Он не знал, почему выделил его из толпы. У него вообще не было такой привычки, все студенты были для него равны, выбирать себе любимчиков считал моветоном, да и не нужно было это вовсе. Всех их он, как преподаватель, любил и уважал одинаково. Однако, почему-то именно его, этого парнишку немца, который, на первый взгляд вообще ничем не отличался от других учащихся, Габриэль Нолан сам того не замечая, начал выделять. Возможно мужчина заметил в пареньке высокий потенциал, его способности к обучению были весьма велики и если бы не лень и невнимательность, изрядно мешающая ему на занятиях, литература давалась бы ему куда больше, чем своим однокурсникам. Возможно, ни с того ни с сего, проявился практически отеческий интерес, когда-то Габриэль хотел, чтобы помимо обожаемых дочек, супруга подарила ему ещё и сына, но этому так и не суждено было сбыться. А может во всём виновата преданность своему делу и искреннее желание, донести до каждого из своих студентов суть своего предмета, показать его во всей красоте, поделиться любовью к книгам. Рассудив, что если попытаться пробудить в Матиасе интерес к предмету при помощи дополнительных занятий в неформальной обстановке, то результат может приятно удивить их обоих, причём не заставив себя долго ждать. Всё равно, для журналиста важно умение правильно излагать мысль, думал Габриэль, составляя индивидуальную программу для студента. Литература как раз тот предмет, что может помочь ему развить этот навык. В конце концов, что писателю, что журналисту, не помешает расширить свой кругозор и почерпнуть знания из книг. Поэтому Нолан всерьёз был настроен всеми правдами и неправдами, привлечь Райнхольда к книгам в частности и литературе в целом.
Естественно, Матиас отказался. Кому захочется тратить свою юность на дополнительную зубрёжку, когда гормоны на свободе, да и предмет не кажется таким уж важным. Но Габ и не думал сдаваться. Этот парнишка не был единственным, кому он предложил дополнительные занятия в качестве репетитора, некоторые студенты уже давно посещали своеобразный «факультатив», причём некоторые из них, добровольно платили за занятия, резонно предполагая, что дополнительное рабочее время преподавателя нужно как-то оплачивать. Даже если сумма – чисто символическая. И то хлеб. Только вот Матиасу было предложено посещать занятия без-воз-мез-дно, то есть – дадом. Требовать плату за то, что фактически навязано самим преподавателем, это было как-то слишком. Оставалось найти к пареньку подход. Два месяца, Габриэль наблюдал за студентом, периодически повторяя своё предложение и получая мгновенный отказ. Его уже начинало это забавлять, происходящее походило на своеобразную игру в «кошки-мышки». Только вот в роли мышки тут был отнюдь не преподаватель. Отступаться от своей затеи он не хотел. Я смогу его привлечь, и кажется, уже начинаю понимать, как, думал Габ анализируя информацию, полученную из наблюдения за Райнхольдом.
В этот день, поступившись своим принципам, Габриэль разрешил своим девочкам навестить его на уроке, закрыв глаза на то, что отцовское сердце неприятно сжималось от мысли, что университет кишит парнями, которым они придутся по душе. Эшли и Сара, конечно же пришли, обрадованные тем, что папа наконец-то сжалился и внял их просьбам, посмотреть на него «в деле». Девочки и не подозревали, что их папочка решил совместить приятное с полезным, пригласив их прослушать интересную лекцию о русском писателе. Габ хотел, чтобы дочки посмотрели на интересующего студента и со своей «молодёжной» стороны подсказали ему, каким образом привлечь сего индивида к занятиям. Он признавал, что им будет понятнее и виднее, что может заинтересовать парня, пусть и немного старше их.
Однако воспользоваться помощью дочерей он не успел. После уроков Матиас сам подошёл к нему и внезапно согласился посетить сначала пробный урок. Габриэль был удивлён внезапной перемене мнения, и возможно заметил бы какой-то подвох, если бы не почувствовал совершенно неожиданную радость от того, что ему наконец удалось. Нет, то, что он будет рад, Габ знал заранее, но что настолько, это было для него открытием. Впрочем, всё складывалось хорошо.
Придя домой вместе с девочками и Матиасом, Габриэль предложил подождать его в гостиной, а сам прошествовал в спальню, дабы переодеться и принести материалы для пробного урока.
- Вот, Матиас, сегодня я в общих чертах расскажу Вам о том, чем мы будем заниматься на дополнительных занятиях, если они Вас заинтересуют, и мы немного почитаем, - входя в гостиную и на ходу натягивая чёрную футболку на голый торс, произнёс Габриэль, - Скажите, Вам нравится фэнтези? – подтянув серые домашние штаны, мужчина сел на диван рядом с парнем и положил перед ним книгу «The Hobbit, or There and Back Again».

Габриэль позволил себе лёгкую усмешку. Ну да, конечно Матиас не читал книгу, а смотрел кино. Сейчас делают такие зрелищные фильмы по книгам, что многие предпочитают картинку буквам и их незачем винить, это же и правда увлекательно. Он и сам любил сходить в кинотеатр с дочками, чтобы посмотреть ту или иную картину, снятую по его любимым произведениям, правда нет-нет, да кольнёт где-то сварливое «бу» на тему того, что снова переврали книгу, актёры подобраны неверно и вообще фу так поганить детище авторов. Но потом он всегда расслаблялся, давал своему воображению отдаться в лапы задумки кинорежиссёра и отвлечься от знания матчасти. К счастью, абстрагироваться он умел.
- Да, Матиас, сегодня мы начнём читать эту весьма увлекательную книгу и если Вам понравится, а что-то мне подсказывает, что она именно понравится, я с радостью одолжу Вам её домой. Скажем, в качестве домашнего задания, - Нолан улыбнулся, - И знаете, даже лучше, что Вы смотрели фильм, сможете сравнить и оценить не только зрелищность картинки, но и задумку самого Толкина. Скажу по секрету, некоторые моменты, коих не было в фильме, Вас приятно удивят. Но не будем забегать вперёд, сейчас нам надо… - что надо, мужчина договорить не успел. Вернее, ему не дали. Видать его студенту настолько не хотелось приступать к занятию (на которое он, к слову, подписался сам), что тот решил оттянуть неизбежное самым быстрым путём – нейтрализовать репетитора. Ну или для чего он ещё начал размахиваться руками?
Удар в ребро был не сильный, реакция хоть и бывшего, но всё же военного, была как нельзя кстати: локоть Райнхольда прилетел аккурат в раскрытую ладонь Нолана. Конечно же полностью предотвратить удар не вышло, однако собственные костяшки, врезающиеся в ребро это гораздо приятнее, чем чужая локтевая кость.
- Решили размяться перед занятием? Это правильно, это ты молодец, - вероятно немного опешив от происходящего, мужчина сбился на «ты», но тут же исправился, - Физподготовка никогда не бывает лишней. Если хотите, я позже покажу Вам пару приёмчиков. Так сказать, на всякий пожарный. А теперь, давайте перейдём к делу, - Габ сел поудобнее, расслабленно откинулся на спинку дивана и достав из чехла очки, надел их, - для начала, попытайтесь расслабиться. Здесь не универ, неуд никто ставить не будет, и за поведение из аудитории не выгонит. Может быть чаю? Сара, Эшли, мои солнце и звёзды, принесите нашему гостю чай и корзинку с печеньем, пожалуйста, - крикнул он повернув голову к проёму ведущему в коридор и услышав, что дочки побежали на кухню, повернулся к студенту. Пожалуй, стоило начать.
-«Жил-был в норе под землей хоббит. Не в какой-то там мерзкой грязной сырой норе, где со всех сторон торчат хвосты червей и противно пахнет плесенью, но и не в сухой песчаной голой норе, где не на что сесть и нечего съесть. Нет, нора была хоббичья, а значит — благоустроенная…» - открыв книгу, начал читать Габриэль, - «Она начиналась идеально круглой, как иллюминатор, дверью, выкрашенной зеленой краской, с сияющей медной ручкой точно посередине. Дверь отворялась внутрь, в длинный коридор, похожий на железнодорожный туннель, но туннель без гари и без дыма и тоже очень благоустроенный: стены там были обшиты панелями, пол выложен плитками и устлан ковром, вдоль стен стояли полированные стулья, и всюду были прибиты крючочки для шляп и пальто, так как хоббит любил гостей…»
Голос Нолана был спокойный, но не менторский, мужчина всегда старался уловить ту самую манеру чтения, тот самый оттенок тембра, который лучше всего будет восприниматься тем или иным слушателем. Он считал, что чтение просто вслух, а ещё лучше по ролям, как нельзя лучше подходит для того, чтобы если не зажечь любовь к произведению, то уж точно пробудить интерес к её содержанию. По крайней мере, Габ решил, что очень постарается, чтобы вышло именно так.
- Папуля, мы принесли чай, - сказали девочки хором и захихикав, поставили поднос с кружками наполненными ароматным чаем эрл грей и вазочкой испечённого ими печенья курабье, - Можно мы тоже послушаем? Это наша любимая книжка, - с особо заискивающими нотками в голосе, попросили они. По их виду было заметно, что они очень хотят остаться и будут до последнего придумывать для этого повод, пока их папа не сжалится над ними. Прекрасно зная своих детишек, Габриэль вздохнул и махнув рукой, без слов разрешил им остаться. Одарив своего родителя воздушными поцелуями, Эшли и Сара опустились на пушистый ковёр возле его ног и облокотившись на его колени, приготовились слушать. Габриэль продолжил читать. Близняшки внимательно слушали, однако не забывая при этом «стрелять глазками» в их симпатичного гостя.

Это был довольно спокойный и приятный вечер, пробное дополнительное занятие шло без эксцессов, все были заняты своим делом. Габриэль читал «Хоббита» вслух, девочки и студент внимательно (по крайней мере, мужчина так думал) его слушали. Идиллия, которой, как казалось, ничем нельзя было помешать. Однако у Джерси, любимой кошки Эшли и Сары, которая страдала острой формой «чувства собственной важности», а также считающей себя радисткой инопланетян (судя по тому, что частенько ловила от них неведомые сигналы), было на этот счёт совсем другое мнение. Словив в очередной раз этот самый сигнал, обиженная на тот факт, что её уже больше часа никто не гладил и не восхвалял, зверюга решила искоренить сие вопиющие безобразие и напомнить этим ужасным людям, кто тут, собственно говоря, хозяин в доме. Выбрав в качестве подходящего объекта для восхваления её любимой, незнакомого ей хомо сапиенса, который непозволительно близко сидел рядом с её домашними рабами, пушистая и в меру упитанная дама, со скоростью спортсмена под спидами, выскочила из своего укрытия. Пробежав до коврика, располагающегося у входа на кухню и запутавшись задними лапами в бахроме на нём, Джерси аки грациозная лань на льду, пролетела на коврике весь путь от кухни до гостиной, где располагались её рабы и дико вращая глазами, то ли от страха, то ли от желания произвести впечатление на своего избранника, резким движением запрыгнула на колени Матиаса. Издав утробное «маау», кошка свернулась клубочком ровнёхонько на причинном месте парня и устроившись поудобнее, громко затарахтела.
Первой не сдержалась Эшли. Её заливистый смех, нарушил повисшую было внезапную тишину, за ней следом рассмеялась более скромная Сара. Габ прилагал воистину титанические усилия, чтобы удержать свои лицевые мышцы в подобии скромной улыбки, дабы не смущать своего студента, однако, когда перевёл взгляд на его лицо, не сдержался и он.
- Мадемуазель Джерси, настоящим леди не пристало ложиться на колени первым встречным мужчинам, - тоном надзирательницы из школы благородных девиц, отчитал кошку Нолан, - идите в свою комнату и подумайте над своим непоэмм… непотребным поведением, - потянувшись за бесстыдницей, дабы снять её с Райнхольда продолжил он и запнулся на полуслове. Когда в попытке отодрать не желающую покидать удобное местечко зверюгу, его рука случайно коснулась чего-то твёрдого и тёплого под пушистой шерстью животного, мужчина немного опешил. Что это, он идентифицировал почти сразу и мысленно порадовался, что это «почти» не длилось настолько долго, чтобы потрогать сие ещё раз. Однако радость довольно быстро улетучилось. Раз «оно» находилось в таком рабочем состоянии, значит этому что-то поспособствовало. То, что его дорогой студент настолько любит кошек, Габриэль отмёл сразу, хоть и с некоторым сожалением. Зверюшку жалко, но…Эх, Джерси тут, скорее всего, была не причём. Ему конечно было до одного места на всякие там предпочтения нездоровых на голову людей, однако те варианты, которые оставались, а именно: проснувшаяся любовь к литературе в целом и к «Хоббиту» в частности или присутствие двух красивых юных девушек на одной с ним территории. И что-то ему подсказывало, а именно ревностное отцовское сердце, что книга тут тоже не при чём. Повисла неловкая пауза.
- Девочки, унесите пожалуйста кружки на кухню и принесите нам с мистером Матиасом лимонада со льдом, - наконец произнёс он, с улыбкой обращаясь к дочкам, - тут стало немного жарковато, нам не помешало бы охладиться. Да, мистер Матиас, Вы же не возражаете? – последнее было сказано с едва различимым нажимом. Однако лицо его оставалось безмятежно.
Когда девочки послушно удалились на кухню, чтобы выполнить просьбу отца, Габ спихнул наконец-то обрадовавшуюся было, что её уже никто не трогает, кошку со студента и вместо неё, положил тому маленькую подушку на то место, где она лежала.
- Давайте продолжим, - невозмутимо предложил мужчина и продолжил читать книжку. Бузить ему не хотелось, так же, как и ставить парня в ещё более неловкое положение. Да, он был немного раздосадован, как и любой другой отец несовершеннолетних дочерей, оказавшийся бы в его ситуации, однако делать из этого трагедию было бы по меньшей мере глупо. Да и, он сам был когда-то молодым, здоровым парнем. Горячая кровь, гормоны. Чего уж. Однако, стоило всё же держать ухо востро.

Отредактировано Gabriel Nolan (2016-06-08 16:35:53)

Когда изо всех сил стараешься сделать что-то хорошее, вроде попытки приобщить к литературному искусству своего студента, почему-то непременно происходит какая-то белиберда. Сначала вмешавшиеся дочки, вызвавшие в «приобщающемся» неоднозначную реакцию, потом ополоумевшая кошка, решившая получить свою дозу заслуженной, но несвоевременной любви, теперь ещё и это. Нет, вид перепутавшего себя со стаканом для лимонада, Матиаса, был довольно забавным и в какой-то степени трогательным. А уж то, что он повёл себя как настоящий джентльмен и не позволил себе прокомментировать свою оплошность красным словцом при дамах, явно добавляло ему плюсов к карме. Однако всё это весьма смахивало на проделки дорогого мироздания, которое явно решило повеселиться. Причём именно сегодня и именно во время пробного урока.
Габриэль со вздохом захлопнул книгу, какой уж тут «Хоббит», когда у его дражайшего студента слегка подмочена репутация, а его милые дочки вот-вот лопнут от плохо сдерживаемого смеха.  Да что тут говорить, он сам уже еле сдерживался, изо всех сил пытаясь сохранить лицо «взрослого препода». Ох, как же это было трудно.
- Эшли, солнышко моё, проводи нашего гостя в ванную, Сара, звёздочка моя, принеси ему большое полотенце из шкафа с чистым бельём, а я схожу за сменной одеждой. Думаю, мы сможем что-нибудь подобрать для столь подтянутого господина, - раздав ценные указания, Нолан невозмутимо поднялся с дивана, дошёл до своей спальни и лишь там, оставшись наедине с собой, позволил себе совсем не по-взрослому похихикать. Причём именно похихикать, прикрывая для верности рот ладонью, ибо ржать на весь дом не хотелось. Вернее, хотелось, но не моглось. Вдруг Райнхольд испугается и больше не придёт. Кто знает, как отложится этот безумный день на его желании или не желании заниматься дополнительно.
Зато его пыл охладился, мысленно, совсем по-детски позлорадствовал Габ, всё ещё помнящий про то, кто именно вызвал «восстание» у парнишки. Поделом ему, горячему такому, на дочек моих засматриваться. А ведь точно, дочки…
- Эшли! Сара! – выпалил он вслух, когда до него дошло, кого он отправил в ванну вместе со студентом, положившим на них глаз. Схватив первый попавшийся спортивный костюм в руки, мужчина, с прытью отца-ревнивца, вылетел из своей спальни, на ходу множество раз обозвав себя дураком и прочими непечатными словами. Нет, он не думал, что в Матиасе внезапно проявятся задатки оборотня-извращенца, и он накинется на девочек прям в доме их страшного надзирателя, но отцовское сердце говорило…нет, орало, что без присмотра их оставлять нельзя. Как говорится, бережёного берегут, доверяя проверяют, ну и далее по тексту.  В общем, когда он с завидной скоростью преодолевал расстояние между спальней на втором этаже и ванной на первом, что-то весьма подлючее, именуемое «дрг. мрзд», твёрдо решило подложить ему свинью. Ну или кошку, за неимением оной. В общем, когда до заветной двери оставалось всего ничего, и мужчина, мысленно готовясь к тому, что он там увидит, встретил на своём пути одно совершенно незамеченное им препятствие. Точнее замеченное, но очень и очень поздно.
Поминая всех святых и проклятых, под аккомпанемент душераздирающего «мяв», бывший военный, ныне писатель-романист и преподаватель зарубежной литературы – Габриэль Нолан, пьяной ласточкой влетел в открывающуюся дверь ванной. Обведя ошалевшим взглядом вытянувшиеся лица присутствующих, он издал невразумительный то ли булькающий, то ли хрюкающий звук и совершенно бессовестно заржал. По его лицу стекала тоненькая алая струйка из разбитой брови.
- А я вам тут штаны принёс.

Отредактировано Gabriel Nolan (2016-06-18 14:49:33)

Это было просто ужасно. Ужасно нелепо и немного стыдно. Взрослый мужик уже, а так ломанулся, сверкая пятками. Вот будто что-то рухнуло бы за те пять минут спокойного шага, за которые преодолевается то расстояние, что он пробежал как спринтёр-наркоман. Разбитая бровь и покоцаные очки стоили этой пробежки? Нет, не стоили. Габриэль, сквозь смех, пытается извиниться перед девочками и гостем за «представление», однако Матиас внезапно берёт инициативу в свои руки и вызывается устранить последствия пламенного поцелуя лица с дверью. Мужчина что-то пытается возражать, мол это просто царапина, ничего страшного, но дочки послушно выполняют указания и нежно, но настойчиво уводят его под белы рученьки в гостиную. Он чувствует смятение, всё происходящее кажется ему до безобразия глупым. Этот вечер просто превратился в какой-то цирк. И самое дурацкое во всём этом то, что ему, Габу, смешно. Он, чёрт побери, давно уже так не веселился над чем-то настолько нелепым, как вереница совершенно глупых неприятностей, в виде «взбесившейся» кошки, пролитого лимонада и столкновения с предметом интерьера. Да что там, даже весьма однозначная реакция юноши на его прекрасных дочерей, коих он оберегает похлеще мамаши-квочки, тоже кажется ему безумно смешной.
- Папа, если ты будешь так дёргаться, Мэтти не сможет обработать тебе рану, - голос Эшли, пытающейся быть строгой несмотря на разбирающий её смех, заставляет Габа стать чуточку сдержанней. И правда, хватит уже ржать, ещё не хватало, чтобы скакнуло давление, да и его бедному студенту итак досталось выше крыши. Нечего ему ещё и недоистерику своего учителя наблюдать.
- А Вы знаете своё дело, - комментирует Нолан, слегка щурясь из-за небольшого жжения в ранке, когда Райнхольд начинает «колдовать» с его лицом, - и всё же забавно, что местонахождение аптечки не стало для Вас секретом, несмотря на то, что я абсолютно уверен, что Вы не приходили сюда раньше. Это такое чутьё? – он говорит это с тёплой улыбкой, ничуть не сердясь на самовольство парня.
- Ах, вот оно что. Родители-медики могут гордиться своим сыном, они воспитали Вас достойно, - теперь Габу понятны действия студента, и он искренне восхищён тем, насколько рефлекторно тот всё провернул, - Спасибо, Матиас, Вы меня спасли. А теперь, переоденьтесь пожалуйста, Ваши брюки всё ещё безнадёжно мокры,- он касается руки юноши, которой тот похлопал его по плечу. То был настолько неформальный и дружеский жест, что мужчина на мгновение смешался, но тут же успокоился решив, что ничего такого сверх в подобном нет. Можно сказать, это было только кстати. Он же сам решил, что именно подобная неформальная обстановка будет способствовать продуктивности в обучении.
- А я схожу посмотрю как там мисс Джерси, не нужна ли ей медицинская помощь, после нашего с ней фигурного катания на ковре. - с этими словами, Габриэль встал и улыбнувшись Матиасу и дочкам, вышел в коридор.

Отредактировано Gabriel Nolan (2016-07-13 14:25:42)