-то на него наступил и разнес грязь по нашей чистой школе.
Дважды просить, как правило, не приходится никогда. Все ученики, знакомые Мэдисон, в сущности, так или иначе желали одного и того же: никогда с ней не сталкиваться. Возможно, в ином месте все было бы иначе, но здесь, где в каждом детском лице - принесенное ленивым ветром благополучной жизни семечко очередной Мэнди или любого другого похожего на нее ребенка, она, Мэдисон Монтгомери, - единственное по-настоящему темное пятно на холсте.
В ту или иную сторону ее влекло отнюдь не течение школьной жизни. Потерянная в потоке учеников, она следовала всем его излучинам совсем не потому, что они совпадали с ее собственным маршрутом. Отклониться в какой-то момент - не так уж сложно, и вовсе не из-за того, что в кабинет литературы ее и ей подобных ведет расписание. Вокруг двери этого кабинета, вокруг блестящего номерка и резных очертаний имени реальность как бы изгибается, позволяя взгляду упасть на пространство грядущих событий, помогая воспроизвести в памяти голос, взгляд и даже лицо, с нуля построить картину, мельком подсмотренную чужими глазами. Когда несколькими часами позднее Мэдисон занесла руку, чтобы, как и подобает вежливой ученице, постучаться, ей казалось, что нет ничего, что могло бы заставить ее разделить созданную в воображении картину столь необходимого ей тройственного союза на несколько частей. Она впервые за несколько лет чувствовала себя настолько цельной, способной на созидание - и не могла отрицать, что ей это действительно нравится.
В кабинете литературы было шумно. Там, за плотным коконом отстраненности и равнодушия, существовали люди, плотной толпой, словно волны, накатывающие со всех сторон, окружившие единственного человека, способного не обмануть ее ожиданий - человека, необходимого ей самой куда больше их всех. Стайка старшеклассниц, почти сравнявшихся ростом и сложением со взрослыми женщинами, обступила мистера Филдса так плотно, что невысокой, хрупкой девочке, какой была тогда Мэдисон, осталось лишь следить за тем, как исчезают и появляются из-под век белки его глаз, словно отражения замутненной тучами луны, то и дело ухающей в штормящее небытие людских масс. Будь на его месте кто-то другой, натренированный, жестокий взгляд Мэдисон вскрыл бы его как жестянку, чтобы определить, как скоро он разочаруется в новой работе и устанет от внимания только-только осознающих свою женственность девочек. Но Джеймс Филдс не был «кем-то другим». Пойманный в фокус, он имел такие четкие очертания, что Мэдисон почти не видела ни окруживших его школьниц, ни чего-либо другого - одно лишь свечение и упорная, созидательная работа похожего на ее собственный разума. Прогремел звонок. Девушки встрепенулись, словно встревоженные голубки, и нехотя вспорхнули к двери, оглашая и без того до предела напоенный звуками воздух хихиканьем и прерывистыми вздохами. Проводив их рассеянным взглядом, учитель потер переносицу и, будто не узнавая, взглянул на Мэдисон. Она смотрела на него внимательным немигающим взглядом - и молча, почти неуловимо улыбалась.
- Вы с моей мамой успели договориться насчет моей книги? - спросила она быстро. Он возвратил ей улыбку - на этот раз чуть более лукавую, чем та, которая возникала на его лице словно в ответ на безмолвные просьбы очарованных новизной и молодостью учениц.
- Твоей книги, Мэдисон? - с нажимом переспросил он.
- Но вы не сказали ей, что я позаимствовала ее, - улыбка Мэдисон стала шире. Она могла бы и не спрашивать вовсе, потому что знала ответ на любой из своих вопросов еще до того, как переступила порог кабинета. Знала так же, как и то, что он не разочарует ее.
- Не сказал, - нехотя кивнул мистер Филдс. - По правде говоря, я хотел поговорить с твоей мамой совсем не о том, что ты… позаимствовала эту книгу. Скажем так, я ведь учитель литературы, а не следователь, верно? Думаю, ученикам неплохо было бы научиться различать кое-какие оттенки. Я хотел поговорить с твоей мамой не о том, что ты позаимствовала книгу - а о том, какую книгу ты позаимствовала.
- Это всего лишь поэзия, - помедлив, бросила Мэдисон, намеренно придавая своему голосу равнодушные нотки и буквально вырезая из своей памяти ту сладкую дрожь, которая охватывала ее при малейшем прикосновении к давно утратившей шик новой типографской печати обложке сборника. - В ней нет ничего страшного.
- Это не «всего лишь поэзия». Это Бодлер. Было неожиданно увидеть, что девочка вроде тебя уделяет внимание такой поэзии… да и твоя мама тоже была немало удивлена, - брови Мэдисон медленно сошлись на переносице, как если бы она на один шаг приблизилась к обрыву и не была уверена в том, что сможет предотвратить падение. - Но знаешь, что? Это замечательно. Вот, - он обошел стол, наколотый на внимательный, по-звериному настороженный взгляд Мэдисон, и извлек из ящика Книгу. - Я отдам ее тебе, если ты пообещаешь мне две вещи. Идет? Во-первых, не пытайся обмануть меня. Я не дурак, и умею различать, когда люди говорят о «всего-лишь» вещах и о том, чем одержимы.
Улыбка, вернувшаяся на губы Мэдисон, была в разы более жесткой, нежели та, с которой она пришла к нему несколько минут назад. Она сжала пальцами край парты и подалась вперед, с заинтересованностью и ожиданием рассматривая что-то, ведомое только ей одной, на самом дне покрасневших учительских глаз.
- А второе?
- Какое стихотворение твое любимое?
Мэдисон замешкалась. Ее взгляд, быстро брошенный на унизанный шипами уродливый цветок на обложке книги остекленел, и она замолкла, перебирая в памяти выученные некогда строки. На звездной карте восхищавших ее вещей тут и там отпечатались созвездия Бодлера - так много, что она и сейчас, наиболее приближенная к частицам его гения, разнесенным тончайшим слоем по страницам старого издания «Цветов зла», видела лишь искаженную картину, раздробленную на множество частей. Пытаясь собрать разбитое зеркало, никогда не угадаешь, какой осколок первым вопьется тебе в пальцы.
- Может быть, «Сплин». Не помню, какой по счету. Я - кладбище, чей сон луна давно забыла… - пробормотала Мэдисон, все еще глядя на обложку книги. Она не видела лица мистера Филдса, но кожей чувствовала всплеск его удивления и чего-то, отдаленно похожего на сочувствие.
- Интересно. Впрочем, что бы ты ни выбрала, это все равно Бодлер, - он вновь обошел стол и сделал шаг к Мэдисон, протягивая ей книгу. Не мучая себя сомнениями, она взяла ее и машинальным, вряд ли полностью осознанным жестом притянула ядовитый цветок к самому сердцу, как иной раз ребенок притягивает к себе любимую игрушку. - Ты не хотела бы познакомить с ним остальных учеников? Я не стану настаивать на твоем участии в конкурсе чтецов, но у тебя есть все шансы победить.
- Вас осудят. Это ведь школа, а мне даже пятнадцати нет. Организаторам может не понравиться, что вы знакомите детей с подобными книгами. И потом, я ведь ребенок. Ребенок не может понять то, что вы предлагаете мне зачитать. Заставить попугая выучить несколько слов и ждать, что он начнет понимать человеческую речь - не одно и то же.
- Ты и сама в это не веришь, - он усмехнулся. - И потом, я уже договорился о выступлении. Они поверят тебе, не сомневайся.
Под взглядом Мэдисон он напоминал великовозрастного мальчишку, совершившего шалость и крайне ею довольного: вокруг его глаз расползлись лукавые морщинки, свидетельствовавшие скорее не о возрасте, а о добродушном нраве, а по углам губ легли две мягкие тени. Помедлив, она кивнула. Книга у ее сердца едва уловимо - почти воображаемо - подрагивала вместе с каждым его ударом, словно живое существо, пригретое теплом человеческого тела.
- Ладно. Но… могу я выбрать другое стихотворение? Им ведь будет все равно, любимое оно или нет.
Учитель задумался. Ненадолго - на секунду или около того. Казалось, он ждал ее сомнений еще до того, как она заговорила о них, ждал больше, чем удивления по поводу того, что на юношеском конкурсе чтецов маленькая девочка вдруг сильным голосом начнет декламировать Бодлера. Смягчившимся лицом, на котором следы усталости были не более чем занесенными песком отпечатками человеческого присутствия, он обратился к ней и медленно кивнул.
- Поговори об этом со своей мамой. Может, вы придумаете что-то вместе.
Губы Мэдисон тронула улыбка.
- До свидания, мистер Филдс. Спасибо за книгу. И за предложение тоже спасибо, - произнесла она наконец, отходя от парты к двери. Нити, которыми она прошила свою кожу - нити, сплетенные для того, чтобы привязать ее к живому человеку, натянулись - за эти несколько минут они стали во много раз толще и прочнее, чем те, которые она вдела в иглу совсем недавно. Этим вечером, садясь в машину матери - в машину, насквозь пропахшую ее духами, набитую, словно чучело, тяжелыми мыслями - она будет чувствовать, как натяжение, связывающее ее с реальным миром, отпускает, превращается в чувство уверенности и спокойствия, претерпевая томительно прекрасные метаморфозы. Дежурный поцелуй Алессы еще никогда не был таким терпимым, как тогда, в тот вечер, когда Мэдисон уносила в своей школьной сумке украденную, конфискованную и возвращенную книгу, впитавшую память о человеке, которого она рано или поздно заставит понять. Вам стоит запомнить одну вещь: понимание - совсем не то благо, которым мы все обладаем с рождения. Бывает так, что его необходимо выстрадать. Она будет терпелива: терпима к поцелуям матери, ее слабости и слабовольному разуму, к мистеру Филдсу и шорам на его глазах. Она срежет все наносное, соскоблит кожу этой утомительно мерзкой жизни, чтобы открыть взгляду плоть, кровь и внутренности тела, называемого будущим. Когда Алесса задаст первый выбивающийся из стройного ряда ничего не значащих проявлений материнской заботы вопрос, Мэдисон улыбнется, прижимая к себе портфель, и ответит:
-Прекрасно. Все, что ты хочешь узнать. Все прекрасно.
Она не думала, что Алесса поймет - да это и не было нужно. Маятник завис в крайней точке своего путешествия, отсчитывая секунды до того, как пустится в обратную сторону. Случится ли что-то, когда он достигнет середины, или чуть позже? Мэдисон не знала. Иногда она просто наслаждалась чувством того, что что-то может идти и без ее участия: мир за пределами черного кокона, там, где не было шепота ее черных, как сажа, мыслей, редко казался ей таким живым, как в тот день, когда она вдруг решила, что может измениться.

* * *

Конечно, Мэдисон знала, что порой Алесса проявляет к ее жизни полярное обычному равнодушию любопытство, столь же нездоровое, как и упрямое пренебрежение. Однако тогда, увидев свои неровно, явно наспех сложенные тетради - те, в которых мать наверняка рылась - она пришла в необъяснимый восторг. Алесса напоминала собственной дочери растревоженное живое существо: в ее голове скрывался медленно увядающий улей с зачахшей королевой и тысячами мертвых пчел, и если ранее Мэдисон наблюдала за его жизнью с интересом пчеловода, пытающегося угадать, когда движение этого единого организма прекратится полностью, то теперь, обманутая в своих предположениях, она радовалась как ребенок, которым, кажется, некогда и была. Медленно ворочавшиеся в затуманенной голове мысли Алессы Монтгомери пришли в движение, больно жаля ее любопытство и придавая ей неуловимое, почти призрачное сходство с собственной дочерью - гипертрофированным вариантом одного из возможных путей ее развития. И Мэдисон не могла подавить в себе сдержанную радость.
Улыбка, заморозившая губы Алессы в одном положении на целый вечер, была первым предвестником происходящих в их доме перемен. С ней она вошла в комнату Мэдисон, когда та уже была в постели, задумчиво обводя своими маленькими, все еще детскими пальчиками контуры напечатанного на обложке «Les Fleurs du Mal» шипастого цветка. Появление матери в ее комнате, кажется, ничуть не потревожило ее: она не попыталась ни спрятать, ни убрать книгу со своих колен, ни даже прикрыть название ладошкой. На заданный матерью вопрос Мэдисон лишь безмятежно улыбнулась и пожала плечами, всколыхнув блестящий поток вьющихся черных волос.
- Ты ведь знаешь, я не очень спортивна. Но нас действительно завтра ведут по… - она, очевидно, хотела произнести слово «поглазеть», но в последний момент, взглянув на улыбающуюся мать, отчего-то исправилась, -…поболеть за старшеклассников на волейболе. У них завтра первая игра. Мистер Филдс тоже будет там. Я могу помочь тебе найти его, - взгляд Мэдисон, направленный прямиком на мать, все еще был непроницаемо-черным: полумрак погруженной в полудрему детской спальни изменил их до неузнаваемости, но теперь, помимо меланхоличного равнодушия, в них было нечто осознанное, лежащее прямо на поверхности - некий вопрос, предложение, сделка, многоликое «что-то», предлагаемое этой маленькой хрупкой девочкой своей воодушевленной, но все еще растерянной матери. Здесь, за закрытой дверью, в абсолютной тишине пустующего дома, в первый раз - а будет это не единожды - решилась судьба Джеймса Филдса.
Мэдисон улыбнулась и взяла Алессу за руку, будто впервые за эти годы смягчившись. Заключенная между ними - и Мэдисон с самой собой - сделка скрепилась слабым давлением детских пальчиков на холеную женскую ладонь.
- Все будет нормально, - она на секунду выпустила руку матери и вновь положила пальцы на обложку книги. - Останься на игру, многие родители так делают. Тебе понравится. У нас сильная команда. А пока вот, - Мэдисон вложила сборник в ладонь Алессы и настойчиво сжала ее пальцы вокруг корешка. - Выбери то, что понравится больше всего.
Ей не требовалось - да и, будем честны, не хотелось - говорить что-либо еще. Та близость, которая воцарилась между матерью и дочерью на эти мгновения, не была похожа ни на что, связывавшее их сих пор, и Мэдисон вовсе не желала портить ее пустыми словами.
Когда Алесса ушла, девочка приподнялась, а затем медленно выпрямилась, напряженно вглядываясь куда-то в темноту своими угольно-черными глазами. Злость и - отчасти - безумие придали ее лицу почти пугающую, неуместную зрелость, а исказившее их после жестокое веселье, казалось, принадлежало совсем другому человеку. Упершись в матрас сжатыми в кулаки руками, Мэдисон тихо, раскатисто рассмеялась.
- Слышала? - прошептала она в пустоту. - Я сделала это сейчас, и сделаю это завтра и послезавтра, и через неделю, и через месяц. Ты - не я. Я другая, и он другой, он понимает это. Все изменится, все уже меняется. Уходи. Убирайся.
Она замолкла, бессильно откидываясь на подушку. Болезненно сухие глаза моргнули, и темнота, сквозь которую Мэдисон так хорошо видела лишь секунду назад, схлопнулась, как вода в колодце, отрезая ее от того, что находилось там, на противоположной стене, где, все еще целое даже после того, как она много раз порывалась его разбить, висело зеркало.


Личные требования к игроку
От Мэдисон:
Частично за основу моего персонажа был взят образ Юленьки из одноименного русского ужастика. Изначальная идея, конечно, уже давно переросла себя и вылилась в любимого мной самодостаточного персонажа, но история со школьным учителем все равно была и остается знаковой, переломной в истории Мэдс. Я думаю, будет интересно увидеть, во что смогут вылиться отношения мистера Филдса и его бывшей ученицы спустя много лет. Вы вольны возненавидеть меня (теперь уже с чистой совестью) или возжелать, попытаться убить или упечь за решетку за все мои недоказанные грехи - вариантов развития событий много. Одного прошу - не делайте из Джеймса мстителя и супер-солдата. Он - всего лишь человек, школьный учитель, решивший встретиться с мучившими его многие годы призраками прошлого. Ничто не мешает вам посвятить его жизнь мщению за сына, немного повредить в уме или же и вовсе исправить учиненные Мэдисон ошибки и создать Джеймсу новую семью.
Из плюсов: мы с мамулей умницы, красавицы и рукодельницы. Оденем, обогреем, окружим любовью, заботой и вниманием, все покажем и расскажем. Нафотошопим столько, что не сносить. Из минусов: ну, мы немного… кхм… совсем немного слоупоки. И графоманы. Но! Пугаться нас не надо, мы не кусаемся и не требуем огромных постов. Лично я от себя прошу какую-никакую грамотность и средние размеры постов. В остальном - пишите как, когда и сколько угодно, я буду рада уже тому, что вы придете.
И дополнения от Алессы:
Они будут довольно стандартны – стабильность, активность, желание развивать персонажа и быть при этом самостоятельным. С удовольствием рассмотрим кого-то из островитян, если при прочтении у Вас возникло желание попробовать себя в этой роли. Мы пишем объемные посты, но не заостряем внимание на количестве символов. Терпеливо ждем ответа и не дергаем за рукав каждый день. Графикой и любовью обеспечим.


Связь с вами
Гостевая, а дальше кто-то из семьи Монтгомери обязательно подхватит и даст координаты для более удобного способа связи.

0

68


http://s4.uploads.ru/rLnbV.png

http://s4.uploads.ru/Th8Cx.png
Мэ-ди-сон.
Дикое имя. Какой идиот мог назвать дочь так? «Мэд-и-сон». Безумная мечта*. Его брат весьма вольно относился к своей семье, а на родственные отношения ему всегда было плевать. Грэм передёрнул плечами, словно сбрасывая с себя наваждение – избавляясь от дурного сна, - и усмехнулся: много лет он мечтал, чтобы Эйдан сдох, растворился, рассыпался пылью.
А теперь думает о том, каким хреновым  тот был отцом, что заставил свою дочь расти в нелюбви. Они были похожи – он и малышка Мэдди, сходящая с ума от одиночества среди близких людей. Родители всегда любили Эйдана, потому что он старший. Они любили Фанни, потому что она младшая.
Ингрэма не любил никто, потому что он – проблемный. Заячья губа, дурной характер, то и дело операции, которые стоили немало… да мало ли было поводов, чтобы слать своего ребёнка на хер?
Он любил Мэдисон, потому что она была его девочкой, даже если не он спал с Алессой, чтобы её  зачать. Мэдди была нужна только ему, и это знание пьянило.
В жизни Монтгомери были радости совсем иного толка, нежели семья. Например, наблюдение за тем, как всё вокруг Эйдана рушится, превращаясь в пепел. Как он умирает, а потом воскресает, как превращается из надменной сволочи в жалкое подобие самого себя.
И если пять лет назад он не пустил пулю ему в физиономию, а сейчас они более-менее общались, это не значит, что Грэм воспылал к брату любовью.
Любви не существует.
Может быть, симпатия к Монстру, с которым они переписывались, но любовь – это для тех, кто пускает слюни на подушку, видя во сне очаровательных овец.
Овец Грэм видел в жизни – не впечатлился, слюни не потекли. Противоречия сводят с ума. Сначала он думает о том, что Алесса – самая хуёвая мать года – и Эйдан – говно на палочке – должны были любить и обожать дочь, а потом признает, что никто никому ничего не должен.
Даже овечкам, которые полночи прыгают через забор, задевая пушистым брюхом веретено. Мэдисон станет старше и утопит свою жизнь в комплексах, в отношении с мужчиной, который годится ей в отцы. А почему? Потому что у неё в жизни не было мужчины, который смог бы о ней позаботиться, который смог бы её полюбить и воспитать. И даже Грэм не мог заменить Мэдс отца.
Потому что он был её дядей, который думает о прыгающих через препятствие овцах. Белых и чёрных, а к утру – фиолетовых и розовых.

читать продолжение: «snow patrol»

Любимый дядюшка. Эк как звучит, правда? Если слегка отрешиться от моего персонажа, то я ничуть не слукавлю, сказав, что люблю своего чудесного дядю всем сердцем, как и любого другого из членов своей безумной семьи. Тому, что этот пост станет особенным и получит свое внимание со стороны всех остальных жителей неспящего острова, я обрадовалась, но притом нисколько не удивилась. Он невероятный ровно настолько, насколько невероятен ты сам, Грэм, и то, что ты делаешь. Серьезно, для этого ведь нужно какое-то особое умение: так ворваться, так непринужденно навести шороху, так легко взбаламутить мои застоявшиеся без вдохновения мысли. Десять месяцев? Разве это срок для таких постов? Я не совру, если скажу, что эмоции, которые преследовали меня все то время, что я, будто захлебываясь, читала сначала только твой ответ, а затем и весь эпизод в связке, стоили каждого месяца ожидания. Каждое слово искупало их. Я уже сказала тебе лично, как сильно обрадовалась этому посту и как мгновенно метнулась писать на него ответ, но думаю, что нелишним будет повторить еще раз: это - один из тех немногих случаев, когда пост сумел выдернуть меня из унылой реальности, собственных мыслей и переживаний и вновь погрузить в безумную любовь к каждому члену этой истории. К своему персонажу. К твоему персонажу. Ко всему, что составляет мои воспоминания о Манхэттене и семье Монтгомери. И это - высший пилотаж.
Спасибо, что подарил мне эти эмоции. Ты заслужил эту награду и мои горячие поздравления больше, чем кто-либо другой. Чуешь мои крепкие обнимашки? Если нет, то надеюсь, что сейчас уж точно почувствуешь, потому что я крепко обнимаю и еще раз поздравляю тебя, дядюшка. Боюсь, мне не удалось по-настоящему красноречиво описать все, что я думаю, но надеюсь, что ты все равно поймешь, как много для меня значит эта награда и то, что ты получил ее за нашу с тобой игру. Люблю-целую-Мэдс. Вечно твоя. Пельмешка.
   
(с) Мэдисон
Единственный в моей Вселенной Тёмный Лорд. Да-да, это ты, Грэм. И посмотри, чья симпатичная физиономия сегодня в таблице? Мне чертовски повезло, я могу любоваться ею каждый день, но иногда нужно порадовать и других, верно? Поэтому только справедливо, что этот пост ты написал не для меня. Всё, что ты пишешь мне, слишком хорошо, чтобы можно было так просто взять и выбрать лучшее. Оно восхитительно.
Ты - восхитителен. Возможно я не говорю тебе этого так часто, как следовало бы, но это не худший повод напомнить тебе, как я люблю тебя и всё, что ты делаешь. Мой талантливый, яркий, сварливый, эксцентричный, серьёзный, инфантильный, дотошный, но всегда неподражаемый. Твой стиль знают и любят многие на Манхэттене. Армия твоих поклонников может спать спокойно - Великий и Ужасный Грэм в надёжных лапах своего Чудовища.
Спасибо тебе за посты, за нескончаемое вдохновение и разнообразие сюжетов, за готовность к экспериментам (ты знаешь, как я люблю это), за то, что ты - исключительно терпеливый и нежный чудовищевод. 
Поздравляю тебя, родной. Не с лучшим постом, потому что для меня каждый твой новый пост - лучший. Поздравляю с тем, что целую неделю мы будем чествовать тебя - это здорово!
   
(с) Эмори
Всегда немного волнительно в такие моменты - в шапку попадает пост кого-то, с кем связан ты и твоя история.
И пусть мы так и не сыграли с тобой с этих профилей, я все равно слежу за своей семьей и радуюсь достижениями каждого из ее членов. Спасибо, что когда-то взялся воплотить образ одного из братьев Монтгомери - он одновременно так контрастирует с остальными больными искалеченными членами большой семьи, и так им подходит. Спасибо за взгляд со стороны на своих родственников - это крайне интересно и, как я уже писала, вдохновляюще.
Лучше ребят выше мне не сказать, но я все равно хочу отметить твое умение перевоплощаться - разнообразие твоих образов поражает, мне остается только пожелать, чтобы вагончик всех идей, которые живут в твоей голове, ожил и каждый из задуманных тобой героев получил свое воплощение в строках новых захватывающих игр.
   
(с) Алесса

https://66.media.tumblr.com/4503d7e6cfca3cf942d150e14e1d4500/tumblr_octdw9l2iT1us77qko1_1280.png

http://s3.uploads.ru/wU6Oo.png
Нил

http://se.uploads.ru/J2Yh4.png
Джастин

http://s8.uploads.ru/dJXVZ.png
Летиция

https://68.media.tumblr.com/1f8a2097dcfb398c16b582d842c9025b/tumblr_ordjjzA1iB1us77qko6_75sq.png
Лианна

https://68.media.tumblr.com/2b2e5e691ab914772b5a4e5cccde8db9/tumblr_ordjjzA1iB1us77qko5_75sq.png
Рик

http://se.uploads.ru/6ZrcW.png
Гильермо

http://se.uploads.ru/bzNsL.png

Бей или беги.
Наркотики бились через стену годами; Том убегал. Психологи – неделями; Том убегал. А Тайлер – просто ебаный читер, который – так-то, по сути – не сделал абсолютно ничего, чтобы сломить стену. Просто тридцать пять с лишним лет назад в матке Сойер одна клетка разделилась на две и этого оказалось достаточно, чтобы барьер, не чувствуя ничего чужеродного, пропустил внутрь Тайлера, перепутав его с Томом. Смотри, копайся, я тебе всё тут покажу.
Беги.
Эллрой отводит глаза, чувствуя, как сердце медленно пытается прийти в себя. Он растерян и зол, потому что это чужой человек. Чужой. Холодный разум видит все отличия, сознание формирует все «да» и «нет», с воинской краткостью и четкостью оттарабанивает рапорт. Том моментально начинает жалеть о содеянном, традиционно ненавидеть себя и молча материть, но тут приходит беспощадная сука биология и выбивает мозгу нахуй все зубы. Природа, по определению сильнее рассудка, не дает Эллрою никаких шансов и шепчет бархатным соблазнительным голосом первоклассной проститутки: Джонс чужой, у него другой характер, другая жизнь, другие привычки, но он – твоё. И ты – его. На самом глубоком, самом первом и самом важном уровне, вы – одно и то же. 

«We're gonna take you to the freaky town.» Томас

Я никогда не ценил свой родной город. Буффало. Большая деревня по-другому и не скажешь. Кафе, которые застрели еще в прошлом столетии, кинотеатры в которых не редко может просто отключиться проектор, все это было так уныло. Другое дело Нью-Йорк, который поражал своим великолепием. Яркие огни, высокие небоскребы. Все это поражало воображение. А когда я впервые увидел эмпайр стейт билдинг, то подумал, что не плохо было бы им владеть. Единолично. Но сейчас прожив определенное время в большом яблоке. Катись к черту Нью-Йорк. Отвратительная еда, хот-доги оправдывающие свои названия, кофе, который иначе как мочой не назовешь, таксисты, которые понятия не слышали о том, что существует ограничение скорости. Этот город одна сплошная грязь, а его бешенный ритм был не для меня. Я не справляюсь. Срываюсь. Злюсь. И из-за этого хожу по краю пропасти в которые могу свалиться в любой момент. И честно говоря…иногда я даже хочу упасть. Лишь бы все это закончилось.
Одним из условий УДО было обязательное посещение психолога. Я его не выбирал, мне его назначили. Поставили перед фактом. И он был полнейшим придурком. Пытался залезть в душу, разворошить ее, трахнуть подобно тому как моряки развлекались с портовыми шлюхами. Я не любил Финча. Я презирал своего психолога. Но каждый понедельник, как подобает законопослушному гражданину приходил ровно в 12 часов на прием.

«между нами тает лед» Лиам

Разум предостерегал по поводу опрометчивых и необдуманных решений, которые Джолан могла принять под влиянием эмоций, однако она практически никогда на них и не полагалась. О, все сомнений, её обуревала масса чувств, требующих выхода, некой разрядки, чтобы не плеснуть наружу в самый неподходящий момент, но во главе угла она их всё же не ставила. С другой стороны, тот же разум настаивал на встрече, насколько бы нежелательной та ни казалась. Ситуацию следовало обдумывать с нескольких сторон разом, зачастую выбирая не выигрышный вариант, а меньшее из зол. В конце концов, кто говорил, что оно никак не сможет стать блестящей безоговорочной победой? Джолан уже сделала выбор, поэтому устремила свой взгляд на перспективы. Одни из них, чисто деловые, заставляли её задумываться сильнее, ибо в них фигурировал Берталан. Вычеркни его из цепочки, и в сухом остатке Джолан имела бы сомнительной оригинальности предложения, которых и так получала на почту вереницей, добавляя работы секретарю. Ей нечего было к этому прибавить и не о чем размышлять, настолько узкий спектр вариантов оставался для делового взаимодействия кардиолога одной из глав фармацевтической компании. С отчимом всё становилось куда любопытнее, и куда опаснее, однако такого рода опасностью Джолан легко сумела бы пренебречь. Берталан вносил собой элемент случайности, к которому не так просто было подготовиться, а решения следовало принимать максимально быстро и взвешенно.
«Минута без тебя, словно шестьдесят секунд! vol.2» Элеонор/Джолан

Мало, кто мог похвалиться тем, что всю свою жизнь был жителем этого небольшого городка, изнуренного зноем беспощадного солнца, ведь детей здесь было не так много, а те, что уже достигли возраста зрелых мужей, предпочитали осваиваться где-то в стороне от этого перевалочного пункта с одинаковым радушием принимавшего и свободных строителей трансконтинентальной железной дороги, и добытчиков серебра, время от времени вылезающих из своих шахт в поисках места, где можно потратить свои честно заработанные деньги, а быть может разжиться и чем-то сверх. Что уж говорить о проезжих ковбоях и бродягах с затянутой на шее петлей? Ворота были открыты всем, потому сюда и шли в поисках ночлега, укрытия и веселья. Городок образовался стихийно, в угоду потребностей рабочего люда, что после изнуряющего дня хотели побыть в тенистой прохладе, промочить горло настоящим виски и трахнуть шлюху, если после выпивки в кармане еще завалялся лишний доллар. Брезентовые шатры обрастали прочными стенами, грязь сминалась в пыльную дорогу и даже старый кактус оказался своего рода неумирающим символом, маяком для усталых шахтеров, что могли не углядеть перед собой дороги, но видеть стройный силуэт с раскидистыми лапами, призывно указывающий на вход в местный салун. Уходили рабочие, приходили шахтеры, на смену им путешественники, предприниматели, и вновь рабочие. 
«Keep your hand on your gun» Медея/Кэти Джеймс

«Кто-то однажды сказал мне, что лучшее средство против скопившихся мыслей, что путаются в голове подобно клубку ниток, это вылить их на бумагу и сжечь ее, а, может, и разорвать, но самое главное – это избавиться от злополучного листочка или нескольких листов, уничтожая их, чтобы и следа не осталось не только перед глазами, но и в самой голове.
Мне кажется, что этот вышеупомянутый кто-то последний идиот...»
Адам снова зачеркнул написанные строки, смял лист бумаги и отправил его к собратьям по несчастью в мусорку, тяжело выдохнув и уставившись на неспокойный океан, сегодня особенно, когда волны поднимались на несколько метров и с силой разбивались о прибрежные скалы с тучей брызг. Рядом с буйством столпилось множество туристов или простых зевак, делая фотографии, выбирая нужный ракурс, иногда помогая тем, кто просил запечатлеть момент всей семьи или друзей, а были и те, кто стоял в сторонке и просто любовался, вот как тот же Миллер сейчас, просто он сидел в номере отеля, закинув ноги на соседний стул, держа в руках книжку, на которой лежало еще несколько целых листов бумаги, а пальцы нервно крутили ручку, выдавая нежелание сидеть на месте. Он относил себя к тем людям, кто так же будет смотреть на природу и оценивать ее красоту, правда на ходу, а не стоя на одном месте вопреки тому, что прошлое вцепилось в него своими когтями.

«fidelity. bravery. integrity» Адам

Стоит ли лишний раз говорить, что пьяный Джастин - бич любого здорового общества и чокнутый на все свои триста процентов безо всяких чаевых? Конечно, нет. Все даже ежику понятно. А сейчас он не просто пьяный. Под таблетками. Под жуткой эссенцией своего горя, призывающий вскрыть вены немедленно в ванной. Под оголенной проводкой нервов, то и дело пускающей по позвоночнику двести двадцать вольт, заставляющей извиваться в агонии и кричать... Кричать, кричать, кричать. Жутко, с переходящими тональностями. Как тут не реагировать хоть на что-то? Никак. Пусть он двадцать тысяч раз будет долбанутым, на голову чокнутым, неуравновешенным кретином, предпочтения к излиянию этой переполненной чаши души сводились к насилию. Он не мог сам себе сказать, что дебильно себя ведет, не мог взять себя в руки и прекратить убиваться по собственному счастью, так легко ускользнувшему из рук. Его теперь наполняет... Ненависть. Он никогда раньше такой не чувствовал. Она змеями крутилась внутри, разъедала внутренности, оставляла кашу в голове, да кровавую пленку перед глазами. На что рассчитывал этот чувак гламурный, цепляя своим ловко-вертким словом явно не трезвого человека, у которого на лице намалевана маска Эзуса? Сам виноват. Сам получил. А Джастин и рад видеть в нем врага в пылу своих алкогольно-шизофренических галлюцинаций. Хоть какой-то слив накопившегося под крышкой черепа негатива. На целых десять часов хватит.
«Вот и встретились два одиночества...и понеслась душа по кочкам.» Джастин

http://se.uploads.ru/xKjQ9.png

take the gun and count to three

Лучшая игра недели

От нее пахло свежесваренным кофе и горькой цедрой лимона; на шее висел кулон в форме сосуда, куда каждый вечер попадали масла в зависимости от настроения: сегодня цитрусовый микс из грейпфрута, лимона и апельсина, а завтра - одна мелисса. По запястьям до сих пор расплывались в виде браслета следы от синяков - попытка вырваться из рук людей, что издевательски смеялись над бессилием слабого пол. Схватить и сломать - не велика потеря. Светлые волосы прятались под толстой байкой капюшона, уверовав, что бесформенная толстовка может скрыть не только фигуру, но и само присутствие Руж, а последнее требовалось как никогда.
Бруклин не считался самым благополучным районом, но здесь - в отстойнике Большого Яблока, становилось жутко от одного осознания, что могут недосчитаться людей. Дверь встречает скрежетом и своим отнюдь не презентабельным видом проржавевшего металла, открывая кишки коридора, что освещались мигающими лампами. Дальше больше: свисающие со стен оголившиеся провода и безалаберные надписи граффити. Кому-то определенно хотелось острых ощущений. Внушающий страх сразу же обваливался как обухом по голове, стоило переступить порог комнаты, наполненный людьми, что с неприязнью смотрели друг на друга. Теперь и ей предстоит вынести липкий ужас, смешивающийся с подавляющей энергетикой отдельных личностей.
- Не думала, что придешь, - обернувшись на женский голос, попадает в омут чертей, на которых плевать самому Сатане - он их взращивал как раз для этих целей. - Кто-то предполагал, что струсишь, - наклон головы в сторону молодого парня.

Дакота

Короткие волосы, практически под ноль. Рассечена правая бровь, шита белыми нитками — совсем как его спокойствие. Не волнуют приближающиеся экзамены в университете, по барабану хромающая успеваемость, благо деканат общается не напрямую с его родителями, а систематически выпивающей матерью одного из приятелей, для которой за содействие бутылка водки в радость, как и минимальная симпатия со стороны молодого парня. Ввязался в драку, был вовремя оттащен. Проиграл спор и снова попал на деньги. Предоставлен сам себе, не отчитываясь за содеянное и без оглядки на прошлое, не имея представления, как строить будущее, из каких подручных материалов и на какие нервы. Будь его воля, шёл бы, втаптывая черепные коробки и дробленные кости под тяжёлой подошвой грубых ботинок, стягивая железные цепи на хрупких шеях. Ему нужен источник. Вдохновения, средств. Ему нужно всё, что ему неведомо и недоступно.
Почему Эзра чувствует себя лишённым?
Застегнув куртку цвета мокрого асфальта до подбородка, убрав сухие пальцы, сжатые в кулаки, в карманы на молнии, он пересекает границу Бруклина. Не чувствует себя чужаком, смотрит исподлобья, мешая под ногами мокрые вчерашние газеты, ставшие грязью всего лишь за одну ночь. Здесь это происходит и с людьми, брошенными на обочины правосудия. Беспросветная вонь мусора, человеческих испражнений. Чем дальше в лес - тем холоднее, однозначнее, безвыходнее. В какой-то момент высокий худощавый парень останавливается. Он хмурит лоб, шарит в левом кармане в поисках помятой пачки сигарет. Закуривает одну. Последнюю. На ней заканчивается газ в одноразовой зажигалке. Никаких следов не останется, если всё закончится там, в безызвестности.

Эзра

riders on the storm.

Да, работа, которую нашел Сэм давалась ему не очень легко и сильно изматывала. Мне это стало понятно по его тону. Но такие, как он обязаны стать как минимум актерами второго плана. Не плохая внешность, умение слушать и слышать когда надо, запоминать нужное. Все это давало Элмерзу шансы на отличную карьеру. Особенно отличалась избирательная память. Чего стояло одно то, что он может запоминать список покупок и то, чего у нас на хате всегда не хватает. Да еще и при этом выбирать самое дешевое. Он как универсальный солдат. Правда не во всех ситуациях.
Сэм еще раз спрашивает у меня про гонки, и я снова углубляюсь в тему. Рассказываю о тусовке, о том как подготовлена машина. Да и всего понемногу.
- Я уверен, что ты выиграешь. Если буду нужен - я у себя в комнате.
Парень оставляет меня наедине с собой.  Такое чувство, что я чем-то его обидел. От последней фразы как-то веяло холодом. И это не спроста. Сэм был иногда еще тем манипулятором, а значит чего-то от меня хотел. Пока я размышлял над этим, намывая посуду, из комнаты соседа послышалась музыка. Сэм обычно предпочитал попсовые, но интересные песни. На этот раз это была Шакира. Певица мне нравилась еще с детства. Она — практически идеал женщины. Горячая, но милая. Безгранично сексуальная латиноамериканка. Девушка приковывала мое внимание еще тогда, когда крутили ее клипы по МТV. Я уже тогда был без ума от ее танцев и энергии. В то время, мне сразу захотелось научиться танцевать, благо ритм я мог слушать, но на дерзкие кульбиты меня не хватало.
Так что, домывал остатки посуды я уже под то, как Шакира поет о том, что влюбилась в красавчика. Клип я, кстати, тоже видел.
Тайрон

Мне вовсе не пришлось долго ждать. Кларк сам шел в мои руки, чем несказанно меня радовал. Парень,конечно же,  мог заметить мою заинтересованность приглашением Йена, но как обычно это и бывает, упустил сию мелочь из виду. Тайрон в принципе был человеком крайне невнимательным, когда дело касалось восприятия на уровне тонких материй. Не знаю было ли дело в его приобретенной толстокожести или чем-то еще, но факт оставался фактом - Кларк разбирался в этом не больше, чем я в его любимых машинах. Обратной стороной медали было то, что и мне самому было сложно докопаться до глубинных тайн, что хранились за этим непробиваемым слоем. Получить доступ к ним я мог лишь с позволения Тая, и, только в самые интимные моменты. Их было не так уж много, и, вечер после гонок вполне мог стать одним из них. Мне оставалось только правильно разыграть те карты, что были у меня на руках.
Кларк по-своему надо мной издевался, решив пригласить меня на заезд, на испанском. Я знал этот язык недостаточно хорошо, чтобы воспринимать фразы, которые произносил ехидный латиноамериканец полностью. В попытках уловить смысл из тех слов, что мне были знакомы, я наверняка выглядел идиотом. Чем несказанно радовал своего мучителя. Наконец, добившись того, чтобы услышать родной для меня английский я решаю продолжить эту незамысловатую игру.
- Я подумаю - с тоном, которому бы позавидовала самая пафосная девица, я отвечаю, едва сдерживая от того чтобы не выдать себя очередной незапланированной ухмылкой. Справившись с этой задачей, я все же улыбаюсь в ответ на продолжение фразы, произнесенной другом. Вслед за ней, я получаю от него порцию телячьих нежностей, после чего слышу имя Йена.
Сэмюел

Разрушь меня...

Уверена, ты даже не догадываешься, почему я выбрала именно тебя. Если честно, я и сама не до конца это понимаю. Вернее, когда я выбираю очередную жертву, я никогда не руководствуюсь какими-то конкретными причинами. Это никогда не бывает за полгода подобранный человек, чье досье я идеально прорабатываю. Да, полезно знать о том, с кем я собираюсь, пусть и на время, связать свою судьбу, хоть что-то. Но я всегда оставляю место для загадки, тайны, для того, чтобы наше знакомство казалось более естественным. Я отличная актриса, но я не люблю когда мое удивление или радость от открытия какой-то части моего «партнера» получаются слишком наигранными. Я люблю удивляться. А ты? Ты любишь удивлять?
Я вернулась в Сиэтл недавно. Потянуло в город детства. До сих пор не знаю, что мной руководило. Ведь я никогда не хотела быть узнанной. Впрочем, здесь осталось так мало людей, что знали меня настоящую, что мне можно не опасаться. Пластическая операция, что помогла подчеркнуть черты моего лица и убрать небольшие недостатки, умелый макияж, краска для волос – мой новый образ далек от той девочки, что в девятнадцать спешно покидала этот город с первой крупной суммой на своем счете. Долгие шесть с лишним лет и несколько браков, оставшихся за спиной, делают меня той, кто я есть сейчас: холодной и расчетливой, умеющей владеть ситуацией, добивающейся цели. Иногда я думаю о том, какой могла бы стать моя жизнь, если бы мой первый брак оказался счастливым. Быть может, сейчас я уже имела бы парочку детей, которых водила бы в школу и во всевозможные детские студии, где развивали бы их способности, слыла известной в городе домохозяйкой, посещающей благотворительные вечера и вернисажи, и заботилась о муже, возвращающемся домой после тяжелого трудового дня. Пожалуй, о такой жизни многие мечтают. Но не я.
Аурика

Дверка шкафчика хлопнула слишком громко. Я поморщился, будто с похмелья. Острые звуки всегда доставляли мне самые неприятные ощушения. Глупо считать, что так пропадает идеальный слух скрипача, у меня и с гитарой-то не сильно ладится. Скорее всего, дело в голове, постоянном перенапряжении, усталости. Тренировки помогают выпустить пар. Я занимаюсь до физического изнеможения, пока не почувствую, будто меня, как тряпку, выжали досуха. Тогда на злость и нервы сил просто не хватает, и становится легче. Но голова все равно гудит, даже в самой мертвой тишине. И иногда кровь слишком отчаянно пульсирует в черепе, так что кажется, будто это тюкает тяжелый молоточек. А после усердных тренировок, когда скачет давление, это случается чаще. Было наивно полагать, что фитнес - панацея и от физического недуга.
В раздевалке появились еще двое. Обычно в это время никого, я специально выбрал его, чтобы не делить ни с кем душ и раздевалку. Их я видел впервые. Лениво шаркая ногами, мужчины подошли к своим шкафчикам. Один грузно опустился на лавку, а другой стал крутить ручку замка на локере. Оба молчали, но тяжело и громко дышали. Видимо, они придерживались того же принципа, что и я. Работать до предела. Правда, у каждого он свой. Я поспешил застегнуть сумку и, захватив полотенце, выдвинуться к выходу. Рано или поздно их припадок кончится, и они начнут болтать. Я хочу избавить себя от нагрузки это выслушивать. Но я не успел еще выйти, как замедлил шаг, чтобы все таки послушать разговор, начало которого меня заинтересовало.
-Они упали в цене, когда Рид умер. Мне тут же было велено покупать, и я просто не знал, кому сперва. Ажиотаж простимулировал рынок, цена пошла вверх. И нужно было быстро решить, какому клиенту я должен сделать больше бабла,-мужчина на лавке утер мокрый лоб краем полотенца, висевшего на шее.
Кристофер

А может, к чёрту любовь?

Нездоровая тяга к мудакам ставшая с недавних пор привычкой, этаким пунктиком в списке дел на неделю грозила мне тем, что я либо, в конечном счете, заимею серьезные проблемы с алкоголем или стану сексоголиком. Вы скажите, так не бывает и это полнейший бред, тогда подскажите мне куда обратиться, чтобы меня вылечили от желания искать родную душу через сексуальную близость с мудаками.  В вечер, когда я узнала о том, что Нил имел наглость переспать со мной, не разорвав прошлых отношений, мой стакан был наполовину полон вином, а наполовину горючими слезами преданной женщины. В результате за два месяца с момента, когда я официально по статусу стала считаться неудачницей в личной жизни, я бонусом приобрела недосып, стресс из которого вытекала депрессия, полное отсутствие вдохновения в рабочих моментах и желание заменить даже самый легкий и необходимый ужин алкоголем.  Раздражение росло и крепло в моем теле с каждым днем. Одновременно с тем, что я жалела себя  без всяких попыток подбодрить, я холила и лелеяла в себе ненависть к противоположному полу.
Чертов поцелуй Кэрри и Нила занозой сидел в моей голове.  В тот момент, в июне, я все поняла, почувствовала себя лишней в квартире Шона, почувствовала себя обманутой и униженной. Понятия не имею, как в тот момент с громким треском во мне все не сломалось, как я смогла с безразличным видом принять эту звонкую пощечину. У меня до сих пор по коже пробегали мурашки, когда я думала об этом.  Я разваливалась на части. И рядом не было ни единой души способной собрать меня воедино. Никогда раньше мне и думать не доводилось, что я настолько зависима от взаимной любви. Если меня не любили, я знала, как с этим бороться -  я превращалась в одержимую идеей заполучить этого мужчину в свое личное пользование.  Но никогда прежде со мной не случалось так, чтобы я склеивала по кусочкам свое разбитое сердце.
Летиция

Не заметить итальянку я не мог, даже среди сотни людей, прогуливающихся по центральному парку. Она надвигалась нерешительно или не торопясь, разобрать уже было невозможно – все мысли и приветственные фразы моментом вылетели из головы. Выглядела она как всегда великолепно, я и представить не мог, как сильно скучал. Глупо? Возможно. Я идиот? Наверняка. То, чего я так долго ждал, о чем просил и даже умолял – вот она, прямо передо мной, сдержанна и холодна. Ее отстраненность обоснована, но для меня как тесаком по открытой ране – открываю рот, но не могу произнести и звука, и сам же усмехаясь своему нелепому виду, опускаю голову, сохраняя кривую ухмылку. Боясь, что она решит, будто я смеюсь над ней, моя голова подымается, а на лице появляется серьезность в линиях, но вина во взгляде. Вина и боль. Эта непонятная и неведомая тяга к ней сводит меня с ума, я уже устал засыпать не раньше четырех утра и каждый день сокрушаться и предаваться самобичеванию. Но больше всего я устал ломать голову и искать объяснения своим чувствам. Пора принять тот факт, что Нил Мэддокс влюблен. Бесповоротно и неистово, словно мне не тридцать два, а шестнадцать. Да и в шестнадцать я не был одержим такими порывами на любовном фронте. Чего уж греха таить – никогда такого еще не случалось. А незнание – один из тех бичей, что ломали мою внутреннюю гармонию и баланс, помогающий следовать установленной цели. Нил без цели – жалкое зрелище. Собственно, мой внешний вид вполне себе это доказывал: мятая футболка (из задницы что ль я ее достал), обросшая шевелюра, неухоженная борода (замечания директора игнорировались, а неравнодушные официанты пытались хоть как-то привести «лицо заведения» в божеский вид перед началом каждой рабочей смены), раздраженные глаза с пожелтевшими от переизбытка никотина белками, едва потряхивающиеся руки.
Нил

Take me to the Prom

Джордан одарила юношу снисходительной улыбкой с лёгкой примесью благодарности. Она знала как это бывает, когда человек говорит одно, пытаясь убедить в правдивости своих заверений не только собеседника, но и самого себя - и иногда это у него даже получается! - а вот позже наступает разочарование, когда он не может выполнить обещанного, причём неважно, по своей вине или из-за сложившихся обстоятельств. Девушка вовсе не относила Кевина к этому типу личностей, так как до сих пор он не давал повода усомниться в умении сдержать слово, однако Джордан по жизни следовала лозунгу: предупреждён - значит, вооружён, а потому ничего особенного ни от кого не ждала, понимая, что может рассчитывать лишь на свои силы. Так что, по сути, она не особо и нуждалась в защитнике. По крайней мере, так она говорила самой себе и даже верила в это, признавая, впрочем, что отчасти обманывает себя. На самом деле она бы наверное потянулась к тому, кто проявил бы симпатию к девушке, поскольку остро нуждалась в тех типично подростковых событиях и моментах жизни, что сделают её “нормальной”.
И на сегодня таким человеком для неё стал именно Кевин. Испуганная и здорово нервничавшая Джордан с трудом могла определиться, что именно испытывает по поводу сегодняшнего вечера, но одно она знала наверняка - благодарность, как минимум за эту возможность.
- А что, эта идея! - оживилась она, ведь с этого угла она будет чувствовать себя намного комфортнее, если не придётся краснеть из-за незнания каких-либо важных фактов о Чикаго. Да, Кевин может вовремя подсказать, но впечатление точно смажется. Чем меньше ложь, тем она выглядит натуральнее.
Джордан

Джордан действительно милая. Ее вопросы заставляли парня улыбаться, несмотря на то, что сама она словно пыталась хмуриться, не находят ответов, которые на этот раз лежали совсем на поверхности. Почему они не учатся в одной школе? Да в общем… всё проще простого.
- Потому что у нас свои интересы, у каждого. Ты же помнишь, что я хочу стать светилом ветеринарной медицины? Кроме того, вместе мы все равно проучились бы недолго. Ты только перешла бы в старшую школу, когда я ее фактически уже закончил. Так зачем портить нам жизнь и заставлять одного поступаться мечтой в ущерб другому? Из тебя вышел бы отличный писатель, знаешь ли.
Кевин редко настолько комфортно ощущал себя рядом с другим человеком и до такой степени «не фильтровал» мысли. Он просто говорил, что приходило в голову. Присутствие Джордан явно влияло на него как-то странно, а непосредственность вопросов и реакций заставляла забыть об окружении и снова продраться через условности официальных костюмов и платьев к той «неформальной» Джордан, с которой он привык общаться. И это делало его куда более разговорчивым, чем он бывал на самом деле.
- И кто сказал, что для того, чтобы быть парой, обязательно нужно учиться вместе? Может, я буду забирать тебя с занятий после лекций в универе, - продолжив свою мысль, даже смутился сам, потому что… пусть на секунду – но всё-таки допустил мысль, что такое может случиться в его непонятной жизни.
Что бы он делал, если бы не вывернул вовремя на стезю и дорогу «родителей» (хотя бы воображаемых, коль настоящих у него уже нет) – сам не знал, несмотря на то, что зацепил этим свою болезненную тему.
Кевин

http://sd.uploads.ru/ZTfE5.png

http://s3.uploads.ru/BniZa.png
Томас
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/bc124ed8935c9e59ad1ce6a065b9dd4a/tumblr_oupr2dsQCr1soigcio1_250.png
Летиция
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/e3a4a6083ebefb8dd2a494c31205baa3/tumblr_ovaeebf87m1u8pmwwo6_r1_250.png
Даниэль
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/a692f3ada0b4c762dc8b81222300266b/tumblr_ov9e349Hep1qdqywso2_250.gif
Дейна
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2wBkG.gif
Мэд
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/165dea67322f45eb172ca886f7d4b689/tumblr_ov3tpocR7z1us77qko4_250.png
Алесса
посмотреть


0

69

Заявка от Вероники

https://68.media.tumblr.com/3efc84a740e5a94eff088d5ea021f78a/tumblr_otdj1tLvTH1us77qko8_400.png

Имя персонажа: Элизабет Винчестер (не меняемо, часто упоминается в играх под этим именем), допустимые сокращения Лиз, до состояния Бетти или Бэтс не дошли.
Возраст: 25 + (но не старше заказчицы)
Внешность: На ваш откуп, но хочу отметить, что Лиз, во-первых блондинка, во-вторых она родилась, выросла и живет в США, смешивания, которые будут заметны на лицо по типу  мексикано-итальяно-россияно кровь, смуглая кожа и подобные перечисления, не допустимы. Самый оптимальный из рассмотренных мною вариантов  – Тереза Палмер.
Род деятельности: В прошлом работала на меня в корпорации. В настоящем приняла мое предложение стать моим личным помощником (подробности в личке).


Описание персонажа

Отношения с персонажем:
Я не могу сказать, что мы лучшие друзья. Наши отношения, безусловно проверены временем и у нас полно историй, о которых стыдно будет вспоминать. Однако, Лиз вошла в число близких мне людей едва не с нашей первой встречи. У нас небольшая разница в возрасте, поэтому со стороны крайне странно было наблюдать за развитием наших отношений, которые не описать никакими другими словами,  разве что игра в дочки-матери. К слову я неосознанно выбирала в тот момент роль матери. Отмечу, что нас это не смущало. Лиз была рада найти во мне защиту и опору, но вопрос заключался в другом, я никак не хотела признавать себе в том, что имею симпатии или привязанность к Элизабет. Во многом благодаря ее поддержке я обрела в себе в последствие лидера. Она гордилась мной ровно до тех пор, пока вся группа под моим руководством не погибла. Винчестер была  на тот момент в их числе. После ее воскрешения (информация см. ниже)  наши отношения поменялись. Она долго не могла простить мне предательства, считая, что я выжила и смогла семь лет жить долго и счастливо только благодаря тому, что предала наше общее дело.  Ее обида и недоверие напоминали ледник, но ни я, ни она сама не смогли объяснить причины ее возвращения к прошлому.  Стена из ее отчужденности рухнула в день, когда погиб мой муж, а я сама чудом уцелела. Она и еще одна наша общая знакомая были из числа тех, кто  оказывал мне поддержку. В момент, когда я исчезла и многие сочли меня погибшей,  Лиз собрала под своим руководством группу, которая поставила перед собой цель меня найти. П - привязанность. Они не нашли, были близки к цели, но я вернулась раньше чем они добрались до того места где я скрывалась.  Собственно после моего возвращения она едва ли не в числе первых явилась меня навестить и узнать историю моего исчезновения.  А узнала лишь о потере моей памяти и стала  той, кто помогал восстанавливать мои воспоминания по крупицам. В общем, не могу сказать, что мы сестры или друзья навек, но точно знаю, что мне ее не хватает в игре и, я очень хочу подарить этого персонажа кому-то, кто сможет раскрыть ее многогранность.
Описание персонажа:
Элизабет по – своему интересна. Ее образ очень долго вынашивался мной как в голове и заметках, так и в играх где она отыгрывалась как нпс(был даже момент, когда на эту роль приходил игрок).  Первое что о ней хочется сказать – она сирота. О ее жизни до встречи со мной мало, что известно, о подробностях никто и никогда речи не заводил, а единственным пунктом, который в действительности волновал  корпорацию – это отсутствие родственников и привязанностей у людей, которые должны были в какой-то момент работать в команде со мной.  Первые несколько лет Лиз числилась по документам механиком. Следовательно, она чертовски хорошо разбирается в машинах (как к этому пришли решать вам). В дальнейшем благодаря моим желаниям она и остальные девушки из группы изучали языки, культуру других стран, медленно, но верно начинали разбираться в вопросах политики. И, конечно же, самооборона. Без нее никуда.  Миловидная хрупкая на вид Элизабет может не только броском через бедро и добивающим прямым ударом по лицу уложить противника по весу превосходящего ее, но и отлично разбирается в огнестрельном и холодном оружие, для себя предпочитая последнее.  В прошлом (далеком и многими забытом) отправила в кому человека покусившегося на ее жизнь, отделав его разводным ключом. Конечно же, об этой истории постарались забыть, на что ушло немало сил и денег.  Считалась погибшей с  июля 2008 по февраль 2015.  Мне не оставалось ничего другого, как оплакать ушедших и продолжить жить дальше, ни на минуту не забывая о том к какой трагедии привели принятые мною решения. Лиз «воскресла» спустя 7 лет.  Объявившись в моей жизни во второй раз, уже не считала меня другом и соратником, долгое время держала меня на расстоянии, затаив обиду. Сближаться мы стали уже после смерти моего мужа. Элизабет оказывала поддержку и держала меня под контролем до тех пор, пока я не выбрала в свои союзники Морозова, а ее, мягко говоря, стала держать на приличном расстоянии от своих дел и забот.  В сентябре 2015 после автомобильной аварии теперь уже исчезаю я.  Элизабет при поддержке людей, которым она доверяет (предположительно люди из корпорации, которые хорошо знали и ее и меня) организовывает мои поиски параллельно всем остальным заинтересованным в том, чтобы я вернулась в  Нью – Йорк. В том же году ее увольняют из корпорации. Она представлена сама себе. Но поиски мои продолжает. В марте 2016 я возвращаюсь за пару дней до того, как группа Винчестер определяет мое местоположение. В течение пару месяцев после моего возвращения мы сближаемся благодаря поддержке Лиз. Она едва ли не единственная подруга, которая 24/7 проводит время рядом со мной, одновременно выполняя функции секретаря/шафера/бодигарда. Одним словом она становится незаменимой во многом.  И в какой-то момент,  когда мы серьезно ссоримся из-за моего очередного решения передать корпорацию в руки мистера Голда (Лиз категорически против этого), я предлагаю ей стать моим личным помощником, подчеркивая ее уникальность и незаменимость.  Она соглашается.  И в дальнейшем нас  ждет много интересного. В данный отрезок времени нам предстоит разобраться с моим обвинением в причастности к убийству гражданина Америки. 


Ваш пост(момент в котором происходит ссора с Элизабет и озвучивается мое предложение насчет личного помощника)

пост

Впервые мне легко дышалось. В действительности легко. Я наконец-то не ощущала этого давящего чувства ответственности на грудь. Оставшись одна, я первым делом жадно вдохнула холодный ночной воздух и так несколько раз, пока не почувствовала, как от пробравшейся внутрь прохлады немеют легкие, а на глаза наворачиваются слезы. Не было даже необходимости спрашивать, действительно ли я поступила мудро, я точно знала, что этот шаг во многом был решающим мою дальнейшую судьбу.  Палантин, в который я куталась во время разговора, уже не спасал от ночной прохлады опоясывающей сад, где-то за моей спиной слышался перезвон хрустальных бокалов и негромкие разговоры.  Гости уже давно разбились на кучки и общались между собой, изредка отвлекаясь на проходящих мимо. В основном на тех, чьи лица им были знакомы. Мне предстояло провести среди этих людей еще не меньше двух часов, но после разговора с Алистером я чувствовала себя точно выжатый лимон, даже улыбалась через силу.  Беата плыла в своем новом наряде через весь зал ко мне, с бокалом шампанского в каждой руке. Один для себя, второй видимо для меня. Перехватив мой взгляд, она пояснил причину смены платья – даже на сегодняшний вечер она заключила несколько договоров на то, чтобы демонстрировать  платья из новых коллекций известных модельеров.
- Это из новой коллекции Ральф Лорен,- она обворожительно улыбнулась и соприкоснулась своим бокалом с моим, позволяя тихому звону наполнить наши сердца. Наряд был ослепительно белым, настолько безукоризненного цвета, что бросался в глаза, любому, даже тому, кто не смотрел конкретно на Бернкастель. Высокий стоячий воротник смотрелся элегантно, подчеркивая длинную и худую шею матери, шнуровка на груди интриговала, а само платье струилось едва ли не до самых щиколоток, завершающим элементом был пояс из настоящей кожи близкий по цвету кофе, в который добавили немного молока.  Да, моя мать умела одеваться со вкусом. Я до сегодняшнего дня так и не встретила женщины, способной перещеголять ее в этом.
- И сколько еще нарядов ты сменишь за сегодняшний вечер? -  Поинтересовалась я не из любопытства, а скорее, чтобы поддержать совершенно бесполезный разговор. Она внимательно проследила за тем, как я делаю глоток из бокала с шампанским и только после этого ответила:
- Как правило, еще не меньше двух, новый наряд каждый час.
- С ума можно сойти,- качая головой, вынесла я свой вердикт, на что в ответ получила натянутую улыбку.
Беатрисс устремила взгляд поверх моей головы и поднесла бокал к губам. Меня же заставили обернуться ее слова уже после того, как она глотнула шампанского.
- Не думала, что у нее хватит смелости прийти.
Мой оборот на сто восемьдесят градусов был моментальным. Взгляд сразу же зацепился за простенькое платье.  Элизабет все-таки пришла, не смотря на все намеки моей матери.
- Я поговорю с ней, - бросила я, направляясь к давней знакомой, но Беатрисс заставила меня притормозить, коснувшись пальцами моей руки, сдавливая пойманное запястье. Я обернулась, взглянув на нее.
- Постарайся не взболтнуть лишнего.  Ты пока не знаешь, кому можешь доверять. – Она разжала пальцы, отпуская меня и отсалютовав мне бокалом, направилась к очередной кучке болтающих гостей.
Моя рука коснулась плеча Винчестер и под пальцами я почувствовала знакомую дрожь. В последнее время чужие прикосновения у меня точно так же вызывали дрожь по телу.  Она обернулась  и взглянула на меня снизу вверх. Наверное, все люди ее достатка и положения смотрят на людей моего круга подобным образом, хотя в ее взгляде я так и не увидела ни намека на зависть или желания, что-нибудь выпросить для себя. Она была абсолютно спокойна, хотя при детальном рассмотрении было видно, что Лиз немного сконфужена.
- Сколько же ты платишь своим стилистам, - с искренней доброй улыбкой спросила она.
Я помотала головой, отрицая причастность стилистов к моему образу на этот вечер и Элизабет не до конца понимая, о чем я, вопросительно изогнула левую бровь в молчаливом вопросе.
- Платье и украшения выбирали не стилисты, - склоняясь как можно ближе к ней, призналась я. – Все это – дело рук мистера Голда.
Винчестер поперхнулась глотком воздуха, благо она еще не успела раздобыть себе шампанского.
- Чего? Сам мистер Голд? – Она скривилась. Помнится в прошлом она была из того малого числа женщин на которых чары Алистера совершенно не действовали.
- Понимаю, как это звучит, но так было нужно для дела. – Я сохранила серьезное выражение лица, хотя улыбка та и просилась наружу. Все, что я сейчас чувствовала – это непреодолимое желание поделиться с Винчестер новостями. Она цокнула языком, поймала проплывающего мимо официанта и, взяв с подноса бокал с шампанским, залпом осушила тот.
- Годы идут, но ничего не меняется. – Она изучала меня пристальным взглядом. – Кто же тащит в новую жизнь старые грабли? Он в прошлый раз тебе мало кровь попортил?
Я подхватила ее по руку, и мы направились в сторону отцовского кабинета. Я знала точно, что в этот вечер он пустует.  Оказавшись в полумраке кабинета за плотно закрытой дверью, в окружение резной мебели, книг и делового лоска, я торопливо включила небольшой торшер, который разогнал вокруг себя излишки темноты.
- Информация, которую ты сейчас узнаешь, не должна достигнуть ни чьих ушей до тех пор, пока я сама этого не захочу.
- Во что ты опять ввязалась, Вероника? – Обречено вздохнув, Элизабет плюхнулась в кресло, но взгляда с меня не сводила.  Мне пришлось выдержать приличную паузу, прежде чем признаться:
- Сегодня я неофициально дала свое согласие на передачу власти в стенах корпорации Амбрелла в руки Алистера Голда.
- Бдум-тс-с-с, - Винчестер изобразила игру на барабанах, а потом  зааплодировала, правда как-то вяло.
- Прекрати, - я раздраженно поджала губы, почему-то мне думалось, что Винчестер лучше других поймет меня и принятые мною решения, расчет изначально был на то, что именно она меня и поддержит.  – Это было необходимо. У корпорации нет будущего под моим руководством.  Мы все это знаем. Все. – Последнее слово я повторила уже глядя на посеревшее и строгое лицо Винчестер.
- Ты хотя бы понимаешь, что своим решением лишила всех тех, кто верил в тебя до последнего, даже призрачной надежды вернуться к тому моменту, когда наша жизнь целиком и полностью зависела от тебя и дел корпорации?
- Боже, Лиз. – Я схватилась за виски и зажмурилась. От ее слов разболелась голова. - Ты даже представить себе не можешь, какая  это, мать его, ответственность. Корпорация забрала все, что у меня было. Я пытаюсь жить новой жизнью. Я хочу начать все с нового листа!
- Как эгоистично с твоей стороны, Вероника. – Она, качая головой, поднялась со своего места. – Впрочем, я не удивлена, твой эгоизм всегда был той чертой, которая отталкивала от тебя людей. Может, дело было вовсе не в корпорации?
- Постой, - дрожащим голосом произнесла я, преграждая ей дорогу к двери. – Погоди. Я не эгоистка. – Мой взгляд метался по ее лицу, я чувствовала, как глотаю собственные слезы. Выражение же ее лица оставалось безучастным.  – Я хочу и тебе подарить новый шанс. Мне в любом случае нужна твоя поддержка. Звание личного помощника? М? Давай ты будешь моим личным помощником?? – Я заискивающе смотрела в ее глаза, ожидая отклика.
- А остальные? – Наконец-то произнесла она и я поняла, что лед тронулся.
Утерев с лица первые слезы, я в порыве облегчения обняла ее, прижимая к себе.
- Мы что-нибудь придумаем, обязательно. Как только выстроим примерный план действий. Обещаю.
Ее руки сомкнулись на моей талии. Элизабет тоже обняла меня. Я сочла это как согласие на мое предложение, как знаком примирения между нами.
Моя жизнь медленно но верно налаживалась.


Личные требования к игроку
- Я не отдам роль на один - два дня, заявка рассчитана на долгую и продуктивную игру;
- В постах буду искать логику и соответствие образу из анкеты;
- Размеры постов для меня не имеют особого значения, все мы люди напрямую зависящие от собственной музы и интересного сюжета, но предпочтение все равно отдам человеку, который хоть бы немного, но уделяет внимание не только диалогам, а и обстановке вокруг;
- За кадром хочется видеть игрока грамотного, не делающего ошибок в написание «жи» и «ши», сюда же укажем адекватность и, конечно же, активность. Вы идете на проект по заявке – это плюс (графика и игра со мной вам обеспечены), но  это вовсе не значит, что мы отныне будем связаны и я несу за вас ответственность и обеспечиваю вас знакомствами, а так же развлекаю 24/7. Мы взрослые, всё понимающие люди  и помним о реале, работе, семье.
- Пробный пост будет учитываться, как и размер биографии (с которой если нужно будет, помогу), и характера.


Связь с вами
гостевая

0

70


http://s5.uploads.ru/X21Bj.png

http://s6.uploads.ru/1XRuQ.png
Кровь туго пробивается по суженным от стресса сосудам, и каждая пульсация отдаётся болью, туманом в глазах.
Молчите, монстры, молчите, вы и беда, и проявление слабостей. В этом строении и без того вдоволь ужасов.
Глаза Реджинальда медленно изучали монитор. Он не моргал, смотрел прямо, будто змея, пытался игнорировать ужасающие и отвратительные картинки, которые предстают перед ним: вот кривые, медлительные, но они всё же большинством загоняют девушку-стажёра из уровня В в угол и жрут её заживо, будто гурманы, вытягивают нити нервов и сосудов, заглатывают, словно спагетти. И пока одна группа довольствуется лишь жалким подобием нервной ткани, другая группа обращается с трупом по-другому - они тупо бьют голову жертвы обо что только можно, пока, наконец, кости черепа не проломятся, и доступ к мозгу не будет открыт.
Кровь в алом свете выглядит то чёрной, то прозрачной. А зомби жрут мозги так, будто это их последняя трапеза. В них всё самое противное, самое тошнотворное. И Реджинальд был даже рад двум вещам: что перед началом катастрофы так и не успел позавтракать, оттого желудок его пуст, и выблевать элементарно нечего; и что у видеонаблюдения была возможность отключения звука - так ограничивалась даже малейшая возможность того, что желудок решит вывернуться наизнанку.
Пока Реджи искал хоть кого-нибудь выжившего, ему, как и полагается в ответственные моменты, лезла в голову всякая дребедень. Вот зачем, скажите на милость, он думал о своей должности? Мужчине помнилось, что над ним усмехались те, кто пониже должностью - главный по мусорщикам, знает последнюю прокладку из мешка. Те же, кто были должностью постарше, как раз-таки опасались учтиво улыбающегося Реджинальда - ведь он как раз-таки знал, из чьего мусора была та самая прокладка, которая может рассказать, как часто мистер Смит изменяет миссис Смит с недавно почившей девушкой-стажёркой? Доступ. Опыт. Неприметность.
Реджи привыл улыбаться вежливо, а в голове держать доказательства промашек, издержек, вредных привычек, пороков и грехов. Кто сколько пьёт, что решает покушать по ночам, а кто-то просто комкает и выкидывает свою корреспонденцию, даже не думая о том, что порой одна маленькая записка может пролить свет на целый клубок взаимоотношений.
- Попалась.

читать продолжение: «Z»

С вами говорят выжившие уровня В и С! Несмотря на то, что мы загнаны в крошечные помещения с мигающим светом и вынуждены вести борьбу за выживание в условиях отсутствия бургеров, пива и туалета, мы сохраняем присутствие боевого духа и здоровой доли иронии, чего желаем и тебе тоже! Поскольку нам предстоит спасти мир в отдельной взятом бункере (а после в отдельно взятом штате, в отдельной взятой стране, на отдельно взятом континенте отдельно взятой планеты, и наконец, путем длинной цепочке территориальных захватов, в отдельно взятой галактике), мы берем на себя также обязательство оставить послание в будущее для наших потомков зомби-мутантов, которое они получат в том случае, если мы здесь не справимся!
Вот наше послание:
1. Деньги во втором ящике стола, под папкой с распечатками рецептов пирога из курочки.
2. Если вы встретите длинноволосое блондинистое существо с большими глазами - это не зомби, это Рита Мэй (возможно, она вампир или воображаемый друг, но не зомби, не зомби). Есть информация, что она не стареет, не унывает, не понимает людей и не существует, но это не точно.
3. Существо, кстати, обладает поразительной способностью сочинять и писать, а еще оно умеет убеждать людей в том, что женские персонажи - это не страшно, не ужасно, а очень круто.
4. Несмотря ни на что - опасайтесь Риту Мэй. Она вызывает привыкание, но минздрав еще не понял, как об этом предупредить.
5. При встрече с существом рекомендуется поймать его и любить, а еще лучше - вывезти из Сибири поближе к людям.
Надеюсь, вы примете все во внимание, сделаете выводы и заберете деньги из второго ящика (не самое надежное место).
П.С. А ты не верила, что сможешь в мужика! <3
   
(с) Рауль
Традиционное заявление: много не умею писать поздравлений, не выходит у меня.
Дорогая волшебная леди с большими глазами, в официальном костюме, который ей не подходит, растерявшая туфли во время больших забегов по не менее большому яблоку, мне хочется сыграть с тобой больше историй, больше интересной шизофрении и того невероятно наивного настроения, сопровождающегося единорогами, конфетами и сладкой ватой в воздухе (не все же мне параноидальные кошмары разыгрывать при случае, мр?). Твой персонаж на зависть цельный, самодостаточный, чудаковатый, светлый, разве что не пушистый и лавандой не пахнет (или пахнет, я не знаю). Я таких не встречал, это очень необычно и крайне увлекает! Всякий раз радуюсь, когда, наконец, ты доползаешь до своих немногочисленных долгов для меня, это значит, что снова можно нырнуть в воображаемые огромные глаза и сплести еще несколько оборотов нитки наклевывающейся сказки.
Так вот! Ты прекрасно пишешь, твой стиль превосходен, неподражаем и просто очарователен. Пусть мы играем еще очень-очень немного, но все, что у нас есть сейчас невероятно сочное, интересное и интригующее. Кстати, зря ты переживала за написание серьезного возрастного дядьки, вот теперь этот "возрастной дядька" стал лучшим постом недели. У тебя отлично получилось воплотить образ "большого брата" (или "ока Саурона", кому что угодно), на редкость холодный и практичный мужик, аж до дрожи по позвоночнику проняло. Я был в бешеном восторге, жду дальнейшего развития событий.
Дорогая моя Рита, поздравляю тебя с лучшим постом недели, крепко-крепко обнимаю, тискаю и целую! Твори еще! Разгребай вдохновение большой лопатой))
   
(с) Джастин

https://66.media.tumblr.com/4503d7e6cfca3cf942d150e14e1d4500/tumblr_octdw9l2iT1us77qko1_1280.png

http://s5.uploads.ru/qeU2o.png
Исадора

http://s5.uploads.ru/8YdwI.png
Лиам

http://s7.uploads.ru/xgJN3.png
Ева

http://s1.uploads.ru/uqzdS.png
Рэй

http://s1.uploads.ru/9X6ny.png
Медея

http://s7.uploads.ru/3P9Jw.png
Джастин

http://se.uploads.ru/bzNsL.png

А ты смелая девочка. Не женщина, не существо, подобное мужчине — острый осколок собственного зазеркалья, взираешь на своё искажённое временем отражение и ищешь точки опоры. Что в тебе осталось живого? Что изменилось с тех пор, как он видел тебя последний раз? Исчадье улиц, исхудавшая, озлобленна, с размноженными по всему телу шрамами и рубцами, ставшими второй кожей. Стала ли ты сильнее, как он заклинал, когда вжимал твоё истерзанное чувствами тело в стену, предварительно оставив алый след от пощёчины на левой скуле? На ваших пальцах всё также впечатаны кольца кардиналов, теперь вы стали элитой и не имеете права их снимать даже во сне. Спите ли вы также спокойно, как могли себе позволить в стенах университета?
Падшие твари, вы не захотели жить по правилам своей общины. Вам были открыты все дороги, двери, которые всегда оставались закрытыми для большинства ваших ровесников. Ад для чужих, для вас он должен был стать и оставаться раем. Но вам было мало. Сорвали запретный плод с уст друг друга, вкусив алчный яд похоти, от которого уже более не смогли отказаться. Пошли против своих создателей, посягнули на гласный постулат — и поплатились за это, вознесли друг друга на алтарь и всадили лезвие ножа меж рёбер. Нету вам прощения. И вы прекрасно это знаете, не так ли?

«take the gun and count to three» Эзра

Подожди, ты считаешь, что я в этом как-то замешан? - растерянно переспросил Киран, на мгновение совершенно забывая о коробке, старательным упаковыванием которой был только что занят, и пытаясь понять, что именно имелось в виду. Пожалуй, он воспринял прозвучавшие «обвинения» в свой адрес куда серьезнее, чем следовало. Сама мысль о том, что Оуэн решил, что он что-то скрывает от него, несколько задевала Кирана – быть может, как раз потому, что подозрения эти трудно было назвать абсолютно беспочвенными. Он никогда в жизни не был настолько открыт ни с одним человеком, и все же не мог позволить себе быть до конца честным с ним, и это было единственным, что тяготило его на протяжении проведенных вместе недель. Нет, Киран и не думал жаловаться – он был искренне рад выпавшей ему возможности, и счастлив, что имеет полное право считать человека, ставшего столь важным для него, своим близким другом. Он не мог и надеяться на большее. Но не переживать о том, что вынужден утаивать от него что-то, оказывалось выше его сил.
Возвращаясь к этим мыслям, Киран то и дело одергивал себя, напоминая о том, что в сущности ничего не изменилось. Он испытывал к Оуэну те же чувства в течение достаточно долгого срока, и это ничуть не препятствовало их дружбе, а значит, не должно мешать ей и впредь.

«Do you believe in soulmates?» Киран

Мемориал жертвам 11 сентября выглядит, как обычный сквер, каких много во всех городах мира. Но здесь всегда стоит звенящая тишина, по крайней мере так всегда говорили Брайану те, кто там бывал. Осборн так и не смог себя заставить за все пятнадцать лет после трагедии посетить это место, ни когда здесь была непонятная смотровая площадка на останки башен, ни когда открылся уже давно всем привычный сквер. Сколько раз его бригада, останавливалась здесь, чтобы почтить память умерших собратьев, сколько раз организовывались мероприятия с той же целью у этого место не сосчитать. Но каждый раз Брайан умудрялся придумать причину почему он этого делать не будет. Никто сильно и не настаивал. Кто-то считал его лицемером, кто-то зазнавшимся, но никто никогда не тащил его в это место силой.
Ему понадобилось пятнадцать лет на то, чтобы снова научиться жить. Пятнадцать лет полных боли, грусти и разочарований для того, чтобы научиться снова видеть мир в цвете и быть счастливым. Пятнадцать лет ему понадобилось на то, чтобы встретить ту, кто смогла все изменить. Но даже будучи счастливым, Брайан стоял в стороне, около одного из деревьев и курил одну сигарету за другой. Полицейские, следящие за порядком, косились на него, но не делали замечаний, должно быть они видели боль в глазах мужчины и входили в положение. 

«The Day I Died» Брайан

Ты винишь себя за то, что должно оставаться в прошлом. Я не прошу тебя забыть об этом. Лишь хочу, чтобы ты попыталась выйти отсюда. Они не будут винить тебя. Никто из них, Мэдисон»
Она не откликается на свое имя - и ничего, совсем ничего не отвечает. Она - любопытный черный призрак: ее волосы, неухоженной черно-серой паклей покрывающие сутулые, слабые плечи, мечутся грязной гривой, пока она бесшумно скользит в прохладном отчуждении больничных коридоров. Ее пятки выбивают по гладкому кафельному полу задорную дробь; мышцы, отвыкшие от быстрой ходьбы, дрожат, как студенистая белая каша; обнаженные стопы чувствуют малейшие неровности и шероховатости, мельчайшие трещины в плитке. Первым делом она находит кабинет мистера Ллойда. Пахучий и старый, он напоминает закрытый пыльный сервант, в который ненароком сунула нос маленькая, неосторожная девчонка. Рассвет нового мира она встречает безмолвно, не обращая внимания на незримое присутствие наивного юного бога; сидя в большом кожаном кресле, некогда служившим оплотом и воплощением власти мистера Ллойда в этой обители безумия, она листает и исправляет свое досье: закрашивает черной пастой цветной снимок своего юного лица, перечеркивает диагнозы, прегрешения и проступки, а в самом конце - свое имя, два простых печатных слова, начинающихся с одной буквы.

«invisible sun» Мэдисон

Он лежит передо мной, еще оглушенный ударом бутылки по голове. И, несмотря на неподвижное тело, я могу видеть, что он еще дышит по тому, как вздымается его грудь. Он отвратителен – осознание этого соскальзывает по кончику острого ножа,который блестит в моей руке. Коротко свистнула сталь, и все случилось словно по инструкции – шея была поражена в " передне — боковую поверхность, границу лопаточно-ключичного и лопаточно – трахеального треугольников, с рассечением грудино – ключично – сосцевидной мышцы". Я же говорила, что читала.
Джек захрипел, напрасно пытаясь вздохнуть, пуская кровавые пузыри.  Мир для него встал на бок, окрасился багровым, стал непереносимо тихим, холодным, мокрым, а для меня - ИДЕАЛЬНЫМ. Я чувствовала вместе с ним, как эта кровавая гарь забивается ему в ноздри, как будто невероятно тонкими щупальцами пытаясь попасть к нему в голову, пробираясь, крадясь, проникая глубоко-глубоко, разбивая разделяющее, уничтожая препятствующее, заменяя собой, замещая, вытесняя, наполняя, убивая. Он протянул руки в попытке выровнять свой кривой мир и, предприняв последнюю попытку вздохнуть, откинулся.
И у меня совсем не было причин жалеть его.

«In our family portrait we look pretty happy» Самира/Ева

Как же было бы здорово научиться управлять временем: замораживать его тогда, когда нам хорошо, и подгонять в моменты, когда нам невыносимо тяжело. Сегодня был слишком трудный день, однако, это не помешало Рене почувствовать в себе необычайный прилив сил. Все дело в Эдварде, чьи маленькие ручки крепко сжимали ее сегодня, и ведь он даже не хотел засыпать, уверенный в том, что если закроет глаза, то больше не увидит маму. Все дело в Авроре, которая смогла найти нужные слова в нужный момент, чтобы не утешить Рене, а заставить поверить в то, что самое страшное - осталось там, позади. Все дело в Леннарте, руками которого доверилась Рене, и кто, как никто другой, не подвел ее в этом мире. Пожалуй, сделал уже и так слишком много, а ведь это - только начало их долгой дороги. Рене долго расхаживала по дому. Сначала для того, чтобы привыкнуть к обстановке, а потом, потому что женщина не могла найти себе места, пока домой не вернется Леннарт. Аврора сразу предупредила, что ее сын всегда подолгу задерживается, и что сегодняшний день вряд ли станет исключением, поэтому даже настояла на том, чтобы Рене отправилась немного отдохнуть, но разве эта упрямая женщина кого-то послушает? Ей было неудобно. Сколько эта семья сделала добра для нее? Приютила у себя, дала крышу над головой ее сыну, разве за это можно распалтиться? Безусловно, нет.
«.стоит отвлечься на миг» Рене

http://se.uploads.ru/xKjQ9.png

между нами тает лед

Лучшая игра недели

В какой-то момент мне стало немного жалко Алекса. В его профессионализме я не сомневалась. Он был отличным слушателем, внимательным к деталям, разговаривая с ним, я чувствовала себя в безопасности. Любое мое слово, даже самое необдуманное сказанное под влиянием эмоций не покидало его кабинета. Наверное, именно поэтому я ему когда-то и рассказала о романе с Мориарти.
- Совет от бывалого человека? – Мои губы тронула улыбка. Я на мгновение забыла, где нахожусь и причину своего визита. Выпитый еще перед приездом сюда алкоголь и так уже развязал мне язык, оставалось найти друга. Я оглянулась на Финча. Он все еще ждал меня там, в дверях, преданно и верно, как дружелюбный пес. Если бы у него был хвост, он бы непременно им сейчас завилял, ведь я обратила наконец-то на него внимание, разве что не похвалила и не угостила вкусняшкой. Он был таким милым, что я одарила и его улыбкой тоже.  Жестом он показал на свои наручные часы, подсказывая мне, что наш сеанс уже, по сути, должен был начаться. Я же в ответ тряхнула головой и, переведя взгляд на секретаря своего психотерапевта, увереннее, чем никогда раньше, сказала:
- Отмените мою запись к доктору Финчу, я перезвоню позже и запишусь на сеанс повторно. Спасибо. – Затем я взглянула на своего нового знакомого. – Ева,- моя протянутая в его направлении рука повисла в воздухе для рукопожатия. Мужчина медленно и немного нерешительно слегка пожал мои пальцы, он даже толком не коснулся моей руки, словно побоялся навредить. Это было как минимум странно, ведь даже при первом взгляде на него, я могла с точностью сказать, что он не из тех людей, кто беспокоится о других, о возможности навредить чужаку или поставить незнакомого ему человека в неудобное для него положение. 

Ева

Понедельник помимо того, что это начало рабочий недели. Посещение Финча. День, когда бошка трещит от ужасного похмелья, виной которому служит предыдущий день. В моей жизни имеет еще одно особо значение. Так или иначе знаковые события происходят именно в понедельник. В детстве получив в воскресенье деньги за уборку квартиры Джорджа, именно в понедельник я помчался в зал, оплатил абонемент на месяц и в первые в жизни почувствовал ту приятную боль в мышцах, которая приходит к тебе после изнурительных упражнений. Именно в понедельник я записался в морскую пехоту США. В первый день недели я получил ранение от того пацана и отправился в госпиталь. А спустя неделю, когда моей жизни уже ничего не угрожало я познакомился с Мартой. В понедельник я получил от нее письмо, где узнал, что она беременна. И угадайте в какой день недели я узнал, что эта тварь решила подать на развод и забрать МОЕГО ребенка? И именно в этот день дядя предложил мне непыльную работу, на которой достаточно легко заработать большие деньги. А спустя пару месяцев в понедельник я стоял в зале суда в ожидание его приговора. Мои понедельники — это как пятница тринадцатое здорового человека. Никогда не знаешь, что преподнесет очередное начало недели. Будет это светлый день или темный. Словно зебра, только к сожалению, никто не гарантирует, что за черной полосой будет белая, потому что мои понедельники подобны Тенегриву из знаменитой компьютерной игрушки с драконами, котами, и прочим украденным у профессора Толкиена лором. Я всегда с настороженностью отношусь к этому дню. И моя осторожность удваивается, когда я начинаю общаться с незнакомыми людьми. За последние годы жизнь приучила оглядываться назад, каждое мгновение моей жизни мне комфортнее если за спиной никого нет.
Лиам

Who can tell when summer turns to autumn

На этом празднике студенческой жизни Зеро чувствовал себя, как пресловутая рыба в пресловутой воде, как чувствовал на любом другом мероприятии или и того проще, его отсутствии. Всё, что от него требовалось, а точнее, что он сам определил себе в требования, решалось на раз-два шутками, умелым зачином и вовремя вставленными пятью центами. Не ладить с людьми, но находить к ним подходы даже сквозь полосу ментальных препятствий, Блэк считал самым денежным своим умением, и ничуть не ошибался. Разговорить, растормошить, направить, а, где нужно, и промолчать. Эта игра была едва ли не самой интересной из придуманных человечеством, пожалуй, интереснее бывали только те, в которых присутствовал секс. Пожалуй, и в них Зеро мог бы сыграть прямо сейчас, если бы не складывались разом несколько «но», среди которых фигурировало и данное обещание не развращать студентов, и наличие под боком мальца, которого он привёз сюда, чтобы провести время вместе, и того факта, что он приехал поработать, а не в отпуск. Интерес брюнетки, представившейся Келли, и толи ещё не растерявшей подростковых воинствующих настроений, толи примеряющей на себя роль заядлой феминистки и борца за справедливость, которой, как водится, в мире не существовало, от него не укрылся, более того, сознательно был промотивирован пару раз с помощью двусмысленных фраз и одного полуобнимания, - достаточно невинно, чтобы не нести никаких обещаний или предложений. Это было его развлечение, пусть не самое честное, но Блэк никогда и не метил в героев без страха и упрёка, оставаясь приземлённым реалистом, вопреки создаваемому впечатлению, глядящим на мир далеко не сквозь розовые очки.
Вспышка Лео не стала для него откровением. Он уже замечал, как мальчишка реагирует на фразы, касающиеся жизни и смерти, и давно сделал для себя вывод, правдивость которого ещё ни разу не пытался подтвердить, - малец явно был свидетелем какой-то смерти.
Зеро

Для маленьких мальчиков по всем телевизорам восточного побережья уже крутили «Улицу Сезам», пока они укладывались в свои тёпленькие постельки и готовились отойти ко сну. А Лео, что и говорить, раз уж так вышло, должна была пополнять их стройные ряды, о чём красноречиво говорил взгляд, брошенный Келли через плечо, когда пришёл её черёд нырять в кусты к дорожке, ведущей прямо на парковку. Может быть, Лео отчаянно всё приукрашивала, самостоятельно расставляя акценты там, где их не было и в помине, но факт оставался фактом, а она оставалась четырнадцатилетним мальчишкой, которого не брали с собой на взрослую вечеринку. Костёр и так уже догорал, сужая круг света, как раз на ту немногочисленную горстку народа, желающего подняться завтра утром со свежей головой. Но теплее ей от этого всё-таки не становилось. Лето уже догорало. Август – это вечер воскресенья, Брэдбери выразился максимально точно, кто же запретит в эти последние часы, как говорится, взять от жизни всё. А оставшиеся ненадолго в узком кругу костра… Уф. На первый-второй рассчитайсь. Только не говори, что ты не видишь, мышка моя. Эти короткие взгляды. Эти длинные взгляды. Эти смешки и заигрывания. Слюнявые поцелуи и шаловливые ручки. С ума сойти можно.
В общем, её хватило минуты на три, после чего компания окончательно распалась, как распадаются на угольки давно прогоревшие поленья в уже затухающем костре. Кто-то растворился в ночи по двое, кто-то гораздо больше походил на неё саму, отправившись блуждать по территории колледжа в одиночестве. Завидуешь? Ну, же… признайся. Давай, вперёд, положи руку на сердце, раз пухлая книжка библии осталась в номере мотеля, за которым вы стреляли по банкам. Сама у себя спрашивала, и сама же фыркала в ответ, делала круглые глаза и надувала щёки. Нет. Не-е-ет! Твёрдое и решительное. В отличие от собственного состояния, естественно. Это другие растворились в темноте, а Лео продолжала пребывать как бы в состоянии взвеси или суспензии.
Элеонор

Keep your hand on your gun

Кому в этот день больше не повезло, самой Кэти или ее подчиненным, сказать сложно, но вернулась хозяйка салуна в весьма дурном расположении духа, поминутно отряхивая пышную смятую юбку и ругаясь себе под нос, поминая всуе и Бога, и черта и прочую нечисть верхом на пресловутой кляче. Конечно, будучи дамой деловой и серьезной, она редко позволяла эмоциям взять над собой верх, даже в те суровые времена, когда только узнала, что в свои девятнадцать осталась вдовой. Когда посеревший от пыли солдат принес в их город список погибших и шериф на главной площади начал зачитывать имена под сопровождение развывшихся дам и шуршание снимаемых шляп стариков, имя мистера Робертса не было произнесено первым и как признавалась себе позже Кэти, она даже не сразу его расслышала, попросту не ожидав, что судьба так легко отберет у нее пусть и не любимого, но надежного супруга, ставшего для нее той поддержкой, которой может выступать мужчина для женщины, в том числе и после собственной смерти, оставив вместе с наследством, разделенным между ней и ее братом, полученный опыт. Еще до своего ухода на войну, мистер Робертс передал в ее распоряжение все ведение дела, полагая, что упрямства и хватки супруги будет достаточно для того, чтобы не пустить его салун по ветру, особенно в то неспокойное время, когда их края обескровила разбушевавшаяся война двух непримиримых сторон. И все же он надеялся вернуться даже тогда, когда получил роковую пулю между лопаток от товарища оказавшегося не таким уж и верным. Что послужило причиной распри между боевыми друзьями, Кэти не знала, как и других подробностей, утешаясь лишь тем, что рассказал ей вечером шериф, отбирая из дрожащих рук женщины бутылку виски и по отечески советуя ей взять себя в руки, ведь кроме нее самой ей никто не поможет лучше.
Медея/Кэти Джейн

Вставшая перед Биллом похлебка была холодной и пахла так себе, откровенно говоря. Но, после диеты на одной говядине с бобами, даже бобы с говядиной показались бы достаточным разнообразием, а поэтому жаловаться мужчине было не на что. А оголодалый мужчина и вовсе не привередничал, находясь в мучительном предвкушении, чтобы не наброситься на пищу раньше, нежели ее водрузят на столешницу, и заодно не заглотить ее в один момент, все-таки соблюдя правила приличия и взяв в руки как минимум ложку. Да что там? Уилсон даже ладони о штаны вытер, прежде чем приступить к еде, правда, краги так и не снял - в какой-то момент, у настоящего ковбоя они становились чем-то сродни второй кожи. Тон девицы все еще повергал его в в перманентное крайнее удивление, держал интригу почище всяких шутов из балагана - мадам каждым своим жестом напрашивалась на хорошую взбучку, но это удовольствие Билли оставлял на долю хозяина заведения, которого он также рассчитывал позже увидеть - у него к нему было одно небольшое, но весьма важное дело. К тому же вот, шляпу сбросила. И если бы еще попыталась ее поднять или хотя бы извиниться - куда там! Скривила себе мину в печеное яблоко и процедила что-то не менее хамское, чем и до этого, в их первую встречу. Как эту сучку вообще держали на работе, трудно было предположить - разве что она феноменально раздвигала ноги (на лицо-то и фигуру она была вполне ничего себе), а, может, и играла на чем или пела. Хотя, сам Билли не любил строптивых женщин, он ценил в них покорность и скромность (если дело не касалось шлюх, конечно), а норов он оставлял необъезженным кобылицам да диким буйволам, победа над которыми если и не приносила особой славы, то обуздание их хотя бы вызывало чувство удовлетворения и собственной важности.
Мэд/Билл

призраки фей на трамвайных путях

- Смотри на меня! - звучит приказ. И голос как будто берет ее снизу за скулы. Держит крепко, впиваясь в кожу. Не даёт отвести взгляд. И она смотрит до тошноты, как в рыжих глазах рыжие сполохи пляшут ритуальные танцы. Безумные, противоестественные. Выламываются суставы и встают на место. Прыгают тени, изогнувшись крючком. Узловатые силуэты, как ожившие сгоревшие деревья.
Вокруг вакханалия ничуть не меньшая. Голоса уже не шепчутся, они оставили никчемную свою скромность. Они обретают силы, чувствуют могущество что питается её верой. Её уверенностью в их реальности. Благодатная почва, источник сил. Голоса теперь кричат во всю мощь, перекрывают друг друга. Уже хочется жмуриться от воя и чужих этих песен, но она не может отвести взгляд. Она в ловушке, и сама не знает, как сюда угодила.
Прикосновение лбом ко лбу как взрыв. Яркий, громкий, ослепляющий. Как последний вопль застреленного дикого зверя. До звонка в ушах.
Что-то выше них, что-то больше нее просит впустить.
И она отворяет все засовы.
Вот и долгожданная тьма.
Джэйн раскидывает руки крестом, как тогда, год назад. Только не падает - витает. Её держат ледяные оковы. Мёрзлые толщи.
Она никогда здесь не бывает - слишком холодно, слишком пусто. Она не любит сюда заглядывать, ещё не видит, но уже чувствует горький ментол, прозрачный иней в воздухе. Её светлые волосы распадаются до самого горизонта, рисуя низкие облака. Её бледная кожа - рыхлый снег, по которому бродят голодные стаи. Её чёртовы полярные лисицы. Запорошенные снегом угли когда-то горячего сердца. Гремят костями, цепями, льдами. А она взирает на этот мир солнцем, которое забыли включить. Богом, чье имя давно забыто, затеряно, обесценено. Ветром, вырывающим последние крупицы тепла.
Джэнни

У Дженет муж - настоящий чудак... Так про него говорят. Он редко пускает в дело кулак, у него нелюдской взгляд...
Злой ветер все холоднее и холоднее, бьет в спину, заставляет слишком сильно цепляться за обледенелые края проруби, вот-вот уронит. Но просто так тревожить воду падением нельзя, он знает это из тысячи сказок. Падение - смерть. Мгновенная, только-только волны встревоженные сомкнутся над головой и успокоятся. Он тогда не сможет моргнуть и застрянет в плену ее упоительного кошмара. За спиной лай заливистый ее преданных защитников, тварей, от которых она сама теперь не может спрятаться, смотря теми, другими, глазами, на небо голубого цвета в том мире, где находится ее физическая изувеченная духом оболочка. Они не спешат идти ей на помощь, оттаскивать зубами-когтями наглеца, посмевшего вспороть гроб стеклянный голыми руками, грубо, безо всяких излишних церемоний, почему-то нет. Он видит их краем глаза, там, высоко-высоко на краю воронки, они мечутся туда-сюда, истекая тьмой и болью, лай их сменяется насмешливым воем, словно бы предвещая какое-то очередное испытание. Он только сухо ведет бровью. Не страшно. Совсем не страшно. Он не будет загнанным зверем смотреть через плечо, пытаться прикинуть, дойдут или нет, а если дойдут, то за сколько прыжков? Нет, нет. Он смотрит в лицо под кристально прозрачной тонкой пленкой воды. На плечи, на руки, что колышутся спокойно, как смерть, водоросли волос, обнимающие шелком плечи.
У Дженет шрамы на всем лице, на шее, руках и груди. Дженет ходит в венке, как в венце, если муж рядом с ней сидит.
Белый, мертвый лик, как у безучастной Луны, готовой в любое сумеречное время любого дня вспороть руки своему любимому Солнцу, унося потом на руках своих тело далеко за горизонт, чтоб лечить там для того, чтоб умереть самой.
Джастин

and I would walk 500 more

Рука Нейтана все ещё кажется огромной в ее уже не тонких, но все ещё хрупких пальцах. Она все так же держит его ладонь, хотя сбитые костяшки уже промыты, обработаны и забинтованы, и никак не может отпустить, разорвать волшебство момента, в котором они понимают друг друга даже без слов, как понимали когда-то невероятно давно и как будут понимать всегда. Наверное, это единственное, что их всегда объединяло, и единственное, что не сможет разрушиться от прожитых лет, от неприятностей, смены профессий и стиля жизни. И даже конец света не сможет разрушить это взаимопонимание. Грейс держала его пальцы до тех пор, пока он не отступил от нее, словно она проклята и лишнее прикосновение к бледной коже принесет с собой как минимум проказу. С ее губ так и не сорвалось негромкое "знаю", она лишь опустила глаза.
- Спасибо. Нет, все хорошо, - мотнула опущенной рыжей головой и глубоко вздохнула.
Ей никогда не нужны были баснословные деньги или подарки, в чем за последние дни их совместной жизни часто упрекал ее Нейтан. Ей не нужно было золото, шуба или бриллианты, ей куда дороже были розы с чужих балконов и хот-доги из ближайшего ларька на ужин или завтрак, то, как Нейтан защищал ее от всего мира, дарил ей этот мир на пустынных пляжах или в долгих ночных прогулках. Она помнила, как он ее слушал, когда она рассказывала ему про принятие конституции, войну Севера и Юга и отмену рабства. Помнила, как рисовала ему графики, объясняя уравнения, а он смотрел на нее влюблёнными глазами, хотя сама молоденькая Джонсон этого не замечала в тот момент. Она выходила замуж не за подарки и не за деньги, она выходила замуж за мальчишку, который был ее первым мужчиной и носил ее от этого на руках. Она выходида замуж за человека, который принес домой щенка только потому, что боялся, что она, идеальная Грейс, будет грустить, а щенок должен ее развеселить. 
Каролина/Грэйс

Но тогда перед ним стояла сильная и уверенная женщина, а не та, что дрожала от малейшего шороха, выглядело исхудавшей, и смотрела на него большими глазами потерявшегося ребенка, что очень хотел найти родного человека, взять его за руку и почувствовать почву под ногами, обрести уверенность в себе, в завтрашнем дне, и поэтому любая его история, попытка выкрутиться теряли всякий смысл перед Грейс. Удивительно, что спустя десять лет она имела на него колоссальное влияние, и сейчас он вздохнул, посмотрел на свои руки, потом на нее и решил не увиливать.
- Давай я выпью чего-нибудь?
В своей квартире он бывал довольно редко, но обустраивал ее лично и довольно придирчиво, даже подбирая цвет потолка в спальне и гостиной, ковры, чтобы утопали уставшие ноги после долгих перелетов, удобная и безумно мягкая мебель, что после многочасового сидения была райским блаженством. Парочка картин, диковинных ваз и статуэток, которые он то и дело притаскивал из разных стран стояли на полках, куда Мартин не мог дотянуться, потому что даже для столь коротких лапок, он был на удивление проворным малым и уже не раз разбивал кружки и тарелки, чтобы стащить вкусняшку со стола, и с его появлением пришлось кое-что переделывать, но опять же под его полным контролем. Небольшой бар был в шкафчике над холодильником, где всегда стояло парочка бутылок виски, мартини и вина, которое он не пил совершенно, но свято верил, что когда-нибудь кого-нибудь угостить. И беря бутылку в руки, только сейчас заметил, что это любимый сорт Грейс.
- Держи, - протянул ей бокал с алой жидкостью, и присел на диван рядом с виски. – Что ж… - вздохнул тяжело. – Ты спрашивала, откуда? – рассматривал костяшки пальцев, что были обработаны с заботой. – Я поехал к твоему жениху и дал ему в морду.
Он не стал больше ничего добавлять, хотя очень бы хотел спросить, а что еще ему оставалось делать, но промолчал.
Адам/Нейтан

http://sd.uploads.ru/ZTfE5.png

http://s9.uploads.ru/mAWQr.png
Томас
посмотреть

http://i.imgur.com/eian9rH.png
Леннарт
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/6555d1f4fba903d6da4b312e9a7fab70/tumblr_ovd0xei34p1qdqywso2_250.gif
Нейтан
посмотреть

http://savepic.net/9893278m.png
Рипли
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/0e34743507cf6e2138dc6a97f1aa4832/tumblr_ovoas9XICs1us77qko2_250.png
Алесса
посмотреть

http://s6.uploads.ru/JAepP.png
Томас
посмотреть


0

71

З А Я В К А    О Т    К И Т А

https://68.media.tumblr.com/55773911e05be51ed2483e26b071108e/tumblr_ovm2pkou4I1u8pmwwo1_400.png

Имя персонажа: Dorothea Hunt/Доротея Хант (все обсуждаемо)
Возраст: ~32 года (1985 года рождения)
Внешность: Эмилия Кларк/Emilia Clarke (смена по согласованию)
Род деятельности: юрист по корпоративному праву


Описание персонажа

Отношения с персонажем:
Любовь и ненависть в одном флаконе.
Кит и Дот познакомились в юридической школе Гарварда, где почти сразу друг друга возненавидели. При любой возможности, они выступали на противоположных сторонах, доказывая свою правоту до пены изо рта. За пределами класса молодые люди, никогда не стеснялись в выражениях, обмениваясь любезностями. Одногруппники же развлекались, наблюдая за всем происходящим, и делали ставки, как быстро они переспят.
От ненависти до любви, как известно один шаг, как в прочем и в обратную сторону.
Не выдержав в какой-то момент, Кит поцеловал Дот лишь бы она уже закрыла свой рот. Девушка сначала пыталась отбиваться, но довольно быстро сдалась. И целых полтора месяца все прожили в полном мире и гармонии, «Дом 2» их выпуска начал походить на обычную парочку, каких было море по кампусу и одногруппники уже начали собирать ставки на свадьбу, как Кит и Дот поругались из-за какой-то мелочи. Нормальные люди помирились бы, но не они, эти двое снова ушли в жесткую конфронтацию.
Так они их и качало из крайности в крайность все 4 года до выпуска.
После окончанию обучения молодые люди разошлись в разные фирмы, в разных городах и пять лет не пересекались.
Варианта встречи есть два:
1. По разные стороны «баррикад», столкнуться во время одного из дел. Сначала вести себя, как профессионалы, но в итоге свалиться в свою обычную манеру и позабыв о клиентах дойти до абсурда пытаясь доказать свою правоту.
2. Дот перешла на работу в компанию «Night Chance», в результате они с Китом претендуют на одно и туже позицию в перспективе. (Но этот вариант вам нужно будет утрясти с Эриком Найтом)

Это отношения, построенные на соперничестве, двух сильных личностей, ванильки со звездами с небес и детишками не будет. Ни Кит, ни Дот (в моем понимании) не те, кто на это будет тратить особо свое время и силы.
Описание персонажа:
Мать Доротеи сбежала от мужа и троих детей, вскоре после рождения третьего, младшего сына. Девочке тогда не было и пяти лет, а старшему брату едва исполнилось одиннадцать. Стоит отдать должное мистеру Ханту, он сделал все для своих детей, каким-то чудом он умудрялся вести вполне успешный бизнес по продаже подержанных машин в их захолустном городке в Канзасе и успевать на все выступления/игры детей.
Дот выросла окруженная фразой: «Ты же девочка!», которую ей так любили повторять отец и двое братьев. Ей нельзя было лазать по деревьям, играть с машинками и носить брюки. Девочке больше хотелось играть в бейсбол, но отец отправил ее на танцы, потому что там ее научат женственности. Мужчина хотел, как лучше, дать дочери то, чего ее лишила сбежавшая мать. Пользы от этого было не очень много, вместо того, чтобы стать домашним цветком, и сама как-то научиться всем женским штучкам, Доротея выросла упрямой и самостоятельной. Уже к четырнадцати, она сказала отцу, что так больше продолжаться не будет, заставила его купить себя брюки и больше не возвращалась на ненавистный балет. Дот всегда имела множество подружек, но с парнями отношения складывались не очень из-за трех мужчин, которые слишком уж ее пытались опекать. Но в итоге девушка научилась и хитрить. Она говорила, что оставалась на ночь о подруг, а сама бегала на свидания. Окончание школы прошло почти незаметно, отец, всю жизнь копивший на колледжи детей смог отправить свою любимицу в Гарвард. Старший брат всю школу, игравший в футбол, смог получить спортивную стипендию в университете Остина, а младший не подавал особых надежд и сразу после школы собирался торговать с отцом машинами. Так что все накопления были потрачены на одну Доротею.
Дот всегда мечтала вырваться из рутины маленького города, где все друг друга знают, но очень боялась, что новая жизнь будет хуже. Колледж для девушки оказался местом по настоящему волшебным. Сам город казалось был в разы больше ее родного, да и больше не была гнета чрезмерной опеки и каких-то ожиданий, которым она должна была соответствовать. Решение стать юристом появилось еще во время первого семестра, когда девушка начала принимать участие в местных акциях и дебатах. Кто-то сказал, что из нее может выйти толк, Дот поверила и добавила к своим предметам по английской литературе, необходимые для поступления в юридическую школу.
Знакомство с Китом случилось в 2007 году и первым делом молодые люди умудрились не поделить место в аудитории. Рейн повел себя, как джентльмен и уступил девушки, но это было лишь начало. Они делили все, что только могли, пытались ответить на вопросы преподавателей быстрее, конкретнее. Оспаривали постоянно мнение друг друга, словно их задевало, что оно у них разное. Дот приверженца запрета оружий, противница войн и смертной казни, не могла смириться с тем, что среди них сидит «герой». Кит себя, конечно, в список святых не возводил и войне говорил редко, почти никогда, но не видел ничего плохого в праве американцев защищаться, поддерживал смертную казнь и что хуже всего, несмотря ни на что понимал почему нужно воевать. Вынужденные однажды вместе выполнять задание, молодые люди чудом друг друга не убили, вместо этого они переспали. После того случая их отношения поутихли, и они стали вести себя, как обычная пара, смеялись, проводили вместе время и почти не спорили. До тех пор, как они снова оказались по разные стороны «баррикад». Отличные мнения снова сыграли с ним злую шутку и едва начавшийся роман, тут же был окончен и погребен.
История с разными деталями повторялась многократно все 4 года обучения в юридической школе. Закончилось все только с выпуском, когда Дот уехала на работу в Чикаго, а Кит в Нью Йорк. Повода встречаться или узнавать, как друг у друга дела у них не было, каждый свободно строил свою жизнь и не вспоминая старого любовника из колледжа. Пока старуха судьба не решила подшутить над ними и не столкнула вновь в одном месте лбом ко лбу.


Ваш пост

пост

Я когда-то где-то прочитал фразу: «Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах». В тот вечер у меня был идеальный план: как раз на днях вышла последний эпизод сезона моего любимого сериала, я отпросился на завтра и мог посвятить всю ночь наблюдению за полюбившимися персонажами. И у меня все почти получилось, если бы я не затормозил с преставлением ручек в стаканчике, какая к черту разница, как они стоят? Но мне было важно потратить пять минут и расставить их в порядке цветового спектра. И пока я занимался этой ерундой, ко мне подошел начальник, одним легким движением на мой стол легла папка с новым делом.
В этом не было ничего не обычного, из всех я чаще брался за такую срочную сверхурочную работу, к тому же перед моим носом уже маячило повышение в сентябре. Поэтому пришлось отложить все свои замечательные планы и заняться делом. Оно, кстати, было судя по тому, что мы уже успели узнать довольно примечательным. Судмедэксперта и брата близнеца агента ФБР обвиняли в том, что он убил несколько молодых девушек и парней. Сами материалы дела мы еще не получили, зато моего подопечного уже успели отвезти в кутузку. Ну, кто бы сомневался, что полиция не попробует оторваться добравшись до такого лакомого кусочка? Я честно надеялся, они успели слишком сильно наломать дров и облегчили мне этим жизнь.
Прогулка до участка заняла у меня всего каких-то пол часа. Очень мало, учитывая, что мне нужно было обдумать стратегию моего поведения. Обычно, я заходил в эти двери уже готовым говорить с полицией, но сегодня они всеми силами пытались скрыть как можно больше информации. Обычно это говорит только о том, что не все было сделано правильно, а значит, при правильно разыгранных картах, я смогу быстро вызволить подопечного. К счастью, я всегда могу притормозить на пару минут, устроив очередной перекур. Дурная привычка, мне постоянно повторяют это, но меня она успокаивает. Правда, в тот вечер я явно нервничал больше, чем обычно. Я люблю иметь представление о том куда иду, а не бросаться в омут с головою. Сигарета закончилась в три затяжки, а за ней еще две или три, когда я понял, что стою в центре круга из бычков, я вздохнул и зашел внутрь.
- Здравствуйте, Я Кристофер Рейн, - я показал свое удостоверение офицеру за стойкой. Он внимательно посмотрел на меня и на мою фотографию и кивнул. – Я хотел бы встретиться со своим клиентом – Гете Кастелланосом.
Последнее предложение откровенно вызвало недовольство офицера, это было явно видно по выражению его лица. Он показал мне жестом знак подождать и позвонил кому-то. Пара минут коротких фраз, киваний и мычаний, даже если бы я хотел, то вряд ли смог бы понять, о чем идет разговор. В любом случае в тот момент я в этом не нуждался, вместо этого я читал письмо от частного детектива, с которым работает наша фирма. Никакой конкретики не было, по сути не было ничего, что могло бы привязать моего подзащитного к месту преступления или к жертвам, зато куча каких-то домыслов и прочей ерунды. Меня заинтересовало, каким образом они смогли получить ордер на арест. Возможно, было еще что-то, что мы пока не откопали. Одно меня обнадеживало, скоро мне должны были все рассказать и показать.
- Он отказался от адвоката, - наконец сказал мне лейтенант, удя по форме, О’Брейн. Мужчина положил трубку и пожал плечами. – Похоже у вас тут нет дела.
- Это странно, потому что мы были приглашены кем-то на это дело. – Я пожал плечами. Вечная проблема с самоуверенными клиентами, особенно когда нас нанимают их родственники. В любом случае, мне нужно было хотя бы попробовать поговорить с ним. – Дайте мне пять минут с ним, он подтвердит мне свой отказ, и я уйду. Просто представьте, какой будет скандал, если он потом скажет, что ждал адвоката, а вы меня не пустили к нему? Вряд ли виноватым потом будет кто-то еще, кроме вас Лейтенант.
Я видел, по тому, как он хмурился, что в его голове начали крутиться шестеренки. Это хороший признак, значит он взвешивал, что хуже пустить меня к подзащитному или напомнить о последствиях угроз представителям правоохранительных структур. Честно говоря, не могу сказать, что я сомневался в исходе. Своя шкура людям всегда дороже, а лишаться пенсии и прочих льгот от департамента вот такие «диванные войска» Нью Йорка обычно не хотят. В этот раз он не решился говорить при мне, а оставив вместо себя кого-то из молодых, уходит ненадолго. Жаль, вот в тот момент я бы с интересом послушал его разговор с вышестоящим.
- Пять минут, - говорит мне О’Брейн, вернувшись на свое место спустя четверть часа. Интересно, они там решали мировую проблему? Почему они так бояться того, что я увижу этого Кастелланоса?
Меня довольно быстро проверяют на предмет оружия и так далее. Ничего не обычного, просто стандартный протокол, после чего заводят в комнату для допросов, где уже сидит он. Я ожидал увидеть побитого человека или еще что. Вместо этого передо мной сидел вполне себе здоровый мужчина без следов насилия, к чему были все проблемы, я не понимал. Первым делом вместе с детективами, я выключил все звукозаписывающие устройства. Не смотря на тот факт, что я еще не был его адвокатом, помогать им я не собирался. Записываться будет только официальный допрос, все остальные записи я обязательно потребую исключить из материалов дела. К сожалению, прокуратура любит грешить и использовать в суде записи нарушающие права Миранды.
- Здравствуйте, мистер Кастелланос, я Кристофер Рейн, - я протянул ему руку, больше проверить, что с ней все в порядке. Мужчина почему-то держал ее под столом и я не видел ее. Я бы не сказал, что он был похож на человека, который собирался заниматься самозащитой. Возможно, он решил, что ему не нужен адвокат, потому что он не виновен, но это тоже было странно. Гете должен понимать и знать, что в таких ситуациях потопить человека и посадить невиновного проще простого. Американская система правопорядка давно не работает так, как задумывалась. Тюрьмы переполнены людьми, совершившими мелкие правонарушения и теми, кто не сделал ничего. Это результат человеческой халатности. Большинство не может позволить себе дорогих адвокатов, а судьи, следователи и прокуроры, только в сериалах и книгах заинтересованы в справедливости. На деле всем им важнее поскорее состряпать дело, посадить кого-то за решетку и забыть. Минимальный шанс на честное и правильное проведение дела есть только тогда, когда пресса сует свой нос в него. Что ж, этим я тоже обязательно воспользуюсь, попросив его отца или брата сделать заявление для всех журналов, газет и каналов, но потом. Сначала надо было разобраться с тем, что он пытался отказаться от моих услуг до того, как я успел прийти. – Меня наняла ваша семья, чтобы я представлял ваши интересы в ходе этого дела. Детективы Нэш и Бриджес присутствуют тут для того, чтобы мы все могли засвидетельствовать ваше согласие или отказ от моих услуг, мистер Кастелланос. Прежде, чем будет продолжен допрос, я бы хотел поговорить с вами, к сожалению, я не успел еще ознакомиться с материалами дела. У вас есть какие-то возражения или пожелания? Возможно вы проголодались? Китайская кухня вас устроит?


Личные требования к игроку
Быть тут, любить персонажа, играть не только со мной, но и со всеми на форуме.
Я игрок медленный и не люблю зацикливать персонажей друг на друге. Вам нужно будет быть самостоятельной и выстраивать другие линии и истории. Люди у нас тут милые, добрые, отзывчивые и всегда рады сыграть что-то интересное.
От соигрока не жду постов со скоростью света, но, если пропало настроение/нет времени, не пропадайте, напишите все честно. Я не обижусь, не прокляну, ничего такого.
Свое торможение с постами буду компенсировать долгими беседами, о чем угодно, графикой и веселыми шутками.
Размер постов, количество воды и от какого лица пишете не принципиально. Я пишу Кита от первого, но могу писать и от третьего, да хоть от десятого, воду сам лить не люблю, но если надо, у меня всегда есть пара-тройка припасенных кувшинов.
Приходтите, все остальное решим на месте.


Связь с вами
Гостевая, ЛС

0

72


http://s4.uploads.ru/jUTX5.png

http://sd.uploads.ru/wxiRE.png
Однако, к сожалению, или же к счастью, ничего страшного, непоправимого, фатально-неизбежного со мной не произошло. Я по-прежнему мог дышать, мог видеть, чувствовать кончиками пальцев неровный край столешницы, слышать голоса пустых разговоров – про новое платье, про сломанный каблук, про кошку, что родила семерых котят в минувший сочельник, про неисправный домофон, и про то, как сосед из дома напротив каждое утро, аккурат в 5 часов, выходит на балкон в одном исподнем, раскуривает трубку и громко, с чувством и азартом, что так характерен для людей, не разучившихся еще быть детьми, вслух читает Шекспира.
Чудо не случилось – не улеглась злость. Видение в красном оказалось не более чем безвкусно и не по возрасту одетой девицей, с легкой сумасшедшинкой в глазах, но не настолько, чтобы второпях нашаривать телефон. Эта сумасшедшинка ей даже шла – оживляла некрасивое лицо, придавая ей определенный шарм, за который, как знать?, мог бы ухватиться уличный художник, чтобы потом, по памяти, в своей полуподвальной мастерской, написать настоящий шедевр.
Веточка можжевельника припорошена снегом. В огрубелых пальцах измята красная ягода – эхо чужих надежд. Чего же тебе бояться? Это другим – камень на полпути. Сюда не ходи, туда не ходи, а прямо - за полцены пропасть, в пропасть упасть. На твоем же пути не одного указателя.
На мгновение в ее глазах что-то изменилось. То ли игра света и тени, то ли мелькнувшая странная мысль или ощущение. Но кафе неуловимо начало меняться. По стенам прошла рябь, почернели лица на фотографиях, выцвели краски, голоса притупились, пожухли и тоже словно бы потеряли цвет – лишились своей силы.
Я с ужасом, любопытством и недоверием поднес руки к лицу – ветвление черных и, словно бы, вспухших вен, ошметки кожи, обломки когтей – картина смазалась, время перескочило главу – пальцы сомкнулись на шее девушки, чуть сильнее сдавить – голова покатится с плеч.
Тени беды – не сама беда.

читать продолжение: «close my eyes»

Давайте закроем глаза и представим, что в королевский владениях одной известной нам монаршей семьи всё затихло, стоило только одной персоне перешагнуть порог дворца. Серый кардинал вернулся, и некоторые, конечно же, зашептались. Всё потому, что мужчина в сером обладает уникальным талантом – объявиться внезапно, разбередить, растревожить, вывернуть наизнанку. И лишь в момент наивысшего злодеяния его губ коснётся одобрительная улыбка – пора в путь. Взмах плащом, дабы не мешался он на обратном пути, и вот напоминание о только что посетившей дворец персоне напоминает только пыль и серое небо над головой.
И я, как Ваша подданная, Милорд, вот только шептать не умею. Я сразу ору капсом в лс. Лишённый голоса может только оглушительно шуметь. А оттого Вы возвращаетесь в этот раз под грохот воображаемых фанфар (смотри Киля, я создаль, только написав это этом С:), и пресса нашего маленького королевства гудит о том, что Вы получили лучший пост. Ведь Вы вновь покорили нас, разбередили. Ну а меня вывернули наизнанку. Как Вы посмели, но так посметь могли только Вы.
А теперь я отойду от высокого слога, хотя мой высокий слог летает так же низэнько, как и крокодилы. Киля, радость моя высокоинтеллектуальная. Пусть я не очень умный, но я пытаюсь быть честной, и я честно-пречестно благодарна нашему гуляющему самому по себе Котику за наше знакомство. Даже за твоё умение запутать одну мою единственную извилинку. Да и для тебя ж это как нефиг делать просто. Возможно, это даже весело. А ещё то, как ты пишешь… не знаю, как некоторые, но я готова тебе простить твоё отсутствие, преклоняясь перед твоим мастерством выдерживать стиль и слог. И, быть может, ты сильно удивишься, но своими великолепными постами ты умеешь вдохновлять. А, может, ты об этом и догадываешься, ведь ты знаешь, кажется, всё на свете.
Улыбайся. Чувствуй эту жизнь на кончиках пальцев, чтобы даровать её другим персонажам и мне на почитать. Ведь маленьких (то есть меня) надо радовать чаще с: но так как попытка морального давления неэлегантно провалилась, поэтому мне остаётся послать к тебе сквозь время и расстояния крепких обнимашек, много любви и признательности за то, что ты тот, кто ты есть, за то, что ты вот такой вот невероятно талантливый.
И хотелось бы завершить речь красиво, но в голову приходит только один вопрос по поводу однажды рассказанной сказки: «Бабочка могла как сгореть, стремясь к свету, так и быть съеденной пауком. И была ли тогда разница, как, ровно до тех пор, пока бабочка не увидела свет?»
Вот и думай. А я больше не буду, на вот лучше лишнюю крепкую-прекрепкую обнимашку, ведь как известно, осенью где тепло, там и хорошо х)
   
(с) Рита
Как Рита и сказала, ты - живее всех живых, Киллиан!
Я очень рад не только тому, что ты пишешь мне, но и тому, что ты пишешь другим людям, пишешь хорошие посты, и пишешь фразы вроде "надо возвращаться", потому что да, надо: тебя тут ждут, и ждут не только всякие французы. Но это именно они сегодня тебя поздравляют с лучшим постом! И они (в моем, по крайней мере, лице) ни капли не сомневались в том, что ты лучший. Какой это раз, третий? Я сказал бы "всего третий", но было бы больше, если бы кое-кто не был так ленив! Еще один повод к "надо возвращаться", попробуй его запомнить, иначе мне придется написать это на открытке и выслать в твою сторону.
В общем, моя речь будет короткой, дорогой Киллиан. Держи планку! Всегда держи планку. Будет сложно, она у тебя высокая.
А еще - будь котиком, люби Рауля (обоих нас), пиши чаще и не грусти!
   
(с) Рауль
У меня какая-то бесконечная череда праздничных тостов. Не умею я их строчить, чтоб было прям ОГОГО! Но. Кхм. Итак. Поднимемся от стула и салютнем стаканом еще раз. Дорогой  Килли, ты давно не баловал население острова своим присутствием. Даже была угроза удаления, которую ты смог пережить, но… Все равно не радовал. И вот. Свершилось. Ты начал лихо раздавать долги и показывать всем кузькину мать, что есть порох в пороховницах и так далее. Я тебя поздравляю, эта неделя стала твоим триумфом, впрочем, я в этом не сомневался ни на секунду. Для тебя не секрет, что я являюсь поклонником твоего стиля еще с незапамятных времен, когда мы схлестнулись в музыкальном конкурсе Манха. Чувство восхищения вспыхнуло моментально, и это очень долгая любовь. Ты для меня идеальный соигрок буквально на все времена, ты единственный на определенный промежуток времени поддержал мои битые на голову идеи, писал совершенно невероятную круговерть образов, и, черт возьми, я все еще рассчитываю  доиграть с тобой наш «Эндшпиль». Потому что так тонко и по-средневековому страшно никто больше не напишет. Я снова снимаю перед тобой шляпу, пусть и нихера их не ношу, поднимаю бокал за твое здоровье. Пиши больше, твори больше, не покидай остров надолго. И не бросай меня, блин)))   
(с) Джастин

https://66.media.tumblr.com/4503d7e6cfca3cf942d150e14e1d4500/tumblr_octdw9l2iT1us77qko1_1280.png

http://s8.uploads.ru/dJXVZ.png
Летиция

http://s3.uploads.ru/wU6Oo.png
Нил

http://s8.uploads.ru/JIQOE.png
Самин

http://s9.uploads.ru/umILP.png
Зеро

http://s8.uploads.ru/0wfYB.png
Элеонор

http://sh.uploads.ru/7k4cZ.png
Мэд

http://se.uploads.ru/bzNsL.png

Волнения нет.
Людей перед сценой больше, чем Рауль рассчитывал, поэтому он почти на них не смотрит, только изредка бросает открытые взгляды, словно до сих пор пытается вычислить среди всех Риту Мэй. Он легко сделал бы это, если бы сосредоточился, ведь внешность у нее примечательная. Скорее всего Рита стоит где-то впереди, но не по центру, а сбоку, чтобы не было даже шанса попасть в давку - она не слишком любит, когда другие люди к ней прикасаются. Но присмотреться у француза нет времени, он остается в меру сконцентрированным на музыке, он ведет мелодию, выстраивая с ее помощью целую историю, имеющую все канонические вехи: и завязку, и развитие событий, и кульминацию. Словно маленькая жизнь с разноплановым течением; Рауль заранее знал, что это - хорошая композиция, потому что мнил себя профессионалом, да и преподаватели школы были того же мнения, но получить этому подтверждение прямо тут, на сцене... О, это оказалось лучшей наградой. Рауль даже не был уверен, что достоин ее.
Впрочем, эта легкая неуверенность не мешала ему наслаждаться и получать удовольствие от того, что он делал. Он не ждал реакции слушателей, ему не нужна была ни критика, ни похвала, потому что уже было главное - внимание.

«Звуки музыки» Рауль

Так же как некогда творцы воздвигая громадины небоскребов поместили на них своих вечных стражей — гаргулей, так и архитектор моей судьбы поставил меня за барную стойку  три года назад, превратив когда-то успешного мужчину в молчаливого наблюдателя. С каменным выражением лица я день за днём становился вынужденным свидетелем встреч и расставаний, странно откровенных и откровенно странных диалогов, но удивительнее прочих была магия сближения незнакомых друг с другом людей, которой время от времени давал рождение полумрак моего бара. Её наряжали разными именами: сакральный ритуал распития скотча, да хоть таинство собутыльников, если так будет угодно, но суть оставалась неизменной: два человека, бутылка виски и долгие разговоры ни о чём и обо всём одновременно. Сколько таких сцен видел свет? В них не было места писанным законам, но даже опрокинувший свою первую рюмку крепкого алкоголя желторотый юнец сразу понимал простые правила игры так же, как понимали этим вечером их и мы с Кэрри.
И всё-таки необычный вопрос о гордости застаёт собеседницу врасплох: мне хорошо видно её замешательство, ведь она даже не пытается скрыть его, вместо этого пряча от меня свои удивительные глаза, и я впервые за всё время нашего короткого разговора не имею возможности лицезреть их.

«бросать камни с души» Бен

Чья-то тень заставляет чувствовать себя настолько маленькой и беспомощной, что пропускает мгновение, когда седьмая марионетка едва сдерживая восклик, оседает на пол. Он выжил. Выживет ли она?
Руж не умеет лгать. Она клинически выдает правду, даже если это могло ее спасти. Но девушка умеет воспользоваться правдой так, чтобы выгода была на ее стороне. Сейчас же правда была такова: или она умирает от собственной руки, или ей пускают пулю в лоб личный кукловод. Хоуп стояла в нескольких шагах от нее, пронзительно взирая на свое протеже - ей все равно как та умрет. Обидно будет, но не более.
Глубоко дышит, поднося металлическое дуло к виску; медлит, смазывая языком с верхней губы соленый пот; остатки благоразумия верещали фальцетом, раздирая ушные перепонки, а извне давила тишина,что казалось, будто можно расслышать каждое дыхание марионетки. Дакоте никогда не требовалась опора, надежное плечо - жизнь так подгадила, но сейчас она пыталась на короткий миг найти то, за что можно зацепиться как за спасательный круг. Отчего-то оборачивается, натыкаясь на волчий взгляд мужчины, смотрящего прямо на нее. И это дал стимул. Прошибло насквозь.
Щелчок.

«take the gun and count to three» Дакота

Ужас окутывает ее черной непрозрачной пеленой. Элис царапает ногтями горло, чувствует, как по шее стекает кровь – тонкая фарфоровая кожа рвется под ее острыми ногтями, но это не приносит облегчения – воздуха все еще нет. Это не просто страх, не просто ужас, не просто оторопь – это кошмар, самый темный, который только можно выдумать, и сердце сжимается, а где-то на периферии сознания скользит мысль о том, если Элис не задохнется сейчас, то погибнет от страха.
Пальцы судорожно скользят по полу, цепляются за подол платья, дорогой маникюр не стоит больше ни гроша: ногти обломаны под самый корень. Элис падает грудью на пол, прижимается лбом к шершавой ткани платья и наконец понимает, что организм смиловался – она делает вдох полной грудью, давится дыханием и протяжно и хрипло кашляет несколько минут, пока ее не начинает колотить дрожь.
Тогда Элис затихает. В ее руках – ткань платья, пальцы сжимаются и разжимаются бессистемно, по спине ползают мерзкие пауки ужаса, перебирая своими волосатыми лапками – Элис лежит молча, словно надеется, что если притвориться мертвой – все проблемы исчезнут, а страх-кровопийца улетит искать себе другую жертву.

«Hide'n'seek» Алиссия

Ее запах и вкус были так знакомы. Почти забытые, почти родные. В голове зашумело сильнее. Воскресли отголоски того голоса, с которым он раньше жил постоянно. Тебе это нужно. Ее кровь, ее боль. Как и прежде. Всегда! Голос зверя, требующий утолить его жажду. Бен поддавался ему каждый раз, но не сейчас. Жмуря глаза, он отгонял навеянный обстоятельствами дурман. Сделал вдох. Выдохнул, опаляя девичью ладонь жарким прерывистым дыханием. Что она чувствовала, когда он так прикасался к ней? Что она чувствовала, когда его губы прижались к ране на пальце и испили капли крови? Он чувствовал только ее дрожь. Отчего Мария дрожала? От страха? Его близости? Это навеяло воспоминания о прошлом? О них? Но этого ему никогда не узнать. Он так и не сумел считать ее как раскрытую книгу. Мария тоже умела мастерски скрывать свои чувства и эмоции, а когда опускала глаза, пряча на полу, ее понять было еще сложнее... практически невозможно.
- Возможно, но если не заходить глубоко в лес, ты их не встретишь, - он вернулся к отвлекающим темам, чувствуя, как его собственный пульс постепенно ускоряется. Дело не было в крови, попавшей на язык. Все дело было в ней. Это близость Марии слишком сильно волновала, сбивая с толку.

«L'ete indien» Бенджамин

Каково это, быть в шкуре обманутого обманувшего? Сыграть партию в шахматы в абсолютную ничью и подавиться чужой пешкой на финальной черте? До отвратительного неприятно и, одновременно, торжествующе! Безобразно странное смешение чувств в одном единственном человеке, превращает его в растерянное животное, до конца не способное осознать, что внутри него имеет наибольшую силу? Желание отомстить и сделать это как можно ярче, чтобы запомнилось, чёрт раздери, или поддаться этому великолепию момента и насладиться им настолько, насколько это возможно? Эйдан Монтгомери не имеет ни малейшего представления о том, какую сторону ему выбрать. Выйти на свет, щурясь от боли в глазах или привычно скрыться в тени и, слившись с нею, злорадно улыбаться тем, кто его не замечает? В каждом проклятом движении его слышится и видится эта бесконечная ломка по обеим сторонам, по свету и тени. Сейчас, он рваным движением руки сдирает на ней привлекательные чулки, превращая их в бесполезный обрывок капрона, секущего нежную кожу бедра с внутренней стороны до тёмно-пунцовых разводов; а через секунду, господин Монтгомери вдруг пробуждается от жестокости и неистовства и сменяет гнев на милость, мягко стелясь вдоль её тела так, словно к нему и вовсе нельзя прикасаться.
«I celebrate the day that you changed my history» Эйдан

http://se.uploads.ru/xKjQ9.png

Увы, не все Псы попадают в Рай.

Лучшая игра недели

Рада ли она была его увидеть? Отчасти. Ну, во всяком случае, вырываться и звать на помощь не стала - и на том спасибо. Значит, Мэдок знал ее чуточку лучше, чем ему могло показаться. Разве только, он не предполагал, что ей придется узнать о настолько многом и таким неприятным способом. У нее было право послать его к черту - в родительском доме у нее даже возможность на это была, тогда как в любом другом месте Берк постарался бы ее переубедить, не особенно разбираясь в средствах. В конце концов, она ведь всегда его понимала, старалась понять, то почему бы и не сейчас? Возможно, то, что он совершил в своей жизни, было отчасти непростительным - во всяком случае, он сам себе до сих пор некоторые вещи не мог извинить, не мог позабыть их, как ни старался отключить пульсирующее жизнью сознание. Некоторые вещи находились за гранью понимания других людей, чужих ему, но ведь не была Джейд чужой... только вот, как бы он сам стал к ней относиться, если она сможет провести сквозь себя и насилие, и убийство, и наркотики. Разве хотел он для своей девчонки такого? Разве смог бы вернуть те чувства, что к ней испытывал, если та найдет ему оправдания даже в этом? Тогда стоило ли начинать ему эту жизнь, стоило ли надеяться хоть что-то изменить. Его путь лежал прямее всех прямых, и свернуть с него возможности не было... Он пытался. И к чему все это привело? Круг замкнулся.
- Я не уйду без тебя, - отвечал он даже тогда, когда ответов от него никто не требовал; когда у вопросов они никогда и не подразумевались, но Мэдоку было того не понять. - И нам нужно поспешить. Легавый смотался, но может вернуться, - едва слышно шептал он - недосуг ему было еще и родителей Джей разбудить, вот уж кто действительно подымет такой шум, что ему придется либо признать поражение и валить, покуда те не вызвали полицию, либо и вовсе вступить в противостояние, заполучив и стойкую ненависть девицы к нему.

Мэд

Можно ли было обвинять пса за то, что ни единожды получив по шее, он начинал скалиться на протянутую к нему руку? Его прошлое не делало его плохим, выворачивая в не добром свете скорее тех, кто был повинен тому, каким он стал. Кто не удосужился проявить хоть каплю заботы, кто всеми силами показывал ему, что за дикий и страшный мир его окружает и что единственным способом выжить в этом мире, если он конечно этого хотел, был тот, что заставлял стать его частью, неотделимой составляющей, маскирующейся под окружающую грязную действительность. Все, кто жил в это время были точно такими, вот только некоторые маскировали тело, а кто-то обмазывал чернотой, грязью и пороком собственную душу. По-другому было нельзя, и в этом заключался еще один выбор, что стоял перед Джей. Хочет ли она отвернуться от собственного благополучия, отказаться от благ цивилизации, но остаться честной с собой, или же она останется здесь, в собственной постели, но с той раной на душе от собственного предательства, что в конечном итоге превратится в уродливый шрам, закрывающий собой все что было в ней хорошего, всю ее возможную красоту.
Девушка сама не поняла, в какой момент по щекам ее заструились слезы, когда полумрак комнаты подернулся этой мутной дымкой, что искажала сидящего напротив него человека. От его слов, не ловких, не складных, но искренних, Джей чувствовала горечь. Возможно, ту что испытывал ее Мэд, вспоминая собственное прошлое, бесконечно виня себя за то, что ему приходилось об этом вспоминать и не находить слов для того, что на самом деле с ним происходило. Она винила себя, но в то же время хотела знать о нем все, по глупости своей ничуть не страшась, того, что могла бы услышать, думая, что примет его любым, поможет ему заново пережить и осмыслить все совершенное, хотя даже не знала что так пригибало его плечи к земле.

Джэйд

You had a bad day

Стоило Летти только уединиться в уборной, ее пробрал тихий, но вместе с тем истеричный смех. Она бегло осмотрела комнату на наличие мигающих красных огоньков – искала скрытые камеры. Нет, ну серьезно, если у кого-то был на руках распечатанный сценарий этого ситкома, не мог бы он поделиться с ней? Она ведь даже не знает своих реплик! Что вы, в самом деле, можете знать о невезении? Конте взглянула на себя в зеркало и поняла, что выглядит скверно, все попытки выглядеть свежим бодрым огурчиком свелись к тому, что на деле она выглядела как пересушенный урюк. Плеснув прохладной водой в лицо и подправив макияж, она не торопилась выйти из уборной. Остальные гости и жители квартиры в скором времени могли бы подумать, что у итальянки несварение или чего похуже, поэтому нужно было торопливо собраться с мыслями и придумать план дальнейших действий. Присутствие Нила делало эту миссию невыполнимой. Конте ущипнула себя за руку, поморщилась и выдохнула.
- Да к черту все, я способна держать себя в руках.
Подбадривая себя мыслями о том, что за столом ее ждет чудное винишко, которым можно будет скрасить свой вечер, она таки выбралась из своего убежища. К Шону у нее были вопросы, а вот встречных взглядов с Мэддоксом решено было старательно избегать. Чувство вины скребло по душе кошачьими когтями, закапывая, сами понимаете что, но длилось это недолго. Достаточно было обратить свой внимательный сияющий взгляд на Кэрри. Летти так и не смогла понять причин, по которым младшая сестра Шона так сильно невзлюбила ее еще в их первую встречу, но кое-что оставалось неизменным по сей день - они соперничали. Это частое явление между двумя женщинами. Практически всегда.
Летиция

Все еще ведомый своим безумным круговоротом мыслей я даже не заметил, как Летиция украдкой вошла в комнату. Мой слух принял ответ Керри, и я молча с ним согласился, лишь подарив какой-то нервный кивок в ответ. Не успел я опомниться, как губы ирландки со рвением примкнули к моим – чего я уж точно не ожидал и к чему явно не был готов. Рефлекторно я, конечно, поддался, но морально меня всего внутри сконфузило: я прекрасно понимал, что младшая Киллоран делает это назло своему брату, но я-то изначально шел сюда зарывать топор войны, а не откапывать новый. Да еще и Летти на это смотрит… Жуть как неудобно все это! Но Керри никогда не отличалась спокойным выдержанным нравом, я должен был это предвидеть. Оторвавшись от поцелуя, она моментально покидает нас и убегает на кухню, оставив меня на растерзание двух пар глаз. Как же мне неловко было поднимать на них взор, кто бы знал. Я слышал, как хмыкнул Шон в ответ на представление его сестры, но удивился, что он не зашелся эмоциями – видимо, не хотелось втягивать итальянку в подробности нашей драмы. И правильно. Он пригласил нас за стол, я занял свое место точно мумия: мои движения были настолько деревянными и статичными, что кажется, будто на меня смотрели не женщины, а медузы-горгоны. Страшное сравнение, понимаю, но я долго не решался встретить кого-либо из них взглядом, поэтому нервно потянулся к бокалу, когда услышал тост. С облегчением осушив две трети выпивки, я воспрял духом (а может внушил себе это) и наконец оторвался от гипнотизирования тарелки, когда мой друг обратился ко мне.
- Да знаешь, в общем-то всё неплохо, - я начал медленно и неуверенно, но прочистив горло, продолжал более резво.
Нил

Depression Club

- Ты ищешь другую работу – Карл ищет продавца в свой магазин. Всё сходится, осталось научить тебя улыбаться, - Дарья отвлеклась от коробки с китайской лапшой и уставилась на ирландку, - ну-ка, открой рот и скажи «уиии».
Глупая затея. Никто не стал бы прилично улыбаться, произнося идиотско-восторженное «уиии». Нужно говорить: я никогда больше не стану делать всякое дерьмо и тратить на это бесценные часы своей жизни. Вот тогда улыбка выйдет отличной. Возможно, чуть вымученной, но кого вообще волнуют подобные детали?
Телефонная трель прервала Дарьин педагогический порыв – хвала богам, это отозвался мобильник Сид; у Дарьи-то впереди целая неделя восхитительного пребывания в четырех стенах родной обители, ведь Карл отправился загорать на каких-то островах, обещая привезти любимой помощнице трубочку от коктейля. Может, даже целый зонтик – широта Карловой души могла бы охватить территорию Мексики.
- Сюда едет мой друг.
- Ты же говорила, у тебя нет друзей? – уличающим тоном сказала Фло, - или он пока не знает о ваших взаимоотношениях? Или он признал это, когда ты приставила к его голове пистолет и сказала «теперь мы друзья»?
- Нет, он…, - а ведь нет ничего проще подобрать характеристику другу, если у тебя их всего папа штук, - он хороший парень.
- Ооо, - понимающе кивнула Дарья.
Хороший парень – это либо билет во френдзону, либо нежелание портить ангела своей отвратительной натурой, либо было хорошо, но могло быть и лучше. Какой бы вариант ни оказался верным – нужно быстро допить остатки вина, чтобы Арчи восполнил запасы. 
Дарья

Как следы попойки на лице Сид, в морду Арчи глубоким клеймом впечатались его бессонные трудовыебудни в больнице: змеистый пунктир шва от диванного подлокотника на щеке, перегоревший на шести таблетках кофеина стук сердечного мотора в груди, синяки поверх мешков под глазами, слабоумие и отвага в самих глазах. В левой руке - пакет, томно позвякивающий двумя бутылками вина (ирландка предупредила о наличии у нее подруги, что само по себе вызывает сомнения, но вдруг она, эта подруга, окажется нормальной бабой?) и одной бутылкой виски. В правой - еще один пакет, напичканный коробками с салатами из отдела кулинарии, двумя пачками нарезного пармезана, упаковкой соленой семги и свежим багетом. «Ничего лишнего, - сказал себе Хит, зайдя в супермаркет, - только самое необходимое».
– А вы доктор, да? – вопрошал водитель, забравший его у госпиталя и заприметивший бейдж, который Арчи как раз перекладывал из одного кармана куртки в другой, пока искал карту.
– А вы таксист, да?
– Так-то у меня экономическое образование, – почему-то обиделся таксист.
– Ммм, – Арчи ткнулся виском в холодное стекло, найдя точку опоры для шаткой головы. За окном дождило, и красно-желтый свет фар пролетающих мимо машин расплывался неясными пятнами в лужах на асфальте и моргал в каплях на чуть запотевшем стекле.
– Экономистов сейчас, как собак нерезаных, – продолжил Рамиль, чье имя было отпечатано на удостоверении, закрепленном под зеркалом заднего вида. – А без гражданства работу найти и подавно невозможно. А так хорошо, денег на семью хватает, да и приятно, здесь не надо работать «на дядю», могу сам составлять себе рабочий график.
Арчи

My world is over one more time

Я не знал ее фамилии, кем она работает, как зовут ее мужа. Я ничего о ней не знал. Лишь имя Ева и что в прошлый понедельник у нее был сеанс у доктора Финча. Ева оставалась для меня загадкой, мне даже было неизвестно Ева — это ее настоящее имя или же псевдоним, который она выбрала случайным образом. И не смотря на всё это я не мог выбросить ее из головы. Мне не было стыдно за свой поступок, за то, что я тогда ее бросил и ушел. Но я не мог избавить себя от мысли, что хочу увидеть ее вновь. Это поглощало меня и доходило до навязчивой идеи. Но всё что мне оставалось делать это разводить руки и пытаться забыть. Поэтому всю неделю я работал не покладая рук, выполнял даже больше чем от меня требовалось, а если выпадали свободные минуты, то просто пил. Но как назло ром перестал быть таким притягательным, теперь он не заходил в меня с такой легкостью как раньше, а требовал в обязательном порядке корицы и апельсина. Сегодня был понедельник, а значит у меня должен был быть очередной сеанс у доктора Финча. Видеть этого ублюдка не хотелось, во всяком случае не сегодня. Я тяжело вздохнул, натягивая на себя футболку и размышляя. Позвонить и отменить сеанс или всё же пересилить себя. Я уже догадывался какие вопросы он будет задавать, как на меня смотреть, а его ручка строчить по листку бумаге очередные заметки. А меня жутко бесил этот звук.  Нет. Не сегодня. Я набрал номер секретаря Финча по памяти и стал дожидаться ответа.
- Добрый день. Это Райан. Лиам Райан. Не могли бы вы сегодня отменить мой сеанс у Александра Финча? А то я плохо себя чувствую, живот крутит, голова раскалывается, ноги ноют, руки ломит.
Лиам

Сегодня он особенно пьян.  Слышу, как он сбрасывает с себя пальто и пытается бороться с кашемировым шарфом, который надевал сегодня. Когда он трезв от него меньше шум. Именно поэтому я поднимаюсь с кресла и как можно тише покидаю общую гостиную. Нам необходимо избавиться от общества друг друга. Конечно, говорить за своего мужа я не в праве, но вот сама я точно не готова в очередной раз держать оборону.  Его негромкая портовая брань слышна за спиной, я учащённо дышу, выбирая направление, чтобы скрыться. Все уроки Алекса, как бороться с приступами паники не увенчались успехом. Всякий раз, когда я в курсе, что Бартон чертовски пьян и зол, что, по сути, никогда не бывает одного без другого, я паникую.  Паникую потому что знаю, что после его наглых ощупываний взглядом он потребует большего. Он всегда требует больше.
- Ева, - слышится за спиной, пока я стараюсь как можно тише прикрыть за собой дверь в  спальню. Путь лучше думает, что я сплю или что нахожусь вне дома. – Ева! – Его зов звучит резче, и от его голоса я вздрагиваю, после чего, словно бы лишившись опоры под ногами, почти падаю на постель, цепко в кулаках сжимая покрывало, в которое вцепилась.  Дверь в спальню бесшумно приоткрывается, тонкая точно лезвие ножа полоска света становится все шире, заполняется его тенью. Клинт делает глубокий вдох, словно пытается по запаху определить, где я нахожусь. Охотится.
- А, - он входит в комнату, заполняет собой все пространство, не смотря на свою стройность и подтянутость. Именно заполняет, вытесняя свет, звук и кислород. Я вжимаюсь лицом в покрывало, сердце бешено колотится. Неужели опять?
Ева

riders on the storm.

Тем временем наш небольшой двор кипел своей, только ему понятной жизнью. Дети играли на площадке. Миссис Картер сидела на лавочке и читала сегодняшний выпуск газеты. Молодые парочки сидели на противоположенной лавке, кто-то качался на качелях. День, который подходил к концу давал прохладу и расслабление жителям этого района. Мягкий свет, спокойный вечер. Для них. Для меня же он вновь зажжется новыми красками. И все как в первый раз. Заезжаю на стоянку, прохожих не было, поэтому самое время сделать то, что я забыл в мастерской. Время открутить номера и поставить на место них другие. Гонки вещь не очень законная и не хотелось бы, чтоб меня лишили прав, а того хуже, моего дьяволенка. Быстро перекручиваю все и прячу в специальное отделение в багажнике. Непосвященный ни за что не догадается об этом местечке. На все про все ушло не более восьми минут и я решил, что пора бы уже подниматься наверх домой. Так что захватив из тачки спрайт, я побрел по направлению к подъезду.
Открыл дверь я своими ключами. Ощущение такое, что дома никого не было. Чистая кухня, гостиная, даже раковина в ванной. Комната Сэма пустовала, и я уж было решил, что он куда-то свалил и не захотел со мной ехать, но моему взору открылась картина маслом. Черноволосый паренек в моей майке, спал в моей кровати. Не просто спал, а как-то по-особенному свернулся клубочком вокруг одеяла, посапывая в подушку. Если честно, то я подзавис, не зная каким образом мне на это реагировать. Гнать в шею засранца или же приютить ненадолго в своей каморке. Поставив бутылку с газировкой на подоконник, замечаю, что он чистейший. В голову сразу приходит мысль, что Элмерз просто устал после уборки.
Тайрон

Тай называет меня принцессой, и я начинаю вести себя соответственно своему королевскому происхождению. Распластавшись на мягкой кровати, я потягиваюсь словно ленивый кот, то и дело, готовый замурлыкать. Кларк начинает недовольно бурчать, но я его до последнего игнорирую. Решив не тратить на меня время, он снимает себя одежду и идет в душ. Я гляжу ему вслед, наблюдая за тем, как вальяжно он направляется к ванной. Тай кричит мне из коридора, что времени на сборы у меня крайне мало, что заставляет меня подняться с его уютного ложа и направиться в свою собственную комнату. Прокопавшись в гардеробе с полчаса, я понимаю, что совершенно не готов к посещению данного мероприятия. С горем пополам отыскав черные джинсы и рубаху, я гляжу на себя в зеркало. Чего-то не хватает! Вновь заглядываю в комнату своего друга, стягивая с вешалки его любимую косуху, которую он сегодня решает проигнорировать. Пока я это делаю - слышу, как  Тай во всю горланит, ругая какую-то Мэри. Выйдя из его комнаты, направляюсь в зал, и, во все 32 зуба улыбаюсь, глядя на то, как Кларк смотрит незамысловатую мыльную оперу.
- Я готов - извещаю своего спутника о собственной готовности к труду и обороне. Парень поднимается с дивана, а я тем временем задаю ему дежурный вопрос: - Ты же не против, что я стащил у тебя куртку, Ронни?
Ронни был совсем не против. Усевшись в нашего железного коня, мы направились к месту, которое стянуло сегодня всех стритрейсеров Нью-Йорка. За разговорами, время прошло быстро, и я перестал узнавать знакомые мне пейзажи, и, решил спросить Тая, куда мы направляемся. Кларк рассказал о том, что Йен отыскал новое место, которое еще никто не обкатывал.
Сэмюел

http://sd.uploads.ru/ZTfE5.png

https://68.media.tumblr.com/f1d07a0e5e4b781a17b416285dcfd3a0/tumblr_ovrny1mAtA1spd9kco2_250.png
Джонатан
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/ca2d354f2976e2b157bf910cb4b2d926/tumblr_ovyvgc7sMs1qdqywso1_250.gif
Син
посмотреть

http://savepic.net/9846534.png
Рипли
посмотреть

http://se.uploads.ru/lYoDu.png
Дамиан
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/3d7a3a3a92232a9e6ed33e91bdc79551/tumblr_ovy519LepI1soigcio1_250.png
Летиция
посмотреть

http://sf.uploads.ru/G1nP0.gif
Матиас
посмотреть


0

73

З А Я В К А   О Т   Н Е Й Т А Н А

https://68.media.tumblr.com/d22d4200fcef44b482c279947e35d795/tumblr_ow0q9gVmV11qdqywso1_400.png

Имя персонажа: Нисса (Кадди) Хилл, фамилия обсуждаема, имя точно нет, в скобочках фамилия до замужества.
Возраст: 29 лет, родилась 14.07.1988.
Внешность: Эбигейл Спенсер / Abigail Spencer (попробуйте нас разубедить)
Род деятельности: юрист (область обсуждаема)


Описание персонажа

Отношения с персонажем:
От Нейтана:
Для меня твое рождение не значило... ничего. Просто новый член семьи, о котором я должен знать, должен любить и должен создавать ей тот идеальный образ, которым так любил хвастаться наш отец. "Прежде всего, сынок, твое лицо - это твоя семья". Но в отличие от этого главного и золотого правила Неирина Кадди, я предпочитал не афишировать принадлежность к вам и все больше отдалялся от родителей и от тебя с братом. Воспитанный в жесткой атмосфере будущего наследника, того, кто продолжит дело отца, я стал не просто похож на него, а полной его копией, и чем старше становился, тем сильнее хотел искоренить в себе это. Мне выпал шанс, я заступился за брата, когда ты этого не стала делать. Почему, Нисса? Этот человек сделал с тобой первый шаг, именно он играл с тобой в куклы, именно он научил держать руль ровно и крутить педали, когда меня никогда не было рядом. В тот момент, когда я тебя заметил, ты предстала передо мной в ненормальном желании поддерживать отца, что запихнул родного сына в дурку, именуемую клиникой. Каждый наш разговор - это спор, перерастающий в ожесточенную битву с твоим огромным желанием заткнуть и поставить меня на место, и моим непрошибаемым спокойствием, что ты так и не унаследовала от старшего Кадди. Может, я бы и сожалел о том, что мы никогда не сможем нормально общаться, потому что и не было подобного за ушедшие года, вот только не сожалею, потому что так меня воспитали. Для меня ты не более чем капризная девчонка, что хочет урвать большой кусок пирога и доказать всему миру что-то, понятное лишь ей. Слишком не сдержана, слишком неусидчива и способная идти по головам, играючи обходить законы и общепринятые правила, чтобы добиться победы. А что будет после? Ты знаешь? Я мог бы тебе ответить, но вряд ли ты мне поверишь. Там не будет ничего.
От Финна: Мы с тобой всё детство провели вместе, ощущая эту нестерпимую связь двойняшек. Оба проводили время дома по большей части и в компании матери. Твое позитивное отношение ко мне начинает давать трещину после событий во время приезда Нейтана, когда тот выясняет правду о моем заключении в клинику. С того периода наша семья медленно, но верно начинает разрушатся, и виновником этого ты видишь во мне. После возвращения ты стараешься избегать меня, уповая на усердную подготовку к Кембриджу. Эффект «двойняшек» развеялся окончательно, когда ты узнала, что я травил отца. Однако твоя лютая ненависть поутихла с годами – ты решила, что виновата во всех грехах наша ветреная мать, которая имеет надо мной слишком сильное влияние. Своим желанием подражать отцу разочаровала меня. По итогу можно сказать, что в семье Кадди, я для тебя – второй после отца. Не воспринимаешь меня всерьез, считаешь нахлебником, который «весь в мать», однако критикуешь меня редко и вполне сносно терпишь мое присутствие. Отношения не пышут родством, но и натянутыми их не назовешь.

Описание персонажа:
Ты и Финн родились 14 июля 1988 года солнечным днем в Ирландии, буквально спасая родителей от ссор, что постепенно перерастали в непримиримые разногласия. Два очаровательных малыша на недолгое время смогли сплотить всю семью под одной крышей, и на какой-то момент они стали той самой идеальный картинкой с обложки, типичной образцовой семьей, о которой делают заметки в укор всем недобросовестным родителям. Большую часть детства Нисса провела с матерью и братом, за которым ходила хвостиком, но при этом постоянно получала подарки от отца как единственная дочь, потому что как бы не хотел отец проводить с ней время, он всегда ставил работу на первое место, а после рождения двойняшек вплотную занялся воспитанием будущего наследника, то есть старшего брата – Нейтана. От этого ни отец, ни брат не принимали участия в жизни младших Кадди. Тяжело шла на контакт с соседскими детьми, предпочитая быть рядом с Финном, который с возрастом все меньше уделял ей внимания, предпочитая общество Оноры.
Помимо трудностей переходного возраста девочку-подростка разлучают с двойняшкой, в котором души не чаяла, а после слов отца, что он отправляется на обучение в частную школу, она послушала разговор, из которого выяснила, что Финн в закрытой клинике и виновата в этом мать. Не удосужившись узнать истинную причину или спросить напрямую, она начинает отдаляться от матери и жалеть отца за то, что тот был вынужден отдать собственного сына на лечение. До возвращения Финна счастливая семья с обложки стала больше похожа на вынужденное соседство чужих людей, исключением было лишь одно яркое событие – громкий скандал между Нейтаном и отцом с обвинениями в адрес последнего, что тому плевать на младшего сына. Нисса встает на сторону Неирина, хоть и не признает это в слух, но для нее он теперь заменяет мать как авторитет. По возвращению блудного сына в семье наблюдается огромный раскол, но в силу характера каждого Кадди никто не говорит о своих претензиях вслух. На фоне большой любви к отцу, уважения и желания стать тем отпрыском, которым он будет гордиться, начинает усиленно заниматься юриспруденцией и заявляет о своем намерении продолжить семейную традицию и поступает в Кембридж, что позволяет не присутствовать при инциденте попытки Финна отравить собственного отца. Желая избегать общества не только двойняшки и матери, но и ненавистного старшего брата, о факте травли она узнает тогда же, когда и Нейтан, и становится свидетелем того, как один брат защищает другого и обвиняет во всем Неирина. При этом виновник событий уже давно находится за пределами страны. С отсутствием Финна все свое презрение и ненависть она направляет на старшего брата и хочет не просто быть лучшего него, как ей постоянно напоминали об этом в университете, а быть единственной Кадди, о которой будут говорить.
Последней же каплей становится то, что вскрылась не только измена матери, но и ее беременность от какого-то хахаля. Все семейные ценности и даже сильная привязанность к отцу вынуждают ее согласиться принять долгие ухаживания студента по обмену из Штатов, а по окончанию обучения принять предложение руки и сердца, чему она немало поспособствовала, и покинуть родные края без всякого сожаления, поддерживая связь с отцом по телефону, письмам и прочим радостям всемирной паутины. Теперь ей предстоит начать все с чистого листа со стремлением построить успешную карьеру.


Ваш пост

пост

Сколько Нейтан Кадди себя помнил, он всегда мечтал уехать из Ирландии, выбраться, так сказать, на волю, где будут открыты новые возможности, новые сферы и не будет вокруг знакомых мест и лиц. Нет, он без памяти был влюблён в красоты Ирландии, но искренне ненавидел свой дом, тот самый, кирпичный, двухэтажный дом с большой лужайкой с идеальным газоном и ровными клумбами, детской площадкой с горками и качелями, большим домиком на дереве, где с лихвой умещались его младшие брат и сестра. Несмотря на фасад счастливой семьи, таковой они не были. Отец всегда занимался карьерой, он сам был как ходячая работа, на любую просьбу поиграть с детьми или приехать пораньше, мужчина всегда отвечал одно и тоже «занят», на любое проявление спора реагировал спокойно, как и на крики вроде тех, когда Мэрид просилась на руки или Двейн пытался вытащить его попинать в мяч, Нейтан же, как самый старший, давно уже понял бесполезность попыток, после отказа, наверное, четвёртого, и их мать вполне справлялась с заменой, посвящая всю себя детям. А потом он пошёл в первый класс и как будущий наследник стал привлекать внимание второго родителя, получая вместо игрушек книги, вместо прогулок занятия, вместо фантастического кино, какие-то программы, смысл которых ещё не понимал. Неирин Кадди ошибочно видел в сыне самого себя, не замечая, что в нем, в каждом из его детей, его черт почти нет, но благодаря годам упорного труда, он смог вылепить из сына свою копию, повторяющую всю его жизнь, как заново просмотренный фильм: отличные оценки в школе, учеба в Кембридже, закончил с отличием, престижная работа и такая же щемящая пустота внутри, нехватка чего-то особенного, за что ошибочно можно было принять достижение новых карьерных высот, а на деле не хватало банального и самого простого человеческого счастья. В отличие от отца, Нейтан был упрямее и верил, что у него есть все, а эти пустоты – собачья чушь, и уехал он не потому, что что-то там искал вроде своего пути или предназначения, а просто он устал. Устал от отца, что выставляет его как трофей и намекает о детях, что продолжили бы славную традицию; устал от матери, что часто повторяет, что работа – это не главное; от брата и сестры, живущих свой собственной жизнью и ещё оба наперебой дают советы. Поэтому он с лёгкостью продал квартиру, взял жену, что не слишком была рада переезду, и оставил все позади.
Кадди не влюбился в этот город, но он обожал его бешеный ритм. Его раздражали обыденные по утрам пробки, что не были такими беспощадными в Дублине, но в это время в машине по телефону он успевал решать массу вопросов. Ирландец возненавидел лаявшую по утрам соседскую собаку, но эта сука всегда открывала пасть за минуту до будильника и заставлялся мгновенно проснуться и никакая смена часовых поясов не была бы ему помехой. Даже здешнее богатство шоппинга имело свою пользу, когда он откупался от ссор с женой, что все ещё была недовольна резкой сменой обстановки. Иными словами, он мог бы назвать себя счастливым человеком, своей работой он угодил отцу, своим настроением матери, откупился от брата и сестры, что они с женой счастливы, невозможность видеть друг друга часто в живую была ему на руку и позволяла увиливать от ответов и говорить то, что люди хотят слышать, при этом он не считал себя лжецом.
В эту пятницу Трис снова была недовольна – у неё сорвалась встреча с подругами в спа, и она планировала изрядно помотать нервы мужу и получит за это присмотренные туфли к платью, несмотря на то, что могла бы просто попросить и отказ не получила бы. Избалованная деньгами, она находила в этих скандалах какой-то извращённый адреналин и ей абсолютно не нравилась непробиваемость мужа, лишь изредка дающая трещины, отчего она не сдавалась и искала новые способы довести его. Набравшись опыта за три года брака, Нейтан сразу же отделялся работой, выслушал тираду, что не уделяет ей внимания, сказал, что «да, купи себе туфли и похвастаешься мне, когда я приду», и с чистой совестью пошёл в ресторан Фаренгейт, в который давно собирался выбраться и честно собирался там поработать, попутно и вкусно поесть. Все равно его дома ждал бы такой же ужин из любого другого дорогого ресторана, а тут никто не будет ему мешать.
- Будьте добры ваше фирменное блюдо, - он не стал углубляться в меню, слушая в это время голос в трубке своего бывшего клиента. – Ага… спасибо, - рассеяно кивнул, когда официантка произнесла название блюда, подтверждая свой выбор.
Пару лет он работал на Уилисса Грэндалла и занимался его ювелирным бизнесом, имел стабильный заработок, жёсткий график и клиента не с самым лучшим характером, но он действительно любил свою работу, а потом его попросили, так сказать, помочь родному племяннику, простое одолжение, пара советов с поправкой, что уголовные дела не его профиль, и, казалось бы, все, так нет. Теперь он стал официально нянькой, информатором, стукачом, доверенным лицом, да кем угодно, кто следил бы за Джастином, точнее делал вид, уделяя полное внимание лишь юридическим вопросам. Нейтан не любил детей и не планировал их заводить, о чем прямо сказал своей будущей жене перед тем, как предложить ей выйти за него замуж, а теперь на него словно повесили большого ребёнка несмотря на разницу всего в пять лет и что львиную долю времени «воспитательной работы» возложил на себя их менеджер. За что Кадди был особо благодарен ему.
- Спасибо, - кивнул официантке, когда подали его блюдо очень необычное на вид, даже непонятно, что это было: мясо, курица, рыба или что-то вегетарианское. – Что вы мне принесли? – поинтересовался он с приятной и вежливой улыбкой, закончив разговор по телефону пару минут назад.


Личные требования к игроку
Требования стандартные - грамотность, активность, желание развивать, не зацикливаться только на братьях, вокруг много интересных игроков, с кем можно придумать сюжеты. Пинать писать посты не будем, у всех бывают жизненные ситуации или просто муза ушла в запой. Графикой и играми обеспечим, любовью и скелетами в шкафу тоже. Общение вне форума только приветствуем, потому что это помогает еще лучше обмозговать игры, обсудить искрометные идеи или просто приятно поболтать. Все подробности обсудим уже лично. Приходи, мы тебя очень ждем.


Связь с вами
Гостевая, ЛС

0

74


http://se.uploads.ru/DCYpm.png

https://68.media.tumblr.com/3abe03442a73d8da1106e794fb402854/tumblr_owfrp1mp1d1qdqywso1_540.png
В Ирландии отмечают «праздник мертвых» – Самайн. Праздник перехода к зиме. В нашей эпической традиции это день великих деяний. Вот что говорится в старинной саге про Самайн: «И пока длился праздник этот, что справлялся раз в году на равнине Муртемне, не бывало там ничего иного, как игра да гулянье, блеск да красота, пиры да угощенье. Потому-то и славилось празднование Самайна во всей Ирландии». По всему миру эта ночь известна как Хэллоуин, что своим лейтмотивом совпадает с нашим праздником, но гордость ирландского народа не позволяет пресмыкаться перед устоями «нового света». Мама часто рассказывала, как в детстве она помогала бабушке печь овсяные хлебцы, покрытые заварным кремом, а я с горящими от аппетита глазами выпрашивал их к столу, однако Онора строго следовала наказу своей матери и пекла лакомство исключительно к этому празднику.
Вчера я слышал, что компания, в которую я ворвался годом ранее, собирается воскресить старинный обряд – разжигание костров, причем многие взрослые изъявили желание поучаствовать в этом действе. Разумеется, я там буду. Психолог настоятельно рекомендовал почаще проводить свободное время с ровесниками, заводить романы – в общем, жить нормальной жизнью молодого юноши. С последним ладилось не особо: девушки мне, безусловно, нравятся, они вызывают нормальную реакцию, но каждый раз я испытываю внутри пустую дыру, которую ни одна из них не в силах заполнить. Нет влюбленности, нет заветных бабочек в животе, нет жгучего желания – того всего, что было, когда я находился рядом с ней...
Брось, Финн. Это в прошлом. Ты никакой не больной извращенец, не псих – ты просто плохо социально адаптирован. Будь ведомым этой мыслью. Помни, что твоя мать – это воистину самый близкий и родной человек, но и ей найдется альтернатива, ты просто плохо ищешь.
О годах, проведенных в клинике, вспоминать хочется мало. Это же нормально, верно?

читать продолжение: «Hysteria»

Дорогой мой, братец, сегодня ты попал в шапку и будешь красоваться в ней целую неделю, с чем я и спешу тебя поздравить. Финн родился буквально за несколько часов долгого и тщательного обсуждения… Хотя нет, еще раньше, когда я невзначай предложил тебе брата, которого до этого прописал в анкете. История не просто ожила, она буквально ворвалась в мою голову, расставляя все по своим местам, добавляя красок и хитросплетенного сюжета, создавая далеко не идеальную семью, где из всех родственных связей только наша самая крепкая и настоящая. Твой Финн удивительный и необычный персонаж, казалось, он пребывает в двух мирах. В хорошем, где у него любимая работа, что выросла из хобби, лучшая подруга, что всегда рядом, поддерживающий брат. И в плохом вместе со своим комплексом, частной клиникой или, проще говоря, дурдомом, отцом-тираном, откровенно ненавидящим его, и полным отсутствием нормального здорового детства. Балансируя где-то на грани этих двух миров, он пытается жить нормальной жизнью, мечтает о самых обыкновенных буднях, когда мысль дня – это что-то вроде «побыстрее бы домой после работы». У брата же все гораздо сложнее, несмотря на то, что не нужно себя больше контролировать в присутствии матери, поиски ее копии в каждой женщине не заканчиваются и потихоньку сводят с ума. Его искренне жалко, но все же он предстает человеком, у которого все еще может получиться. И для совмещения подобных противоречий, нужно не только обладать опытом ролевых игр или умением писать, но также и любить своего персонажа, прочувствовать эмоции, представить его жизнь и передать это словами на бумагу вместе со всеми переживаниями. Персонажи становятся не просто выдуманными, а как часть жизни, словно повернешь голову и вот он рядом сидит, задумчиво покуривая сигарету и рассматривая последние снимки в фотоаппарате. Тебе удалось передать его таким, что не только тебя или меня он зацепил, но и остальных, поэтому я возвращаюсь к своим поздравлениям тебе с постом недели. С твоим первым постом недели! С чем искренне поздравляю тебя и желаю, чтобы это попадание не было последним. Я рад, что мы разговорились совершенно случайно и теперь стали родственниками, когда оба в восторге от придуманного сюжета и с нетерпением спешим его отыграть. Я благодарен тебе за то, что ты со мной, брат.   
(с) Нейтан
Знаешь я всегда безумно рада, когда мои соигроки получают свое законное место в шапке форума. Рада по настоящему, горжусь и пускаю слезу умиления, потому что среди моих игроков всегда только самые лучшие, самые-самые. И ты один из тех, кого я с обожанием могу назвать «это мой соигрок, мр-мр-мр». Честно признаться, я вначале растерялась, когда мне было предложено написать слова тебе, меня заверили, что тебе будет приятно прочесть в моем исполнении пару строчек.  Моя растерянность была оправдана, все-таки я пока еще не знакома лично с Финном и мы только выстраиваем наполеоновские планы, относительно сам знаешь кого. Но потом я собралась с духом и поняла, какой бы из твоих персов не был удостоен внимания всего острова и приставлен к награде, я одинаково горжусь ими всеми. С ума сойти! Совсем недавно я думала о том, что тебе уже пора сверкнуть своим волчьим взглядом в шапке форума, чтобы заглядывающие гости и новички с затаенным дыханием говорили «о-оо-о, у них есть  голубоглазый Уэс» , а потом такие «боже-боже, он еще и ирландец» и наконец, зарегистрировавшись восклицали «он еще и холост!» и тут я такая из кустов «э, слышь, руки убрала, це мое».  Ну, в общем, мы оба знаем, как я умею отвадить чужие женские руки от твоего красивого и вдохновляющего на то, чтобы набрать больше персов и игр, словца.  Надеюсь, что это не последний раз, когда ты с лавровым венком и на коне, продвигаешься в шапку.  И в этот самый момент вокруг бушует толпа жаждущих коснуться тебя на удачу и пойти в шапку следом. (: И толпа сканирует "Финн-Фи-и-ии-инн, возьми меня-я-я в игру" а потом ты открываешь глаза и видишь рядом суровую меня, а возле твоего горла приставлен кухонный нож и я такая тебе "ток попробуй".
Мои поздравления и крепкие объятия, мистер Скандал <3
p.s. попробуешь сбежать, я тебя из под земли достану. <3
   
(с) Летиция

https://66.media.tumblr.com/4503d7e6cfca3cf942d150e14e1d4500/tumblr_octdw9l2iT1us77qko1_1280.png

http://sd.uploads.ru/h5HpC.png
Дарья

http://s7.uploads.ru/3P9Jw.png
Джастин

http://s8.uploads.ru/WL01z.png
Чарли

http://s6.uploads.ru/Le2wj.png
Алиш

http://s1.uploads.ru/9X6ny.png
Медея

http://s1.uploads.ru/uqzdS.png
Рэй

http://se.uploads.ru/bzNsL.png

Когда Земля исчерпала внутренний ресурс, человечество устремило взгляд к звёздам в надежде найти новый дом посередь холодного космоса. Один за одним первооткрыватели отправлялись покорять безжизненные просторы, ознаменовав тем самым новую эпоху скитаний в истории, завершившуюся лишь с открытием планеты Эос. Наличие кислорода в атмосфере и развитой органики внушило людям обманчивую мысль о существовании безмятежного рая.
Первые корабли колонистов устремились на Эос десять лет назад, но мирные исследователи космоса оказались не готовы к встрече с крайне враждебной фауной планеты. Несмотря на отсутствие разумных существ на её поверхности, так называемые жуки не пожелали пускать на свою территорию иноземцев. Дикие, лишенные жалости существа разрывали безоружных людей в клочья, не оставив нам выбора. Мирный вариант исчерпал себя и теперь за дело взялись мы — военные.
Никто не может назвать точное количество жуков на планете, но технологическое и интеллектуальное превосходство позволило нам силой оружия и тактического гения установить первые аванпосты на Эосе, ставшие крохотными уголками безопасности на кишащей враждебной жизнью планете. 

«to be here and to leave» Бен/Амелия

Это сон, кошмарный длинный сон, медленный, слишком плотный, раскаленный, как игла над открытым огнем. Он чувствовал, как бьется в глотке отбивающее безумную чечетку паникующее сердце. Страх. Пронзающий, оковывающий, липкий. Заставляющий летать безумным мотыльком от стены к стене, биться почти о них телом, слепнуть в навалившейся темноте, что-то суетливо кричать. Догонят, поймают! Надо бежать! Тело на руках невесомое, жалкое, скрюченное. Изуродованное его собственными руками. Перед глазами до сих пор рассыпаются в стороны, опускаются на раскаленный шифер, обугливаются и развеиваются пеплом ее вырванные с корнем крылья (хотя может быть это искры от вспышек молний, кто знает). Жалко. Конечно, жалко. Он ведь тоже любит летать. Хотя нет, не любит. Мечтает. Взлететь птицей над морем, мчась к горизонту, кричать тонко-тонко бесконечную песнь. Глупости все это. Наваждения. Дурацкие сказки. Нужно жить в реальном мире. А в этой материи на руках девичье тело, уткнувшееся носом в его шею, размазывающее жгучую соль слез и дождя по коже. Темно, слишком темно после грозового светопредставления, мигающего в глазах настолько яркими всполохами, что зрение не торопилось возвращаться. Двести ступеней вниз. Гензель и Гретель оставляют алмазные капли следов за собой. 
«tranquilize» Джастин

Я набираю его номер, нажимаю кнопку вызова и жду, пока поднимут трубку. В какой раз за этот чертов вечер? Судя по списку исходящих звонков в четвертый и это за последние два часа. После того, как меня перекидывает на голосовую почту, задумываюсь, оставить сообщение или просто позвонить попозже. Говорить красиво, а главное спокойно я уже не могу, чувствую, как трясет изнутри от бессильной злобы. Я каждый чертов день, напоминала ему об этом ужине на протяжении недели, а он умудрился забыть. Неделю, черт возьми! Лана, зная о его чрезмерной занятости, запланировала это все за неделю и каков результат, как мне теперь смотреть в глаза своей сестре?  А ведь это мог быть ужин у родителей, вот уж где я действительно захотела провалиться сквозь землю, наблюдая за тем, как расстроенная Мария будет убирать со стола выставленные лишние столовые приборы к ужину. Она и так натерпелась подобного от моего брата, причем в этом я была виновата косвенно, а теперь… Merda! Я знала, что так будет, моя интуиция редко играла против меня. Чувствую, как гнев приливает от шеи к щекам, а глаза и нос знакомо начинают щипать. Это уже десятый раз, когда я даю волю слезам, словно бы оплакивая свои нынешние отношения, но сегодня я решила, что впервые не заплачу, пока подхожу к своей входной двери. Наши соседи, исключая мою родную сестру Лану, наверное, думают, что у меня психоз. Последняя капля. 
«selfish love» Летиция

Давно не секрет, что их отношения замешаны на крови. Шелест рубиновой жидкости, бегущей по ее венам, ласкал обостренный слух хищника. Манил. Подстрекал. Разжигал животный аппетит и дикую страсть. Греховная тяга заставила монстра шагнуть через край. Жажда крови и власти разрушила их жизни. Все в прошлом. Бен стал другим… Аргументы в пользу перемен собирались крупинка к крупинке. Под жаром его дыхания сплавлялись в нечто цельно-необъяснимое. Надежда искала путь обратно к ее измученному сердцу. Бен шел по памяти, нащупывая ногами стертую тропку. Она затерялась  среди обломков прежних привязанностей и чувств. Его запоздалые обещания перестали падать в пустоту. Оставляли след в душе Марии.  Сверкали металлическими штрихами, выцарапанных надписей на обломках разрушенного доверия. Бережно соскребали налет патины и ржавчины. Оголяли потускневшие надписи-признания об ушедших чувствах.. Теребили раны. Не позволяя забыть, что их любовь потерпела крушение. Ее любовь рухнула с небес на дно глубокого ущелья. В обуглившихся станках сложно узнать беззаветные чувства и готовность отказаться от мира ради любимого мужчины. Звучит до оскомины пафосно, а  на расстоянии выглядит печально-уродливо. Тупизм слепой идиотки не достоин даже сострадания. Мария добровольно переступила порог логова монстра.
«L'ete indien» Мария

В лесу чувствуется беспокойство и, не говоря больше ни слова, я поднимаюсь с места, схватив нож и надежно спрятав его в своем тайнике, куда он точно никогда не доберется. Я сбрасываю одежду у входа и покидаю теплое нутро пещеры, закрыв вход валуном. Обращаться волком за столько лет уже совсем не больно, не страшно. Тело привычно деформируется, покрывается шерстью мягкой и жесткой, когти отрастают и я чувствую, как наливаются силой мышцы. Ветер бьет в лицо, ласкает шерсть. Охотники. Я чувству их запах, порох, сталь. Они пришлю сюда охотиться, когда охота уже запрещена, когда звери уже не ожидают нападений. И ведь по ним видно, что эта охота не для прокорма, а развлечение. Я чувствую от них запах крепкого вина. Их много, пять разных запахов, три себялюбца и двое – окутаны страхом. Меня ведет к ним лес и совсем скоро я вижу их. Чувствую грязь их душ.  Желание убивать у троих столь велико, что стрелять они начинают, лишь только услышав, как под моими лапами хрустит снег. Наивные. Я не дамся им так легко. Да и что мне дробь – жалкий горох. А вот нож, что  один из охотников втыкает в мою лапу уже доставляет неудобства, приносит боль. Серебро. Оно жжет края раны. За такое – я не отпущу никого… Все они станут удобрением для деревьев, всех их не найдут до самой весны, а, может, и никогда, слишком глубоко в чащу они забрались, слишком надежно снег укрыл их следы.
«На тропинках в темной чаще» Дитрих/Волк

К югу от Грейт-Глен, в живописной местности Фортриу, орошаемой водами Несс, простирались обширные леса, покрывавшие большую часть холмов и долин. Край этот в суровости своей был прекрасен – ветра, дувшие со стороны залива Мори-Ферт, несли в себе жгучую стужу и оставляли на губах странников горьковато-соленый вкус.
Закатное солнце неспешно садилось за горизонт. Развесистые дубы, с невысокими, мощными, покрытыми мхом стволами, что были свидетелями множества беспощадных битв, простирали свои страшные корявые ветви над мягким дерном. Меж ними то и дело промелькивал бук, остролист и подлесок из разнообразных кустарников – тутовник и бузина – они разрослись по земле так густо, что солнечные лучи путались в их неприступных кронах. Местами лес расступался. Извилистая сеть аллей ускользала в глубь его, тревожа воображение – древние духи не ведали не сна, не покоя в этом дрожащем, рассеянном свете алого и золотого. По правой стороне от самой широкой просеки, что вела прямиком из Аскарта – замка пиктских королей – возвышался холм – настолько правильной формы, что, казалось, был насыпан специально. На вершине его находилось старое капище – неполный круг из грубых, неотесанных валунов. Пять из них стояли стоймя, остальные были свалены руками приверженца новой веры – частично на склоне, частично на том же самом месте, где были когда-то водружены.

«Эндшпиль.» Киллиан/Смерть

http://se.uploads.ru/xKjQ9.png

Running out from the sun

Лучшая игра недели

Дарья не празднует Рождество, зато окончание диеты кажется ей действительно отличным поводом, чтобы провести вечер за бутылкой вина и тарелкой сыров. Диета у Дарьи, угощает Гленн – где-то здесь чувствуется некая вселенская несправедливость, но ходят слухи, что это и называют отношениями.
Дарья, можно сказать, счастлива: ей повезло повстречать Гленна. На цинизме Дарьи это, конечно, не сказывается, но ее взаимоотношения с окружающим миром терпят некоторые изменения в лучшую сторону: она учится идти на уступки. Гленн говорит, что сделает ее счастливой. Гленн говорит, что хочет жениться на Дарье. Дарья говорит:
- Я с удовольствием испорчу лучшие годы твоей жизни, но, может, сперва окончим колледж?
Гленн говорит:
- А давай.
Будущее видится им чем-то светлым. Приятным. Дарья на самом деле может представить себе совместную жизнь с Гленном: это будет спокойное время, с возможностью возвращаться в уютное место, где все раздражения внешнего мира останутся за входной дверью; это будет просмотр фильмов на мягкой софе, бокал вина в руке, плед, это будет сожженный ужин и последующий за ним поход в кафе через дорогу, это будут редкие встречи с родней по праздником – такие редкие, что поездка будет сопровождаться легким предвкушением.
Дарья видит всё это. И нарисованная в уме картина ее совершенно устраивает.
Они покупают два билета на самолет в Нью-Йорк. В эти выходные дом, стоящий на Девятой Авеню, собирается принимать гостей – не весь, конечно, а лишь квартира, где проживает мать Гленна; отец, увы, покинул этот мир года четыре назад. Дарья понимает, что это самые настоящие смотрины, и обещает вести себя хорошо. 

Дарья

Аманда – связующее звено семьи. Братья искусно притворяются, что находиться в компании друг друга – для них подобно заседаниям праведников в райских кущах, Аманда исправно угощает, а Дарья скромничает. Не высовывается. Гленну и без того весело, ни к чему добавлять лишний повод для распри. Впрочем, Сету достаточно даже ее акцента. Дарья же делает ему скидку – возможно, он впервые встречает канадку, а первый опыт, говорят, весьма болезненный.
Вежливость Дарьи забавляет его, а сама Дарья помнит, что несмотря на всю любовь Аманды к Гленну – его подругу женщина встречает впервые, и уж старший сын-мудак куда роднее и приемлемее, чем совершенно чужой человек.
Да ничего, таких Сетов Дарья встречает ежедневно, что ей один семейный вечер за игрой в покер? В котором, к слову, Гленн так же плох, как и сапожник в дирижировании, и играй он в казино – сидели бы, как церковные мыши. А не студенты престижного канадского колледжа – прочувствовать разницу может не каждый.
Вопрос о работе остается и закрытым, и открытым одновременно: Сет говорит, что это бизнес, мать шутит про незаконные дела, а Гленн добавляет, что вовсе это не шутки. С Гленном всё понятно – он программист, в эту эру новых технологий без работы явно не останется, к тому же Гленн скрупулезен, сосредоточен и полон целеустремленности. Событийный менеджмент Дарьи звучит круто, но несколько расплывчато.
Шутки, чай, пирог с черникой – всё мило и спокойно, но осадок, конечно же, остается. И этот разговор о Дне благодарения, который было бы чудесно провести вот в таком же семейном кругу, но все понимают: этого не будет. Нет. Только через чьи-то трупы, Америка, жестокая же ты страна.

Дарья

И кипятильник свой заберите!

Хасик был вторым ребенком, но единственным братом своей младшей сестры. Сбой в логических подсчетах произошел почти два года назад. Оттого лишь саднило где-то внутри, а на могиле Залика осел гранитный памятник и буквы пафосной фразы, вмещающей в себя и лучшего сына, и друга, и героизм, и вечную славу, покрылись налетом. Хасик помнил его, как брата, да и родом был из тех кровей, которые по части хитрожопости оставляли евреев далеко позади, поэтому держал свое мнение о геройстве Залика и роли отца в его смерти при себе. Вряд ли представители громкой фамилии оценили бы пьяные высказывания, сдобренные большой порцией слез, коими бросался в доверенном кругу Хасик в первые дни после убийства старшего.
Залик только недавно закончил университет и отрабатывал ппсником на улицах свои полгода до повышения, положенные отцом, взявшим отпрыска в свой отдел. Хасик изначально морщился на плебейскую работу брата, за которую выслушивал насмешки (конечно же не прямые) и от собственных друзей и просто знакомых, запальчиво заявил Залику, что на подобные мудачьи предложения отца и не согласился бы. Пахан легко мог устроить старшего на теплое место в отдельном кабинете, но Залик, имеющий в голове "свою схему" ачивок, что срубит с отца за покладистость, только ухмылялся. Хасик смеялся в ответ, как будто ему не были известны все помыслы Залика, сводящиеся к одной бляди. И ладно бы он просто потрахивал свою недалекую буферастую Людочку, без рода и племени, родители которой приехали откуда-то из рязанской глубинки, прельстившись буклетными кавказскими красотами и гостеприимством (это говорило о том, что отсутствие мозга у них семейное), так он еще и вздумал на ней жениться.
Дамиан/Хасик

Неподготовленному зрителю Громкая могла показаться полным олицетворением своей фамилии, плюс ко всему она была абсолютно ебнутой и лишенной какой-либо доли такта, но к Авроре всегда относилась так нежно, что кому ни расскажешь – ни за что не поверят. Наверное, нужно было провести с ней большую часть жизни, чтобы рассчитывать на такое снисхождение и деликатность, но в это утро (ладно, день) Аврору волновали совсем другие вопросы.
С несвойственной Ире мягкостью, подруга тихо, чтобы не потревожить больную голову Авроры, рассказывала как-то спокойно и умиротворенно, с легкой мечтающей полуулыбкой, как после ресторана искала подругу, звонила на телефон, который Аврора забыла в ресторане, как чуть ли не организовали спасательную операцию с джигитами во главе, и как почти в тот самый момент, когда протрезвевшая в конец Ира уже собиралась идти на ресепшн, чтобы обзванивать ментов и морги, на пороге их номера появился Хасик с абсолютно убитой в хлам Авророй на руках. Ирэн моментально сообразила, что к чему, забрала улыбающуюся и бормочущую в шею питекантропу какие-то дикие слова аля «витязь в тигровой шкуре» подруженьку, потащила ее в ванную, ничего не спрашивая, и смыла с нее столько песка, что из него можно было бы построить макет их пансионата в натуральную величину. За сим уложила спать, наученная опытом общения с пьяной Авророй, и стала ждать пробуждения, чтобы начать тактично выпытывать подробности.
Подробности филологичная голова нашей девы вспомнила сразу, да такие, что от жгучего стыда свернулась клубочком и накрылась простынкой с головой. Так унизительно она не чувствовала себя со времен первого похода к гинекологу, совковской старушенции.
Джон/Аврора

Keep your hand on your gun

Разнообразие запахов старого по местным меркам Салуна могло поразить воображение любого, не заезжего по таким местам человека. Даже описать весь тот бурный коктейль, к которому притерпелись все местные было крайне трудно, а уж тем более передать на словах все те чувства, всю любовь и ненависть, которую могли испытывать люди, и неужели скверность характера могла бы не стать вполне закономерным следствием для тех, кто жил в таких условиях и жизнью этой наслаждался? Паровым облаком запахи поднимались из кухни, что уже сейчас могла сравниться разве только с топкой паровоза, мчащегося по трансконтинентальной дороге. Жареное мясо, хлеб, шкворчание кипящего жира – сумей эти запахи пробиться дальше барной стойки и все ковбои, жрущие свою пресноватую похлебку, тут же скончались бы от через чур обильного слюноотделения, неизменно забившего оба горла, но их собственный аромат, с лихвой заглушающий единственный приятный источник, служил не менее надежной защитой от такой кончины. И именно запах людей, уставших после долгой дороги, в той одежде, которая уже вполне могла назваться шкурой и начать жить самостоятельной жизнью (столько в ней было всего человеческого) – был основным благоухающим и уже давно не выветриваемым спутником заведений подобного рода. Нет, конечно, порой он становился слабее, когда наступала предрассветная ночь, салун пустел и окна в нем раскрывались на полную ширь, но все же стойкость запаха уже прочно въелась во все поверхности и неизменно ощущалась любым неискушенным человеком. Благо таких, в эти места не захаживало еще со времен первых поселенцев. Но была в салуне и третья сторона.
Медея/Кэти

Пять долларов... Пять долларов - цена была приемлемой. Не сказать, чтобы особенно дешево - вероятно, сказывалась близость от серебряной выработки, но и до столичных было еще очень далеко. Здесь даже оставалась возможность задержаться чуть подольше - может, даже до того момента, как их банде вновь посчастливиться выйти на крупное дельце, иначе не стоило и дергаться. Денег покуда хватало на прожитье, даже на некоторый шик, а подставлять свою и без того уже золотоносную задницу ради пары пенсов было Биллу недосуг. А поэтому... пять баксов - отличная цена. Если, конечно, не названная ему персонально со всей любовью, на которую расщедрилась эта белокурая бестия. На ее предложение Уилсон согласно покивал - за этим уж точно не было необходимости перетирать и дальше из пустого в порожнее, ведь они здесь все были деловые люди, на Западе иначе было и не принято. Барменша, конечно, его дичайшим образом раздражала, но разве способна одна фурия была хоть сколько-нибудь испортить ему настроение своим старушечьим брюзжанием? В то время как нашлись дамочки и куда более приветливого нрава, одарив Билли надеждой, что и не все так уж плохо в этой дыре, что здесь ему также найдется приют и женская ласка, хотя бы и за фиксированную оплату. Мужчина не считал это чем-то дурным или из ряда вон выходящим, он еще с раннего детства усвоил, что у всего была своя цена, как у услуги любого характера, так и у поступков. И за свою злосчастную судьбу он решительно продолжал брать неслабые контрибуции от жизни, в какой-то момент даже несколько задолжав ей, но не собираясь расплачиваться с кредитом. Но о вещах можно было позаботиться и чуть позже, сейчас же у него оставалось иное дело.
Мэд/Билл

Friend, don't forget me

- Чего же ради ты всё это сотворила.. - пробормотал Сол, захлопывая дверцу шкафчика.
К сожалению, Змей не торопилась как-либо отвечать на его послания. Похоже, она не испытывала ни малейшего чувства вины за их нынешнее положение.
"Я спасла нам жизнь", - вот и всё, чего удалось от неё добиться. Сол, конечно, ни минуты не сомневался, что опасность для их жизни представляла сама Змей - её темные делишки.
Сол прикусил губу.
Вот только причем тут школа-то?! Август подходил к концу - начало семестра на новом месте всегда трудное, но шло время, а у него не выходило полюбить это место. С несмолкающей настойчивостью оно преподносило Солу одну новость за другой - о нём самом, к полному его неудовольствию. Так, например, оказалось, что он привык: к своей, пусть небольшой, но власти, ограниченной - но известности, формальному - но авторитету. Привык, сжился, дал врасти - получал удовольствие. Воспринимал, как само собой разумеющееся. Это было не тщеславием, вероятно... Но, оказывается, всё это время такое положение вещей составляло часть его привычного довольства жизнью.
В этой школе он был никем. Нет, конечно, его личное дело было оценено - однако рассчитывать на прежнее положение не приходилось. Они хотели его опыт, но, как бы это?.. Солу приходило на ум - "консультирующий детектив". Было слишком поздно, чтобы начинать заново - Сол трезво оценивал возможности. Скоро он выпустится отсюда - а взять быка за рога ему не позволит ни травма, ни отсутствие вовлеченности в жизнь этой школы. Даже через год это было бы очень авантюрное предприятие.
Чарли

"Так не бывает", - говорит Алиш себе из дня в день, - "Так, мать его, не бывает".
Все шло слишком хорошо. С тех пор как он появился на пороге дома "дяди Джастина", жизнь резко свернула на Повороте в неожиданно непривычное мирное русло. Не надо было больше думать, где ты встретишь ночь, где взять деньги, где остановиться вовремя. Кажется, в этот раз он успел. А Змей нет. Алиш моментально ловит мысль и запихивает ее поглубже. Не здесь. Он раскиснет, превратиться в клубок из сожалений и соплей. Не к месту, не ко времени. В школе учиться, дома учится уживаться с новоиспеченным родственником. А горевать? По дороги до дома. Она длинная, можно долго брести по улице, прежде чем сесть на поезд. Когда Том приволок новость, Элли не поверил. Насупился, подобрался, буркнул, что брехня и ушел на всю ночь. Вышло неудачно. Или наоборот. Огромное Колесо Жизни скрипнуло и повело по новому пути. Быть, может, случись все в другой день, Алиш бы отбрехался озлобленным щенком. Не раскис бы, собрался.
Сейчас тоже надо. Прошлая школа располагалась в двухэтажном типовом здании, что строили в середине века. Ее план был прост и интуитивно понятен. Вот младшие классы, вот средние. В пристройке - спортзал. Ничего лишнего. Новая школа радовала петлями коридоров, занятиями еще в госпитале и колледже, и множеством непривычных мелочей. Вот сейчас у него математика. Точно?
Алиш поднял голову от помятого расписания и застыл. "Надо же", - только пронеслось в голове. На лицо вылезла идиотическая широкая улыбка и тут же скрылась. Перед Змеем он оказался в мгновение, растолкав бесцеремонно попавшихся на пути учеников.
Алиш

Welcome to my silly life

Нельзя сказать, что Рену прямо было необходимо, чтобы новая подруга восприняла его слова в серьез, но обида вперемешку с досадой кольнули короткой вспышкой. Впрочем, тут же испарившись, когда из груди вырвался тихий смешок, а губы растянулись в новой улыбке.
- Не прокатило, да? – поддержал «правила игры», сделав нарочито скорбную физиономию. – А я так надеялся тебя впечатлить… - вздохнул грустно, но тут же сразу улыбнулся. – Кстати, раз уж ты об этом заговорила. И чем же можно впечатлить современную девчонку?
И, опять же, не то чтобы он собирался кого-то впечатлять, но послушать было интересно. Послушать и запомнить. На будущее.
Когда он заговорил о матери, на лице Джо на мгновенье промелькнуло что-то такое… быстрое, едва заметное, но едва не заставило споткнуться. Рен, кажется, даже нахмурился на секунду, вглядываясь в лицо девчонки и пытаясь понять, что это было. Но, нет. Не успел. Если что-то и было, то уже прошло. И она снова уже улыбалась. Так же, как и Рен. А когда Джо заговорила про «тренироваться», парень и вовсе рассмеялся.
- Я настолько плохо говорю по-английски? – все еще посмеиваясь, легонько толкнул девчонку плечом, давая понять, что просто шутит. – Но ты права. Тренировки мне не помешают. А вот разрешение болтать ты дала мне зря. Смотри, устанешь еще.
И ему вот тут и замолчать, но Джордан задала вопрос. И тема сама собой развилась дальше. И, конечно же, парень врал, когда говорил о возвращении на родину матери и сестры. Правду сказать язык не поворачивался. Особенно после уже озвученной лжи. Да и для самого себя так было как-то легче воспринимать реальность.
- Ага. – подтвердил, что, да – мама вернулась на родины.
Рик/Савазаки

Для Джордан, чей мир ещё год назад ограничивался стенами детского приюта, а круг общения - такими же несчастными сиротами, оставленными в силу определённых обстоятельств, история Рена звучала в самом деле неправдоподобно. Нет, она, разумеется, знала о существовании сильных мира сего, более того, некоторые из них проживали буквально по соседству с владениями Дональда Барренса, но но как-то совсем слабо верилось в то, что отпрыск одного из таких очень важных персон вдруг сочтёт Джордан… скажем, достойной внимания. Возможно в ней говорило отсутствие опыта общения с противоположным полом в плане романтических отношений, но что-то подсказывало девушке, что это не может быть розыгрышем. Рен не выглядел одним из тех парней, упивающихся жестокими шутками над более слабыми и подверженными внушению ребятами.
- Увы, - она пожала губами и улыбнулась ему ободряющей улыбкой. - Не расстраивайся! В следующий раз повезёт, - перевела всё в шутку Джордан, сама не зная правильного ответа на этот вопрос. Рен застал её врасплох. Она не была сильна в аспекте взаимоотношений полов, а также что нужно делать, чтобы впечатлить девушку. Как впечатлить парня, она тоже не знала, ибо никогда этим не занималась и не стремилась. Да, она была грешна тем, что порой заглядывала на странички девчачьих журналов, где давались разнообразные советы, но не видела для себя необходимости применять их на практике, да что там на практике, одна только теория провоцировала на смех.
- Но у тебя неплохо получается, - признала Джордан, отвешивая своеобразный комплимент в адрес произношения молодого человека. Она искренне рассмеялась, не собираясь ни в коем случае дразнить его.
Джордан

http://sd.uploads.ru/ZTfE5.png

https://68.media.tumblr.com/f4605374fb3c45a781db3e1430c2ccb1/tumblr_ow9vbwBvNS1spd9kco3_r1_250.gif
Джонатан
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2xkzc.png
Арья
посмотреть

http://sf.uploads.ru/NpPsW.png
Дамиан
посмотреть

http://se.uploads.ru/t5ceO.png
Рауль
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2xoTf.jpg
Мэд
посмотреть

http://sg.uploads.ru/wcmvG.png
Хайди
посмотреть


0

75


http://sf.uploads.ru/PJvUu.png

http://sa.uploads.ru/KZfCn.png
В комнате столкнулись два воздушных потока. Один ворвался в помещение через открывающуюся дверь. Холодом пронесся над скрипучим паркетом. Его противник всполохами вылетал из камина. Ринулся защищать облюбованную территорию. Оказавшись между ними, девушка ощущала, как воздушные массы сталкиваются, смешиваются и оседают на коже мурашками. Мария посетило странное чувство, будто она перенеслась в запоздало сбывшуюся мечту. Наивное желание из прошлой жизни.. Когда-то Ри в тайне надеялась, что монстр захочет разделить с ней тихий вечер у горящего очага. Сделает это не потому, что накосячил, оставив ее на морозе без ключей или причинил боли сверх меры… из-за этого не мог использовать женское тело по прямому назначению..  Когда-то она хотела хоть немного ласки и любви.. Хотела внимания за которое не придется расплачиваться  синяками и укусами на теле. Девушка готова была принять тьму. Разделить опасные игры со зверем.. но хотела сохранить крупицу тепла и нежности. Слишком много хотела. Слишком поздно поняла, что зверь не умеет делится и не идет на компромисс. Давно это было… Мечта утратила актуальность..  На ладошке лежали засохшие крохи от желанного пирога. Бетанкур боялась порадоваться внезапно свалившейся малости. Небеса могут выставить солидный счет за подаренную малость. Давно не случалось хороших дней. Страшно проснуться от пинка и обнаружить себя в нью-йоркской подворотне или на очередном этапе экспериментального лечения, с отпутывающими голову электродами и датчиками. Не понятно, что хуже… Ирландка не хотела возвращаться в цепкие лапы профессора. Бен не дал ей надежды на избавления от лечебных пыток. Стоп! Об этом она подумает завтра.. когда мигрень вернется и скосить ее наповал. Впереди целый месяц отдыха.
Они вдвоем вдали от шума большого города. Заперлись в маленьком домике. Окружили себя природой. Знакомый сюжет.. а нет.. все совсем иначе. Небольшому лирическому отступлению не стать завязкой для новой главы. Увесистое пресс-папье прошлого придавило книгу жизни, не давая перелистнуть страницу. Кровавые кляксы и раскрывшиеся чернила, смоченные дождями слез – все осталось от Марии. Она осталась где-то под зачеркивающими линиями, проведенной безжалостной рукой зверя в человеческом обличии.  Где потерялся сам монстр? Этого  не знал никто. В разбитом  сердце теплилась надежда, что кровожадное чудовище больше не вернется. Очередная несбыточная места.. Иначе мечтать Мария никогда не умела…

читать продолжение: «L'ete indien»

Знаю, что ты не ждала этого. Вот тепепь не только я считаю, что твои посты самые лучше, об этом будут знать все! Уже не помню в который раз я тут пишу об этом и еще раз повторюсь, что обожаю твои посты, жду с огромным нетерпением. Я уже и не представляю, как бы мне жилось без тебя и нашей игры. На этой неделе твой пост самый лучший и это действительно заслуженно! Что бы ты и не говорила мне, но каждый твой пост шикарен и особенный для меня! И так, правда, будет всегда. Поздравляю тебя с лучшим постом. Хоть я и не могу выделить лишь один твой пост, для меня каждый твой пост лучший, самый вдохновляющий и самый любимый! Пиши еще, пиши для меня всегда. Сколько лет мы уже играем, но желание остановиться у меня никогда не возникало. Наверное, это уже как наркотик или болезнь играть, играть и играть с тобой и никогда не переставать. Пусть порой у нас не так много свободного времени, но меня не перестает радовать, что вредя для игры всегда найдется. Бен и Мария уже часть нас с тобой, а впереди их ждет еще много разных историй и поворотов судьбы. Люблю тебя сильно-сильно! И поздравляю еще раз!   
(с) Бенджамин

https://66.media.tumblr.com/4503d7e6cfca3cf942d150e14e1d4500/tumblr_octdw9l2iT1us77qko1_1280.png

http://sd.uploads.ru/RqAXD.png
Киллиан

http://s7.uploads.ru/3P9Jw.png
Джастин

http://sh.uploads.ru/jfo3d.png
Рита Мэй

http://se.uploads.ru/OnP8S.png
Дарья

http://s4.uploads.ru/65HRD.png
Финн

http://sf.uploads.ru/Jka5S.png
Бенджамин

http://se.uploads.ru/bzNsL.png

Когда вилка, скользнув вдоль золотистой почти хрустящей корочки, проникла под мягкую податливость рыбного филе, насквозь матового, в воздухе долгожданно воскресли давным-давно позабытые морские призраки, отдающие водорослями и лимонной солью. Стремительно ширились, росли, заполняя пространство кухни, обволакивая извивы предметов, и наконец так подкрадывались к самому горлу, что перехватывало дыхание. Зеленый соус из петрушки да тушеные томаты черри затаились и замерли, чтобы ненароком не вспугнуть, не смутить мерлузу, обычно аморфную и пресную, однако теперь в руках настоящего мастера обращенную в нечто неприлично вкусное. Остывшая, водянистая жижа или комковая каша из старого картофеля – часто подающиеся в претенциозных ресторанах – не могли сравниться с тем нежным домашним пюре, сокрытым на самом дне тарелки; как истинный гарнир терпеливо отошло на второй план, хотя по всем вкусовым качествам могло стать единственным рабовладельцем желудка и гвоздем программы. Никаких дешевых эффектов или отвлечение внимания от несвежести ингредиентов блюда. Паула говорила долго, рассказывая о каждом кусочке пищи, сопровождала восклицания жестами, смеялась и заставляла смеяться остальных. Ее супругу, наконец, удалось вставить пару слов, и глава семейства произнес, насколько мог душевно, что благодарит за добрые слова и рад угодить гостю. 
«would you?..» Дуглас

… А еще мне хочется опустить руки.
Порой даже мне не хватает сил бороться с ним. С этим упрямым, упертым, твердолобым… Хочется опустить руки и сказать «ну его… пусть делает, что хочет, пусть катится…» Хочу и не могу, и продолжаю бодаться с Джастином лбами, превозмогая усталость, крепче давя на внутренний стопор, не даю воли малодушным желаниям, прекрасно понимая, что если отпущу узды этой упряжки, она сиганет в пропасть.
И все же иногда усталость побеждает. Сейчас я слишком запутался в нас, в наших дурацких отношениях, устоявшееся течение которых мы сами же разрушили. Но если ему от этого легче, то пусть виноватым буду я. Сам виноват: женщину привел, трубку не брал, слишком расслабился, забыв о том, что Джастин любит являться без предупреждения, будто сама нелегкая его в спину толкает, стараясь, чтобы он успел к самому сочному моменту, пусть даже тот и не был предназначен для его глаз. И вот я злюсь на него, а попутно и на себя, пытаясь ухватиться за то, что в данным момент времени менее существенно и хоть как-то оттянет неизбежные разборки.
На миг я все же выпускаю его из своих медвежьих объятий и ему удается ускользнуть. В пору самому взвыть от безысходности, но я сцепляю зубы, брызгаю в лицо холодной кодой и отираюсь рукой.

«Denial» Донован

Спустя пару недель, даже для самой Медеи, то, что произошло с ней в канун Рождества, подернулось дымкой забвения. Череда бесконечных будней, в которые она окунулась с головой даже не задержав дыхания, почти сразу стерли горький привкус свободы с языка, перенеся обрывки воспоминаний в параллельную реальность. То, что произошло буквально пару дней назад, казалось, что было частью ее многолетнего прошлого, да и вообще не с ней, ведь разве она была на такое способна? Напоминанием служило лишь отражение в зеркале, спустя какое-то время вернувшееся к своей природной бледности, заменяя след от удара, следами усталости и углубленными тенями в области глаз. А еще ее квартира, разгромленная, будто в ней провела выходные не пара молодых людей, а как минимум орда пьянствующей молодежи. Но в порядок, пусть и не сразу, была приведена и эта часть ее жизни, пользуясь теми редкими часами между сменами, что не были заняты беспокойным сном. Она убрала комнаты, сдала испорченные вещи в чистку, убирая уже отутюженные мужские шмотки, наверное, никогда прежде не выглядевшие так хорошо, в безымянную коробку, что вновь была заперта на прежнем месте. Туда же она убрала и забытый у нее ворованный ноут, так и не придумав, что с ним делать, но в то же время не рискнув отнести его в полицию или вернуть хозяевам, дабы просто не отвечать на бесконечные вопросы, наполненные подозрительной жестокостью, откуда у нее эта вещь.
«Трезвости нет оправданий!» Медея

Оказавшись в личном пространстве малознакомого мне человека, я чувствую скованность, хоть и стараюсь ее побороть. Мне нужно было тепло. Мне нужны были объятия. Обмен человеческого тепла. Знак того, что человек тебе друг. Но может ли быть человек другом, когда вы знакомы всего несколько часов? Это было слишком не похоже на меня. И в то же время в этом была я. Не могла находиться одна и когда этот человек мне показал некую человечность в отношение меня, слишком быстро приняла его. Хотя и не сказать, что открылась перед ним. Пустить в свою жизнь не легче, но все же проще, при этом не открываясь ему до конца. Ты ищешь огонь жизни и когда тебе позволяется погреться вокруг него, ты бежишь широко расправив руки. Эти полгода и даже больше были похожи на непроглядную ночь, в которую впрочем сама же себя и загнала. И вот Джастин. Его лицо так близко и могу ощущать его тело, сердцебиение. И понимаю, что совершила ошибку. Хотя и не подаю вида. Он не готов был к тому, чтобы прорывались в его личное пространство. Он не рад моим объятиям, хотя и довольно невинных. Ему это было не нужно. Только мне.
Оказавшись на свое стуле. На своем месте. Заметила его расслабленную позу и лишь удостоверилась, что причинила человеку дискомфорт. Мда, не красиво получилось. Но знаете, что? Я не сделала в данном конкретном случае ничего плохого. И мне это было нужно. Захотела и сделала. Поэтому легко переключаюсь на другое.

«Ну, что повеселилась?!» Анастасия

- Эй принцесса, пойдем покажу тебе свои владения, – Кларк в очередной раз назвал меня принцессой, и, я тотчас же ущипнул его за бок, дав понять, что мне это прозвище совсем не нравится. Тем не менее, я был очень рад тому факту, что он не позабыл обо мне и решил провести для меня небольшую экскурсию. В «стойлах» ожидало своего часа множество железных коней, которых к заезду готовили заботливые хозяева. Продвигаясь между рядами машин, я то и дело спрашивал Тайрона о очередном понравившемся мне авто. Сам я в машинах смыслил немного, поэтому Кларк ограничивался краткой характеристикой машины, включавшие марку, максимальную скорость, а, иногда и количество побед в гонках, которые принесла данная малышка. Периодически тщеславный бразилец рассказывал мне и о том, что и в какой из машин он починил, на что водители спорткаров благодарили его, расхваливая его, как лучшего мастера. И, судя по всему, это не было преувеличением – Кларк, и в самом деле был хорош, учитывая, как часто и как долго он пропадал на работе, не говоря уже о том с каким маниакальным упорством он постоянно занимался своим собственным железным конем. Практически каждый автомобиль был отражением не только материального достатка владельца, но и его характера. Тайрон знакомил меня с каждым водителем, а те в свою очередь, рассказывали мне о своих «питомцах». Одним из моих новых знакомых стал русский парень – Юрий, который поспешил рассказать о том, как он выиграл свой новехонький Subaru.
«riders on the storm.» Сэмюел

Начало. Вчерашние собутыльники превращались в Последователей. Проповедников. Преследователей. И этот тройной п доставлял Джонсу больше неприятностей, чем пп лосинам толстой задницы, обещавшей с завтрашнего дня сесть на диету, а от того наворачивающей сегодня булки.
Отчего-то разоблачителей обоих категорий было больше среди русских, очевидно СССР привил им склонность к изобличению загнивающего запада. Тай не любил признавать, что чемпионом по поглощению горячительных напитков был не он. В стране, где кучу раз отмечали новый год, Джонс был бы любителем, но никак не профессионалом.
Юрий был из преследователей, и находил Тайлера со стойкостью знойной красотки, льнувшей к кошельку лысого папика. Желал встречи на родине Ремарка, пусть Джонс поначалу и робко возражал, что он путает того с Хемингуэем - одним из пяти писателей вообще известных Юрию. Тай говорил о полном цейтноте, Юрик о горящих чреслах. Русские не сдаются - это Джонс в очередной раз усвоил, соглашаясь на встречу с жемчужиной коллекции Юрия - Кэйтлин. У Тая было стопроцентное алиби - он ничего не смыслил в предмете предстоящего разговора, у Юрика золотая цепь, распальцовка и еврейские глаза бабушки по маминой линии. Джонс заведомо проиграл. 
Кэйтлин, в простонародье Катька, открестившаяся от него как только в первый раз нюхнула лухари жизни на задворках Рублевки с разведенными ногами, упирающимися в потолок старенького порше, теперь считалась светской львицей.

«"Hope is a bitch: Tyler's edition"» Тайлер

http://se.uploads.ru/xKjQ9.png

close my eyes

Лучшая игра недели

Это уже было. Когда-то.
Она стояла перед ним, как когда-то, смотрела прямо, безотрывно, пыталась разгадать его настоящее имя, его суть и истинный образ. И пока ручные демоны вальсировали, кружевом из тумана окутывали Риту, он не узнает её, нет, не узнает. Не услышит её дыхания и шороха юбок, не вспомнит ни взгляда, ни улыбок, ни капли крови. Он помнит лишь ярко-красные ягоды, время сберегло его память. Но время не пожалело его душу.
Он не узнает её, нет, не узнает. Демоны хохочут и прячут её от его пристальных глаз, посеревших, выцветших от времени и ожидания. Он ждал её вечность или даже дольше. Он жаждет ответов на свои вопросы, он ждёт их, чтобы задать новые. Вопросительные знаки, что он готов выжечь на её теле, прожгут плоть насквозь, отпечатаются на душе болезненными шрамами, запомнятся страхом перед болью, запомнятся болью и тоской по тем временам, когда они не могли быть вместе, по временам, когда они не были знакомы, а вселенная ещё не познала, что такое жизнь.
Рита неловко присела на вежливо отодвинутый стул, отблагодарила мужчину кивком головы, чувствуя, как в одно мгновение опустившиеся вниз демоны начали с интересом разглядывать визави. Они с лёгкостью скользнули в его вены, потемневшие от вечности ожидания, проверяли тонкую, будто пергамент, кожу на прочность. Они разрывали его вновь и вновь, пытаясь добраться до истины, найти сердце, но не находили. Оттого смех становился всё громче и громче, шёпот становился всё оглушительнее и оглушительнее.
Они узнали в  нём не себе подобного. Они узнали в нём своего Господина.
Ещё будет, ради чего жить.
Ещё будет, ради кого умирать.
Возможно, всё наоборот, и в этих голубых глазах прячется не серое небо, не старый знакомый, а просто человек, которому болело или болит.

Рита

Только стучать нету смысла – никто не откроет – некому открывать: гроздья рябины полыхают ярко, не справились, не уберегли, не отвратили дурной глаз. Это в сказках – герой, а на деле – дракон, прежде семь шкур сойдет, о шкуры те семь топоров иступятся, а все не человек – зверь. Что же ты боишься, милая? Вышла за порог – порог не черта – за чертой ничерта –  ангел и черт за спиной прячутся, шепчут в уши, слушай, милая, слушай – не ровен час – пригодиться.  Подала страннику чашку с водицей – считается. Перевела бабушку через дорогу – считается. Влюбилась без памяти – считается. А что камень на сердце – легче разбить, чем переплавить в кольцо – так не беда, посчитаем и это. Придет черед, черт свое возьмет, обручальным колечком обовьется пальчик –  под сердцем спит мальчик –  дракон обернется принцем – милая, ну чего ж ты боишься? – поздно молиться. Каждый твой шаг – считается.
Демоны хохотали, ластились к моим рукам, точно домашние псы, соскучившиеся по хозяину за долгие века разлуки. Я улыбался, трепал рассеянно и растерянно их макушки – слюна капала на ладони, прожигая в них дыры. А в дырах тех плескались небо и звезды. Я видел то, что уже случилось – прекрасная Роза, очнувшаяся ото сна, выходила за периметр замка, таяли башни, кричали птицы, умирал Кардинал, раздавленный горем и камнем. Его душа падала вниз, все ниже и ниже, до самого конца, и там, на дне, терзаемая скорбью, она обретала плоть. Нет дьявола хуже, чем бывший любовник. А Роза, не ведая ни о чем, и не печалясь ничем, летела на крыльях – странствующий герой пробудил ее своим песнопением, суля свободу и счастье. И было им невдомек, что не вечны свобода и счастье. Дни сменялись неделями, недели перетекали в года – увяла ее красота. Герой вновь отправился в путь, а Роза, окруженная выводком из десяти крикливых детишек, осталась одна.

Киллиан

Running out from the sun

Из звуков в этой кухне – лишь звон столовых приборов и чья-то жизнь, отголоски которой влетают в приоткрытое окно вместе с каплями приторной мороси. Лицо Гленна скрывает приподнятая крышка ноутбука, но Дарья всё равно не испытывает желания разглядывать мужа; утром они крепко повздорили, остались каждый при своем мнении, и предпочли оставить выяснения до лучших времен.
Дарья пьет черный с бергамотом, в чашке Гленна остывает нетронутый зеленый; на большом овальном блюде прозябают три последних блина, скудно облитые вишневым джемом. У входной двери стоит большая сумка, в которой аккуратно упакованы вещи супругов и гигиенические принадлежности. Циферблат электронных часов отсвечивает четверть второго.
В течение обеда Дарья, на глаза которой периодически попадаются руки мужа, пока тот, не глядя, подбирает блинчик с тарелки, думает о том, в какой именно момент она поступила плохо, тем самым испортив всем им настроение. И такие моменты ей не встречаются.
Всё начинается с того, что она, складывая вчетверо полупрозрачную ночную рубашку, произносит:
- Я правда не понимаю, зачем нам туда ехать. Если уж на то пошло – проще разместить ее у нас, чем нас двоих у нее.
Ей даже не нужно оборачиваться, чтобы знать – сейчас на лице Гленна выражение «я знал, что ты не сдашься». А на случай, если Дарья так и не обернется, он всегда может использовать свои такие характерные интонации, так что и гадать не нужно.
- Потому что моя мать боится, она попросила нас остаться с ней, она хочет видеть своих родных и знать, что мы в порядке. Какая из причин тебе нравится больше?
Дарья

- Там пиздец на улицах Нью-Йорка, - заявляет Сет за завтраком, - у меня всё.
Матери он говорит, что дела у него в порядке, и вообще он сейчас только выпьет кофе, а затем вернется, наконец, в свою квартиру, чтобы принять душ и улечься спать по-человечески. Утро кажется холодным и отстраненным, хотя все живы и вроде как этому рады. А мобильник Дарьи по-прежнему помалкивает, но она слишком обессилела бродить без сна, чтобы сейчас посвятить всю себя переживаниям и мрачным мыслям.
Завтрак подходит к концу, когда глаза свекрови округляются и она внезапно выдает:
- Господи, девочка, с днем рождения!
Дарья не имеет ничего против того, чтобы и вовсе забыть о том, по какой причине этот день в календаре каждой из ее семей отмечен красным; и дело даже не в урагане, разгулявшемся по восточному побережью штатов, но с каждым годом этот день становится всё менее значительным для Дарьи. Он не чувствует, что растет, меняется, что этот день нужно хоть как-то выделять среди всех прочих в году.
Но благодарит, что вспомнили.
Ладно, это всё же немного приятно.
- Не смотри на меня, - пожимает плечами Гленн, - я вот забыл. И подарков никаких не заготовил…
- Я слишком вымотана, чтоб тебя проклинать, - улыбается ему жена.
- Разве что…, - он хмурит лоб, словно пытается вспомнить, - разве что покупка дома…кажется, ты это просила у Санты в прошлое Рождество?
- Что ты сказал?
Остальные молчат. Переводят взгляды с Дарьи на Гленна и обратно. Аманда даже забывает, что подняла чашку, намереваясь отпить ромашкового чая.
Дарья

Пограничное состояние

- Неужели? - заинтересованно слегка наклоняет голову в бок. Почему-то не очень верится, что этот рисунок нарисован просто так. Но вместе с тем, мужчина отказывается верить в то, что Хью очень заинтересован в нем. Точнее, заинтересован именно в том самом смысле. Но не будет же он напрямую спрашивать об этом. Или...?
Ну, вот как заставить этого мальчишку раскрыться ему? Наглого, но вместе с тем интересного - как человека - парня. У них зачастую находились общие темы для разговоров, а иногда даже и для споров. И да, они в основном касались искусства, за исключением некоторых моментов - из-за пропасти между ними, размером в семнадцать лет.
Если честно, Кэри растерян. Он уже давно вышел из возраста, когда ты больше занят отношениями, чем работой или сами собой. Поэтому и опыта в них - то есть как себя вести в той или иной ситуации, что делать, и так далее - у него было недостаточно, чтобы сейчас знать, как действовать. Поэтому мужчина решает действовать интуитивно, все равно ведь другого выхода нет. Кроме разве что позорного бегства.
- Быть может, это скажет лучше любых слов, -  берёт лицо в свои ладони и заставляет парня посмотреть на себя, прежде чем притягивает для поцелуя. Одну руку он опускает на талию, прижимая Хью к себе, чтобы не дать отстраниться, а пальцами второй руки, слегка поглаживает его скулу. Неспешно целует мягкие губы, не проникая внутрь языком. У них еще будет время для этого, а сейчас Кэри искренне наслаждается тем, что есть. Несмотря на неторопливый поцелуй, дыхание у мужчины сбивается, и ему приходится прерваться.
- Но нам все равно придется поговорить. И даже не смей от меня опять убегать. Я все-таки не в том возрасте, чтобы много бегать.
Кэри

Мэттьюс пожимает плечами, мол, верить или нет – твое дело. Парню особо нечем крыть данный выпад, потому что он и сам толком не знает, почему нарисовал тогда Галлахера. Просто иногда на него что-то находит и, не задумываясь особо ни о чем, рука изображает первое, что приходит на потоке вдохновения.
Разум часто спорит с сердцем, такое бывает у всех людей. Но сейчас Хьюберт в полной растерянности из-за того, что ему делать – поддаться порыву или прислушаться к здравому смыслу. Кроме той девушки в школьные годы, которую брат отбил у него, парень ни с кем больше не встречался. Что уж тут говорить об отношениях с тем, кто настолько старше. Он чувствует себя бабочкой, которая никак не может выбраться из кокона, запутавшись во множестве нитей сомнений и внутренних ограничений. Хью сложно решить что-то конкретное насчет этой ситуации и нужно бы сказать что-нибудь, но Кэри его опережает.
Этот поцелуй оказывается совершенно другим, не таким настойчивым и более спокойным, без добавления языка, что заставил слишком сильно нервничать Хью там на крыше. Разница в росте добавляет неловкости, но в какой-то момент Хью осознает, что разум совсем не сопротивляется, а очень даже не против. Да и он сам тоже. Мурашки пробегают по спине от ощущения чужой руки на талии, и Мэттьюс слабо цепляется за эту руку Кэри, сжимая пальцы чуть ниже плеча. Все это совершенно неправильно, Кэри же настолько старше его и вообще, на минуточку, младший брат друга отца. Отца! Но парень позволяет себе забыть об этом на несколько коротких мгновений, пока длится поцелуй. Запретный плод всегда сладок, не так ли? Когда все заканчивается, Хью выпрямляется, подавляя в себе странную тягу продлить поцелуй и стараясь выглядеть невозмутимо.
Хьюберт

Komm und fliege mit uns fort...

Алиш берет листовки. Аляповытые бумажки, рекламирующая доставку на дом различной еды. Круговорот из кухонь и вкусов. Их можно перебирать долго, и будь Элли один, то внимательно изучил каждую из них. Рассмотрел фотографии, отметил названия, разобрал состав. Отмел бы незнакомое и непривычное, убрал бы брокколи и шпинат. Кто их в здоровом уме любит? Нет, когда выбора не было, Алиш мог есть, что попало, не придираясь и принимая, чем делился мир. Но не сейчас. Он поочередно кладет листы обратно на стол. Один, второй, третий... Есть он хочет. Служащая в машине предлагала заехать в автоокно и заказать что-нибудь, но Элли отказался: не хотел быть обязанным. Она старалась быть милой, неравнодушной. Взрослые всегда пытаются казаться лучше, чем есть. Это делает их более значимыми в своих глазах.
Листы ложатся. Алиш откидывается обратно, чуть качая головой. Ничего. Ноль. Движение отметает все варианты. Не надо спешить. Есть хочется, но можно и потерпеть. Чужая реакция важнее. Можно еще послушать дождь, там что-то страшное за окном. Город все еще тонет. Можно гладить кота, пока тот не заурчит, не ударит лбом ласково, настырно. Мальчик и кот, почти как в "Томасине". Но зеркало.
Речь у опекуна забавная. Именно так. Ни гладкая, выверенная, плавная, ни порывистая, резкая и угловая, ни скверная, напористая, грязновата. Она полна забавных оборотов, режущих по ушам. Он даже ругается смешно. И обижен. Алиш чувствует обида остро.Она застарелая и потянувшаяся коркой.Чужая эмоция отзывается в нем.
- Мне пятнадцать, - констатирует Алиш, - Исполнится в сентябре.
Элли смотрит как умирают самолеты. Разбиваются о прозрачную границу, мнут носы.
- А у тебя их много?
Алиш

Пальцы против воли не могут оторваться от клавиш. Легкий перебор слева направо. Напоминает шум дождя или бегущую речку. Джастин не любит клавиши еще с 2015-го года и питает крайнюю ненависть к синтезаторам, но спорить нельзя, что звук у инструмента прекрасный. Тонкий, надрывный, ласковый. Вот пальцы второй руки сами по себе ложатся на белое с черным, выписывая какой-то слишком тоскливый мотив. Та-та-та-та-та… Он не спорит, не выражает ничего. Пусть Алиш рассказывает о том, что пятнадцать лет – это уже возраст, приближенный в каком-то сакральном значении к мудрому. Джастин не согласен. Он был вдвое старше племянничка, а вот взрослостью и осмысленностью решений просто не блистал. Знал ведь прекрасно, но в изменениях личности не видел ровным счетом никакого смысла. А Алиш для него мальчик и дитя, не смотря на его "почти пятнадцать". Смешно даже как-то. Та-та-та... Вспоминает вопрос, заданный еще в эпоху массового погибания самолетов в неравной схватки с толстыми стеклопакетами богатой квартиры. Голос какой-то резко рассеянный, расфокусированный, слабый и еле слышный.
- Мало. Дядя, ты наверняка его знаешь, а если не знаешь, то тебе повезло, я считаю. Мама… Она решила остаться в Японии. Вышла замуж второй раз, счастлива, как девчонка. Да где-то еще жив папуля… Вроде как. Я его не видел лет пятнадцать уже, да и желания нет ровным счетом никакого. – тааам... Одна кнопка звучит неправильно, режет слух, Джастин бросает вырисовывать завитки какого-то бессмысленного музыкального хаоса и сразу же лезет в настройки, перебирая тональности и звучания, дотошно, скрупулезно, до тех пор, пока не получится нужного. Мир, конечно, вокруг тает и валится в черную дыру, новоиспеченный "дядя" словно бы забывает о существовании Алиша на секунду.
Джастин

A friend in need is a friend indeed

Я с трудом могу открыть глаза, пришлось приложить усилие, чтобы сделать это. Яркий свет слепит, отчего я мгновенно щурюсь, невольно поднимая руку к лицу. Черт, как же туго даются движения. Тело взбунтовалось: кажется, каждая блядская мышца восстала против меня. Во рту не то, что кошки насрали – там их с десяток подох. Пытаюсь подняться и сообразить, где я. Зря я резко встал – тошнота мигом подкатила к глотке, я едва удержался, чтобы не испражнить ее..куда? Что за буржуйский ковер под ногами?
- Сука, - осипшая ругань с трудом вытесняется из меня, я хватаюсь за голову, она чертовски сильно болит. Ненавижу такое похмелье. Внутри всего трясет, дышится с трудом, в голове туман, перед глазами белена, и единственная мысль в голове «нахуя ж так было пить». Мне потребовалось несколько минут, чтобы я хоть как-то смог осмотреться. Легче не стало. Я увидел спасательный буй на столе – наполовину пустая бутылка джина. Опохмел, иначе не выжить. Нужно было приложить еще одно небольшое усилие в несколько шагов от места моего пробуждения, но они казались мне беспросветной пропастью, в которую я лечу, а смерть внизу неизбежна. Трясутся руки, от запаха алкоголя все еще накатывает волна тошноты, но я отворачиваюсь, настраивая себя. Аутотренинг: здоровья ради, не пьянки для.
Задерживаю дыхание, насильно вливаю в себя примерно сто грамм джина. Кашляю, морщусь, прижимаю рукав рубашки к носу, но, по-моему, он воняет еще хуже. Ищу глазами, чем закусить – вижу блюдо с беконом. Засовываю в себя пару слайсов и с шумом выдыхая, сажусь на край кровати. Сейчас отпустит и можно будет думать, безболезненно напрягая мозг. Закрываю глаза и пытаюсь не вспоминать о вчерашнем вечере.
Нил

Если бы Честер Уайт стал всемирно известным гитаристом, раздающим искромётные интервью направо и налево, ответом на вопрос «Ваше жизненное кредо?» стала бы эта фраза, зарождавшаяся в мозгу каждый раз после жёсткого бухача накануне. Верхнее веко правого глаза подняло бунт, а левый и вовсе закрыт, словно не считает это грёбаное утро достойным его величественного взгляда. Музыкальный слух Честера режет громкий звук, словно этажом выше какой–то дебил уронил слона.
— А нельзя ли потише, э? — едва ли соседи услышат это ворчание, но промолчать Уайт просто не смог: всё его алкоголическое нутро трепетало в негодовании, а голова отзывалась болью на каждый третий стук. Ну всё блять, вы нарвались. Шаг номер один — нужно принять вертикальное положение. Ладно, поза «покосившийся кипарис» — и нет, это не из Камасутры! — тоже подойдёт. Шаг второй — отыскать трусы. Ох, эта чёртова привычка спать без одежды... Ах, вот они: украшают торшер, словно изысканная декорация. Раз–два — и бельё снова на Честере. Отлично. Такая победа над собой достойна награды — как минимум ордена «За мужество». Сползти с кровати в состоянии такого бодуна — ну чем не мужество?
Третий шаг — это… Уайт огляделся, с прищуром оценивая нежно–золотистые обои с цветочным узором. Какие ещё цветочки? До брюнета доходит запоздалая мысль: он не у себя дома. В противном случае на его босые ноги набросился бы с тявканьем недалёкий мопс Эл. Обстановка в целом напоминала гостиничный номер — такой, который обычно снимают для быстрого перепихона с тёлкой из бара. «Кстати, о перепихоне…» Чей–то чёрный в горошек бюстгальтер красовался на ручке двери, но чей?
Честер

http://sd.uploads.ru/ZTfE5.png

http://images.vfl.ru/ii/1506019997/11f03f03/18687324.png
Рауль
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/f49033e0baf0020611af06bb932fb386/tumblr_owfrp1mp1d1qdqywso3_250.gif
Нейтан
посмотреть

http://sd.uploads.ru/m6PV2.png
Дамиан
посмотреть

http://images.vfl.ru/ii/1506173650/fac011ce/18710767.gif
Рауль
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2xAXS.png
Медея
посмотреть

http://s9.uploads.ru/nBfWS.png
Дамиан
посмотреть


0

76

З А Я В К А   О Т   Т Р И С Т А Н А

http://i83.fastpic.ru/big/2016/1218/f6/0c185657bb38c1424d2f56d24fc48ff6.png

Имя персонажа: Нэйтан Прайс
Возраст: 28 лет
Внешность: Chace Crawford / Чейс Кроуфорд
Род деятельности: что-то связанное с политической деятельностью на ваш выбор


Описание персонажа

Отношения с персонажем:
мой младший брат, старший брат вот этой занозы - Morgana Price
Описание персонажа:
Средний в семье Прайсов, родился и вырос в Вашингтоне, отец - политик-республиканец, сенатор от штата Вашингтон, мать - домохозяйка, добропорядочная жительница Юга. С детства считался главной надеждой отца, потому как старший не удался, а младшая и вовсе была девочкой. Бредил политической карьерой, на стульчике зачитывая Санте не стишки, а предвыборную программу. Учился на отлично, забрасывал родителей благодарностями учителей и грамотами, объединяя в себе все качества идеального ребенка. Паршивой овцой в семье всегда был Тристан, и почему-то Нэйт всегда считал своим долгом наставить его на путь истинный, но был так стеснителен, что решил искупить обучение братской любовью и жертвенностью.
Именно Нэйтан периодически говорил родителям, что он разбил вазу и сломал стол, аргументируя, что ему ничего за это не будет, а Тристана просто убьют.
Именно Нэйтан подговаривал еще несмышленую Моргану покрывать ночные вылазки Тристана через удобный балкон в комнате младшей, ссылаясь на то, что ей снятся кошмары и только старший брат в ее комнате может спасти ее от монстров.
Именно Нэйт, когда дело доходит до серьезного происшествия: Тристан в свои шестнадцать, возвращаясь из клуба пьяным на рулем угнанного отцовского автомобиля, сбивает насмерть беременную женщину, запальчиво предлагает пойти за брата в тюрьму, в то время как Мо просто ныла, что это позор и ей неудобно перед подругами, мать заставляла отца придумать план по спасению нерадивого отпрыска, а сам виновник торжества милостиво соглашался с предложением брата.
Именно Тристан на жизненном пути Нэйтана убирал все камни, непременно оставаясь в тени и всегда держал безразличную улыбку для брата.
Тристана вскоре отправили в НЙ учиться с глаз долой. Нэйтан и Моргана пользовались всеми благами любимых чад, пока старший жил в общаге. Нэйт умудрялся пересылать ему часть карманных денег, а во время приезда Тристана домой главный соперник Нэйтана на выборы в главы студенческого сообщества сломал руку и отказался от дальнейшей гонки.
Нэйтан в числе блестящих выпускников, внезапно женился по указке отца на младшей дочери отцовского друга и даже влюблен в это милое создание, на свадьбе журя Тристана за то, что тот отказался жениться в свое время на старшей. Тристан многозначительно молчал, желая счастья, но взяв обещание с Нэйта непременно прийти к нему, если что-то пойдет не так.
У Нэйтана родилась дочь и он вскоре с женой переехал в НЙ, былой дружбы между братьями восстановить не удалось, но они тепло общались, хотя чаще Тристан виделся с племянницей, пока ее родители погрузились в гонку за свои карьеры в Нью-Йорке.
Дочери четыре года. И перед переломным кризисом в пять лет случается страшное - казалось бы крепкая идеализированная семья на грани распада.
Именно отсюда и начинается отсчет истории Нэйтана на Манхэттене.

из анкеты Морганы Прайс для большего понимания

Всё тлен. Именно об этом Моргана написала свою первую песню, затем собрала знакомых ребят и вместе они принялись осаждать андеграундные тусовки в бедствующих барах. У мамы создавалось ощущение, что вместо косметики ее белокурое золотце начало использовать уголь, а папа смотрел сквозь пальцы – лишь бы в порно не снималась, а то не слишком хорошо для репутации.
На причуды подросткового возраста не слишком обращали внимание еще оттого, что Тристан Прайс с каждым годом производил всё больше шума и, в конце концов, почти докатился до решетки. Папа Прайс замял скандал, грозивший перерасти в грандиозную проблему для всех, но после этого сказал что-то вроде «И чтоб я тебя здесь не видел» - и отправил в ссылку.
Нэйт, помним, был гордостью и примером для подражания. На передовой осталась Моргана – лишившись тяжелой артиллерии в виде Тристана, она до последнего противостояла родителям. Вместо бизнеса выбрала колледж искусств (так что может талантливо побренчать на гитаре), благополучно окончила, а затем продолжила нахлебничать. Работу в офисе считала делом гиблым и неблагодарным, брала пример с мамы: смотрела сериалы, крутила бигуди, а по ночам переодевалась в супергеройский костюм и отправлялась покорять пьяных тусовщиков.
Родительский кредит доверия уменьшался прямопропорционально количеству выходок их дочери: Мо вела не слишком здоровый образ жизни, периодически нарушала правила общественного порядка; терпеливо переносила периоды, когда отец лишал ее денег, а затем возвращалась к излюбленным занятиям.
Терпение папы лопнуло в тот день, когда Моргана со своей группой появилась на благотворительном приеме, организованном фондом при поддержке сенатора Прайса. Моргана и компания подвинули вокалистку со сцены, забрались туда сами и исполнили не слишком цензурную песню. Дочь, выступающая в чем-то, до боли напоминающем неглиже, не порадовала папу в тот вечер.
После грандиозной головомойки было принято решение отправить Моргану вслед за Тристаном, дабы не мешала папиной карьере – так Мо оказалась в Нью-Йорке. Она свалилась на голову брата внезапно и без предупреждения, с тех пор там и живет: вот уже четыре месяца сидит на шее Тристана, тратит его деньги и изредка подрабатывает сама.


Ваш пост

пост

Когда иные задумывались о тлене и тщете бытия, Тристан Прайс думал о своих соседях, конкретнее, как ему с ними повезло. Они были столь приятны в сосуществовании, что Прайс был готов петь им оды, но столь скромны, что сего не приходилось делать. Они обходились и тем, что Прайс изредка приходил к ним в гости отдохнуть от шумных рабочих тягот, да раздавливал бутылку-другую с их привратником, что строго следил за появлением непрошеных людей в окрестностях. Соседи никогда не устраивали шумных ночных вечеринок, заставляя проклинать тот день, когда приобрел участок в собственность. Не приходили в неподходящий момент за солью, требовательно стуча в двери и самостоятельно проникая на территорию. Не приносили дрянные пироги и дешевое вино с предложением познакомиться, хотя прошло уже пять лет счастливой жизни Прайса в этой части Нью-Йорка, хотя, скорее, пригорода. Они никогда не бурчали на неподобающее поведение слушающего громко музыку Тристана, на разгуливающего обнаженным Тристана, на ругающегося матом пьяного Тристана, хотя их возраст был преклонным. Они были не против того, что он заставил свой участок непонятными деталями, ростовыми куклами, остовами декораций и театральным реквизитом, создающими сюрреалистическую картину  в темноте и жуткую безвкусицу при свете дня, хотя они обладали скромным и выдержанным вкусом в обустройстве своего места обитания. Они были теми еще аккуратистами, их газоны всегда были ровно подстрижены, но никогда не устраивали скандалов за то, что в траве у дома Тристана можно было играть в прятки, а еще между кустов росла самая обычная конопля, но никто из них не пытался утянуть что-то из припасов Прайса.
Это было идеальное добрососедство, более того, Тристан знал, что рано или поздно он станет жить напротив своего дома. И это наполняло его душу смутьяна, жаждущую одновременно и трактиров с цыганами медведями, и простора горных пик состоянием определенности. Все там будем - говорил Прайс и пил во славу Сатаны с привратником кладбища, а достигнув нужного градуса в крови шел пообщаться с наиболее понимающими и отзывчивыми соседями. У Тристана были любимые могилки, и вряд ли какие иные почившие могли похвастаться столь истовым почитанием и поклонением любящей родни. Да, прибухнуть Прайс всегда был не прочь, как и поговорить за жизнь с теми, кто перешагнул порог смерти.
Сегодня был как раз такой день, когда Тристан решил расслабиться, а значит, встреча с соседями, частокол ограды которых находился через небольшое поле была неизбежна, как похмелье после задушевных разговоров. Задуманный задолго выходной шел по плану. Проснувшись аккурат после полудня, Прайс долго разгуливал по дому в трусах, шерстяных носках и не подвязанном банном халате, пил щедро приправленный сливками кофе, поглядывая через подоконник в окно, сочинял стихи, заплутав на рифме к слову "сиськи", ибо наиболее подходящее слово было априори мейнстримным, но Тристан пусть и был выше толпы, только далеко от приземленных развлечений не добрался. Как и до душа, когда в дверь, минуя калитку, а ведь подвязанная на роскошный бант из бутафорской змеи преграда как бы намекала на нежеланные вторжения, позвонили. Прайс задумался и отпил еще один глоток кофе, очередной требовательный звонок сделал напиток безвкусным. Тристан поморщился, а стоящий за дверью ответил на сие действие пинком. Решив, что все же следует внемлить изредка приходящим в его дом, что робко советовали присыпать порог солью, дабы соседи не стремились внутрь, Прайс спустился с барного стула и последовал под выбивание его двери к выходу. Отворив дверь, Тристан округлил глаза, а затем резко ее захлопнул. Крепко зажмурился, посчитал до десяти, попробовал разыскать в себе признаки помешательства, приотворил дверь. Видение Хоуп Морганы Прайс с чемоданом у ног не исчезло.
- Привет, - выдавил из себя любящий брат, открывая дверь шире еще на пару дюймов, и лишь с тяжелым вздохом вместо - да кому они вообще нужны - объятий, распахнул во всю ширь проема, что была в разы больше, чем широта его души, - я так рад-так рад, как ты меня нашла?
Мо проследовала в дом, позабыв о чемодане. Прайс почесал голову, а когда следом отозвалась и спина, понял, что душ просто необходим. Посмотрел на громоздкий чемодан, на находящийся внутри кошмар, а после аккуратно притворил дверь, решив, что стадия смирения им еще не пережита.


Личные требования к игроку
Если вы прочитали тот сумбур, что выше и у вас осталось желание осилить и эти строки, вы уже наш человек. Если серьезно, то этот образ для того игрока, кто хочет повести игру от лица положительного героя и сильной личности в состоянии аффекта к окружающей действительности. Степень мы продумаем вместе, фактов, которыми можно озадачить Нэйтана много, а лишать игрока свободы выбора изначально - терять вдохновение на то, чтобы подогнать героя под себя. Нэйт не идеальный, он просто человек со знаком плюс, и недостатков, и проблем у него масса, мне не хочется ограждать вашу фантазию. И только игроку на роли решать, насколько глубоко падать, мы же с Мо будем рядом, поможем освоиться на дне океана, поведем любую игру от стеба до драмы #минутасамопиара. Сразу говорю, что если дело окончится разводом, а отсуженная у стервы-матери племяшка останется на волю дядиных загребущих объятий - это только в плюс. Вы сами вольны себе выбирать дальнейшие отношения, хоть сохранить брак, хоть податься в монахи. И в том, и в другом случае, мы с Мо, живущие в доме напротив кладбища, с удовольствием станем жить напротив вас.


Связь с вами
гостевая, лс, дальше посмотрим, я всегда тут

0

77


http://sh.uploads.ru/QEObr.png

http://sf.uploads.ru/VJtNf.png
Когда поезд ворвался в город, была ночь, и Марсель остался неузнанным. По времени Рауль знал, что они уже почти приехали, но смотрел в отблески фонарей и рекламной иллюминации в окне купе, а никаких ассоциаций не возникало. Ничего из детства, только тянущее чувство ностальгии - сожаление не по тому, что было здесь с ним когда-то, а из-за того, что он не может вспомнить. Еще одна нотка в симфонию жалости к себе, как с отвращением подумал Рауль, заставляя себя быть серьезнее, приземленнее, и жить "тут и сейчас", как тысячу раз советовал Эрик, а не где-то в прошлом или будущем, и даже не между строк. Придумывать лишние смыслы, воображать подтексты и альтернативные значения, переосмысливать и предполагать - а потом собрать все эти действия в одну кучу и отбросить, потому что отныне каждое из них для Рауля под запретом, если ему, конечно, не плевать на слова психолога.
Раулю не наплевать. Он не может посмотреть на себя со стороны, иначе увидел бы, что последнее время - с самого Рождества - он стал покладистым и старательным, по-настоящему пытается исправиться. И психологу своему верит: пускай тот плохо показал себя на крыше, но... Крышу - и первую, и вторую - Рауль помнил смутно. О том, что там был и Эрик тоже, он вообще лишь догадывался; точнее, знал с чужих слов, в собственных воспоминаниях фигурировал только Киллиан и револьвер, ну и, конечно, сам Рауль. А еще яркая пестрая полоска, лентой растянувшаяся на снегу - его удав, подаренный кем-то из больницы на память, в тот день, когда Киллиан забрал его.
Может быть, это было связано с тем, что все плохие и страшные события Рауль забывал очень быстро и надежно. Может быть, потому он и не мог узнать свой родной город в окне поезда.

читать продолжение: «Зажгите свечи - дом горит»

Восхваление не_святого Рауля.
Пьеса.
Действующие лица:
Принцесса
Кардинал
Действие первое. Сцена первая.
Кардинал в парадном костюме задумчиво прогуливается по саду земных наслаждений в окружении оравы демонов. В правой руке он сжимает письмо.
Кардинал: Любезный Апох, знаешь ли ты, что это такое?
Демон качает косматой мордой. Кардинал останавливается, разворачивает письмо, читает его громко и торжественно.
Кардинал: «Ваша светлость, Его Величество Лука Первый шлет вам заверения в свой вечной дружбе и приглашает посетить королевский бал, на котором состоится церемония восхваления не_святого пророка Рауля Ранье по случаю его победы над постописцами. Искренне ваш, писец».
Демоны беснуются, входит принцесса, жуя лук и рыдая.
Кардинал: Принцесса! Ты-то мне и нужна! Скажи, кто такой этот не_святой пророк, о подвигах которого горланит весь наш дивный остров?
Принцесса: Кардинал, отдавать мне ваш лук вместе со своими воспоминаниями было крайне неосмотрительно! Так вот держите же лучок, он мне опостылел, и подсобите, дама речь толкнёт.
Кардинал: Вот дурья же моя голова! Как мог я позабыть Лук Познания на дьявольской кухне? Отдай мне его скорей, юной леди не пристало знать про все, что в мире творится.
Кардинал забирает лук, жует, морщится и плюется. Принцесса взбирается на Пенёк Восхвалений и расправляет свою многослойную юбку, с которой тут же сыпятся звёзды.
Принцесса: Не_святой пророк, и да восславят его все музыканты, категорический герцог французских земель. Не помните ли, милейший, как ещё неделю назад мы с вами славили его свирели? Его талант к песнопениям известен ещё до моего появления на этом острове. Более того, из-за него я стала вам докучать, Кардинал. Но что Вы говорите, речь идёт о подвигах? Всё просто, кушайте лучок, вспоминайте. Талантливо разбрасываясь словами, как и я звёздами, не_святой Рауль может создать дорогое сердцу звучание, коли слова его рискнёте вы зачитывать вслух. Отчего же Вы не вспомните, что говорил он в тёмные-тёмные ночи и ясные-ясные дни над нашим островом?
Принцесса слезает с Пенька и смотрит на Кардинала глазами, полными недоумения. Кардинал рыдает – от умиления и лука.
Кардинал: Принцесса, тебе бы в ораторы податься, с твоим-то даром слога. Я, прямо сказать, заслушался. Но, даже после луковой терапии, я все никак не могу взять в толк, про кого ты вещаешь? Я знал Принца, чей облик печален и светел. Он вел за собою народ – творя волшебство фотошопом, пером высекая по сердцу лучистые строки и жизнь продлевая загадочными «ой» и «всё». Он зажигал свечу от горящего дома, указывал путь заплутавшему в звездах киту. А музыка, что сочинял он, сводила с ума – и радость была в его нотах, и вековая тоска. Я любил его, того пылкого юношу с терновой короной. Но не_святой?.. Нет, не припомню. Да и почему не_святой?
Вдалеке слышится шум - приближается толпа, скандирующая имя героя.
Кардинал: Принцесса, у меня стойкое ощущение, что еще несколько минут и нас снесут. Надо отступать. Но.. чье это лицо там, на транспаранте?
Принцесса тем временем отходит в сторону и ковыряется подобранной длинной палочкой в земле, пытаясь выковырять корешки да камешки, из которых можно сварить знатную постопохлёбку. И пусть поверхность сотрясается от топота, пусть воздух дрожит от громогласных радостных криков, ничто не мешает Принцессе в её деле, которое она совершает крайне медленно. Но и её медлительность не сравнится с крайней тормознутостью Кардинала, который хоть и понимал, что творится, но с дороги уходить не собирался.
Принцесса: Рауль - не_святой пророк, категорический герцог французских земель и тот самый Принц, которого Вы, Кардинал, так нежно любили. Просто, видимо, лучок вам нужно закусить чесночком, дабы память и познание к Вам вернулись. Но что ж Вы так растеряны, Милорд? Ваш Принц, наш не_святой пророк и просто категорический герцог французских земель крайне многогранен. Не удивлюсь, если он имеет какое-то отношение к Британской Короне и Супергеройским Подтяжкам.
Принцесса подняла палочку и указала ей на толпу, привлекая тем самым внимание Кардинала к происходящему.
Принцесса: Вот, приглядитесь. Восторженная толпа его почитателей и фанатов несёт его на руках, скандирует его имя, поёт его гимны. Они – не мы с вами, Кардинал. Пока мы с Вами лирически и вдохновенно чешем языками, кому-то хватает времени и умения почитать не_святого пророка, категорического герцога французских земель и того самого Принца именно так, как он того заслуживает.
Действие первое. Сцена вторая.
Появляется радостно галдящая толпа, ослепшая от радости за не_святого Рауля. Никто не замечает опешившего Кардинала, вставшего на их пути, и Принцессы, которая предпочла стоять в сторонке. Она, бросив палочку, что-то начала искать в складках юбки, теряя звёзды и буквы.
Толпа с Раулем на руках затаптывает Кардинала и его демонов. Если взглянуть на то, что осталось от них на дороге сверху, то можно приметить, что Кардинал и его демоны обратились в плоские буквы: « П О З Д Р А В Л Я Е М , Р А У Л Ь ! »
Принцесса, извлекает, наконец, лопаточку, присаживается рядом с Кардиналом на колени и потихоньку, напевая глупые французские песенки, отскребает его этой самой лопаточкой от дороги.
Вся сцена длится неделю, которой как раз хватит, чтобы отшкрябать Кардинала и его демонов от дороги и уступить место для новой толпы почитателей нового не_святого.
Конец.
   
(с) Киллиан и Рита
Я очень рад, дорогой Рауль, что ты написал лучший пост. Знай, что ты – классный.
Ты едва ли не больше всех радовался, что я возвращаюсь на Манх, я был даже чуть поражен, но всегда приятно возвращаться, если тебя ждут. Ты был прав, я не пожалел о возвращении, но не о том сейчас речь. Ты в первых рядах, в авангарде, взялся за трудную задачу снова распалить во мне огонь творца, у тебя это получилось, с тобой играть весело, сложно, интересно. Сюжеты у нас основаны на кристально чистых эмоциях, которые ты удивительным образом можешь поддержать, развить, дополнить, завинтить гайки в нужных местах. Помнишь нашу первую игру, где бедного Рауля в фонтане топили? И это волшебное: «Ты никто, и я – никто. Вместе мы почти пейзаж»? То ли еще будет! Мне еще тогда понравилось твое лаконичное и простое выражение чувств Рауля, сцепка произошла, вдохновение покатилось. И… Пусть у наших персонажей сложные взаимоотношения, завязанные на обидах и гневе… Мне это нравится. Мне нравится твоя настырность и настырность самого Рауля прийти к какому-то положительному результату. Нравится целеустремленность. Нравится, что у тебя Рауль периодически выходит каким-то невероятным камикадзе, наивным, честным каким-то, что ли… Это интересно, в это хочется вникать, исследовать.
Ближе к делу! Я хочу, чтоб твоя настырность и твоя жажда хэппи энда тебя не отпускала. Мы сотворим еще миллиард интересных сюжетов, и, обещаю, Джастин не везде будет стремиться набить Раулю морду! Все скоро-скоро изменится, а ты будь все таким же котичкой, талантливым, идейным и упрямым! Я тебя очень крепко обнимаю, чешу за ушком. Держи планку своих великолепных постов и не опускай ни на миллиметр ниже.
И еще раз поздравляю от всей души!
 
(с) Джастин

https://66.media.tumblr.com/4503d7e6cfca3cf942d150e14e1d4500/tumblr_octdw9l2iT1us77qko1_1280.png

http://sh.uploads.ru/qVA8J.png
Медея

http://s6.uploads.ru/wuhiz.png
Мэд

http://se.uploads.ru/CMxJl.png
Самин

http://s2.uploads.ru/y6QcE.png
Адам

http://s2.uploads.ru/RQxYK.png
Арья

http://sg.uploads.ru/dS94I.png
Зеро

http://se.uploads.ru/bzNsL.png

Воскресное утро радовало жителей Лондона солнечной погодой. Многие еще нежились в своих постелях, наслаждаясь прекрасным, хоть и последним, выходным днем. Темные, мокрые пятна на асфальте, напоминают жителям о том, что ночью прошел дождь, но ясное и чистое небо подсказывает, что таким оно будет весь выходной день. Листва, как и полагается летом, еще сочно-зеленая. Легкий ветерок помогает спрятаться от все более парящего солнца. В одном из окон домов можно заметить дымчато-серую кошку, которая пытается разбудить своих хозяев, бродя по ним и тыкаясь своей мордочкой им в лицо. Это явно не то пробуждение, о котором мечтаешь в выходной день, но при этом все продолжают любить своих питомцев. В соседнем окне можно увидеть, как лениво попивает свой кофе девушка, усевшись в кресло и слушая музыку в наушниках. Ее не притязательный наряд из шорт и футболки с принтом известной музыкальной группой может навеять нас, что она студентка. И правда из одной комнаты вышла еще одна девушка, направляясь к своей цели. Из третье двери выходит еще одна девушка, видя, куда направляется вторая - она побежала, теперь они наперегонки бегут, чтобы успеть первой. А вот в третьем окне можно увидеть двух ребятишек, которые спят на одной кровати. Им от силы пять лет, оба светловолосые и улыбаются чему-то во сне.
«impossible to forget» Надин

Получить в наследство от матери её личную тетрадку с рецептами было так же,  как  почувствовать очередную из её пощечин.  Забрав с почты посылку, завернутую в обыкновенную коричневую офсетную бумагу, Октавия не спешила её открывать несколько месяцев, но в один вечер, случилось страшное. Кто знает, быть может причиной стала третья открытая бутылка вина с утра, или очередной загул мужа, не явившегося домой за полночь... Сложно ответить на этот вопрос, но перелистывая страницу за страницей, женщина проводила кончиками пальцев по кривым, пляшущим строчкам, словно пытаясь ощутить тепло старых заскорузлых чернил, расплывшихся на некогда белоснежных листах, найдя помимо рецептов ещё и странные пометки на полях, она не сразу поняла в чем дело.  И только на утро, проснувшись держа в руках треклятую тетрадь, смогла смутно рассмотреть приписки, цитаты, обрывки текстов песен, зарисовки, не имеющие ничего общего к рецептам, зато так отчетливо дающие отсылки к воспоминаниям, ситуациям из детства. Там были случайно подслушанные фразы, несмотря на безликое написание которых, сквозь строчки слышался мерзкий, скрипучий смех матери. От нахлынувших чувств и приветов прошлого, Мари едва не сошла с ума! Казалось, что призраки прошлого буквально наводняют собой всё пространство комнаты, проникая в каждый угол, звеня то там, то сям металлическими кандалами хлестких фраз.
«Is this what I am?» Октавия

"Мне кажется, мне уже не помочь. Это замкнутый круг, который образует петлю, что совсем скоро затянется на моем горле.
Я не буду спрашивать почему все так и за что мне все это. Я просто благодарен всем небесным силам за то, что они подарили мне Д. и немного времени наедине с ним. Наш уикенд у моря дал мне понять одну важную вещь - без него жизнь не имеет вкуса. Как бы я ни пытался, я не могу жить дальше. Наверное, этот пост будет моим последним."
Примерно в тысяче комментариев шла речь о том, что не нужно отчаиваться, нужно продолжать жить; время все излечит; он еще найдет мужчину своей жизни, раз этот бросил - значит не Тот единственный; его назвали психом, придурком, обещали найти по ip и надрать задницу; предлагали свои тела и объятия для того, чтобы он смог забыть. Джек встревожено кружил вокруг, пока Андерс закреплял на железной перекладине под потолком крепкий узел веревки. Сам не знал, как решился на это. Оставив дверь открытой, чтобы пёс смог сбежать, Грей забрался на табуретку.
Тугая петля неприятно давила на кадык, и он беспокойно дышал. Один шаг - и со всем будет покончено. Стоило ли это того? Неужели эта любовь так сильно сумела его сломать?

«я буду думать о свете; я буду думать, как выйти» Андерс

Моя жизнь уже прошла. Карьера, любовь, семья — всё, чем я когда-то обладал, рухнуло в одночасье, обратившись голой выжженной пустыней. Со дня выстрела, оглушительным хлопком ознаменовавшим окончание моего осмысленного существования, я был пуст, по крайней мере мне хотелось в это верить. Всячески игнорируя семена надежды, раскиданные в пепле моей души, я три года пил и предавался нескончаемой жалости к себе, чтобы в конечном итоге пасть жертвой проклятого скотча, пышных губ и пары великолепных глаз.
Обладательница всех этих пьянящих меня достоинств, за исключением шотландского виски конечно, затеяла понятную только ей одной игру, цель которой оставалась далека от моего понимания. И всё же Кэрри получала определенное удовольствие от непринуждённой атмосферы, воцарившейся в баре после начала ливня, продолжая проверять границы дозволенного. А я, заинтригованный необычными поступками клиентки, был готов простить ей практически всё.
Не утруждая себя объяснениями, девушка решила пройтись вдоль барной стойки. Медленно вышагивая передо мной, она напоминала мне участницу парада, празднующую этим своеобразным женским маршем победу, которую вот-вот готовилась одержать. 

«бросать камни с души» Бен

Прошлое не вернуть. Мы откроем фотоальбом, чтобы освежить в памяти свои воспоминания, но это лишь еще больше усугубляет наше положение от того, что вновь всего этого не повторить. Прошлое не возвращается само. Судьба никогда не подстроит все таким образом, чтобы мы вновь могли испытать те же чувства, как и много лет назад. Судьба, так и жизнь, умеет наказывать, поэтому теперь даже улыбки надо заслужить, не так ли? Вспышка сама того не ведая изменила жизни людей, но это вовсе не значит, что до нее у них не было прошлого. Не было своих тайн, которые мы скрываем ото всех, не было секретов, которые мы храним в себе, не было тех моментов, которые мы хотим забыть, но не можем. Где-то там, далеко-далеко осталась прежняя жизнь, но какая? Жизнь ли Рене это была? Не поймите неправильно, Рене не из тех, кто жалуется на судьбу и постоянно сетует на нее, но эта женщина словно чувствовала, что живет не своей жизнью, словно все, что ее окружает - это декорации, в которые ей волей-неволей придется вписываться. Подстраиваться под ритм жизни, пытаться двигаться вперед, преодолевая барьеры, просто жить, как это делают многие другие, разве не так? Все казалось напрасным, но до того момента, пока в ее жизни и в жизни Джоша не появился Эдвард. Поверьте, у жизни всегда должен быть смысл, и Рене нашла его только тогда, когда впервые взяла на руки своего сына.
«.стоит отвлечься на миг» Рене

Ощетинившийся лед разбрасывает кости. Пронзает не мучителей, защитников, а ее грудную клетку. Под лопатку и между ребер. Холодное и удивительно болезненное. Такое, что темнеет в глазах и закладывает уши. Она машинально бьет предателя в грудь, но удары все слабее. Так и не шевельнувшееся сердце ее рассыпается, раненное, на мелкие осколки. Даже пронизанное холодом оно было залогом жизни. Теперь же в руках феникса осталась лишь оболочка. Изящный манекен ледяной королевы пустошей.
Улыбка горизонта исчезает вместе с закатным солнцем. Погружается в вечную тьму, в безмолвную силу истока. Нулевого меридиана. Начала всего. Лишь для того, чтобы с новой силой ринуться в тепло забытой сказки. В свет солнца чужого одинокого мира.
В прозрачном воздухе её душа смотрит на все исподлобья, как обиженный ребенок. Ее душа, безуспешно сгорающая грезами о тепле и свете.
Кусочек льда в волосах собирается каплей, скользит по скуле, как слеза. Ледяная, по трупно-серой коже. Абсолютно бледная, критично мертвая.

«призраки фей на трамвайных путях» Джэнни

http://se.uploads.ru/xKjQ9.png

Death Becomes Her

Лучшая игра недели

Сколько бы жизнь не пинала Медею Сфорца, своего отношения девушка к ней не поменяла. И пусть в какой-то момент ей могло показаться, что все начало налаживаться, она увидела светлый отблеск в темноте туннеля, по которому шла, но на деле это была лишь игра чертового воображения. Так что же произошло? Это был февраль, кажется, его промозглая середина, когда возвращаясь после работы домой, она буквально столкнулась нос к носу с человеком, которого меньше всего хотела видеть, но в то же время, отчаянно желала с ним хотя бы поговорить. Расставить все знаки препинания в их не сложившейся истории, узнать, что двигало им, когда он ее оставил, что чувствовал в тот момент и чувствовал ли что-то вообще? И пусть Медея прекрасно понимала, что будь у нее такая возможность, она бы все равно не спросила, боясь услышать ответ... любой из тех, какие мог ей предложить Морган. Но все же, судьба не упустила возможности, быть может, последней, чтобы свести их дороги на одну из узких улочек, где шанса разминуться не было ни у кого. В первое мгновение Медее показалось, что он был рад ее видеть, они поздоровались и обнялись как старые приятели, дежурные вопросы не позволили надеяться на большее, но в то же время, и разойтись, без желания обернуться вслед.
- На улице холодно, может зайдешь? Выпьем чай и ты все расскажешь.
Медея знала, что Моргана повысили и перевели в другой отдел, как знала и то, что большую часть времени, он проводил теперь за пределами штата, выползая из бумажной волокиты аналитика ФБР и примеряя на себя костюм оперативника. Но ведь у него были и другие новости, иначе зачем с простой дружелюбной улыбкой он тогда согласился подняться?  И как ни в чем не бывало прошел на знакомую кухню, без труда отыскивая чайник и заварку, молча хозяйничая у плиты, пока Медея нервически сжимала пальцы, сидя за столом и не отрывая хмурого взгляда от обтянутой рубашкой спины.

Медея

Ожидание, конечно, заставило Мэдока понервничать. Он не особенно верил в удачное завершение этого приключения и готов был смириться с такой глупой потерей подруги, если она действительно попала в морг исключительно по своей некогда забавлявшей их компанию болезни, а теперь становящейся смертельно-опасной, но это не означало, что он должен терпеть все эти никчемные проволочки, которых сталось бы гораздо больше, обратись он администрации напрямую. Берк был свято уверен в том, что Медея-то точно не даст девчонке просто так погибнуть и не станет развивать излишнюю деятельность, либо он катастрофически заблуждался в своей подруге, которая, кстати сказать, после звонка ждать себя особенно не заставила. Мэдок с такой радости даже подорвался с кресла, неловко разъезжаясь на костыле в сторону, но будучи спасен от грохота падения подоспевшей приятельницей, что набросилась на него с вопросами, которые показались парню какими-то совершенно несвязными.
- Нет, у нее славный характер... - помотал головой мужчина в ответ на реплику девицы, что держалась на почтительном расстоянии, даже не вдаваясь, а откуда она знала, но если знала - то, видимо, так оно и надо. - Нет времени... надо срочно искать девку.
Но при его словах на лице Сфорца не промелькнуло и тени понимания - вполне возможно, что информации им выпаленной было недостаточно для того, чтобы девица тут же сорвалась с места и вынула ему да положила ту самую несчастную телку, возможно, она не умела читать мысли вот так прямо, даже если они бежали сурдопереводом в обеспокоенном взгляде мужчины, который на мгновение призадумался, как ему сформулировать все настолько сжато и коротко, чтобы особых вопросов более не возникло, а Медея не покрутила пальцем у виска, хотя ее нетерпеливое посматривание в сторону выхода и верчение сигаретной пачки в пальцах говорило не в пользу Мэда, который даже не мог сбитые на лицо волосы убрать толком.

Мэд

L'ete indien

Время замерло на месте. Бенджамин слышал только отрывистое сиплое дыхание, переплетвющееся с дыханием Марии. На короткое мгновение ему показалось, что между ними не было тех долгих месяцев... целого года разлуки. Они по-прежнему были вместе, ошибались, прощали, любили, сгорая в той страсти, которая в конечном итоге все погубила. Его дикий первобытный нрав не справился с жаждой обладать, пожирающая ревность превратила сердце в обуглившийся пепел. Любовь закончилась, когда перестала любить она. Только разве об этом расскажешь его сердцу? Оно все еще надрывисто стучало, все еще горело в агонии тех чувств, которых не стало между ними. Он любил, по-прежнему любил. Так глупо полагая, что все еще можно вернуть назад. Ждал месяцы, ждал год, готов был ждать еще, лишь бы Мария была рядом. Была с ним. Она и сейчас здесь, но так далеко.
Бен поднял отяжелевшие веки, вглядываясь в родные черты лица. Светлая кожа полыхала румянцем от близости жаркого огня. Белокурые волосы обомляли овал лица, струясь по плечам и забегая за спину. Нарочно или нет, но он избегал взгляда в девичьи глаза. Потому что знал, что там не найдет ничего из прошлых чувств. В них селилась тьма и безверие в то, что у них еще есть шанс увидеть свет. Свет для Марии был всем. Она жила в свету. Это он приучил ее к темноте. Постоянно задерживал шторы, закрывал окна, не выпускал ее наружу к людям и новому дню. Когда этого стало мало, запирал на замок, травяной болью и кровью. Господи, он сделал все, чтобы оградить девушку от ее привычного мира. Заставил быть зависимой от него, а после выбросил как ненужную вещь. И после всего, что он сотворил с ней, Мария еще позволяла быть с ней рядом. Потому что она была сильной. Сильнее, чем он. Бена всегда восхищала эта черта в ней. После того, что ей далось пережить, Мария не сломалась, а продолжала свой путь в неизведанное направление. Опять полагалась на него. Бен обещал, что в этот раз не подведет ее. На этот раз все сделает так, как нужно. Так, как подсказывает его сердце.
Бенджамин

Затянувшийся период раскаянья монстра пошел девушке на пользу. Монстр окружил ее заботой. Осторожно приучал к хорошему. Подарил иллюзию безопасности. Мария ослабила оборону.  Перестала вздрагивать при каждом скрипе половиц. Не забивалась в безопасный угол. Попытки суицида казались обрывками сюжета бульварного романа. У автора больная фантазия… Он заставил персонажи пройти через тяжелые жернова бесконечных испытаний. В реальности такого не может случиться! Проклятая выдумка. Насилие, потеря близких, памяти, работы, зрения... будущего... Если бы все случилось на самом деле, Мария давно бы отбросила копыта. Не было скитаний и недели в промерзшем подвале… Она никогда не носила ребенка под сердцем. Не работала в ФБР. Не переезжала за океан. Пусть кто-нибудь захлопнет чертову книгу и закинет обратно на полку. Ирландка больше не хотела знать, чем закончится этот трэш. Хеппи-энда точно не будет – жанром не предусмотрено.
Запоздалое отрицание произошедшего не помогало выкарабкиваться из темной бездны. Док не одобрял бегство от реальности. Считал это шагом назад, а Мария тайком притворялась, что плохое случалось лишь во сне. Позволяла себе роскошь не думать о боли. Иногда выходило забыться на час. При редком везение, память притуплялась на добрую половину дня.  Метод страуса перестал срабатывать с появлением побочных эффектов лечения. Боль сильнее иллюзий. Она сдувала миражи, как соломенный домик поросенка из детской поучительной сказки. Построить что-то покрепче у девушки уже недоставало сил. Израненная душа оставалась  забросана заостренными палками и мусором, которые гордо именовались оборонительными сооружениями.  Надеется, что хлипкая конструкция выстоит – высшее проявление тупизма. Хватило касания пальцев и броня лопнула, мыльным пузырем. Мария уязвима как никогда. Она почти поверила, что боли больше не будет… Она почти ожила… Она стала почти женщиной. Рисковала носить юбки выше колен. Больше не застегивала блузки наглухо.
Мария

Во что бы ни стало...

Сколько бы ты не говорил, и чтобы ты не говорил, Дрю не примет твоей вины. А вот ты несмотря на все слова друга не примешь то, что ни в чем не виноват. ты ругаешь себя за то, что все же полез в это дело. Но ты переживал, если бы только хоть одна весточка от Эванса, и все бы могло быть по другому. Да пусть, Дрю говорит, что он тут был как в тюрьме, но ты видел достаточно. То как мужчина по имени Грэм пожертвовал своей жизнью ради твоего друга, то как он сам переживал потом из-за случившегося. Это все было тяжело. И ты почему-то был уверен, что если бы тот мужчина остался бы жив, то не было бы никакой тюрьмы. Он бы все равно дал со временем Эвансу свободу, слишком он им дорожил - ты это понял тогда, в том особняке. В этом вы были схожи с этим мало знакомым тебе человеком. Тебе Дрю был дороже всех, потому что он был безумно близким тебе человеком, и его потеря, сродни потери отца. Да, ты расценивал Эванса как часть своей семьи. Потому что вы настолько были дружны, а еще так давно знакомы, что иначе и не могло быть. Поэтому ты кинулся его искать, поэтому тебе плевать на все, что произошло там в особняке. да было не приятно, и страшно, и ты никогда в жизни не думал, что такое может произойти с тобой. Но главное, что Дрю жив, он рядом, и вы снова можете общаться как раньше. Да и весь этот кошмар уже позади, жалко, что без потерь не обошлось. Тяжко вздыхаешь, и нехотя соглашаешься с другом, чтобы больше не спорить, но сам же остаешься все равно при своем мнении. И кстати, если бы Грэм был бы жив, то он был бы согласен с тем, что было опрометчиво лезть спасать друга одному. Это ты и сам понимал, вот только с опозданием увы.
- Хорошо. эммм, с чего бы начать. Ну, я и Нейт все это время тусили вместе. Мы даже как-то стали ближе. нет, это не та дружба, что с тобой. Но просто у него тоже нелегкие времена. Кажется, его мама болеет чем-то серьезным, а он не хочет признаваться.
Нейт/Леви

Тебе не снилось совершенно ничего, ты видел только темноту и пустоту и не был до конца уверен, что и вовсе спал. Из этого состояния тебя можно сказать выдернули крики и всхлипы Леви, ты узнал его голос еще в темноте и в той же темноте еще мгновение пробовал его безуспешно найти в ужасной панике, в итоге ты открыл глаза и сперва убедившись, что ты дома ты развернулся к Леви и в этот момент почувствовал то, как крепко он держит тебя за руку и тянет к себе. Ты не сразу, но все же разбираешь его слова и понимаешь то, что именно ему снится сейчас и скорее хочешь "выдернуть" и его из этого сна, ты начинаешь звать его по имени, касаешься плеча, обеспокоенно смотришь на него и в конце концов он все же резко отрывает глаза и садится, а ты садишься следом за ним. Минуту наверное он соображает где он, а потом то, что ты рядом и смотрит на тебя рассеяно.
- Все хорошо, мы в безопасности, Леви, - говоришь ему ты и в следующий момент обнимаешь за шею утыкаясь туда носом, - я тут, я рядом, все хорошо, - судорожно повторяешь ты и чувствуешь как он обнимет тебя в ответ. Ты не знаешь точно сколько времени вы так просидели, но в итоге когда вы разрываете эти объятия становится все же чуточку спокойнее.
Ты не задаешь вопросе о сне, а он о нем и не говорит, вы оба знаете все и не нужно объяснений, вся эта история все равно будет еще долгое время вас преследовать, так что наверное просто надо позволить волю эмоциям, а после оно само устаканится, верно?
Вы встаете, поочередно идете в душ, одеваетесь в твою домашнюю свободную одежду и затем отправляетесь на кухню чтобы позавтракать. Честно говоря, тебе кажется, что вы не ели уже лет так сто, потому что кормили вас весьма паршиво, иногда и вовсе о вас забывали, а тут ты точно знал, что тебя как минимум покормят, а вот что дальше? Это тоже был интересный вопрос, потому что возвращаться надо было, а вот куда возвращаться тебе ты не знал...
Джефф/Дрю

Depression Club

- А Фло – это что-то про цветочки, да, - раздалось с порога. Дарья заняла позицию у двери, прислонившись к косяку, хотя правила приличия обычно требовали у людей предоставлять помощь хозяйке в сервировке стола, но, бог мой, тут и стола-то нет. – Будем знакомы, Арчи.
Дарья подмигнула.
Потому, что привыкла подмигивать, вообще это ей всегда удавалось отлично, но если кто-то желает наделить это действие потаенным смыслом, то пусть этот смысл будет начинаться со слов: первое правило клуба странных имен – никому не рассказывать о клубе странных имен…
Сид – хозяйка года. Она выбрала бутылку виски, засунула ее под локоть, затем отрезала кусок сыра и, засунув его в зубы, отправилась в комнату, которая не кухня. Называть это помещение можно как угодно, но главное его предназначение в том, чтобы спать, принимать гостей, которых особо никто и не звал, и, пожалуй, всё.
И судя по отсутствию предложений, проблема с третьим стаканом была решена вот таким подобным образом, а Сид и с горла пить любила, ей не привыкать.
- Итак, - подытожила Дарья, заняв освободившееся место у закусок, - стаканы наши, вино тоже наше, насчет еды не уверена.
Будучи в промежутках поставщиком еды для ирландской обретенной подруги, Дарья знала, что у зверского аппетита было имя. Имя складывалось из букв «С», «И» и «Д».
- Я канадка, - сообщила женщина новообретенному знакомому. Потому что вопрос акцента рано или поздно всплывал на поверхность, порой в качестве заполнения возникшей неловкой паузы, а Дарья слишком любила неловкие паузы, чтобы упускать их наличие в разговорах с людьми. Особенно, если разговоры не вызывали желания отвечать некоторым особям в принципе.
Переодевшаяся, причесанная, со следами легкого косметического вмешательства на лице, Дарья заняла свое место на напольной кровати. То, что ирландка нарочно не приобретала мебель во избежание визитов гостей, не могло остановить гордую дочь канадской диаспоры.
И раз они так дружны с Арчибальдом – его подобным также не устрашить.
Дарья

Сид – человек простой: видит еду – ест её, видит алкоголь – пьет его, видит людей – терпит их. Было бы лучше, конечно, если б этот вечер прошел в тишине и спокойствии, у Сид не слишком много сил для попойки – но пришлось пить – Сид просто закаленная в боях с алкоголизмом, побеждала его раньше – победит и теперь. А Арчи – старый боевой товарищ с видом: моя печень бессмертна, как Дункан МакЛауд.
- Забудь об этом, - предупредила ирландка Дарью. – Чего пристала вообще? Мы видимся раз в месяц.
Тебе больше не с кем ходить по барам?, говорил тон Сид.
Ты же королева тунеядцев, уверяла её же память.
- Здорово, правда? – улыбнулась Дарья, - и раз в году ходим в бар. Пришло время, Сид, говорю тебе.
- Давай, - Сид перевела взгляд на Арчи, - пошути о чем-то медицинском, как ты умеешь.
Пока они еще не выпили солидно – можно и пошутить. Потом в ход пойдут разговоры о насущном, о всяком наболевшем, о проблемах на работе. Сид в эту секунду поняла, что с конспирацией у нее весьма посредственно, раз уж в этой компании все в курсе, что она способна на не абы какую жестокость, за которую нью-йоркский прокурор не погладил бы по головушке.
- Мне нужна еще посуда, - задумчиво сказала Сид.
Еще Сид посчитала, что вообще-то она намекнула.
Дарья посчитала, что:
- Отличный тост, выпьем, - и пригубила вина.
Сид спустя столько встреч поняла, что это тот прием, которым самопровозглашенная подруга пользовалась всякий раз, когда закрывала вопрос, не вызывавший у нее энтузиазма. А Арчи выглядел так, будто отработал три смены подряд, потом похищал коня у цыган, потом мчался на этом коне до горизонта и обратно. А потом приехал, чтобы напиться, в квартиру своей подруги.
- Я присмотрелась. Ты выглядишь хуже, - подытожила Сид, - возьми отпуск, наконец. Или сходи в бар и сними себе бабу.
- Лучше отпуск, - добавила Дарья, - в Вегасе. Баба сама найдется.
Самин

Who's been working so damn hard?

Шеренга из трёх человек продвигалась мучительно медленно: так, словно обездвиженная улитка хотела проложить свой путь к ближайшему островку сочной травы, но всё никак не решалась из–за чрезмерной сонливости. Стоя за грузным мужчиной в пиджаке на два размера меньше, я нетерпеливо поглядывала то на часы, опоясывавшие запястье изящным кожаным ремешком, то на экран телефона, рингтон которого в любой момент мог испугать всех людей в помещении, а особо впечатлительных старушек несколькими этажами выше — и вовсе довести до сердечного приступа. Каждый раз, как я переступала порог кофейни в трёх шагах от моего квартала, мысль о том, что я самым что ни на есть гнусным образом изменяю мужу, не покидала меня ни на секунду. Вместо звонка в его ресторан и заказа приготовленного с любовью блюда на дом я пополняла копилку конкурентов десертами и ароматным кофе с вишнёвым сиропом, который здесь варили просто отменно. Так и вижу возмущённое лицо мистера Аддерли, прочитавшего смс–уведомление о снятии денег с карты. Я улыбнулась, машинально поглаживая пальцами ободок обручального кольца. А эти его фразочки! «Неверная, я потратил на тебя лучшие годы своей жизни!», «Ты не ценишь меня и чайный хлебушек», «Всё, сидишь без секса до самой смерти… твоей!» — и это был далеко не весь репертуар, который исполнял Рик в попытке не то пристыдить меня, не то вовлечь меня в игру под названием «Потроль жену и получи поджопник в подарок». Правда, теперь муж проявлял ко мне удивительную снисходительность, позволяя подстригать выбивающиеся волоски на его макушке и не возражая против объятий по–крабьи (к сожалению, это я могла делать только боком из–за выдающегося вперёд живота). Вот и сейчас мне до ужаса захотелось кусочек бисквитного торта с изюмом и орешками, а за неимением такого счастья дома мне пришлось выйти в свет. Ри получал настоящее удовольствие от прогулки в Центральном парке вместе с Темпл, поэтому я решила позволить нам с Реджиной непродолжительный досуг.
Хайди

Еда, я люблю тебя!
Пожалуй, это был один из тех случаев, когда я могла признаться в любви и быть при этом искренней, действительно чувствующей нечто подобное, особенно когда держала в руках долгожданную игру на консоль до ее официального выхода благодаря стараниям Финна или пробовала необычайно вкусный десерт, буквально тающий во рту. Будь я проклята своим агентом в очередной раз, но от одного вида на малюсенькие канапе, что совали во время перерыва на съёмках, и мое желание свернуть шею услужливому мальчишке возрастало в геометрической прогрессии. Поэтому едва заканчивался процесс, сопровождаемой вспышками фотоаппаратов, командами «встать сюда», «нет, туда», «голову выше», «замри», соглашением всех сторон, когда из сотни снимков выбирают два или три, я отправлялась на поиски нового кафе, чтобы удовлетворить свои низменные желания и заодно наградить себя за тяжелый день.
Мой лучший друг всегда удивлялся тому факту, что я возвращаюсь домой и тут же падаю на ближайшую горизонтальную поверхность, даже на журнальный столик бывало, потому что чувствовала, что еще немного и упаду. Ведь, что такого в том, чтобы позировать для фотографии, а потом красоваться на страницах журнала? Или пройтись по подиуму туда и обратно меньше минуты, так еще в известном наряде от кутюр? Поверхностное восприятие работы модели не обошло стороной и меня. Маленькой девочкой думаешь, как это здорово, весело, престижно, что сразу же появляются друзья и шикарный мужчина под руку, и несмотря на многочисленные скандалы и сплетни, связанными с этим, даже в подростковом возрасте это кажется пределом всех желаний. Благодаря деньгам отца и его связям, помноженным на безграничную любовь к собственному ребенку, я смогла получить то, что хотела. Сожаления не было, злости и ненависти к работе тоже, попыток, да даже мыслей уйти тем более, вот только усталость осталось из всего, что могло было быть.
Син

http://sd.uploads.ru/ZTfE5.png

http://funkyimg.com/i/2xAXT.png
Медея
посмотреть

http://images.vfl.ru/ii/1506173649/413a6336/18710766.png
Рауль
посмотреть

https://78.media.tumblr.com/1da50ccaee6d573d3718aecee3a46c3a/tumblr_owzew2rIo11us77qko3_250.gif
Алесса
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2xFwg.png
Арья
посмотреть

https://68.media.tumblr.com/59e5de440392587d118ed08270ac4e1a/tumblr_owsf0zS7xu1u8pmwwo4_250.png
Даниэль
посмотреть

https://78.media.tumblr.com/2da395d21483cc702faa13ab1f54660f/tumblr_owydhc6mjp1qdqywso2_250.gif
Син
посмотреть


0

78

http://s1.uploads.ru/E8ulq.png
Running wild and running free
Two kids, you and me…

0

79


http://sh.uploads.ru/sjRf4.png

http://s8.uploads.ru/DAPjg.png
Я никогда не был любителем поспать. Всегда просыпался слишком рано, пока другие предпочитали давить подушку и видеть сны. Я хотел находиться в движение. Выходить на пробежку ощущая, как холодный утренний воздух пронзает мои легкие. Чувствовать, что весь город еще спит. А я уже начинаю покорять новые горизонты. Это действительно доставляло мне удовольствие. Наблюдать за тем, как Нью-Йорк пробуждается. Скидывает с себя цепи царства Морфея. И на улицах города начинают появляться люди. А я уже готовил себе завтрак и готов был идти на работу. Конечно, в моей жизни выдавались дни. Когда я спал сутками напролет. Забывая обо всем и обо всех. Просто наслаждаясь отдыхом. Но такое со мной случалось редко. Сон — это потеря времени, а в моей жизни всегда было слишком много дел, которые я никогда не успевал сделать. Я не умел ценить свои возможности. Хватаясь за все подряд, я терял суть. И единственное, что мной двигало. Это быть лучше во всем. Я жаждал этого как рыба, которую вытащили из воды. Никогда не увлекаясь наркотиками, вечное соревнование со всеми превратилось в мою личную травку. То от чего я ловил кайф. Хотел получаться каждый раз новую и новую дозу. Мне было плевать, ступая я по головам или же одерживаю победу в честной борьбе. Ничего не имело значение. Кроме того, что я лучший. Но век лучшего недолог. И вот настал тот день, когда я стал бесполезен. Жалок. Слаб. Чертов калека, который не способен даже ходить. О какой борьбе может быть речь? Если даже собственные ноги отказывались мне подчиняться. Я не мог спать по ночам, это должно было меня серьезно обеспокоить. Непременно в той прошлой далекой жизни, я бы начал переживать. Мешки под глазами, никому не идут к лицу. Но сейчас мне было плевать. Потому что стоило мне только закрыть глаза. Заснуть. И я видел себя прежнего. Сильного и властного. Мужчину, который гордой походку ступает по земле. Он твердо стоит на ногах. И знает, что может поставить перед собой мир на колени. Но я ощущал, что это сон. Я знал, про эту невыносимую иллюзию, которая преподносила мне то, что я так жаждал. Первое время я просыпался в холодном поту. Начинал рвать на себе волосы и орать, чтобы выместить ту боль и злобу, которая копилась у меня в душе. Но спустя несколько месяц я смирился с этим. Ничего нельзя было изменить. Я не встану на ноги, и все эти попытки, моих родных помочь меня жутко бесили. Я перестал с ними спорить, молча принимал, все таблетки, которые мне давали.
читать продолжение: «I still think I love you»

Невероятно! Мой брат и на первой полосе, да еще и статья посвящена не расчленению собственной сестры, не смотря на отсутствие возможности передвигаться благодаря своим крепким и сильным ногам. Ты уже в шоке, Граф? Самое время выйти покурить, ну или в окно, как ты любишь, на волне депрессии и когда бесит все.
Свершилось, Граф. Ты в шапке, не прошло и года. Или все-таки прошло?! Да неважно, совсем неважно, главное мы сейчас можем с полной уверенностью сказать, что ты в очередной раз смог удивить всех сложностью выбора проблемы для своего героя. Колясочник. Что мы можем описать от лица колясочника, никогда не побывав на его месте? Нет, я, конечно, понимаю, что на месте дона Монтаны в свое время ты тоже не был, но писал отменно,… но все-таки!  Ты поставил для себя в очередной раз высокую планку и долго, упорно шел к тому, чтобы эту планку преодолеть.  Первые посты не всегда могут зацепить своим наполнением. В конечном счете, что такое первый пост?  Он лишь выстраивает вокруг себя дальнейший сюжет, позволяет мысли начать свой долгий путь по течению дальше, обрасти деталями. Чаще всего, когда мы пишем первые посты – это своего рода вызов самому себе, попытка поместить персонажа именно в ту ситуацию, от которой в дальнейшем и пойдет вся общая идея, потянутся сюжетные нити.
Ты смог ярко и в тоже время трогательно передать совместное утро двух людей, которые сблизились благодаря трагедии.  Твои мысли, чувства, в некотором смысле разбитость – все это тебе удалось передать в одном посте. И он (твой пост) действительно цепляет, не смотря на то, что в дальнейшем  и эмоции и сам сюжет должен стать более ярким и детальным.
Я всегда говорила, что твое творчество и твои герои меня вдохновляют, в каком бы амплуа ты не предстал для меня. Не сомневайся в себе и в своем таланте сценариста, режиссера и актера. У тебя все здорово получается, держись наплаву и тебе будет по силам любой шторм и непогода, даже если это отсутствие вдохновения или потеря первоначальной задумки с которой писался герой.  Ты выбрал верный курс, держи паруса поднятыми, а я буду твоим попутным ветром. Движемся к новым землям и новым горизонтам, мой капитан!)
   
(с) Летиция

https://66.media.tumblr.com/4503d7e6cfca3cf942d150e14e1d4500/tumblr_octdw9l2iT1us77qko1_1280.png

http://sh.uploads.ru/4UgKs.png
Нил

http://s3.uploads.ru/DjUo1.png
Медея

http://s6.uploads.ru/OdiEb.png
Мэд

http://sh.uploads.ru/6Lptq.png
Бенджамин

http://sa.uploads.ru/uqPZH.png
Мария

http://sd.uploads.ru/WqjJZ.png
Син

http://se.uploads.ru/bzNsL.png

Она заносит свои вещи в одну из комнат и, сгорбившись, садится на кровать, рассеянно разглядывая слабые колебания мелкого снега за окнами. За ее спиной - Мэдисон улавливает это каким-то шестым чувством, которое иногда подсказывает чрезвычайно восприимчивым людям, что за ними наблюдают - висит большое, ничем не обрамленное зеркало. Из-за того, что острые грани его, навязчиво напоминающие о голубоватых льдинках, намерзших на декоративных камнях рядом с бунгало, ничем не скованны, кроме своих собственных границ, зеркало кажется почти прозрачным, невесомым и иллюзорным, словно пролом, ведущий куда-то в другую комнату, заполненную солнечным светом Кицбюэля и склоненными над ним вершинами. Зеркало бы понравилось Мэдисон, не отразись в нем на мгновение она сама; если бы оно, столь же безупречно услужливое и равнодушное, как и все остальное в этом доме, не отразило в себе ее раскрасневшееся розоватое личико, имеющее какое-то отвратительное сходство с мордочками большеглазых херувимов на классических полотнах, она смогла бы смириться с ним. Но не теперь. Смогла ли Медуза выжить, взглянув на себя хоть раз?.. С этой мыслью Мэдисон берет с одного из кресел, стоящих рядом с камином, мягкий тканевый плед и, придавив его края между стеной и задней поверхностью зеркала, бережно и почти нежно укутывает его, разрывает связь между собой и тем миром-за-гранью, что привиделся ей на секунду за плечами безумного розовощекого херувима в отражении.   
«snow patrol» Мэдисон

Трасса сегодня была не совсем обычной, и состояла она по сути из двух частей и достаточно опасного разворота. Надо было проехать по прямой, развернуться вокруг бочек, заполненных водой и назад по той же прямой. Каждый из нас понимал, что настоящая гонка начнется не в момент старта, а в момент разворота. Он скорее всего решит половину гонки. Но несмотря на это, ни я ни Маркус скорости не особо сбавляли. Я просто не могу пропустить его к развороту раньше, тогда мой дьявол просто не выдержит. Маркус хорошо понимает мой замысел, ведь если дать волю дикой собаке, то она будет кусать больно. Парень не пропускает меня слегка вырываясь вперед. Бесит. Хочется ускориться, но сейчас не время. Любая ошибка  и я попросту не смогу развернуться на скорости назад, потеряв драгоценные секунды. Падает тот, кто мчится во всю прыть. Следовать бы этому совету. Но скорость – это мощь, скорость – это радость, скорость – это незамутненная красота. Рано или поздно ты начинаешь это осознавать. Осознавать свою беспомощность перед силами природы, перед законами физики. Грань ты понимаешь в тот момент, когда едва ли не вылетаешь с трассы. И в эту секунду подсаживаешься на вид наркотика и удовольствия, что подарила человеку техническая революция. Скорость — как возможность контроля. Знать, что можешь управлять тем, что не поддается контролю, особое удовольствие.
Поворот уже не за горами, и по счастливой случайности Маркус не рассчитывает на то, что я брал уроки у Глории.

«riders on the storm.» Тайрон

Убийству мечты, что стоила ей невероятно дорого. И дело было не в выходные из зоны комфорта - Уолш мечтала уехать из Англии, от промозглого тумана, что добирался до самых костей даже сквозь шерстяное пальто, она бежала из дома при любом удобном случае - будь то учеба в другой стране, спонтанно увиденный недорогой билет на самолёт, который непременно должен был доставить ее в место мечты или мастер-класс французского повара где-нибудь в России - не важно куда, главное прочь. Дело было даже не в любимом ресторане, который продали почти мгновенно - спустя время ее собственное заведение к Эксетере больше раздражало, чем приносило радость, а в том, что ей всегда хотелось чего-то большего, чем хорошая и качественная еда: идею, которой следует стремиться, ведь качество никогда не должно являться самоцелью. И дело было даже не в том, что они с Кристофом вдвоем в незнакомом городе на другом конце мира от отчего дома пытались изничего создать прекрасный ресторан. Она отчетливо помнила это ощущение собственной ничтожности в огромном городе, что стало накатывать, когда в будущем Фаренгейте только красили стены, она знала, как страх неудачи подбирается к горлу, и приходится заливать его вином в надежде, что наутро останется только головная боль. Но ощущение возвращалось. Казалось, что к моменту, когда ресторан все же открыл двери, она пережила все стадии отчаяния и прошла все круги ада. От желания опустить руки и все бросить до восхищения и вдохновения и наоборот, обратно в глубину отчаяния.
«сквозь горячий асфальт прорастает клевер» Ада

– А давай, – примирительно вскинул руки Арчи, непроизвольно стряхнув пепел мимо чашки, и перевел взгляд с Самин на Дарью, – у нас будет свой бар – с блэкджеком и бабами. Можем поехать ко мне – специально для Сид я держу на кухне медицинский спирт.
Не то чтобы она к нему прикладывалась и не то чтобы специально для нее – однако спирт действительно не раз сослужил ей службу по назначению, а ввинтить более профильную шутку Арчи не потрудился. Вообще-то Арчи думал: «зачем ехать отдыхать в Вегас, если после Вегаса нужно отдыхать еще неделю?». Еще Арчи думал: «зачем идти за бабой в бар, когда уже пьешь с двумя?» – и сначала смотрел на точеную фигуру Дарьи, плотно упакованную в цветастое платье, затем на ее тронутое косметикой лицо и буйную копну кудрей, затем перевел взгляд на Сид и поморщился. Вообще-то она красивая, – любезно напомнил он себе проверенный опытом факт, – просто не сегодня. Хит крепко затянулся и в предлагающем жесте протянул початый «мальборо» Дарье.
Гарпии тотчас объединились и уже пикировали на него, сгруппировавшись под действием древнего инстинкта под названием «женская солидарность», вовсю совали свои симпатичные клювы в его дела и охотно раздавали непрошеные советы, но Арчи вырос с сестрой – а значит, женскими уловками его не проведешь, поэтому он только хмыкнул и подсобил даме огоньком.

«Depression Club» Арчи

- Не важно, какое имя у дракона, важно то, что он - дракон. И у него пламя в душе, понимаешь? - Рита Мэй потихоньку успокаивалась, утирая ладошкой слёзы и внезапно болезненно реагируя на замечание Рауля о поле маленькой лошадки. Маленькая лошадка - большой дракон с сильными крыльями, и этого у него не отнять, как его не назови, кем он не родись. Есть вещи, созданные защищать тебя, и Карамелька защитит, даже когда явится самая большая метель.
Слова Рауля, его действия - они закружились вокруг Риты этой самой метелью, и она успевала только кивать, не понимая или не желая понимать во всё то, что происходит. Она поймёт позже, когда на город окончательно опустится ночь, когда её друг будет разгуливать по розовому саду - он всё ещё не нашёл свою Принцессу. Тогда, глядя на свою маленькую лошадку, Рита Мэй обратится к реальности и гуглу, обитающему в ней. Это последствия детской безответственности, которая так не нравится месье Сорель, но если бы отец Риты только видел, в каком состоянии находится её дочь, то он простил бы ей это.
Он почти не помнил, как цветы увядают зимой.
Но Рите Мэй всё-таки пришлось очнуться от своей полудрёмы, когда Рауль указал на стопку бумаг. Рита встрепенулась, даже вздрогнула, и с неожиданной резвостью накрыла листы бумаги ладонью.
- Прости меня. Тысячи раз. Миллионы раз. Но моим ответом тебе будет "нет". 

«side by side» Рита

Через несколько кварталов Одри перешла на бег, лавируя между прохожих и не сталкиваясь с ними только благодаря вот уже четыре года живущей в ней ловкости. Она могла бы пробежать так половину города и даже не запыхаться. Она могла бы бежать дальше из Нового Орлеана, пока под ногами не кончится дорога, или она сама не упадёт в изнеможении. Уже смутно, но Пейдж до сих пор помнила собственный восторг и воодушевление, когда обнаружила в себе силы. До полнолуния было так далеко, а она была такой глупой. Глупой и счастливой, перебирающей новые родившиеся возможности. Она смеялась и бегала по какой-то заброшенной стройке, испытывая своё тело. Она ликовала. Большей дурой себя теперь и представить не выходило. Знала бы сразу – сбросилась бы с крыши, а не смотрела горящими глазами сверху на город. Хотя в этом плане Одри отличалась малодушием, и сколько бы дерьма не преподносила ей жизнь, Пейдж с ней расставаться всё-таки не планировала.
Хлопнув дверью так, что задрожали стёкла, и почти не сбавляя скорости, она пронеслась в ванную, по пути сдирая с себя одежду. Из груди рвался то ли рык, то ли простой человеческий крик, и сдерживать его уже никаких сил не было, ибо в противном случае Одри взорвалась бы прямо здесь, на месте. Если у неё в голове всё ещё бродили мысли добраться до Дигги за новой порцией травки, то все они вымылись огненно горячей водой душа, под которым Пейдж до красноты оттёрла свою кожу.

«Wicked Game» Элеонор/Одри

http://se.uploads.ru/xKjQ9.png

You are nobody's property

Лучшая игра недели

Встревоженный звериный рык прозвучал за моей спиной. Бластер, ловко крутившийся в моих пальцах, не прекратил своего причудливого танца, который при неловком движении мог бы стать смертельным, попади шальной выстрел в рычаги панели управления.
— Что случилось, Чуи?
Вуки, занявший дверной проём, промычал нечто неопределённое. Другим показалось бы, что шириивук выражает исключительно эмоции этой причудливой расы, но я как никто другой знал, что язык моего лучшего друга значит больше, чем пламенная речь сенаторов, владеющих основным галактическим языком.
— Утечка в реакторе? — казалось, что переливчатое сияние индикаторов и предупреждающий писк, который нарастал с каждой секундой, нисколько не волновали меня. На самом деле это было не так. Я умело скрывал эмоции и блефовал — как будто сидел за столом напротив оппонента, решившего обыграть меня в сабакк. Карточные игры были моей страстью, не считая «Сокола Тысячелетия» и… “Попридержи бант, Соло. Всё могло измениться…” — Перекинь резервную мощность на запасной бак. Справишься без меня?
Утвердительное ворчание послужило условным сигналом для того, чтобы я вновь уставился в иллюминатор, наблюдая за тянущимися в гиперпространстве нитями звёзд. Мы держали путь на Кореллию — планету, где я родился и провёл своё детство под покровительством Шрайка — ещё того вора и пройдохи, который облапошил по крайней мере половину Галактики. После смерти Дьюланны куда только не заносило мою шальную задницу: на тропическую Илезию для службы хаттам, на урбанистичный Корусант для поступления в Имперскую академию, на Кариду для продолжения обучения… И это не считая забытых всеми планет, на которые мне приходилось отправляться уже будучи контрабандистом. Помощь повстанцам также обошлась в пару–тройку путешествий по Галактике, но я не жаловался.

Честер/Хан Соло

- Стоп, - я поднимаю слегка дрожащую руку, впервые потеряв над собой контроль настолько, что даже мое тело было против меня, и благодарю мысленно всех тех нянечек, что приучили меня одеваться, потому что широкая накидка скрывало то, как трясло не только мою кисть.
- Лея, он спас мне…
- Пожалуйста, - снова перебила, голос сорвался на последних буквах. – Я уважаю твое отношение к этому человеку, но и ты уважай мое.
Новость о том, что Дарт Вейдер и ее отец могу встать рядом друг с другом, а потом стать одним лицом никак не укладывалось у меня в голове, а перед глазами постоянно стояла картина взрыва родной планеты, где остались мои приемные родители, мои друзья, мой народ, для которого я была принцессой, в мгновение ока все обратилось лишь в воспоминания, приносящие сильнейшую боль в груди и ощущение невосполнимой потери. Я верила брату, что этот человек спас его, что уничтожил Императора и положил конец этому ужасу, охватившему всю галактику, да даже если не провел финальную черту, то сделал первый шаг к тому, чтобы начать заново отстраивать мир, и все же я не могла быть даже каплю благодарной или пытаться простить.
Судорожно вздохнув, я обхватила себя руками, отвернувшись к окну, чтобы взглянуть на ночной Набу, усеянный яркими огнями, создающий иллюзию парящего острова над всем этим темным лесом, окружающим большую часть поверхности. Полет сюда был спонтанным, неоправданным ни одной миссией, ни логичным, никак не связанным с тем, что предстояла огромная работа для восстановления порядка и мира, очистки от всего, что осталось от проклятой Империи. Меня тянуло сюда так сильно, обещаниями почувствовать родную связь с родной матерью, которую я никогда не знала, узнать тем, как она жила, услышать рассказы, найти голограммы – да все, что дало бы мне представление о ней.

Син/Лея

Если ты рядом

Чтобы привести свою голову в порядок, Кэри требуется несколько часов и пару стаканов виски, которые он так и не допил. Ему (да и не только ему) необходимо было все обдумать, упорядочить мысли. Да и, в конце концов, необходимо сходить по одному делу, правда предполагалось, что состояние будет более трезвым. Поэтому мужчине приходится перенести эту встречу на завтрашний день. К тому же, вряд ли он смог бы быть полностью сосредоточенным после того, что произошло ранее.
Через несколько часов, ближе к вечеру, когда Хью возвращается в их квартиру, Кэри чувствует, словно какую-то недосказанность между ними, хотя это и не удивительно, ибо они еще не все обсудили. Например, что будут делать дальше, чувства и прочее-прочее. Одно дело признаться в чувствах друг другу, пусть и не в любви (по крайней мере, не открытым признанием), а другое - начать отношения. И лучше им обсудить ту же разницу в возрасте - будет ли она такой уж и проблемой, не смущает ли их она. В общем, все не так просто, как могло показаться с самого начала.
Галлахер встречает Хью в коридоре - уже снимающего с себя в верхнюю одежду. Невольно улыбается, позволяя себе немного понаблюдать за парнем. Теперь, когда их связывает не только соседско-дружелюбные отношения, в какой-то степени он теперь видится Кэри с другой стороны (в хорошем смысле).
- Я думаю, нам нужно все обсудить, например, что будет дальше и другие насущные вопросы, - внутри все словно переворачивается, а внизу живота порхают бабочки, словно ему было не 37, а 17. И Кэри не сказал бы, что ему не нравится это ощущение, отнюдь.
- Пойдем, - берет за руку, и ведет их в гостиную. Неподалеку от дивана стоит бар, в котором было припасено пару бутылочек хорошего вина (и конечно же не только его), и несколько бокалов.
Кэри

Размышляя когда-то о своем возможном уходе из квартиры Галлахера, Хьюберт осознал, что идти ему, в общем-то, некуда. Не возвращаться же к отцу в родной город. А искать съемное жилье с подходящей суммой аренды не так-то просто, учитывая цены в районе неподалеку от работы. Да и куда, собственно, теперь бежать, когда брат снова заперт в лечебнице? Правильно, никуда.
Выйдя из поезда и поднявшись по лестницам метро к выходу в город, Мэтьюс идет пешком еще примерно квартал, а потом решает пробежаться, так как уже почти опаздывает на встречу с бывшей однокурсницей. В общем-то, метров через сто он жалеет об этом, потому что в боку начинает болеть и приходится остановиться, чтобы отдышаться и попытаться унять неприятное ощущение. Швы практически полностью зажили, после операции прошло больше месяца, но иногда в такие моменты боль возвращается снова. Хью пожалел, что не взял с собой таблетки, оставив их лежать в ящике тумбочки в своей комнате.
Забавно, что большая часть однокурсников после ухода Хью из универа перестали с ним общаться. Единственной, кто с тех пор не оставляла попыток справляться о его делах, является Джози. Они как-то сразу подружились, еще с первого дня, и по сей день продолжают периодически общаться. В качестве еще одного интересного факта можно назвать то, что девушка как-то призналась Хью в своих чувствах, сказав «ты мне нравишься», однако ему пришлось озвучить вежливый отказ. И потом еще несколько раз извиниться за то, что не может ответить взаимностью в нужной степени.
Да, Джози ему симпатична, но лишь как подруга и хороший человек, с которым всегда можно поболтать о чем угодно. Однако начинать отношения, не имея каких-то определенных чувств, Хьюберту тогда показалось неправильным. К счастью, девушка не обиделась.
Хьюберт

Death Becomes Her

Ну… может и сойдет. Во всяком случае, на несчастного и потерявшего подругу он точно похож. – Последний раз Медея оценила результат своих трудов, перед тем как подставив руку, помогла парню подняться в его новой, еще более неприспособленной для местных полов обуви, но, к сожалению, другого выбора у них не было, только если посадить Мэда в инвалидное кресло и повысить тем самым его мобильность. Вот только видеть друга в таком, еще более зависимом виде, увы, было бы еще беспокойнее, да и не было в их отделении подобных кресел, ни к чему, обходились и лежачими местами. Может напрячь кого из санитаров, чтобы сбегали? Ладно, если потребуется, так и сделаю. Но первые шаги Мэд все же смог сделать без тройных тулупов на отполированном кафеле, а Медея же в свою очередь старалась не гнать коней и держаться рядом, прекрасно понимая, что без ее присутствия первый же встречный, будь он Сестрой, санитаром или врачом, обратит внимание на необычного визитера и поспешит оказать ему консультационные услуги по выбору дальнейшего маршрута. Конечно были те, кто вполне обойдется корректными словами, но увы, даже среди мед персонала, встречались исключения (и не Медея ли тому служила подтверждением).
- Телевизор работает. С ним проблем нет, не волнуйся… - Впрочем, их отделение отнюдь не было замогильной изолированной зоной, посетителей хватало. Родственники, сотрудники полиции, адвокаты, все, кто мог прийти к ним за заключением или прочей бумажной волокитой, а так же на опознание или непосредственно за телом усопшего. Таких людей всегда сопровождал кто-то из персонала, в основном сестры, отрывая самих патологоанатомов только если требовалось их непосредственное участие, экспертное мнение и оценка произошедшего. В основном поток приходился на регламентированное время.
Медея

Ну, значит, как-нибудь он подойдет, чтобы посмотреть ее антенну, хотя в таких вещах Мэд разбирался маловато, но если там что-то очевидное, то починить ее не составит труда. Не мог же он оставить Медею без телика - это было одним из столпов ее культурного времяпровождения после работы, когда она глушила пиво или что покрепче, но неизменно под дурацкий треп из ящика. Для самого мужчины это все скорее было просто бегающими картинками по экрану, чересчур утомительно, чтобы глядеть в одну точку и напрягать извилины, вслушиваясь в речь, большую часть из которой, если дело касалось региональных новостей, он даже и не понимал - может, дело было в скорости диктора, а, может, и в самом наборе слов. Так или иначе, а Мэдок был настолько далек от зубодробительной политики, что и воспринимал весь мир исключительно по понятным законам улиц. Ну, конечно, не до того, что вообще не представлял как другие живут иными ценностями, но и не углублялся в понимание, воспринимая все новое и чуждое с настороженностью и опаской. Например, не любил всех этих больничных правил, которые всегда оставались за него где-то за гранью, и каждый раз он спотыкался о то, что его вновь и вновь за что-то отчитывали, а недавне даже выбросили из клиники за нарушение режима, хотя Берк и представить себе не мог, что в палатах нельзя употреблять спиртное... ну, с расколоченной соседу физиономией он был отчасти согласен, хотя тот все-таки попросту его спровоцировал на грубость.
Их караван продвигался медленно, но уверенно, в конечном итоге, выведя обоих в двери отделения с гордыми бесцветными буквами патологической анатомии на нем, где Мэдок оказался впервые и был даже несколько возбужден заинтересованностью - ведь именно здесь находили свой приют практически каждый из компании таких же подонков, каким был он сам.
Мэд

L'ete indien

Жизнь не всегда делилась на черное и белое. У Бена было серое и черное до того, как он встретил Марию и сердце внезависимости от его желаний полюбило слишком сильно. Любовь шедшая из самых глубин его души была дикой, непонятной и тревожно необузданной. До нее он не испытывал подобных чувств. Всепоглащающих. Таких мощных. Сбивающих с ног. Он боялся этих чувств. Пытался не подпускать к себе слишком близко. Прячасть в панцире, мужчина ждал, когда дурман отступит, когда голова вновь станет ясной, чтобы опять повторить выученное наизусть собственное правило «чувствовать нельзя». Но в тот раз это не сработало. С Марией это не сработало. Он продолжал чувствовать, хоть миновали недели, месяцы и годы. За сущностью зверя он пытался спрятать свои уязвимые места, те чувства, которые рождались рядом с девушкой и которые умела пробуждать только она. Когда и этого стало мало, Бее пытался гнать ее от себя. Глупо полагая, что в разлуке любовь угаснет и он сможет существовать как и раньше, не познавал девичьей нежности и заботы, забыв, какими на вкус были ее губы и трепетный прикосновения кожи к коже. Он не забыл. До сих пор не смог забыть. Никогда не забудет. Это высечено на его коже, живет в теле. О ней помнит его душа.
Их дорога покрылась шипами и острыми камнями. Кровью... там было так много крови. За спиной осталось слишком много ошибок, его ошибок. Слишком много предательства и боли, деяний и обжигающе-ранящих слов. Слишком много всего, чтобы не найти прощение для себя. Порой в капкане мыслей назревало то, что Мария никогда его не простит и не сможет быть с ним. Порой он просто цеплялся за исчезающую надежду и довольствовался тем, что она не гнала его прочь.
В тишине изредка потрескиввющего очага Бен позволил себе не думать о том, что было и что будет.
Бенджамин

Поцелуй казался чем-то нереальным. Ирландка ущипнула бы себя, если бы смогла пошевелиться. Хотя нет… Вранье… Мария не посмела бы разрушить почти волшебное мгновение. Жаль, что в голове роились оговорки и противоречия, не позволяющие притвориться просто женщиной в объятьях любимого мужчины. Бетанкур неустанно искала объяснение поступку монстра. Зачем он это делает?  Страсть забыла дорогу к порогу их обиталища. Мимолетная сцена в душе не шла в расчет. Промелькнула призраком взаимного влечения. Летучим голландец проскользила по водной глади и растворилась в мыльной пене. Совместное купание вытащило на свет  слабости блондинки и подчеркнуло решимость Бенджамина держать свой член подальше от потасканного тела. Полчаса после водных процедур подточили самообладание монстра? Маленький уютный коттедж, шелест осенней листвы за окном и до боли знакомые звуки... будто они вернулись  домой после долгого изнурительного путешествия.  Человеческое  брало верх над хищником. Бен позволял себе проявление сентиментальности. Утратил бдительность и угодил в ловушку времени. Перенесся на годы назад. Они вновь на Аляске. Прячутся от всех за стеной вековых сосен и заснеженных гор. Ри не могла винить монстра за слабость. Сама готова нырнуть в омут с головой. Притвориться, что не было предательства и потерь. Сбросить с сердца груз обид. Позволить себе воспарить к небесам. Что в этом плохого? Разве сложно? Она заслужила передышку.. Пусть узенькую… но белую полосу. Увы.. зверю оказалось намного проще забыться в поцелуе. За его спиной огромные кожистые крылья, а у Марии уродливые рубцы. Им не оторваться от земли вместе. Девушка могла только пасть ниже… в его... в своих глазах. Обнять мужчину за шею, притягивая его ближе к себе, а в ответ услышать презрительное «шлюха»…словно прошлых постельных «шалостей» ей было мало.
Мария

Прочь из МОЕЙ головы, скотина. Пожалуйста.

И больше ничего. Сет ждёт какое-то время, ожидая дальнейших распоряжений, но ничего не происходит. Никто не ищет его, он почти разочарован тем, что у него больше нет никаких занятий, чтобы скоротать эти часы. Он убивает время бесцельно слоняясь по улицам, освещённым косыми лучами солнца, медленно катящегося к закату. Пялится на витрины, выдыхает воздух, отравленный смолой и никотином - он тратит последние деньги на сигареты, и вряд ли сможет отвести своего сегодняшнего спутника в кино или на танцы. Но ведь они оба хотят не этого, так?
Назначенное время встречи, которого Сет ждёт так долго и так безнадёжно, как это обычно случается, застигает его врасплох. Он спохватывается за несколько минут до восьми часов, оглядывается по сторонам как загнанный зверь, мучительно отыскивая потерянное направление. Лабиринт безликих улиц поглощает его, и ему требуется собраться, чтобы найти дорогу обратно к госпиталю.
- Идём к тебе.
Сет задыхается, окутанный чужими объятиями, а его глаза смотрят в смеющиеся тёмные омуты глаз Мемо, и он ощущает, как его засасывает куда-то под землю. Как зыбучие пески наполняют его лёгкие, не давая вздохнуть свободно. Секунда - и его подвижный любовник ускользает, направляясь в сторону подземки своей дразнящей танцующей походкой. На нём больше нет формы, и он двигается легко и плавно, входя в закатный Нью-Йорк как грёбаный нож в масло. Заставляет Сета сцеплять зубы до боли и царапать ладони обгрызанными ногтями.
Мемо буквально нарывается, и зверь внутри Сета поднимает голову, воет и грызёт удила. Он едва передвигает ноги, едва осознаёт, что происходит вокруг них.
Энджел/Сет

Мемо живёт словно во сне в этот момент, когда идёт чуть впереди Сэта, обгоняя его всего на несколько шагов, ощущая чужой взгляд всем телом. И ему это льстит, напоминает, что жизнь соткана не только из воспоминаний и злости, не зациклена на том дне, когда всё пошло кувырком. Ему даже удаётся уничтожить цифру одиннадцать, которая жжёт радужку, оставить на ней только след воспоминания о том, как выглядит Сэт. Иногда можно смотреть на человека каждый день – и он будет тебе чужим, а иногда достаточно только нескольких встреч, чтобы принять его как родного. Мемо краем глаза замечает взгляд девчонки, которая едет на соседнем эскалаторе. В её глазах такое вожделение, что его передёргивает.
«Это мой мужик», - думает он, глаза, и без того тёмные, становятся чёрнющими и злыми. Когда он успел стать его? Один раз, как известно, не делает двух мужиков подростками в отношениях. Поэтому скоро у них будет второй раз, чёрт возьми.  На этот раз пострадает диван. Или, может быть, они доберутся до кровати. У Мемо по дому теперь разбросаны гандоны и тюбики – каждый с разным запахом. У кровати клубничный, в хлебнице – вишнёвый. Отмывать зад от масла – то ещё удовольствие, поэтому Мемо подготовился.
В вагоне им удаётся устроиться у окна, но народу много, и Сэта притискивает к Мемо так тесно, что в ушах тихонечко звенит. Но Рамирез и не думает сопротивляться, он приоткрывает рот и тихо выдыхает. Все мысли вылетают разом, он плывёт, ощущая чужое желание – неприкрытое, такое пошлое, - даже лучше. Чем своё собственное. Он негромко хнычет, желая прижаться задом к нему ближе, потереться. Мемо хочется почувствовать больше, хотя и сейчас ощущения запредельные.
Мемо

http://sd.uploads.ru/ZTfE5.png

http://s5.uploads.ru/lPZI4.png
Алиссия
посмотреть

https://78.media.tumblr.com/943f66919106e685f018c96fc7b22e0f/tumblr_oxg788w8mD1spd9kco1_250.png
Джонатан
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2xXNP.png
Вероника
посмотреть

http://images.vfl.ru/ii/1507376049/eaed9a60/18899022.gif
Рауль
посмотреть

http://sg.uploads.ru/Bg4lN.png
Ричард
посмотреть

https://78.media.tumblr.com/7e5b74c4510bd949242eae471e3f2fa2/tumblr_oxg788w8mD1spd9kco3_250.png
Джонатан
посмотреть


0

80

Не пропусти самое интересное.. присоединяйся к нам!




0

81


http://sh.uploads.ru/cNuDw.png

http://s3.uploads.ru/Kacrn.png
Дэвиду казалось, что Каролина будет с ним всегда.
В пресловутых брачных клятвах, когда звучат слова и в горе, и в радости, в богатстве и бедности, всегда хочется ухмыльнуться потому что существует лишь малый известный ему процент людей, что могут похвастаться выполнением данных обязательств перед друзьями, родственниками, священником, да самим Господом Богом. Он бы не спешил назвать это все абсурдом актеров на сцене, бездарных настолько, насколько же и известных, когда приходиться приклеивать улыбку ко рту и откровенно врать, как же замечательно они сыграли, поздравлять и желать успеха, счастья, здоровья и по стандарту дальше. Стэнли овладел искусством лицемерия в совершенстве, мог быть убедителен даже в том, во что сам не верил, он был фальшивым и совершенно не искренним, если того требовала ситуация или человек, но видеть этого не позволял никому, в особенности то, каким мог быть в своих собственных четырех стенах. Площади, где нет любопытных глаз, а гости столь редкое явление, что не заботился даже о большем количестве посуды, потому что не любит присутствие посторонних, несмотря на огромное количество знакомых, небольшое друзей, и собственных родителей. Выстроенная крепость была создана для отдыха, где мужчина мог не хвастаться своими аристократическими замашками, умением отстегивать саркастические замечания на уровне, недоступном никому, одеваться с иголочки и, не дай Бог, закинуть ноги на диван в обуви. Дэвид был чистоплотным, любил порядок, иногда позволял себе развалиться, устраивая в квартире бардак в разумных пределах. Разгрузочные дни, они так их называл, чтобы поддерживать форму настоящей скатины на работе, на приемах, да везде.

читать продолжение: «breathe in and breathe out»

Привет, милый.
Я уже знаю, что ты обновишь форум и искренне удивишься. Очень надеюсь, что не будешь есть в этот момент, а то сначала придется откашляться, а только потом успеть почитать мою речь.
Уж не знаю, почему ты не веришь в себя с завидной регулярностью, что мне хочется завести себе плетку и каждый раз, когда ты говоришь «не получилось» пользоваться ей. Но мы-то знаем, что мазохисты и лучше никому от этого не станет. Кхм. Вот об этом подробнее поговорим лично, кажется, не для этого мы здесь сегодня собрались.
Лично я тут прыгаю от радости — с тех пор, как мы начали вместе играть, ты уже попадал в лучшие, но тогда не мне выпала честь писать тебе поздравления и восхищения на лучший пост, но я ждала, я верила, и, наконец, дождалась! МВАХАХАХА.
На самом деле, это потрясающая закономерность: спустя год мы поменялись местами на зеркальной истории персонажей. Снова авария, снова страх и снова мысли только об одном человеке.
Ты так любишь вспоминать о том, что давным-давно, несколько игр и бесконечное количество постов друг другу назад мы договаривались с тобой, что у нас не будет драмы. Да и про пару тогда совсем не говорили, помнишь? И теперь мы здесь с сильнейшим постом, который заставил меня бросить все и долго сидеть на скамейке торгового центра, читая его. А потом, когда я дочитала, я отчетливо помню, что сидела еще некоторое время и никак не могла прийти в себя. Для меня именно это всегда было признаком качества поста — когда ты залипаешь и просто ничего не можешь сказать. Слова приходят немного потом, но первое время получается что-то нелепо мямлить и слать стикеры.
Я все не могу поверить, что уже пролетело столько времени. Столько всего отыграно (спасибо тебе за это бешеное вдохновение) и столько всего еще предстоит отыграть (мне порой кажется, жизнь Стэнли продумана настолько вперед, что нам можно играть ее до конца нашей)), и это — нереально круто. И за это стоит благодарить тебя, ведь ты не даешь мне расслабляться и исчезать в работе окончательно и вдохновляешь на новые подвиги.
Вот сейчас мы переписываемся с тобой, я пишу эту речь и скажу тебе здесь «перестань со мной спорить, засранец, ты же знаешь, что я права». И уже сегодня ты это нехотя признаешь, потому что ты — лучший. Не только для меня, хотя я буду радостно любоваться на твою моську в шапке форума (с телефона, в основном, конечно, но от этого моська не будет менее прекрасной).
Я безумно рада, что у нас получилось не смотря ни на что, и получается раз за разом, и будет получаться еще и еще, ведь это — главное. Я рада, что у нас все получилось именно так (да-да, я помню, что ты положил глаз совсем на другую женщину тогда, но теперь, уже даже не год, а полтора или два спустя мы оба с тобой понимаем, что вышло все это к лучшему. Да и ее ты тоже заполучил, но об этом я расскажу в следующей речи на лучший пост хд), я рада, что мы стали гораздо большим, чем соигроками (между прочим, тебя ждет твой магнит из отпуска -____-), я рада, что наши истории живут, и я безмерно счастлива, что мне пишут ТАКИЕ посты. Спасибо тебе за такое шикарное возвращение из отпуска!
Я тебя люблю.
А еще... Это, между прочим, немаловажная деталь.
Я очень хорошо помню, чем закончилась твоя речь для меня в прошлый раз.
И сейчас момент и здесь, и по сюжету, позволяет:
Дэвид, я согласна!
   
(с) Каролина

https://66.media.tumblr.com/4503d7e6cfca3cf942d150e14e1d4500/tumblr_octdw9l2iT1us77qko1_1280.png

http://s8.uploads.ru/JIQOE.png
Cамин

http://sa.uploads.ru/uqPZH.png
Мария

http://sh.uploads.ru/6Lptq.png
Бенджамин

http://s3.uploads.ru/wU6Oo.png
Нил

http://sd.uploads.ru/WqjJZ.png
Син

http://s8.uploads.ru/dJXVZ.png
Летиция

http://se.uploads.ru/bzNsL.png

Честность - не самое сильное из твоих качеств. Ты вообще знаешь очень мало людей, которые говорили бы честно и откровенно, и при этом добровольно. Из кого бы ни пришлось силой вытягивать каждое новое правдивое слово, ты не переставал думать, а правда ли это? Вновь отгоняя от себя тень сомнений и не доверия. Ты умеешь доверять людям, но каждый раз очень осторожен. Несколько раз обжигаясь, человек должен научиться останавливаться прежде, чем вновь шагнуть в огонь. Ты столько раз уже разочаровывался в людях, что впору было менять профиль в работе и идти... куда же? В священники? Но разве люди честны перед Богом? Разве их душа открывается и становится чиста? Ты уже и в это не веришь. Может, судишь лишь по себе, а может... А что может, Леннарт? Ты ведь сам ни разу не был на исповеди. Тебя туда и не тянет. О чем ты можешь рассказать? Какую правду сказать? О том, что влюблен в женщину, с которой должен был быть счастлив твой брат? О Елене, что живет в твоем сердце, а любовью к ней ты предавал и собственную жену, с которой тебе так тяжело давался каждый новый день. Священник бы тебя спросит: тянет ли тебя к Елене и ты бы сказал, что «да». Тянет так же сильно, как и в вашу первую ночь. Тянет, и ты думаешь о ней в те мгновения, когда понимаешь, что не слышишь, как в твоей груди живет сердце. Оно осталось у этой женщины, и сил нет для того, чтобы попросить ее вернуть тебе его.
«.стоит отвлечься на миг» Леннарт

Если внимание слишком надолго зацикливалось только на одном предмете, то он постепенно терял собственную форму. То же самое происходило со смыслом с десяток раз повторенного слова. А потому Рипли изыскивал для себя возможности подумать о чём-либо ещё, кроме беспросветного дождливого мрака конголезских джунглей, иначе котелок давно бы уже перегрелся и отказался работать. Сидел бы он на крыше один, как попугай на жёрдочке в своей клетке, наверняка про себя повторял бы по очереди клички всех оленей Санты по порядку; пел бы, едва шевеля губами, залихватские портовые песенки; или придумывал, как из национального парка добраться до деревни Икоко, которую тоже хотел бы увидеть, раз с остальным не так повезло. По крайней мере, так он думал теперь, хотя, чего греха таить, может быть, раскис бы так же, как земля под ливнем. Зато здесь и сейчас с ним оказалась Элис. Так себе достижение, конечно. Могла бы протанцевать до утра в баре Мбандаки, где риску подвергалось разве что содержимое кошелька, а уж никак не жизнь. Резонно пожав плечами по поводу несбывшихся мечт, Купер уже почти округлил губы в ответ на реплику о Сливках, точнее, на её продолжение, но прикусил язык. Рождество тоже случалось один раз в год, однако никому не приходило в голову, что его можно успеть не прочувствовать, хотя… да, Рипли думал вовсе не о Рождестве.
«don't yawn, cause this is Africa» Рипли

Её жизнь с самого начала была банкой с серой краской. Такой, срок годности которой давно истёк, субстанция ссохлась, превратившись в единый кусок, покрытый трещинами. Просто так его теперь не достать из жестяных застенок, но если щедро залить растворителем, можно добиться относительно сносного результата. Но даже в этой жиже, там, где не должно было быть ничего вдохновляющего, ничего трогающего и волнующего, ничего вызывающего трепет и восторг, Джин находила всё это, собирая в ладони, нанизывая счастливые, уютные события, как бусины на нитку. В тех, наполненных серостью днях, нет-нет да и встречались другие, те, которые уютно ложились в пальцы, которые приятно было подносить к лицу и рассматривать со всех сторон, лёжа на продавленном, пахнущем мочой диване. Не веря в сказки и в Фею Крестную, Джин верила в то, что мечтать не вредно, а часто даже полезно, потому что иногда только мечты и давали ей стимул подниматься по утрам, возвращаться в дом, где её никто никогда не ждал, терпеть побои, оскорбления и издевательства. Мечты вырваться, стать сильнее, найти возможность превратить банку серой краски в разноцветное полотно, наполненное жизнью и радостью. Когда в её жизни появился Арчи, она нашла счастье в редких дружеских посиделках и выходах, в прогулках, походах в театр и в кино.
«Sorry, I need time» Джиневра

Я хочу послушать твою сказку о нас.
Как однажды Принцесса, придерживая свои многослойные юбки, забралась в тёмную, страшную пещеру не по принуждению, а по доброй воле, и там нашла не Зверя, а разумное существо. Он мог бы казаться ей ангелом, сошедшим со страниц сказаний (а может и проклятий), она могла бы полюбить его, как брата, как отца, как сына - про святой дух умолчим, не к месту. Кожа его - серое полотно, разум его - гавань туманная, мысли его - путы, да только окаянные ли? Он взял себе имя - Кардинал.
Принцесса вела его к свету, Кардинал тянул её к себе во мрак.
Так они и застыли в полумраке, в полумире.
Мы пронизывали реальности, сквозь времена и истории, оборачивались ветрами. Так угадай же, кто из нас Норд?
Мои глаза закрываются, чтобы открыться вновь и взглянуть на тебя, моя печаль. Вечное спасение, вечная боль, мне без тебя не существовать. Моя печаль, моё проклятие.
Там, где ты, меня нет, оттого глаза и закрыты. Свет виден ясно там, куда он никогда не проникнет.
Надежда расцветёт там, где её не ждут.

«close my eyes» Рита

Я периодически кому-то кого-то напоминаю. Со всеми бывает, я и сам не исключение. Кого-то давно не видишь, с кем-то  встречался раз в жизни и не смог толком запомнить его лица, в то время как заметив кажущиеся знакомыми черты в человеке с улицы, преисполняешься уверенностью, что этот тот самый человек. Так бывает. Обознался, что поделать. Неловко это почти всегда, почти всегда для обеих сторон. И вот, выяснив, что произошла ошибка, люди с натужными улыбками расходятся по своим делам, стараются не вспоминать. Бывают и забавные случаи. Со мной тоже бывали. Перепутали как-то с одним актером довольно специфического жанра, пришлось доказывать - что это не я. Но вы бы видели разочарование на лице оппонента! На миг я почувствовал себя скотиной - разрушил чью-то мечту, чью-то надежду.
Я это все к тому, что жаль было бы разочаровывать человека, который, кажется, увидел во не старого знакомца. Его лица я положительно не узнавал, не мог вспомнить, где видел его, да и видел  ли когда-либо. Даже место жительства, названное для того, чтобы дать толчок памяти, только больше запутывало меня. В тех местах я знал многих, и многих не видел на протяжении вот уже десяти лет, а то и больше, и это я не говорю о школьных приятелях, с многими из которых я не хотел бы встречаться по тем или иным причинам.

«Жизнь твоя сплошной проклятый компромисс» Донован

Я был уверен, что был эгоистом. Я не думал о том, каков приходится другим людям рядом со мной. Как оказалось, я просто не встречал того, ради кого хотел стать лучше. Даря тебе не просто свободу, а целую жизнь, я отдавал тебе то лучшее, что есть во мне. Те капли доброты, которыми я был обделен. Я жил карьерой и довольно быстро и успешно ее построил, и.. мне плевать на нее. В эту секунду. Когда дождь барабанит по крыше этого самого козырька, под которым  докуриваю последнюю сигарету из пачки. А ведь утром она была полной. Через минут десять я вновь выйду на улицу, но уже мертвым человеком, зато ты будешь живым. По-настоящему живым. Ты будешь знать, что такое жить, не боясь каждого шороха и жить, только самому отвечая за свои поступкам, а не ожидая, что вот-вот тебе что-т о запретят. Я убеждаю себя, БЛЯТЬ, ДА, что так будет лучше для тебя самого. Я убеждаю себя, что мое сердце выдержит все это, но в глубине души, там, где находятся ответы на вопрос, люблю ли я тебя, я понимаю, что как раз я и не выдержу. Я люблю тебя, Клемент. Своей настоящей, невозможной, прочной как сталь и горячей как сам ад любовью. Все что во мне есть настоящего - это моя любовь к тебе. Доказывая это, я сделаю свой шаг вперед и вернусь обратно в его кабинет. Я подпишу договор. Условия? Ты даже ни о чем не узнаешь. Но если я этого не сделаю, то уже завтра твое тело будет в могиле, а тело Тины в лучшем случае сброшено в реку. 
«.когда вместо нас останется тьма» Стефан

http://se.uploads.ru/xKjQ9.png

L'ete indien

Лучшая игра недели

В эти мгновения единственной мыслью, о чем думал и сожалел Бен было то, что девушка не могла видеть его. Ее глаза окутала тьма и так долго не хотела отпускать. Уже слишком долго. Он все ждал, когда случится это чудо, но проходили, дни, недели, месяцы, а чудо не происходило. Не помогали лекари, не излечивало время, сил не придавала вера. Он верил за двоих, за нее и за себя, но это совсем не помогало. Ничто не возвращалось и не было так как раньше. Они оба тонули в темноте. Бен по привычке, Мария - из нужды подчинялась внезапно появившемуся недугу. Из-за него. Бен слишком отчетливо помнил из-за кого девушка оказалась в таком положении. Во тьме. Одна. Брошенная им. Ему слишком часто снились кошмары, где Мария так и остается одна, где он так и не находит ее, где бушующие в ночи монстры одерживают победу и забирают девушку, уводя прочь от него. Бен знал, что заслужил это. Он принимал эту кару. Но молили лишь об одном, чтобы за его ошибки больше не нужно было расплачиваться ей.
И сейчас, смотря ей в глаза, мужчина хотел, чтобы она вновь могла увидеть его, черты лица, то, что говорят его молчаливые глаза. Конечно, к его мольбам никто давно уже не прислушивался. Ни Бог, ни Дьявол. Оставшись в безверии и наедине с самим собой, Бенджамин не знал кому молиться, чтобы Мария вновь смогла обрести свет в своих глазах. Чтобы могла верить, жить и любить. В сердцевине ее зрачков вспыхали оранжевые языки пламени. Так происходило всегда, когда в прошлом она смотрела на него. В ее глазах жила любовь. А теперь... что осталось от этого чувства? Бен знал ответ. Но не хотел произносит его даже мысленно. Живя в очередном дурмане иллюзий он позволил себе слишком многое. Мечтать о том, что никогда не произойдет. Думать о Марии как о своей. Желать ее как в первый раз. Хотеть сказать так много, но не сметь прервать окутавшее их молчание. В молчании тоже можно было узнать так много.

Бенджамин

Вдохи отзывались болью во всем теле. Девушка внутренне сгруппировалась, ожидая очередного смертоносного удара. Монстру удалось преодолеть барьер отчужденности. Он слишком хорошо знал свою любимую игрушку.  Помнил все нанесенные раны и глубокие трещины в душе. Использовал ее ранимость и неспособность постоять за себя. Выжидал долго и упорно. Выбрал подходящий момент.  Протянул руку прямо к сердцу. Плеснул в него немного топлива нежности. Заставил биться и чувствовать. Развлекался бросая зажженные спички поцелуев. Гадал вспыхнет оно или нет. В пустыне нечему гореть. Огненный ураган предательства и боли сожрал все. Из почерневшего остова еще высекались искры. По меркам блондинки – это настоящее чудо. Зверь в человеком обличии прельстился слабым отблеском. Выжимал максимум. Бен не идиот. Должен был догадаться, что еще одного шанса на сближения у него не будет. Ирландка залепит образовавшиеся бреши. Поплотнее захлопнет раковину. Новый день рассеет дымку воспоминаний. Найдутся сотни отличий между скромный жилищем на Аляске и съемным домом у озера. Исчезнут факторы вызвавшие у девушки эмоциональный всплеск.  Они вернуться к прежним безопасным ролям.  Бетанкур окружит себя глубоким рвом.  Так будет проще и легче сосуществовать. Так будет правильно, но… как же хотелось задержаться в рассеивающемся мираже и притворится желанной и необходимой.
Несколько минут в обманчивых объятьях того, кто любить ранить и кромсать. Обманчивое тепло его рук и требовательность губ -  показная страсть за которой эмоциональная пустота. Эхо пафосных высказываний монстра носило по пустынной дороге, как перекати-поле. Кололо подсознание девушки острием сухих ветвей, напоминая о переменах  мировоззрения хищника.  Он больше не хочет получать тело без сердца. Похвально и полностью должно было исключить Марию из круга его интересов.

Мария

She and her Darkness

Луиза-Мэй очень любит шерри. Этот напиток всегда напоминает ей о доме, а дом у нее, несмотря на все приключения и переезды, навсегда один. Вспоминается детство, когда Патти иногда по вечерам капала пахучую жидкость в большую ложку, а потом, облизнувшись, быстро глотала шерри и причмокивала от удовольствия, прятала бутылку в буфет и оглядывалась на двух девчонок, которые следовали за ней по пятам. «Ну я вас!» - с притворной сердитостью сотрясала кулаком Патти и маленькие Мэри Лу и Луиза-Мэй с хихиканьем бежали в спальню наперегонки. Вспоминается, как они с Мэри Лу впервые добрались до этой загадочной бутылки – дверца буфета открылась сама, а бутылка проплыла по воздуху около двух метров. Как терпкая жидкость капала на язык каждой девочки – они позволили себе ровно по полглотка. Как Патти качала головой, когда узнала об этом, но не ругалась – и, наверное, виной тому был самовольно открывшийся буфет. Все это – воспоминания, навсегда связанные с Патти, но Патти теперь больше нет, а он с Мэри Лу остались одни. И хотя им всегда было уютно и комфортно в обществе друг друга – Луиза-Мэй чувствовала, что какая-то частичка их общего прошлого безвозвратно канула в лету.
Их, конечно, никогда не учили чему-то специально. Просто нужные книги оказывались под рукой в самый нужный момент, слова находили того, для кого звучали, знания появлялись будто из ниоткуда. Умения не поощрялись, но и не наказывались, а иногда Патти даже внезапно, без всякого, казалось бы, повода, угощала чем-то вкусным, будь то конфета или яблоко.
Сэм/Луиза-Мэй

Тело старушки Патти едва успело остыть, а ее любимицы уже успели ее разочаровать. Мэри Лу вздохнула, глядя на то, как поляна перед крыльцом дома, мгновение назад припорошенная январским снегом, теперь же темнела и покрывалась зелено-бурыми язвами, исходившими зловонием.
- Мы всё исправим, Патти, - кивнула Мэри.
Фривольный облик ее подруги, Луизы-Мэй, теперь казался не более, чем причудливой маской, под которой скрывалась настоящая жажда искусства; Луиза была созидателем, она творила прекрасное, невообразимо восторгавшее глаз обилие произведений, которые скрыты под завесой отрицания сверхъестественного.
Мэри Лу поклонялась науке, та была ей не чужда, но здесь она вновь цеплялась за свои корни. Здесь она была абсолютно и совершенно собой настоящей. 
- Дети будут в порядке, - улыбнулась брюнетка, пока шайка братьев Лерой недоуменно оглядывалась по сторонам и уже не так решительно направлялась к приюту.
Она взяла пустую бутылку из-под шерри и слизала с горлышка последние капли напитка. Прикрыла глаза, вдыхая напоследок любимый аромат, и затем швырнула бутылку в камин.
- Пробуждайся ото сна, - закрыв глаза, прошептала женщина. Оглянулась на комнату, обвела гостиную любящим взглядом.
Как в старые добрые времена…
Пока Луиза развлекалась с поляной, Мэри прошла на середину комнаты и подняла правую руку. Этот ее жест чем-то походил на то, как вкручивают лампочку, но только с каждым поворотом ее взгляд скользил от одного окна к другому, и ставни закрывались с громким стуком.
Чарли/Мэри Лу

Death Becomes Her

Сложно не поверить пациенту, который говорит, что с ним все в порядке и оставшиеся  руки ноги целы, когда он этими самыми руками очень активно принялся отбиваться от грубоватой помощи санитара, который мало того что не привык к аккуратности в принципе, так еще и схлопотав по роже вообще впал в какой-то полностью охуевший ступор, отключивший последние мозги. Ну да это было даже на руку Сфорца, которая приняв представленные ей доказательства, поверила, что возможно парню и в самом деле достаточно было помощи, которую могла оказать она, тем более что врачи скорой, принявшие к себе такого приметного пациента, непременно бы провели его по всем базам данных, которые у них были, дабы выяснить номер страховки. А уж что могли скрывать эти самые базы, Медея пусть и предполагала, но вникать совершенно не желала, во всяком случае, пока.
- Ладно, Тобби, отведи его ко мне… Не ссы, будешь воспринимать людей чем-то большим, чем мешок с картошкой и они перестанут тебя бить, смекаешь? – Сама же Медея, протянула ладонь и помогла Мэду сесть, после чего, показывая пример некудышному санитару, перекинула руку больного сначала себе через плечо, а после, уже куда более сильному и приспособленному для этого мужчине, пристально следя, чтобы не дай Бог, тот не вздумал отомстить пребывавшему на грани реальности электрику, что беспомощно, но от того не менее злобно посматривал на своего носильщика, готового взорваться от любого неосторожного жеста в свою сторону. Господи, когда закончится этот день и я наконец отдохну?
- Да, это была Мэг. Она жива, с ней сейчас Мишель. Думаю, когда ее состояние стабилизируется, то ты сможешь ее навестить, через пару дней примерно… я дам тебе знать. – Во всяком случае, услышав хорошие новости, Мэд вроде бы немного утих, послушно перепрыгивая здоровой ногой в темп сдерживаемому шагу явно озлобленного санитара и Медея даже думать не хотела о том, какой план мести ей лично сейчас рождался в голове этого мажорного увальня. Как-нибудь переживет, а быть может, его и вовсе удастся избежать.
Медея

- У меня есть мозг... - несколько неуверенно было добавил Мэдок, но уже в конце спохватился, что, возможно, девица это вот сейчас не серьезно, хотя тут однозначно определить он не мог - Медея же, вроде, всегда была такая прямолинейная.
Что, впрочем, не помешало ему в последующем разобрать в ее словах и то, что она считала его близким человеком. Ну, не родственником же, конечно. И он мог бы сказать ей то же самое - то, что за пару их встреч и совместных задушевных возлияний, Мэд полюбил ее как дорогую подругу, и глотку бы порвал за нее, если даже не кому-то, то себе определенно. Вообще, настолько близких друзей у парня было маловато. Сотни знакомых - это верно, десятки приятелей. Но таких людей, чтобы он без колебаний мог отнести к своим побратимам, на его веку редко встречалось и, вероятно, виной тому был его личный образ жизни, не позволявший долго задерживаться на одном месте, терявший товарищей на годы за решеткой, которых он неизменно приходил навещать, хотя бы раз в пару лет, и нисколько не располагавший нормальных, адекватных людей к доверительным с собой отношениям. Так вот, Сфорца каким-то волшебным образом, не иначе Мэдок ее водкой приворожил, оставалась к нему лояльна, несмотря ни на его пропажи, ни на редкие явления неизменно с бухлом и с самыми очевидными и недвусмысленными намерениями. То есть, было у Берка пару таких верных собутыльниц, с которыми и выпить, и подраться, и помолчать было здорово, вот только Медея ни разу не входила в ту категорию, где обычно цеплял он таких товарок - она не была ни проституткой, ни бродяжкой, ни пацанкой, она была женщиной, причем из самых интеллигентных слоев, до которых мужчине и дела никогда никакого не было; не было ему интересно, чем живет этот пласт населения, что без конца и края придумывает все новые заморочки, откуда только интеллекта столько-то берется, уж явно воспитывались они в семьях, далеких от той, что была когда-то у Берка. Высшее общество вообще было настолько за пределами понимания паренька, что и Медейка становилась для него существом по-настоящему противоречивым.
Мэд

Зажгите свечи - дом горит

- Не ходи туда. Тебя там ждут.
Киллиан выбрался из машины. Двухэтажный дом вырисовывался черным пятном на фоне потухших звезд и фонарных столбов (тучи наползали со стороны моря)
- Я следую путем дао.
- Как ты можешь это знать? - желтые глаза смотрели на него с отчаянием.
- Это слышно. Это звук ласкового попутного ветра.
(но море шумело укоризненно)
Был тот же час, что и тогда. Они сидели, прислушиваясь к музыке тишины, пока на них медленно опускались сумерки, поддерживаемые внутренним огнем углеродной лампы. В какой-то момент она поднялась и встала у него за спиной. Он ожидал, что она возьмет в ладони его голову и прижмет к себе (тишина пахла тиной и солью) но все обернулось иначе. Поцеловала в макушку – седеющее серебро – отступила, вышла за дверь, освободив место (на пружинном матрасе, на подоконнике, на запотевшей оконной раме) Раулю.
Его синяки уже пожелтели, но все никак не желали сходить.
- Прошло три месяца, - сказала она, прежде чем скрыться (на кухне закипал чайник – в который раз, соседская собака лаяла во дворе, отец простуженно кашлял у себя в кабинете)
Киллиан ничего не ответил – что тут можно было сказать? И так все понятно.
Они оба молчали, и каждый по-разному. Один, погруженный в собственные воспоминания. Второй, наблюдающий за микроскопический сменой эмоций поверх освещенного полупрофиля. Но в этом молчании не было тишины – она вышла (частями, под звук тикающего на стене циферблата). И было в этом что-то правильное.
Чемодан с откинутой крышкой лежал возле кровати. После неловкого чаепития и околосветской беседы (природа, погода, перелет, и как вам живется в Марселе?) Киллиан успел переодеться в вязанный свитер (такой, безразмерный, под горло, кофе и молоко). От него исходила энергия покоя и защищенности. Вязанная броня – надежней металла. Но только вот, защищаться ему – от кого? 
Киллиан

Темнота, холодный ветер с моря, камни вдоль слабо вытоптанной тропинки, низкие деревья и наконец обрыв и бескрайний простор за ним. Звезды слабо-слабо сверкают, убывающий месяц остался за спиной, и моря почти не видно, зато слышно прекрасно, как перекатываются волны, как галька пот пенистыми руками наползает на берег и сбегает с него обратно: будто чье-то тяжелое, полуживое дыхание. Рауль почти не узнает эту дорогу, он ходил здесь в детстве, и все было совершенно не так. Во-первых, было светло, мир тонул в свежих запахах, а во-вторых расположение камней Рауль знал прекрасно, так что мог бы и вслепую здесь пройти. Сейчас же он постоянно на что-то натыкается, не может идти первым и пропускает Киллиана перед собой, ведь потерять направление тот все равно не сможет - присутствие моря чувствуется постоянно, и будучи совершенно дезориентированным, лишенным зрения и слуха, все равно можешь ощутить, в какой оно стороне.
Когда они с Киллианом добираются до края, Рауль вымотан. Он чувствует себя блужающим в темноте с обманными проблесками слабого света, а этого ощущения ему достаточно и в обычной жизни - когда не знаешь, куда идти дальше, что делать и какие решения принимать. Столкнуться с этим в доме своего детства Рауль не ожидал; а видеть тут Киллиана вообще... странно. Киллиан как инородный элемент, но когда Рауль смотрит на него, то понимает, что мужчина слишком органично вписывается в знакомую картину. И от этого грустно, потому что Рауль еще слишком хорошо помнит день, когда Киллиан признался ему в любви, и день, когда Рауль сам все испортил.
Здесь, над обрывом, внизу которого за узкой полосой берега начинается чернота моря, холодно и ветрено, и кажется, что времени не существует. Рауль, должно быть, слишком устал после перелета и поезда, если ему кажутся такие вещи; он смотрит на силуэт старого маяка - черный на фоне черного, и как только видно? - и отчаянно хочет вернуться на десяток лет назад, когда никакое тяжелое и гнетущее чувство не было ему даже знакомо. Когда все было хорошо.
Рауль

selfish love

Проглотить ложь оказывается намного труднее, чем я себе могла это представить.  Она холоднее, чем вода со льдом и острее чем чили. Стоит ли удивляться тому, что я уже не понимаю, по какому поводу вновь пустила слезу?  Надеюсь, что это все-таки слезы раскаявшегося во лжи человека.  Я могу поклясться, что в моем рукаве не припрятан нож, который я собираюсь вонзить в спину Мэддокса. Все, чего я сейчас страстно желаю – это чтобы наши отношения стали нормальными без вмешательства кого-то третьего. Я так устала от бесчисленного количества треугольников в своей жизни. Под пальцами чувствую, как сжимаю ткань его одежды, сгребаю их с крупицами надежды, что больше никто и никогда не сможет помешать нам, быть счастливыми.
Нил. Выдыхая тепло в прохладный предрассветный воздух, мне кажется, что я произношу его имя вслух.  Он доверил мне свое сердце, свои чувства, я не могу придать его, кто угодно, но только не я. Взгляд некоторое время прикован к горизонту, а щека прижата к теплому мужскому телу. Жизнь может быть прекрасной, если не пытаться все портить.  Нилу удается отвлечь меня от мыслей о прошлом, от мыслей от которых по спине бегут мурашки, и хочется выть. Не знаю почему, но мне страшно представить, что произойдёт, если Мэддокс узнает о том, что же на самом деле за парень был со мной на парковке и о чем мы с ним говорили. Несомненно, факт того, что от меня сбежал мужик год назад, станет лишь началом нити запутанного клубка.  Я боюсь вовсе не того, что Нил узнает о моем бывшем. Я боюсь того, что Нил узнает о моей зависимости от брата и том, что об этом узнал мой будущий и теперь уже несостоявшийся муж.
Его поцелуй вызывает в ней всплеск сексуального желания. Мне нравится слышать свое имя из его уст. Он делает это как-то по-особенному с этой своей магией кельтов. Не знаю почему, но именно это приходит мне на ум, когда мы сближаемся. На свете нет ничего восхитительнее, чем секс с Мэддоксом, ему, конечно, знать об этом не обязательно. 
Летиция

Утро выдалось из разряда тех, будто вчера ничего и не было. Не было лютого эмоционального ралли, ночных побегов и дюжины сказанных с горяча фраз. Был только чувственный секс, послевкусие которого выражалось на моей хищной ухмылке по пробуждению. Я наблюдал за тем, как моя итальянка готовит завтрак, соблазняя не только аппетитным ароматом по всей квартире, но и своим невинным, казалось бы, видом. Мое возмущение по поводу ее хозяйничества на кухне сегодня пропало, я решил, что довольно пререканий за сутки.
- Да, я помню, что вчера обещал. – Дожевывая запеканку, я бурчал в телефонную трубку. – Вы без меня не можете пиццу себе заказать или некому за виски сбегать? – усмехаюсь, переглядываясь с Летицией взглядом а-ля «заколебали», специально используя на этот счет жест ее родной культуры. Она улыбается. Чудное утро.
- Да ебать вас кирпичем! Не истери, сейчас приеду, - обреченно выдыхая, кидаю телефон на стол, который катится по поверхности, едва не сваливаясь на пол. – Чертовы ирландцы, - я вновь давлю усмешку на губах, но мое настроение заметно ухудшилось. – Я сбегу от них как только смогу, обещаю, - с травой на губах спешно целую в щеку итальянку и выхожу из дома.
К обеду Летти оповещает меня о том, что решила заняться ремонтом на своей квартире, а я же в ответ уверяю ее в том, что освобожусь только к ужину в лучшем случае. Но это не так. Ребята на студии вымотались и решили сделать перерыв, потому что бесполезное это занятие давить из уставшего мозга, тела и голоса что-то годное. Я молча слушал и радовался этой единственной разумной идее за последнюю неделю. А посему мое утреннее приподнятое настроение снова окутало меня, и окрыленный представлением реакции Конте от моего визита-сюрприза с горячими роллами в разгар ее ремонта вызвал такси и прямиком отправился по нужному адресу. Одна только мысль о ней, занятой малярными работами, уже предельно восхищала и будоражила фантазию.
Нил

http://sd.uploads.ru/ZTfE5.png

http://sd.uploads.ru/pCgXe.png
Мэдисон
посмотреть

https://78.media.tumblr.com/2624a6aacb3bc71e06aa54db89868956/tumblr_oxmlv9MWeu1spd9kco3_250.png
Джонатан
посмотреть

http://sd.uploads.ru/SCIWM.png
Дамиан
посмотреть

https://78.media.tumblr.com/f2a5ddbc5238b510b501e692b66906dd/tumblr_oxru5rfOgK1qdqywso1_250.png
Дэвид
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2ybw9.png
Медея
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2y7e6.png
Хьюберт
посмотреть


0

82

З А Я В К А    О Т    Ч А Р Л И

http://s4.uploads.ru/OMYLQ.jpg

Имя персонажа: effie farrier
Возраст: 28
Внешность: vittoria ceretti
Род деятельности: солдат удачи


Описание персонажа

Отношения с персонажем:
непристойные предложения;
Описание персонажа:
Солдаты попирают ногами паперть. Щербинка в стене — след от пули, перекатываются снаряды. Ей не снится мир без войны - шла сюда не за этим. Не за солдатский паек, военные льготы (циферблат вмерзает в песок). Ей снится - обломок меча в кровавой ладони, броня ломает копье, сияют латы; память сшивает рот белыми нитками, расползается слепым пятном в глазнице, жалит в живот. Запах крови наполняет полость слюной, под сонной завесой — наливаются свинцом искорки любопытства, детская жадность.

Кабирская пыль летит в лицо. Этот жар не замолить, не вымолвить. Серебро взгляда - бесценок за пазухой: день за днем что ни копишь, то тратишь. Никогда не смотрит прямо, каждый раз — поверх плеча: если целиться, то стрелять - насовсем; если топить в багровом, то до дна (приходи пострелять по камням, когда всплывешь лицом вниз). Ошивается в подворотне спокойствие (мерное, как солнце в полдень). Никогда не была - героем, повестью, сонным прикосновением кромки зубов по обломку плеча - только частью (не собрать карту штатов, только оберег - из травы на крови, отрезанных пальцев).

Эффи крутит жетон на пальце (лучи скалятся). Насмешка падает чернильным оттенком, затекает в локте, кость врезается в рытвину дней - дни, когда она путает право и лево не за горами. Сколько тебе ещё маяться на святой земле, сколько собирать мертвых солдатиков? Страшно, мама, не за то, что не знаешь, как оно - по-другому, а за то, что нужда заставит. Давай после нас никого не останется.

Опасность таилась не в пальцах - в наклоне головы, в бесшумной походке - ни одна на свете вещь не расскажет, отведет взгляд, разведет беду - как в детстве разводила костры, пожар перетекал изнутри наружу
каждый потерянный боец
каждая проигранный бой -
не в счет, если кобура не жмет
подвижная смерть прячет окурок в карман, пригодится.

Не меняла одежду со вторника, от ботинок разит дорогой и грязью. В шикарном ресторане смотрится дико, но нигде ближе не наливают. В Баяде они меняют проводника, маршрут, транспорт, забирают американского журналиста — тот размахивает фотографиями: бросили под дверь гранату, пулю в бензобак — и привет, алавиты. У женщин перерезано горло, у мужчин — руки. Видно, резали по живому. На второй день жертвы снайпера с блокпоста - трое раненых и мертвый ребенок — лежат на пороге. Активист и киношники из Дамаска снимают фильм о сирийской революции, за ними стоит боец САС с калашом, просят забрать коллегу - он застрял в Куссуре между правительственными войсками и САС. Эффи качает головой — куда им.
Спят урывками, изъясняются на смеси арабского, французского, чаще английского — по ушам режет тарабарщина. Маршрут петляет зайцем. Дальше - по улице смерти до Каира. В Каире спокойно — временное перемирие.
Обстрел с двадцати танков. Ритм автоматных очередей. Речитатив взрывов.
Пикап жалко.
В аэропорту просит - налей чаю, пожалуйста. От коллег что ни предложение трахнуться, то моветон.
Голос потонул в вертолетных лопастях, накрылась пледом, засыпая; стюардесса тронула за плечо.

Когда тело из олова, не страшна ни шрапнель, ни засуха. Вязь неровных шрамов, поцелуй солнца; язык прогибается под чужое наречие. Порох, гарь, пот - под Ист-Эндовским пальто - только что с трапа, песок в волосах не вымывается, скрипит в пасти, сил нет встать с кровати, не то что разуться. В Ираке женщина касается женщины — и никак иначе; просыпайся, Фаррье, из войны любовница та ещё: не успеет обсохнуть песок, как она зовет утешаться.


Ваш пост

пост

она вбежала в.
мокрую кукурузу.
жёлтая коса.
вниз по спине.

Женщина, у которой нет ничего своего, кроме детства — шрам за коленкой, привкус паленой гречневой каши, желтый налет жира по дну сковородки (воткнешь палец, размажется), сонная россыпь веснушек, широкополая шляпка слетает с головы - вспышка фотоаппарата - срываться на бег, минуя церковные ворота. До того, как нравоучения спеленают, закроют обзор хлопчатобумажной тканью, веки затрепетают, но не откроются - от голубоватого стекла останется тонкий осколок в вязи памяти.
(тебя ударили? да)
кивать проще, чем ответить.
Запах хвои забирается в ноздри, обживается в черепной коробке - здесь у нас будет кухня, на втором этаже поселятся дети: крошка-гаврош и дурнушка-козетта. Тошнотворные машины им вторят - два пальца в рот, идиотка! два пальца в рот.
Посреди ограбленной гостиной, туфля соскальзывает, осколок входит в плоть, как нож в облепиховое масло, и оранжевое - не её коридор украшен оранжевым.
Может, и не нужно ничего делать. Так или иначе: или раскапывать чернозём, подкармливать червей (убийца. кэтрин. ты - теперь ты), или грядет избавление — отпевание всех грехов — разом. И черт с ним, с пустым распятием, святым ликом отвернутым к стене: никогда не узреть, что задумал для нас господь бог, не так ли?
(ты такая мещанка, дагни!)
(свет расплывается. сталь, твердость. гнется. мнется)
Открой рот и скажи это.
Ты слышишь меня?
Не заставляй быть с тобой грубой.
(эти женщины, которые говорят, что ты должна быть осторожной)
(он ударил тебя? нет)
(разве ты можешь кому-нибудь помочь, милая? о, я тебя умоляю)
Не оборачивайся.
Не оборачивайся.

Эвридика никогда не вернется домой.
И если сделать шаг, то он отзовется серпом под ребром. И если сделать два, то назад не воротишься. Дагни Голт смыкает ладонь на рукоятке ножа, устремляясь прочь в кукурузный ряд. След оранжевого солнца едва догоняет.


Личные требования к игроку

Она волшебная. Обещаю графику/небо в алмазах/цыганский табор.
Любите женщин Чарли и постмодернизм; пишите, пожалуйста, хорошо.

http://s3.uploads.ru/UbPig.jpg


Связь с вами
лс

0

83


http://sd.uploads.ru/ZXDmU.png

http://sh.uploads.ru/OZtHF.png
От нее до пола пол метра кровати и еще пара десятков сантиметров матраса. От нее до света восемь часов электрической городской ночи. От нее до спокойствия еще несколько сотен тихих уверенных слов.
Она тонет и растворяется в этом голосе. В поле золотых под солнцем волос, в свежем омуте храброго сердца. В объятиях истории и родных рук. Она верит даже в силу свою. В этот миф.
Вздрагивает и щурится от света, но верит даже в него. В эту резкую и холодную вспышку. В направленный луч, что разгоняет по углам сочащийся туман. Что дарует комнате если не уют, то хотя бы какое-то чувство тепла.
Только не проберется этот клочок ярких мыслей к ней за грудную клетку, за ребра, где привычно затхло разинула пасть пустота.
Она всегда грезила сфинксами и грифонами. В ее мыслях они, спокойные и могущественные, всегда купались в жарких солнечных лучах. Защитники, загадочные и мифические. Она шепчет о цвете их перьев, от золотистых до слепяще белых. Шепчет, как когти и зубы раздирают любого обидчика. Только сама в это не верит. Знает, что поджимают трусливо хвосты эти забытые боги чужих стран.
Но он подхватывает эту сказку, она закрывает глаза. Видит поверженных врагов, видит крылатую силу, острый, окровавленный клюв. Видит торжество победы ради прекрасной дамы, да и просто ради нового мифа, что даёт силы. И в этом перерыве, тайм-ауте, понять пытается, где здесь подвох.
Вслед за первым сомнением с неба падает вторая слеза. Солнце скрывается за черным диском, меркнет, тлеет, сыплет пепел. Вздымается комьями земля. Гнилые пальцы, грязные, ломаные ногти. Цепким касанием прерывают крыльев взмах, неслучившийся полет, несостоявшееся бегство. Среди серого дня.
Её защитник, ее золотой грифон, пойман в тиски. Нет больше ни сказки, ни были. Только обычная правда. Горькая полынная настойка вскрывшегося обмана.

читать продолжение: «за петлицу я тебя тяну»

Родная, здравствуй!
Мы снова здесь, представляешь?
На границе тех миров, которые ты создаешь, пропуская их через себя и приоткрывая их, как собственную душу, для гостей вроде меня. Их невозможно повторить, но к ним можно прикоснуться, очень осторожно, чтобы не разрушить плетение паутины и инея, ведь от любого грубого прикосновения они сломаются и разрушится невероятная магия темноты и чудовищ, среди которых танцуешь ты и твои персонажи. Помнишь наш разговор про эмоджи? Я не придумал, куда деть филина. Наверное, он будет в желтых глазах, что неотрывно следят за каждым нашим шагом.
На границе миров, на которые не только я смотрю, боясь вздохнуть, боясь спугнуть чудо, остающееся на кончиках ресниц, хрупкое, как первое снежинка. И снова это невероятное чудо будет неделю у всех на глазах, за стеклом, чтобы никто не прикоснулся, даже от меня, чтобы я не разрушил случайностью неосторожного движения.
Меня немного занесло, ты извини, я просто ужасно косноязычен в последнее время. Так много хочется сказать, так много нужно сказать, и так мало в итоге получается сказать.
Ты — моя талантливая звездочка. Твой каждый пост дарит мне, да и не только мне, целое путешествие в мир сказок, тесно переплетенных с кошмарами, как в фильмах лучших режиссеров. Я так рад, что мы придумали эту историю: случайно или нет, но в самый нужный момент.
Я так боюсь повториться — ведь столько всего уже сказано, но есть слова, которые нужно повторять как можно чаще: ты же помнишь, что я тебя люблю? За неожиданность путешествий в другую страну, за внезапность помощи и за трепетность удивительных постов. И за многое, многое другое, но ты сама это знаешь, ведь правда?
И я повторю то, что сказал несколько дней назад: я скучал.
Действительно скучал по этим ощущениям, легкой, почти неприметной щекотки паучиных лап под кожей, по хрупкости льда, по которому босиком пойду следом, чтобы найти сияние золотых волос единственной — родной — невероятной сестры в серости огромного острова.
Я буду искать тебя, идти следом побитой собакой, сколько бы раз ты не бежала прочь.
Твори, милая, и пусть хрупкость твоих миров будет крепче мелких житейских невзгод
И помни о том, что я всегда буду с тобой.
   
(с) Мэттью

https://66.media.tumblr.com/4503d7e6cfca3cf942d150e14e1d4500/tumblr_octdw9l2iT1us77qko1_1280.png

http://sd.uploads.ru/WqjJZ.png
Син

http://sd.uploads.ru/fSx7N.png
Киллиан

http://sh.uploads.ru/LujQC.png
Каролина

http://sf.uploads.ru/g4JQz.png
Чарли

http://sh.uploads.ru/4UgKs.png
Нил

http://s8.uploads.ru/dJXVZ.png
Летиция

http://se.uploads.ru/bzNsL.png

В общем-то, именно так и случилось: Энцо Наварра уничтожил его до основания, не оставив ничего, ни кучки пепла, ни памятных воспоминаний. Ничего.
Он был ласковым, терпеливым, но жадным и страстным, сводящим с ума от удовольствия и доводящим до исступления. Каждый день, прожитый с ним, напоминал Гарри ураган, и он не хотел, чтобы это прекращалось. Он говорил Джи, что мир кажется во много миллионов крат ярче, чем когда-либо ещё.
Господи, насколько же неудобно было теперь, когда от этих отношений не осталось даже фотографий – Энцо не слишком любил фотографироваться, а Дикси удалил единственное фото, что у него было. Но легче не становилось, ведь из памяти вырезать его нельзя.
Когда всё рухнуло, Гарри думал, что он умрёт следом, но всплыла информация о Блейзе, и умирать стало некогда. Пусть он и был уничтожен, но оставить маленького племянника не мог. Ему удалось усыновить мальчика через многочисленные взятки и подмазывания, у него было несколько поручителей, которые характеризовали его как ответственного молодого человека.

«Я закончился внезапно» Гарри

Там, за гулом самолетов, строек, корявых машин, за экранами телефонов, вывесками и рекламой — мультисенсорная лихорадка — бьется лбом об асфальт, когда не знаешь где начало и где конец (нет композиционного центра) — ступать по монолитным плитам, слушать время, закольцованное в стены — и знать, что вот оно — безопасное, из стекла и стали — за мимолетной мыслью (переосмысление овального кабинета в белом доме, зал с ядерным реактором атомной электростанции Фукусима). Тропой постмодернизма — антидвижения, затирающего границы эпох — в труху последние лет семнадцать. Белый холст — ни воспоминаний, ни ассоциаций — пустая галерея — работа заполняет пространство; контекст искусства.
И как уместить это громадное вширь и вглубь в дурацкий росчерк, дубликат ключа, проданный смех, обруч кольца, незнакомого человека — рядом, в постели, в жизни, в бизнесе, в расписании. Что там у нас по программе дальше — от проекта венчания до неловкого секса?
Дурочка с переулочка. Тебе бы писать романы в тонкой обложке. Да кому ты нужна — кости да кожа, едва куда-то выходишь, как всегда оказываешься не там — то в центре скандала в Armory Show, то на барахолке, а все туда же.

«pretty little thing» Чарли

Киллиан верил в сказанное им сейчас так же, с такой же силой, как верил в то, что утром непременно наступит рассвет, а вечером закат, что в рождество улицы раскрасят миллиарды огней, и Папа Римский произнесет торжественную речь с балкона на площади святого Петра, в Ватикане. И пусть он был хоть трижды не согласен с тем выбором, которой сделал Рауль – наверняка осознанным, наверняка выстраданным и вымученным – это был только его выбор. Круг замкнулся.  В будущем (какое забавное слово) его могли поджидать как боль, так и счастье. Он мог стать великим музыкантом, каким его видел Киллиан еще с самой первой их встречи, когда на то не было никаких явных предпосылок, а мог и не стать, но вместо этого прожить жизнь примерного семьянина, души компании, и просто прекрасного человека, на собственной шкуре познавшего что значит – совершить ошибку и расплатиться за нее сполна. Он мог поселиться в Марселе, с отцом, а мог уехать в Кейптаун и там открыть музыкальную школу или приют для животных. Он мог это все – здесь и сейчас, пока длится ночь и ветер летит с моря.
- А пошли. Где я только не был, что только не видел, но вот маяк, в живую, никогда, ахаха! – и Киллиан, весело посмеиваясь, пошел вперед. Ветер теперь задувал с боку, отчего правая щека начала немного неметь и покалывать, покрываясь мурашками и здоровым румянцем.

«Зажгите свечи - дом горит» Киллиан

Возможно, все у них будет позже, когда преодолев все трудности и препятствия, они не изменяя самим себе и собственным желаниям, как есть, завалятся к ней на кровать, на чистые, только недавно поменянные простыни, с диким ржачем даже не над какой-то шуткой, ведь шутки в их отношениях были понятием встречающимся довольно редко, а просто от того, что им было хорошо, что они наконец встретились, что этот день закончился, а злоебучая Мэг, везучая сучка, все же оказалась жива, пусть даже и их участие в ее судьбе по факту было минимальным, ведь даже если бы они ее не искали, если бы Медея о ней не знала, то та все равно бы раскричалась под скальпелем, напугав до седых волос практикантку, и все равно ее тогда бы спасли, откачав и накачав медикаментами по самую маковку… ну разве только в этом случае, сама патолог едва ли пальцем пошевелила ради того, чтобы бродяжку с улицы пристроить не в ночлежку, где единственным бесплатным лекарством было утешительное «до свадьбы заживет», а в приличное заведение под опекой распиаренного благотворительного фонда, в котором господствовала родная сестрица ее хорошего друга. Этот хер все равно мне должен…
Возможно, между друзьями и ушло бы это ощущение неловкости и недосказанности, которым они окутывали себя, чтобы не переступить через внезапно возникшую между ними черту, носящую звонкое имя, облагороженное среди христиан всех мастей.

«Death Becomes Her» Медея

— Это мой мир, мир масок и ролей. Перевоплощений. Мир, в котором две мои крайности сосуществуют вместе. Присаживайся.
Она была здесь чужеродной. Выделялась на фоне теплых темных тонов. Но вместе с тем, её непохожесть на других играла настолько гармонично в окружении всего этого, что невольно можно было залюбоваться.
А ещё всё же было странно видеть здесь кого-то. Нового гостя. И очень интересно, как отреагирует его мир на вторжение, кто понесёт большие потери? Хотя хотелось бы вообще без потерь. Если это возможно.
Она боится, Томсон чувствует её страх. Не как врач, но как человек, мужчина. Это где-то на подкорке, на уровне инстинктов. И ему досадно, что она боится, но тревожить её зазря, пытаться успокоить? Зачем… это может усугубить. Не обращать внимание? Значит, игнорировать, что тоже неверно. Но что делать? Как быть? А, может, просто быть? В данный момент, секунду, не думая о том, как это делать?
Улыбнулся, одёрнув себя внутренне. Так мысли могут зайти далеко, а перегружать сейчас голову значит терять внимание, которое так необходимо. Потому что эта женщина полна оттенков и граней, которые очень хочется познавать.

«а может соль я, а может пыль я» Авраам

Анализируя это событие с высоты прожитых лет, Джемма поняла, что пони злобные, потому что они просто маленького роста: это ей подсказывал собственный жизненный опыт и мерзкий характер, но с тех пор ко всем копытным обладающим зубами она относилась очень скептически.
И теперь ее толкали кормить жирафа. Огромного зубастого жирафа. И фотографироваться с ним. Джемма из последних сил держала себя в руках, чтобы не начать капризничать и требовать убрать камеру. И желательно еду и... В общем, план по заматыванию шарфом жирафа был идеален. Но она ж не думала, что надо приближаться к его зубам! Ее сдерживали, пожалуй, Кевин (ну негоже при мальчиках бабой-то быть в самом деле) и Лианна (день рождения почти у человека, нельзя же портить), а потому Таггарт сглотнула и на ватных ногах сделала шаг к жирафу. И протянула на раскрытой ладони угощение (она помнила синяк на плече от зубов проклятой недолошади, а потому рука незаметно подрагивала), пока мягкие губы брали морковку с рук. В этот момент Таггарт даже успела провести рукой по огромной морде под набат бьющегося сердца, пока не осознала, что Чесс — очень безобидная и милая, и в этом понимании даже забыла о плане надеть на нее шарф.

«Мы ходили в зоопарк» Джемма

http://se.uploads.ru/xKjQ9.png

Road movie

Лучшая игра недели

Жарко. В это время года на побережье Калифорнии температура почти всегда выше восьмидесяти. Джеймс знает об этом не из собственного опыта, а потому что по телевизору, подвешенному под потолком в углу кофейной, уже трижды за последний час крутят прогноз погоды.
- Аномальная жара! Термометр на этой неделе не покажет меньше ста десяти градусов...
Ему знакомы только песчаные иракские бури, которые несут с собой песок и вонь отработанной солярки. На гражданке не пахнет гарью, ноздри не застилает зловоние гниющего мяса, отслаивающегося от костей, и по ночам тебя не достаёт холод, проникающий под мокрую от пота футболку цвета хаки. На гражданке цвет неба - голубой, другой вкус у газировки, еда жирнее и соуса в ней больше. Здесь не нужно постоянно оправлять каску, в страхе озираясь по сторонам, даже не смотря на то, что кругом Америка. Тут у каждого пятого разрешение на оружие, у каждого четвёртого - обсессивно-компульсивное расстройство, но этим людям Джеймс доверял больше, чем курдам, смотрящим на американских солдат глазами послушных овец. Здесь грудь не сдавливает тридцатифунтовый бронежилет с нашивкой американского флага под дюймом засохшей грязи. Не нужно срывать голос на новобранцах, врать о том, что жизнь их стоит дешевле металлического "будвайзера". Здесь на побережье пахнет солью и редко бывает тихо. Тишина - то, что не любит офицер МакГроу. Тишина - предвестник бури.
Помешивая ложкой остывший кофе, Джеймс слушает мерный голос ведущего CNN: визит британской королевы, новости с Ближнего Востока и ужасно талантливый мальчик, выкладывающий кусочками пиццы лица знаменитостей. Трейлер третьей части "Человека-паука" не внушает доверия, Джеймс не смотрел и первую. От телевидения его внимание увлекают тонкие изящные лодыжки, выглядывающие из-под длинной юбки.

Джеймс

- Зануда, - смеется Джей беззлобно. Он еле останавливает себя от того, чтобы потянуться лицом вслед за рукой, так что улыбка в углах губ подрагивает и от напряжения в том числе. Под кондиционером кожа словно дымится после пробежки по залитой раскаленным солнцем улице, майка под рубашкой липнет к телу, больше всего хочется зайти в уборную и умыть лицо, несколько раз, растирая воду по шее и волосам. Роскошь. Много воды – роскошь. Возможность умываться прохладной водой, отфыркиваясь как тюлень, и снимать обувь на ночь, и в туалет ходить без натирающего плечо ремня винтовки – такие, казалось бы, мелочи… Ладно, умыться хочется не больше всего, но это он как раз может себе позволить, и просидеть лишних двадцать (тридцать! Сорок! Час!) минут в кафе – тоже, а еще заказать огромный стакан домашнего лимонада, потому что, - Мы не на службе. Расслабься, - в голосе сквозит почти неприкрытая нежность пополам со смехом, - капитан, - (на гражданке он произносит это слово едва ощутимо понижая голос), - И мир не перевернется из-за того, что мы выедем в отпуск позже на пару часов.
…конечно, Джеймс уже все просчитал. Барнс мог даже попытаться представить его план. В половину одиннадцатого выезжают, ветер в открытые окна скрашивает полуденную жару, в колонках играет Kanzas или Doors, поздний ланч (кто захочет есть по такой жаре, ладно, голодный морпех захочет, отставить, у нас отпуск) в выбранной закусочной, еще несколько часов дороги, так, чтобы остановиться в каком-нибудь мотеле под утро,  выкурить по сигарете, прислонившись к багажнику и глядя на рассвет, а там – переспать полуденную жару под кондиционером и выехать после обеда.
Отличный, наверное, план есть в рыжей башке капитана, но он грозит пойти к черту из-за того, что один небритый (позор на седины отца!) военный не мог битый час найти штаб-сержанта.

Джей

hold on to you

Что ж, в любой уважающей себя семье расстояние – ссоре не помеха. Зачем считаться с мнением двоих детей, если можно довольствоваться мнением одного третьего, а оставшимся просто пригрозить излюбленным «вычеркну из завещания» и дело в шляпе? Этот третий ведь поддерживает, он ведь золото, не то что эти коршуны, падкие на содержимое форта Нокс семейства Прайс.
Поэтому, дружно поругавшись с папой, Тристан и Моргана решили, что негоже запалу пропадать так скоро, - и следом успешно переругались между собой. Поэтому в машину они грузились , соблюдая типично-Прайсовское горделивое молчание, изредка прерываемое типично-Прайсовскими язвительными комментариями. И это брат еще не знал, что утром у него стало одной кредиткой меньше.
Сенатору пришла в голову замечательная мысль отдохнуть всей многочисленной семьей в Пенсильвании, там же есть озеро Хидден-Лейк, красотища, палатки, рыбалка.
- Да ты удочку за всю жизнь в руках не держал, - возмутилась утром Мо.
Молчать, женщина, папа сенатор, он знает, как заговаривать толпу, что ему справиться с одной пигалицей? А потом пошло-поехало про завещание, папа всё еще сенатор, он о шантажах со всех углов наслушался, со всех ракурсов повидал.
А ведь Мо пообещала жене Нейта, что при следующей их встрече она вырвет у этой шлюшки все волосы, вот на голове – точно, а за остальные – пусть пеняет на себя, в общем. По какой-то необъяснимой причине – необъяснимая причина как раз ходила в детсад – жену Нейта в этой семье любили, пожалуй, не меньше, чем белокурое солнце с замашками среднестатистического божества. 
-  Ничего ты вырывать не будешь, - заявил папа, - и вообще она мать моей внучки. А ты чем можешь похвастать?
- А я не трахалась с одним твоим сыном, будучи замужем за другим, - про себя сказала Мо, а вслух всё равно заговорила об открытке двадцатилетней давности.
Моргана

- Какая факина Пенсильвания? - про себя орет Тристан, а вслух говорит, - да, да, конечно, мама, мы приедем, потому что я тоже соскучился, - и весь его тон говорит: нет, но миссис Прайс не для того дитятко растила, чтобы замечать подобные очевидности. Она в курсе лишь удобных решений и выводов, не разрушающих ее мира, состоящего из удобрений для глициний, палитры классических костюмов и длины жемчужных нитей - три кита, замешенных на чае с капелькой (большой такой, как агрегат, положенный Тристаном на ее желания) бренди, на которых зиждется образ миссис Прайс. На этих китах царит черепаха - пожелания мистера Прайса, все остальное мать троих давно уже детей не тревожит. Сегодня муж пожаловал сожрать, простите, лицезреть всю троицу подле своей фигуры, а значит, в ход идут все уловки.
Мать оказывается одновременно смертельно больной, полной энтузиазма провести выходные на озере и поговорить с Тристаном и Морганой за жизнь. Последнего бы хватило, чтобы сбежать в Мексику, а первого - понять, что выбора у двоих младших Прайсов никакого. Нэйт-то давно дал свое согласие на присутствие, ему - блаженному достаточно второго пункта, чтобы бросить все свои дела и вощить удочки жиром из попки макаки или что там нужно делать, чтобы отправиться на рыбалку. Тристан не догадывается, но и гуглить не спешит, потому как на предыдущие запросы "как не убить сестру в ближайшие три дня лайфхаки, ну пожалуйста" и "неоспоримые признаки того, что брата вам подкинули" нормальных ответов не выдали. С удочками Тристан как-нибудь разберется, а со всем остальным - не очень.
Окей, гугл, что делать, если жена брата - тварь, которую на дух не переносишь, а в ближайшее время придется с ней находиться на ограниченной территории, киллера не предлагать, потому как она, увы, хорошая мать и мелкая ее любит?
Тристан

Deja vu

В мире существует десятки тысяч городов. Больших и маленьких. Одни являлись центрами научного прогресса, другими живым воплощением истории, третьи были наполнены культурными памятниками, галереями, природой. Но во всем этом многообразие Алексей Морозов надеялся больше никогда не оказаться в Нью-Йорке. Один единственный город, который мужчина ненавидел всей душой. Он презирал его улицы, насыщенный людской поток метро, миллионы машин, которые колесили его дороги. Медведь обещал себе, что больше ни разу не ступит на землю Большого яблока. Никакие обстоятельства не смогут его вынудить так поступить. Слишком много воспоминаний было связано с этим городом. И эти воспоминания причиняли огромную боль. Которую не могла утолить никакая водка. И вот сейчас он находится в самолете. Бизнес-класс. Москва - Нью-Йорк. На соседнем кресле во всю храпел Фрэнки. На лице координатора была добродушная улыбка. Словно он чертов Дед Мороз который несет в массы только доброту и улыбку. Дарит подарки на новый год, даже плохим детям. И ведь действительно. Стоит одеть на Фрэнки красную шубу, наклеить белоснежную бороду, вручить огромный посох. И вот он. Кумир всех детей, которого они ждут чуть ли не больше чем собственный день рождения. И только Морозов знал, что, не смотря на добродушную улыбку, легкий нрав, незатейливые, но милые шутки. Фрэнки все же был опасным человеком. Чертов гений. В том, чтобы разработать план как устранить цель ему не было равных. Шахматы? Игра для детей, по сравнению с тем, что Фрэнки мог нарисовать у себя в голове. Он был действительно очень умен. И первое время Алексея — это пугало. Морозов в принципе не любил людей, которые были умнее его. А если эти люди еще и хитрые, изворотливые, подобно змеям способные забраться куда угодно. То Медведь старался действовать с позиции силы. Не успевая собеседнику успеть налить ему в уши одной очень скверной и неприятной жидкости.
Алексей

Аккуратный с округлыми краями кулон на цепочке покачивался в ямке между ключиц из-за подскочившего пульса, выдавая некоторую нерешительность Вероники. Она знала, что может уйти из кабинета в любой момент, хотя бы потому, что это был ее дом. Могла бы соврать, что неважно себя чувствует, что ей надо побыть одной и взвесить все «за» и «против» прежде чем определиться с окончательным выбором. Она даже могла предположить, что ее собеседник, возможно, рассердится, но позволит ей уйти, заверив, что ей не о чем беспокоиться и он с нетерпением будет ждать новой встречи.  В ожидании ее ответа, Тео смотрел на нее скорбно-голодным взглядом, отчего Ви  замутило от страха. Было в этом взгляде что-то пробирающее до самых костей, что хотелось запрыгнуть на кровать с ногами и спрятаться под одеялом, натягивая то до самого подбородка.  С ним нельзя сближаться, нет, с ним нельзя сближаться. Сначала надо понаблюдать за интонациями и движениями. В дальнем углу кабинета напольные часы с маятником нежно пробили семь раз и когда протяжное «до-о-он» завибрировало на сердце, Вероника, не выдержав первой,  покинула кресло.  Ее не покидало стойкое ощущение, что ее заманивают в ловушку. К тому же она точно неопытный новичок совершенно не запомнила правила начатой игры.  Все это время Теодор не спускал с нее взгляда, что нервировало еще больше.
- Я бы хотела обдумать ваше предложение, прежде чем дать окончательный ответ.
И еще я хочу вернуться к гостям, мне неуютно находиться в одной комнате с таким как вы.
Едва заметно, но ее собеседник все-таки поморщился, старательно пытаясь скрыть, что ее слова – это не совсем тот ответ, который он ожидал услышать, а после несколько безразлично пожал плечами, оставляя право выбора за женщиной в зеленом платье.  И все-таки было в его взгляде что-то звериное, отталкивающее.
- Позволите стать вашим спутником на сегодняшний вечер?
Вероника

Если ты рядом

- Трудно объяснить, - задумывается, на несколько секунд, отключаясь от реального мира; Кэри никогда не задавался подобным вопросом. Возможно он просто напросто пропустил тот момент, когда начал испытывать другие чувства, гораздо более глубокие и далеко не отеческие - это мужчина понял сейчас, когда они вышли на серьезный разговор. А тогда, все происходило медленно и постепенно, неспеша "внедряясь" в подкорку мозга и в само сердце. Плюс ко всему, Галлахер не смог распознать, что это за чувства, все-таки спутав их с другими. Хотя подозрения все же были.
Все эти мысли мужчина высказывает вслух. Глупо будет врать, приукрашая или приуменьшая действительность. Он не из тех, кто рубит только правду, особенно жестокую. По работе и просто с людьми, которые ему не нравятся, Кэри ведет себя прямолинейно, не мямля, и говорит в лицо все, что думает. Но зачастую, с теми, кто ему симпатичен, он старается подбирать слова.
- Насколько я знаю, все происходило постепенно, и лишь сегодняшнее событие дало приличный такой пинок, который и помог окончательно разобраться в моих чувствах к тебе. Что поделать, до меня иногда долго доходит, - усмехается, чувствуя себя дураком. Ему даже - о ужас! - неловко, словно подростку.
- Я имел в виду, что я слишком стар для тебя, но раз все хорошо, то и не будем больше затрагивать эту тему. А проблемы могут быть разные. Начиная от разницы во взглядах, заканчивая другими, более серьезными вещами. Хотя, это зависит от характеров, и иногда этим проблемы вполне можно избежать, - вкладывает его руку в свою, большим пальцем поглаживая внутреннюю сторону ладони, вместе с тем отмечая приятную гладкость кожи. И все это отдавалось приятными покалыванием в области живота; хотя мужчина не знал, было ли это признаком плохого самочувствия, или реакцией на незатейливые прикосновения.
Кэри

- «Слишком стар» это лет пятьдесят или больше, - усмехается парень, отвечая на слова Кэри. Неужели тот именно такого о себе мнения – что почти сорок это уже начало старости? Или просто все дело в возрасте Хью? Удивительно, какими странными иногда бывают взрослые. – Так, ладно. Если уж говорить, то прямо и без всяких странных намеков, - какого черта вообще тут происходит? – И что же такое подразумевается под «более серьезными вещами»? Я не очень люблю всякие ребусы и загадки, когда дело касается выяснения отношений, поэтому хочу знать точно – какие еще преграды ты себе придумал и почему говоришь об этом подобными фразами?
    Если до этого момента Хью считал себя вполне уверенным в итоге и примерном содержании разговора, то теперь у него появилось еще больше вопросов. Почему некоторые люди никак не могут научиться говорить прямо о своих чувствах или мыслях? Неужели это настолько сложно, что нельзя отбросить все метафоры и сравнения, чтобы просто поговорить начистоту?
    Хьюберт внезапно вспоминает о своем детстве, когда особо эмоциональные моменты ему нравилось изображать в форме рисунков. У него не было дневника, который обычно любят заводить девочки, но было много альбомов и тетрадей, где красовались статичные цветные или черно-белые сюжеты из жизни или отображение самых запомнившихся снов. Хью всегда нравилось рисовать, так он старался сохранить на память нечто важное, либо избавиться от мрачных мыслей или пугающих образов, иногда возникающих в темноте его комнаты поздно вечером перед сном. Они с братом хоть и были внешне похожи, но с раннего детства стали отличаться характерами. Рэй, более активный и общительный, всегда защищал Хью, когда того пытались обидеть соседские дети или – в более позднее время – одноклассники в школе. Наверное, не будь брата рядом, Мэтьюс уже в детстве мог бы стать замкнутым и тихим. К счастью, пример для подражания рядом у него всегда имелся.
Хьюберт

L'ete indien

“Давай притворимся, что мы с тобой не ссорились… Ну, давай! Не будь букой.”  В ушах звенел настойчивый детский голос. Они с сестрой часто ссорились. Фабс никогда не просила прощения, хотя в большинстве случаев, зачинщицей была именно она. Родители потакали ее упрямству. Отец видел в этом отражение своего характера. Мать слепо любила долгожданное дитя. Они поздно стали родителями в первый раз. Фабиола воспринималось,  как чудо.. Дар свыше. К появлению на свет Марии их пыл погас. Делить любовь на поломам они так и не научились. Выросла Фабиола в полной уверенности, что можно закрыть глаза. притвориться, что ничего не случилось и конфликтная ситуация рассосется сама собой. Бетакур казалось, что именно она научила Бена игнорировать причиненную другим боль. В детве у него были «отличные» примеры для подражания. Брак довершил деформацию личности. С стороны они выглядели счастливыми… Реальность оказалась ужасающей. Виноват он? Она? Кто разберет спустя десятилетие? Есть ли смысл ковыряется в истоках? Потускневший фрагмент детства вспомнился не ради того, чтобы подвести черту под очередным обвинительным заключением для монстра. Диспозиция, конечно, содержала перечень совершенных огрехов, но санкция на сегодня отменялась. Впервые за всю свою сознательную жизнь… Марии хотелось заговорить словами сестры.  Она мечтала притворится, что ничего не произошло. Бенджамин не пытался изображать любящего парня, а она не била наотмашь едкими репликами. Монстр заслужил каждое слово. Нет, не так.. он заслужил на три литра яда больше этого. Сердце это не волновало.  Блондинка все равно чувствовала себя виновато и неловко. Дерьмовеньуое такое ощущение. Самоосуждение  дикобразом ощетинивало иголки, ограждая от опасной эмоциональной начинки случившегося. Мария не хотела анализировать и фантазировать на тему «что если?»… Никаких оговорок.
Мария

Как давно Бен не позволял себе этого. Просто сидеть на природе и любоваться тем, как солнце заплетается в белокурых локонах волос. Как давно он не выходил на улицу потому, что просто хотелось. В Нью-Йорке это сделать нельзя было потому, как там всюду сновали люди, ездил транспорт. Тот город никогда не засыпал. В редких уголках можно было найти тишину и покой. Таким уголком стала квартира с видом на Гудзон. Он сожалел, что Мария так и не могла полюбоваться тем видом из окна. Сожалел о многом, но больше всего о том, что превратил те четыре стены в клетку для нее. Теперь то же самое пытался сделать и с этим местом. По собственной инициативе не предложил бы прогуляться. Нашел бы десятки причин для «нет». Лишь потому, что внешний мир таил опасность. Бен мог оберегать и контролировать лишь около себя. Но позабыл, что для Марии не нужен был контроль, ни его забота. Она хотела стать свободной. Быть свободной от него.
Сегодня он отнял у нее и это право. Вновь оказался за спиной. Не выпускал из поля зрения. Следил. Не покидал. Без просу оказался рядом, почти затрагивая ее личное пространство и не желая уходить. Опять позволил себе задуматься о том, что если бы у него была сила остановить время, он сделал бы это именно сейчас. И пусть они бежали от своих страхов, боли и прошлого, но так как здесь, ему не было спокойно уже давным-давно. Здесь ветер подхватывал девичьи светлые волосы, доносящий до него ее запах. Здесь солнце заглядывало ей в глаза и казалось, что тьма отступает. Здесь она имела смелость улыбаться. Пусть не для него, но все же ее губы помнили тот смелый жест. Здесь Бен на миг поддался обману, решив, что рядом все еще находится та самая... его Мария. Он вслушивался в родной тембр голоса, пока она эхом отвечала. Он слышал ровное глубокое дыхание, сожалея лишь о том, что сидит недостаточно близко и не может чувствовать ее теплый порыв на своей коже.
Бенджамин

http://sd.uploads.ru/ZTfE5.png

https://78.media.tumblr.com/2996d2b4567019b5e369294c80b03e8d/tumblr_oxxqov32GU1spd9kco1_250.png
Джонатан
посмотреть

http://images.vfl.ru/ii/1507924165/b06ce638/18990551.png
Рауль
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2yxjt.png
Вероника
посмотреть

https://78.media.tumblr.com/b79e44d1b9d2685cdf72dd838e2d6efd/tumblr_oy50l4Uewt1u8pmwwo2_250.png
Кит
посмотреть

http://s7.uploads.ru/64L8e.jpg
Чарли
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2yyfz.png
Медея
посмотреть


0

84

З А Я В К А    О Т    Д Ж Е Р Е М А Й И

http://img.wennermedia.com/social/adele-5804cd28-6f5b-4bf8-a87e-f2c48705d77b.jpg

Имя персонажа: Хелен Барнс (в девичестве Адлер)
Возраст: не менее 37, не более 43-х.
Внешность: Adele (мы видим именно эту роскошную женщину. Нас, конечно, можно попытаться переубедить, но… ))   
Род деятельности: Археолог. Преподает в Колумбийском университете (искусство/ антропологию/археологию – решайте сами, что именно копает Хелен))


Описание персонажа

Отношения с персонажем:
(из анкеты Джеймса)
«…Хэлен. Она шепчет мне: «Будь собой, Джеймс. Побеждай свои страхи. Не позволяй другим отнять тебя у нас». Я закрываю глаза и вижу её нежные руки. Она заботливо касается меня, будто сестра, будто мать, жена и любовница. Она олицетворяет всё лучшее, всё высшее, что есть в моей жизни, равно как и Джеремайя, который ближе и роднее мне по духу, чем кто бы то ни было. Я счастлив с ними». – Так было.
«Хелен сказала, что Джей ей снился сегодня. После долгого перерыва, курса седативов, года молчания, порезанных рук, множества срывов, разговоров с психологом и психиатром — долгого пути, по которому мы прошли, она зашла ко мне утром, легла рядом и тихо сказала: «Я видела Мая сегодня».
Она говорила о нём в прошедшем времени, и я надеюсь, Хелен действительно верит в то, что Джеремайя мёртв. Несмотря на то, что она продолжает упоминать его в своих молитвах, носит его фамилию и хранит в библиотеке «Размышления» Марка Аврелия. Его тело предано земле, а душа должна найти покой. Как и мы».  – Так стало.
Если кратко, то – одна из сторон нашего любовного треугольника полиаморной семьи.  Мне – супруга, Джеймсу – любовница, обоим – единственная любимая женщина, сестра, подруга, мать, здравый смысл, причина держаться. Только я вроде как мертв, так что социальный статус Хелен уже два года как официально вдова, а четыре года до того – «бедняжечка, её муж пропал без вести в Афганистане». После моей «смерти» и её отношения с Джеймсом стали слегка иными: если раньше вас связывала любовь, то теперь здесь добавилось много боли, вины и горя.

Описание персонажа:
Хелен всегда была полна жизни. Любя и принимая саму себя, она точно так же умела любить и принимать других, это чувствовалось и люди тянулись к ней за искренностью и теплом, которые она раздавала с большой щедростью, не ожидая ничего взамен и, казалось, ничего не теряя. Рыжая, солнечная, настоящая, живая, непосредственная, не закомплексованная. Умная – но без снобизма, в людях ценит прежде всего искренность, внутреннюю силу и доброту. Однозначно творческая личность, однозначно – храбрая и не кисейная барышня (горы? Прекрасно! Лыжи? Давайте! Полгода раскопки в Шри-Ланка, неподалеку от боевых действий? Легко!). Смерть Джеремайи её подкосила. Кое-как пережить потерю помог Джеймс. Глубину проблем определим вместе, впрочем, пока что ясно точно: она продолжает работать, не опустилась на дно, но и не оправилась от потери.  Детали биографии оставляем на усмотрение игрока, пока что определены следующие даты -  в 2000-м году знакомство с Джеремайей, в 2003 – с Джеймсом, в 2006-м – свадьба, с 2007/08 – «неофициальное прибавление в семействе» в лице Джеймса. В конце 2010 – скандал с отцом Джеремайи, в 2011 Джеремайя отправляется в Афганистан и в том же году пропадает там без вести, хотя все утверждают, что он мёртв, просто нельзя сделать официальное заявление без тела. «Тело» хоронят в 2015-м.
Очень хочется видеть живую, жизнерадостную, неидеальную, но любящую и любимую женщину – минимум во флешбеках, а что будет в настоящем… разберемся по ходу дела)


Ваш пост

пост Джеймса

Жарко. В это время года на побережье Калифорнии температура почти всегда выше восьмидесяти. Джеймс знает об этом не из собственного опыта, а потому что по телевизору, подвешенному под потолком в углу кофейной, уже трижды за последний час крутят прогноз погоды.
- Аномальная жара! Термометр на этой неделе не покажет меньше ста десяти градусов...
Ему знакомы только песчаные иракские бури, которые несут с собой песок и вонь отработанной солярки. На гражданке не пахнет гарью, ноздри не застилает зловоние гниющего мяса, отслаивающегося от костей, и по ночам тебя не достаёт холод, проникающий под мокрую от пота футболку цвета хаки. На гражданке цвет неба - голубой, другой вкус у газировки, еда жирнее и соуса в ней больше. Здесь не нужно постоянно оправлять каску, в страхе озираясь по сторонам, даже не смотря на то, что кругом Америка. Тут у каждого пятого разрешение на оружие, у каждого четвёртого - обсессивно-компульсивное расстройство, но этим людям Джеймс доверял больше, чем курдам, смотрящим на американских солдат глазами послушных овец. Здесь грудь не сдавливает тридцатифунтовый бронежилет с нашивкой американского флага под дюймом засохшей грязи. Не нужно срывать голос на новобранцах, врать о том, что жизнь их стоит дешевле металлического "будвайзера". Здесь на побережье пахнет солью и редко бывает тихо. Тишина - то, что не любит офицер МакГроу. Тишина - предвестник бури.
Помешивая ложкой остывший кофе, Джеймс слушает мерный голос ведущего CNN: визит британской королевы, новости с Ближнего Востока и ужасно талантливый мальчик, выкладывающий кусочками пиццы лица знаменитостей. Трейлер третьей части "Человека-паука" не внушает доверия, Джеймс не смотрел и первую. От телевидения его внимание увлекают тонкие изящные лодыжки, выглядывающие из-под длинной юбки. Они принадлежат красивой загорелой мулатке, которая улыбается ему, сидя у барной стойки. Джеймс улыбается в ответ. Этого флирта, должно быть, достаточно для знакомства, мулатка разворачивается на стуле в его сторону, взглядом предлагая подойти, но в этот момент на диванчик напротив падает спортивная сумка, доверху набитая вещами.
- Как всегда вовремя.
Джеремайя приземляется следом, пятой точкой подвинув поклажу в сторону.
- Знаешь выражение: "Кишка кишке бьёт по башке"? А я тебя здесь, - Джеймс косится на правую руку, где вокруг запястья закреплён ремешок с наградными часами: - С половины одиннадцатого жду. Не ем. Не пью. Потому что кто-то, не будем показывать пальцем, обещался быть здесь сорок четыре минуты назад.
Указательный палец МакГроу зависает перед заросшим чёрной щетиной лицом, после чего мягко бьёт по носу.
- Не будь я таким добрым...
- Уже желаете что-нибудь заказать?
Пышнотелая официантка, несколько раз уходившая от столика Джеймса ни с чем, дождалась-таки своего звёздного часа. Недовольно постукивая ручкой по блокноту, она то кивала, то записывала, ясно давая понять, что их парочка не относится к числу любимых ею посетителей:
- Десять минут.
- И всё с собой, пожалуйста, - крикнул вдогонку Джеймс. - Что? Нечего так смотреть! Мы уже двадцать минут как должны были быть в дороге.

пост мой

Джей прикрывает глаза, впечатывая картинку в память.
Жаркое марево за стеклянными окнами закусочной, влюбленная пара девушек, которую провожает взглядом МакГроу, и улыбка в его глазах, которую он прячет за ворчанием про старшеклассника, диабет и сладкую ухмылочку, и яркое платье на мулатке за стойкой, и предвкушение отпуска – целый месяц, месяц каникул, да это же вечность!.. Первый день – запомни это ощущение, когда все впереди, глазом моргнуть не успеешь, как снова придется в форму влезать.
…абрикосы. Свежие, летние, сладкие как грех. Запомнить, запечатлеть в памяти, законсервировать. Вытаскивать ночью на боевом посту, или в укрытии, под обстрелом, или на душной неуютной базе, по ложечке варенья из воспоминаний, вот это – ощущение прохлады после жары, запах лосьона после бритья (конечно Джеймс выбрился на базе, капитану неуставной бородой сверкать не положено. Даже если это охуенная рыжая борода делает его похожим на пирата), кофе и готовящейся еды, веснушки на костяшках – палец вдоль линии, пересекающей всю страну, а сколько их еще будет, этих моментов.
Джей смотрит на карту, внимает озвученному первоначальному плану, кивая и сдерживая довольную улыбку (я знал, ЗНАЛ, что маршрут есть!), поглядывает то и дело на спутника. Вряд ли кэп включил в маршрут дороги до Галифакса все то, что может прийти в голову его сержанту. А зря. Или нет. Сюрпризы – тоже хорошо.
- Музей паранормальщины? Скалли, ты ли это? – восхищается Джей, - Конечно же, я за! А где-то тут, - он тычет пальцем в точку «пять часов вдоль побережья Тихого океана по правую руку», - Будет остановка на пляже. Зря я, что ли, новые шорты купил, – он даже не пытается скрывать смех, - Ща, не шевелись, - он поднимается с места, пересаживается к Джеймсу, чуть сдвигая того дальше по диванчику и достает телефон, клацает кнопки, включая камеру, - Фоточка для твиттера, - он отклоняется назад, прислоняясь спиной к плечу мужчины, вытягивает руку с телефоном вперед, чтоб захватить в кадр обоих, - Скажи привет Хелен!
Телефон клацает, официантка замирает в паре шагов от их столика с пакетами. На лице написано неодобрение. Джеймс отправляет фотку в твиттер с подписью «Мы с Маком перед «миссией» и хештегами #суровыеморпехи, #отпуск, #ирландскиебро и #хеленэтотебе.
Через каких-то полчаса будет и ветер в лицо, и запах океана, и рассыпанная по салону жареная картошка (в процессе выразительного чтения стихов Эмерсона*, Уитмена** и Миллэй*** на память, случайно же вышло, или нет, считай это перформансом), и ощущение всего времени мира впереди. 
Ночь в прерии с поломавшейся машиной будет несколько позже, а пока - просто ничто не предвещает.


Личные требования к игроку
Быть адекватной, иметь чувство юмора, не любить воду,  но любить драму, а еще любить сериалы про пиратов очень хорошо понимать, на что идете. Это не самая простая роль и не самый простой вариант отношений, к тому же заказчиков аж двое, так что если на эту роль найдется желающая – пожалуйста, свяжитесь с одним из нас до регистрации).


Связь с вами
гостевая, оттуда ЛС, а потом чатик на троих в телеге)

0

85


http://s3.uploads.ru/X0Gxw.png

http://s1.uploads.ru/GIFpu.png
Рокки легко говорить, чтобы он оставался в сознании, когда веки сами собой слипаются, а целебный благодатный сон манит его к себе, обещая самый чудесный, самый сладкий отдых. Вечный отдых.
Рокки легко говорить, ведь это не он тут истекает кровью на грязных мотельных простынях ожидая, пока из него извлекут кусок лишнего металла, который корёжит его изнутри.
Рокки... даже в агонии своей Энджел знает, что он несправедлив. Что возлюбленный переживает вместе с ним каждый миг, каждый его неровный всхлип, каждый всплеск боли. Он знает, что руки у Рокса трясутся, пока он разбирается с инструментами, но он старается сделать всё как надо. Не навредить, спасти, удержать. Несмотря на страх и растерянность, несмотря на ужас. И всё-таки, какая-то часть его, которая извивается от жгучего страдания, хочет найти крайнего и выместить на нём всю свою боль, весь свой страх.
Обезбол не помогает. Таблетки не смогу помочь ему вытерпеть то, что последует, Энджел знает. Он жмурится, морщится, послушно открывает рот, чтобы зажать в зубах подготовленный жгут: крепко, до тёмных пятен под веками. Руки его дрожат, комкают покрывало мотеля, оставляют на пёстрой дешёвой ткани звёздочки бурых пятен. Дыхание неровно рвётся, сердце замирает в груди, и он сам затихает, стараясь съёжиться, вобраться внутрь самого себя, спасаясь от оглушительной, невероятной, острой и белой, как взрыв сверхновой, боли.
По щекам Энджела неконтролируемо бегут слёзы. Он запрокидывает голову назад, морщится, втягивает воздух через расширенные ноздри - он горячий и пахнет металлом, и обжигает ему трахею. Ох. Кажется, что этому не будет конца. Что Рокки вечно будет копаться в его плоти, мешая мускулы и жилы, и это длится, и длится. Пока, наконец, не кончается.
Он вроде бы теряет сознание, потому что Энджел не помнит, как оказался лежащим навзничь на мокрых простынях. Его бледные щёки облеплены, увиты тонкими струйками волос, и он горит. Он плавится как восковая свеча, однако тугая тяжесть на ноге говорит о том, что экзекуция окончена.

читать продолжение: «Who's Afraid of the Big Bad Wolf?»

Милый и самый любимый рыжий Ангел!
Я всегда восхищаюсь тем, насколько интересны и разнообразны характеры твоих персонажей, которых ты создаешь с любовью и терпением, выписывая, подобно художнику, свой очередной шедевр. Мы играем с тобой не первый год, но с каждым днём мне всё интереснее и интереснее, а наши истории – всё разнообразнее и необычней. Я смотрю на то, как растёт Энджел, и не могу поверить, что когда-то он был совсем мальчишкой, который ещё не знал, что такое – пролить чужую кровь. Он был невинен, но одновременно жесток, и так прекрасен. Сейчас, даже в «Волке», Ангел уже опытный убийца, которого стоит бояться. И развитие, процесс взросления, пройден по-настоящему грандиозный. Я хочу поздравить тебя с постом недели, хотя ты прекрасно знаешь, что каждый твой пост – лучший, и если бы меня попросили выбрать, я бы, наверное, не смог этого сделать.
Спасибо тебе за вдохновение, которое я черпаю, благодаря тебе; за нетерпение в ожидании новых постов и написания ответов; за эту историю и многие-многие другие, которые наполняют меня счастьем и смыслом вставать по утрам.
Эта неделя принадлежит тебе, твоя мордаха будет висеть в таблице, и мне ещё приятнее будет заходить на Манх. И за это тоже спасибо тебе, любовь моя. Ты - мой стимул становиться лучше, я многому учусь у тебя и многое узнаю. И это на самом деле бесценно.
Люблю тебя.
   
(с) Рокки

https://66.media.tumblr.com/4503d7e6cfca3cf942d150e14e1d4500/tumblr_octdw9l2iT1us77qko1_1280.png

http://s4.uploads.ru/SBXnt.png
Мэд

http://sh.uploads.ru/oibsv.png
Медея

http://sf.uploads.ru/DpkdT.png
Кит

http://s8.uploads.ru/pxie2.png
Финн

http://sh.uploads.ru/jHFIA.png
Джеймс

http://se.uploads.ru/IcGvp.png
Джей

http://se.uploads.ru/bzNsL.png

Октав всю жизнь боролась с ветряными мельницами и возводила песчаные замки, крушащиеся с первой вечерней волной. Глупое занятие, но самое главное, что энергозатратное. В начале, будучи ещё совсем ребёнком,пыталась изменить отношение домочадцев к себе, заслужить всеми доступными ей способами любовь отца и конечно же матери, мечтала растопить лёд в сердцах брата и сестры, вымолить у них хоть какую бы то ни было каплю внимания и прекратить жестокие насмешки и уколы, но по мере взросления Октавия понимала, что это недостижимо. Касис никогда не посмотрит на неё с теплотой. Казалось, что это чувство он мог испытывать лишь к соседскому мальчишке через улицу. А Рен-Клод ни за что на свете не будет связываться с той, кто по меркам деревенских мальчишек не так красив, как она. Куда было худощавой, бледной с чёрными как смоль волосами и заостренными чертами лица Мари до красавицы сестры! Рене трижды избиралась Королевой Урожая - эдакий конкурс красоты, который проводился каждую осень после окончания садовых работ на деревенском празднике. Из всех девочек в возрасте до восемнадцати лет, выбирали только одну, которой на голову надевали пышный венок из яркой лаванды, который ещё потом долго лежал на веранде под апельсиновыми лучами , ещё долго источая тонкий аромат по всему двору, мешаясь с запахом пряных трав в саду.
«Is this what I am?» Октав

Она резко останавливается и смотрит наверх, словно пытается всмотреться в темноту стекол моего дома. А я… я поспешно делаю пол шага назад, скрываясь в сумраке неосвещенного кабинета. Если бы она не жила по соседству, я бы обязательно ее выдумал, как многих других прелестниц, что жили лишь на страницах моих книг. Каждая из них была особенной, но все они были лишь плодом воображения старого дурака, а она… Она настоящая, иногда, мне достаточно просто протянуть руку и коснуться ее мягкой кожи и шелковых волос. Иногда, я с трудом могу побороть в себе это желание, я постоянно напоминаю себе о том, что будет. Старика вроде меня не распнут, как в древние времена, но заклеймят и проклянут. Одним глупым движением, одним необузданным желанием изломается сразу две жизни. С каждым днем бороться с темными мыслями все сложнее и сложнее.
Выдохнув, я спускаюсь вниз и взяв шланг, начинаю поливать цветы в своем саду. Наши участки разделяет лишь ряд невысоких кустов, в которых была проделана дырка. Это было для детей, чтобы они могли легко ходить друг к другу, да и женам так было проще приглядывать за малышами. С тех пор, как их не стало, никто так и не решился что-то изменить, лазом пользовались зверинцы, да иногда дети ко мне приходили поиграть в старом домике на дереве, который я разрешил им считать своим, не в силах снести.

«Ocean Drive» Кит/Роберт

По пути в суд меня преследовало неприятное предчувствие. Я легкомысленно дергаю плечом и списываю это на предсудебный мандраж, волнение за подругу, плохое настроение и неприятные воспоминания, связанные с возвращением на родину. У меня даже в голову не приходит, что этот чертов мир может быть настолько болезненно, неприятно и пугающе тесен, пока мое сердце не пропускает удар на сказанное таким знакомым голосом: Нарцисса?
Господи, Эдриан, ну почему это снова происходит с нами. Периодически мне начинает казаться, что это какая-то извращенная игра, правила которой написаны где-то не здесь. Если бы я была чуть более религиозной или хотя бы верила в судьбу, то однозначно решила бы, что это именно оно. То самое, единственное и неповторимое - кажется, так говорят романтичные барышни?
Жаль, что моей циничной натуре на прошлой неделе исполнилось тридцать три. Я не замужем, не планирую, на серьезные отношения смотрю исключительно скептически. Обжегшись на молоке, начинаешь дуть на воду. Когда ты обжигаешься в среднем раз в пять лет, начинаешь думать, что горячие напитки это в принципе - не для тебя. Мои планы на будущую жизнь довольно просты и прозаичны - брак по рассчету, чтобы никогда, не дай Бог, больше не влюбиться.
И никогда не вспоминать об Эдриане Блэкборне.

«But there are much worse games to play.» Алисия/Нарцисса

Эллрой отворачивается от созерцания нимфетки и заказывает второе пиво. За темным столиком в самом дальнем углу кто-то надрывно кашляет – судя по звуку, ему осталось недолго. Том хочет попросить бармена сделать музыку погромче, чтобы она выместила и этот кашель, и все его хуевые мысли о себе, чтобы музыка дала ему физических сил подняться, набухать или снять малолетку и потрахаться впервые за месяц, но бармена отвлекает чей-то заказ.
Том поднимает голову на голос. Голос просит помочь, и Эллрой узнает еще одну пациентку Бейли. Ту самую пациентку, из-за которой он здесь и из-за которой ему хуево (хотя объективно нет, конечно, но Томас – с недавних пор мастер спорта по перекидыванию вины за себя на кого-нибудь другого). Он смотрит на нее тупым овощем, когда она к нему обращается, и даже возможная злость за проебанный разговор по душам с Ким не может перекрыть химического равнодушия. Эллрой кладет руки на стойку и укладывается на них сверху, глядя на… Блять, слишком много сравнений с Бойцовским клубом на сегодня, но он может себе представить, на каких дрожжах Паланик написал всю эту мерзейшую муть.
Вот Марла. Вот джекотайлеровский Том со всеми признаками налицо. Он смотрит на нее долго и молча, забыв про пиво, просто так, без любопытства, без эмоций, просто разглядывает человека, а не женщину, и, наверное, где-то в глубине души, надеется, что ей пиздец как некомфортно от этого.

«Sick sad world» Томас

Рита Мэй вернулась домой бледная, будто руки её касался не живой человек, а мертвец, возжелавший лишить её жизни.
Ни жива, ни мертва, покинута, брошена - странное чувство. Не пожалели, не сберегли, вырвали сердце из груди, а кровью её омыли ноги путника. Он ушёл, ступал по снегу босыми ступнями, красным по белому, чернилами по бумаге "я назад не вернусь".
Красный саван не уберёг, и он рухнул перед зеркалом.
Нелепый наряд не спас, он остался где-то в запутанных коридорах.
Улыбка, замершая на губах, исчезла, эту маску более не вернуть.
Она плетётся на ватных ногах, пытаясь скидывать за одеждой воспоминания, пытаясь перекроить память, пытаясь проводить черты между реальностью и выдумкой - двойные, сплошные, жирные, их нельзя пересекать, это смерти подобно. Но и Рита сейчас подобна смерти - тихая, бледная, тоненькая. Оттого и желаемое не случается, оттого и путаются мысли, оттого и пустота где-то там, где глубже, чем сердце, глубже, чем душа. За пределами границ, за пределами немыслимого, спрятанное в боли времени и течении биения сердец.
Рита немного очнулась, когда оказалась перед зеркалом.

«close my eyes» Рита

Стоит отдать должное талантам Блэка, он умел развлекаться и получать не меньшее удовольствие от жизни и без бутылки пойла, каким бы выдержанным и сочным оно ни было. Но иногда ситуация требовала, а он не любил расстраивать женщин, потому вёлся и шёл у неё на поводу, чтобы по утру получить вот такую вот опухшую, кажущуюся ещё более зелёной на фоне золотистых веснушек морду и разрывающий на части черепушку колокольный звон в придачу. Тремор рук тоже никто не отменял, а потому бутылку с водой удалось открыть не сразу. Пара глубоких глотков, опустошивших ёмкость почти на половину, тут же попросились обратно, и Зеро посчитал, что он не в праве им отказывать. Повторив процедуру с полосканием рта, Блэк просто сполз на пол и прислонился виском, в который изнутри кто-то ломился с монтировкой наружу, к холодному фаянсу унитаза, громко и с удовольствием застонав. По всему выходило, что ему бы удалась роль слонопотама или пионерского горна в детском утреннике, и в какой-то мере сейчас он раздумывал о том, а не сменить ли ему род деятельности. Думал, конечно, не в серьёз, обрывочно, скользя по мысленному потоку, представляя, что делает это, с ногами забравшись в оцинкованный тазик и прижав колени к груди. Нет, всё-таки похмелье никогда не было его любимой болячкой.
«Who can tell when summer turns to autumn» Зеро

http://se.uploads.ru/xKjQ9.png

Hysteria

Лучшая игра недели

Я не причислял себя ни к пессимистам, ни к оптимистам, ни даже к реалистам, словно чувствовал, что находился вне этого распределения, деления на категории, со стороны, казалось, отрезанный от этих обыденных понятий, которые так часто можно услышать в обществе, и не только от этих. Я не причислял себя к карьеристам, хотя обожал свою работу и мог на ней ночевать, не задумывался над тем, есть ли во мне романтичные черты матери или деспотичные отца, нехватка внимания от сестры, эмоциональная неуравновешенность от брата. Отличаясь от своей родной семьи, я так же не находил связи и с реальным миром. Абсолютно никаких. Мои увлечения были в пределах нормы, я бы не смог ничего назвать из того, к чему питал бы бешеный интерес, захватывающий тебя с головой, чтобы просто не было в голове места для чего-то другого. Из кино я предпочитал больше классику, из книг - детективы, хотя иногда заносило и в фантастику, любил театр, в музыке не был прихотлив, и слушал чаще всего радио. И вот так вот я был оторван от привязанностей любого рода, кроме одной единственной.
Мой брат.
Если и были в семье Кадди несчастья, то они все определенно одним за другим били его, жестоко и беспощадно, с самого детского возраста, а может и с рождения, когда ты еще не в состоянии сам делать осознанный выбор, но все равно не можешь противиться заложенным генам. С чем родился, то и получай, живи, мучайся, борись, избавиться не сможешь. Этот невидимый глазу дефект, что сложно распознать до появления первой и серьезной агрессии, не поддается полному излечению и становится клеймом. Мать, не умеющая держать дистанцию, словно отрицающая существование комплекса, отец, вечно подчёркивающий и гнобящий собственного сына за него, не способствовали легкой жизни, а лишь усложняли ее.

Нейтан

Когда же моя опрометчивая ярость дала волю себе, я совсем не задумался о том, что этим порывом смогу навредить кому-то помимо отца, поэтому осознав, что моя сила направилась совершенно иным путем, тем, коим я никогда бы не позволил себе пойти, моё лицо в мгновение исказилось болью.
- Нейт, зачем ты влез? – все еще горячо восклицал я: быть может в уме процесс сознания содеянного прошел в секунду, но вот телу потребовалось немного больше времени. – Он должен заплатить за причиненное им зло! – и в тот же миг вся моя скорбь вновь обратилась в гнев, направленный на единственного человека в этом доме, который его всецело заслуживает. Но все мои порывы уничтожались одним лишь взглядом Оноры: она была в ужасе, в оцепенении от моего поступка – я никогда не чувствовал еще такой горечи и разочарования, исходящих из её глаз. Меня это настолько потрясло, что я словно каменной статуей замер, не чувствуя, как мои мышцы напряженно зудели, а старший брат пытался внимать к моему здравому (ли?) смыслу.
- Что? – придя наконец в себя, я разжал пальцы, что были сомкнуты в крепкий кулак, и почувствовал облегчение во всем теле, которое начинало постепенно расслабляться. – Прости, я не… - в смятении я блуждал потерянным взглядом по полу и крутился вокруг себя на месте, будто не мог найти чего-то. Себя.
Я подвел её.
Она разочарована во мне.
Мне больше не увидеть ее любящего взгляда.
Внутри я задыхался от презрения к самому себе, чередуя это с жалостью и досадой от того, что не мог принять факт ее предательства: она встала на его сторону! А как же я? Как же наше волшебное понимание?! Вокруг всё кружилось, перед глазами пятнами застилалась комната – мне пришлось сесть обратно в кресло. Я не замечал ничего в эту минуту, во мне бушевало противоречие.

Финн

Все, что нас не убивает, делает большую ошибку

Ой, все! – Вздорно промелькнуло в голове, когда вместо того чтобы по старой дружбе, ну или польстившись на заметную предрасположенность девицы, мужчина ответил ей стойким отказом выкладывать все свои секреты по первому требованию случайно оголенного в расшнурованном вороте рубахи плечика. Будто бы в самом деле был он умудренным опытом и не первый раз видел перед собой хитрую особь женского полу, хитро стреляющую на него алчными глазами. Впрочем, сама Радея опыта в этом деле, а точнее способе выведывания мужицких тайн, почти не имевшая, и не думала им пользоваться, а то что рубашка у нее поехала, так и вовсе не заметила поначалу, только когда жужжащий кровопийца, коему не страшен был ни снег, ни зной, ни аромат дурмана, впился в нежную кожу, оставляя после себя раздавленную звонким шлепком кровавую лужицу. Отерев ладонь о подол, девушка немного протрезвела от внезапного приступа любопытства и усевшись по другую сторону от сложенных вместо очага вещей, привела себя в порядок, потуже зашнуровав ворот, чтобы мало ли какая нелегкая и кривая поведет их дальше, но чтобы на этом пути никакая тварь не смогла более покуситься на святое и нежное.
А кривая повела, поначалу нерешительно, собираясь с духом, и не потому что не пробовала она этой самогонки ранее, а именно потому что пробовала и еще как! Сложно подходить в процессу изучения, а после писать диссертацию по материалу, о котором знаешь только с чьих-то слов, хотя и такая глава, по изучению влияния тролльего самогона на расы и народы Белории у нее была, с опросами населения, выяснением их ощущения и особенно предельной нормы на организм средне статистического тролля, гнома, эльфа или человека, благо гостей на той самой свадьбе собралось всех цветов и размеров, вот только после собственно проведенной дегустации угощений, перо в непослушных пальцах держалось весьма неуверенно.
Медея/Радея

Совсем не они с дорогою ошиблись, видать... или ошиблись, но еще в начале пути, когда рискнули выбраться на тракт пешью, поскольку идти было чересчур далече, и слишком опасно в одиночестве, если бы оба они не были чародеями, а в своих боевых способностях Драгон, к примеру, нисколько не сомневался. Разве что, конкретно сейчас, когда водил пальцем, да бородой по карте и не мог справиться с дурнющим ощущением того, что рядом с ними нечисто что-то, с тех самых пор, как миновали они дурман-поляну и выбрались из-за ее спасительных берегов. Напряжение, какая-то тяжесть могильная висела в воздухе, что влияло и на неприятную тишину в отсутствие птиц да гадов, заунывный кашель ворона да болезные скрюченные деревья. И магистр никак не мог припомнить, чтобы в прошлый раз происходило нечто подобное - что изуродовало это место, и не идут ли они с девицей на погибель себе? Дорога-то тут одна была - вона к тому мосту чрез широкую в этих краях Вилюку, не каждый нетопырь одолеет, что в устье впадала в Великое Северное Море, да и купцы о своих планах не умалчивали. На привале мужчина даже прикинул, а не отослать ли ему пару поисковых чувствительных импульсов, чтобы хоть как-то разузнать о том, что ожидает их впереди и почему его начинает мутить совсем не от выжранного вчера. Но те не вернулись... Вот оно, самое время было бы повернуть обратно, прочь от неведомой грозы, да кому, как не ему самому было еще рождением предначертано с такою Тьмою и сражаться не на жизнь, а на погибель?
- Неспокойно здесь, - угрюмо подвел мужчина, подымаясь с привала и взваливая на себя всю ношу, которую мог упереть, остальное попросту в руки не влазило и была героически подобрано девчонкой, что кривилась на обувь свою так, будто сколдануть не могла себе дабы впору была. - Бросил бы здесь тебя, чтоб не ходила в самое пекло, но не думаю, что тут безопасней будет - держись рядом, вот и все.
Рэй/Драгон

riders on the storm.

В попытках пробраться в первые ряды, я задеваю локтем кого-то из толпы. Проигнорировав возмущенный бас, я прорываюсь все ближе к треку, по которому сейчас колесит мой друг. Наконец, оказавшись в гуще событий, я пытаюсь уследить за происходящим, но терплю неудачу. Зрение подводит меня в самый неподходящий момент, и, я пытаюсь сконцентрироваться. Не получается.
Беспокойство, которое я испытываю мешает мне, но я впервые за вечер чувствую себя частью той шумной толпы, в которой сейчас нахожусь. Все люди, которые меня сейчас окружают испытывают эйфорию, наблюдая за происходящим, впрочем, как и я. Уверенность в том, что Кларк выиграет меня не покидает ни на минуту, хотя я и начинаю сомневаться стоило ли ставить на его победу так много зеленых.
Тайрон и Маркус идут практически ноздря в ноздрю, но Charger Кларка немного отстает, что меня совсем не радует. Сжав руки в кулаки, я жду, когда парни домчат до последнего поворота. Наблюдая за предыдущим заездом, я понял одну вещь - если у Тайрона и есть шанс догнать соперника, то он сделает это, именно, на этом чертовом повороте. Нервы на пределе. Кларк вырывается вперед: еще несколько секунд, и, вот уже финиш. Друзья Тайрона ликуют: я вместе с ними. Йен и ребята подбегают к машине, и, начинают бешено стучать по ней. Я реагирую на победу друга более сдержанно, и, стою немного поодаль. Пока Маркус поздравляет Тайрона, Йен возвращается ко мне, и, сразу же отсчитывает мне мои кровные и 500 сверху. В этот момент к нам подходит Кларк, который не без удивления смотрит на меня, забирающего свой выигрыш. 
- Эй, ты что, ставил на меня? - парень задает вполне логичный вопрос, на который получает утвердительный кивок. Я ловлю на себе одобрительный взгляд, и, замечаю, что улыбка на лице бразильца становится еще шире.
Сэмюел

Когда я решил привезти сюда Сэма, я знал, что примерно этим все и закончится. Элмерз все же прочувствовал всю атмосферу, да еще и подзаработал. Главное, чтобы он не подсел на ставки, а то знавал я одного паренька. Маму готов был продать за возможность выигрыша. Но в случае с другом я чувствовал, что он поставил потому что верил в меня. Это воодушевляло больше, чем ожидание моих зеленых за этот заезд.
Как только толпа моих знакомых отошла от меня наконец, Сэм повис на моей шее. Мне было приятно. Сэм так завелся, что начал приглашать этих обормотов домой. Знал бы он, что они нам все разгромят, и что после таких гостей проще будет найти новое жилье чем убирать старое, так бы никогда не сказал. Я посмеялся, представив как Глория пожирает последние остатки продуктов, а Йен разбивает очередную бутылку с пивом.
Я все же решаю, что пора уже отчаливать отсюда, потому что все таки хочется немного поспать и отдохнуть, хоть я и люблю своих друзей. Основная программа развлечений для Элмерза была пройдена, и я со спокойной душой сообщил ему, что пора бы уезжать. Он кстати против не был. Впечатлений видимо нахватался по полной. Пока мы ехали к нам на район, он успел мне поведать обо всем, что увидел. Сэм толсто намекает на желание покушать, а  я тем временем смотрю на бензин и замечаю, что нужно подзаправиться. Я принимаю это незамысловатое предложение и останавливаюсь на ближайшей бензоколонке тире забегаловке, и иду пополнять стратегически важные запасы. Останавливаю свой выбор на паре хот догов и газировке, проплачиваю бензин, и иду назад к ожидающему в машине другу.
Я отдал ему все что купил, и думал начать есть прямо тут, но Сэм сгенерировал очередную не плохую идею поесть где-то еще. Он был слегка прав, так как вид на помойки очень отбивал аппетит.
Тайрон

The devil's own

Думал, будет легче. Привести в порядок мысли, найти среди изменившихся до неузнаваемости улиц осколки памяти, собрать, стряхнуть пыль, склеить, подогнать черепок к черепку, но нет. Вместо чашки - уродливый голем, замешанный на крови. Не клеится. А клеится, так страшно.
...на Кони-Айленд за ним полчаса идет бездомная старуха, крича в спину о метке дьявола и близящемся конце света. Он не оглядывается.
...он покупает на остатки мелочи кофе на пляже и медленно выпивает его на лавочке в компании бродячего пса. Когда уже собирается уходить, к нему подбегает мальчишка, бросает в пустой стаканчик два четвертака, и уносится, счастливый, к благообразно улыбающейся женщине с коляской. Джея не удивляет: поношенная армейская куртка, длинные волосы и борода делают его похожим на бездомного. Впрочем, он и есть бездомный. Октябрь холодный, с утра были заморозки, и у него до сих пор болит горло.
...видит вывеску на арабском языке, заходит.
"Откуда, хабиби?" – он не сразу понимает, что к нему обращаются не на английском. Звук чужого грубого языка заставляет болеть уродливые шрамы на спине. «Ниоткуда» - отвечает он, поводя плечами, будто это может облегчить фантомную боль. Радиоволна шипит чем-то попсовым и восточным. Зеркало засижено мухами, но пол чистый, пахнет мылом, кофе и специями.
Взгляд старика цепкий, черный и немигающий, когда он начинает говорить, глядя в упор на него.
Джей пулей вылетает из цирюльни, когда осознает, что понимает. И что его «ниоткуда» было не на английском.
Он останавливается когда полоса океана скрывается за домами, от боли в колене. Не стоило идти так быстро.
В рюкзаке за спиной - бутылка воды, полотенце, перочинный нож, снятая с веревки толстовка и яблоко.
Джей

У МакГроу теперь было очень много времени. Бесцельного, абсолютно бессмысленного.
Утром он на кухне отработанными до автоматизма движениями включал поочередно чайник и кофемашину, доставал из холодильника остатки вчерашней еды, засовывал в микроволновку и несколькими нажатиями запускал режим разогрева. Когда звучало поочередно несколько сигналов о готовности, он наливал себе кофе и уходил, оставив завтрак нетронутым. Обед был нисколько не лучше завтрака, а ужин оказывался немногим лучше, чем обед.
Джеймс терпеть не мог увязать в людях и в чувствах. Раньше он вообще считал любую зависимость ненужным приложением к жизни. Но Джеймс застрял. Безбожно, отвратительно, безвариантно и намертво увяз. Застрял в этих до жути одинаковых днях и ночах. Тоска, уже привычная и унылая, давно засела под рёбрами и обосновалась там, кажется, навсегда. Повседневность не воспринималась. Никак. Вообще.
Очередной день скатился к вечеру, и уже со стопроцентной уверенностью его тоже можно было смело выкинуть на свалку. К огромному вороху таких же дней, которые он уже выбросил за ненадобностью и однобокостью.
Наверное, стоило пожалеть о прошлом. Прошлое сейчас казалось... Сложнее? Или наоборот, проще? Доигрался. Так всегда бывает, когда слишком долго лжёшь самому себе и всем вокруг. Каждый день и каждый раз все по кругу - два шага, поворот, ещё два шага, лестница на второй этаж. Ещё два - и выход на крошечный балкон квартирки. Вечное круговое движение, подчинённое плавному и, на первый взгляд, незаметном ритму. Упорядоченный хаос. Систематизированный кромешный ад.
Он знает, что сегодня воскресение, потому что перед входом в школу разбиты палатки с едой и напитками. На столах в стороне лежат вещи, которые нуждающиеся могут взять бесплатно.
Джеймс

Если ты рядом

- Забыл сказать... - чуть ли не летит вслед за парнем. Мысль вылетает из головы сразу же, как только он видит, что Хью теряет сознание, сползая по стенке, от чего Кэри не на шутку пугается. А кто бы ни испугался? Даже если ты можешь сохранить "лицо" даже в самой опасной или безвыходной ситуации, это не защищает от внутренних метаний.
Мысленно собравшись, мужчина опускается на колени рядом с бесчувственным Мэтьюсом, пытаясь решить, как лучше привести его в чувства. Итого становится стакан с водой, принесенный с кухни. К счастью у них были пара пяти литровок с водой, недавно купленных в ближайшем супермаркете. Пить воду из-под крана, пусть и кипяченную ему совсем не улыбалось. Да и здоровье дороже, кто знает, что можно подцепить.
Кэри опять усаживается на колени, прикладывая руку ко лбу парня, поглаживая его.  Он невольно любуется лицом напротив, которое как ни странно было расслаблено. Хотя изредка на нем все же проскальзывала какая-то хмурость, будто его владельца что-что беспокоит или причиняет боль.
- Давай, приходи в себя родной, - обеспокоенным тоном.
Признаться честно, Галлахер сейчас очень-таки напуган, но старается быстро справиться с собой.
- Это я у тебя должен спросить. Судя по тому, что ты по цвету почти сравнялся со стеной, тебе явно стало не хорошо. У тебя что-то болит?, - помогает подняться, бережно беря за талию и ведя к кровати. Мужчина молит Бога, чтобы это было простым обмороком, а не чем-то серьезным. Хотя, даже если потребуется лечение, денег оплатить его, у Кэри вполне достаточно. А говорят, что не в деньгах счастье? Любовь на них точно не купить, а вот то, что сделает тебя счастливым - вполне себе.
Кэри

Хьюберт уже и не помнит, когда в последний раз терял сознание. Ну, кроме того случая с нападением брата, а так точно никогда такого не было. Однако ощущения сейчас больше похожи на какой-то приступ, когда перед глазами все темнеет и на неопределенное время становится плохо. Признаться, он даже не понял, падал в обморок или просто закрыл глаза и отключился. Кэри в момент пробуждения парня выглядел так, будто Хью по меньшей мере чуть не умер.
    - Бок снова разболелся. Я выпил таблетку, успел прислониться к стене, а дальше ничего не помню, - врач на последнем осмотре ведь сказал, что все хорошо. Тогда почему боль снова вернулась? Неужели из-за короткой пробежки? Ладно, хорошо. Я больше не буду так делать, только уходи быстрее, - мысленно взмолился парень, но подобным способом явно не получится вылечить себя. – Всего лишь немного пробежался от остановки, потому что не хотел опоздать на встречу с подругой, - взгляд Кэри не предвещал ничего хорошего, так что Хью тут же добавил. – Врач говорил, что все нормально и целый месяц уже прошел. Может быть, они там что-то не досмотрели…
    Пытаться обвинить врачей это не лучший выход, но вряд ли такая боль может быть от подобной небольшой физической нагрузки. Он же не тяжести таскал и не двигал ничего, чтобы повлиять на швы. Они зажили и не разошлись, такое бы Хью точно заметил и почувствовал. Здесь что-то другое.
    - Ну, это не простуда и не отравление, чтобы кормить меня всякими бульонами, - Мэтьюс устраивается на кровати, подложив подушку под спину. И ему совершенно точно не хочется сейчас ни в какую больницу. Хьюберт вообще не особо любит кабинеты и палаты с белыми стенами и весь тот запах лекарств.
Хьюберт

http://sd.uploads.ru/ZTfE5.png

http://funkyimg.com/i/2yJfP.png
Сара
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2yDU1.gif
Алисия
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2yKj9.png
Ева
посмотреть

http://s9.uploads.ru/wHZCD.png
Дамиан
посмотреть

http://se.uploads.ru/fEQI0.png
Маркус
посмотреть

http://s4.uploads.ru/Pab1N.png
Итан
посмотреть


0

86

З А Я В К А    О Т    Ч А Р Л И

http://s7.uploads.ru/Dt5dl.jpg

Имя персонажа: irving oz
Возраст: ~35
Внешность: tom hardy
Род деятельности: обсудим


Описание персонажа

Отношения с персонажем:
каждой девушке нужен сомнительный друг;
каждому моему персонажу — товарищ Харди.

Описание персонажа:
Они сказали тебе - "жди здесь".
Сказали так громко и отчетливо, словно ты - глухой камень на их шее и читаешь исключительно знаки по растянутым губам (отрывистое "и", размыкать рот на "е"). Словно ты умственно-отсталый. На их месте ты бы с собой не церемонился - такого добра в каждой подворотне, проще перебить ноги, сломать руки, бросить на дно колодца, да и то - никакого сладу: язык срастется, говно не тонет, а мстить ты придешь грязно, размазывая на пороге чужую кровь, копоть, соль, только бы не падать в это вот всё:

- где вы находились с одиннадцати до двух? кто может подтвердить ваши показания?
- здесь тебе не отель, ублюдок. выбью из тебя дерьмо, сколько бы в тебе не осталось.
- вы знакомы с убитым? почему в завещании значится ваше имя?

Город пахнет потом, влажной кожей и кислым дыханием. Не то чтобы это было самым жутким, что тебе доводилось чуять. Но все-таки приятного мало. Сколько ты здесь? Неделю? Две? Третьи сутки? Рука дрожит, если свести указательный с большим пальцем. От напряжения засохшая корочка на костяшке лопается, и сукровица растекается, собирается в выемке на ладони. Откидываешься на спинку стула, скрежет металла отдается в ушах визгом. Вытираешь средний палец о бумагу - такое вот чистосердечное признание.


Здесь по-прежнему пахнет оливковым маслом, рукколой и выпечкой. Это сбивает с толку.
Было время, когда это он делал ей чай в пять часов утра, разминал ноги, сушил полотенцем волосы. Было время, когда раздетыми они ладили лучше, чем одетыми. Было время, когда он ничего от неё не ждал. Его мать всегда говорила "ведьмы существуют", и наблюдая за Чарли, её заражающей улыбчивостью, лаковой вежливостью, суеверным распорядком - он знал, что такие, как Шарлотта Бронсон, никогда не появляются на семейных обедах, сколько бы приглашений они не получали, не помнят дни рождения, праздники, важные даты. Было время, когда Озу казалось, что эти вещи устраивают его такими -  в конце концов, он женат. Он женат, и сейчас его женщина видит девятый сон, его сыну восемь, и завтра он проснется, и они вместе пойдут на озеро ловить рыбу и кидаться камнями на спор. Но здесь пахнет корицей и выпечкой, и Ирвин Оз ещё помнит, как они выбирали эту квартиру. Помнит, как делали ремонт по каким-то дурацким правилам, как засыпали на новом диване голова к голове - она собиралась жить здесь, эта женщина с лицом ребенка. Привздернутая бровь, сталь пуговиц, серебряная нить цепочки. Прозрачные тени, водная гладь.
Когда они встретились, ей было семнадцать, и она крутила в ладонях грецкий орех, невероятно серьезная, невероятно бледная, и он подумал, что она похожа на женщину, которая долго шла издалека. Преодолевая пустыню, чуму и голод. Полгода спустя Оз узнал, что кухня помогает ей расслабиться, а если сдвинуть в сторону её стопку журналов - жди беды. Но тогда он смотрел на неё и думал, что где-то на дне темных зрачков есть место для него - только для него. Он предложил ей заняться любовью, она ему - войной.
- Почему ты здесь, Оз?
В её словах он услышал возможность посвятить себя чему-то большему - причина, по которой он здесь. Но Ирвин забыл об этом - о женщине издалека и своем чувстве причастности. Он забыл о ней, а когда вспомнил - выяснил, что его здесь не ждали.
- Я скучаю по тебе.
Она склоняет голову набок, язвительно улыбается, прежде чем спокойно и обстоятельно разложить по полочкам их дела:
- Да ты говна въебал. Что я за девушка, по-твоему?


Камень врастает в основании отцовской хижины. Ты много раз слышал, что нельзя говорить о мертвом, как о живом. Повторяй заклятие, чтобы выбраться из колодца, прежде чем голос утянет на дно. Склоняйся над каждым, но не подавай знака. Иначе отражение заберет тебя с собой.
Но ты не удержался, и теперь за тобой идет дьявол.


Ваш пост

пост

- Ну, и кто тебя так? - смотрит не хорошо, вот что, разводит руками, дурачка строит - плавали, знаем, тянет гласные, как герой сопливых романов. - Краса-а-авец.
- Языком чеши больше, ага.
И стоянка не хорошая, плохая. Зачем согласился - черт знает.
Развлекай теперь шута горохового. Язык укоротить ему, любезному, что ли.
Мать говорит: руками не трожь, ох, Кит Марлоу, что ж ты творишь со своей бедной матерью, сама тянется потрогать рубец белесый - растянулся канат по Нилу от шеи к паху. Любите меня такого, другого - не надо. А шрам, говорит, твои премиальные после аварии, дурья твоя башка, врачи знаешь сколько зашивали?
Да даже если бы и знал, не признался.
Кто б собрал теперь память из тех черепков, что остались.
Нет, некогда.
- Товар берешь?
- Беру. Без тебя беру.
Стало быть, и могилку выкопали. Стало быть, приляжем.
- И не стыдно обманывать?
Хоть бы раз ещё встретиться, потрясти кулаком перед Костлявой, посмотреть ей в глаза - как оно там, на том свете, так ли жарко по ту сторону взведенного курка. Поглядел - и увидел: пляшут. Толпой. Ломано, дергано, навзрыд. Деревянные болванчики, послушные марионетки. Высыпались из коробки игрушечными солдатиками. Кто-то их за ниточки дергает, дергает, они и пляшут - от развязки к кульминации. Идет, хорошая. Беду отводит. (Ай, у моей любимой красивые глаза) Смерть отпугивает. (Ай, я за ней иду через чертовы врата) С мягкой укоризной головой качает. (Посмотри же на меня, не отталкивай) Грозит пальчиком. Сонной дремой, нетрезвым счастьем - душа вьется, в ноги бросается узнаванием.
Расплывается.
- Кто обманывает? Ты скажи, разберемся. Деньги бери, для друзей - не жалко.
Пистолет лежит между ними на асфальте, шут протягивает сумку, дружелюбно скалится:
- Ты мне сразу понравился.
Будто не видит.
Кому рассказать - не поверят. На смех поднимут. Не подавятся. Нельзя так жить, ох, нельзя. Тяжко. Мысль вьется назойливой мухой, прибить бы, да толку. В груди барахлит, тоска наваливается, будто нет света - ни того, ни этого. Будто вынули кусок мяса, подразнили да с носом оставили.
Чудится струны скрипки, жар покатых плеч. Чудится. Сорока. Бирюза. Полынь.
Было?
Не было?
Будет?


Личные требования к игроку
Это лишь наброски, я могу придумать сотню историй с этим персонажем. Приходите - обсудим.
Только пишите, пожалуйста, хорошо.
А вы любите постмодернизм так, как его люблю я?


Связь с вами
лс

0

87


http://sf.uploads.ru/MdR1o.png

http://se.uploads.ru/ouXaT.png

Ночь. Ночной сумрак обуял это проклятое место в тот час, когда я въехал в него. Мелкий город. Мелкие люди. Я и не думал ждать до утра - мое дело не терпело никаких отлагательств. Если эта легавая сука еще была в пределах досягаемости, я не должен был позволить ей уйти, скрыться и затаиться до тех пор, покуда меня не оденут в браслеты обжигающие льдом безнадеги. Возмездие... От него не укроется никто. Ни законники, ни джентльмены с большой дороги, ни продажные женщины, ни даже я. Но, в отличие от них, я все же рассчитывал еще некоторое время поиграть в салки с Безносой Леди. Дождливая промозглость пробирала до костей, когда я остановил машину у дверей безымянного кабаре, по одному взгляду на обшарпанные стены которого можно было разглядеть всю подноготную этого злачного заведения, и перечислить все темные делишки, что проводились под его крышей, а также с ходу определить, чьи ладони были в нем самые потные. Именно сюда и лежал мой долгий путь из такого же Богом забытого места, будто брат-близнец всех штампованных городков, где улицы походили одна на одну как пару капель, что теперь стекали с полей моей шляпы, а люди разнились лишь историями. Моя - стала роковой не только для меня самого.
Вряд ли что-то могло меня заставить покинуть свою дыру, как трясина затягивающую любого, кто ненароком в нее попадал, когда тленная апатия одолевала члены и позволяла роиться лишь мыслям, сумрачным размышлениям о бренности всего, что творили мы с отцом, за что ни разу не дрогнуло сердце, когда мы грабили, убивали, убивали и грабили, но у каждой повести должен быть конец, и наш вышел трагичным - отца в перестрелке грохнул полицейский комиссар, хотя тот выстрел я принял будто в собственную грудь, и я... И я решил, что покоя знать не буду, пока от моих рук не падет ни эта легавая шкура, ни ее выродки. Смерть за смерть, кровь за кровь - а моя душа катастрофично истекала кровью. Ну, или тем, что в ней бежало вместо нее, тугое и маслянистое, будто вонючая нефть, отравлявшая сущность и холодившая жесткие пальцы, готовые нажать на курок.

читать продолжение: «Among the Living»

Рэй!
Мишаня! Какой ты Михаэль, когда ты Мишаня, нууу!
Твоя пластическая операция не спасла тебя от поста недели, а любой поступок наказуем – вот тебе кара за содеянное, поздравительная речь моя оно же.
Думаю, ты не совсем готов к тому, что именно этот твой пост получил пост недели (как вспомнить, в какие мы рамки зажаты, так поневоле воспользуешься твоими навыками маньяка, чтобы покоцать нашего идеолога). Но, видимо, талант и харизма твоя убийствена и незатыкаема никакими форматами и скобочками. И первое лицо сдюжил, и деепричастия сократил до ёмкости двух строчек, ай, ляпота!
И, на самом деле, я тебе благодарна, что ты не отказал мне в, казалось бы, типичном для тебя  предложении, а-ля «Ой, а сыграй убийцу? :з». Харизматичные отбросы общества, талантливые маньяки-хирурги, а теперь ещё и грешные инфеционисты (почти). Самое то, чтобы шутить про палочку Коха, но ты ж, ясный бантик, выше этого. Эстетика тёмной стороны, она такая.
Вроде как, данная рубрика дана нам, чтобы сказать соигроку немного хороших слов, которых и под наркотой-то не набалакаешь. А у тебя тут вроде пластическая операция профиля произошла, туда-сюда…
Итак, вскарабкавшись на табуретик, пожелаю тебе запоминающейся и неповторимой игры за биоинженера с двойными стандартами, кучи лучших постов, лучших игр и лучших табличек. А я знаю не понаслышке, что мочить ты можешь красиво. И смотри там, чтобы ни в одной пробирке не бомбануло, а то плакал наш Манх, вымрем все хд И Меду в шпильках без бахил и спецкостюма к себе не пускай, а то знаем мы, ага…
Но это в целом, а у нас тут частный вопрос нашего эпизода. Надеюсь, тебе с нами незатруднительно. Надеюсь, тебе с нами хоть немного нравится. И я очень надеюсь, что сотрудничество будет плодотворным, нуарным, с тебя кровяка и маньячность. Но тебе же это несложно, правда?
И, кажется, у меня что-то сегодня с речами не очень от слова совсем. Поздравительная экзекуция заканчивается почти принудительно. И раз уж не получилось добить тебя словесно, добью физически. Расчищай взлётно-посадочную полосу, к тебе полетели поздравительные обнимашки! Они из тайги, поэтому чутка дикие. Так что берегись, картофельный мишка, против моих обнимашек нет контрприёма!
   
(с) Рита
Дорогой Рэй, а теперь венский Мишка, я поздравляю тебя с почетной наградой. Ты в очередной раз продемонстрировал всем, что маньяки у тебя выходят что надо, и я надеюсь, что наше вролевое сотрудничество будет столь же продуктивным и в дальнейшем. Спасибо крошке-Рите за то, что свела нас под флагом нуара. Спасибо тебе за то, что тазики для пафоса понадобились даже многим раньше, чем мы все предполагали. Ура, дорогой, ура! На эту неделю ты лучший, пиши больше, жги напалмом, опаляй всех своей зашибенной харизмой и просто оставайся самим собой, таким, каким тебя все любят на этом славном острове.    
(с) Киллиан
Итак. Ты снова это сделал, мой мрачный друг. Снова, уже который раз и, кажется, ругаться бесполезно, пора просто смириться и поздравить. С лучшим постом тебя, хирург моего сердца. Ты снова написал зашибатый пост и не важно в каком он там настроении писался, ведь главное результат! А может, это способ заставить меня читать твои игры не со мной? Хитроооо… и я же ни сколько не жалею о прочитанном. Очень атмосферно, нуарно, мрачно… От поста веет холодом и мраком, промозглым вечером, запахом табака. Слышны звуки старого кабаре, чувствуется его антураж, и главное, опасность! И ведь эту опасность создаешь именно ты. Так что еще раз с лучшим постом и открытием новой игры, от которой я желаю тебе получить море удовольствия.    
(с)Медея

https://66.media.tumblr.com/4503d7e6cfca3cf942d150e14e1d4500/tumblr_octdw9l2iT1us77qko1_1280.png

http://sd.uploads.ru/WqjJZ.png
Син

http://sf.uploads.ru/DpkdT.png
Кит

http://sh.uploads.ru/oibsv.png
Медея

http://s4.uploads.ru/SBXnt.png
Мэд

http://s9.uploads.ru/9n5AN.png
Рита Мэй

http://s1.uploads.ru/hadBN.png
Рик

http://se.uploads.ru/bzNsL.png

У него есть глупая привычка — мысленно играть в странную игру, чтобы скоротать время или отвлечься от головокружащей бури событий. Правила просты: считать до семи, отмечая в голове важное событие в своей жизни, имеющее огромный вес. Некоторые события теряют свою важность, и на встречу им приходят новые, некоторые — неизменно стоят на своей позиции, напоминая, что бытовая повседневность, наполненная мнимыми красками гуманности, спокойствия и умиротворения, не так уж и плоха.
Один.
«Кулаки ноют, а запах крови все еще слышим и неприятной влажностью ощутим на верхней губе. Ему знатно прилетело по лицу, однако, ему двенадцать лет и он впервые осознает, что бить — так же больно, как и получать тумаки в ответ. Но не окрепший ум понимает: к такой боли можно привыкнуть, раствориться, получая моральное наслаждение от секундного чувства справедливости.
Маркуса ничего не волнует: сейчас он лишь думает, как отреагирует на такое известие мать, и закроет ли директор школы глаза на первую драку своего ученика, решившего после очередной травли пойти в наступление.
Закрыл, кстати».

«into the ocean» Маркус

Понятие любви их семье было чуждо. Может, и было что-то когда-то между родителями, но в отношении собственных детей я не питал подобных иллюзий, и окончательно они разрушились в тот момент, когда Онора мягко настояла на отъезде Финна, прекрасно понимая, как именно он это воспримет. Мне не нужно было жить в этом доме, чтобы видеть их общение между собой, когда брат держится почтительно, казалось, ничем не выдаёт себя и своего «особого» отношения, а вот мама словно забывала об этом, отстранялась в свой собственный мир идеальной семьи, как было и со мной, когда Нетрин взял полный контроль над старший ребёнком, не встречая никакого сопротивления со стороны супруги. Я бы запомнил, потому что тогда я ещё думал иначе, как маленький мальчик, что любил играть в свои машинки, бегать по саду и падать на роскошные кусты, а потом заметать следы, обожал помогать матери готовить, хотя больше пачкал и ее, и себя и всю кухню, задорно сменяясь и совершенно не боясь маминого шутливого укора. Я помнил лишь образы, мимолётные видения, дразнящие и уводящие за собой в непроглядную тьму с редкими просветами жизненной линии ребёнка, что лучше запомнил тиранию родного отца, чем ласку матери.  Но, кто знает, что было бы, если бы все было наоборот. Я не испытывал открытой ненависти к отцу, как это было с братом, или к матери, как с сестрой, просто потому что благодаря Неирину научился сдерживать любые эмоции, думать прежде всего головой и рассчитывать свои шаги вперед.
«Hysteria» Нейтан

Чем дальше они шли по старому тракту, некогда хожему всяким людом честным от мала до велика, без опаски нарваться на нечисть страшную, а лишь на разбойников лихих, которые за честь свою разбойничью считали по кустам местным рассесться и глазами сквозь обманную повязку зыркать, да арбалетным болтом спины прохожих провожать. Нельзя было пройти по главному тракту две столицы соединявшему и не встретить кого на пути своем, пусть то дитя малое, на руку ловкое, или караван очередной, а то и застрять вместе с ним посреди леса, когда у впереди идущей телеги колесо сорвется. Но в этот же день, а то и последнее время, как могла судить травница, поменялся уклад жизни краев этих. Отвернулась правая рука от левой, в тот момент когда короли двух держав разругались из-за очередного сумасбродства царственных персон, когда сказал король Наум: «Не жана она мне боле, не жана!» и погнал сестру Волменского короля прочь со двора. Простой же народ еще поддерживал связь между двух государств, наведываясь к брату, свату, коих по обе стороны границ было достаточно, но видно последнее время и эта нить разорвалась с руки лиходейской, оставив лишь одиноких купцов, которым яркий блеск монеты был куда дороже патриотизма.
Или же сказками были рассказы эти, сплетнями, что разлетались по городу приукрашенной песней, когда на самом деле Королева лишь приболела и потому не показывалась в свете, хворь свою скрывая под просторным халатом. Кто же знать мог о том?

«Все, что нас не убивает, делает большую ошибку» Медея/Радея

Со временем, ты перестаешь верить. Даже самым близким людям. Со временем, ты перестаешь доверять, закрываясь и отдаляясь все дальше, думая лишь о том, что если еще хоть раз позволишь хоть кому-то приблизиться к тебе, то просто более уже не сумеешь справиться с ядом, который вновь пробежит по венам с твоей кровью. Каждый раз, когда делаешь шаг ближе, ты знаешь, что когда-то этот шаг был бы более уверенным. Знаешь, что когда-то в прошлом, ты еще не боялся боли, и твое сердце не было прогнившим насквозь. Год. Или два назад. Может, целая жизнь. Ты просто уже и не помнишь, когда это именно было. Когда ты был самим собой. Когда открывался людям и не боялся смотреть в их глаза. Все это до той поры, пока не набретаешь на одного единственного человека, которому и говорить ничего не надо. Достаточно всего одного прикосновения, которое намного честней любых сказанных слов. Одно всего лишь прикосновения, когда ты вдруг осознаешь, насколько же ты одинок в жизни и все потому, что почему-то убедил себя, что не имеешь право кого-то любить. Что тебя невозможно любить. Но после... тебя как будто толкают в спину со скалы. Ты доверился. Ты даже сумел повернуться спиной. Веря. Зная. Что тебя не толкнут, а как раз наоборот, удержат от шага с пропасти, а если и нет, то шагнут вместе с тобой. Ты... все, что вновь научился чувствовать, оно разбивается. Твое тело почему-то целое, а вот душа... она обращается в осколки. Ты хочешь наоборот.
«.когда вместо нас останется тьма» Клемент

Канун дня всех святых. Улицы Нью-Йорка уже за неделю до праздника были наполнены атрибутикой. В частности, на каждом шагу приторговывали тыквами, бутафорской кровью и костюмами разных сказочных и не очень существ. Кларку все это надоело где-то в возрасте 14 лет, когда он понял, что конфеты это фигня. Тыквы есть он не любил, единственное, что всегда было неоспоримым плюсом, так это девочки в костюмах секси ведьмочек и дьяволиц. С каждым годом они оголялись все больше и больше, не оставляя простора для воображения. Сэм же напротив начал готовиться почти за неделю, скупая милые тыквы и элементы своего костюма.
В этом году хеллоуин у Тайрона не задался. Он опять работал как проклятый, зато успел скопить на маленький хороший подарок сестре. Времени на отдых совсем не было, но почти  на каждый праздник он находил его и все же что-то покупал Эрике. В этом году она говорила, что ей ничего не надо, как в прочем и в прошлом, и в позапрошлом. Но Тай не мог просто так не побаловать сестру. После смерти отца, он остался единственным мужчиной в доме, и чувствовал за нее ответственность, даже переехав не переставал ее баловать. Эрика конечно была не против, но никогда ничего у него сама не просила.
А еще праздник омрачало то, что Кларк и Элмерз успели поссориться. Причем из-за сущей мелочи.

«Сладость или гадость» Тайрон

Лес шелестел над ухом навязчивые песни, вливающиеся куда-то глубоко в голову, оседающие пылью на сознании. Вязко. Странно. Ноги путались в траве на опушке, спотыкались о палки, где леса было погуще. Зверье шелестело тут и там. Хорошая погода, хорошее место. Он за не одну поездку сюда выучил едва ли не весь этот земной уголок, знал, где растет яблонька-дичка, знал, где грибов можно набрать в рубаху или ягод целую шапку. Отличный способ скоротать время до неминуемого отцовского гнева. Да ладно, плевать он хотел, все равно, поди, не убьет в припадках чувств. Он вот уже час следил за белкой, ее суетливыми движениями вверх и вниз, набиванием тайников всяческим добром на зиму. Вроде и легкая добыча, на варежки хватит, но и охоты никакой на ловлю не было, поэтому он кинул в белку шишкой и пошел дальше. Жарко, солнце в этот раз было не особо милосердным, хотя никак не портило прочей погоды, но рубаха мерзко липла к спине, заставляя дергаться, точно блохастую собаку, в бесконечных попытках хоть как-то оправить непослушную материю. По дороге он сгреб черники, аккуратно, чтоб не окрасить пальцы, умял всю горсть за пару-тройку минут. Грибов что ли найти, да костер с помощью трута разжечь, чтоб припечь находки повкуснее? Задумавшись, он вышел на земляничную поляну, даже запамятовал, что уже самое время собирать сладку ягоду и есть, пока живот не заболит. А потом откуда-то пробилось шуршание, назойливое, будто зверь или змея по кустам ползают.
«Невидимые монстры» Джастин/Ярослав

http://se.uploads.ru/xKjQ9.png

и в огне не сгорит, и в воде не утонет.

Лучшая игра недели

Пролив грязно всплескивал, порой овевая морозным воздухом, за его свинцовыми водами оставался остров – и снова ощущение стороннего, чего-то затихшего – неподвижной иглой разрезал небо Эмпайр-стейт-билдинг, на дальнем мосту избегали заходящих лучей окна автомобилей. Еще накануне листва весело шуршала под ногами и отдельными искрами летела вдогонку, а сейчас (замертво втоптанная в лужи) отдавала земляным гнильцом. Одновременно косыми каплями возникало и исчезало волнение, намекая на непрочное, случайное, тревожное, что касалось горожан и обманывало; как незаконченное чихание, вызванное нафталином. На 8-ой авеню, совсем уже осенней, розовеющей между постройками на окраине западной границы Центрального парка, где только группка детей возилась с мячом под наблюдением истощенной матери, громыхали вагоны метрополитена с редкими в этот нескладный час пассажирами, стали освобождаться первые сотрудники национального банка. Ветер то и дело бежал по ветхому, еще не отремонтированному после фестиваля, мостику над искусственным водоемом, припущенным рябью, проникал в мрачность деревьев, обдавших мертвым покоем, кладбищенской пустотой начавшегося сезона. Двоился и шагал по многочисленным тропинкам, и тут на пересечении Хадсон и Бликер-стрит неожиданно оглушило неистовым гудением, ревом мотора на всей скорости мчавшейся пожарной машины, внутри которой – шелестя формами и ударяясь касками – сидели плечом к плечу пожарные. Голуби на крыше супермаркета выглянули вдоль дороги, из трусливой пытливости отгадывая, куда отлакированный красно-белый зверь повернет: на 46-улицу или в переулок.
Машина накренилась на перекрестке в сторону 46-ой, где над парапетами многоэтажных зданий взбунтовалось и поднялось зарево в какой-то белесой иллюзии, прозрачном тумане.

Густаво/Фредерик

Счастье быть с кем-то постоянно – слишком иллюзорная материя, чтобы цепляться за нее изо всех сил, слишком мифическая загадка, чтобы доверять ей свою душу целиком и полностью. В своей жизни Андерс прочел много книг: любовные романы не были его любимым жанром, но и их он читал, и каждый раз, когда все заканчивалось хорошо, его сердце с трепетом сжималось, а в голове сверкала неугасающая мысль о том, что, быть может, так бывает и в жизни? Как известно, книги бывают жестоки. Чужие истории – жестоки. Он смотрел на себя в зеркало, и вместо молодого очаровательного юноши, которым он должен был быть в своем-то возрасте, Андерс сталкивался с серыми глазами измученного изнутри человека. Что же так сильно глодало его вот уж не первый год?
Любовь – как война. Не проходит бесследно, не позволяет восстановиться полностью. Сколько ни рви жилы, сколько ни пытайся забыться. Андерс пробовал; прибегая к помощи алкоголя и новых знакомств (которые редко являлись удачными, ведь за симпатичным фасадом у Грея прятались демоны, которые день изо дня ковырялись грязными пальцами в его ранах), он пытался выпутаться из паутины, которую самолично сплел. Но с каждым успешным шагом вперед, он совершал два назад – просматривал интернет, перелистывал старые и новые кулинарные книги, автором которых был человек, что так сильно отравил его безответной любовью. Нужно признать: он даже не дал им шанса. Позволяя себя любить, Дуглас не позволял Андерсу чертить общее будущее, потому что его, как ни крути, и не могло быть. Они были слишком разными. И в какой-то момент Андерс понял, что является для Лэмба обузой – не потому что висел на него шее, а потому что мог удушить своей любовью. К чему ему такие проблемы? Дуглас был человеком, который принадлежит целому миру, а не одному человеку. Принимая эту правду, Грей любил его, не требуя любви взамен.

Андерс

I still think I love you

Жизнь до и после аварии отразилась не только на моем эмоциональном состояние. Помимо того, что я периодически погружался в себя и перестал интересоваться тем, что меня окружает. Натягивал улыбку на лицо, лишь бы не доставали. Мне пришлось изменить свое отношение к спорту. Раньше, когда злоба охватывала меня, выбешивали все окружающие, выводила из равновесия Леттиция. Я успокаивался, пробежками. Я чертовски любил бегать, оставаясь наедине с собой и с музыкой. Эта абсолютная свобода. Лишь на мгновение. Но она помогала мне освободиться от всего того негатива, который терзал душу. Спорт действительно имел волшебное свойство лечить не только тело, но и душу. В те моменты, когда бег оказывался бессилен. На помощь приходила груша. Огромная 75 килограммовая груша. В которую бить сплошное удовольствие. Так же в запасе имелся еще манекен по имени «Трой». Трой очень любил получать по своему лицу. В челюсть с локтя, в нос с колена. Прямой удар с ноги в пресс. Трой любил всё, как его не бей, он будет просить добавку. Сев в коляску однажды, я попробовал снять свой негатив по старинке…и когда после удара, груша отлетела в меня обратно, перевернув коляску и опрокинув. Мне пришлось звать отца, чтобы тот помог подняться. Это было унизительно и больно. И тогда я решил для себя, что со спортом в дальнейшем не по пути. Нужно было найти альтернативу. И потеряв возможность бить, я перешел на то, что всегда презирал. На препараты. В тайне от всего я начал глотал таблетки, чтобы иметь возможность сдержать в себя в руках. Не высказывать всем окружающим, что о них думаю. Не сжимать кулаки до боли в костяшках. Даже Кати об этом не знала, ведь я был очень аккуратен и скрытен. Словно Голлум который склонился над своей прелестью, я поглаживал заветную бутылочку у себя в кармане. Никто не должен знать о нем.
Леонардо

- Хочешь помериться чувством юмора? – Я прикусила язык до боли, чтобы не сболтнуть то о чем могла пожалеть.  На деле слова Лео в очередной раз задели меня за живое, и я собиралась обозвать его инвалидом не только из-за его любви к покатушкам в инвалидном кресле и нежеланию идти на поправку, но еще и инвалидом, которого обделили чувством юмора.  Мне нравилось, что я не идеализирую брата, сложись все иначе и превозноси я его, мне бы пришлось намного хуже. Я бы не смогла излечиться от своей зависимости, от болезненного желания трахнуть собственного брата, причем делать это постоянно, не заморачиваясь над позой и местом. Я думаю, раньше мною двигали инстинкты, сердце глушило сигнал разума, и я вела себя просто как сучка во время течки, не замечая происходящего вокруг,  центром моего внимания неожиданно в первую очередь для меня самой стал мой сводный брат.  Я знаю, что способна надрать ему задницу, и вовсе не потому, что он вдруг решил разыграть из себя жертву. Авария была несчастным случаем, нам вообще повезло, что мы отделались в основном испугом и ссадинами. И даже встань он сейчас из кресла  и расправь плечи подобно атланту я бы хорошенько треснула ему по его роже с нахальной голливудской улыбкой. Мы ругаемся, как и всегда. Я смотрю на него долго с призрением, совершенно забыв о том, что нас развели по углам, чтобы мы не вцепились друг в друга.
- Катись колбаской, - закатывая глаза, я отмахиваюсь от его едкого словца так, словно оно воняет как минимум чем-то тухлым. Не считаю себя проигравшей,  просто нас не вовремя прервали, мы вполне могли бы продолжить, если бы не мама и эта сучка Кати. Лео со стервозным и самодовольным видом и не без помощи своей невесты выкатывается из кухни.  Мы, как противоположные стороны магнита, отталкиваемся друг от друга.
- Ты могла бы быть с ним помягче.
Летиция

Разрушь меня...

Ты раздражен. Я улавливаю эти невидимые нотки в твоих словах, твоем голосе. Быть может, ты не такой уж и рыцарь в сияющих доспехах, как я себе придумала. Впрочем, это всего лишь один из вариантов, по которому мы могли бы пойти. Я решила начать с него, но если будет совсем хреново, то я подберу что-то другое.
Я послушно стою у больничного крыльца и дожидаюсь, пока ты припаркуешь машину. И параллельно размышляю о том, какие девушки тебе нравятся, к каким ты привык? Очевидно кроткие овечки – это не совсем то, что вызывает в тебе животный интерес и провоцирует твой инстинкт охотника. Стервы? Возможно. Но я не планирую за одну секунду переключаться с одного образа на другой. Нет смысла бросаться из крайности в крайность. К тому же это наверняка со стороны покажется странным. А вот постепенно проявлять характер, объясняя это тем, что шок, вызванный страхом, сошел на «нет», вполне возможно.
Ты возвращаешься, и мы вместе заходим в больницу. Твой вопрос про мужчину на крыльце вызывает у меня недоумение. Я даже не пытаюсь его скрыть, когда бросаю взгляд в твою сторону. Что же ты думаешь, что у меня паранойя и мания преследования в тяжелой форме и теперь мне все проходящие мимо люди кажутся преступниками? Ну, знаешь ли…! За психически больную меня еще не принимали! Мне смешно и немного обидно одновременно, поэтому я никак не комментирую твои слова и просто иду вперед, туда, где маячит стойка регистрации. И лишь твои пальцы на моей руке заставляют меня немного притормозить. Что еще? У тебя в голове созрел новый диагноз того, что со мной происходит?
Но нет, ты всего лишь хочешь, чтобы я не рассказывала, что попала в аварию. И я замираю, задумавшись, как будто мне нужно время, чтобы смириться с этим, чтобы принять твое предложение. Хотя на самом деле я и не собиралась ни о чем таком рассказывать.
Аурика

Еще пару часов назад я выглядел достаточно молодым, чтобы быть с девушками на "ты", и мы вроде выяснили, что ты не чья-то кукла, а честно батрачащая девчонка-медсестра, спустившая на тюнинг "как с обложки", наверное, годовую зарплату. Так что не удивительно, что ты голодна. Перебиваешься крекерами из комнаты отдыха в своей больнице, чтобы оплатить услуги в дорогом центре на Манхэттене, типа того, где мы столкнулись? Красота требует жертв. Я это знаю, как аксиому для всех женщин, меня окружавших, от кормилицы-латинос с грудью размером с Силиконовую долину до последней шлюхи из Сохо. Уважаю жертвенность, достойную Христа. Но не разделяю. И в виду этого убей - не понимаю, откуда у тебя манера говорить с мужчинами, которые платят, на "вы". Или ты по привычке приравниваешь меня к пациентам? О, поверь, всей твоей очаровательной улыбки не хватит вылечить мою больную голову. Если ты не учишься на генного инженера параллельно, потому что в моем коде произошел сбой. Я могу выступить с речью об этом на акции против наркотиков, чрезмерного употребления алкоголя и опиумных курений. Только не стану, потому что не достаточно добродетелен, чтобы кормить стервятников-папараци. Даже если небеса упадут на землю и они напишут чистую правду, учредители все равно будут недовольны. А я еще не достаточно оборзел, чтобы класть на их мнение. На сегодня объектом моей благотворительности являешься ты. И за мной должок, что твое эпичное попадание под мои колеса уберегло от лишних нервов и унижения приехать на ланч, на котором меня никто не ждет. Тебе об этом знать не обязательно.
-Ты удивительно наблюдательная!-потому что я думал только о том, что мои пальцы уже ноют, но ослабить хватку руля не позволяет фобия, и о том, что, черт возьми, только что сейчас произошло, и где больница, и почему мудак в крайнем ряду не включил поворотник. 
Кристофер

The devil's own

Джеймс задыхался. Плакал, как плачет ребёнок, пытаясь забыться в слезах от бессильной злобы. Сжимая пальцами тощие коленки бездомного, он повторял про себя: «Хватит... хватит...»
Он мог быть идиотом, мог быть странным человеком, мог быть кем угодно.
Но на память он никогда не жаловался.
Если человек, сидящий перед ним, не был Джеем, значит, произошло чудо, и природа создала двух совершенно одинаковых людей.
Он мог не поверить внешности, но голос...
Он не знал, как это возможно, но это был он.
Это был Джеремайя.
— Слушайте, — неловкое шевеление за спиной. Новый друг Барнса мнётся, пытаясь подобрать слова: — Вы, что ли, знакомы?
Джеймс понемногу приходит в себя. Возвращается к настоящему, с трудом совладав в шоком. Он поднимает голову. Глаза ждут его, всматриваются в уже немолодое лицо с интересом и тревогой. Он не видел их очень давно. Проходит минута или две прежде, чем он снова может разобрать разговоры прохожих, пересекающих дорогу на зелёный знак светофора, шум сирены мчащейся по соседней улице "Скорой" и запах карри, раздражающий ноздри. На вопрос бездомного он кивает, всё ещё неуверенный в реальности происходящего. Если это сон, пусть закончится прямо сейчас. Джеймс обещает себе болезненное пробуждение. А если нет, то какого чёрта..? Сразу несколько вопросов напрашиваются на язык: «Что произошло? Где ты был? Отчего так выглядишь? Почему так долго?» Вместо этого МакГроу спрашивает:
— Болит? — и касается тёмного виска. Волосы здесь не выбриты и растут как вздумается, скручиваясь в кудрявые пряди. —Хочешь поесть?
Иногда Джеймсу казалось, что за пределами его точно выверенной траектории мир сходит с ума или всегда и был таким, безумным, а ему лишь удалось отыскать узкую надежную тропу через бездонные трясины. Стоило шагнуть в сторону, нарушить распорядок, как реальность бесилась.
Джеймс

Есть на самом деле не хочется – его все еще подташнивает, но поесть горячего впервые за несколько дней все же надо, потому он ест медленно, выжидает после каждой ложки секунд по пять, опасаясь позывов.
- Да, - ответ на первый вопрос, - Нет, - на второй, - Спасибо, - чуть погодя.
Лейтенант, да, он помнил его – что за страна была? Должно быть, Афганистан или Ирак. Джей не был уверен. В памяти были сплошные обрывки, смесь картинок, ощущений и запахов. Желтое от хамсина небо, скрип песка на зубах, жара и запах виноградной шипучки, заедающая дверь хамви – насколько раз хлопнуть, чтоб закрыть, жвачки под сидением, “the louder you scream – the faster we come” на рюкзаке, канонада артиллерии на горизонте в ночи. Лейтенант был коротко стрижен и гладко выбрит (и Джей почему-то знает, что в краю рта у МакГроу тяжелые складки от частых улыбок, а когда он поджимает губы и стискивает челюсти, морщинки напоминают шрамы – из тех, что рисуют благородным пиратам или рыцарям, под бородой не видно, но Джей знает – есть), не заебывал без дела и был рядом, всегда рядом, и им – тогда еще зеленым салагам – было спокойнее рядом с офицером.
Головная боль постепенно отступает и получается более-менее анализировать ситуацию. Он должен был бы ощущать стыд за свое состояние: грязный, бездомный, голодный, потерянный и больной, но он не ощущал практически ничего. Он не помнил, каким был, не помнил даже, что показывало зеркало десять лет назад. Наверное, что-то приятней заросшего бородой лица в обрамлении неопрятных лохм. Он не помнит, что их связывало кроме службы много лет назад, но даже его искалеченного и искореженного восприятия хватает, чтобы понимать – случайные знакомые так не плачут при встрече, и не смотрят на тебя как на призрака.
На улице довольно прохладно. Джей поджимает к груди колени и прячет замерзшие кисти в рукавах.
Джей

mirror mirror on the wall, will i stand or will i fall?

Признаться, я никогда не была одной из тех, кому мастерски удавалось скрывать собственные чувства - будь то гнев или искренняя симпания. Я никогда не умела играть на публику, вместо стремительно уничтожающихся нервных клеток демонстрируя своему оппоненту надменное пренебрежение и каменное спокойствие. Нет-нет, последствием моей вспыльчивости и импульсивности было то, что абсолютно все мои эмоции всегда написаны прямо у меня на лбу между мелких морщинок от сведенных бровей. Я никогда не умела вовремя брать себя в руки, не позволяя эмоциям управлять мной. У меня никогда не получалось рассуждать с "холодной головой", возводя каменную стену между работой и личной жизнью.
Именно поэтому прямо сейчас я рискую провалить многомиллионную сделку просто потому, что сидящий напротив Кристофер Рейн отчаянно меня бесит.
Меня бесит в нем все, начиная от спокойной и вежливой улыбки и заканчивая кудрявой гривой, которую он по-прежнему не потрудился привести в порядок. Меня бесит наблюдать за тем, как он дружелюбно растягивает свои мягкие, чуть пухлые губы и небрежным движением головы отбрасывает непослушные локоны с лица. Меня бесит то, что я до сих пор помню эти губы на вкус. Меня бесит то, что я помню его волосы на ощупь и то, как сильно они мне нравились.
Он очень любил нахально устраивать свой затылок на моих коленях во время просмотра фильма и наблюдать за тем, как стремительно быстро я сдавалась, запуская пальцы в его волосы, машинально играясь с непослушными локонами.
Он аккуратно кладет руку перед своим клиентом - и меня бесит то, как быстро я отмечаю отсутствие кольца. Меня бесит, что на секунду я чувствую облегчение и радость от того, что он не женат. Бесит, что перед глазами встает образ этих рук, которые обнимают меня за талию и прижимают к себе, образ пальцев, которыми он нежно проводил по моей обнаженной коже.
Алисия

Я хотел бы, но не мог винить ее за исчезновение. Тогда я был оскорблен и унижен, я был готов рвать и метать, найти ее из-под земли и выяснить, почему она даже не попрощалась. Но, к счастью, сколько я себя помню, я не поддавался эмоциям и сначала думал головой. Именно поэтому я переехал в другой город, нашел работу и забыл про нее, спрятавшись в беспечных связях и работе. Я во многом был виноват сам. Сколько раз я ее отталкивал, не убегал, но добивался того, чтобы она сама уходила.
Я никогда не был из тех, кто жил прошлым. Не тратил время на гадания или игры вроде, а что если. Но сейчас, когда она сидела напротив меня, я не мог не задуматься, о том, что было бы, если бы она тогда не исчезла. Были бы мы все еще вместе? Работали бы в одной фирме? Поженились бы? А может наоборот, разошлись бы с большими криками и скандалами, словно пара итальянцев? Алиса была одна из немногих, кто действительно мог вывести меня из себя. Даже сейчас, ее безмятежная улыбка и слова про друзей раздражают. В ответ, я лишь крепче сжимаю зубы, тихо надеясь, что ничем не выдал то, насколько она выбила меня из колеи.
В прочем я похоже был не один, кто терялся в омутах памяти, всматривался украдкой в знакомые до боли черты и искал неведомых знаков. Мне хотелось, протянуть руку и снова дотронуться до ее шелковистых волос, убрать за ухо выбившуюся прядь. Отправиться в поездку за снегом на Рождество и снова согревать ее руки своим дыханием. Мне хотелось, поскорее закончить встречу, уйти и постараться закрыть сделку и больше с ней не пересекаться. Желания Алисы не сильно отличались от моих. Она на удивление довольно быстро согласилась на предложение, хотя у меня были в кармане еще пара вариантов, более удачных. Что ж мне же лучше, если сойдемся на этом варианте. Ее просьба посмотреть бухгалтерию казалась с виду безобидной, но прежде, чем все показывать стоило перепроверить и подтолкнуть к нужному нам выбору.
Кит

http://sd.uploads.ru/ZTfE5.png

https://78.media.tumblr.com/b049d6e8aaa28740473bdd75f4a30302/tumblr_oyxyhb1d121qdqywso1_250.png
Майкл
посмотреть

https://78.media.tumblr.com/60a959d9cbb0271b07aef8f2706319a3/tumblr_oyuw09jikq1u8pmwwo2_250.png
Даниэль
посмотреть

http://sf.uploads.ru/PGyTA.gif
Маркус
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2yQiU.png
Летиция
посмотреть

http://images.vfl.ru/ii/1509215849/a6f92191/19182976.png
Рауль
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2yQiW.png
Летиция
посмотреть


0

88


http://sh.uploads.ru/78lAf.png

http://s4.uploads.ru/zJsyF.png
Свобода тусклым светом трещащей в преддверии неминуемой кончины лампочки брезжит в коридоре. Манит к себе тусклым, рваным светом, что даже сквозь полуприкрытые веки розовыми бликами крови в тончайших капиллярах грозит возвращением проклятия почти забытого приступа. Искрящийся белым холодом ветер из открытого где-то окна на мгновение обнял ноги, поцеловал торчащие острой хрупкостью косточки лодыжек и исчез, отрезанный захлопнувшейся дверью.
Тепло рук случайно касается плеч, докрасна обжигая белую, ледяную кожу сквозь тонкую, мягкую серость шерсти свитера, что не способен согреть. Она изо всех сил держится, чтобы не вздрогнуть, не вскрикнуть от неожиданности чужой вежливости на грани заботы.
Она сглатывает ком, тяжёлый, словно камень, режущий горло острыми краями и делает ещё один шаг, оставив лёгкие ботинки где-то на полу прихожей.
Она, чуждая этому миру масок со своим неумением не только считывать, но и изображать эмоции, неловко замирает, с трудом представляя, что нужно говорить и как выразить ту чудесную поддельность восхищения, что свойственна каждому, кроме нее.  Ей чужды гримасы древних богов, что смотрят пустыми глазницами прямо в душу и не понять, что страшнее: те пустые глазницы или отражение древних кошмаров в зрачках человека под маской. Она не часто делает что-то подобное, вселяя душу в столь чуждые эмоции, срисовывает их по памяти из детских книжек и учебников истории искусств, но вот находит на стене одно из своих творений и долго смотрит в его глаза, отчётливо осознавая, что оно впитало в себя душу этого человека и места и давно чуждо своему создателю, как люди вроде нее безверьем отворачиваются от Бога или богов.

читать продолжение: «а может соль я, а может пыль я»

Привет, моя дорогая волшебница. Ты сказочница с тонкими спицами, которыми ты как никто иной умеешь сплетать ниточки жизней персонажей в красивые узоры потрясающих событий. Это удивительная способность: из простых и обыкновенных идей делать необыкновенные и красивые истории. К которым хочется возвращаться в своих воспоминаниях, обсуждать, перечитывать раз за разом. Снова и так же до мурашек, до внезапных приступов милоты и сообщений друг другу: "Я тут перечитал и меня опять понесло!". Это потрясающе. Правда. И ты даришь мне возможность прикоснуться к этим мирам, быть в них, жить в них. Спасибо тебе за это. Правда.
Ты знаешь, мой друг, что я тебя люблю. И я действительно чувствую к тебе любовь, потому что ты близкая и родная, потому что не-такая, потому что особенная. Потому что случайности не случайны и я не устану радоваться тому, что ты есть в моей жизни. И много ещё "потому что", которые не отражают на самом деле и не объясняют ничего. Это случилось и это происходит сейчас. И будет происходить, я уверен. Поэтому пусть будет нам двоим понятное и простое в своей не-простоте объяснение — потому что. Просто потому что.
И я очень рад сейчас говорить тебе эти слова. Меня бесконечно греет мысль о том, что я могу подарить тебе эти минутки, когда ты будешь читать и улыбаться, смущаться и снова улыбаться, а потом начнёшь писать мне свои возмущашки и слать стикеры. Шли, пиши, топай ножкой. Можешь даже позвонить, я буду рад тебя слышать. Да, и твоё возмущение тоже. Главное, что ты однозначно будешь рада. Я в этом уверен.
А ещё я уверен в том, что эта история будет особенной. Впрочем, каждая наша история особенная, но в этих двоих я слышу что-то настолько... тонкое, настолько непостижимое, что даже порой как-то страшно к этому прикасаться, боясь сломать. Но вроде пока ничего не сломал, поэтому давай посмотрим, чем у них всё закончится? Или не закончится, кто знает. Посмотрим, как у нас всегда это выходит. Наблюдать.
Ведь они такие разные и такие всё же близкие и похожие. Это поразительно. И очень здорово. Ещё не до конца осознающие эту близость, но уже начинающие понимать, что она есть. Это уже чувствуется в прикосновениях, словах, взглядах. Это чувствуется самой их человеческой сутью. И сколько ещё граней друг друга им предстоит открыть? Множество! И я знаю, что Авраам будет аккуратен, ведь он знает, что в его руках оказалась настолько хрупкая нежность. Лелеять и охранять. Открывать, защищать, забирать на себя боль. Приручать, не для того, чтобы покорить, но для того, чтобы согреть. Это долгая работа, но Фрея стоит того, потому что она - то самое трепетное чудо, которое откроет в нём новые грани. Это удивительно, смотреть, как меняется персонаж. И, наверное, он, да и она... они будут открываться с каждой главой глубже и глубже. Это погружение как удивительное приключение. Мы не знаем, когда и как оно закончится, и закончится ли вообще. Но одно я знаю точно — я очень, очень... бесконечно рад, что это приключение мы с тобой совершим вместе.
Это и ещё множество других.
Люблю.
   
(с)Авраам

https://66.media.tumblr.com/4503d7e6cfca3cf942d150e14e1d4500/tumblr_octdw9l2iT1us77qko1_1280.png

https://68.media.tumblr.com/ba9ec2381cbdb9f74ffad486f663b376/tumblr_oqz7wloc2c1us77qko1_75sq.png
Шон

http://s4.uploads.ru/65HRD.png
Финн

http://sd.uploads.ru/tUD8R.png
Алисия

http://sh.uploads.ru/oibsv.png
Медея

http://s4.uploads.ru/SBXnt.png
Мэд

http://s4.uploads.ru/t/ya4Fv.png
Адам

http://se.uploads.ru/bzNsL.png

Он в мире с самим собой, по крайней мере, в эти минуты. Не хочется депрессивно курить и приканчивать кофе, лучше испечь панкейки с кленовым сиропом, потому что его гость-любовник должен восстановить энергетический баланс. Хихикая над своими мыслями, Мемо выбирается из кровати и топает на кухню, не заботясь о том, чтобы одеться. Хотя, фартук повязывает, потому что на кулинарном фронте может произойти что-то непредвиденное.
Не хотелось бы, чтобы его покалечило в тот момент, когда у него появился человек, которому хочется готовить завтрак, а не выгнать из кровати ссаными тряпками.
Мемо сует в карман фартука плеер, надевает большие наушники и начинает работать с тестом, хотя мысли его далеко от еды.
После смерти матери дни Мемо были однообразны, а ночи – ещё более страшными, чем после гибели отца. Ведь не он скинул отца из окна башни, а мать задушил именно он. И стереть воспоминания действительно сложно, хотя сейчас счастья в Мемо больше, чем когда-либо ещё.
Он кладёт на тарелку первый панкейк  - и он не комом, красивый и аккуратный кружок. Ему хочется стараться ради Сэта, хочется услышать от него похвалу. 

«Прочь из МОЕЙ головы, скотина. Пожалуйста.» Мемо

Энджел пришёл в себя в мутных сумерках раннего утра. Несколько томительных минут после того, как его отяжелевшие веки дрогнули и открылись, ему казалось, что он продолжает спать. Что всё это - его затянувшийся кошмар: серая комната, филиал домашнего ада придорожной Америки, сырые стены с обвисшими, торчащими пузырями обоями, затхлый запах плесени и въедливого табачного дыма. И Рокки, которого не было рядом. Эта мысль в особенности показалась ему причудливой. Энджел не знал реальности, настоящей, не иллюзорной, в которой Рокки не было бы подле него, а значит, он продолжает спать.
Может быть, он уже умер? Абсурдная идея, чтобы размышлять о ней всерьёз, ведь в самой концепции заключено противоречие. Едва ли покойный может осознавать своё теперешнее состояние. Или оценивать его. Иногда трезвость ума и дотошливость, так выводившая порой из равновесия Муна бывала хорошим качеством.
Губы Энджела дрогнули в лёгкой улыбке, и тут же, словно выпрыгнув из засады, набросилась на него боль, раздавила и погребла под собой. Болело всё - каждая мышца, каждая косточка в его теле. Ломило, выкручивало и бросало в дрожь, но не было сил даже дёрнуться от невероятной слабости, приковавшей Энджела к месту. Он тихо застонал, повёл пальцами правой руки, только тут поняв, что ноющая боль в предплечье вызвана глубоко и грубо вогнанной в вену толстой иглой для инъекций.

«Who's Afraid of the Big Bad Wolf?» Энджел

Все люди всегда преследуют исключительно свои собственные цели. Волонтёры – лгуны, альтруисты – актёры. Всё самое светлое и бескорыстное всегда делается с какой-то определенной выгодой для себя любимого, пусть и не в слишком обозримом будущем. Все делается для собственного удовлетворения, чтобы все считали тебя отзывчивым, добрым и неравнодушным, в то время как ты расчленяешь чей-то труп в подворотне. У всех нас огромные скелеты в наших маленьких шкафах. Да, я искренне так считаю и всегда с опаской отношусь к людям, из которых доброта и отзывчивость прут из всех щелей, от улыбок которых уже начинает тошнить. Но передо мной не стоял человек с белозубой улыбкой до ушей. У него не было сверкающего от счастья взгляда, ровной осанки, выказывающую всю его уверенность в себе. И судя по тому, что время движется к полуночи, а он все ещё здесь, складывалось впечатление, что этот бар - и есть вся его жизнь, то, о чем он заботится каждый день, все его переживания и волнения были сосредоточены в этом помещении. Удивительно, как всего за несколько секунд в голове девушки проносится такое количество умозаключений, которые скорее всего, даже неверны.
В его взгляде читалось отчаяние и гробовое молчание. Но внезапно какой-то электрический разряд добавил в этот глубокий, но безжизненный взгляд настоящих бесов.

«бросать камни с души» Керри

Некогда сильное тело давно растеряло весь свой потенциал, а потому в первое утро я даже не пытался бежать - просто прогуливался по парку, приглядывая идеальный маршрут. Три года сделали меня слабым и немощным затворником, и пусть стараниями одной упрямой брюнетки это уже было не так, я всё-равно ощущал себя чужим здесь. Молодые, полные жизни мужчины и женщины пробегали мимо, оставляя меня с неприятным осознанием собственного возраста. Ещё не старик, но очевидно выгляжу таковым со стороны, и даже быстро шагая по тропинкам, проложенным среди деревьев и кустарников, я не мог угнаться за ними. А стоило ли даже пытаться?
Тогда, да и сегодня утром тоже я с полной уверенностью сказал бы лишь одно слово: «Да».
За две недели я медленно, шаг за шагом возвращал прежнюю форму. Три раза в неделю просыпался задолго до рассвета и по двадцать минут бегал в ближайшем парке. Когда тело подводило меня, переходил на шаг, неизменно чувствуя стыд за собственную слабость. Но вместе с тем был и прогресс, с каждым разом мне удавалось преодолеть всё большее расстояние. И пусть до прежних результатов ещё было очень далеко, во мне жила вера: когда-нибудь я снова буду таким же выносливым, как и в годы своей молодости.
Я ступаю на полюбившийся мне маршрут и начинаю бег, ощущая прилив сил и надежду на лучшее.

«Race against yourself» Бен

Адриан ощущал себя не иначе, как убеленным сединами старцем, утратившим не только гибкость ума, но и саму жажду новых открытий.
В это утро он проснулся раньше привычного, долго лежал в дальней, отведенной ему комнате и слушал тишину. Она прокатывалась по больному сознанию гимном, восславляющим жизнь, пусть и робко звучащим на пианиссимо аккордах. Спустя пару часов спасительного забвения, наспех оделся и, не дожидаясь кого-нибудь из прислуги, вышел в длинный коридор, что вел в общие комнаты. Адриан двигался медленно и нехотя, еще не отойдя от сумрачных впечатлений тех дней, когда считал дом своей тюрьмой, комнату - одиночной камерой, в которой ему суждено и расстаться с уготованной судьбой, укороченной уставшим от его деяний Аллахом. Мати вглядывался в силуэты и тени, оставляемые предметами, населявшими коридоры, он еще не успел запомнить их местоположение, и всякий раз, как считал, что забрезжила мужская фигура, отшатывался назад, будучи готовым отступить в спасительное убежище, еще не умея простить отца за то, что запер его на полные кошмаров недели, когда демоны населяли каждый угол, выданного ему родителем жилища. Адриан не подпускал к себе Ибрахима, всякий раз срываясь на дикий крик, когда тот пытался приблизиться к его постели, путь к измученному приходами и ломкой сердцу нашла Латифа - жена отца, та, кого он всегда искренне хотел только ненавидеть.       
Воистину пути Аллаха неисповедимы.

«I've been lookin' for someone like you» Адриан

…рыжие пряди на белоснежной подушке в солнечных лучах кажутся живым огнем. Аж в глазах рябит. Он тянет руку, касается волос, слышит сонное бормотание из-за белого плеча (три родинки, одна над другой, как созвездие). Пальцы осторожно касаются гладкой кожи, а внутри все замирает от щемящей нежности. Она обернется, сейчас, и он знает, что увидит её сонную улыбку, увидит лицо, и вспомнит, обязательно вспомнит…
Рамка выскользнула из рук и упала на ковер. Не разбилась. Джей осторожно поднял её и положил на стол. Поставить бы не удалось – слишком дрожали руки. Вернулся на кухню. Сел. Посмотрел на пса. Тот следил за ним, не поднимая головы. Джей поднялся, дошел до ванной, снова умылся. Глаза в отражении были покрасневшими.
…нет, кажется, лейтенант не ждал, что он уйдет. Вернулся. От него веяло холодом, а снег на волосах сначала показался сединой. Сел напротив, и от отдаленной позы, полупустой кухни и белизны за открытым окном внутри делалось тоскливо как в лазарете.
Смысл сказанных лейтенентом слов до Джея доходил очень смутно. Он пытался связать это все в единую картину и не получалось. Ничего не получалось, кроме как увязать имя Хелен с фотографией, и понять, что речь, кажется, о его, Джея, похоронах. Это должно было ударить, прибить к земле, но нет, наверное, казалось слишком фантастическим.
- Я что, умер? – нахмурился Джей, - Я этого не знал, - это прозвучало почти виновато, - Мне жаль.

«The devil's own» Джей

http://se.uploads.ru/xKjQ9.png

mirror mirror on the wall, will i stand or will i fall?

Лучшая игра недели

Мне кажется, что годам к тридцати любые здравомыслящие люди успевают выработать иммунитет к любовным переживаниям. Каждая встреча с бывшим проходит уже не настолько остро, коленки не трясутся, ладошки не потеют (что естественно, то небезобразно), да и сердце перестает выскакивать из груди, отбивая одному ему известную мелодию. В голове перестают мелькать сотни мыслей с общим знаменателем "а что было бы, если..." и в целом к каждому расставанию относишься куда более философски, принимая как данность избитое "значит, не мое".
К сожалению, это не про меня. Я не познала дзен, не научилась решать проблемы, смиряться с неизбежным и в целом поступать по-взрослому - я предпочитаю их избегать.
Именно поэтому последние пять минут я судорожно пытаюсь придумать, как бы по-быстрому отсюда ретироваться в ближайший бар. Не будучи особым фанатом алкоголя и беря сигарету в рот исключительно из инфантильного желания "побесить ближнего своего", со временем я открываю еще одно приятное свойство одновременного чрезмерного употребления никотина и алкоголя - отвлекаешься. Стремительно быстро и надолго. Наутро, правда, возникает стойкое желание убивать всех, в первую очередь начиная с себя, но кого волнует неизвежное завтра? Особенно сегодня, когда Рейн продолжает буравить взглядом, видимо, ожидая от меня какой-то ответ.
- Простите, что?.. - не пались, Алиса, тебе осталось продержаться совсем немного. Кажется, я все прослушала. Глаза забегали, кончики пальцев похолодели, и я прикусываю нижнюю губу, стараясь вспомнить, что же было сказано за последние пятнадцать секунд. Вроде бы что-то о недоверии и готовности предоставить документы. Я победила. А Кит сам не понял, как подписал смертный приговор своему клиенту, - Недоверие, мистер Рейн? 

Алисия

В моем возрасте с учетом всего, что я уже успел пережить, я должен был уже давно научиться не реагировать и не вестись на других людей. Я должен был научиться сдерживать себя и не выдавать даже одним дрогнувшим мускулом, свои эмоции. Алиса смешивала все карты, делая это как всегда легко и без задней мысли. Думала ли она, как именно прозвучит ее фраза о доверии? Вряд ли, но повисшая на мгновение молчание и мои резко вернувшиеся от шока брови, должно быть выдали нас с потрохами. Иначе, как объяснить, что ее клиент потупил взгляд, Джон пару раз кашлянул, а несчастная девочка, чья работала была писать протокол начала откровенно наливаться краской. Сказать, что получилось как-то неловко – это ничего не сказать. Я попытался взять себя в руки и принять максимально отрешенный вид, перебирая в голове варианты ответа на ее выпад.
К счастью Алиса опомнилась первой и попробовала исправить ситуацию, но определенный урон нам обоим она явно успела нанести. Развивать тему мы не стали, даже больше, я только лишь кивал головой и надеялся, что так вся эта встреча закончится быстрее. Оставалось надеяться на то, что наши клиенты не подумали о том, что мы в сговоре и что эта неуправляемо вскрывшаяся личная информация. Хант торопилась сбежать, и я мог ее понять, вся ситуация была крайне неприятной. Поэтому мне и в голову е шло искать какие-то еще мотивы у ее поведения. Получив, в руки визитку, я пару раз ударил ее ребром по столу, провожая девушку взглядом. Стеклянные стены впервые, кажется, оказались хоть на что-то полезны. Алиса уходила уверенно, но поспешно и я едва ли смог сдержать улыбку. Стоило ли считать это за победу?
- У вас не плохой вкус в женщинах, Кристофер, - улыбаясь потирает руки Джон.

Кит

Нельзя подать в суд за то, что тебя наняли на работу

Время. Вот истинный соперник, что крушит и уничтожает все, посмевшее встать у него на пути. Не люди, в их жалких попытках управлять собственной судьбой, но лишь силы, сметающие любые преграды, обращающие реки вспять и способные в одно мгновение истребить все живое на Земле. В задачи Штернберга входили несколько иные аспекты. И в те, что ставила перед ним корпорация, и в его личные, которые он к тому же превозносил гораздо выше любых других. Свои принципы он предоставил на рассмотрение еще при зачислении его в штат сотрудников, чему следовал неукоснительно, упрямо и безапелляционно. Только люди. Как и в каком количестве - уже не имело того значения, но единое, чем Михеле сковал себя, была селективность по виду, хотя бы при этом он продолжал придерживаться концепций о развитии в недальнем будущем сверхчеловека, чему с удовольствием старался поспособствовать, развивая свою область деятельности не только в узком направлении, но и задевая краями смертоносного смерча те понятия, что вполне могли бы привести в небытие и саму стихию.
Вот только, углубляясь все далее в подкорку изысканий, ученый не мог совладать с одним из самых грозных своих неприятелей - оргтехникой. Поскольку, вот уже битый час он воевал с принтером, зажевавшим не только статистические данные, которые необходимо было предоставить на летучке, но и, вероятно, изрядно помявшим гордое звание инженера, что носил мужчина, поскольку обратиться за помощью в техническую службу было ниже его достоинства. И именно поэтому из его лаборатории с переменным затишьем доносились волны немецкого непечатного фольклора, пугавшего разве только микрокультуры в реакторах, поскольку звукоизоляция между помещениями рабочей зоны тоже была одним из условий Михаэля в те славные времена, когда он нервически подписывался под контрактом, изможденный страхом и загнанный в угол неблагосклонной к нему судьбой.
Михаэль

Это была странная страна. Все в ней было не так, как к тому привыкла Мадлен, практически никогда не покидавшая до этого пределов Европы. Начиная от непривычной для зимнего времени года погоды, благодаря которой первую неделю своего пребывания на новой земле женщина скрасила усиленным приемом витаминов и противопростудных порошков, и заканчивая разношерстной публикой, населяющей улицы города и говорящие (к этому просто нужно привыкнуть) на английском. Да, пусть знала она этот язык как второй родной, но все же родным он ей не был и тоска по родине захлестнула женщину на неоднократное провисание телефонной линии, перебирая номера братьев, вспоминая номер матери (хотя с этим можно было бы и не спешить, по крайней мере подождать, пока пройдет насморк, тогда я бы избежала этой познавательной лекции «на кого ж ты нас покинула» в двух частях, под редакцией профессора домохозяйственных наук Сабин Фербер) и заканчивая троюродной теткой, с которой до этого момента разговаривала лишь однажды, когда та приезжала со своим мужем на историческую родину праздновать Рождество, а сейчас же была до того искренне рада слышать голос племянницы, что дважды спутала город в котором живет в настоящее время, намереваясь вероятно заблудить любимую родственницу на просторах Соединенных Штатов. Но чтобы заблудить Мадлен требовалось чуть больше усилий, хотя бы на то, чтобы соблазнить ее заехать в гости. Не на ту напала, Тетя, взрослую уже девочку ожидает взрослая же работа и пусть брови ее хмурились непозволительно долго, созерцая монитор с заветным имейлом в котором был представлен список необходимых требований к кандидату на должность личного помощника, а так же не менее развернутый список обязанностей, собирая первые буквы которых можно было легко составить фразу: «а тебе оно правда надо?», получив тут же ответ, зашифрованный в условиях работы: «Правда, я справлюсь».
И все же кое-что общее в этих городах и странах было.
Мадделин

Among the Living

Раскалывайте наши имена на кончиках ваших языков - чувствуйте невероятную сладость. Мгновения порока обретают чистоту. Мы - ваши ангелы, несущие в вашу жизнь хоть немного смысла.
Чарли, этот старый плут с засаленными глазками, звал нас ангелами. За низость нашего падения. За чужие грязь и пот, что остаются на дне ванной поздней ночью после ухода клиентов.
Чарли любил каждую по отдельности. Пунктик права первой ночи. Как первым нюхнуть порошка из партии. Оценка товара. Ангелы на продажу. Но Чарли хотя бы не бил нас, следил, чтобы мы были здоровы. Очень честный для подлеца. Поговаривали, что его мать  тоже была шлюхой, сдохшей от сифилиса.
Дни были всё такими же грязными и дождливыми. Вечерний сумрак касался оголённых плеч. Платье - подобие целомудрия, волосы - распущены и уложены в мягкие волны. Мальчики по ту сторону ждут шоу. Кто я такая, чтобы их разочаровывать?
Первое впечатление - самое главное. Стоит тяжёлому бархату отъехать в сторону, как клиенты видят то, что желают. Главное - поза тонкая, изящная, граничащая с жеманной соблазнительностью. Гладкая кожа сделает половину за меня. Руки обхватывают стойку микрофона, едва касаясь, скользят то вниз, то вверх - мужское воображение додумает всё за них. И стоит разомкнуть губы чуть-чуть, трепетно, едва касаясь микрофона, чтобы фантазия нетерпеливых получила то, что хотела.
Нет ничего лучше предвкушения.
Я пела под одинокое расстроенное пианино. Ленивый музыкант, перехватив папиросу зубами покрепче, что-то неохотно наигрывал.
А я пела, не забывая, чтобы они могли уловить моё дыхание - клиенты должны понимать, что могут услышать. Кем они могут обладать за хорошую плату.
Наша работа - аукцион.
Рита

Когда он входит –  высокий, широкоплечий, затянутый в черную скрипящую кожу – разговоры смолкают. В абсолютной, насквозь прокуренной тишине, раздается только лишь тяжелый стук его каблуков –  тук-тук-тук – шипение хмельного в высоких стеклянных бокалах, да шелест опадающих мимо пепельницы хлопьев прогоревшего табака. Он – вызывает страх. Он – обездвиживает своей животной мощью. Он – подавляет волю. И он – не я. Я – Алекс, незаметный человек в углу барной стоки.  И я ебать хотел и этот город, и всех людей в нем, но более всего – свою сучью работу. Знаете, почему?..
Утро мое началось, как говаривал старина Боб, через три пизды. Без четверти пять в дверь начали настойчиво ломиться, сквернословя матерно. Две хрупкие леди полсвета, в объятиях которых я кувыркался последние… не помню сколько часов… подскочили, как подорванные, завизжали и принялись в сумасшедшем для столь раннего часа темпе искать нижнее белье. Это было крайне неразумно: с наркотического похмелья они не только не могли ничего найти, но и порядком усугубляли и без того ядерный бардак. Звенело и хрупало стекло, несколько раз падал стул. В дверь стучали все более настойчиво. А я, усталый, взъебанный, с единственным выходным, выпавшим за весь прошедший месяц на этот треклятый вторник… Я просто хотел спать. Сколько-нибудь долго.
-Отъебитесь, суки…
Суки не отъебались. Суки выломали дверь.
Открыв заплывший глаз, я, даже не думая принимать хоть какую-либо приличествующую случаю позу, подтянул повыше смятую простыню и уставился в левую точку пространства. Взгляд фокусировался с трудом, выцветшие цветочки обоев двоились и троились, но это было и не важно. Я знал, кому обязан «визиту вежливости». И знал, почему – обязан.
Их было двое.
Киллиан

Deja vu

Судьба странная штука. Одним дико везет по жизни. За какое дело они не возьмутся все непременно получается. Легко и без забот. Другим же приходится вкалывать как проклятым, но несмотря на это неудачи словно магнит липнут к ним. Не желают отпускать и преследует где бы ты ни был, и за что бы не брался. Алексей Морозов хотел бы относиться к первым, но оглядываясь на свою жизнь, он все же был вторым. С самого детства, всё пошло наперекосяк. Конечно, без труда не выловишь и рыбку из пруда. Но слишком много этого труда приходилось прикладывать мужчине. И все равно всю его жизнь можно было охарактеризовать одним словом – косяк. Конечно грех жаловаться на судьбу, когда на твоем банковском счете лежит ни один миллион долларов, заработанные не самым сложным трудом. Морозову не приходилось впахивать сутки напролет на заводе. Брать дополнительные смены, чтобы была возможность оплатить образование своих детей. Кредиты на машину, ипотека на квартиру. Мужчина смог избежать всего этого, что так терзает нервы и душу его соотечественников. Но если у Алексея спросить, готов ли он был поменяться жизнями с простым работягой захудалого завода в Омске. Медведь бы согласился. Ему никогда не нравилось убивать. Можно было бесконечно долго успокаивать себя, что он убивал плохих парней. Их смерть спасла множество жизней, а пожертвования Медведя дали будущее детям, с которыми жизнь обошлась слишком жестоко. От некоторых из них отказались родители, другие же потеряли их слишком рано. Но с каждым годом эти убеждения стали звучать всё более невнятно. Призрачно. Алексей в них уже не верил. Только бог имеет право судить, и он не делегировал свою обязанность на Морозова. К тому же вся эта светская мишура. Приемы в дорогих костюмах, с роскошными женщинами, которые держат тебя под руку.
Алексей

Он всегда входил без стука, можно сказать врывался, не обременяя себя стуком.  Она помнила об этом до того, как он, не предупреждая ушел, сбежал точно трус, оставив ее одну и, помнила сейчас, когда он сгреб в охапку мужчину посмевшего коснуться ее и предложить ей свою защиту – защиту, в которой так нуждалась Вероника.  Ей необходимо было остановить его, повысить голос и отдать приказ убрать свои чертовы лапы от человека, который не сделал ничего дурного (пока что), но она лишь стояла, слегка округлив свой рот и приоткрыв тот. В голове было столько мыслей, но почему-то ярче всех была та, которая касалась  прозвища, данного Морозову кем-то, с кем она к счастью не была знакома. Он действительно напоминал медведя, хотя никогда прежде ей не доводилось видеть вставшего на задние лапы зверя, готового растерзать того, кто посмел покуситься на добычу хищника.  Сердце билось с бешеной скоростью, мышцы нервно подергивались, хотя, скорее всего этих мышечных спазмов не было видно, она просто их чувствовала, никто впрочем, на Веронику и не смотрел.  Она вздрогнула и вжалась уже ягодицами в прохладный камень, отшатнувшись от Тео – реакция по всем пунктам понятная, как еще можно среагировать на звук бьющегося стекла?  Он не должен был появляться здесь. Его бы не пропустили по понятным всем причинам – он был скорее враг, чем друг семьи.
Воспоминание о том, как он ушел и оставил ее совершенно потерянную и разбитую в поисках новой опоры одну, все еще было свежим, его голос сковырнул старую рану.  И все же мысли материальны, ведь всего мгновение назад ей хотелось, чтобы Фелан ушел, чтобы появилась причина, по которой они не могли бы остаться наедине и продолжить свое общение, но появление Морозова - это насмешка судьбы, а не подарок. 
Вероника

follow my lead

Чтобы вы понимали, я принадлежу к тому типу людей, что всегда сможет найти себе развлечение, хоть в телефон позалипать и поиграть в какую-нибудь простую игрушку, или же посмотреть один из нашумевших сериалов все в том же мобильном, но настал один из таких дней, что я ненавидел до жути, когда я понимал, что все плохо. Находясь в компании друзей, того круга людей, что тащили меня буквально из самолета, стоило ему приземлиться, отпраздновать встречу, пропущенный праздник или день рождения, предварительно интересуясь, не предстоит ли мне полет завтра, я никогда не забывал золотое правило Фишера – перед тем, как садиться за штурвал: не пить, не гулять до утра, а найти себе кроватку, забраться в нее и выспаться. Когда у тебя есть всего одна мечта, и она осуществилась, то потерять ее или попытаться накосячить настолько, чтобы безвозвратно все испортить, нужно быть полным кретином. Кем я не являлся.
И все же, возвращаясь к вечеру, эта была типичная вечеринка в честь Хэллоуина, когда все были в костюмах, масках, с яркими мейками, в крови и кишках, короче, отрыв шел на всю. Даже меня вырядили, причем, словно издеваясь, в костюм дьявола, с долбанными рожками, красной маской на лице и даже хвостом, что реально бесил и мешался. Пытались еще и плащ впарить, но я пригрозил, что хрен им, а не халявные полеты как моим близким друзьям, точнее с приличной скидкой и всякими бонусами. Учитывая, что это предоставлялось, по официальным сведениям, только для семьи, моя нынешняя бывшая жена заработала столько, что ей слово «скидка» кажется личным оскорблением, как и «халява!», поэтому я отдавал эти бонусы друзьям. Сгорят же напрасно. Кстати, о жене… О, Анджелина Фишер, урожденная Кинг, что решила оставить свою фамилию, зарабатывала столько… ее отец зарабатывал столько, что я мог бы с легкостью бросить работу и жить беззаботно, транжиря не свою зелень.
Майкл

Обожаю вечеринки! Ровно так же, как и праздники, в честь которых эти самые вечеринки можно закатить. Хорошо, что здесь мало кто знает о моих британских похождениях и еще не до конца успел разочароваться во мне как в женщине. Бог свидетель – я грешна, по всем фронтам и полям, но не ведаю что творю и делаю без злого умысла на то. Чаще всего, конечно. Хотя кого я обманываю?
Сегодня самый весёлый праздник в году, как мне кажется – день всех святых. Ряженые гости, тематические напитки, да даже дурь тащат от дилеров с «особыми» названиями – ну не прелесть? В моей галерее, само собой, я развернула увеселительную кампанию, где дресс-код – костюм на любой вкус и цвет, а обязательный атрибут – маска. Сегодня каждый сможет стать, кем он не является. И пусть эти вычурные свиньи не снимают с себя масок и в повседневной жизни, но сегодня я смогу взглянуть на них без лишнего презрения, убедив себя, наивную, что это лишь праздничная роль. Ритуал. Обряд. Да, именно так. Сегодня я не позволю им отравить моё настроение!
Так-так-так, посмотрим, что мы имеем?
Я расхаживаю по секс-шопу (а почему нет?) в поисках реквизита. И нет, это не огромный член или насадка на него – я выросла с этих школьных забав. Я ищу наряд, который выигрышно подчеркнет мою фигуру и наверняка притянет к себе с дюжину мужских взглядов. Определенно, я не намерена коротать такую фантастическую ночь в одиночку!
- То, что надо! – вдруг восклицаю я, вскидывая руки к губам в ошеломлении. Девушка за прилавком даже слегка вздрогнула от неожиданности. На меня смотрел костюм блядской Красной Шапочки: короткое, обтягивающее красное платье, с юбкой-пачкой и черными вставками на шнуровке под грудью. Под ним колготки в крупную черную сетку, поверх небольшой плащ-накидка, что завязывается на шее спереди, лишь прикрывая оголенные плечи.
Бонни

http://sd.uploads.ru/ZTfE5.png

http://sf.uploads.ru/Do8bp.png
Алиссия
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2z7DW.png
Летиция
посмотреть

http://sg.uploads.ru/1N4SK.png
Маркус
посмотреть

https://78.media.tumblr.com/b38a0d0fddc11c5d9be7f41f2094459e/tumblr_oz2dc51G7R1qdqywso2_250.png
Нейтан
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2z85h.jpg
Алисия
посмотреть

https://78.media.tumblr.com/d153533be02bba002d1eaf41d8dd9c5d/tumblr_oz9cszHoxN1u8pmwwo1_250.png
Шон
посмотреть


0

89


http://sf.uploads.ru/dxtW5.png

http://s1.uploads.ru/hm8tV.png
Эта чернота. Эта бесконечная, удушающая чернота. Она, рано или поздно, поглотит ее – Скади  это предчувствовала.
Гея приняла дар скандинавской богини с торжествующей улыбкой.  Греки никогда не скрывали, что имеют превосходство над другими более слабыми пантеонами.  Никто никогда и не скрывал, что они видели скандинавов слабыми и неидеальными, слишком опекающими мир людей, за счет которых поддерживалось их существование во Вселенной. Греческие боги и их смертные потомки -  эллинес были другими: гордыми, упрямыми, идеальными во всем. Они превозносили себя и свою культуру, они считали себя возвышающимися над всеми, диктовали свои правила, не удивительно, что Гея повела себя столь неуважительно к северянке, она считала, что дар Скади – это попытка загладить свою вину перед богиней-демиургом за то, что та посмела пробудить дочь Гемеры.
Гея и близко не рассматривала Скади, как равную себе по силе, не смотря на происхождение и могущество той.  Не смотря на собственную слабость из-за долгого сна, в который она когда-то сама себя и погрузила и сердце, исполненное материнской любовью к собственным детям, она держалась с таким величием и отстраненностью, на которое неспособен был даже ее потомок Зевс. В момент, когда инистая преклонила колени, перед демиургом являя миру свою покорность и желание служить, не Гея, а дочь ее Рея возложила свои руки на голову Скади. И тогда ее пронзила боль и холод настолько сильные, что она закричала, и от крика ее содрогнулись самые стойкие горы, а их снежные шапки были сбиты силой этого крика и  сошли лавинами вниз, круша все на своем пути.
- В ней дремлет то, что погубило детей твоих – титанов, - молвила Рея, взглядом темным и цепляющим за живое, взглянув на ту, что породила ее.  – Малая часть, но пробудившись, оно сделает ее по силе превосходящей сына моего – Зевса. Ни единый мускул не дрогнул на лице у Геи, взгляд ее устремлен был не на дочь, что удерживала в ладонях своих голову впавшей в небытие северянки, она смотрела за горизонт.

читать продолжение: «We rise»

Дратути, богиня ** А что у нас сегодня на ужин? Мужика ведь своего кормить надо, а то похудеет, красоту потеряет. Но это дела семейные, так что перейдем к более важным. Поздравляю тебя с лучшим постом моя инистая красавица ** Давненько мы не писали за Ареса и Скади, хоть и играем мы ими регулярно. То я ультану в пустоту, то ты не раздамажишь на лоу хп. Благо пишем мы намного лучше, чем играем ** твоя Скади это только твоя. Она действительно богиня. Гордая и властная, такая далекая и недоступная, но в тоже время живая и уникальная. Ты стала моим вдохновением, покорила сердце безумного греческого бога. И я уже не представляю себе мир без Ареса и Скади и это только твоя заслуга. Именно ты вдохнула жизнь в наши эпизоды и сделала их такими завораживающими и прекрасными. День, когда ты откликнулась на предложение в поиске игры стал одним из самых лучших дней в моей жизни, спасибо тебе за это ** Продолжай творить моя прекрасная ведь ты в этом лучшая ** хотя для меня ты во всем и всегда самая лучшая.   
(с) Алексей

https://66.media.tumblr.com/4503d7e6cfca3cf942d150e14e1d4500/tumblr_octdw9l2iT1us77qko1_1280.png

http://sf.uploads.ru/NE0ya.png
Михаэль

http://s0.uploads.ru/HBjP6.png
Бонни

http://sh.uploads.ru/cL50k.png
Майкл

http://sd.uploads.ru/tUD8R.png
Алисия

http://s1.uploads.ru/hadBN.png
Рик

http://s2.uploads.ru/leaxz.png
Ада

http://se.uploads.ru/bzNsL.png

Можно подумать, будто я действительно плаксивый. Ничего подобного, вашу мать. Я никогда не развешивал сопли абажуром и не размазывал слезы по паркету. Но последние годы видимо переполнили чашку (или котел, с какой стороны на это безобразие посмотреть) терпения или силы духа (хрен знает, я не впадаю в психоанализ и не живу по всяким вашим Фрейдам), вынуждая меня реветь, точно девчонке, по всякому мелкому поводу, будь оно неладно. Хотя сейчас… На той единственной слезе, которую я не смог удержать в себе в этой злополучной ванной, все желание плакать разбилось о неукротимую бессильную злобу. Я не знаю, что хочу. Загрызть его, наверное. У меня иногда возникало стойкое чувство, что Донни тупой, как валенок: ничего не понимает и не хочет понимать. Хотя тут уже мне приходится бить себя же подсвечником по голове, потому что понимаю, что ничерташеньки восприятие не справедливо. Нет, меня откровенно бесила забывчивость Донни. Он знал, что я располагаю ключами от всех квартир, а если нет, то это скорее нонсенс, чем что-либо нормальное. Он почему-то легко отпускает из памяти момент, что если телефон выключен, то моей заднице обязательно надо проверить, жив человек или нет. А так же излюбленное: я прихожу без приглашения, потому что повторно мне его делать не надо. Я же не самый культурный человек (к пущему огорчению моей дорогой мамы) или не_человек,  один из сказочных тварей: один раз пригласил и не выгонишь. Блин. И потом я же виноват, что являюсь самим собой.
«Denial» Джастин

В современном мире красивы только девочки. Флоренс далеко за двадцать. Тонкая, как шнурок, она прямо несет свое лицо, обрамленное рыжей залакированной ватой. У нее почти нет груди, а если и есть, то та надежно упрятана от сальных взглядов мужчин и оценивающих – женщин цветастым балахоном чуть выше колен. У Флоренс приятный голос, она выступает в баре три раза в неделю: по вторникам, четвергам и субботам. И это все, что можно о ней сказать: ни кто она, ни откуда, ни почему поет, ни чем зарабатывает на жизнь (музыкантам платят мало, их основной доход – чаевые, но к Флоренс подходят редко, брезгуют). Маленькое уточнение: Флоренс слепа. Ее глаза, насыщенного зеленого цвета, колдовские, не видят ни зги; они повернуты внутрь, они смотрят в душу, и не спешат ни с кем поделиться тайной, лежащей на самом дне. Флоренс – неверный код, монашка в синем чулке. Пошлые журналы for men – образец подражания красоток гламурного рая –  представляют раздутых до безобразия, сисястых и бокастых чудовищ, в то время как они – глубоко падшие вульгарные евы, отработанный, пущенный по сотому кругу генетический материал.  Сменщица Флоренс, Дита фон Тиз 2017, как раз из их числа. Киллиан скалится, жадно заглатывая виски: блядством от юной прелестницы веет за версту. Говорят, высшая красота детей человеческих проявляется в их подростковом состоянии и держится не долго. Губмерт Гумберт, а точнее, творец Гумберта – господин Набоков, старомодный господин, не совсем понял, что ему нужно было от Лолиты.
«Shadows of my name» Киллиан

Жест растерянности означал, что монстр не знает, о чем говорить дальше или думает, как правильно поступить?
Секунда… Вторая… Опять скрип рассохшейся древесины.  Локоть коснулся ее плеча. Бен потер глаза. Усталость... Три ужасный дня затяжной мигрени он тоже не отдыхал. Все время был рядом... готовый прийти на помощь по первому зову. Попытки девушки отправить его спать не увенчались успехом. У Бетанкур сформировалась теория, объясняющая его упрямство. Бенджамин занимался самобичеванием. Разделяя с не боль, он наказывал себя за прошлые грехи.  Глупо? Как и многое между ними, но ничего не попишешь. Девушка постепенно привыкала сосуществовать на условиях обоюдности. В это понятие монстр умудрился внести свои коррективы, оставляя за собой возможность манипулировать и управлять. Ирландка отказывалась от обеда – он голодал за компанию. Она не надевала шапку и шарф в холодную погоду – монстр шел с душой на распашку, рискую подхватить воспаление легких. Вначале Ри не замечала ничего вокруг, погрузившись с головой в депрессию и желание поскорее сдохнуть. Потом она бесилась и по ступала Арчеру на зло. В итоге смирилась с неизбежным. Сжимая вилку в руках, настаивала на плотном обеде и для Бена. Ей стало не все равно, что мужчина гробит остатки здоровье. Неравнодушие пугало. Об этом Ри предпочитала не думать, как и не пыталась разобраться кто кем управлял? В сложившейся ситуации сам черт ногу сломит.

«L'ete indien» Мария

— К полуночи подъеду? — интересуется водитель, перегибаясь через промежуток между передними креслами. Рокки утвердительно кивает и шутит, что машина ему вовсе не будет нужна, а Матиас, напротив, просит водителя приехать раньше. Ворчливо замечает, что оставаться до полуночи не намерен. Его спутник с разочарованием посматривает на старого друга и прячет во взгляде «да что с тобой стало». В просторном банкетном зале душно и надушено. Слишком много света. Приторный запах алкоголя и женских духов. Все гости только прибыли и, блистая дорогими смокингами, богатыми ювелирными украшениями и платьями, красуются друг перед другом, вышагивая по мраморной плитке. Уже тут носят закуски, подают напитки и приглашают в зал, укрытый праздничным полумраком, дорогими скатертями, блестящий от надраенных канделябров, свечей, хрома огранки сцены. Всё, как полагается, вечер будет полон музыки, представлений, рассказов о подопечных. СМИ ютятся в сторонке в отдельной зоне для приглашённых и аккредитованных репортёров. Прислуга вечера выстилает на мраморном полу пригласительный красный коврик. По нему итальянец проходит одним из первых, бросая рассеянный взгляд в сторону вспышек и объективов. Он из того редкого числа влиятельных людей, не готовых сверкать перед камерами по многим причинам. Седой ныряет в банкетный зал, тонет в ароматах неподанного горячего, здоровается за руку с владельцем транспортного бизнеса, три поцелуя в щёку с Сицилийским виноделом, короткий поклон даме через три столика.
«The answers are in the silence» Матиас

Дакота Руж - это маленькая плебейка, которая хочет выиграть и свалить отсюда. Она смотрит на людей, которые остались напротив нее и обнажает свои белоснежные зубы в оскале. В руке удобно ложится рукоять, становясь не одним целым с ней, а инородным, но необходимым предметом, поднимающийся вверх по одной ей известной траектории.
Их всего трое.
И она должна сделать выбор. Заведомо неправильный.
Три. Два. Один.
Ее не похвалит хозяйка, но и не даст в обиду. Убьет сама и это будет показательное выступление для остальных - мертвых. Выживший здесь - это мертый на всю жизнь, а ты, Руж, именно это и жаждешь в своей скучной бруклинской жизни.
Щелчок.
Боль в груди и резкий вдох. Она выиграла и в тоже время - проиграла. Револьвер еще крепче сжимается в ладони, скрепляя его с собой как неодушевленный фамильяр. На корке подсознания бьется одна лишь мысль: сдохните! Она кричит так неистово, что видно в плавающем взгляде девушки. И это придает не силы - это дает новый виток желаний.
Мести.

«take the gun and count to three» Дакота

Молодость часто играет на руку тем, кто умеет использовать ее в свою пользу; Айвену было всего двадцать шесть, он знал, что молод и прекрасен. За последние годы он наловчился бороться: с внутренними демонами, с неудачами, с прошлым. Единственное, с чем он никак не мог совладать – это искушение. Юношеский пыл, длинные ресницы и чувственные губы шли в комплекте с животной тягой соития, обуздать которое еще никому не удалось. У Айвена было достаточно много любовников – некоторые задерживались на непродолжительное время, другие были разовыми, желаниями одного мгновения, но жадность не покидала сердца и чресел юноши. Это можно было считать манией, можно было назвать это пороком: на деле же Сабелла всегда так мало было любви. Казалось бы, он был со всех сторон обласканным приемным сыном, но всегда хотелось большего, и отеческие поцелуи не утоляли тот жар, что жил в сердце и ширился по всему телу в особенно холодные вечера. Он не привык быть один. Чтобы жить, Айвену Сабелла необходимо было трахаться. Ничего не скрывая, откровенно как в последний раз. Только тогда бег его распаленной крови ускорялся, разгонялся до километров в час, способных его согреть до самых кончиков пальцев. Он привык брать то, что ему нравится, добиваться желаемого любыми способами.
Новый сосед ему нравился. Его скулы, подтянутое тело, поджарый живот, и эта задница, что отражалась в стекле.

«would you?..» Айвен

http://se.uploads.ru/xKjQ9.png

Сладость или гадость

Лучшая игра недели

Хэллоуин – пора перевоплощений и бесплатных конфет, один из самых любимых праздников американцев, уступающий по популярности разве, что Рождеству. Сэмюель Элмерз не был исключением из правил, и, на то у него были свои причины. В пору его счастливого ребячества родители устраивали целые представления для своих детишек, превращая свой дом в обитель вурдалаков, привидений, вампиров и оборотней.  Детям это безумно нравилось, как и нравились их костюмы, которые шила им миссис Тёрнер. Единственной причиной для негодования был запрет на вылазки за конфетами, что огорчало отпрысков Элмерзов ровно до тех пор, пока взрослые не компенсировали это кучей конфет или чем-нибудь еще из того, что желал получить каждый из маленьких господ. Повзрослев, Сэм стал любить этот праздник еще больше – причиной тому была характерная для его артистичной натуры любовь к перевоплощениям. Из года в год, Элмерз и его друзья соревновались между собой, придумывая все более вычурные и продуманные до мелочей костюмы. Этот год не стал исключением – парень получил приглашение на очередное костюмированное представление, которое в этот раз устраивали Зак и Лианна. И хотя в этом году, возможностей для реализаций своих идей у Сэма было гораздо меньше – он, как и в прошлом году, должен был выглядеть потрясающе.
Заморачиваться в этот раз, Элмерз не стал, и, выбрал для себя вполне заезженный образ вампира. Перебирая какой из кинематографических воплощений вампиров, ему бы хотелось воплотить, Сэм остановился на облике Армана из нашумевшего в свое время «Интервью с Вампиром». Сделать выбор в пользу какого-то конкретного образа – дело десятое, а вот сотворить костюм, найти аксессуары к нему, и, человека, который может это все реализовать – задачка не из легких.

Сэмюел

Когда кто-то делал грязь Кларк убирал. Будь то дело в реальном беспорядке, так и в делах, правда в чужих, но об этой детали мы умолчим. Сейчас же парень ползал на полу с щеткой аля веник и пытался собрать те осколки, что находились не в молоке, черт бы побрал Сэма, который потратился, как он выразился на "экологически чистое" молоко в стеклянной таре. Веселый молочник торжествует. Далее в ход пошла тряпка. Пока золушка убирала хату, двое хитрожопых жителей леса строили свои планы на вечер. Кларку было невдомек, что сговор настолько хитрых созданий приведет скорее всего к краху его планов. Знал бы, то не знакомил их.
Все это время Сэм и Эрика сидели на диване и обсуждали что-то сверх секретное. Убирать Тайрон закончил и решил, что пора заняться готовкой. Быстро разложив пакеты с едой он решил, что не плохо бы позвать сестру на помощь. Все таки хорошие идеи по готовке она выдать могла.
- Зайка, пошли поможешь мне, - как ни странно откликнулся и Сэм. С ним она как раз очень любопытно переглянулась и через секунду, выражение ее лица стало мега приветливым с теплой улыбкой, той что так любил видеть ее брат. Тай растаял на глазах и улыбнулся сам. В такие моменты его можно было просить о чем угодно, но девочка знала что рано.
- Братика нужно довести до нужной кондиции, - минуту назад Эрика сказала это шепотом Элмерзу. - Ты так вряд ли сможешь, а меня он любит больше всех на свете.
Эрика подошла к Кларку, тот дал ей фрукты. - Так, ты иди мой, а я порежу.
- Да, хорошо, -девочка побежала к раковине, Сэм видимо решил понаблюдать за этим, совсем не торопясь на вечеринку, которую так хотел посетить.
Тайрон очень быстро нарезал фрукты в салат, положил порцию сестре и Сэму, который тоже решил сесть за стол.

Тайрон

Нельзя подать в суд за то, что тебя наняли на работу

Конечно, ответ герра Штернберга нисколько не удовлетворил, поскольку он действительно имел некоторые вопросы касательно кандидатуры, сидящей ныне напротив и взирающей на него если не с вызовом, то в холодном спокойствии, которого так всегда не хватало самому ученому. Откровенно говоря, более всего его беспокоила ее служба на немецкое правительство - тот пункт на титульной странице резюме, на который Михаэль уже в течении минуты смотрел безотрывно, пытаясь довершить в своих размышлениях ту картинку, что, если и складывалась, то с большим скрипом. Он не нуждался в том, чтобы перечитывать все заново, поскольку и без того наизусть выучил все строки, отчасти обладая эйдетической памятью, которую все еще воспитывали в австрийских университетах, а также из-за того, что он действительно поверил в эту женщину, какой бы при встрече отталкивающей она ему ни показалась. Думаю, мне удастся смириться с сим прискорбным фактом, если она не подаст мне поводов для подозрений на все еще не оборванные былые связи... Разочаруешь ли меня? Мне всю жизнь приходилось быть необычайно осторожным, а потому, можешь поверить, именно таким я и остался до сих пор. К тому же, Михеле небезосновательно считал, что отличить одну разработку вируса от другой не хватит ума и у более искушенного науками человека. Может быть, именно поэтому его порадовал факт того, что Фербер была специалистом по химическому оружию - ей труднее будет воспринимать смену направления изысканий, а потому и адаптация пройдет гораздо позже, нежели понадобиться Штернбергу, чтобы вывести ее на чистую воду либо убедится в ее непогрешимости.
- Вы достаточно посвятили фрау доктора Фербер в род моей деятельности? - единственное, что донеслось со стороны инженера, когда тот покинул тягучую пелену своих размышлений, чтобы обратиться к мистеру Стерлингу.
Михаэль

Серьезный то какой… и заросший. С тем же успехом, с которым Михель изучал свою будущую спутницу жизни, а если учитывать все условия контракта, то при успехе общего дела по самоуживанию друг с другом, то пожизненную спутницу, Мадлен изучала своего будущего руководителя. Почти не мигая, слегка улыбаясь, в тех пределах вежливости, которые вписывались в серьезную мину и не считались насмешкой, с искренним интересом и любопытством. Лабораторным крысам она порой уделяла меньше внимания, пусть они того и заслуживали, но ведь их век был не так уж и долог, чтобы зацикливаться. А растянуть век этого существа, так же входило в один из пунктов, кажется. Во всяком случае, сделать все от нее зависящее, чтобы ценный сотрудник ни в чем не нуждался и до последней минуты мог приносить свою, впоследствии шуршащую купюрами в карманах акционеров, хотя в наш век, скорее электронные нули на экране личного счета и платиновый блеск кредитки, пользу.
Благо на молчаливую дуэль между двумя оппонентами было отведено ограниченное количество времени, и, что тоже было плюсом, лишних вопросов ей не задавали, толи считая свой интерес зазорным в присутствии третьего лица, толи и впрямь, что было крайне сомнительно, вопросов не имея. У самой же немки тоже были невысказанные вслух мысли, ведь, как верно заметил Стерлинг, в суть работы ученого ее посвятили лишь в общих чертах, грубо говоря, сказали, что он ученый. Ха, если и в его бумажках написано, что я солдат, ладно, офицер, то я вполне пойму его недовольство, практически не углубляясь в ту область, которой Штернберг занимался, а это значило, что он мог как выращивать зеленые водоросли, скрещивая их с плоскими червями, а из полученной слизи выращивать новое новейшее лекарство по самоомоложению, так и пытать в своих лабораторий детишек, заставляя их ломать себе челюсти, выговаривая никак не поддающуюся твердую «Л».
Мадделин

feel like I do

Ненавижу аэропорты. Толпы людей, которые толкаются, грубят и оттаптывают ноги, бесконечные мамашки с вопящими детьми, которые потеряли связь с реальностью и внезапно решили, что окружающий мир им глубоко должен и самовлюбленные индюки - мои любимые, от ста восьмидесяти и выше - ориентация которых не позволяет им посмотреть, блядь, вниз, чтобы вовремя заметить меня, не сбивая с ног. Последние, кстати, особенно бесят - особенно тот зеленоглазый блондинчик, явно не вылезающий из стоматологических клиник с кристальной улыбкой во все тридцать два, который извиняется совершенно неудебительно. Я вымученно улыбаюсь в ответ и делаю вид, что не думаю о том, насоколько ритмично его выпотрошенные кишки будут покачиваться на люстре - это я конечно утрирую, но нестояк я желаю ему вполне искренне.
Свою сварливость и ненависть ко всему живому я предпочитаю объяснять гормональным всплеском ПМС,  плохой погодой и задержкой рейса до Лондона, но никак не расставанием с Китом. Никак не плохими новостями из дома, вынудившими меня скоропостижно собирать чемоданы, трусливо избегая мучительно долгих прощаний. Я никогда не умела правильно расставаться с людьми. Признаться, я никогда не умела принимать решений - а уж тем более, нести за них ответственности, чисто по жизни предпочитая плыть по течению, надеясь на неизменный авось. И ровно до вчерашнего дня все прекрасно получалось, само собой складываясь в своеобразный паззл, приобретая вполне себе симпатичную картинку. Вчера как-то неожиданно я стала взрослой, слушая голос отца на другом конце провода, безэмоционально сообщающий мне, что мой любимый дедушка впал в кому. Что скорее всего я не успею с ним попрощаться, но однозначно успею на похороны. Вчера я до боли закусываю нижнюю губу, бездумно глядя на теплую летнюю ночь Кембриджа.
Алисия

Обожаю аэропорты.
Вы скажете, что я псих, и я абсолютно буду не против. Как можно любить эту вечную нервотрепку, когда носятся люди с чемоданами, что почти отдавливают ноги каждому прохожему, неугомонные дети, капризничающие и орущие, чтобы получить внимание родителя и выпросить игрушку или шоколадку, нервные работники, то ли не выспавшиеся, то ли просто от чего-то злые, длинные очереди к стойкам регистрации, уступающие разве что очередям в туалет? Все это могло довести спокойного человека до ручки, надо лишь знать, на что было давить, но для меня вся эта суета и, в какой-то степени, вакханалия были дороги сердцу больше любимой машинки в детстве. Да и вообще, все что было связано в с полетами, не только, когда поднимаешь огромную птичку в небо, чтобы доставить ее из пункта А пункт Б. В хаосе тоже есть своя гармония, иная, противоположная ощущениям, когда под ногами тысячи метров до земли, ты наедине со своими мыслями, собой, и даже второй пилот, сидящий рядом, теряет всякую ценность в виде собеседника, в хаосе же, в извечной суматохе, было спасение от неизбежных дум, что посещают голову, нагружают ее, заставляют анализировать произошедшее и думать: «а что было бы если...» Просто не успеваешь подумать, когда в тебя врежутся в толпе, бросив «извините», «придурок!», «куда прешь?!» и далеко не самые приличные слова в обществе, или завяжется беседа ни о чем с соседом, что спросил у тебя банальность в виде: который час, вы тоже летите этим рейсом. И за это я был благодарен. Сегодня мне предстояло не управлять самолётом, а быть обычным пассажиром, очень расстроенным, что не успел урвать билет в бизнес классе и лететь самым обычным, ругая себя за спонтанное желание побега. Ещё несколько часов назад, вернувшийся из долгого передела до Тайланда, я представлял, как приеду домой.
Майкл

Только мёртвый не боится смерти

В музыке Уинтерс не разбирался, даже не смог бы обозначить направление, которое ему нравится более других, но как и многие в наше время обладал убеждением, что современные музыканты не чета их предшественникам.
Бен замолчал. Песня ему нравилась, но вокал Райана Теддера не вызывал в нём тех ярких эмоций, как, скажем, голос Тома Йорка, и связывал он это в первую очередь с различиями поколений. Не самое полезное умозаключение, которое может сделать человек, оказавшийся на его месте, но ход собственных мыслей помог детективу успокоиться, а это уже дорогого стоило. Мужчина перевёл взгляд в сторону пассажирского места, оценивая состояние сидевшей на нём девушки.
Если вы становитесь заложником ситуации, то лучшее, на что можете рассчитывать, это поддержка со стороны. Уинтерс представлял в каком положении оказалась его спутница по не воле. Он ей не сочувствовал — в конце концов собственные пороки стали причиной её бед, но всё-таки понимал, что со спокойной женщиной в качестве «пленницы» ему справиться куда легче, чем с истерично вопящей жертвой.
- Сегодня так сложно найти подходящую радио-волну, - детектив заговорил внезапно, и пусть пару мгновений назад он напевал себе под нос, могло сложится впечатление, что начало их разговора где-то потерялось, словно Бен сразу перешёл к середине.
- Даже здесь иногда крутят откровенную чушь, - продолжал сетовать мужчина, не глядя на блондинку: несмотря на разговор сосредоточен он был на дороге, а особенно на зеркале заднего вида, в котором вот уже два квартала как не было угрожающего силуэта преследующей их машины. Отсутствие опасности в поле зрения хоть и было хорошим знаком, вызывало вполне оправданную тревогу - кто знает, где и когда эти ребята покажутся вновь.
Бен

- Вернись в реальность, Бон. Ты хочешь кокос на законных основаниях. Ты блять слышишь себя?
- Ой, ну прекрати. – Скверность на лице сопутствовала моей никотиновой затяжке.
- Я дал контакт. Езжай и не еби мне мозг.
- Иди нахуй.
- И тебе хорошего дня.
Я кдаду трубку и нервозно откидываю ее вслед за своей бранной речью. Сука!
Нет, знаете, я не наркоманка! Я прошла эту злоебучую трёпку в центре, где, на минуточку(!), меня мурыжили восемь месяцев. И соль в том, что я действительно уверовала в их ведомую мысль о высшем благе, о том, что вокруг все так норовят подкинуть искушения, подпитать твою слабую волю – а вот ни-ху-я. Покуда сам человек не возжелает покончить с этим, покуда сам не размыслит, не накормит свои принципы – так толку ноль будет ото всего, что будут впаривать вам эти врачи, одетые в личину участливости. Фу, блять. Тошнит.
Мало того, что чистая я была последнюю неделю, так еще и мой постоянный дилер решил съебать из города в тот блядский момент, когда мой полугодовалый запас исчерпал себя на третий месяц. И нет, я не налегала на эту дрянь, не частила как заправский нарк – моя гуманитарная душа неистово требовала честной подачки нуждающимся, потому я спустила почти полкило во имя какого-то бомжатского притона у вокзала. Возлюби ближнего своего.
После нелестного диалога с Мэдом на ум не приходит ничего дельного: острая необходимость допинга, нервозность, спрессованная дикость, порывающаяся наружу – все симптомы неуравновешенного человека, всё то, от чего я так ненавистно открещивалась.
На экране мелькнул адрес -  тут же я копирую его в Убер, назидательно требуя машину класса люкс. Потому что могу, мать вашу.
Бонни

| Каждый кузнец своей судьбы |

Скрежет металлического «ключа» в замочной скважине продлился не долго, всего лишь несколько поворотов, щелк-щелк, и все было готово.
Дверь открыта.
Рука легла на дверную ручку, и под тяжестью которой, та стала проседать, опускаясь вниз.
Щелк.
Парень не стал оборачиваться. Это было уже действительно бесполезно. Эти двое никогда не смогут нормально вести беседу. А в такой манере диалога уж точно не получится.
Скорее кто-то кого-то прирежет, чем договорятся о какой-либо совместной работе.
Но, по сути, ему было все равно. Поедет она с ними или же нет.
Спасти ребенка напарники смогут и сами.
А завтра он просто оставит в ящике сообщение о том, где, если та захочет, сможет забрать своего племянника. Но на эти раздумья у нее будет всего на всего пару дней.
А дальше? Дальше они скроются из страны.
Бросив все. И вся.
Но не тут то было. Когда Рейн потянул дверь на себя, он заметил тень на лестничной площадке.
Еще немного на себя. И за порогом он видит лицо парня.
Тот явно не ожидал увидеть в своей квартире другого, да еще и с обнаженным торсом, растрепанного.
То был парень Эл, Рейн сразу же узнал его.
Рональд/Рейн

Дверь открывается.
Но, что же это?
«Какого черта? Что это за хрен с горы?!?!?!
Чего?!? Где его одежда??? Почему этот ублюдок выходит отсюда в таком виде?!?!?!»
Кровь кипела в жилах.
Глаза наливались кровью.
И чем больше он всматривался в этого тощего блондинчика, который в ответ смотрел на него округлившимися глазами.
Тем больше это подливало масла в огонь.
Давно он не испытывал подобного чувства, и даже уже успел соскучиться по той ярости, что им овладевает в подобные моменты.
Толчок. Шаг. Хлопок.
И вот уже этот хмырь болтается пришпиленный одной рукой к стене. Едва ли стоя на одних только носочках.
Скрежет зубов, ярость кипела в нем, бурлила кровь, струясь по венам.
Сейчас он был словно проснувшийся вулкан. Лава, которого была готова пожрать все на своем пути.
Хрип. Такой глухой и жалобный.
Потуги блондинчика выдавить хоть слово из своей глотки, лишь вызывали улыбку на лице Скорпиона, а ведь его мышцы почти успели позабыть, как это делать, ту самую, его полуулыбочку, что так ехидно смеялась на его лице.
Пальцы жертвы жалобно хватали за руку, в надежде ослабить железную хватку.
Рональд/Блэйк

http://sd.uploads.ru/ZTfE5.png

https://78.media.tumblr.com/ddbe58374eb947d447501b2a503b9fce/tumblr_ozkwuuJGEU1u8pmwwo5_250.png
Кит
посмотреть

http://se.uploads.ru/wBgfV.png
Хайди
посмотреть

http://images.vfl.ru/ii/1510491446/80ce4474/19388081.png
Рауль
посмотреть

http://images.vfl.ru/ii/1510491446/1878d1e4/19388080.png
Рауль
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2zkDD.jpg
Алисия
посмотреть

https://78.media.tumblr.com/7a4ed14df53ea8fd9b93158b00c42aaf/tumblr_oz2dxnzzdM1qdqywso2_250.png
Нейтан
посмотреть


0

90


http://s1.uploads.ru/wrmij.png

http://s7.uploads.ru/mYOze.png
Офелия. С тех пор как Томас оставил семью, Уиллоу не приходилось примерять более подходящей маски. Полоний учил дочь быть верной и разумной подданной отца и короля, смерив «природу» и огонь любви. И Уил с удовольствием отмечала сходство судеб: своей и придворной датчанки, пусть история второй закончилась печально.
Слепое следование чувствам долга и ответственности за маленького ребёнка нередко становилось причиной её отказа от собственных желаний, прихотей и даже, в определённой степени, свободы. Родители сбежавшего супруга радушно приняли её с малышкой Чарли в чересчур большом для стареющей пары доме, и за такую доброту оставшаяся в одиночестве мать готова была мириться с любыми неудобствами - в конце концов, судьба дочери важнее любых обид и неприязни.
В их театре Шекспира вспоминали редко, отдавая предпочтение пьесам юных, хоть и не по годам, авторов, мечтавших зрителя скорее поразить и удивить, нежели вдохновить или научить чему-то. Не то чтобы ещё такая молодая актриса уже успела стать занудным снобом, но после пары подобных постановок и в ней просыпалось желание вернуться к классике. По счастью, эта мысль посещала далеко не одну только Уиллоу, так что время от времени на их афишах появлялась фамилия бессмертного драматурга из Англии, а в храм Мельпомены возвращался интерес и любовь к творчеству.
Без курьезов, впрочем, не обходилось. Иногда незыблемые строки и устоявшиеся образы переписывались безумцами, желавшими и без того универсальную историю сделать для их современников доступной и понятной, но по итогу вместо самодостаточного произведения выходила пресная и нелепая пародия, способная лишь вызвать скуку или смех.
Помня о последнем таком эксперименте, руководство театра приняло решение без острой на то необходимости лишних правок не вносить. Воодушевленные вердиктом сверху люди ожили, и работа закипела: повторялись давно известные всем строки, готовились костюмы, декорации и сцена.

читать продолжение: «»

Вилочка, солнце-зайка-детка-рыбка. А тебе идет улыбка!)
Ты чудесный игрок, и я даже не дёрнулась в интриге, когда мне назвали твоё имя. Просто потому, что ты Д О С Т О Й Н А
В первую очередь хочу тебя, само собой, поздравить, похвалить и порадоваться вместе с тобой)
Во вторую очередь - поблагодарить.
Поблагодарить судьбу-матушку (пафос-пафос, наше всё) за то, что свела наши блуждающие ролевые души..))
И за то, что помогла мне воплотить мою "розовую" ролевую мечту. Это истинная правда. Я всегда хотела отыграть такую непростую историю, и ты, как никто, отозвалась с потенциалом и ответным энтузиазмом) За это всегда остаюсь благодарной)
Желать музы, вдохновения и прочей шняги не буду - тебе всегда их хватает на написание столь дивных постов (вне зависимости от роли), я просто от всего сердца пожелаю терпения, выдержки и частой улыбки на лице ^^
   
(с) Бонни

https://66.media.tumblr.com/4503d7e6cfca3cf942d150e14e1d4500/tumblr_octdw9l2iT1us77qko1_1280.png

http://s7.uploads.ru/3P9Jw.png
Джастин

http://sf.uploads.ru/NMqRJ.png
Бонни

http://s0.uploads.ru/OlxUq.png
Бенджамин

http://s1.uploads.ru/lQs4D.png
Мария

http://s5.uploads.ru/jJwMz.png
Гарри

http://sh.uploads.ru/oibsv.png
Медея

http://se.uploads.ru/bzNsL.png

В Маленькой Италии ему нужно было пройти сквозь рыночные ряды, прежде чем попасть на нужную улочку, где расположилось скромное семейное кафе "У Фредо". Несмотря на будний день, в павильонах вовсю кипела жизнь, толчея народа, окружившая его, заряжала энергией, запах специй и свежих булочек мешался в воздухе с ароматами зелени, фруктов, кофейных зёрен и, очень иногда, хорошего крепкого табака. Настроение внезапно поползло вверх, и Рицио, не привыкший долго сохранять на лице мрачную мину, заулыбался, то и дело отвечая на приветствия знакомых торговцев, не занятых с покупателями - он и сам был нередким гостем здесь. Иногда по поручениям Фредо, иногда по собственным нуждам.
Но улыбка быстро сползла с его лица, когда он заметил весьма любопытное трио недалеко от одного из последних прилавков. Рицио замедлил шаг, ступая тихо и мягко как кошка, стараясь не привлекать внимания прежде, чем разберётся в ситуации получше. Впрочем, сценка, представшая его глазам, была достаточно красноречива: двое латиносов не самого презентабельного вида зажали светловолосого паренька одетого гораздо лучше, чем следовало бы, отправляясь в не самый благополучный район Нью-Йорка. 

«Ненависть с первого взгляда» Энджел/Маурицио

Хуже всего – бояться неизвестного. Если бы кто-то спросил Элис, если бы кому-то было интересно ее мнение, то она не преминула бы сказать – ко всему можно привыкнуть. Рано или поздно синяки становятся дурной привычкой, вроде курения в постели, рано или поздно начинаешь упиваться вкусом собственной крови из разбитого носа или порванных губ, рано или поздно тело само станет просить ударов, потому что оно к ним привыкло. Наверное, это некая разновидность стокгольмского синдрома, а может, он и есть собственной персоной – Элис бы сказала, да никогда не разбиралась в чертовой психологии. Элис понимает привычное. Осязает губами, чувствует запах, лелеет звук, ведет себя пристойно, потому что понимает. Потому что привычное не вызывает страха.
Но сейчас Элис стоит в самом сердце безумия, она находится в центре города, окутанного ужасом, и, если на секунду затаить дыхание, не моргать, не существовать – услышишь, как рвется реальность.
Элис знает, точнее, чует, слышит своим женским чутьем, распознает своей женской интуицией – между Томом и Харрисом слишком много общего, уж точно гораздо больше, чем Том смог быть понять, в чем Харрис смог бы себе признаться. Наверное, это судьба – выбирать таких мужчин, наверное, это фатум, а может, рок или карма.

«Hide'n'seek» Алиссия

Первые свидания. В них что-то есть, верно? Когда аромат, когда яд, а чаще нечто среднее.
Я никогда не задумывался о том, на сколько первых свиданий можно пойти с одним и тем же человеком. Из самого понятия, можно решить, что оно может быть одно и только одно, но спустя пять лет, целую вечность и жизнь, мы с Лисой изменились. Мы совершенно точно уже не были теми взрывными и ревнивыми глупцами, готовыми убить соперника просто за то, что тот встал рядом с любимым. С годами я научился не придавать слишком много значения бессмысленному флирту и ждать чего-то от людей. Это было просто на самом деле. Как и тогда я продолжал бегать от любой формы отношений, не умея только защищаться от тех, кто врывался в мою жизнь и просто сносил на своем пути стены словно дракон пламенем. Алиса же была за стеной уже давно, робко постучавшись, она гордо зашла и навсегда там осталась. Может быть я и хотел ее оттуда выгнать, но все мои попытки были тщетны. Говорят, что есть такая любовь, не умирающая даже сквозь века. Я всегда думал, что это не более, чем красивые истории из книг для девушек, но сейчас, сам уже не был ни в чем уверен. Да, мы были совершенно уже другие и у нас новых было первое свидание, но где-то там в глубине, это все еще были мы. Те самые мы, которые ели вместе китайскую лапшу, спорили до умопомрачения на парах и те мы, которые совершенно не хотели вылезать утром из постели на лекции. 

«hot right now» Кит

Она много раз была на пол шага от смерти. Хотела того или нет. Но всегда была не против. И никогда не готова. Но только не сегодня. Этот день, этот раз, был другой. Она страстно желала этого избавления. Впервые, наверное, в своей жизни. Один на один, лицом к лицу с судьбой. И судьба снова рассмеялась гнилостным своим дыханием, чернотой зубов.
У нее вырывают из рук вино и становится нечем дышать. Удары в дверь как в стенки между клапанами сердца. Сбивают ритм, лишают воздуха. Она хватается за стены, как рыба без плотных, соленых волн. Слишком тяжелая, неизлечимо больная.
Она смотрит, как драгоценный промороженный напиток плещется в пустой белизне раковины. Тянет пальцы, спускает даже ноги на пол. И пока непрошеный ее спаситель уходит к двери, она, шатаясь, впивается в окрапленые красным края.
В глазах темнеет, к горлу подступает ком. Колючий и кислый. Подкашиваются колени. Она тяжело плюхается обратно на табурет, чудом не мимо. Упирается лбом в острые колени, стараясь не морщиться и не касаться ссадин. В этой звенящей вакуумом темноте гулко звучат слова оправданий. Жестко звучат строгие вопросы. Мало ей необорванной жизни.

«tranquilize» Джэнни

Но, должно быть, у парня все же вертелся за плечами какой-то завалящий ангел-хранитель, хотя и, наверняка, страдающий алкоголизмом, нигилизмом, да и той самой катаплексией. Впрочем, останавливаться на достигнутом Мэдоку не позволяли возобновившиеся позывы, как бы ему ни хотелось прилечь прямо там, где упал, а поэтому он собрался с остатками силы воли и сделал еще один рывок к стене, чтобы проползти к ванной хотя бы по ней. Каким образом они выбрались оба из лифта и добрались до хаты Сфорца, начисто покинуло мозг мужчины, если вообще когда-нибудь там отпечатывалось. Где-то по пути к своей незабвенной цели Мэд краем глаза заметил свой костыль у порога, но сейчас их разделявшее расстояние исчислялось в световых годах, и добрести до него было слишком фантастичной затеей. Зато, худо-бедно, в час по столовой ложке, парень упрямо влачил свое непослушное ватное тело в сторону вожделенного... как же унитаз-то далеко... умывальника. И выворачивало его до тех пор, покуда трясучка не свалила его обратно к земле - Мэд подтянул к груди здоровую ногу, обнял ее рукой и уткнулся в колено подбородком, храбро сражаясь с невыносимой дурнотой, которая не то, что не отпускала со вчерашнего, но и перетекла в какую-то особую перманентно-выматывающую форму. Но при всем при этом, в голову как-то не очень-то доходило, что пора бы завязывать с подобным образом жизни, или хотя бы с наркотой.
«Death Becomes Her» Мэд

Мы дрожим в полупустом вагоне метро, я лихорадочно дышу в ворот подобранной куртки, явно не моей, потому что от этой хоть немного сносно пахнет. В промежутках из носа стекает крохотной струей кровь, мажет мои ботинки, мои мозги кипят в своей хрупкой оболочке.
Мне хочется сдохнуть.
Но я жива, и кончились стимуляторы смерти.
Я жива, как нищий сукин сын, на восемьдесят процентов состоящий из мерзкого пойла, он ползет по обломкам пешеходных тротуаров и любому, кто проходит мимо, хочется блевать от одной мысли, что можно случайно коснуться его ботинком.
Я жива, как жирный педофил, насилующий ваших маленьких драгоценных мальчиков, - не сыщется столько помойных ведер, сколько проклятий пало на его голову, но эта скотина ходит среди вас по этим грязным улицам и дышит с вами одним воздухом. Он мразь, ему наверняка дерьмово, но он и не думает помирать.
Я жива как таракан, которого хлопнули тапком, и вот он лежит в углу стены, дергается из последних сил, и его не хочется касаться, чтобы облегчить муки несчастного насекомого, но мысленно ждешь момента, когда же он, наконец, замрет.

«Mortido» Самин/Отэм

http://se.uploads.ru/xKjQ9.png

L'ete indien

Лучшая игра недели

Бену не хотелось оставлять Марию с этой шумной семейкой, но лучше так, чем бы они изволили друг друга нагнетающим молчанием. Ей на пользу общение. Она ведь любила это раньше... Девушке легко давалось найти общий язык с людьми. Он едва ли сошел бы за хорошего собеседника. Из него всегда информацию нужно было вытаскивать клешнями. На Аляске она быстро сдружилась с Надин и Хенком. В Нью-Йорке нашла поддержку в лице Джайи. Наверное, это хорошо. Общаться еще с кем-то, делиться своими переживаниями и тем, как прошел день. Бен никогда этого не понимал. Не понимал смысла, что о его дерьме будет знать кто-то еще и захочет сбежать после первых минут разговора. Свои мысли он предпочитал оставлять при себе. Другие могли строить догадки и предполагать о его жизни что угодно, Бен никого не подпускал слишком близко. Только для Марии в его сердце было отведено особое место.  Жаль, что ей это уже было не нужно. Она с трудом принимала даже помощь от его рук. Всегда считала себя чем-то обязанной ему, что он делает это не просто так, а после обязательно спросит с нее плату. Это болело. До сих пор болело слишком сильно. Но к таким отношениям он приучил Марию сам. Сначала давал, а потом отбирал вдвое больше. Любил, а затем втаптывал в грязь. Казался человеком, когда на самом деле за шкурой скрывалось чудовище. Она помнила его таким... всегда будет помнить о худшем, позабыв то хорошее, что было между ними.
На какой-то момент Бену тоже захотелось забыться. Чтобы кто-то в нем увидел не только монстра, но и человека. Ни чем не обязывающее общение с Эленой и ее семьей давало ему такую возможность, пока он не понял, что она хочет большего чем просто дружбу. Бен не мог ей этого дать. Не мог дать ничего. И пусть это было глупо, но даже будучи не вместе с Марией, он не мог предать ее доверие и обмануть собственное сердце. Хоть никакого доверия уже и не осталось. 

Бенджамин

Возвращение Бена совпало с призывом горна.  Как торжественно! Мария с удовольствием использовала бы голову монстра в качестве барабана. Стала в один ряд с ряжеными актерами, изображающими англичан времен колонизации. Ох, она бы отыгралась за каждое утро, что мужчина провел в обществе наглой разведенки. Арчер играл с ее племянниками, носил ее на руках, завтракал вместе с ее семьей. За две недели Элена добилась больше, чем она за годы недотношений со зверем в человеческом обличии. Кто виноват? Почему сложилось так, а не иначе? Всему виной нелюбовь монстра? Слепая влюбленность самой блондинки? Чувства девушки не позволяли ей разглядеть всю низость их с вязи. Слишком долго она принимала за привязанность то, что было насмешкой и потребительством в чистом виде. Элена не допустила бы такого отношения. Она бы не спустила монстру и тысячной доли того, что позволяла Бетанкур.  Выходит, ирландка сама виновата?  Не исключено, но убить хотелось все равно монстра и его пылкую возлюбленную.
Ревность вступила в химическую реакцию с обидой. На выходе ожидалась термоядерная реакция. Сегодня М ария впервые поставила себя на место мужчины. На пару секунд перенеслась в их домик на опушке северного леса. В ней так мало звериного... Они никогда не были с монстром одного вида, но слушая россказни соперницы ей хотелось крушить и разрушать. Доводы рассудка не брались в расчет. Голос разума был тише комариного писка. Сердце барабанило в висках. Яд и желчь скопились на языке. Она с трудом контролировала свое тело. Наверное, так и чувствую себя люди в состоянии аффекта. Сильнейшее душевное потрясение толкает на необдуманные поступки. Как на беду, под руку подворачиваются кухонные ножи, пистолеты, топоры. Тогда на кухне, Когда Бен сжала ее шею до хруста в позвоночнике... он был в схожем состоянии? Ревность ослепила... заставила его сжать руку сильнее... 

Мария

Пора расставить все на свои места

Опасно жить не по правилам, опасно пытаться идти на поводу у обстоятельств, думая, что так будет проще. Ничего не менять, сославшись на третью сторону и тем самым снимая с себя ответственность. Она должна была подумать о последствиях, прежде чем соглашаться на все это; расставить приоритеты, оценить свои возможности и, хотя бы просто послушать голос морали на предмет того, как не хорошо вмешиваться в семейную жизнь других... Однако, отец умел быть убедительным, когда ему это было нужно. Ему было нужно это сближение, вот только он до конца не подумал о том, какие последствия оно может понести, но ведь стоило. Не влюбляться и только. Эти отношения словно заранее были обречены на провал, так для чего было нужно задевать сердце, чтобы потом успеть его безжалостно ранить. Казалось бы, это просто, когда слова вертятся в собственных мыслях, но это не может быть гарантом того, что этого не произойдет. Опасная игра с вызовом для чувств уже успела начаться. Она влюблялась, но ведь именно это становилось ошибкой, которой сама она дала ход. Случайные встречи, тайные встречи, очень скоро они перестали быть таковыми. Отец словно делал вид, что закрывал глаза на то, чем занимается его дочь, следует ли она его плану, однако он в любой момент мог оказаться рядом. Только он этого ещё не сделал. Должно быть продолжал верить в неё, доверяя в её руки её собственную судьбу. Впервые. Стоило ли говорить о том, что это он сам толкнул её в его койку.
У Дилана была жена и ребенок, но только она сейчас находилась в постели рядом с ним, после того как они приехали вчера в этом вечером в этот уютный, роскошный отель. Все, как и много раз прежде. Они вдвоем, и никто не может помешать им быть вместе, забывая о все прочем мире. Бояться нужно было чувств, что таились внутри неё становились сильнее и ярче, с каждым днем; становились реальными.
Оливия

Он всегда считал, что поступает правильно и по совести, пусть последнего у него было не так много как оказалось. Если начинать все сначала, то можно было понять, что он был за человек. Дилан всегда слишком много времени уделял холдингу, не оставляя время на семью, только лишь после рождения сына, стал более лояльно стал относиться к женщине что его родила, в конце концов, он когда-то любил эту женщину. Они поженились слишком рано, но как бы то ни было были вместе уже почти десять лет. У Офелии не было конкуренток. У такой женщины их просто не может быть. Красивая, стервозная и опасная. Она всегда шла рядом с ним высоко держа голову, будто была королевой, и это было правда. У нее было все. Дилан не жалел денег, но в последнее время, все сказалось ему не тем. Слишком чужим и только сын имел для него значения, когда мужчина приходил домой. Он давно не любил супругу, может именно поэтому скоро на ее месте появилась другая. Она была мягче и с ней ему было лучше, он хотел находится ближе, но в сложившейся ситуации, они не могли себе этого позволить. Однако при первой возможности он набирал ее номер, приглашая на ночное рандеву. Ей стоило бы отказаться, но казалось они оба слишком погрязли в этой любовной связи. Она приходила каждый раз, по его зову как мотылек летела на огонь, стараясь не обжечься. Он понял это давно, потому что каждый раз, когда он уходил, говоря, что номер оплачен, она молча кивала. Жестоко? Она знала на что идет, связываясь с ним. 
Оливия ждала его, когда он приехал за ней, не говоря не слово, она садиться в машину, и они едут в отель. Супруга давно знала о его изменах, устраивая истерики дома, сокращая его пребывания в этих стенах еще на более короткий срок. И если дома время тянулось, то с Оливией оно буквально бежало вперед, заставляя их беречь каждую минуту наедине.
Дилан

Первая победа или стратегический подход?

Медленно, нехотя, словно ведомая за руку кем-то невидимым, Нина выползала из утренней дремоты. Проснулась она с первой трелью будильника, что зазвенел на прикроватной тумбочке со стороны мужа. Егор резко сел на кровати, и проделывая утренний ритуал, сдал ее бедро, больно и тягуче. Она не пошевелилась, стараясь не нарушать своих планов – не оказаться под мужем, удовлетворяя дикое желание этого Зверя. Егор еще минут десять массировал ее ногу, просыпаясь. И вот кровать под ним прогнулась и следом закрылась огромная дверь, что вела в их спальню. Нина выдохнула. А день то задался.
Часам к десяти девушка появилась на кухне, кутаясь в большой халат мужа. Клим будто издевался над ней, оставляя этот предмет одежды на кровати с ее стороны, выбрасывая тонкий халатик китайского шелка в ванну. А потом и вовсе он куда-то исчез.
Уже три месяца как она замужем за Климовым Егором, авторитетом какой-то группировки, а вот какой ей не удавалось выяснить. Спросить было не у кого. Ее не выпускали из дома, а если Нине и удавалось выйти прогуляться, то только в сопровождении охранников. Один был водителем, второй всегда сидел ряжом, если не было Егора. Но обычно днем, муж уезжал по своим делам, оставляя свою молодую жену в огромной квартире.
-Доброе утро, Клавдия Макаровна, - девушка присела на стул, вытаскивая из широкого рукава тонкую руку, покрытую уже начинающими сходить синяками. У мужа была сильная рука. Егор ходил с ней за руку, сжимая ладошку Нины так, что казалось еще чуть и захрустят косточки.
- Проснулась, вот и славненько. А я тебе поджарила батон на маслице и сварила какао.
- Я не люблю какао. Можно мне чаю?
- А Егор с удовольствием его выпил, и ты попробуй.
Нина

- Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждешь. И каждый вечер сразу станет так удивительно хорош, и ты поёшь… - мурлыкала Клавдия, зажигая газовую конфорку и доставая из кухонного шкафчика банку с какао.
Час был ранний, и в доме царила непривычная тишина; все спали. Егору вставать через полчаса, а значит, у неё как раз есть время, чтобы приготовить ему завтрак.  Водрузив на плиту тяжёлую чугунную сковороду, женщина ловко нарезала ломтями батон белого хлеба, собираясь поджарить его на сливочном масле. Климов уминал с десяток тостов за раз, запивая двумя-тремя чашками горячего какао, поэтому Клавдия Макаровна жарила их целую гору, чтобы Егорушка мог плотно позавтракать, а остатки доедали ребята.
В доме, помимо них троих - Егора с женой и экономки, постоянно жили пятеро бойцов охраны, которые столовались отдельно от хозяев. Вот и выходило, что на просторной кухне день-деньской кипела работа: шутка ли, накормить такую ораву здоровых мужиков! Тяжеловато, конечно, да и годы уже не те, но брать себе помощницу Клавдия категорически отказалась.
- Не кобенься, - посоветовал Егор, накалывая на вилку кусок сочной котлеты по-киевски. – Найдём тебе помощницу, сама выберешь и всему научишь. Я же вижу, одной тебе тяжело.
Клавдия Макаровна глядела исподлобья и комкала в руках полотенце.
- Чужого человека в дом тащить? – буркнула она наконец, поднимаясь из-за стола, и отвернулась к плите, на которой стояла пятилитровая кастрюля. – Сама справлюсь, не старая еще. Или работать стала плохо?
Хмыкнув, Клим подошёл к женщине и мягко взял её за плечи.
- Ерунды не говори. На обед у нас чего?
- Борщ твой любимый будет.
- Уксуса побольше влей.
- Ну-ка! – нахмурилась та и сердито пихнула Егора локтем в грудь.
Георгий

Во что бы ни стало...

Тебе не снилось совершенно ничего, ты видел только темноту и пустоту и не был до конца уверен, что и вовсе спал. Из этого состояния тебя можно сказать выдернули крики и всхлипы Леви, ты узнал его голос еще в темноте и в той же темноте еще мгновение пробовал его безуспешно найти в ужасной панике, в итоге ты открыл глаза и сперва убедившись, что ты дома ты развернулся к Леви и в этот момент почувствовал то, как крепко он держит тебя за руку и тянет к себе. Ты не сразу, но все же разбираешь его слова и понимаешь то, что именно ему снится сейчас и скорее хочешь "выдернуть" и его из этого сна, ты начинаешь звать его по имени, касаешься плеча, обеспокоенно смотришь на него и в конце концов он все же резко отрывает глаза и садится, а ты садишься следом за ним. Минуту наверное он соображает где он, а потом то, что ты рядом и смотрит на тебя рассеяно.
- Все хорошо, мы в безопасности, Леви, - говоришь ему ты и в следующий момент обнимаешь за шею утыкаясь туда носом, - я тут, я рядом, все хорошо, - судорожно повторяешь ты и чувствуешь как он обнимет тебя в ответ. Ты не знаешь точно сколько времени вы так просидели, но в итоге когда вы разрываете эти объятия становится все же чуточку спокойнее.
Ты не задаешь вопросе о сне, а он о нем и не говорит, вы оба знаете все и не нужно объяснений, вся эта история все равно будет еще долгое время вас преследовать, так что наверное просто надо позволить волю эмоциям, а после оно само устаканится, верно?
Вы встаете, поочередно идете в душ, одеваетесь в твою домашнюю свободную одежду и затем отправляетесь на кухню чтобы позавтракать. Честно говоря, тебе кажется, что вы не ели уже лет так сто, потому что кормили вас весьма паршиво, иногда и вовсе о вас забывали, а тут ты точно знал, что тебя как минимум покормят, а вот что дальше?
Джефф/Дрю

Как же было хреново и страшно раскрыть глаза и понять, что ты все еще там, в том особняке, что ничего не закончилось, и ваше спасение было сном, галлюцинацией, так хитро подсунутой твоим сознанием. Тебе было страшно понять, что Дрю и правда куда-то забирают и что накануне вы все так же засыпали на "нарах", а не в мягкой удобной двуспальной кровати, пропитанной запахом твоего друга и чьим-то еще. Властным, терпким, скорее всего запах Грэма. Нельзя же было настолько явно нафантазировать себе даже запах. Наконец-то приходишь в себя, когда отдаленно слышишь голос Дрю. Он зовет тебя, говорит, что все хорошо, и что тебе заставляет осмотреться вокруг. Все та же комната, что и вчера, кровать, постельное белье, запахи и Дрю. Он рядом, обнимает тебя, успокаивает. Твое сердце учащенно бьется, словно ты от кого-то убегал. Ну оно почти так и было, от ночного кошмара. Облегченно выдыхаешь, потому что это всего лишь сон, и руки сами тянутся обнять Эванса, прижать к себе сильнее и не отпускать. СЛовно в этом доме вам что-то может еще грозить. Но ты просто был напуган.
Посидев так немного в обнимку с другом, понимаешь, что тебя отпустило. Нужно было привести себя в порядок и выйти из спальни. Душ, потом переодевание. Лыбишься как идиот, когда натягиваешь на себя футболку Дрю, она пахнет им, и вот теперь тебя окончательно окутывает спокойствие, и ты чувствуешь себя под защитой. Когда вы появляетесь на кухне, то оказывается, что там жизнь уже кипит полным ходом. Вероника здоровается с вами, целуя обоих в щеки, а ты смущаешься, а после тоже выдаешь "доброе утро" и садишься за стол рядом с Дрю. А потом происходит что-то непонятное. Это касается Эванса. Оказывается, что Грэм отписал все, что у него есть, вернее было,  твоему другу. Такое вообще возможно!?!?
Нейт/Леви

Школа

Ни в один из дней, которые она прожила до этого счастливого момента, Рэйчел не ненавидела свою работу настолько сильно. И пусть она повторяла себе эту фразу каждое утро, пусть она, еще со времен учебы стала для нее своеобразным кредо жизни, но факт оставался фактом. Ненавижу! Стоит ли говорить, что при подобном отношении, настроение у женщины с самого утра было самым соответствующим надвигающемуся празднику? И не просто надвигающемуся, а буквально закинутому на верхний багажник новенькой Митсубиси ярко-красного цвета, так и норовящему улететь вместе со встречным порывом ветра. Но собственно, ей было на это глубоко плевать. Ди Каприо конечно был красавчиком хоть куда, и она бы не отказалась с ним познакомиться, сходить на ужин или провести вместе пару уикендов, но не с картонной же его версией, в самом то деле! Не настолько еще пала ее самооценка, не так сильно она отчаялась в своей жизни, чтобы оставлять этот «сувенир» у себя дома, пусть и достался он ей за каких-то пару баксов в подарок к остальной покупке-обязаловке педсовета по случаю подготовки к празднованию Хэллоуина. Приспичило же новому директору, с небесно-голубыми глазами и бархатистым голосом, который по достоинству оценить можно было именно так, мягким шепотом в самое ушко: «Мисс Сандерс, я уверен, лучше вас никто не справится с выбором костюма для меня… и вас, ведь парные костюмы всегда в моде?», - главным героем из прогремевшего прошлой зимой фильма, правда в качестве костюма для Сандерс определив медведя. И конечно Рэйчел не смогла ему в этом отказать, до кучи прикупив еще и топор, который сейчас, без гипнотического воздействия голоса, готова была всадить этому красавчику промеж ребер. Ну ничего, достаточно будет созерцать, как он в такую жару будет щеголять в телогрейке и меховых штанах… может он даже снимет рубашку, а?
Медея/Рэйчел

Винсент бесил. Он был похож на отца – самовлюблённый мудак с комплексом бога, который смотрел на Шелл, словно она была не его младшей сестрой, а туалетной бумагой, прилипшей к подошве его гадов. У него были карие глаза и светлые волосы, и он ужасно картавил, хотя выдавал это за личную фишку. «Павлин хренов», - думает Шелл, оттирая слаш с длинных русых волос.
У них с Винсом война – одна на двоих, но друг против друга. Они воевали в школе, они воевали дома, и Мишель иногда думала, что это никогда не закончится. Отцу было плевать, учителям – тоже, а она не собиралась сдаваться. Кроме того, Винни был не единственной её проблемой, но одной из важнейших, поэтому все мысли Шелл этим утром были именно о нём.
Сегодня утром Шелл встала явно не с той ноги, поэтому забыла дома доклад, который надо было сделать по естественным наукам, надела кеды с рванными шнурками на правой ноге, а кроме всего прочего – она слишком запоздало стала «взрослой». Отец, конечно, не говорил с ней об этом, а вот школьная медсестра и интернет – вполне. Поглаживая живот, Шелл ввалилась в школьный автобус, думая о том, что хочет остаться дома и поспать. Но сегодня был явно не её день, поэтому через двадцать минут автобус въехал на территорию школы, а Шелли вывалилась на улицу и сонно поплелась на уроки.
В сущности, можно было теперь спокойно уходить с физкультуры, всё равно сидеть на матах – это не для неё. Но тренер Финч вряд ли согласится её отпустить без видимых причин, а говорить при всех, что у неё «эти» дни, Шелл не собиралась.
Безвыходная ситуация, боже.
- Райлли, ты поедешь с этой крезанутой училкой в магазин, жребий указал на тебя, – толстяк Эд ткнул её в плечо, заставив поднять на себя взгляд.
Шелл похлопала глазами, не понимая, с кем она поедет и за чем.
Рокки/Мишель

http://sd.uploads.ru/ZTfE5.png

http://funkyimg.com/i/2zMbj.png
Бренда
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2zV2K.jpg
Алисия
посмотреть

http://sg.uploads.ru/MlYwa.gif
Маркус
посмотреть

https://78.media.tumblr.com/6c4b486c09e89fff3deb228af04a3ae6/tumblr_p05bqwTeA71qdqywso1_250.gif
Син
посмотреть

http://funkyimg.com/i/2zNXp.png
Хьюберт
посмотреть

https://78.media.tumblr.com/d2f2772b70fb19a35a9846fa94632587/tumblr_p0a0nyt0uk1s6xly4o2_250.jpg
Джиневра
посмотреть


0


Вы здесь » Irish Republic » Партнерство » Manhattan


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно