Международная журналистика.
Рауль сидел за своим столом, задумчиво слушая обсуждение новой темы на семинаре. Прошло уже около 5 занятий, но Рауль все еще чувствовал себя довольно неуверенно на этом модуле. Он выбрал его немного спонтанно, думая – что бы противопоставить такому «кабинетному» предмету, как психология? От международной журналистики веяло чем-то новым, неизведанным. Дальними поездками, интересными встречами… Рауль понимал, что вряд ли классический путь психолога с бесконечным потоком клиентов подходит ему. Он хотел путешествовать, возможно писать какие-то статьи или даже книги.
Так он оказался в этом классе. Однако, новые знания давались ему непросто. На семинарах остальные студенты высказывали мнения, спорили, задавали вопросы… Но Рауль пока держался в стороне от всего этого. Ему едва хватало внимания, чтобы следить за ходом обсуждений. Преподаватель, кажется, уже и забыл о существовании Рауля в этой группе. Это немного задевало молодого человека. Он привык, что преподаватели обычно выделяют его среди других. Рауль не стремился быть лучшим или самым умным, но ему нравилось находить какой-то особый подход в каждом предмете, задавать необычные вопросы. Что не оставалось незамеченным у других преподавателей.
Но только не на международной журналистике… Среди этих амбициозных, деловых, аналитически мыслящих людей он выглядел посредственностью. Кажется, преподаватель еще ни разу не спросил его ни о чем и даже не посмотрел на него.
«Интересно, какие у него глаза?», вдруг подумал Рауль.
На доске появилось название темы для эссе. «Современная журналистика и освещение международных конфликтов». Что это вообще? У Рауля не было никаких собственных мыслей по теме… Можно просто переписать что-то из конспекта, наверняка и того будет достаточно. И тогда Брендан сочтет его полностью безнадежным, но зато уже не будет ждать от него ничего особенного.
Но рука его начала выводить на листе название темы. «Современная журналистика и освещение международных конфликтов. Анализ через интерпретацию психологического портрета преподавателя Брендана О’Кейси», написал он и поставил точку.
«Он меня убьет», подумал Рауль, в этот момент непроизвольно усмехнувшись. На него обернулось несколько голов, в том числе, возможно и самого Брендана. Рауль тотчас же вернул своему лицу спокойное выражение.
«Выгонит с позором. Или прочтет перед всем классом. Что ж, значит надо писать красиво!»
«По крайней мере он больше не сможет меня просто игнорировать.»
Надо использовать свои сильные стороны. И Рауль, задумавшись ненадолго, вывел красивым почерком эпиграф.

«But passion most dissembles, yet betrays,
Even by its darkness; as the blackest sky
Foretells the heaviest tempest.

…Полагаю, именно международный конфликт стал причиной того, что передо мной, в лице моего преподавателя, стоит человек с глубоким внутренним конфликтом. Чем же современный журналист жертвует, порой даже не ради правды? Ради того, чтобы быть первым, чтобы осветить и сформировать необходимую ему точку зрения. Но не ломает ли она его самого? Что происходит с его структурой личности? Конфликты, развернутые в мировых масштабах, становятся сосредоточены в одном единственном человеке, оставляя непоправимые разрушения в его психике…»

***

Семинар был окончен. Студенты сдавали свои эссе и покидали класс. Кто-то подошел к Брендану и спрашивал у него что-то. Рауль замедлил шаг, желая непременно поймать взгляд преподавателя, когда положит свою работу на стол. Наконец он приблизился и посмотрел на Брендана в упор.
«Только попробуй и дальше не замечать меня.»
Рауль положил свою работу в стопку, затем развернулся и вышел из класса.
«У него голубые глаза!», подумал он, едва заметно улыбнувшись.

Заметив приближающегося Брендана, Рауль даже замер ненадолго в предвкушении...
Все-таки его работа попала в цель! Рауль специально прочёл накануне историю Брендана. Значит, не зря он отметил какую-то внутреннюю борьбу и напряжение, свойственные преподавателю. Это были не просто отпечатки нелегкого профессионального опыта. Как оказалось, ситуация была куда сложнее.
Поэтому Рауль в некоторой степени гордился своей проницательностью. И он ожидал от Брендана, быть может, не прямой похвалы... но во всяком случае, что тот признает его потенциал.
Но с каждым словом Брендана Рауль становился все более мрачным. Вместо всех его ожиданий ему угрожают проблемами в учебе и пересдачами. Брендан отчитал его, как школьника!
Нахмурившись, он отвернулся от Брендана и с раздражением забросил оставшиеся вещи в свой рюкзак. Затем подошёл ближе к преподавателю.
— Но вы не можете сказать, что я не прав, не так ли? — негромко произнёс он. — Вы не можете утверждать, что эта тема недостойна внимания. Ведь вы сами пострадали от этого. Может, мне следовало заменить имя, или выдумать более абстрактный пример? Простите, я ещё не знаком с вашей профессиональной этикой. Но я здесь, чтобы учиться. Научите меня!
Он умолк на время, присматриваясь к впечатлению, которое вызвали его слова. И вдруг горячо продолжил, будто не сумев сдержать мысль, не дававшую ему покоя:
— Неужели вы правда предпочли бы увидеть здесь набор общепринятых мнений, которые и так встречаются на каждом шагу? Разве вы сами, как журналист, не ставили себе какую-то сверхзадачу, не желали дойти до истины? Вы хотели бы, чтобы ваши студенты с первых строк учились высказывать только «удобные» мнения? Тогда, кто же обратит взгляд общественности на то, что все не так гладко и удобно? Скажите мне, что задача журналиста только в том, чтобы создавать прилично выглядящую ложь... тогда я выберу другой модуль, и все будут спокойны.

Рауль почувствовал, что в словах преподавателя больше не было угроз. Спокойный голос Брендана подействовал на него успокаивающе, и молодому человеку захотелось закончить беседу мирно.
— Хорошо, я непременно спрошу разрешение, если мне захочется написать ещё что-то подобное, — ответил он, чуть улыбнувшись. — Но вы не можете запретить мне проводить исследования в моей голове! Впрочем, пока мне встречалось не так много интересных случаев...
Некоторая насмешка все-таки непроизвольно прозвучала в  словах Рауля. Он не хотел показывать Брендану, что был задет его словами.
Разговор как будто был исчерпан. Но внимательный, и вместе с тем искренний взгляд преподавателя заставил Рауля задержаться.
— Простите, я не подумал... Я не знал, что эта тема может ещё сильно ранить вас. Я думал только о себе, о том, как бы сделать какое-то смелое заявление, о котором никто не догадывался.
Рауль протянул свою руку, будто желая прикоснуться к руке Брендана, опирающейся о стол, но не решившись, просто положил ее рядом.
— Но я не хочу, чтобы вы думали, будто я сделал это лишь из-за своих амбиций. Да, может так было вначале... но обдумывая эту тему, я понял, что очень важно — написать об этом. Я хотел, чтобы вы знали, что это важно для меня.

***

В столовой, где Рауль мрачно сидел за столом над своим обедом, к нему присоединилась его знакомая с медицинского факультета, Сара.
— Ну, рассказывай, как у тебя дела, Рауль? Ты выглядишь не очень довольным. Неужели скучаешь по медицине?
— Не скучаю, — ответил Рауль, отрицательно покачав головой. — Просто мой препод решил указать мне, что можно писать и что — нет.
— Ах, бедняжка! Как он только посмел, — с дружелюбной насмешкой сказала Сара. — А может, он просто выполнял свою работу, то есть учил тебя? Ты, как всегда, преувеличиваешь.
— Да, конечно, — хмуро протянул Рауль. — Вот скажи, Сара, ты бы хотела, чтобы я написал о тебе эссе?
— Хм... и что бы ты написал обо мне? Да пиши, мне все равно, — улыбнулась она. — Только дашь почитать потом!
Рауль пожал плечами и вернулся к приему пищи.
— Рауль... — вдруг спросила Сара, — я знаю, что твой новый модуль ведёт Брендан О’Кейси, — в голосе девушки прозвучало некоторое смущение, — что ты можешь о нем сказать?
— Ты издеваешься? Я только что говорил о нем. Думаю, на сегодня мне его нравоучений достаточно.
— Так это ты про него? Я не поняла... — Сара замялась.
— Кажется, ты к нему неравнодушна.
— Ой, нет, что ты! У него же есть семья... Но он симпатичный! Я бы не отказалась от его «нравоучений».
Рауль приподнял брови, но ничего не ответил. Как бы посмотрел на него Брендан, если бы в следующем эссе он решил осветить университетские сплетни о преподавателе. Вот это было бы исследование! Но пока спросишь  у всех разрешения, учебный год уже закончится.
Эта мысль его развеселила, и он сказал Саре:
— Возможно, ты не одинока — я думаю, что в нашей группе большинство, по крайней мере среди девушек, являются его фанатами. Согласен, в нем что-то есть. Но у него слишком жёсткие требования, никакой свободы... Конечно, у него был негативный опыт, но это не значит, что всем надо подрезать крылышки.
— Да тебе вообще сложно угодить, Рауль. Должен же хоть кто-то уметь приструнить тебя.

***

Оба выходных дня многие студенты должны были провести за городом, в поместье Кэслтаун Кокс. Рауль был среди них — как любитель литературы, в том числе кельтской, он присоединился к остальным волонтерам для проведения фестиваля кельтской культуры.
Автобусы выехали ранним утром и вскоре прибыли на место. Впереди был насыщенный день, с лекциями, дискуссиями, чтениями стихов, ярмаркой... Но вначале предстояла масштабная работа по подготовке, монтажу палаток, павильонов, и прочая организационная суета.
Утренняя прохлада ещё чувствовалась в воздухе. Рауль подошёл к своей группе волонтеров. Окружённый студентами, Брендан О`Кейси объяснял, что им предстоит сделать. Предполагалось вначале соорудить несколько шатров для ярмарки и лекций, а потом немного передохнуть за обсуждением плана мероприятий и уточнения ключевых моментов.
Студенты получили необходимые инструменты и отправились собирать палатки. Шон, сосед Рауля, прихватив несколько стоек каркаса, подошёл к нему.
— Эй, Рауль! Подержи эту стойку, а я буду ее привинчивать.
Рауль, тяжело вздохнув, последовал за соседом. Может быть, в паре с Шоном ему удастся изобразить бурную деятельность. Рауль терпеть не мог всю эту возню с инструментами.
Он помогал Шону, поддерживая стойки, как вдруг палец его скользнул по острому краю только что прикрученного Шоном болта.
— Я поранился, — сказал он Шону, — мне надо сходить за пластырем.
Шон удрученно кивнул. Рауль отошел от волонтеров, рассматривая свой палец. На нем действительно была небольшая царапина. Но пластырь был у Рауля в рюкзаке, и он достал его.
Однако искушение оставить все это трудолюбивое сборище было слишком велико... Люди, разошедшиеся по большой территории поместья, были увлечены своей работой. Казалось, никто и не заметит Рауля, удаляющегося в сторону более густо растущих деревьев.
Это же преступление — приехать в такое красивое место, и вместо любования природой возиться с железками. Тем более, в свой день рождения!
Рауль вынул из рюкзака самокрутку и закурил ее. Здесь, среди деревьев наконец-то было тихо. Рауль прислонился к стволу дерева, и сквозь выпущенный дым посмотрел на окружающий лес, одетый в яркое осеннее убранство. Изредка слышался шум падающих листьев. Будто приветствуя эти моменты идиллии, появилось солнце, выпустившее несколько робких лучей сквозь тучи.

Рауль медленно перевёл взгляд на Брендана, возникшего перед ним.
Почему именно он? Брендан будто нарочно следит за ним, чтобы упрекнуть в очередной вольности... Кажется, только этому дотошному журналисту со строгим взглядом могло прийти в голову отправиться на поиски Рауля.
Но в голосе Брендана не слышалось ни угрозы, ни упрека. Может быть, как раз с ним и можно было было нормально поговорить, вдали от официальности университетских кабинетов.
Рауль подошел к преподавателю, оказавшись рядом с ним чуть ближе, чем рассчитывал. Молодой человек скользнул взглядом по лицу Брендана, и вдруг уставился на его губы. В его голове промелькнула какая-то внезапная мысль. «А что, если...?»
Но в следующее мгновение он вдруг вспомнил — Брендан ведь что-то спросил... Только что именно?
— Вы здесь, чтобы снова отчитать меня, верно? В очередной раз упрекнуть в том, что я поступаю неправильно?
Рауль сделал небольшую паузу, опуская взгляд.
— Да, многим нравятся строгие наставления. В особенности, вашим студенткам... вы и сами, думаю, это понимаете. Кое-кто из моих подруг просто в восторге от ваших нравоучений, — задумчиво продолжил Рауль. — Но знаете... мне, например, по душе другое. Мне кажется, между студентом и педагогом должна происходить совместная работа. Что-то вроде алхимии... когда через взаимный обмен опытом рождается истинное знание.
Сказав это, Рауль снова внимательно посмотрел на Брендана.
— А, вы сказали, надо было найти место поукромнее? Ну, тогда, может быть, покажете более подходящее?
Рауль вспомнил, что у него ещё остались в запасе объяснения и про день рождения, и про пораненный палец. Но все это показалось ему теперь несущественным.
Он достал из кармана небольшой портсигар, где у него хранился запас самокруток, открыл его и протянул Брендану.
— Присоединитесь?

«Он согласился! Вот это уже становится интересно...», промелькнуло в голове у Рауля.
Он пошёл вслед за Бренданом в направлении озера. «И что дальше? Мы погуляем и разойдёмся, будто ничего не было, или... может, есть шанс выпытать у него какое-нибудь признание...». Раулю надоело идти и пялиться в спину Брендана, поэтому он поравнялся с ним и пошёл рядом. Несколько раз их плечи соприкоснулись при ходьбе. Ничего, подумалось Раулю, может быть это хоть немного растормошит его.
Рауль ещё несколько минут раздумывал, как бы лучше всего повести разговор, и легкая лукавая улыбка никак не сходила с его губ. Брендан, если посмотрит на него и заметит это, в очередной раз посчитает его странным. Но скорее всего, преподаватель уже давно считает его таковым.
— Интересная ситуация, вы не находите? Мог ли, например, кто-то другой оказаться на вашем месте? Я так не думаю. Ну а на моем? С большей вероятностью. Смотря на сколько кто-то оказался бы смелее, ну или глупее меня.
Рауль затянулся и медленно выпустил дым.
— А может быть, именно это нам всем и нужно? Может быть, во всей системе образования есть какой-то просчёт... И после всех часов лекций, просиженных в замкнутых аудиториях, этих культурных конференций, нам всем пошло бы на пользу возвращаться к природе? Почему для того, чтобы получать знания, было изобретено столько формальностей? Сидеть за столами и беседовать только на строго определенные темы, прописанные в программе. Почему нельзя делать то же самое в лесу?  Разве это не было бы ближе к жизни? Как вы считаете? — горячо спросил Рауль. — Один из моих прежних учителей рассказывал, что люди так и делали когда-то... в прошлой жизни, в прошлом веке, или в прошлой эпохе...
Рауль остановился, чтобы перевести дух. У него промелькнула мысль, что он начал говорить вовсе не то, что хотел, но вдруг ему стало важно это сказать. Может быть, именно сейчас и именно Брендану.
— Вы, наверное, часто думаете, что я забыл на вашем модуле? Так же, как многие думают, что я делаю в Килкенни вместо того, чтобы учиться в Лондоне. Моя мать до сих пор так считает. И только мой отец не видит в этом ничего странного. Когда мне исполнилось 18, он сказал мне две вещи: первая — что я теперь совершеннолетний и могу сам выбирать для себя абсолютно любой путь в жизни; и второе — что раз я теперь совершеннолетний, он может больше не терпеть надоевшую ему жизнь в большом городе, и вернуться к себе на родину, в посёлок неподалёку отсюда. И тогда я понял, что даже в таком насыщенном городе, как Лондон, я не увижу настоящую жизнь! Это всегда будет только какой-то суррогат, общепринятая конструкция, которая должна выглядеть прилично. Вот тогда-то я и решил уехать сюда, на родину отца... И я хотел стать врачом. Но на практике оказалось, что у меня наступают панические атаки, когда нужно непосредственно кого-то лечить. Кому нужен врач со своими проблемами в голове? Я не стал мучить ни себя, ни других. Но мне по-прежнему хотелось изучать людей и их жизнь, поэтому я выбрал психологию, чтобы понимать, что происходит в наших головах, ну и ваш модуль — чтобы понимать, что происходит в мире.
Рауль умолк, вспомнив, что он хотел выпытывать что-то у Брендана, а не рассказывать о себе. Но ему больше не хотелось ни провокаций, ни тем более давления, пусть даже невзначай.
— Простите, я не хотел грузить вас этими подробностями. В конце концов, мы же пришли сюда не за этим... чтобы забыть о бренности жизни, а не вспоминать о ней. Я не буду задавать вам неудобных вопросов, не бойтесь. По крайней мере не здесь... — Рауль пристально посмотрел на Брендана. — Только если вы сами захотите мне что-то сказать...
Он помолчал немного, на губах его блуждала легкая улыбка. Почему ему сразу не пришло в голову прекратить какое-то негласное соперничество с Бренданом? Если ему дерзить, он будет защищаться, конечно. Как и сам Рауль, именно этим он и занимался. Но ведь Брендан, наверное, может быть и другим. Каким? Каким никогда бы не стал в аудитории. Наверняка, что-то может и тронуть его...
Выпущенный дым на какое-то время повис между ними, скрывая лица. Когда он рассеялся, Рауль снова посмотрел в глаза Брендану.
— Вы никогда не думали о том, что преподавателю неприлично иметь такие глаза, как у вас? Они слишком привлекают внимание, даже иногда бывает трудно сосредоточиться на предмете. Вы как-то сказали, что я не проявлял инициативы... может быть, именно поэтому? Может быть, по этой же причине я и написал своё эссе. Я наблюдал за вами какое-то время. В конце концов, на кого мне ещё смотреть во время занятий, не на студентов же. Вы никогда не задумывались о том, что не только произносите текст перед нами. Есть ведь и невербальная информация, которую вы сообщали нам. Я часто думал — о чем говорит взгляд Брендана О’Кэйси, когда он рассказывает нам свой материал?
Тем временем они приближались к озеру. Оно уже виднелось за деревьями, и Рауль, разглядывая блики на воде между веток, немного отошёл от Брендана.
— Простите, я наверное смутил вас... Снова нарушил ваше личное пространство, — он обернулся к преподавателю, — не берите в голову. Можете считать, что я не в себе и это было сказано под влиянием веществ...
Рауль подошёл к одному из деревьев с толстым стволом, и провёл рукой по бугристой коре.
— Какое красивое это дерево. Послушайте, вы не могли бы сфотографировать меня рядом с ним? Эти моменты обязательно надо запечатлеть на фото... Я выложу их у себя на фейсбуке, чуть попозже, когда все уже не поймут, что это было сделано во время монтажа. Можно даже подписать: фото сделал Брендан О’Кэйси. Только представьте себе, какой шум бы поднялся в таком случае! Сколько сплетен... Насколько проще людям увидеть то, что возмущает их, даже там, где на это нет никаких причин... — Рауль слегка рассмеялся, — не волнуйтесь, я не буду так писать, если только вы сами не настаиваете. Могу и вас сфотографировать, хотите? Или, как насчёт совместного селфи? Вы не считаете, что надо зафиксировать этот момент?
Рауль обхватил дерево руками, прижавшись к нему щекой.
— О, хотите, покажу вам кое-что? Подойдите сюда... — он протянул руку Брендану, — не бойтесь, только послушайте... если приложить ухо к этому дереву, можно почувствовать, как в нем бежит жизнь...

Рауль прислонился лбом к дереву и прикрыл глаза. Все происходящее навеяло ему какое-то романтическое настроение... Сейчас хотелось хоть немного нежности, чувственности. Но Брендан, конечно же, не поймёт этого...
Рауль вздохнул и вручил ему телефон. Затем выбросил окурок и вернулся к дереву.
— Сейчас, одну минуту... моя подруга одолжила мне свою помаду. Как думаете, мне пойдёт? Хотя нет, не стоит. Вы и так думаете обо мне невесть что... Пожалуйста, не могли бы вы сделать несколько крупных планов, и несколько общих?
Он попозировал Брендану, стараясь держаться естественно, а не пытаться изображать что-то пафосное. Как ни странно, перед преподавателем это получалось просто.
— А теперь можно совместное селфи?
Рауль подошёл к Брендану и забрал у него телефон.
— Вы позволите? — Рауль положил руку ему на талию и слегка притянул к себе, затем сделал несколько фото.
— А можно записать с вами приватное интервью? Вы бы предпочли оказаться здесь с кем-то другим? — негромко сказал Рауль, склоняясь к уху Брендана. Он чувствовал лёгкое волнение, отчего голос его звучал немного прерывисто. — Конечно, я не буду это записывать. Могу же я немного помечтать, вы не против?
Рауль с довольной улыбкой отошёл в сторону.
Они отправились в обратный путь. Рауль погрузился в чтение соцсетей на телефоне, решив, что его общества Брендану было уже достаточно. Однако, вдруг прочитав что-то, он повернулся к Брендану и воскликнул:
— О, черт! Кажется, мое отсутствие уже начали обсуждать. Про вас пока никто не говорил. Но я вас не выдам, не волнуйтесь.
Какое-то время они шли молча. Рауль решил повторить стихотворение для фестиваля.
— Кстати, если вам интересно, можете заглянуть в нашу литературную палатку. Мы будем читать кельтские поэмы, и продавать рукописные открытки с ними, — сказал он Брендану.

— Да, — ответил Рауль, — он был у меня с собой. Там совсем пустяковая царапина, не волнуйтесь. Но все же... может быть, при случае, вы спасёте меня и от демонтажа?
Рауль с видом заговорщика посмотрел на Брендана.
— Что ж, тут я вас покину, чтобы не вызывать лишних подозрений. Спасибо вам за компанию, это было незабываемо. Но придётся вернуться к нашим бренным занятиям.
Рауль ускорил шаг и вскоре вышел на поляну с большим шатром в центре. Он обошёл шатёр в поисках кого-то из своих друзей, но вдруг заметил Шона в отдалении. Тот стоял в стороне, возле одной из маленьких палаток, где должен был расположиться их литературный клуб. Рауль подошёл к нему.
— Где ты был? — тут же набросился на него Шон. — Про тебя спрашивали несколько раз, а я даже не знал, что им ответить.
— Успокойся, Шон. У меня закружилась голова, надо было немного проветриться... Знаешь, мне становится плохо от одного вида всех этих инструментов.
— Ты говорил только, что при виде пациентов, — Шон сделал недовольное лицо, — между прочим, я волновался. А ты мог бы и пожаловаться на своё самочувствие кому-то из супервайзеров. Может, они бы отправили тебя на более легкие работы с девчонками. Только не этой Бриенне, пожалуй, она наоборот искала, кого побольше загрузить. Вот своему Брендану мог бы пожаловаться. Нормальный мужик — сделал вид, что пошёл тебя искать, а сам ушёл по своим делам.
— Он не «мой», — ответил Рауль, — и я не дитя, чтобы спрашивать у них разрешения.
— Ну он ведёт у тебя модуль. Кстати, зацени: мы с Грегом уже собрали нашу литературную палатку.
— Да, молодцы, — рассеянно сказал Рауль, — и что теперь? Будете вечно передо мной этим хвастаться?
— Да нет... невелика важность... — Шон будто бы немного обиделся. — Пошли, там уже все рассаживаются в большом шатре для брифинга.

***

Они устроились на одном из задних рядов стульев. Шатёр был уже почти полон.
— Надо было сесть поближе, — сказал Шон, — а что если девчонки нас не найдут? Может они хотят послушать, что будут говорить преподы.
— Можешь пересесть, а я останусь тут. Как будто они скажут нам что-то новое.
К ним подошли три девушки с медицинского факультета, их подруги. Самой высокой среди них была Сара, они с Раулем были почти одного роста. Сара была серьезной и вдумчивой студенткой и надежным другом. Она больше, чем кто-либо другой поддерживала Рауля, когда он решил перевестись на другой факультет. Вторая девушка, Айви, была очень милой и заботливой, она почти сразу начинала общаться со всеми как с лучшими друзьями. И третьей была Кроу, хотя это был ее никнейм, именно так все ее называли, «ворон». Это было странное существо с андрогинной внешностью и выкрашенными в платиновый цвет волосами. Кроу выглядела как настоящий фрик, и именно она была инициатором каких-либо экспериментов с внешностью Рауля. Кроме того, в прошлом году они встречались, но после ухода Рауля с медицинского Кроу сочла его решение предательством, и они почти перестали общаться. Но, в основном по инициативе Сары, Кроу осталась в их компании, хотя и держалась обычно в стороне от всех.
— Ой, Рауль, неужели это ты? Все-таки решил почтить нас своим присутствием? — сказала Сара, после того, как три девушки сели на свободные места за Раулем и Шоном.
— А где Грег, почему он не с вами? — спросила Айви, сидящая сзади за Раулем.
— Конечно он сидит в первом ряду, будто бы ты не знаешь, — сказал Шон.
— Он всячески скрывает, что общается с такими фриками, как мы, — сказал Рауль.
— Ой, Рауль, откуда у тебя в волосах кусочки коры? — спросила Айви.
— Потому что он уходил «проветриться», и даже ничего не сказал об этом, — недовольно пробормотал Шон.
Рауль только вздохнул, ничего не отвечая.
— Сиди спокойно, я сейчас все выну, — сказала Айви, погружая руки в его волосы.
Тем временем перед ними уже несколько минут вещала Брианна, но на последних рядах ее было едва слышно.
— Хоть бы кто-то послушал, что она говорит, — сказала Сара, — она же так старается для нас.
Рауль прикрыл глаза, ощущая приятное копошение рук Айви в его волосах. Он сполз ниже на краешек стула, чтобы ей было удобнее. Шон с недовольным лицом покосился на них.
Конечно, он понимал, что Айви просто любит быть нежной и заботливой со всеми, а неженка-Рауль никогда не откажется от приятных ощущений и внимания в свой адрес. Но Шон был простым и бесхитростным парнем, хотя и довольно общительным. Ему была непонятна склонность  Рауля к странному и провокационному поведению.
— А Грег придет к нам после брифинга? — спросил Шон, — он тоже хотел читать стихи.
— Да, придёт. Он сказал, что прочтёт, если Рауль не будет делать себе макияж, — сказала Сара, усмехнувшись.
— Как? — Рауль даже чуть приподнялся, — кто же тогда вообще придёт нас слушать?
— Неужели ты так плохо думаешь об этих поэмах? — спросила Сара, — я думала, они тебе нравятся.
— Они мне нравятся, — кивнул Рауль, — но неподготовленному зрителю скорее всего будет скучно. Нужно заинтересовать его, сделать шоу... Айви, прошу тебя, не отвлекайся, это было очень приятно.
— Да все, твои волосы уже вполне чистые, — ответила Айви.
— Но пожалуйста-пожалуйста, сделай так ещё, это так приятно...
— Ну хорошо, как скажешь, — мило улыбнулась девушка и снова погрузила руки в его волосы.
Рауль опустился на стуле, чуть откинув голову назад. Шон, нахмурившись, уставился в буклет с планом поместья, который им выдали. Сара пыталась вникать в то, что им говорили. Кроу уже давно не обращала внимание на происходящее, слушая музыку в наушниках.
— Ой, Рауль! Смотри, а вот и твой препод по журналистике! Он такой милашка, правда? — воскликнула Сара, — Ну? Неужели он мне одной здесь нравится?
Рауль посмотрел на Брендана из-под полуопущенных век. На какое-то мгновение ему вспомнилось ощущение из рощи... там все было как-то иначе. Перед ним не стояло никаких задач, о которых им твердили сейчас, во время брифинга. И взгляд Брендана был другим, не таким, как обычно... он был каким-то слишком внимательным, и даже... как будто нежным?
— Грегу он нравится, я уверен, — ответил Шон. — Грег часто говорит о том, что его хвалят на журналистике.
— Рауль, а тебе? — не унималась Сара, — почему ты так мало о нем рассказываешь?
— Не трогай его, видишь, он занят, — проворчал Шон. — Ему вообще мало кто нравится.

***

После брифинга они собрались у своей литературной палатки. Получилось так, что из университетского литературного клуба на фестиваль собралась только компания Рауля. Кроме того, Сара и Айви участвовали в изготовлении костюмов для реконструкции, а Грег интересовался воссозданием старинного оружия.
Когда друзья подошли к палатке, Грег уже был там. Он набирал что-то на своём ноутбуке, который всегда носил с собой. Кроу сразу направилась в палатку, чтобы разложить на прилавке рукописные открытки с кельтскими текстами, которые она сделала. Сара и Айви принялись украшать палатку искусственным плющом. Рауль и Шон помогали им, доставая длинные побеги плюща из коробки.
— Ну что, ребята? Кто из вас будет завтра участвовать в показе костюмов? — спросила Сара. Выручайте, у нас совсем мало участников.
— Нет, я точно не пойду, — сказал Шон, — я не в форме щеголять тут полуобнаженным.
Грег только отрицательно покачал головой, не отрываясь от своего ноутбука. Все красноречиво посмотрели на Рауля, все ещё не ответившего.
— Что? Значит, придётся мне, да? — спросил он, взглянув на Сару.
— Пожалуйста, Рауль! Ведь будет гораздо лучше, если эти костюмы будут показаны на живой модели, а не просто висеть на манекене!
— Давай, Рауль, ты же любишь наряжаться, — сказал Шон.
Рауль неопределенно усмехнулся, понимая, что они все равно уговорят его, да и причин отказываться у него не было. Он пошёл в палатку, где сидела Кроу с явным намерением провести весь фестиваль в этом темном углу, вдали от нелюбимого ею общества людей. Девушка рисовала что-то в своём скетчбуке.
— Кроу, ты можешь накрасить мне губы, пожалуйста? — спросил ее Рауль.
Она молча кивнула, достала помаду и усадив Рауля напротив, стала аккуратно красить ему губы кисточкой. За этим занятием и застал их Грег, внезапно решивший оторваться от ноутбука и подошедший к палатке.
— Не понимаю, зачем тебе это, Рауль, — покачав головой, сказал Грег. — Когда ты уже станешь серьезным?
Кроу тем временем уже закончила, и Рауль мило улыбнулся Грегу, ничего не отвечая.
— Грег, я надеюсь, ты будешь серьезнее, чем Рауль, и все-таки прочтёшь вместе с нами стихи, — сказала Сара.
— Так и быть, прочту. Мне надо тренироваться в публичных выступлениях.

— Не желаете ли приобрести наши открытки? — обратилась к Брендану Сара, тут же возникшая у палатки. — А через 10 минут мы начнём чтение кельтских поэм, оставайтесь послушать! Присаживайтесь, пожалуйста, на любой из стульев!
Тем временем Шон расставлял складные стулья у палатки. Сара улыбнулась Брендану со всей любезностью, на какую была способна, и отправилась на поиски других потенциальных слушателей. Несколько человек уже заняли места в ожидании чтений.
Рауль сидел в палатке рядом с Кроу, они слушали музыку, воткнув по одному наушнику в уши. Заметив подошедшего Брендана, Рауль слегка улыбнулся. Он подумал о том, как мило со стороны Брендана было прийти... Но они с ребятами уже договорились между собой, что будет несколько сеансов чтения, и первым выступит Грег. Затем должна была читать Сара, и после всех, видимо уже ближе к вечеру, была очередь Рауля. Что ж, значит Брендан в очередной раз убедится, что Грег — способный студент, а таланта Рауля хватает разве что на болтовню в роще.
Мысли его прервал подскочивший к палатке раздражённый Грег.
— Подумать только, какова важность! Я только хотел показать ему предварительную структуру содержания моего эссе. Неужели так сложно было ответить? — он недовольно захлопнул ноутбук и небрежно положил его на прилавок.
— Эй, убери это, ты испортишь наши открытки! — возмущённо сказал Рауль.
— Что случилось, Грег? — спросила подошедшая Сара, — все зрители уже собрались. Через пару минут тебе начинать!
— Я хотел обсудить с Бренданом мое семестровое эссе, пока он сидит там и ждёт нас. И он сказал, что сейчас неподходящее время для этого... Но почему? Это не заняло бы больше пяти минут! — он нервно постучал по крышке своего ноутбука. — Я не могу сейчас читать. Подмените кто-нибудь меня?
Сара успокаивающе погладила его по плечу, Грег забрал наконец ноутбук и отошёл от палатки.
— Ты слышал, Рауль? Уже пора начинать... что же делать? — спросила Сара, заходя в палатку.
— Ну так иди, ведь твоя очередь после Грега! — ответил ей Рауль. — Чего ты ждешь?
— Я? Но я совершенно не готова сейчас, я не повторила ничего. Грег ещё переполошил всех, и потом... я стесняюсь читать перед твоим преподом... — сказала Сара с легким смущением. — Пожалуйста, Рауль, прочти ты сейчас.
Девушка, обеспокоенная тем, что они уже задерживаются на пару минут, сжала руку Рауля.
— Ну хорошо, я прочту, нет проблем. Не стоит так беспокоиться, Сара.
— Ты чудо, Рауль. Удачи тебе, — сказала она вслед Раулю, выходящему из палатки.
Он вышел на оставленное свободным место перед палаткой, ещё несколько мгновений оглядывая зрителей и окружающее пространство. Хорошо, что они догадались поставить свою палатку под деревьями. Теперь скользящие через ветки лучи солнца отбрасывали пятнистые тени на все вокруг.
Рауль не стал начинать сразу со своей поэмы. Раз уж ему довелось выступить первым, он решил сделать небольшое вступление.

«Так говорят ученые люди: тридцать шесть вождей гойделов было, что приплыли на тридцати шести кораблях.
И случилось так, что поднялась великая буря и отнесла от остальных корабль, на котором плыл Донн, сын Миля, и с ним двадцать четыре мужа, четыре наемника и двенадцать женщин, и утонули все у Песчаных Холмов, лежащих в море на западе, отчего называется то место Дом Донна. Умерла тогда и Скене, жена Аморгена Глуингела, сына Миля.
Всякий раз, когда подплывали Сыновья Миля к Ирландии, чары демонов воздвигали перед ними гавань крутыми горами, словно спина кабана.
Трижды проплыли они вокруг Ирландии, пока наконец не ступили на землю.
И сказал тогда Аморген:
- Пусть носит имя Скене эта гавань!»

Рауль сделал паузу, присматриваясь, слушают ли его зрители. Он хотел перед своим выступлением попросить в палатке реконструкторов что-то из костюмов или какой-нибудь аксессуар. Должно быть он выглядел странно сейчас, в чёрном плаще и с губами, накрашенными помадой насыщенного брусничного цвета, рассказывая древние легенды. Но тем не менее, зрители внимательно смотрели на него. Подошло ещё несколько человек, которым Шон предусмотрительно выдал стулья. Когда Рауль увлекался чем-то, у него получалось говорить вдохновенно и убедительно.

«Когда же Аморген Глуингел, сын Миля, ступил правой ногой на землю Ирландии, то сказал он:

I am the wind that breathes upon the sea
I am the wave of the ocean
I am the murmur of the billows
I am the ox of the seven combats
I am the vulture upon the rocks
I am a beam of the sun
I am the fairest of plants
I am a wild boar in valour
I am a salmon in the water
I am a lake in the plain
I am a word of science
I am the point of the lance of battle
I am the God who created in the head the fire
Who is it who throws light into the meeting on the mountain?
Who announces the ages of the moon?
Who teaches the place where couches the sun? (If not I?)»

Говоря эти строки, Рауль действительно забыл обо всем. Ему показалось, что он стоит не у палатки, а там, на далеких берегах, о которые бьются волны. Поэтому, когда он закончил читать, ему потребовалось ещё какое-то время, чтобы вернуться к окружающей его реальности. Кажется, зрители были довольны, они вполне удовлетворенно аплодировали ему. Рауль мило улыбнулся им, поклонился и направился в палатку. Ему захотелось пить.
— Ты молодец, Рауль, — сказала Сара, наливая ему воду в стакан. — Я даже не ожидала, что ты прочтёшь ее так прочувствованно... Может быть, немного пафосно, но наверное это от волнения... И тебе это идёт. Думаю, тебе удалось заинтересовать зрителей и на следующие сеансы. Слушай, может быть тогда ты и прочтёшь все остальное? Я точно не смогу так выразительно. А Грег, ты ведь понимаешь, что в его устах все превратится в научный отчёт?
— О нет, Сара, с меня достаточно, — сказал Рауль. — Я вообще не знаю ваших поэм. Да и не собираюсь я воровать вашу славу.

***

Сгущались сумерки. Все студенты покидали места своих дневных бдений, собираясь на ужин. Рауль и Шон возвращались от палатки реконструкторов, где они помогли Саре и Айви разложить аксессуары и костюмы по коробкам до завтра. Перед этим они заходили к Грегу, который вместе с ещё несколькими студентами проводил мастер-класс по изготовлению факелов. Раулю сразу пришло в голову зажечь эти факелы во время ночных гуляний по случаю его дня рождения, о чем он не замедлил сообщить Грегу. Тот не сразу, но всё-таки согласился. В конце концов, им было некуда девать эти несколько штук факелов, созданных во время мастер-класса. Но идти с ними ночью Грег отказался, предпочитая хорошо выспаться. Он обещал угостить Рауля в баре вечером.
Перед ужином Рауль зашёл в свою комнату, которую делил в этот раз с Грегом. Шон заглянул туда вместе с ним.
— Это нечестно, что тебя поселили вместе с Грегом, — скорее в шутку ворчал он, хотя и был немного удручён. — Тем более, что он хотел лечь спать, а мы вернёмся поздно. Кстати где он, уже ушёл на ужин?
— Нет, он сказал, что хочет позаниматься немного в гостиной на втором этаже. Там тихо и никого нет, больше никто не думает сейчас об учебе.
Рауль раскладывал свои вещи по комнате.
— Думаю, вечером будет прохладнее. Я надену косуху, — сказал он и приступил к исполнению своих слов.
Шон немного помолчал, наблюдая за ним.
— Круто, — наконец сказал он. — Кстати, мы же идём на концерт? Девчонки очень хотели танцевать.
— Не знаю, — пожал плечами Рауль. — Но если они хотели, то пойдём. Грег же обещал угостить меня в баре.

***

После ужина они встретились с Сарой и Айви, прежде чем отправиться в главный зал.
— Кроу, видимо, не придёт? — спросил Шон.
— На концерт — нет. Но она собирается присоединиться к нам ночью, — сказала Сара. — И ещё я уговорила ее рисовать завтра кельтские узоры на наших моделях.
На этих словах она погладила Рауля по плечу, в знак благодарности за его согласие побыть моделью.
— Нам удалось найти ещё трех моделей для наших костюмов! Это милые ребята с первого курса, — сказала Айви.
— Ну конечно, они ещё свежие и наивные, — усмехнулся Шон. — Нам ещё не пора идти в зал? Там уже все собираются.
— Давайте пойдём скорее! Не могу дождаться, когда начнётся концерт. Я обожаю ирландские танцы! — воодушевленно сказал Айви. — А вы, ребята, будете танцевать?
Шон неловко улыбнулся, не желая огорчать ее своим отказом.
— Я их попросту не знаю, — ответил Рауль. — Но думаю, традиционные танцы это не совсем мое... Вы же, например, не любите ходить в клубы. 
Айви скорчила недовольную рожицу.
— Пусть делают, что хотят. Думаю, нам и правда пора идти, — примиряюще, как обычно, сказал Сара.
Мимо них прошел Грег, как обычно держа ноутбук под мышкой.
— О, и вы здесь. Идемте скорее, а то сейчас займут все места у бара.
— И вам придётся танцевать, какой ужас, — рассмеялась Айви.
Они вошли в зал, где уже было темно и довольно людно. Прошло уже полчаса после начала концерта, но до начала выступления музыкантов надо было подождать примерно столько же. Пока что играла легкая музыка, и студенты обменивались впечатлениями после насыщенного дня. Грег потащил всех к барной стойке.
— Пойдёмте, прежде всего получим наш бесплатный напиток, — сказал он.
Сара и Айви, не желавшие оставаться у бара, отошли к группе знакомых им студентов. Шон, Рауль и Грег остались у стойки. Грег поставил свой ноутбук на стойку и открыл его.
— Рауль, ты уже начинал работу над семестровым эссе по журналистике? Какую тему ты выбрал?
— Грег, у тебя жар? Все в порядке? — Рауль прикоснулся рукой к его лбу, — ты ненормальный — думать об учебе сейчас!
— Ну а что тут такого. Концерт ещё не начался. О чем мне ещё думать? О шмотках? — Грег покосился на косуху Рауля, которую тот снял и набросил на плечи.
— О девушках... О парнях... О Брендане О’Кэйси, для которого ты так жаждешь написать эссе.
— Что? О нем я уже достаточно думал сегодня. Он не захотел меня консультировать. Но пожалуй, ты прав. Надо сделать перерыв, — он захлопнул ноутбук.
Тем временем они опустошили полагавшуюся им порцию пива, и Грег заказал ещё.

Рауль, услышав голос подошедшего к ним Брендана, чуть повернулся в его направлении. Но услышав содержание их с Грегом беседы, он отвернулся к Шону, сидевшему с другой стороны.
— Грег не может прожить ни минуты без учебы, — сказал Шон, понимающе усмехаясь.
— Такое впечатление, что они договариваются о свидании, — тихо сказал Рауль, склоняясь ближе к Шону, с нарочным пренебрежением в голосе, — может, они нашли друг друга...
Но тут его слова были прерваны внезапным обращением Брендана к нему самому.
«О черт, сейчас он начнёт спрашивать и меня про эссе», промелькнуло у Рауля в голове. Однако в следующее мгновение Брендан уже потащил его на танцпол, и Рауль едва успел скинуть с плеч косуху и вручить ее Шону.
Оказавшись напротив Брендана, Рауль посмотрел на него с остатками недоумения во взгляде. Но музыка звучала громко, заглушая случайные мысли, выпитое пиво давало о себе знать. Через футболку он ощущал тепло руки Брендана, плотно прижатой к его спине. Рауль скользнул взглядом по расстегнутому вороту рубашки Брендана, и посмотрел ему в глаза. Он уже не в первый раз почувствовал, как этот взгляд притягивает его. «Интересно, какой он любовник? Если бы он только знал, о чем я думаю...»
Вполуха он слушал объяснения Брендана про шаги. Он быстро огляделся по сторонам, чтобы посмотреть, как танцуют другие. Музыка задавала быстрый и  отчетливый ритм, и повторить движения было не трудно. Рауль следовал за Бренданом, постепенно все более увлекаясь танцем. Его щеки пылали, на губах была легкая улыбка. Музыка, в начале вечера казавшаяся ему простой и даже однообразной, оживала в кружащем голову ритме шагов и мелькающих вокруг лиц.
Когда полька закончилась, они остановились и на несколько мгновений замерли друг напротив друга. Рауль смотрел на Брендана, не торопясь убрать руку с его плеча.
— Мне понравилось! — возбужденно воскликнул он, — и я хочу ещё танцевать! Но сначала мне бы хотелось чего-нибудь выпить, а вам?
Музыканты заиграли более спокойную мелодию. Рауль шагнул в сторону бара, оглядываясь, чтобы проверить, следует ли Брендан за ним. Убедившись в этом, он чуть ускорил шаг.
— Итак, вы думали, меня не интересует фестиваль, не интересует эта музыка. Тогда что, по-вашему, меня интересует? — спросил он, когда они оказались у бара. — Хотя верно, я не интересовался фолк-музыкой и такими танцами. Я-то бываю только в рок-клубах... Спасибо, что вытащили на танец и сделали такое открытие для меня в день рождения.
Рауль мило улыбнулся Брендану. Затем, взглянув в сторону, где остались стоять его друзья, он прибавил более тихим и загадочным голосом:
— Только Грег будет на меня дуться за этот танец, я уверен. Он ведь так стремится быть вашим любимчиком. Как скажете, ему удалось добиться в этом успеха?... А мне?

Рауль с удовольствием сделал несколько глотков пива, после танца ему хотелось пить. Он задумчиво рассматривал стоящего рядом с ним преподавателя. На руке его Рауль заметил обручальное кольцо. Да, ему говорили, что у Брендана есть семья. Но Рауль не предполагал, что ему когда-либо придётся коснуться ближе этой информации.
Он хотел сделать какое-то провокационное замечание, чтобы посмотреть, как Брендан опять пропустит его мимо ушей и ответит «этично». Это напоминало своеобразную игру — что ещё ему было бы позволено сказать, сделать? Брендан уже давно мог строго пресечь все это. Но не сделал этого... Значит, у Рауля был ещё простор для действий. И это волновало, притягивало его.
Брендан стоял перед ним, растрёпанный после танца. Где ещё он мог бы быть таким? Не в классе, и даже, наверное, не в семье. Рауль скорее представил бы его таким же строгим, как и в классе, за чинным семейным обедом. Но сейчас... Брендан, кажется, только что делал ему комплименты, пригласил его на танец, угощал пивом... Это все было так просто, но в то же время так приятно! Рауль так расчувствовался, что позабыл все свои вызывающие мысли и вопросы. Ему хотелось сделать что-то, поддаться порыву... и он положил свою голову на плечо Брендана.

Остаток вечера Рауль с удовольствием провёл за танцами. После концерта он вместе с друзьями отправился праздновать свой день рождения и воплощать свою задумку по гуляниям вокруг озера с горящими факелами. На небольшой общей кухне они приготовили горячее пиво с малиновым сиропом, мёдом и пряностями, разлили его в привезённые с собой термосы, и отправились к озеру. На берегу озера они зажгли факелы и бродили с ними, на разный манер читали отрывки из поэм, несли всякую чепуху и смеялись, пели любимые песни... А потом, расстелив утащенный из чьей-то комнаты плед на земле, до глубокой ночи сидели, пили горячее пиво из термосов и болтали.
Рауль вернулся в свою комнату поздно, быстро скинул свою дневную одежду, надел чёрную майку для сна и лёг в кровать.
Утром Грег, проснувшись в назначенное время, пытался разбудить его, но после нескольких попыток оставил в покое. В конце концов, пусть Рауль сам несёт ответственность за свои поступки. В крайнем случае, можно будет что-то прихватить для него с завтрака. Так решил Грег, собираясь и осматривая некоторый беспорядок, образовавшийся в их комнате. Он ещё раз безуспешно позвал Рауля и вышел из комнаты.

— Нет, пожалуйста... можно я никуда не пойду? — пробормотал Рауль, не сразу открывая глаза.
Но заметив стоявшего в комнате Брендана, он резко приподнялся в кровати.
— О, это вы... — немного удивленно произнёс он, — доброе утро. Что, правда уже так поздно, что вам пришлось специально идти за мной?
Он потёр руками глаза, и снова опустив голову на подушку, сказал мечтательно:
— Знаете, я даже не сразу вспомнил, где нахожусь... Мне показалось, что я на ферме у моего отца. В гостевом домике, где я обычно сплю, и вокруг тишина, природа. И он тоже так приходит меня будить, а я прошу поспать ещё. Но он никогда не позволяет мне долго валяться в кровати. Интересно, а вы разрешаете своим детям поспать подольше?
Рауль откинул одеяло и встал с кровати, не сразу осознавая, что из одежды на нем только чёрная майка и трусы. Но мысль, что Брендан увидит его так, пробудила в нем какой-то азарт, и он неторопливо дошёл до своей сумки, взял чистую одежду и направился в ванную.

Рауль предполагал, что Брендан уже ушёл, пока он принимал душ. Но выйдя из ванной, он обнаружил преподавателя стоящим у окна. «Что он здесь делает? Он ждёт меня?», с недоумением подумал Рауль.
— Все в порядке? Вы не подскажете, какая там сегодня погода? Я не могу понять, в чем мне идти. Кажется, прохладнее, чем вчера?
Он прошёл по комнате в поисках своей косухи. Надев ее, он вернулся к Брендану.
— Я готов. Только... у меня есть к вам одна просьба, — Рауль вдруг весьма настойчиво схватил его за руку, — Пожалуйста, не посылайте меня снова на демонтаж! Я готов сделать все, что скажете... но не заставляйте возиться с этими инструментами.

***

В центральном шатре, где должен был проходить показ костюмов, подготовка была в самом разгаре. Стоило Раулю войти туда, на него сразу же набросились его подруги.
— Рауль, почему тебя так долго не было? Неужели ты совсем не беспокоился о нас? Иди скорее, Кроу нарисует тебе узоры, — сказала Сара.
Рауль отправился в уголок, отделённый ширмой от остального пространства шатра. Три младших студента уже надели свои костюмы и были заняты рисованием узоров друг на друге. Кроу согласилась рисовать узоры только Раулю.
— Снимай футболку и надевай костюм, — деловито сказала она, размешивая краски.
Рауль послушно облачился в костюм, состоявший только из клетчатых штанов.
— И это все? Я могу хотя бы остаться в своей обуви?
— Да, представь себе, это все. Правда, можешь взять кожаные напульсники. Сара хотела, чтобы все было аутентично. Но я не она, мне все равно. По-моему, ходить тут без обуви это зверство.
Она усадила Рауля на складной стул и принялась выводить кистью спиральные узоры на его груди и плечах.
Показ костюмов был совмещен с лекцией, которую проводила очень забавная дама, увлечённая своей темой и немного рассеянная. Она собиралась рассказывать о костюме кельтских воинов, показывая пример на живых моделях. Шатёр был заполнен людьми, жаждущими не только познакомится с обликом воинов, но и спокойно посидеть после насыщенной программы фестиваля. Кроме того, на улице поднялся довольно сильный ветер. В шатре было теплее и уютнее.
Профессор, читающая лекцию, принялась увлечённо рассказывать об узорах. Она взглянула на моделей, и не удовлетворившись довольно примитивными рисунками, выполненными друг на друге младшими студентами, подозвала к себе Рауля. Кроу выполнила свою работу очень талантливо.
— Битва среди кельтов считалась высокой честью, — рассказывала лектор, проводя рукой вдоль переплетенных линий на груди Рауля, — кельты сражались топлесс в легких доспехах, или даже полностью обнаженными. Кельтские татуировки — это знак силы, клана, жизненного пути. Кроме того, кельтские воины были часто покрыты шрамами прошлых битв.  В сочетании с глубоким индиго запутанной татуировки это было пугающим зрелищем для противника. Растение Isatis tinctoria использовалось для нанесения татуировки. Кельтские узоры наносились на верхней части груди и на руках. Вихри, фигуры, круги передавали движение органических энергий — ветер, время, движение.

За ширмой в главном шатре студенты старались побыстрее все разобрать, помочь моделям переодеться и избавиться от боевой раскраски. Рауль придерживал рукой волосы, чтобы они не мешали, пока Сара и Айви влажными тряпками смывали с него краску. Услышав обращённые к нему слова Брендана, Рауль успел только быстро кивнуть. Вокруг была суматоха и шум, ему хотелось поскорее выйти на свежий воздух, покурить, хотя бы несколько минут побыть в тишине.
— Ого, значит ты не пойдёшь со всеми на демонтаж, — сказал возникший рядом Шон. — А можно мне пойти с тобой? Ты можешь договориться об этом с Бренданом?
— Если хочешь, договаривайся с ним об этом сам, — немного раздраженно ответил Рауль.
— Он меня не знает... Видимо, он заботится только о своих студентах. Хотя, он не позвал Грега.
— Вот прошлись бы вы с Грегом полуобнаженными перед преподами, могли бы тоже заслужить себе альтернативное задание, — сказал Рауль с легкой, загадочной улыбкой.
— Что? Ну нет, ты шутишь. Хотя... может, в твоём случае это и сработало. Но не в моем. Только не говори этого Грегу, он точно обидится.

***

Когда начался демонтаж, Рауль подошёл в назначенное место, где уже собрались двое студентов со старшего курса. Через несколько минут к ним подошёл незнакомый преподаватель из другого университета.
— Нам прислали подкрепление, отлично, — сказал он, оценивающе разглядывая Рауля, — разделимся на две пары и быстро все сделаем.
Он вытащил два планшета для записей и сунул один Раулю, а второй — студенту, стоявшему рядом с ним.
— Ты когда-нибудь проводил инвентаризацию? — спросил преподаватель Рауля, и увидев, как тот растерянно покачал головой, взял его к себе в пару. — Не могли прислать кого-то знающего? Будешь все  записывать, только смотри, ничего не перепутай.
Они разделили локации и отправились на обход. Преподаватель, шедший с Раулем, говорил все быстро, но четко. Раулю оставалось лишь внимательно вносить все в таблицу, и он усердно старался не перепутать строчки.
Наконец с инвентаризацией было покончено. Рауль зашёл в бар и взял себе кофе. Выпив его, он направился в гостиную, как велел ему Брендан.
Он прошёл по коридору и остановился у дверей гостиной. В жилом крыле сейчас было тихо — весь шум демонтажа остался на улице. Рауль открыл дверь и вошёл в гостиную. По всему полу были разложены книги, частично упакованные, и коробки. Среди всего этого беспорядка Брендан и Брианна сидели рядом на полу. Брианна внимательно смотрела на Брендана, крепко сжимая его ладонь обеими руками.
«Только этого не хватало», подумал Рауль, резко развернулся и вышел из гостиной, закрывая за собой дверь. Увиденное разозлило его, и вместе с тем он чувствовал какую-то обиду и тоску. Конечно, для них он просто студент, и им можно даже не заботиться о том, чтобы скрыть от него своё интимное свидание. Рауль раздраженно бросил рюкзак на подоконник в коридоре и сел рядом. Ещё совсем недавно ему казалось, что Брендан стал относиться к нему иначе, даже с каким-то особым вниманием... Неужели это была просто игра? Может быть, он пытался прикрыть таким образом роман с коллегой? Может, ему просто нравится забавляться так, быть милым со своими студентами, про себя посмеиваясь над их глупостью. Кто знает, какие извращённые вкусы он мог приобрести там, в пустыне, где ему наверняка приходилось лгать и изворачиваться? Возможно, простая городская жизнь теперь невыносима ему, и он может существовать только в сложной сети интриг, с постоянным привкусом риска? Рауль закрыл руками лицо. Нет, нельзя было верить этим коварным голубым глазам. Даже когда кажется, что они смотрят с нежностью. Нельзя больше обманываться... но это будет так сложно.

Рауль в мрачном настроении проследовал за Бренданом в гостиную. Оба преподавателя выглядели всерьёз озадаченными объемом остававшейся работы и будто были искренне рады помощи в его лице. Но он был настроен скептически. «Пусть не думают, что могут легко одурачить меня», думал Рауль. Он обещал помочь и выполнит своё обещание, все остальное его никак не касается. Слова Брианны показались ему приторно-учтивыми, и он натянуто улыбнулся в ответ, чтобы не выглядеть невежливым. «Странно, почему она так быстро убегает, ей что — стало стыдно?»
Он хмуро осматривал неразобранные книги и буклеты, слушая Брендана, и принципиально старался не смотреть в его сторону. Но краем глаза Рауль заметил, как преподаватель прижимал пораненную руку к губам. «Ах, ему нужен пластырь. Ах, Брианна была права... почему же он не дал ей принести пластырь в таком случае?» Так размышлял Рауль про себя, но привычки, воспитанные на медицинском факультете, руководили им почти бессознательно. Он быстро подошёл к Брендану, присел рядом с ним на диван и довольно резко схватил его пораненную руку, чтобы осмотреть ее. Потом достал из рюкзака антисептик, салфетки, обработал порез и прилепил пластырь. Все это он проделал быстрыми, чёткими, полуавтоматическими движениями, не задумываясь о происходящем. Затем наклонился, чтобы убрать медикаменты обратно в рюкзак, стоящий на полу. В этот момент Рауль понял, что он не испытывал паники при виде крови, как это бывало прежде. Он все ещё злился на Брендана, скорее всего это и сделало его хладнокровным. «Ты можешь думать о пациенте что угодно, но оказать ему первую помощь ты обязан» — внушения, вкладываемые в головы будущих врачей, сохраняли свою силу.
Рауль выпрямился и остановил на Брендане долгий, пристальный взгляд. «Эти глаза... нет, они не обманывают. Но даже если так, это не даёт ему права так себя вести.» Рауль встал с дивана, взял лист со списком книг, быстро просмотрел его, сделав несколько шагов по комнате. Затем повернулся обратно к Брендану.
— Если вдруг захотите в следующий раз позвать меня, то прошу вас избавить меня от созерцания зрелища, как вы кокетничаете с коллегой. Может, вам нравится, когда есть зрители. Но прошу меня простить, я не ценитель.
Сказав это, Рауль отправился собирать книжки, сверяясь с порядком, указанном в списке, и через какое-то время перед Бренданом выросло несколько стопок книг, готовых к укладыванию в коробки.

«Его личная жизнь менее насыщенная. Это интересно... и какая же она? Не выходит за рамки семейных обязанностей? Он хочет, чтобы я это себе так представлял?»
Рауль бродил между книг, рассыпанных по полу, когда прозвучали слова Брендана. Значит, прогулки. Действительно, с коллегой он вряд ли ушёл бы курить траву.
Рауль принёс очередную стопку книг к коробке, стоящей перед Бренданом. Затем, опираясь руками на коробку, Рауль наклонился ближе к Брендану и спросил:
— Ирландские танцы вам тоже нравятся, я полагаю?
Он задумчиво посмотрел на Брендана и вернулся к сбору книг. Прежняя обида и раздражение куда-то исчезли, к его собственному удивлению. Но два дня фестиваля были довольно изматывающими. Настроения или сил на какие-то откровенные разговоры уже не хватало. Рауль думал о том, как бы побыстрее закончить эту уборку и уехать домой.
Наконец настало время идти на автобус. «На следующей лекции? Как он может думать даже сейчас об учебе», недовольно подумал Рауль.
— Да, конечно, — рассеянно ответил он, вспоминая о том, что ему надо ещё забрать сумку с вещами из комнаты.
Прикосновение руки Брендана на несколько мгновений прервало его раздумья. Ему захотелось прильнуть к груди Брендана и уткнуться лицом в его шею. Но мысль «домой, скорее!» заслонила собой этот порыв. Рауль прикусил губу, отступил от Брендана и пошёл к выходу из гостиной.

Рауль зашёл за сумкой в свою комнату, после чего отправился на автобус. Он уже сел на свободное кресло рядом с Шоном, когда кто-то из кураторов проверял наличие волонтеров по списку. Все были на своих местах. Рауль искал наушники в своей сумке и никак не мог их найти. Вдруг он подумал, что они могли потеряться в роще. Автобус должен был вот-вот отправиться, и времени на раздумья не было. Рауль вскочил со своего места, быстро шепнул Шону «я поеду позже на такси», и вышел из автобуса.
Рауль пошёл в сторону рощи, слыша за спиной шум отъезжающего автобуса. Деревья вокруг него росли все гуще, и становилось совсем темно. Рауль зажег фонарик на своём телефоне и уходил все дальше в рощу.
Добравшись до берега озера, он внимательно осмотрел берег, где они сидели ночью. Но несмотря на поздний час, они все убрали за собой. Может быть, они упали в воду? Рауль ещё немного побродил по берегу, но так ничего и не нашёл. Он медленно вернулся в рощу, осмотрел тропинки. Но все это начинало становиться бессмысленно. Надо было просто вызвать такси и уехать отсюда. Рауль посмотрел на экран телефона, где появилось уведомление о разряженном аккумуляторе. Он выключил фонарик, чтобы хоть немного сохранить заряд. Вдруг послышался шум падающих капель. Ко всему прочему, начинался дождь, о котором предупреждали весь день. В любом случае, надо было дойти до поместья, где кто-то ещё мог остаться и позволил бы ему зарядить телефон. Тем временем, дождь пошёл сильнее. В роще от крупных капель хоть немного защищали деревья. Итак, можно было вымокнуть сразу или чуть медленнее. Рауль вышел к дороге, проходящей через рощу. Встретить здесь хоть какой-то автомобиль было маловероятно, весь университетский транспорт ехал по более крупной дороге по другую сторону от поместья. Тем более, скорее всего уже все разъехались. Может, ему хватило бы ещё заряда всего на один звонок? Но телефон так не думал, выключившись окончательно. Рауль пошёл вдоль дороги к поместью.