- Да, ладно, тебе понравится. - Дакота валялась на кровати кверху пузом, сгрузив нижние конечности Джейсону на живот, и периодически хихикала и дёргала левой пяткой, потому что именно её Джей выбрал в качестве жертвы щекотания. К самой щекотке Дакота относилась вполне терпимо, но вот когда тёплые пальцы захватывали вдобавок и очень чувствительное местечко сразу за пяткой, нога дёргалась почти самопроизвольно. - Тем более в понедельник там, скорее всего, будет мало народу. А я хочу пофотографировать, у меня архитектурный период.
Одним из плюсов актёрской профессии О'Нил считала работу без обычных для офисов выходных. Были рабочие смены, которые могли длиться чуть ли не круглосуточно, и периодически были выходные. Такой режим Зоуи вполне устраивал, потому что предоставлял время для всего, что ей было интересно в данный момент. К тому же несколько лет в киноиндустрии позволили стать достаточно желанной актрисой, а это давало возможность выбора материала, с которым хотелось работать. Конечно, были и периоды, когда вздохнуть свободно было сложно, но кого это пугает в возрасте двадцати с небольшим.
Последний год Дакота фотографировала. И у неё неплохо получалось, и пара её снимков даже украсила стены одной из небольших галерей современного искусства. Сейчас О'Нил нравилось снимать старые дома, которых в отдельных районах города было великое множество. Ещё весной Дакота случайно наткнулась на абсолютно сказочную улицу, дома на которой словно сошли с иллюстраций сказок или таинственных историй.
Ещё пять минут дурачеств, час нежностей, двадцать минут завтрака и сборов, и Дакота уже вела Джейсона за собой.
В Ванкувере огромное количество самого разнообразного транспорта, начиная от лёгкого метро и заканчивая паромами. Утром они все перегружены, но только если двигаться в деловую часть или в центр Большого Ванкувера. О'Нил же вела своего спутника в противоположном направлении.
Скайтрэйн высадил их недалеко от набережной парка Стэнли, и Дакота потащила Джейсона к собранию индейских тотемов под открытым небом.
- Ты мне попозируешь, а я не стану претендовать на твою долю моего мороженого. - Следующие полчаса О'Нил командовала Джейсоном, гоняя его от одного истукана к другому, пока не удовлетворила своё чувство прекрасного. Впрочем, благодарность в виде поцелуя и обещанной доли в рожке с мороженым, спасли Дакоту от скорой расправы.
Старый город выглядел по-разному, в зависимости от того, в какую именно часть вы попадали. Одна - респектабельная и зажиточная хвастала строгими викторианскими фасадами, рыжим кирпичом и тщательно окрашенным деревом. Дома стояли не близко друг к другу, каждый обрамлял маленький садик, в котором могли соседствовать хвойные и пальмы. В таких же малюсеньких двориках высилась кадка с араукарией или сакурой. Из приличных дверей выходили приличные взрослые с приличными детьми и садились в свои приличные авто.
Вторая же сторона, хоть и могла похвастать древностью из той же викторианской эпохи, но древность эта тут не блистала. Скорее уж покрывалась налётом пыли и украшалась новыми трещинами на фасадах домов.
Именно сюда Дакота и привела Джейсона. Всё ещё тёплые солнечные лучи скользили по пыльным стёклам окон, выхватывали куски мрака в разбитых дверях, путались в кованых решётках с поломанными и вывернутыми прутьями. Здесь легко было представить, что в одном из таких домов всё ещё живёт какой-нибудь местный Джек-Потрошитель, старая ведьма или просто занудный и надоедливый старик, из тех, что хватают прохожих за руки.
Но иногда среди домов викторианского времени попадались и совершенно иные. Дакота затормозила перед одним из таких. Серо-белый от возраста и грязи, чья каминная труба переходила в круглое огромное окно, с нелепыми окошками поменьше и попроще, с треугольной крышей и небольшой пристройкой, - он настолько выбивался из общего ряда, что не запечатлеть его было просто невозможно.
Дом производил впечатление нежилого, так что разрешения спрашивать было не у кого. Дакота уже несколько раз щёлкнула затвором камеры, когда в круглом окне появился кот. Самый обычный, замечательно рыжий, он сидел за полуразвалившейся рамой окна и нагло таращился на двух двуногих на улице.
- О, Джей, смотри какой. Киса, кис-кис-кис. - Кот перевёл взгляд на Дакоту, сосредоточившись исключительно на ней. На его морде появилось исключительно странное выражение. - Его надо спасти.

- И ничего не с трудом. – Дакота быстро защёлкала затвором, пока рыжая чудесность соизволила покрутиться за разбитым стеклом. – Он просто пушистый, точно тебе говорю. У мамы был такой, только белый, его когда мочили, он превращался в подобие ощипанной худой курицы. Вот и этот такой же.
Кот напрочь игнорировал ведущиеся разговоры, занимаясь чистотой шкуры. Вытягивался, принимался ходить вдоль окна, а потом снова усаживался и зыркал зелёными глазищами.
- Если бы у него был хозяин, он был бы в ошейнике. Ты видел в Ванкувере домашних котов без них? Я нет. – Дакота решительно упрятала камеру в футляр, не собираясь её терять или портить, случайно задев какую-нибудь конструкцию. – Ну, пойдём. Посмотрим, что внутри. Пара мышиных трупов, красивая лестница наверх, человеческие кости. Спорим, что там просто пыль и пустота? Ну, и пара шикарных ракурсов. Но ты можешь подождать меня здесь. Кинешь камешек, если появится полиция.
В наличие у этого конкретного дома хозяина О'Нил верилось примерно так же, как в конец света по календарю индейцев майя. Поэтому девушка, перекинула ремень футляра через голову, передвинула его за спину, чтобы не мешал, и подошла к узкой калитке, ведущей на дорожку, которая, в свою очередь, вела к дому. Калитка, такая же ржавая и покосившаяся как забор из металлических штырей, скрипнула, стоило ладони Дакоты её коснуться, и качнулась вперёд, повиснув на одной петле.
Кот внимательно наблюдал. Зоуи шагала по дорожке, разглядывая окружающий пейзаж. За садом, если этот заросший и запущенный кусок земли можно было так назвать, явно давно не ухаживали, как и за лужайкой, которая заросла высокой и жалящей травой. О'Нил неосторожно ступила мимо дорожки, и тут же её лодыжка украсилась длинной царапиной, заставившей девушку зашипеть рассерженной кошкой. Кот за окном встрепенулся и вопросительно муркнул. Дакота подняла к нему голову. Она была готова поклясться, что рыжая морда расплывается в улыбке, подобно чеширскому коту.
Приходилось признать, что сегодняшний наряд подходил к этому визиту, если бы в доме их ждал гостеприимный хозяин, но вот для лазания по кустам – точно нет. Мало того, что когда Дакота поднялась, наконец, на крыльцо, её ноги выше кед и ниже лёгкой струящейся юбки были украшены царапинами самых разных калибров и глубин, так ещё и сама юбка, точнее её подол оказался в репейнике. Дакота сняла с лица прицепившуюся паутину. Кот продолжал на неё коситься, хотя для этого ему пришлось извернуться, как змейке в известной игре.
Звонка или дверного молотка на двери не существовало, и Дакота, оглянувшись на стоявшего за калиткой Джея, просто постучала. Ответом ей была такая глубокая тишина, что казалось, в ней тонут даже шорохи.
- Вот видишь? - О'Нил обернулась к Джейсону. – Тут пусто. И дверь приоткрыта. – С этими словами Дакота легонько толкнула дверь, которая не оказала никакого сопротивления.
Зоуи сделал шаг, и оказалась внутри дома. Кот ждал её сразу за порогом. Девушка присела перед животным, протянув ему открытую ладонь.
- Киса-киса-киса, прости, у меня ничего нет. Не знала, что тут водятся такие классные коты. Джей ещё пожалеет, что остался на улице. – Дакота выпрямилась, сжимая пальцами ремень камеры и оглядываясь вокруг.
Вокруг была красота. И то, что она была погребена под слоем пыли, на взгляд Дакоты, вековым, её, - красоту, - ничуть не портило.

Отредактировано Dakhota Mulligan (2019-03-16 15:09:07)

Дакота не померла на месте просто потому, что кот, на которого она смотрела, внезапно перевёл взгляд куда-то за её спину. Учитывая наличие Джейсона на улице, было бы глупым  предполагать, что он просто пропустит кого-то, способного причинить вред. Простая логика подсказывала, что Джей сдался и решил присоединиться. И всё-таки его появление за спиной, так же как и резкое объятие, стало неожиданностью, заставившей О’Нил взвизгнуть и дёрнуться. Её сердце колотилось, а пальцы, которыми она вцепилась в руки Джея, подрагивали.
- Вот тебе сейчас сказочно повезло. – Дакота на мгновение прижалась затылком к груди парня, переводя дыхание. – А ведь могла бы, и заехать куда-нибудь чем-нибудь. – Она не торопилась отодвигаться, потому что, во-первых, рядом с Джеем было спокойно, а во-вторых, приятно.
Кот неподвижной статуей сидел возле порога, и, кажется, даже не моргал, зато периодически щурился, словно два человека перед ним были парой мышей, которым была уготована одна дорога – на обед и ужин.
- Сокровища? – Зоуи рассматривала комнату, видимо бывшую когда-то передней, в которой дворецкий в ливрее оставлял посетителей, спеша доложить о них хозяевам. Слева мелькнула тень, заставившая Дакоту снова вздрогнуть. Девушка повела плечами, думая, что, возможно, но только возможно, Джейсон был прав, и дом совершенно не нуждался в компании и осмотре. – Алмаз с кровавой историей? Ну, найдём и пожертвуем на благотворительность.
И тут кот издал странный горловой звук, больше всего похожий на тот, что случайно возникает при гроулинге, используемом некоторыми в соуле.
- Ты слышал? – Дакота даже оторвалась от Джея, - Это же гроул. А вдруг кот – не кот. Или в нём живёт душа какого-нибудь блюзмена? Джимми? – Кот навострил уши. – Смотри! Он кивнул.
Котище явственно фыркнул, поднял пушистый зад и лениво потрусил к широкой лестнице, ведущей наверх. Животное затормозило на нижней ступени, оглядываясь и нервно дёргая хвостом, как будто подгоняя неразумных людей.
- Поднимемся? – Дакота повернулась к Джею и положила ладонь ему на грудь. – Пожаааалуйста. Только туда и обратно. Я сделаю снимки вида из круглого окна, и мы сразу уйдём.
О’Нил прекрасно осознавала причины, по которым Джейсон не горел желанием идти в дом, и уж, конечно, подниматься по лестнице. Дом был стар, совершенно очевидно заброшен, а те годы, что он провёл под канадскими ветрами и снегами, прочности ему не добавили. Но ещё ни в одном здании, куда Зоуи затаскивала Джея, ей так не хотелось залезть в каждый тёмный угол, как здесь. К первой ладошке присоединилась вторая, Дакота поднялась на мысочки, и изобразила кота из «Шрека».
- Я буду должна тебе одно желание. – Девушка улыбнулась и прикусила губу. Её пальцы поскребли футболку Джея на груди. – Мы очень быстро и очень осторожно. Буду наступать, куда скажешь.
Кот на лестнице громогласно мявкнул, переминаясь с лапы на лапу. Джейсон тяжко вздохнул. Дакота улыбнулась, чмокнула его в губы и потащила следом за собой.
Пол, на который они ступили, был выложен серой и, наверно, розовой, но это не точно, плиткой в шахматном порядке, за исключением среднего размера круга в центре. Под мусором и пылью угадывалось какое-то изображение. Дакота притормозила, попытавшись носком кеда разгрести хлам. Получилось скорее поднять пыль, которая заклубилась в лучах солнца, льющихся сверху, подгоняемая сквозняками, но О’Нил не сдавалась. Ещё несколько упрямых движений, и уже можно было разглядеть, что в центре изображен то ли компас, то ли роза ветров, в окружении завитушек и звёзд.
- Мы ведь сможем его расчистить? Такую красоту нельзя просто так оставлять. Надо, хотя бы сфотографировать.
Чем дольше Дакота находилась в доме, тем больше её головой завладевала мысль, что следует узнать про этот дом побольше. Должны же были сохраниться какие-то документы или бумаги в городской управе.

Отредактировано Dakhota Mulligan (2019-03-17 08:41:32)

- Мне кажется, или ты его боишься? – Взаимодействие Джея с котом заканчивалось там же, где начиналось: на столкновении взглядов. Видимо, ни один не был уверен в том, чья возьмёт, поэтому оба делали вид, что их тут не стояло. – Это же просто кот.
Все? – Дакота тянет это слово, будто в нём тысяча гласных, а не одна. – Да ты грабитель, Джейсон Маллиган. Тебе не стыдно? – Она дурачится, но указания к действию воспринимает со всей серьёзностью. – Конечно, ты первый. Только осторожнее.
Хорошо, что Джей согласен на лёгкую уборку и дальнейшие исследования. Откажись он, и Дакота, скорее всего никуда бы не пошла, но слегка обиделась. А портить этот день ей совсем не хотелось.
Джейсон пробует лестницу на прочность, а та скрепит и стонет под ним на все лады. Дакота даже немного завидует тому, с какой нежностью мужские пальцы касаются этого разрушающегося произведения искусства давно умершего плотника. Джей умеет ладить с деревом, и в этом Дакота уже не один раз убедилась. Остаётся надеяться, что и тут его умения сработают.
О’Нил кивает в ответ на наставление-предупреждение, подтверждая, что не собирается предпринимать ничего такого, что способно убить их обоих. Она поднимается следом, стараясь даже попадать в шаги Джея, пропуская те же места, что и он. Подъем, кажется, не доставляет особых проблем, когда нога парня проваливается сквозь трухлявую ступеньку. Дакота не задумываясь отрывает ладонь от перил и обеими руками вцепляется в ремень его джинсов.
- Я поняла. Не пугай меня больше. - О’Нил поправляет камеру, дожидаясь пока парень освободит ногу. Впрочем, лестница больше не преподносит им никаких сюрпризов, и спустя каких-то пять ступеней, они уже на верхней площадке. Вид отсюда, и правда, чрезвычайно хорош, и Дакота спешит его увековечить.
Лестница продолжается коридором в глубину дома, а справа и слева от неё находится по паре закрытых дверей. Небольшая площадка огорожена хрупкой балюстрадой, продолжающей узор перил.
Дакота нажимает на ручку одной из дверей, и та поддаётся без малейших усилий, как будто только этого и ждала.
- Эй, есть кто? – Ответом ей служит тишина и запах сырости, бьющий в нос. Пахнет прелой листвой и мокрой бумагой. О’Нил распахивает дверь во всю ширь, чтобы внутрь проник свет и воздух. – Кажется, тут библиотека.
Позабытый на время подъёма кот, стрелой проносится между щиколоток Дакоты, задевая её боками и хвостом, заставляя снова вздрагивать и ругаться.
- Вот же рыжий паршивец. Стой, кис-кис-киса. – Девушка заглядывает в комнату через порог, но беглеца отсюда не видно. – Выходи, там не место для хороших котов. – Из дальнего угла раздаётся протестующий вопль, за которым следует шебуршание и писк.
- Кажется он поймал мышь. Мы должны ей помочь. – Сегодняшний день явно проходит под эгидой «Чипа и Дейла», и если Дейл несётся на любой писк, то Чип только скептически поднимает брови.
Дакота переступает очередной порог, и, действительно, оказывается в библиотеке. В одном углу в ней есть камин, а во втором настороженно сидит кот, уставившись в стену. О’Нил осторожно пробирается сквозь какие-то столики и кресла, пока не оказывается рядом. Стена, на которую смотрит кот, совершенно цела и вполне крепко выглядит на вид. Панели, которыми она обшита, совершенно целые, и не имеют даже намёков на щели или дыры.
- Ну, тут же нет никого. Или ты услышал мышей в стенах? – Кот игнорирует вопросы, и выставив хвост как флаг, легко и непринуждённо вспрыгивает на большой стол, полузаваленный самыми разными книгами и бумагами.

- Ну, что ты, - Дакота прижалась щекой к ладони Джея, - с тобой я уже больше месяца, а с ним всего полчаса. – Она куснула мужские пальцы и рассмеялась. Звук старался разнестись по комнате, но бросил свои попытки в самом начале. Он словно растворился в глухой темноте комнаты. – Наверно, есть. Но мы тут уже вон сколько бродим, любой хозяин давно бы наставил на нас большую пушку. Может, с ним что-то случилось? Тем более нужно найти его, и убедиться, что всё в порядке. Судя по дому, хозяину должно быть лет сто.
Вслед за котом и Джейсоном девушка подошла к столу с разбросанными на нём бумагами, книгами, и, кажется, даже картами. По крайней мере, то, что увидела Дакота, подходило именно под это понятие. Довольно большого формата листы потемневшей и пожелтевшей от времени бумаги, чьи края были придавлены странными штуковинами, больше всего похожими на птичьи лапы без самих птиц. Выглядели они мало сказать, что странно, откровенно пугающе. Дакота передёрнула плечами и прижалась к боку Джея, увлечённо исследующего древние на вид трактаты.
- Знаешь, если хозяин – алхимик, я бы не стала тут ничего брать в руки. – Она вытянула шею, рассматривая заинтересовавший Джейсона манускрипт. – Похоже на греческий, только он странный какой-то.
Когда Дакота была ребёнком отец, увлекающийся греческой философией и языком, старательно учил её азам счёта и чтения почему-то именно на греческом. С тех пор прошло много лет, но уж буквы Зоуи могла складывать в слова легко.
- Тут что-то про знания, - О‘Нил ткнула пальцем в строчку над чем-то вроде кувшина, - а тут, - палец упёрся в человека, похожего на витрувианского, - про смерть. И не смотри на меня так, моё первое имя греческое, я знаю алфавит и немножко читаю. Но тут какая-то помесь, не могу понять с чем. Хотя вон там внизу, - Дакота махнула ладошкой, - вроде скандинавские руны.
Забытый кот напомнил о себе громким шорохом хвоста по хрупкой бумаге. Зверь зевнул и принялся потягиваться, выгибаясь от кончика носа до кончика хвоста, и впиваясь когтями в массу листов.
- Кыш, не порти имущество. – Дакота хотела согнать зверя со стола, но в каминной трубе что-то заскреблось, вниз посыпалась сажа и какой-то мусор, а следом раздался рёв, заставивший девушку замереть и вцепиться в руку Джейсона. А потом наступила тишина, что стал слышен бой часов с первого этажа. Гулкие удары расходились по всему дому, проникая даже в кости, звук вибрировал и отражался от поверхностей, огибая комнаты одну за другой. – Страшно-то как.
Зоуи не просто вцепилась в тёплую и надёжную конечность, она вся, кажется, обвилась вокруг Джея, старательно вжимаясь в него, стараясь, чтобы её не было видно из-за мужского тела. Выглядело это странно, потому что одновременно она тянула голову в сторону звука. И впивалась пальцами и ногтями всё глубже в кожу, сама не замечая этого.
Бой часов прекратился, эхо догуляло и вернулось, и тишина сменилась обычной тишиной, позволившей О‘Нил выдохнуть и ослабить хватку.
- Следующий раз уговаривай меня лучше. – Дакота уперлась лбом Джею в грудь, вдыхая ставший знакомым запах дерева и металла. Она глубоко вздохнула и подняла голову вверх, ладошки её уперлись Джею в бока, а сама она потянулась вверх, прижимаясь губами к его губам.

Отредактировано Dakhota Mulligan (2019-03-20 13:13:25)

Горячие ладони Джея успокаивают, и дыхание Дакоты выравнивается, перестаёт частить, и теперь вполне можно перевести дух.
- Йа? – Дакота улыбается парню, похожему сейчас на кота, подкрадывающемуся к желанной пташке. – Я же ведьма, забыл? За тебя испугалась, мало ли, на что способны тутошние духи. – Её глаза вспыхивают, ловя отблески падающего в закат солнца. Блёклое золото прорывающихся в дом лучей окрашивает всё, до чего они могут дотянуться. Кожа Дакоты словно светится под этими несмелыми касаниями солнца, и красно-золотые искры вспыхивают и гаснут в прядях её волос. – До последней капли крови? – Зрачки теряют границу, растекаются по радужке, оставляя от неё лишь тонкое светлое кольцо, а голос стихает до шёпота, который, кажется, проникает в самое нутро, щекоча его низкими хриплыми нотками. – А вдруг ты этим разобьёшь мне сердце? – Узкая девичья ладонь  накрывает ладонь Джейсона, тянет вверх, прижимая её к рёбрам под полной грудью, в которые бухает сердце. Снова учащённо, но теперь уже не по причине испуга. -  И моих ведьмовских умений не хватит, чтобы вернуть тебя? Останешься со мной тенью, Охэнзи?
Кажется, что бой часов не ознаменовал наступление нового часа, а повернул время вспять. Если не вглядываться, видно, как вспыхивает пламя в камине, отражаясь в бесчисленных хрустальных подвесках высокой люстры, и сверкая на гранях тонких бокалов на краю стола. Если не прислушиваться, в комнату просачивается музыка, подходящая для одного танца на двоих. Пугается и сбегает, когда на неё обращают внимание, и возвращается сочным звуком, когда её перестают замечать.
Мужские ладони скользят по обнажённой женской спине, заставляя прижиматься теснее. Мягкие губы размыкаются под настойчивым движением, разрешая исследовать глубину рта. Двоим здесь, в комнате с камином, не слышен шум за едва прикрытой дверью.
Недовольство кота, проявленное резким мявом и мотылянием хвоста, разрывает тонкую плёнку прошлого, оставляя в комнате с погасшим камином только настоящее.
Дакота обхватывает Джея за шею, не торопясь разрывать поцелуй, снова и снова пробуя его губы на вкус, то и дело прикусывая их, словно хочет почувствовать ту самую последнюю каплю крови. И отрывается только, когда оказывается на столе. Она отрывается от губ парня, но это не значит, что она выпускает его из объятий. Теперь женские ладони скользят по мужским плечам и рукам, обводят рисунок мышц, кончики пальцев рисуют невесомые узоры на широких ладонях, обводят линии, скрещиваются на мгновение с пальцами Джея, и снова возвращаются вверх, к плечам и шее.
Дыхание, мурчание и смысл слов вызывают мурашки, разбегающиеся от чуткого на ласку местечка под ухом по всему телу. Дакота улыбается, а её пальцы играют на выступающих шейных позвонках парня, как на отлично настроенном инструменте, вызывая ответную реакцию.
- Ну, я сказала, что буду должна тебе одно желание, - Зоуи самую малость отстраняется, чтобы видеть лицо Джейсона. – А ты ответил, что все. – Её глаза блестят, а губы всё время растягиваются в улыбке. – Но это не точно. – Дакота обхватывает бёдра Джея ногами, её ладони теперь спускаются по его груди вниз. – Свидетелей нет. – Её голос серьёзен, но всё портят искры смеха в глубине глаз. – Проворные пальцы проникают под рубашку, острые коготки царапают кожу, поднимаясь вверх по животу к рёбрам. – Но я буду милостива, - О’Нил хитро улыбается, - чего ты хочешь?

Дакоте хочется, чтобы он остался и был рядом не только тенью. Ни один мужчина ещё не увлекал её настолько серьёзно, чтобы вечеринки и посиделки после смены или записи отодвигались на второй план. Они встречались в городе, или Джей забирал её прямо из студии, чтобы провести вечер вместе где-нибудь в парке, кино или просто гуляя по вечернему Ванкуверу, периодически забредая в маленькие уютные бары или ресторанчики. Вечера плавно перетекали в ночи, которые они не спали в просторной квартире Дакоты с видом на залив. И, странное дело, но ей совсем не хотелось с утра пораньше бежать сломя голову на работу или выпихивать Джея из постели, чтобы от него избавиться. Маллиган представлял собой ту редкую разновидность мужчин «как за каменной стеной», которая не действовала как глухой забор, из-за которого белого света не видно, а вселяла уверенность в том, что всё будет хорошо. Этому мужчине, совершенно не вписывающемуся в круг её друзей и знакомых, Дакота доверилась с самой первой встречи и ни минуты об этом не жалела. Ещё он угадывал почти все её желания и хотения, и поддерживал самые дурацкие начинания, вроде «давай залезем на ту башню, ну как зачем, крикнем что-нибудь» или вот этого, незаконного, в общем-то, проникновения в чужую недвижимую собственность. И не крутил при этом пальцем у виска, набирая службу спасения или бригаду из психиатрической клиники.
Руки Джея касаются бёдер, вызывая дрожь, пробегающую по напрягшимся мышцам, и Дакота прижимает сильные и нежные мужские пальцы своими ладонями, чтобы унять её. Сквозь прикушенную губу вырывается раскалённый выдох, скатывается вниз, теряясь между двух, прижатых друг к другу, тел. Зоуи сначала тонет в зелени глаз, а потом задыхается от того, что горло перехватывает, стоит губам Джейсона начать скользить по её коже. Желание вспыхивает бенгальским огнём, бурлит внутри вен, отражается в зрачках напротив.
- Сколько свидетелей… - Дакота улыбается всё время, пока Джей говорит, пока целует, пока его ладони кружат по её спине и бёдрам. Конечно, она знает. Знает так же, как он, что это знание и желание – одно на двоих. – Никаких связей на ликвидацию не хватит.
Голос Дакоты подрагивает, переливается нотами смеха и аккордами желания. Она подчиняется рукам Джея, настаивающим на заваливании горизонта, и в спину тут же упираются углы книг, заставляя ёрзать.
Зоуи совсем забыла о коте, который так внимательно смотрит на творящееся перед ним безобразие, словно запоминает слова, жесты, движения, готовясь отчитаться перед хозяином.
- Прогони его. – И Джей изображает извечного врага всех кошачьих, достоверность достигнута, потому что кот стрелой вылетает за дверь. – Хороший волчонок. – Тихий смех рассыпается по комнате, превращаясь в такой же тихий вздох нетерпения, когда Джейсон, словно поддразнивая, медленно и не торопливо стягивает мягкое кружево. Дакота снова ёрзает, теперь уже, чтобы освободиться от мешающей сейчас части гардероба.
И словно ртуть, легко перетекает из одного положения в другое. Окончание фразы Джея  теряется в невнятном восклицании Дакоты, выдыхаемом ему прямо в губы. Мужские пальцы заставляют её выгнуться, запрокинуть голову назад, из алеющих приоткрытых губ вырывается возбуждающий стон. Ладонь Джейсона обхватывает бёдра, резкий рывок, и Дакота прижимается к нему, обвивая его плечи руками, скрещивая лодыжки у него за спиной, чувствуя, как он оказывается внутри, и сначала замирает, чтобы начать медленное движение, ведущее к удовлетворению всех желаний.

Хриплый смех Джея отражается в улыбке Дакоты, когда она тянется следом, чтобы продлить ещё на чуть-чуть это растекающееся по нервам удовольствие. Лёгкий поворот головы и мягкие губы касаются пальцев, оставляя на них влажный поцелуй.
- Думаю, настоящей науке не повредит обогатиться каплей любви. – Дакота потягивается довольной кошкой, вытягивается вслед за поднятыми вверх руками, выгибается и щурится на Джея. – Ну, или несколькими каплями.
Дакоте лениво двигаться, и она расслабленно сидит на многострадальных листах, пусть там хоть сто рецептов молодости скрываются, переводя взгляд вслед за Джеем, собирающим их одежду.
- Не думаю, что мы сможем отыскать пуговицы. – Бельё на месте, и Зоуи критически осматривает собственную рубашку. – Надо было футболку надевать. – Нельзя сказать, что повреждения критические, но вырез стал значительно глубже. Она тщательно накладывает один край рубашки на другой, стягивая потуже, и ей даже удаётся завязать малюсенький узел из перекрещенных углов на спине. Дышать получается через раз и не полной грудью, но, так хоть грудь не вываливается из выреза. – Пошёл за полицией? – Она улыбается шутке и наводит последние штрихи приличного вида, собирая волосы в хвост.
Дакота подхватывает ремень камеры, двигаясь вслед за Джеем к двери, когда внизу грохочет и раздаётся надрывный кашель. В голове проносятся видения огней полицейской машины, вспышки фотоаппаратов, и классическая картинка фас-профиль с номером для опознания. Страшно думать, как это может сказаться на актёрской карьере, попади всё это в жадные до сенсаций и денег руки. 
Надежда, что им ещё каким-то образом удастся остаться незамеченными, тихо умирает, когда шаркающие шаги раздаются на лестнице. В глазах Джея смех и беспокойство, и Дакоту вмиг охватывает нервное возбуждение, рвущееся наружу. Она закусывает губу почти до крови, чтобы не начать смеяться в полный голос, но смех толчками прорывается, щекочет изнутри, и Дакота, проигрывая эту борьбу, начинает смеяться. Джейсон переплетает их пальцы, а она утыкается ему в плечо, вздрагивая от пароксизмов смеха, и никак не может совладать с собой.
Смех превращается в слёзы, и когда дверь библиотеки распахивается, Дакота непроизвольно делает шаг вперёд и вываливает на голову вошедшего причины, которые её подвигли на вторжение в чужой дом.
- Дом был таким пустым и несчастным. А кот сидел в окне. И физиономия у него была такая жалостливая. И Джей совсем не хотел идти. Я во всё виновата. Мы не думали, что тут кто-то живёт. Дверь была открыта, и ступени такие старые. Как вы ходите по ним? Одна сломалась. Хотите, мы поможем тут немного прибраться? Джей может починить лестницу. Правда, же? Я хотела помочь коту. И сфотографировать ваше сказочное окно. Точнее то, как свет в него льётся. И любопытство не дало просто так уйти. У вас тут всё такое…  волшебное … и … таинственное.
Поток слов льётся из Дакоты, не задерживаясь ни на секунду. Она успевает обращаться и к человеку на пороге комнаты, и поворачивается к Джейсону за подтверждением своих слов, и снова смотрит на старика-хозяина.
- И вам точно нужен замок в двери. И садовник. – Она выдыхается и замолкает, всё так же держась за руку Джея, а пальцы свободной руки вцепляются в ремень футляра камеры.
Глухая тишина, наступающая следом за сумбурной и взволнованной речью Дакоты, внезапно нарушается громким мурлыканьем кота. Животное появляется неожиданно и незаметно, ловко просачивается мимо старика в дверях и с громким «мррррр» начинает тереться о ноги девушки, упираясь в неё широким лбом. И даже встаёт на задние лапы, опираясь на её коленку, и пытается передней поддеть соединённые ладони.
Старик, наверно, почти ровесник этого дома. Не смотря ни на что не сломленный. Упрямо встречающий каждый новый год. Не поддающийся порывам ветра. Не обращающий внимания на смену времён.
Дакота смотрит на хозяина дома, и думает, что хотела бы такого дедушку. И такой дом.