Для Рори это было не первое и даже не десятое открытие, да и галерею "Тир на Ног" никто не назвал бы модным выставочным пространством или авторитетной площадкой, где полезно показаться, чтобы быть замеченным и получить приглашение дальше и выше. Тем не менее, сколько бы вернисажей за плечами ни осталось, общих или персональных, он каждый раз примерно за час до начала начинал дергаться и одновременно испытывал какое-то приятное предвкушение, как это бывает перед праздником, на котором вам обещаны подарки и очень вкусное угощение. Подарком была реакция зрителей, если оказывалась такой, как хотелось, а угощением - то, что ставили организаторы на банкетный стол: в момент сильного волнения на Рори обычно нападал прямо-таки волчий голод, он готов был умять все съедобное, что подвернется под руку, и запить это хоть коллекционным вином, хоть бурдой из ближайшего паба, спасало только то, как медленно он обычно пьянел.
  Дейрдре, хозяйка галереи, об этом замедленном опьянении знать не знала, поэтому сейчас с заметной тревогой наблюдала за своим новым художником, который, не расставаясь с бокалом, носился по залу от картины к картине, придирчиво осматривал, то и дело поправлял свет и совершенно беззастенчиво оттирал при этом в сторону обескураженного куратора, поставленного выставкой заниматься. Того, что куратор вот-вот потеряет терпение, Рори совершенно искренне не замечал, упорно путался у него под ногами и отвлекся только на неожиданное смс: Киран сообщил, что, возможно, перед отъездом заглянет на открытие, "потому как надо же о таком написать".
  Рори чуть не выронил бокал, потом чуть не выронил телефон и разом потерял интерес к тому, как сформирована экспозиция и выставлен свет. Новости были хороши и плохими одновременно: хорошими, потому что можно будет поговорить, попробовать как-то объясниться или даже извиниться за ту историю с разбитой машиной, плохими - потому что это одним махом выбило из колеи и настроило на совершенно неуместные сейчас мысли. Чертыхнувшись себе под нос, Рори расстался-таки с бокалом, заложил руки за спину и отправился в последний раз обходить галерею, теперь уже не для того, чтобы надоедать куратору, а чтобы отвлечься, взглянуть на свои работы и заново собраться с мыслями.
  С полотен на него смотрели всадники Дикой Охоты, Лучник-Зима в сумеречном плаще, странствующая Грайне. Никто из персонажей не улыбался, и, может быть, поэтому он особенно остро сейчас чувствовал их присутствие, как если бы они были живыми и хорошо понимали, что у него на душе. Пожалуй, то, как впечатление картины производили, достаточно ясно говорило, насколько правильно выставлен свет и сделано все остальное. Ему следовало бы занять свое место рядом с Дейрдре, особенно при том, что до начала осталось десять минут.
  Хозяйка галереи начала ровно в шесть. Рори рассеянно прислушивался к тому, что она говорит о нем и о его работах, вслушивался в приглушенную музыку Лорины МакКеннитт, выбранную фоном, улыбался и кивал, когда было нужно, а сам все высматривал в толпе человека, которого хотел сейчас видеть больше своих знакомых, коллег и критиков. Ему отчего-то казалось, что одно присутствие доктора Картрайта придаст ему сейчас сил и поможет восстановить равновесие, и невозможно было не цепляться за эту мысль.
  Дейрдре уже заканчивала, когда он рассмотрел в дальнем конце зала знакомый профиль. Вздохнув с облегчением, Рори с трудом дождался, когда будут сказаны последние слова, обменялся рукопожатиями и приветствиями кое с кем из приятелей и, помахав Картрайту, принялся проталкиваться к нему навстречу.
  Галерея утопала в зеленоватом полумраке, созданном причудливым освещением, ставшая громче музыка сплеталась с шумом дождя за окном и то и дело начинало казаться, что мир на холстах вот-вот шагнет в реальность. Рори был бы совсем не против, если бы так вышло.

Бывают люди, которые одним своим появлением взбудораживают, а то и действуют на нервы, и таким человеком с самого первого дня их знакомства был Киран. А бывают и те, кто одним своим появлением может, кажется, успокоить ветер и шторм, и сейчас, глядя на доктора Картрайта, Рори думал, что здорово наконец-то, почти в тридцать лет, познакомиться и с таким человеком тоже. Нельзя сказать, что он сразу отвлекся от всех неприятных мыслей, перестал дергаться в преддверии скорой встречи или мысленно подбирать подходящие слова для приветствия и разговора, но присутствие доктора и его мягкая, немного виноватая улыбка оказали неожиданное благотворное действие: возникло чувство, как будто вокруг разом стало спокойнее и тише, Рори даже невольно бросил взгляд в окно, чтобы проверить, не рассеиваются ли тучи. Увидев, что дождь по-прежнему льет стеной, он спохватился и улыбнулся своему гостю.
- Очень рад видеть вас, доктор, - Рори тоже склонил голову в знак приветствия, а потом самым беспардонным образом сунул руки в карманы. Теперь, приобретя неуловимое сходство со своей фермерской родней, он, кажется, выглядел еще более странно рядом с отутюженным и одетым с иголочки англичанином, но это совсем не казалось важным. Да и вообще, доктор, наверное, просто не привык к богемным порядкам. Рори улыбнулся шире и понизил голос: - Вы очень ошибаетесь, если думаете, что все это ценители: здесь полно моих знакомых с анимационной студии, тех, кого в галерею загнал дождь, и хищных ребят, которым очень нравятся тарталетки Дейрдре и хорошая выпивка, - он ухмыльнулся, заметил, что на него внимательно смотрит носатый журналист из местной газеты и тут же нарочито посерьезнел: - А что касается моих работ... Хотите, я сам вам покажу? У меня действительно своеобразные темы, легко запутаться, кое-что вообще непонятно, потому что там даже не сюжеты из легенд, а просто мои фантазии. К тому же... - Рори смущенно улыбнулся. - Я действительно волнуюсь, у меня сегодня должен быть неожиданный... гость на открытии, а ничто так не отвлекает от дурацких нервов, как хорошая компания. Пойдемте? - Рори кивнул в сторону "Лучника-Зимы", но, спохватившись, прибавил: - И вы же, наверное, хотите выпить? В такой ливень это почти лекарство, - кажется, он сегодня был гораздо разговорчивее, чем обычно. А главное - никак не мог до конца себя обуздать: его так и штормило от простой словоохотливости к какому-то лихорадочному веселью, и это раздражало чем дальше, тем больше.

Приятная мысль, пожалуй, даже приятнее уверенности, что все, кто здесь сегодня собрался, пришли, потому что жить не могут без его работ. Лестно думать, что можешь привлечь внимание даже того, кто изначально был совершенно равнодушен к тем образам, которые имеют для тебя особое значение: он уйдет отсюда и будет удивляться, что они ему запомнились, а ты сможешь втайне этим гордиться.
  Взглянув Картрайту в глаза, Рори благодарно улыбнулся.
- Спасибо, доктор, приятно так думать, и, пожалуй, я даже разрешу себе это, - негромко откликнулся он и оглянулся по сторонам, щурясь то на картины, то на тех, кто их рассматривал - рассеянно или наоборот внимательно и почти придирчиво. - Знаете, многим кажется, что в картинах материального - только холсты и краски, а все остальное так же эфемерно, как, например, музыка, но всегда интересно слышать, что кто-то тоже видит вещественность образа, который удалось поймать, считает этот образ существующим. Это как обнаружить единоверца, который так же, как и ты, уверен, что эльфы существуют, только больше не ходят среди нас, а прячутся в холмах, невидимые глазу, - Рори коротко, приглушенно рассмеялся, а потом взмахнул рукой, с трудом удерживаясь от того, чтобы потянуть доктора за рукав: - Раз не хотите пить, тем более идемте, я хочу вам сам показать хотя бы тех, с кем провел больше всего ночей, - он усмехнулся. - Никого восторженного тут нет, а "остальные гости" подождут, они и без меня прекрасно разберутся что тут к чему.
  Уиланом вдруг овладело острое нетерпение: ему действительно хотелось показать доктору "тех, с кем он провел больше всего ночей", познакомить с ними, как с живыми людьми, услышать искренние, не формальные отзывы. Может быть, дело было в нервах, может быть, в симпатии, которую он испытывал к этому человеку, а, может быть, в том, как глубоко Картрайт знал его сознание и подсознание. Что он скажет, когда не только увидит его работы, но и узнает их подоплеку? Какими глазами на него посмотрит?
  Толпа с готовностью расступилась перед автором, и Рори остановился перед одной из картин. Всадник с изящным луком за спиной, будто бы сотканный из тумана и наступающих сумерек, ехал на вороном коне, и земля у него за спиной уже спала под снегом, а там, куда он только направлялся, все еще царила осень.
- Вот, это один из них. "Лучник-Зима", - негромко сказал Рори, засмотревшись на холст и не глядя сейчас на Картрайта. - Я работал очень долго. Знаете, он мне приснился: была очень беспокойная ночь, я спал всего несколько часов и под конец увидел, как он едет по полям возле Килкенни, а за ним следует снегопад. Утром я проснулся, а уже выпал снег, - Рори усмехнулся, внезапно смутившись, а потом прибавил: - Образ был удивительно четким, но работал я все равно очень долго: мне никак не удавалось лицо. В конце концов я сдался и просто закрыл его плащом, - он помолчал несколько секунд, а потом обернулся к Картрайту: - Какое у вас впечатление? - странное дело, но ответ вдруг показался очень важным.

За ожидание отзыва Рори вознаградили сполна: много кто на месте доктора пустился бы в пространные эстетские рассуждения и, даже не имея ни художественного вкуса, ни соответствующего образования, начал бы рассуждать о полутонах, перспективе и каких-нибудь там "аллюзиях на прерафаэлитов", но доктор обошелся без всей этой ерунды и просто поделился своими ощущениями. Уилан не удержался от улыбки, напряжение немного отступило и выглядел он теперь почти довольным: ему точно все удалось, раз один вид воображаемой зимы вызывает желание согреться.
- Это, наверное, лучший отзыв, который я мог бы получить, доктор, - улыбка Рори оказалась теплой и мягкой. Бросив быстрый взгляд на картину, он снова посмотрел на Картрайта: - Я впечатлителен: теперь мне хочется накинуть что-нибудь вам на плечи, и кажется, что с холста тянет ветром. Наверное, вы правы, это все ощущение жути, этот лучник и правда вышел удивительно зловещим, даже более зловещим, чем я планировал. Пойдемте, познакомлю вас с остальными, - заметно оживившийся Рори махнул рукой в сторону серии о героя-странниках. Ему хотелось рассказывать сказки и следить, будут ли в ответ на них вспыхивать у доктора глаза.
  Несмотря на то, что ирландские легенды и их герои были англичанину чужими, Картрайт его удивил: во взгляде доктора было столько увлеченности, столько живого интереса, что Рори чем дальше, тем больше и сам увлекался, говорил и говорил и временами уже сомневался, по-прежнему ли рассказывает сказки или уже перешел на собственные истории и сны.
  Когда "Грайне-странница" осталась позади, Рори перевел дух, планируя передохнуть немного, а потом продолжить экскурсию, и улыбнулся своему внимательному слушателю.
- Спасибо, это... лестно слышать. Наверное, просто невозможно жить вокруг всего этого и... не впустить их всех в свое сознание. И не хотеть показать остальным, - он немного смущенно усмехнулся: герои этих картин и в самом деле давно стали частью него, этакими добрыми соседями, но рассказывать об этом все равно было несколько странно. Запоздало встрепенувшись, он поспешно кивнул: - С удовольствием составлю, я, кажется, с самого завтрака не курил, это опасно для жизни. Пойдемте на крыльцо.
  На улице было прохладно и сыро, Рори, вышедшего за дверь без куртки, мгновенно пробрало сквозняком, и он поспешно защелкал зажигалкой, согреваясь ее огоньком. Глубокая затяжка, мягкий свет вечерних фонарей, компания, в которой было неожиданно уютно и легко - все это разом каким-то странным образом успокоило. Рори вдруг почувствовал, что вокруг приятный вечер, открытие удалось, собеседнику с ним интересно, и все гораздо лучше, чем может показаться, если смотреть на мир через серый фильтр. Он обернулся к Картрайту, улыбнулся, поощряя его заговорить, как вдруг заметил приближающуюся знакомую фигуру.
  Киран.
  Недавнее душевное равновесие и непривычное уютное чувство мгновенно разлетелось на куски. Странным спазмом сжало солнечное сплетение.
  "Твою мать."
  Встречаться с ним при свидетелях, а тем более - при своем психологе совершенно не хотелось, но судя по стремительной походке и размашистым движениям Бирна, предотвращать встречу было уже поздно. Рори досадливо щелкнул пальцами, когда из них вытащили сигарету, и запоздало отстранился, учуяв запах виски.
- Привет, Киран, - обращение "малыш" всегда раздражало, а сейчас особенно сильно царапнуло. Рори бросил смущенный взгляд на Картрайта, потом снова посмотрел на своего "недолюбовника". - Открытие закончилось, если ты об этом, но народ по галерее еще бродит, - он помолчал пару секунд, потом снова посмотрел на доктора. - И давайте-ка я вас познакомлю. Киран, это доктор Доминик Картрайт, мой хороший знакомый, - не хотелось говорить "психоаналитик". - Доктор, это Киран Бирн, прекрасный критик и... тоже мой хороший знакомый, - усмешка все-таки вышла принужденной.
  Рори пристально смотрел на Кирана и отчаянно надеялся, что запах виски только показался ему таким уж сильным, и вечер еще превратится в светский.

Нетрудно было догадаться, что эти два человека друг другу не понравятся, просто не могут понравиться, слишком уж разные, но Рори все-таки надеялся, что каждый оставит при себе мнение о другом. Как оказалось, надеялся зря: если доктор оказался на высоте, то Киран, и на трезвую голову не отличавшийся хорошими манерами, сейчас будучи пьян, и вовсе не собирался беречь дурной мир и явно предпочитал добрую ссору. Рори даже зубами скрипнул от досады при виде того, как Бирн проигнорировал протянутую для пожатия руку.
  Надо было срочно что-то сказать или сделать, как-то разрядить обстановку, в конце концов, найти способ спровадить Кирана, пока все не стало еще хуже, но на Уилана напало какое-то странное отупение, от которого было невозможно избавиться. Мысли разбегались, ни одна толковая фраза не шла на язык, и Рори только напряженно хмурился, безуспешно пытаясь сообразить, как выкрутиться. А потом Киран обнял его за плечи, притянул ближе, почти вплотную, обдал теплым дыханием - и на несколько секунд Рори потерялся окончательно, так остро его пробрало каким-то болезненным, нездоровым удовольствием: что бы там ни было, сколько бы времени ни проходило, а прикосновения этого человека по-прежнему выбивали его из колеи, будили что-то животное и напрочь лишали возможности здраво соображать.
  Тем не менее, в этот раз потерянности хватило ненадолго: Киран сам парой фраз мгновенно не только мгновенно вернул его к реальности, но и взбесил так, что на секунду Рори показалось, будто у него в голове фальшфейер взорвался. Вырвавшись у Бирна из рук, он отступил назад, бросил на доктора виноватый взгляд, а потом зло сощурился на своего незваного гостя.
- Какого хрена, Киран?! - Рори говорил негромко, но голос дрожал от злости. - У тебя совсем крыша поехала?! Во-первых, какой я тебе малыш?! Терпеть не могу, когда ты меня так называешь. Во-вторых, не охренел ли ты со своими предположениями? Или с пьяных глаз шлюхи мерещатся?! - он сам не заметил, как стиснул кулаки до побелевших костяшек. - В-третьих, говори, мать твою, по-английски! - эту фразу Рори неожиданно для себя не сказал даже - хрипло рявкнул. - Нечего хамить моим гостям, еще и на непонятном им языке, - тяжело переведя дух, он продолжил уже спокойнее: - Тебе лучше бы пойти спать. Ты пьян в хламину, - поколебавшись, Рори обернулся к Картрайту: - Доктор, я... прошу прощения за своего друга. Ирландскому характеру виски не всегда на пользу. Сейчас он уйдет, а мы с вами продолжим, - слабо улыбнувшись, он кивнул в сторону двери галереи.
  Киран прекрасно знал, что может из него веревки вить, но и тяжесть его кулаков, в общем-то, тоже знал неплохо. Оставалось надеяться, что нежелание ее проверять перевесит желание покуражиться.

Отредактировано Rory Whelan (2016-10-31 02:35:23)

Доктор Картрайт был не просто корректен - он был так мягок и тактичен, что, наверное, смог бы спасти любую ситуацию, даже такую безнадежную, как эта. Вот только Рори прекрасно видел: что-то спасать здесь настроен он один. Киран был в плохом настроении и вместе с тем на взводе и совершенно точно собирался нарваться если не на драку, то уж точно на безобразную ссору. Ему явно хотелось развлечься засчет англичанина, продемонстрировать самому Уилану, кто здесь настоящий хозяин положения, взбодриться благодаря всему этому и удалиться с видом победителя.
  Перед доктором было мучительно стыдно. За то, что он стал свидетелем всей этой сцены. За то, что он, Рори, не знает, как все это прекратить, не сорвавшись. За то, что почти сорвался, наглядно продемонстрировав проблему, из-за которой и начались их с Картрайтом консультации. За то, что позволяет так с собой обращаться и надеется на извинения неделю-другую спустя. А ведь самое смешное, что они ведь и правда наверняка будут, и он наверняка найдет причину их принять! А Киран найдет слова и подходящий тон, чтобы выглядеть одновременно виноватым, милым и ненавязчиво обаятельным.
  "Твою мать."
  Впрочем, все это будет только через неделю-другую, а пока Рори смотрел на Кирана, старательно давил желание сломать ему нос одним ударом потяжелее и чувствовал, что краснеет, и в свете фонаря этот вот-вот станет заметно: от одного напоминания о том рождественском уик-энде стыд так и захлестнул тяжелой удушливой волной.
- В прошлое Рождество у нас не было свидетелей, если помнишь! - прошипел, наконец, Рори. - И ты бы лучше вспомнил, что травмоопасно путать мою злость с занудством, - и все равно, несмотря даже на самые угрожающие ноты в голосе, никак не удавалось отделаться от подлого тайного чувства, что Киран на самом деле прав: все это глупо, он ведет себя нелепо, может быть, даже занудно, и к чему вообще выкаблучиваться, если потом все равно все будет принято и прощено?
  И опять не находилось подходящих слов - как всегда, когда ярость удавалось обуздать - он становился не только сдержан, но и непривычно косноязычен. Рори тяжело перевел дух, собирая разбегающиеся мысли, и даже вздрогнул, когда голос подал доктор. Почувствовав себя так, как будто ему бросили спасательный круг, он благодарно улыбнулся Картрайту.
- Да, думаю, самое время, нас будут искать, - снова показалось, что удалось нащупать почву под ногами, и Рори обернулся к Кирану: - Слушай, Дейрдре не слишком любит твои приходы, так что... - договорить ему не дали: Киран, похоже, был настроен получить все, что могла предложить программа сегодняшнего вечера.
  Несколько секунд Рори молча смотрел, как он нетвердо поднимается по ступеням крыльца, медлил и колебался, а потом все-таки сдался: похоже, если он хочет прекратить-таки этот концерт, без привычных способов не обойтись. Вот только...
- Нет, доктор, спасибо, - он снова улыбнулся Картрайту, и улыбка вышла виноватой. - Я справлюсь. Только... Вы простите меня, ладно? За то, что тут было, и... за остальное. Простите, ради Бога, - развернувшись, он в несколько шагов догнал Кирана уже у самой двери, схватил за плечи и с силой толкнул к стене: - Что неясного в словах "иди спать"?! - выдохнул Рори ему в лицо. - Непонятно - я повторю: проваливай, Киран. Исчезни с глаз моих. Пока я не позвонил в Гарду или не размазал тебя по стенке. Видеть тебя не могу! - последнее прозвучало как-то более болезненно и нервно, чем хотелось, и Рори досадливо нахмурился, глядя Кирану в глаза.

Надо было держать себя в руках. Необходимо. Время было еще далеко не позднее, Рори то и дело ловил на себе взгляды случайных прохожих, мелькавших рядом с галереей, прямо-таки физически ощущал присутствие Картрайта и больше всего на свете хотел удержать ситуацию под контролем и одновременно не дать себе ни вспыхнуть, ни раскиснуть.
  Не получилось. Стоило Кирану сменить тон, как Рори показалось, что стена ледяной злости, которой он только что так удачно заслонился, пошла мелкими трещинами и вот-вот рассыплется на мелкие осколки. Он болезненно нахмурился, силясь снова распалить себя, вернуть недавнее холодное бешенство.
- Киран, слушай... - закончить не удалось: разом куда-то делись все осмысленные слова, когда Бирн коснулся его волос.
  Если бы любовник вырывался или продолжал язвить или снова нахамил Картрайту, если бы он только дал повод дальше яриться, продолжал напоминать, каким мерзавцем может быть - все пошло бы иначе. А сейчас Рори только смотрел на него, терялся, как мальчишка, от давно знакомых ласковых прикосновений и со страхом отмечал, как разворачивается в груди болезненное, какое-то сладко-горькое чувство, которое всегда дает о себе рядом с Кираном и которому никогда не удается по-настоящему противостоять.
- Я... рад и... тоже скучал, - слова давались трудно, как будто застревали в горле. - Да и виноват перед тобой за машину, мы же так и не поговорили... Просто... - Рори отстранился, устало вздохнул, опустив плечи, потом взглянул Кирану в глаза: - Не веди себя так. Ты же знаешь, как я отношусь к работе. А это мое открытие, - он кивнул в сторону галереи. - И знаешь, как я отношусь к своим друзьям, - Рори бросил взгляд в сторону Картрайта. - Если и правда хочешь и если загладишь все это - оставайся. Только, Бога ради, не цепляйся больше ни к кому, - болезненно поморщившись, Рори отвел взгляд.
  Надо было выставить Кирана - кто угодно бы так сказал. Он бы и сам себе это сказал. Вот только сил что-то опять не хватило, и доктору Картрайту теперь очень не хотелось смотреть в глаза.

Хорошо бы ему не откликаться таким паршивым радостным волнением на то, что последнюю пассию Кирана теперь можно называть бывшей. Хорошо бы вообще не обратить на эти слова никакого внимания. Хорошо бы не тянуться вот с этой дурацкой собачьей доверчивостью к прикосновениям любовника. И уж точно было бы просто прекрасно не верить с такой легкостью, что Киран, всегда под действием алкоголя превращавшийся в загулявшего неандертальца, сейчас изменит своим привычкам. Одним словом, все это было бы замечательно, вот только чаще всего идеальный мир так и остается где-то в параллельном измерении, и в этот раз получилось точно так же.
- Хорошо. Пойдем, - негромко отозвался Рори, безотчетно касаясь лица там, где к нему только что прикасался Киран. - Только помни про требования Дейрдре к гостям, ладно? А то мы вылетим отсюда вместе, - он принужденно усмехнулся и вслед за Бирном шагнул через порог галереи. На то, чтобы обернуться и взглянуть в лицо доктору, тактично оставившему их вдвоем, духу не хватило.
  Насколько смехотворна была недавняя доверчивость и чего стоили все обещания нетрезвого гостя, стало ясно даже быстрее, чем можно было надеяться. Если раньше Рори сгорал со стыда перед одним только Картрайтом, то теперь - перед почти не поредевшей еще толпой любителей искусства и суровой галеристкой, смотревшей на Бирна как на навоз, который каким-то образом попал на дорогой ковер. Немолодая миссис Коннолли, родственница одного из глав анимационной студии, едва не потеряв равновесие от столкновения с Кираном, теперь тоже уставилась на него с доброжелательностью инквизитора.
  Все это не только было отвратительно, такая ситуация угрожала лишить Рори и части доброжелательных отзывов, и выставочной площадки и заодно обеспечить немалой порцией сплетен. Причем если Кирана вышвырнет отсюда охрана или кто-нибудь сейчас поднимет скандал, будет только хуже. Единственным выходом было как-то решить проблему тихо.
  Оглянувшись по сторонам, Рори встретился взглядом с доктором Картрайтом, который сейчас казался ему чуть ли не единственным сочувствующим человеком в зале, беспомощно улыбнулся, а потом направился сквозь толпу к Бирну.
- Тогда в Лимерике и правда вышло совсем неудачно, но ты же знаешь эти открытия летом, - Рори с усмешкой пожал плечами. - К тому же там был совсем другой организатор, не чета Дейрдре, - слабая попытка польстить, но хоть что-то. - И, кстати, о статье. Ты ничего не посмотрел, - это было сказано без возмущения, но твердо и безапелляционно и твердо. - А мне нужен твой отзыв и твое имя, обязательно. И я хочу, чтобы ты посмотрел на то, что не получилось выставить, это особенно важно. Пойдем-ка, - и, ухватив Кирана под локоть мертвой хваткой, Рори почти поволок его в сторону подсобных помещений, где и правда осталось несколько картин, не вошедших в экспозицию. Оставалось только надеяться, что в этот раз обойдется без буйства.

Предотвратить катастрофу почти удалось. Почти, потому что миссис Коннолли пострадала сильнее остальных присутствующих и, что вполне логично, больше остальных жаждала справедливого воздаяния. Рори на ее месте и сам бы уже требовал охрану, а то и звонил в гарду, однако на своем месте он сейчас хотел только одного: чтобы старую леди что-нибудь отвлекло и увлекло посильнее, и можно было бы без потерь увести Кирана с глаз долой. Он оглянулся было по сторонам, надеясь, что, несмотря на весь этот концерт, Дейрдре не растеряла к нему сочувствия и сейчас что-нибудь придумает, но вмешалась в итоге вовсе не хозяйка галереи, а доктор Картрайт, которого с этого момента трудно стало не подозревать в наличии ангельских крыльев, спрятанных под пиджаком. С трудом подавив вздох облегчения, Рори встретился с англичанином взглядом, благодарно кивнул ему и потащил свою нетрезвую добычу дальше, пока она не обернулась охотником и не вытворила что-нибудь еще похлеще. Потом он обязательно как-нибудь отблагодарит доктора, найдет способ. Хотя сейчас кажется, что за такую помощь век не отблагодаришь.
  В свои мысли и попытки справиться с мучительным стыдом Рори был погружен так глубоко, что сначала даже не заметил, как Киран приобнял его за талию. А когда заметил, сперва приостановился было, потом решил, что попытки стряхнуть руку любовника обязательно будут замечены дотошными фотографами и обойдутся еще дороже и просто двинулся дальше, торопясь поскорее уйти от чересчур цепких и любопытных взглядов.
  Всего несколько шагов до вожделенной двери в подсобку, вот она распахнулась, вот тихо, почти бесшумно закрылась за ними. Прислонившись плечом к стене, Рори тяжело перевел дух, а потом щелкнул задвижкой: Киран отсюда не выйдет, пока не угомонится, и точно не выйдет без него.
  Под ладонью тихо клацнул выключатель, Уилан уже хотел было заговорить, заново встряхнуть любовника хотя бы словесно, напомнить ему, где они, и что вообще за стеной происходит, но так и не успел сказать ни слова: Киран подал голос первым. Рори молчал, смотрел, как любовник пьет, слушал. Вздрогнул всем телом, когда тот навалился на него, навстречу не подался, но и не попытался отстраниться. И почти сразу передернулся снова, почувствовав, как подрагивающие руки шарят по джинсам, как горячее дыхание вместе с запахом перегара обдает лицо и шею. От мысли о том, какие тонкие в галерее стены и как отчетливо все будет слышно тому, кто случайно окажется рядом, замутило.
- Киран, - негромко позвал Рори и положил любовнику руки на плечи, стараясь его отстранить. - Ты серьезно? Собираешься трахнуть меня по-быстрому в подсобке галереи? Потому что "яйца горят"? Я... - голос сорвался на шепот, и Рори тихо кашлянул: - Всякое было, конечно, но... Знаешь, нашел бы ты себе шлюху. Я даже телефон подкину, - сильнее надавив Бирну на плечи, он толкнул его в сторону. - Просто уйди. И уйди тихо.
  Сама собой явилась мысль о том, как же все-таки хорошо, что хотя бы этого никто не слышал и не видел. Он точно сегодня напьется, до потери сознания.

А вот это уже было не то, чтобы неожиданно - Рори повидал Кирана в самом разном состоянии, да и слышал в свой адрес далеко не только нежности и комплименты - но все равно так противно, что даже сплюнуть захотелось. Вот только настоящая злость все никак не просыпалась с той силой, с которой вспыхнула было там, у дверей галереи, сколько бы Уилан ни пытался ее в себе разбудить. Ему было пусто, навалилось какое-то странное отупение, и казалось, что и средства-то никакого нет, чтобы эту апатию спугнуть.
  Впрочем, Киран неожиданно удачно ему помог: отчего-то одно упоминание в таком тоне доктора Картрайта будто разбудило Рори. Какого черта вся эта дрянь должна иметь отношение к человеку, который не делал никому ничего, кроме хорошего?! Который проявил о нем заботу, больше похожую на дружескую, чем на профессиональную, и уж точно никогда не смотрел на него так и сам не был объектом таких взглядов?! Почему что-то или кто-то не может просто остаться за пределами этих сцен?
  Он вскинулся с таким видом, как будто получил удар в челюсть, зло сощурился на зажигалку в руках Бирна - не хватало только, чтобы вспыхнули холсты! - и уже шагнул было к любовнику, чтобы вытолкать его взашей, наплевав на любые приличия, когда тот избавил-таки его от этой необходимости.
- Видеть тебя не могу! - глухо бросил Рори в спину Кирану, не заботясь, что тот его вряд ли слышит, поскольку уже шествует через зал, пытаясь двигаться по прямой и при этом сохранять королевскую стать. - Видеть тебя не могу... - еще тише повторил Уилан, по-прежнему глядя любовнику вслед. - Исчез бы ты уже из моей жизни. И из списка контактов, - рука сама потянулась к карману, в котором лежал мобильный, когда рядом послышался знакомый голос. Рори обернулся на него, встретился взглядом с доктором - и одним махом вернулся к реальности.
  Реальность оказалась не слишком уютной. В реальности на него с каким-то плотоядным любопытством посматривали гости, чертов въедливый Кевин Данн, никогда не любивший его стиль, что-то строчил в блокноте - это наверняка кончится какой-нибудь злобной заметкой - а взгляд Дейрдре причудливым образом выражал разом дружеский упрек, угрозу и желание компенсации за потраченные нервы и едва не сорванное открытие.
  Рори тяжело вздохнул, борясь с прямо-таки вселенской усталостью, потом снова посмотрел на Картрайта и в который уже раз подумал, что, кажется, сегодня это единственный человек, который однозначно доброжелательно к нему настроен. И ответ на его вопрос возник сам собой.
- Можете, доктор, - Рори улыбнулся, сам чувствуя, какой вымученной эта улыбка получилась. - Выпейте со мной. Здесь за углом есть отличный паб, "Кот Каниса", а мне... очень надо напиться. Я был бы рад сделать это в вашей компании, - он принужденно усмехнулся. - К тому же быть здесь мне больше не нужно, - он встретился взглядом с Дейрдре, и та, поколебавшись, закатила глаза и кивнула: значило это, что разбор полетов непременно будет, но не сегодня, а пока он свободен. - Погреемся вместе в октябрьское ненастье? - в этот раз Рори улыбнулся по-прежнему невесело, но уже чуть более свободно.
  Он был готов улыбаться, смеяться, развлекать доктора ирландскими небылицами, лишь бы тот согласился, и не пришлось убивать остаток вечера в одиночестве, а то слишком уж темными оказались бы сегодняшние мысли.

Доктор был более чем прав: с Рори хватило с лихвой, еще немного в том же духе, и это точно кончилось бы каким-нибудь безобразным срывом, теперь уже его собственным.
- Спасибо! - он благодарно улыбнулся Картрайту, как будто тот уберег его от какого-нибудь тяжкого греха или непоправимой ошибки. - Я мигом, - и Рори нырнул обратно в подсобку за курткой. Все, он свободен, по крайней мере, на сегодня.

  "Кот Каниса" был ему давно и хорошо знаком: это место попалось ему на глаза еще в первые недели в Килкенни и сразу приглянулось забавным и каким-то очень подходящим городу названием, здесь он сидел вечерами, когда еще не знал никого в округе, сюда его водила Дейрдре, когда они готовили его выставки и вдвоем засиживались допоздна в галерее. Приглушенный свет, много настоящего дерева в оформлении, отличное пиво и прекрасный виски, рыжая барменша Бидди, как будто сбежавшая из старых ирландских песен и анекдотов - одним словом, идеальное место, если устал, одиноко или просто нужна иллюзия тепла. Или на душе так мерзко, что хоть вешайся, но компанию тебе все равно составляет хороший человек.
  Рори прошел следом за Картрайтом в дальний угол к свободному столику, который, кажется, даже освещен был меньше других, скинул куртку, устроился на поскрипывающем деревянном стуле, с улыбкой поднял на доктора взгляд - и несколько растерянно уставился на то, как тот наводит чистоту.
- Здесь чисто, - мягко улыбнулся Рори, мимоходом подумав, что такому аккуратисту, наверное, должно быть не очень уютно в подобном месте. - Честное слово, чисто. Просто... след от гиннеса, он липкий и отходит плоховато. И, конечно, не пейте, если не хочется, пьянствовать по любому поводу - ирландская привычка, - он усмехнулся и обернулся к официантке: - Привет, Катриона. "Джемесон", пожалуйста, - проводив ее взглядом, Рори несколько секунд смотрел на Картрайта, потом тяжело вздохнул и отвел взгляд. - Выговориться... - негромко сказал он, болезненно хмурясь. - Хочу еще раз извиниться. Хочу... Господи, доктор, простите меня, я понятия не имел, что так выйдет! - получилось так горячо, как он не ожидал от себя. - Киран... он не всегда такой. И... вы ведь не думаете, что я вас пригласил из какого-то... другого интереса, помимо того, чтобы вы увидели выставку? - мысль о том, что Картрайт может его заподозрить в каком-то неуклюжем ухаживании пробрала вдруг и стыдом, и страхом, и Рори уставился на собеседника прямо-таки диким взглядом.

Рори вовсе не казалось, что ему не за что извиняться. Он чувствовал себя со всех сторон виноватым за случившееся, как если бы не только сам зазвал Кирана на открытие, но и предварительно сам напоил его, а потом натравил на доктора. Мягкие выражения, которые использовал Картрайт - "перебрать", "вызывающе" - звучали утешительно и при этом были до смешного далеки от истины: послушать доктора, так выходило, что от Кирана сегодня чуть больше, чем нужно, пахло спиртным, и он случайно отдавил ноги нескольким гостям. Впрочем, нельзя было не оценить такую попытку поддержать.
- Вы удивительно снисходительный человек, доктор, вы знаете об этом? - Рори улыбнулся, покручивая на столе стакан с виски, к которому пока еще не успел приложиться. Прикосновение к руке согрело, и в этот раз Уилан не стал сопротивляться своему желанию: слегка пожал пальцы доктора и так и не отстранился первым. - Спасибо вам. Знаю, что забудется, но это как с сильной ссадиной до крови: все заглядываешь и заглядываешь под повязку, пока не перестанет саднить. А перестанет - уже и не вспоминаешь, - на несколько секунд Рори смолк, глядя, как переливается в стакане виски.
  Надо было ответить на последний вопрос, а отвечать оказалось неожиданно стыдно. Наверное, не стоило вообще заводить об этом речь, да еще и так неуклюже, но теперь уже поздно было давать задний ход, если он не хотел выставить себя еще более неуравновешенным и нервным, чем уже успел показать. Доктору и так должно быть не по себе.
- Я имел в виду, - негромко проговорил Рори, все еще донельзя поглощенный созерцанием стакана, - что... это мое приглашение... Черт! - он все-таки вскинул на Картрайта взгляд. - Вы же слышали, что говорил Киран. Так вот, я просто хотел, чтобы вы знали, что у меня и в мыслях не было начать с этого приглашения какое-то... ухаживание или еще что-то в этом роде. Я не стал бы, уверяю вас, - Рори смотрел Картрайту в глаза и подавлял невесть откуда взявшееся желание и дальше уверять его, что ничего такого не имел в виду. Подавить, надо сказать, оказалось неожиданно сложно.

Погруженный в свои мысли и все еще отчаянно воюющий со стыдом и чувством неловкости Уилан ждал какой угодно реакции, но только не такой, и вздрогнул от неожиданности, услышав смех доктора. Первая, почти паническая мысль о том, что тот смеется над ним, погасла так же быстро, как вспыхнула. Недоверчиво улыбаясь, Рори всмотрелся в своего развеселившегося собеседника, вслушался в его слова, а потом рассмеялся вслед за ним, уже не пытаясь ни извиняться, ни объясняться, ни даже скрывать смущение, которое все никак не желало окончательно отвязаться.
- Черт, простите еще раз, доктор, я совершенно не это имел в виду, - Рори даже руку к груди приложил, как будто так мог еще больше подкрепить искренность своих слов. - Если бы я хотел кого-то найти, а вы были бы... Нет! - в этот раз он сам себя оборвал и рассмеялся в голос, так, что сидевшие за соседним столом не просто обернулись в их сторону, а прямо-таки вздрогнули. - Нет. Мне точно нельзя больше ничего говорить или пытаться объяснить, а то станет еще хуже. Настолько хуже, что подумать страшно, - Рори ухмыльнулся и взболтал виски у себя в стакане. - Иногда надо просто молчать и пить, и у меня сейчас как раз такой вечер, - смолкнув, он проводил взглядом галстук доктора, исчезнувший у того в кармане и тут же в противоположность благому намерению "молчать и пить" брякнул: - Знаете, вам очень идет быть без галстука, - и с трудом проглотил ценное сообщение о красивой шее и прекрасной посадке головы.
  На него явно никто не сердился, обстановка не пару минут даже перестала быть неловкой, и вечер вроде как был почти спасен, но последняя фраза, кажется, вполне могла снова превратить его в катастрофу. Виноват в этом никто, кроме Уилана, не был, на помощь ему вряд ли кто-нибудь мог прийти - да и не все же доктору спасать положение, несмотря на его таланты психолога - так что стоило бы выплыть самому. Негромко хмыкнув, Рори поднял на Картрайта взгляд и улыбнулся ему, на этот раз уже гораздо более открыто и спокойно.
- Доктор, я сегодня сам не знаю, что несу. Обычно я меньше похож на клоуна и богемный экспонат и обязательно потом еще как-нибудь позову вас, когда буду больше похож на человека. А пока... Да, - он кивнул. - Я очень доволен открытием. А еще - вашим присутствием и тем, что вы сказали о моих картинах, отзыв получился разом интересным и таким теплым, - Рори немного помолчал, потом заговорил снова. - Знаю, что мы не друзья, но все равно чувствую себя так, как будто поговорил о своей работе с хорошим другом. Так что за это стоит выпить. Знаете, как у нас говорят? - Рори поднял стакан: - Я пью за тебя и меня, я молюсь, чтобы мы всегда оставались друзьями! - и, выдав старинный тост, он разом опустошил стакан почти наполовину и взглянул на Картрайта ярче заблестевшими глазами. - Скажите, доктор, вы давно здесь? Вы совсем непохожи на ирландца, а все, кто подольше поживет в Килкенни, начинают немного на нас смахивать, - Рори беззвучно усмехнулся: виски, как всегда, сделал свое дело и теперь хотелось говорить и говорить, а смущение как-то само собой улетучилось.

Вот теперь все и в самом деле было хорошо, совсем хорошо, как будто в пабе разом стало теплее и светлее. Удачно найденные слова были тому причиной, неожиданно свободно пошедший разговор или выпитое - так ли важно, если разом стало легче дышать?
  Усмехнувшись, Рори снова взболтал виски у себя в стакане и покачал головой:
- Совершенно точно не хочу, - негромко отозвался он. - Я так часто оказываюсь эксцентричным даже, как бы это сказать, в естественной среде обитания, для своих, что иногда ужасно хочется побыть обычным. Вот, например, здесь, - пригубив виски, Рори обвел стаканом зал, - я обычный. Такой же, как они все, многих из них знаю, а они не знают, кто я и чем занимаюсь, поэтому тоже считают меня обычным. И своим, - победно закончил Уилан и снова приложился к стакану.
  Казалось, что с каждым глотком музыка в пабе становится приятнее, свет - мягче, а цвета - уютнее. А еще - что англичанин, которого он сейчас поприветствовал тостом старым, как сама Ирландия, искренен в своих словах о друге. И что в этом приглушенном свете у него какие-то по-особенному теплые глаза. Если рисовать такое лицо, нужно делать одинаковый акцент на взгляде и выражении губ.
  Сообразив, как долго молчит и как неприлично пристально смотрит на своего собеседника, Рори встрепенулся, улыбнулся Картрайту и тоже подался ближе к нему.
- Неудивительно, что вас никогда не принимают за ирландца, - как ни в чем не бывало продолжил он разговор. - Это все к тому же, к здешним завсегдатаям: они принимают только тех, кто хоть чем-то на них похож. Здесь, - Рори сделал жест, будто обводит свое лицо по контуру, - или здесь, - он приложил ладонь к груди. - А в вас, доктор, англичанина видно за милю, как если бы ходили по улицам в красном мундире королевского гвардейца. Так что вам действительно стоит беречь Честера: он наверняка единственный, кто спасает вас в наших краях от линчевания, - фыркнув от смеха, Рори сделал еще несколько глотков виски и защелкал зажигалкой, прикуривая сигарету, а потом подался еще ближе к Картрайту. - Но можно попробовать как-то спасти положение, - он скользнул по доктору нарочито оценивающим взглядом. - Например, вы можете прямо сейчас снять пиджак и расстегнуть рубашку, как можно ниже, потому что вам очень жарко, после двух-то пинт! - ирландский акцент в его речи зазвучал отчетливее. - Можете встрепать волосы, чтобы они стояли дыбом, вам ведь жарко, к тому же вы только что дико со мной поспорили, как тут помнить, куда руки-то девать?! Можете заговорить на два тона громче, мы же спорим! Ни в чем со мной не соглашаться - о чем бы мы ни говорили - и желательно угрожающе надвигаться на меня. Если к концу вечера нас отсюда выведут, считайте, что в следующий раз вас тут примут, как своего, - широко улыбаясь Картрайту и весело поблескивая глазами, Рори залпом допил виски и постучал стаканом о столешницу, чтобы привлечь внимание Бидди. Он расходился чем дальше, тем больше, и все меньше хотелось сдерживаться.