Дерек не был частным детективом, чтобы вести слежку, и тем более ему не нравилось идея самой просьбы. Его вроде как и просили, но при этом с удовольствием давили на гражданский долг перед отечеством, напоминали ему о том, что он прошел войну и лучше понимает психологию некоторых людей. Словом, после часового прессинга со стороны редактора и полиции, который происходил одновременно, Моран сдался, каким-то невероятным чудом отстояв себе право эксклюзива. Правда, в чудеса мужчина не верил, и прекрасно понимал, что просившие готовы были и на большие жертвы, только чтобы получить свое. И вроде как, ему полагалось быть довольным подобным результатом, но все было совсем не так.
Его попросили пойти погулять, пока правоохранительные органы разрабатывали план спасение ребят. Дерек насчитал троих, и чудесным образом запечатлел на камеру двоих из них. Видимо организаторы были на все сто уверенны в том, что их никто не увидит, а если и увидят не придадут значения. Фотографии, сделанные военным фотокорреспондентом, веером лежали в зале переговоров, где собрались ед вали не все, кто мог помочь. Дерек не мешал. Изъяв обратно свою флешку, мужчина крутился неподалеку, но не уходил, не желая терять из поле зрения того, с кого будет требовать ответ, если его решат кинуть с информацией, что как раз и планировалось, Моран чувствовал это всеми фибрами души.
- Капитан, - он не любил ходить вокруг да около долго, или церемониться потому что перед ним стоял кто-то выше рангом или званием. Он привык говорить прямо, так что капитану пришлось бы послушать его, даже если не хочется. А ему не хотелось. По лицу было видно, что он не считал Дерека важной персоной расследование, хотя благодаря проделанной работе последнего, они имели на руках такую ценную информацию.
- Хочу напомнить, что работа фотокорреспондента крайне интересная. Например, завтра в городской газете появится статья о том, что полиция не сделала ничего для спасения троих подростков. И даже больше, - голос Морана стал чуть тише, - Она помогала организации, давая наводки на жертв, - он держал в руках пачку сигарет, раздумывая как бы невзначай, пойти покурить.
- Тебе не поверят, Моран, - зло процедил мужчина в форме, стараясь повлиять на него своим видом, званием и возможностями.
- Мне верят уже пятнадцать лет, капитан, - Дерек смотрел в глаза мужчины, который явно нервничал. - Выбор за вами, - он не угрожал, просто обрисовал перспективу потери работы и лишнего геморроя, после чего ушел на улицу, проветрить голову и покурить в ночное небо города, который его так легко принял в свои объятья семь лет назад.

Вбежавший в отделение юноша был слишком громкий. Моран только что покинул кабинет где велись переговоры. На сбор им всем было отведено пятнадцать минут. Время поджимало, они и так потратили на споры слишком много времени. До полуночи было слишком мало времени, как раз чтобы доехать до места и спасти тех, кто стал жертвой обстоятельств. И это ему тоже не нравилось. Оживив технику, он проверял память и аккумулятор, когда услышал слишком громкие звуки и оторвал взгляд от экрана canon-а, который был сегодня вооружен. Встрепанный, нервный, испуганный и абсолютно потерянный. Вот как он увидел шумевшего молодого человека, который требовал к себе внимание и от которого отмахнулись как от назойливой мухи.
— Несколько суток — это слишком долго. Я знаю, что с ним что-то случилось. У него не отвечает телефон, - что-то в этом парне Дереку показалось знакомым. Что-то за что ни как не мог зацепиться взгляд, как будто соскальзывая куда-то еще. Подобное было с ним, когда ответ лежал на самой поверхности, а он не видел его, поскольку мозг был занят обработкой иной информации. Сейчас он всецело прокручивал в голове то, что услышал, понимая, что подростки это приоритет номер один для всех, и для него в том числе. Впрочем, выжить это тоже приоритет номер один, чтобы кто не говорил.
- Черт, - Дерек отреагировал быстрее, чем успел подумать о том, что происходит. Кистевой ремень пришелся как нельзя лучше, удерживая аппарат от падения на пол, когда он в два шага оказался рядом с громким молодым человеком и успел перехватить его раньше, чем тот свалился окончательно на пол. Они так и замерли на несколько мгновений, - оба на коленях, Моран аккуратно держит ладонью юношу за затылок, второй придерживая его где-то в районе поясницы, позволяя чувствовать не только теплые касания но и прохладный магниевый сплав корпуса аппарата. Фотограф только и мог, что смотреть в эти огромные, как ему в этот момент казалось, синие глаза, полные мольбы и надежды и стараться не опустить взгляд на столь красивую линию губ, которые манили своей пухлостью. Дерек никогда не был святым, и становиться подобным в тридцать семь казалось крайне глупым. И пусть он прекрасно понимал, что этому человеку требуется найти своего брата, он не мог отказаться себе в удовольствии любоваться этими чертами лица. Парень был красив, как не посмотреть, с профессиональной точки зрения или личной. Он видел разные лица, какие-то ему нравились, как фотографу, какие-то привлекали как корреспондента, а какие-то он хотел бы целовать и изучать губами. В этом плане он ощутил нечто близкое к тому, что чувствовал, когда его вытащили из той пещеры, - облегчение и удовольствие одновременно, радость от того, что попался такой вот экземпляр, удовлетворяющий его по всем фронтам, по крайней мере эстетически это было так. Ну а физически, всегда ведь можно научить, если кто-то что-то не умеет.
- Моран, - кто-то из офицеров позвал его.
- Не сейчас, - произнес мужчина возвращая свое внимание на того, кого по прежнему придерживал. Непонятное ощущение необходимости помочь, которое было ему знакомо еще с войн брало в этот раз верх. На войне, он всегда понимал, кому сможет помочь, после удачно сделанного кадра, а кому не сможет даже сказать, что сочувствует. Это было профессиональным чутьем, то, что вело его каждый раз вперед, то, что позволяло ему оставаться на плаву и быть востребованным профессионалом. Но с этим молодым человеком, все как-то становилось вверх тормашками, и хотелось убедить его, что в эту ночь всех святых все будет хорошо. Только, он знал, Не будет и не все. Они собирались спасать людей, они собирались кого-то убить, возможно по неосторожности, а еще он собирался это все заснять и сделать прекрасный репортаж. Тогда почему один взгляд этих глаз заставил его допустить мысль о том, что он может передумать?
- Моран, фотографии на столе, - произнес один из офицеров полиции проходя мимо него, слишком занятый, чтобы обратить внимание на другого человека. Сейчас они все были слишком занятые. Вооружались, переговаривались, доставали планы строений, и готовые сорваться в путь. От пути их отделяло всего несколько минут, которые отмеряла стрелка на часах. Вооружится и быть готовым, вот что вело их, а не помощь кому-то, кто хочет заявить о пропаже брата. "Фотографии..." Мысль пулей пронеслась в его голосе и все поставило на свои места. Он уже видел это лицо, не таким взволнованным и шокированным, а скорее напугано-спокойным. Память быстро отмотала до того момента, как он поймал почти идентичное лицо в видоискатель.
- Он твой близнец, - произнес наконец-то Дерек смотря во все глаза на того, кто еще минуту назад просил его о помощи и теперь сам ждал ответа, насколько он ошибся. Но он не мог. Он терпеть не мог фотографировать в мирное время или улицы от балды, поэтому вряд ли смог бы запечатлеть это лицо где-то еще, а для военного парень выглядел слишком рассеянным и потерянным, те не ведут себя так, нюхнув однажды пороха и страданий войны.

look

Дерек едва заметно улыбнулся наблюдая такую реакцию просто на свои касания. Он никогда не питал иллюзий касательно любви, по крайней мере после 2001 года, он вообще предпочитал не думать в этом направлении, а вот в химию тела он верил, при чем охотно так верил, потому что страсть, секс, возбуждение да даже желание это все завязывалось из мелких частиц, в которых у каждого кусочка пазла было свое место. Он просто знал это и никогда не пытался объяснить подобное своим партнерам, которые утверждали, что питают к нему что-то большее, чем желание хорошего секса. Фотограф улыбнулся, представляя вкус этих губ, любуясь алыми щеками, учащенным дыханием. Видит Бог, если бы не те три подростка, которых срочно нужно было спасти, и эксклюзив, который он себе вырвал зубами, он плевал бы на весь этот чертов мир и нашел бы способ убедить этого парня на секс, уж убеждать он умел не плохо. Он жаждал, чтобы с этих губ срывались стоны, щеки и уши алели от жара двух тел, а голос хриплый и сорванный из за желания, просил еще, прерываясь на рваные вдохи и выходи. Дерек желал этого юношу, и ему было плевать на все. Почти плевать, потому что миру как раз таки всегда что-то нужно было от него, для него или вот как сейчас парень требовал ответов.
А потом в прекрасных синих глазах  появился тот самый страх, который он так часто видел и который практически обожал, в то же время любо ненавидя. Он давно понял, что страх его не сковывает, как большинство людей. Он толкал его на безумные шаги, на встречу опасности, требуя все большего и сложного. Он требовал от Морана бороться, думать, мыслить, находить выход. Он сам не мог до конца объяснить все это, но страх его всегда мотивировал. И даже с годами, которые он провел на войне, он не притупился, а наоборот, кажется заострил свое копье. Но для большинства, он был сковывающим, захватывал их в плен своих холодных когтистых лап и заставлял смотреть на мир огромными стеклянными глазами. Он видел эти глаза на войне, среди мирных и военных, среди тех, кто воевал по обе стороны огненного рубежа, и среди тех, кто помнил, что такое выживать. Он видел этот взгляд слишком часто там, на войне, где граница добра и зла стирается напрочь. И не желал видеть подобного здесь. И смотря сейчас в глаза парня, он желал стереть этот эффект страха, не проронив при этом еще не одного слова. А когда незнакомец отвел взгляд Дерек как будто выдохнул, впервые за все это время и поднялся с колен, потянув брюнета на себя.
- Ей, капитан, - позвал он мужчину, который его уже наверное ненавидел. Рука Морана сместилась с затылка, и теперь он придерживал своего незнакомца чуть выше локтя, страхуя от нового падения и того, чтобы он сбежал. - Этот парень поедет с нами, - произнес он безапелляционным тоном, и готов был поклясться, что услышал скрежет зубов капитана.
- Нет, - холодно бросил мужчина поправляя кобуру на поясе. - Лучше бы вооружился, чем всяких парней таскать с собой на подобные задания.
- Я вооружен, - Дерек приподнял руку, ловко ловя тело фотоаппарата пальцами, - С оружием я хожу только на войне, капитан, - голос его был по прежнему спокойным, но  нем сквозил холод. - Это брат близнец парня, которого мы собираемся спасти...
- Тогда пусть сидит тут и ждет, когда мы привезет его брата, - кажется, капитан не понимал. Что же, у Морана были свои мысли.
- Он поедет с нами. Вы же не хотите, чтобы он самостоятельно попытался пробраться на руины и сорвать всю операцию, - возможно незнакомец и не стал бы такого делать, но это не важно. Главное, нужно было убедить капитана в своей правоте. - А так, он будет под присмотром. Под моей ответственностью, если желаете, сэр, - последнее от отчеканил видя согласие в уголках глаз. Естественно, если что-то пойдет не так с гражданским, вся вина ляжет на наглого и самодовольно фотографа, которого можно будет обвинить во многих грехах в таком случае.
- Отвечаешь за него головой? - капитан схватился за эту соломинку и этого было достаточно.
- Разумеется, сэр, -  произнес мужчина позволяя второму родному языку, немецкому, проскользнуть холодными нотами во фразе. Получив одобрение он посмотрел на незнакомца. В причинах и следствиях он будет разбираться позже. Сейчас его мозг уже обрисовывал удобные ракурсы для съемки. А если он еще и пустит одного ко второму, так прекрасные снимки, из за которых слишком эмоциональные даже пустят слезу, ему гарантированны. А потом можно будет поговорить насчет предложение переспать. Определенно, сначала дело, потом удовольствия.
- Ты слышал все. Твой брат жив, похищен правда одними фанатиками, съехавшими с катушек, и решивших что день всех святых идеальное время для их "игрищ". Капитан собирается его спасти. Его и еще двоих ребят. Мы будем в первом ряду VIP-зоны и наблюдать за спасением. Ну а когда все закончится, сможешь убедиться сам, что полиция у нас не такая уж и хреновая. Пошли.
Моран отпустил руку незнакомца так и не узнав его имени. Он предложил ему, по сути может даже и вынудил. принять свое решение, просто потому что это была его работа, знать, когда можно и нужно надавить на подобного рода связь, когда кровные узы могут принести ему не проблемы, а хорошую фото сессию.

Отредактировано Derek Moran (2016-04-12 12:24:03)

Моран не тот, кто будет стоять и долго ждать. У него работа. У него слишком много работы, как и у тех, кто собирается спасти ребят от смерти в руках фанатиков. Поэтому, он не думает дать возможность переосмыслить всю ситуацию, расставить приоритеты, решить что-то иначе. У него есть план, а он не привык отступать от него. Поэтому он шагает по направлению дверей, дав себе обещание проверить технику в машине. Благо, небольшой кофр на его поясе, прицепленный к ремню джинс, хранил несколько дополнительный карт памяти и столько же запасных аккумуляторов, заряженных на полную. Работа на войне и в поле научила его быть осмотрительным и предусмотрительным, по крайней мере того, что касалось его работы фотокорреспондента. Ведь не всегда была возможность в разгаре боя попросить перерыв, чтобы перезарядить аккумулятор. Поэтому Моран предпочитал менять питание при первых признаках того, что его не хватит на следующие три, а то и четыре часа работы. Поэтому проверить аппаратуру ему придется. Так же, как, вполне возможно, Придется избавиться от любимой кожаной куртки, которая стесняла его движения. В конце октября это выглядело легким сумасшествием, но работа была работой, так что чем-то всегда приходилось жертвовать.
- Что?
Дерек оглядывается, когда в лопатки утыкается чей-то лоб. На пару мгновений, увлеченный будущими событиями, он забыл о том что взял на себя ответственность за человека, которого не знает, но которого был бы совершенно не против трахнуть. Определенно, с его умением делать акценты в жизни, оставалось только бросить мальчишку на произвол судьбы. Он мотает головой, говоря тем самым что все в порядке, и наконец-то выходит на улицу, чтобы вдохнуть ночной воздух. Опять тянет покурить, впрочем, ничего удивительного .Последние минут десять он только и пытается, что не дать себе возбудиться, думая о чем-то совсем неприятном, например про трупы, которые снимал после массовых расстрелов с Сомали, или о глазах голодного ребенка, который поднимал руки, приняв объектив фотоаппарата за дуло оружия. Ужасы войны не плохо его взбадривали, и лишали всякого возбуждения, но они все равно уходили, стоило ему только взглянуть на парня, представить вкус его губ, звук его стонов. Дерек слегка мотнул головой, сбрасывая наваждение. Потом. Все потом, когда все закончится.
- Они обязаны.
Звучит слегка нейтрально, но это лучше, чем "я понятия не имею", потому что хочется верить, что не смотря на то, что Дерек считал капитана полнейшим засранцем, тот умел делать свою работу на пять с плюсом.
- Слушай, - Моран замирает, понимая, что не знает, как зовут парня. - Перестань называть меня "сэр", - он улыбается ловя взгляд голубых глаз и старается не утонуть в них. "Вспомни голодающую Африку, идиот хренов", мысленно выдает он себе. - Ко мне можно обращаться по имени или фамилии, Дерек Моран. Выбирай, как удобнее, - хотя, Дерек знает, как ему было бы удобнее слышать из этих уст, и не будничным тоном человека, который боится за своего брата, а так, чтобы перехватывало дыхание.
- Садись, - он открывает заднюю дверцу полицейской машины и пропускает парня вперед. Открывшийся вид на прекрасную задницу, стоит того, чтобы задержать на ней взгляд. Пожалуй, это один из лучших ракурсов, с который он имел удовольствие любоваться любовниками. Для идеального момента не хватало лишь штрихов, убрать лишних людей с горизонта и прогнуть паря в пояснице чуть сильнее, чтобы это больше походило на предложение, нежели случайность. У Дерека было достаточно молодых любовников и любовниц, чтобы знать, на что порой они способны, на что готовы пойти ради своих целей, в том числе и постели, и как некоторые готовы были свернуть горы ради своего удовольствия. Он сам готов был пойти на многое, только бы получить то, что хотел. Как например, сейчас, он взял на себя ответственность за человека, которого видел всего один раз, только потому что желал заполучить его в свою постель, как трофей, награду или нечто, возможно даже, большее. И не важно было на какие ухищрения он готов был пойти, только бы добиться своего. У него был план, и это план требовал реализации. А для этого, нужно было пока что быть пай мальчиком для капитана, чтобы тот не послал его куда подальше. Моран умел быть послушным, но делал это слишком редко.
- Моя задача заключается не мешать полиции работать. Твоя, не высовываться, и желательно слушать меня, когда начнется штурм. В тире бывал? Хотя, не важно. Возможно, будет шумно, - в этот момент в машину сел один из офицеров. - Затычки есть? - спросил Дерек едва посмотрев на мужчину, который что-то буркнув потянулся и подал ему небольшой пакетик, сказав при этом, что нужно иметь свои.
- Это не для меня, - молвил Моран протягивая затычки второму пассажиру. - Если вдруг решишь приглушить звуки мира, - добавил он мягко улыбнувшись. - И как тебя зовут? - наконец-то поинтересовался мужчина когда машина мягко тронулась с парковки, занимая свое место в колонии возглавляемой капитанской машиной.

Опять это "сэр" что режет слух. Дерек лишь кивает, пожимая сухую ладонь парня и запоминает его имя, произнося про себя, катая его по языку, от кончика к основанию, и обратно, ощущая его тяжесть, мягкость, и строгость. Определенно, обладатель такого имени обязан быть прекрасным человеком. Потому что это имя "Чарльз" а не "Чарли" и это как нельзя лучший показатель того, то Макалистер серьезный молодой человек. Моран даже уважительно косится на него, когда тот отваривается к окну и тихо хмыкает, возвращаясь к своей камере. Сняв крышку с объектива, фотокорреспондент убирает ее в кофр на бедре, чтобы та не мешалась и не потерялась. Искать потом ее на месте операции будет себе дороже. А так, надежно и практично. Хотя, некоторые считали практичнее привязывать ее за тесьму. Ирландец ненавидел это делать. После пальцы нежно прошлись по корпусу аппарата, настраиваясь с ним вместе на нужный рабочий лад. Он не боялся выходить в поле, наоборот, это выбрасывало свою дозу адреналина в кровь, заставляя концентрироваться на том, что важно и нужно сейчас, а не на мыслях о том, что можно сделать с Чарльзом Макалистером, скажем, на заднем сидении машины копов.
- Всего трое. Все практически одного возраста, - машинально отвечает мужчина и ловит недовольный взгляд водителя-офицера. Еще бы, он, посторонний, доверяет подобную информацию непонятно кому, но Дереку все равно. Он считает, что Чарльзу можно верить, и это главное.
Увлекшись фотокамерой вновь, он не замечает, ни кочки на дороге, ни чего-то еще, пока тепло на колене не становится почти обжигающим. Взгляд серых глаз упирается в ладонь молодого человека, которая так правильно и гармонично смотрится на его колене, что от этого просто перехватывает дыхание и Моран делает судорожный вдох как раз тогда, когда ладонь исчезает, а взгляд брошенный на парня ловит алеющие уши. "Интересная реакция", думает он наблюдая пару секунд за этой красотой, а потом ведомый своими демонами, аккуратно, но уверенно касается подушечками пальцев пальцев Чарльза. Легкое касание становится более настойчивым, пальцы заскользили дальше, по фалангам, к киски, и аккуратно накрыли всю ладонь, легко сжав ее в своей руке. Он бы хотел бы солгать, что делает это для того, чтобы поддержать того, кто имеет все шансы потерять близнеца сегодня, но это не будет всей правдой. Ему хочется касаться этого человека, ощущать его всего, и разного, даже вот такого, смущенно молчаливого, покусывающего свои губы. Как хочется податься вперед, провести подушечкой большого пальца по нижней губе и попросить не кусать ее, потому что не хочется, чтобы он сдерживал себя или пытался подавить. Юность прекрасная пора, когда нужно творить глупости, уж он это знает, проходил, и вот такие подавления, плохо заканчиваются.
Машина останавливается, и Моран тихо вздыхает, крепче сжав пальцы Чарльза в своей ладони. Не хочется портить момента, не хочется вообще ничего делать, поэтому он молчит, когда офицер почти приказывает не высовываться раньше времени из машины. Следующие несколько мгновений, показавшимися едва ли не вечностью, Дерек изучает пальцы Чарльза, поглаживая в почти успокоительном жесте, как будто этим хочет передать куда больше, чем готов признать здесь и сейчас. А потом, когда копы и офицеры пропадают с горизонта, его ладонь покидает ладонь Чарльза, и мужчина открывает дверцу машины.
- Я пошел, - произносит фотокорреспондент, и кинув взгляд назад, выходит из машины, скрываясь в ближайших кустах. Он приехал сюда за сенсацией, поэтому сидеть в машине не будет. Впрочем, есть еще одна причина, - в машине парень, которого он хочет, а это усугубляет ожидание. Он не зовет Макалистера с собой, прекрасно зная риск такого опрометчивого поступка. Но, В глубине души, он знает, что будет не против, если он последует за ним к развалинам совсем другим путем. Главное, при этом не наткнуться на офицеров или омон, те долго нежиться с ними не будут. Поэтому присев на корточки, за ветвистым кустом, кажется ежевики, Дерек наблюдает за офицерами и вооружившись камерой делает несколько снимков их передвижения. Благо, объектив не бликует даже от малой доли света, благодаря специальному стеклу, а тихий шум опускающегося затвора гасит шум сухих веток и травы, которую нут стражи порядка.

Странная пустота охватывает его, когда ладонь вместо чужого тепла холодит воздух салона машины. В ней не то чтобы тот октябрьский воздух улицы, но после руки мужчины становится зябко и пусто. Он поворачивается, вглядываясь в спину и задницу, исчезающую за дверцей в темноте.
Чарли сглатывает комок в горле. Одиночество вместе со страхом замораживают его на несколько долгих секунд, а потом он, совершенно не думая, делает. Отпирает дверь, не обращая внимание на человека за рулем. Он просто падает в темноту, оглядываясь и примечая спину Дэрэка. Обходит машину и идет вслед за ним по каким-то ему совершенно неведомым причинам. Он боится оставаться наедине с мыслями и событиями. Эта ситуация нестандартная, он не привык, что его брата похищают и держат для жертвоприношения. И потерять Дэни это означает потерять себя. Остаться калекой. Он должен что-то сделать прежде, чем сойдет с ума от ожидания.
Чарли воровато оглядывается на людей в форме, прокрадывается дальше и дальше, оказываясь за спиной мистера Морана. И делает то, что никогда не делал раньше ни с кем, кроме Дэни и матери. Даже отца он ни разу в жизни не брал за руку. А сейчас рука сама тянется к чужой руке. Как будто ищет опоры. Он удивленно смотрит на то, как пальцы захватывают территорию, медленно и верно отвоевывая каждый дюйм горячей кожи. Он поднимает взгляд и зачаровано смотрит в глаза мужчине. Тот не обращает на это внимание, но ему вероятно мешает это. Потому что он фотографирует местность, вычленяя людей, запечатывая их в пленку.
Чарли вздыхает. А потом затаив дыхание проводит пальцами по предплечью и цепляется за куртку на локте, позволяя мистеру Морану фотографировать дальше обеими руками. Просто ему нужно за что-то держаться, чтобы это все не унесло его в необъятное черное никуда. Он судорожно вглядывается во все, пытаясь угадать где его брат.
- Вы поможете? Мы найдем его? Они уже в курсе? Что происходит? Мы же не будем просто ждать, правда? Я не могу потерять его, - он задает вопросы, и голос чудится совершенно нелепым и чужим. Все кажется чужим, и он сам. Как инородное тело в слаженной системе. Сегодня сбой, и все работает как-то по-другому. Он не знает как нужно себя вести. И все это пугает. Но Чарли смело таращится в темноту, оглядывая лес. За стволами деревьев виднеется некое сооружение, но больше похожее на разрушенный вход в подвалы. И возможно им нужно туда. Но полицейские окружают, почти не приближаясь к этому сооружению.
Время субъективное понятие. И Чарли чувствует, как пульс частит, увеличивая скорость и снижая амплитуду. Пот выступает мелкими капельками испарины. И он правда боится за брата. Он чувствует, что время на исходе. Сколько прошло часов? Вдруг они решат что уже пора? Как они поймут, что жертвы еще живы? Когда все это закончится?
- Дэрэк, - он не замечает как переходит на имя, с легкостью скользя по от уважительного тона к доверительно-просящему. - Мне кажется, что мы теряем время. Пойдем туда.
Он тянет его за локоть, выглядывая из-за его плеча. Оглядывается на полицейских. И чувствует прилив адреналина. Он выворачивается из-под руки и шагает в темноту, не освещенную лучами фонарика.
Лес хрустит под его ногами, и он знает этот звук. Сколько раз они брали с собой еду и палатки, исследуя Шотландию на своих двоих. Они излазили все окрестности своего города прежде чем оказались в школе. Округа Килкенни тоже пострадала от их подошв, поэтому Чарли не страшится леса. Лес безмолвен. Лес велик и тих. Боятся нужно только людей, которые творят преступления под покровом ночи и леса. Поэтому Чарли храбро идет вперед, не оборачиваясь и только спиной чувствуя, как Дэрэк присоединяется к нему. Теперь ветками они хрустят вместе.
- Я думаю, что они внутри. И нужно торопиться.

Отредактировано Charles McAlister (2016-04-24 15:47:43)

- Я работаю. Он со мной.
Дерек отмахивается словами от офицера полиции, который растягивается с другой стороны от него самого на земле, придавливая траву и листву, чтобы попытаться слиться с окружающей средой. Ему сейчас нет дело до того, что подумает Бойд о нем, или что потом сделает капитан с его мнением. Ему вообще мало до чего есть дело сейчас. Зато ощущая начало движение Чарли в сторону брата, фотокорреспондент делает единственно верное, в такой ситуации, прижимает парня ладонью к земле, чтобы не дергался, не выдал их местоположения, не сорвался всю операцию, потому что второго шанса явно не будет, ни у кого, ни у Морана, сделать хорошие снимки, ни у Бойда оправдаться перед Джесоном, который с удовольствием спустит шкуру за излишнюю наглость с военного, ни у мальчишки, что лежит на алтаре, под взглядами слишком многих капюшонов. Вторых шансов не будет, и это заставляет его думать за двоих, за себя и того, что навязался ему в пути, или точнее кого он сам захотел прихватить в дорогу, чтобы узнать лучше.
Мужчина следит цепкий взглядом за тем, что происходит там, где через несколько мгновений должна смениться картина и давит на спину Чарли чуть сильнее, ощущая сопротивление его мышц через грубую ткань собственной куртки. Сейчас, ощущая огонь адреналина в крови, он не думал о том, какого было бы сместить руку ниже, положив ее не между лопаток, а на поясницу, и заставить прогнуться тело совсем иначе, что могло быть, и как выглядела бы эта спина без лишней одежды, оголенная, открытая для его поцелуев-укусов, которыми он щедро покрыл бы кожу. Дерек не думал сейчас о Чарли, как о возможном партнере на ночь, хоть по прежнему его хотел. Мозг, натренированный годами службы, моментально сменил приоритет с личного удовольствия на работу, и он был рад такому факту. Ему оставалось ждать, чтобы не выдать себя. Выждать подходящего момента, чтобы сделать свою работу.
Моран почти не удивлен, когда Макалистер вырывается из под контроля и сбрасывает его куртку и руку с себя, рванув вперед, влетая в яркие краски мира своим стремлением оказаться рядом. Дереку даже не кажется, что это случилось слишком рано. Пальцы работают сами, мозг успевает лишь уловить обрывок заражающейся картины, которая может быть прекрасна, а пальцы уже запечатлели ее несколько раз на карте памяти. Он сам стремителен в своих порывах и срывается с места тоже чуть раньше, чем возможно нужно было, ловко уходя от полицейского, что стремится его остановить. Бойд должен позаботиться о его куртке, хоть на что-то сгодившись. Мужчина замирает в двух метрах от алтаря, на котором распят Макалистер, и почти любуется картиной, которую видит. Почти, потому что объектив уже направлен на близнецов, фотокорреспондент понимает, что ставка сыграла как никогда, он получил свой репортаж года, пусть даже это и звучит слишком громко. Мужчина опускается на одно колено, чтобы не привлекать к себе лишнего внимание и проходится серией щелчков по братьям, медикам который пытаются помочь другим и себе, полицейским, что ведут капюшоны с застегнутыми за спиной наручниками. Мир превращается в отражение, которое он видит в видоискателе, изучает через объектив и наводит фокус. Сейчас, он как никогда в своей собственной стихии и творит свою историю, которая будет запечатлена в тех деталях, которые он захочет выделить. Дерек наводит фокус на руки Чарли, который обнимает брата, бережно его осматривая. Руки, которые крепко держат свою природную половину, мешая медикам убедиться, что парень невредим. Фокус на взгляд того, кого только что спасли, чтобы увидеть в его глазах замешательство, спасение, облегчение и отрешенное спокойствие. Фокус на парамедика, который присев на корточки возле братьев, пытается вклинить свои руки меду их тел, и не выдержав подзывает кого-то еще, чтобы помогли, чтобы разняли. Дерек снимает, наводя фокус на детали, из который соткана история этого дня. Слегка расстроенный капитан, который получи секту, но не ее главаря, ликование полицейских, которые успели все спасти, и теперь пожимают плоды своей-чужой работы. Дереку не важно кто  итоге оказался прав с тем, что было, главное, живы все. Бойд оказывается за спиной и привлекая внимание фотографа протягивает ему куртку, которую мужчина тут же набрасывает себе на плечи, ощущая как кожанка все еще хранит тепло и вкус того, кто ее носил последние минуты. Губы кривит самодовольная усмешка, и он видит, как близнецов наконец-то разлучили, ля оказание первой, такой необходимой, одному из братьев, помощи.
- Моран!
Он слышит за спиной гневный голос капитана Финна Джексона и не сдерживает усмешки, разворачиваясь на каблуках своих удобных туфель.
- Ты совсем страх потерял? - видимо, капитан решает выяснить отношение здесь и сейчас. Дерек кривит губы, и достает пачку сигарет, вытаскивая одну из картонного плеча. Фильтр удобно ложится между губ, чтобы через секунду ощутить привкус дыма во рту. Он не плохо трезвит, смывая мысли о мальчишке, который так сопротивлялся его ладони на своей спине.
- Отлично проведенная работа, капитан, - фотокорреспондент сделал достаточно снимков, чтобы успеть прийти к этому мнению. Полиции еще придется долго работать над этим делом, чтобы окончательно отправить его в архив. Да и дело явно еще обрастет подробностями, которые ему уже не интересны. Главное сделано, эксклюзив получен, остается лишь найти время для его распечатки. Он кидает взгляд на Чарли, который сопровождает каталку с братом и мешается парамедикам и не впопад кивает словам капитана о том, что он безрассудный болван. Сигарета медленно тлеет между губ, отправляя легкие и ночь ядом никотина.
- Мне нужна машина, - произносит мужчина спокойно, даже слишком, и видит медленно расцветающее возмущение на лице капитана, но тот быстро берет себя в руки, предпочитая по быстрому избавиться от того, кто сейчас может лишь мешать сбору улик.
- Поедешь с медиками, - констатирует Джексон и тянет Морана в сторону карет скорой помощи, чтобы засунуть в одну из отъезжающих в город.