- Красивый, - хрипло выдохнул Бойд, честно отвечая на вопрос Финна о том, какой он, и даже не думая лукавить. - Соблазнительный, - его пальцы продолжали толкаться в тело любовника, терпеливо растягивая тугие мышцы, и он шалел от этого ощущения обжигающего тепла. - Потрясающий! - со стоном заключил он, не отводя восхищенного взгляда расширенных глаз от лица Финна.
  То, как любовник отзывчиво отвечал на каждую ласку, каждый поцелуй, с какой готовностью тянулся за каждым прикосновением, завораживало. От того же, как он просил большего, так открыто предлагая себя, и вовсе кругом шла голова, и Бойд ловил себя на самых противоречивых желаниях: взять его немедленно или продолжить так же неспешно, чтобы послушать еще эти сбивчивые просьбы. Но одного того, как выгнулось тело Паркера в бессловесном приглашении, было достаточно, чтобы понять - надолго его самообладания не хватит.
- Господь милосердный... - сдавленно прошептал Бойд и облизнул пересохшие губы, подаваясь ближе к любовнику. Отчего-то именно в такие минуты его религиозность неожиданно повышалась до небес, почти превращая его в того ярого католика, каким хотели видеть его суровые монахи. - Скажи это снова, - на широкую улыбку Финна он ответил своей - совершенно ошалевшей. - Скажи, что хочешь меня! - это прозвучало требовательно, и Бойд смял губы любовника неожиданно жестким поцелуем, словно торопился присвоить его, пока тот так неосмотрительно предоставил ему такую возможность.
  Секундная заминка на то, чтобы зубами вскрыть упаковку с презервативом и надеть его чуть подрагивающивами руками - на это Бойду еще хватило то ли выдержки, то ли здравомыслия. Но от самой близости Финна, от того, какое нетерпение он демонстрировал, эти несомненно полезные качества таяли прямо на глазах. Торопливо накрыв тело любовника своим, Бойд направил в него свой член и вошел медленно и плавно, ни на секунду не отрывая взгляда от его глаз. Он хотел видеть его реакцию в самых мельчайших деталях, не пропустить ни одного вздоха или стона, точно так можно было наверняка узнать, какие ощущения он испытывает в этот момент.
- Финн... - зачарованно прошептал Бойд, отстраняясь на вытянутых руках и в то же время еще теснее вжимаясь в Паркера бедрами, проникая в него в этот раз глубже, до упора.
  Из горла вырвался протяжный, полный удовольствия, стон, и Бойд прогнулся в пояснице, словно пытаясь еще больше вплавить себя в чужое, жаркое тело. Сейчас он готов был согласиться с англичанином: тут и в самом деле лучше, чем в раю.[AVA]http://picua.org/img/2017-01/06/i45jbkxe2xdw57gx6hpvfp4vm.jpg[/AVA]

Отредактировано Boyd Sweeney (2017-01-06 16:34:06)

  "Хочу тебя". Эти слова так и звенели в ушах Бойда, как будто Финн повторял их снова и снова. Это подтверждение очевидного отчего-то одновременно и заставляло его терять голову, и прямо-таки окрыляло. Сходя с ума от возбуждения и желания, он все же находил в себе силы для того, чтобы все не закончилось до нелепости быстро - до такой степени ему не хотелось разочаровать любовника. Сложно оказалось забыть его слова "в последние несколько раз было как-то не очень" - они как будто накладывали на Бойда ответственность: сделать все, чтобы в этот раз Паркеру было "очень". Так же "очень", как какие-то десять-пятнадцать минут назад было ему самому.
- Хорошо, - хрипло выдохнул он, соглашаясь с любовником и подаваясь навстречу рукам, скользившим по его телу. Жадные и вместе с тем ласковые, они заставляли огонь под кожей отзываться на каждое прикосновение, еще больше распаляя Бойда. И то же самое делали глаза Финна, в которых словно отражалось удовольствие, которое он сейчас испытывал. - Ч-черт! Какой же ты...
  В этот раз закончить фразу все же не удалось, и не только потому, что Бойд сорвался на громкий стон. Он не мог выбрать из десятка слов, которые одновременно проносились в его голове: отзывчивый, желанный, удивительный, открытый, горячий, страстный, нежный, сильный...
  "Мой".
  Хотя бы на сегодняшнюю ночь, или даже на эти несколько минут, пока их тела так тесно сплетены между собой. Бойд снова почувствовал эту удивительную близость, так неожиданно связавшую его с почти незнакомым человеком, и не мог насытиться этим ощущением. Оно как будто становилось все ярче с каждой секундой, и он не отводил взгляд от глаз Паркера, чтобы убедиться, что тот чувствует то же самое.
  Движения, которыми он входил в любовника, стали быстрее и сильнее: получив разрешение, Бойд перестал сдерживаться и теперь каждым толчком вбивал себя в Финна как можно глубже, не ощущая никакого сопротивления. Чужое тело было узким и жарким, и этот жар все больше захватывал Бойда, заставляя гореть и его. По вискам, по спине и груди струился пот, но он не замечал этого, слишком поглощенный упоительными ощущениями. Он уже не боялся кончить слишком быстро - наоборот, сейчас казалось просто невозможным остановиться, и Бойд снова и снова брал любовника, то и дело срываясь на хриплые стоны.

  Больше всего сейчас хотелось не останавливаться - никогда и ни за что. Сам момент, когда закончится эта жаркая, безумная, почти экстатическая близость, когда они перестанут быть единым целым и продолжат каждый свое существование, казался пугающим. Ведь если может быть так головокружительно, упоительно, нереально хорошо, как можно променять это на какое-нибудь "обычно" или "нормально"? И только понимание того, что там, в точке, к которой они оба так стремятся, будет даже еще лучше, подстегивало и гнало Бойда вперед, заставляя его отзываться на каждое поощрение любовника еще более сильными, почти яростными движениями.
  От стонов, то тихих и глуховатых, то отчаянных и пронзительных, которые выдыхал Финн, кружилась голова, а от того, как он снова и снова повторял его имя, перед глазами как будто взрывались ослепительные вспышки. Каждая ласка, легкая или почти болезненная, заставляла Бойда дрожать от удовольствия и от немыслимого напряжения, предшествующего разрядке. Когда пальцы любовника сжались у него на ягодицах, он и сам застонал, громко и хрипло, как только позволяло совсем сбившееся дыхание.
  Шепот, торопливый и сбивчивый, обжигал ухо, и Суини вслушивался в него, с трудом разбирая слова и вникая в суть просьбы Финна. По-настоящему он понял, к чему тот подталкивает его, только когда тело под ним напряглось и задрожало, и тогда Бойда с новой силой пробрало жаром. Самые последние толчки вышли грубыми, резкими: он не входил - врывался в тело любовника, словно хотел оставить свои отметины не только снаружи, на его коже, но и внутри. И вместе с ним захлебывался громкими стонами, понимая, что получилось - получилось объединить две яркие вспышки в одну, удвоив наслаждение для них обоих.
  Стихли стоны и крики, дыхание понемногу восстанавливалось, но в висках все еще бешено колотился пульс, заглушая даже мысли. Впрочем, связных мыслей и не было - только какие-то смутные обрывки, полные одновременно восторга и удивления. "Так, как ни с кем", - в такт пульсу отстукивало в голове Бойда, и он не мог не согласиться: действительно - так не было еще никогда и ни с кем.
  Все еще не находя подходящих слов, он заглянул в глаза Финна, ласково коснулся подрагивающей ладонью его волос, а затем поцеловал - так легко и нежно, будто они и не рвали друг друга на части еще секунды назад.

  Хотя Финн и заявил, что не знает, что сказать, слова так и полились из него потоком, пусть и несколько сбивчивым и бессвязным. Бойд улыбался, слушая  его, и с каждой новой фразой улыбка на его лице становилась все шире и глупее, как обычно бывает только с очень счастливыми людьми.
- Не нужно, но ты же все равно уже сказал, - коротко рассмеявшись, он ласково скользнул губами по виску и скуле Паркера - просто невозможно было сейчас сдерживать нежность по отношению к нему, явившуюся на смену обжигающей страсти. - Это и правда было охренительно, - тише добавил Бойд, невольно любуясь смущенной улыбкой любовника.
  Он и сам чувствовал некоторую неловкость, какой обычно не бывало со случайными любовниками. Связь с ними всегда была сугубо физической, сейчас же, каким бы нелепым это ни казалось по отношению к тому, кого он видел третий раз в жизни, все произошедшее задело его куда глубже, на эмоциональном уровне. И услышать, пусть и несколько невнятно, что Финн чувствует то же самое, было одновременно приятно и тревожно - неизвестное и непонятное всегда вызывает такую смутную тревогу.
  Финн обнял его, и Суини с готовностью прижался ближе к нему, впитывая его тепло, казалось, каждой клеткой своего тела. Он очень редко испытывал такую настойчивую потребность чувствовать чужую близость после секса: как правило, он отправлялся в душ, или одевался и уходил, или просто начинал заниматься своим делами. Теперь же это тесное объятие, само ощущение, что он по-прежнему находится в любовнике, казалось продолжением секса, лишь немногим менее приятным.
- Я совсем не считаю тебя психом, - и не думая отстраняться окончательно, Бойд оперся о локоть, чтобы иметь возможность смотреть в лицо Финну. - И уж меньше всего ты похож на девственника! - он снова рассмеялся и провел тыльной стороной пальцев по щеке любовника - к нему снова и снова хотелось прикасаться. - У меня тоже никогда такого не было, - до предела посерьезнев на несколько мгновений, признался Суини и, неожиданно и сам смутившись, поспешил спрятать лицо, целуя плечо Финна.
  Хорошо бы остаться так на несколько часов, или на всю ночь, или даже до следующего вечера! Наслаждаться друг другом, пропитываться запахом друг друга, запоминать стоны и крики друг друга. Никуда не спешить и полностью отгородиться от окружающего мира. Даже сейчас Бойд понимал, что это невозможно, но кое-что у них все же и в самом деле было - целая ночь в запасе, когда можно никуда не торопиться и ни о чем не беспокоиться.
  Еще раз легко поцеловав Паркера в губы, он все же отстранился, сбросил использованную резинку куда-то под кровать и с блаженным стоном растянулся на спине, давая отдых натруженным мышцам. И тут же удивленно вскинул брови, прислушавшись к ощущениям:
- А почему у меня-то задница болит?.. Ах да, ты же вцепился в нее, будто хотел оторвать кусок на память! - рассмеявшись, он потер наливающийся багрянцем кровоподтек и повернул голову, с широкой улыбкой глядя на Финна. - Знаешь, я думал, что это я громкий, но ты, кажется, и меня перекричал, - отыскав руку любовника, он сжал его пальцы, а затем притянул их к своим губам, ласково целуя. - Слушал бы и слушал.

  Сбегать Суини сейчас хотелось в последнюю очередь - даже несмотря на вполне заслуженное прозвище Золушки. И не только потому, что он совершенно не хотел возвращаться домой - одна мысль об этом способна была нагнать тень на его лицо даже сейчас, - но и потому, что это приятное расслабленное состояние хотелось продлить как можно дольше. Бойд очень ясно видел предстоящую им ночь: секс и разговоры, разговоры и секс - пока обоим будет хватать сил.
- Это, конечно, лучший сувенир, какой ты мог бы увезти из Килкенни, - посмеиваясь и даже не открывая глаз, отозвался он на слова Финна, - но к такой жертве я не готов. А вот у меня, похоже, останется кое-что на память, - теперь он потер свежий след от укуса на плече.
  Его сегодняшний любовник оказался очень щедр на такие отментины, но никакого недовольства по этому поводу Бойд не испытывал, хотя раньше наверняка возмутился бы такой попыткой превратить его в ягуара. Все эти синяки, кровоподтеки и укусы теперь очень живо напоминали обо всем, что между ними произошло, и он как будто до сих пор чувствовал, как Паркер оставляет их на его коже.
  Сейчас между ними уже не было жаркой, тесной близости, и они соприкасались только руками, но Бойд наслаждался и этим, то поглаживая пальцы Финна, то переплетая с ними свои. И заодно раздумывал, как бы так завести речь о том, чтобы англичанин не торопился возвращаться в свой треклятый Белфаст и задержался подольше. И когда Паркер так неожиданно его опередил, Бойд даже привстал, оперевшись на локти, и недоверчиво посмотрел на него - мысли он, что ли, читает? Но Финн уже отвернулся, завозившись с чем-то на полу, и свой вопрос Бойд задал ему в спину:
- Из-за меня? - верх нетактичности и прямолинейности, но когда это Суини не говорил то, что приходит ему в голову? - Или хочешь все же посмотреть на старую рухлядь? - хмыкнув насмешливо, он потянулся ближе к любовнику и провел ладонью по его спине. - В любом случае - я рад. Так себе место, чтобы провести отпуск, зато не придется так быстро прощаться с тобой,  - с Финном отчего-то совсем не хотелось играть в глупые словесные игры, преуменьшать свой интерес и свою симпатию, сколь бы внезапны они ни были. - Нет, не курю, берегу голос, - не без сожаления отозвался Бойд и уже собирался откинуться обратно на спину, но замешкался, засмотревшись на Паркера.
  Или, если быть точным - на определенную часть Паркера, ту, что пониже спины. Очень, надо сказать, примечательную часть, которая замечательно ложилась в ладони и будто так и напрашивалась, чтобы ее снова потрогали. Или попробовали на зуб... Привычно идя на поводу у своих порывов, Бойд весело усмехнулся, подался ближе к Финну, который все еще копался в карманах сброшенных на пол брюк, и укусил его за ягодицу, как заправский бульдог.

  Оказаться прижатым к постели весом чужого тела Бойд нисколько не возражал и теперь весело скалился в лицо Финну, будто не было ничего необычного в желании кусать за задницу человека, который тебе понравился. Да и почему бы нет, в самом деле? Тоже ведь знак внимания, не хуже других.
- Решил отхватить себе кусочек сувенира на память, - нагло осклабился Бойд и запрокинул голову, с удовольствием подставляя шею под укус. - Соблазн был слишком велик, я ничего не мог с собой поделать! - в глазах Паркера так и загорелись лукавые искры, и, точно отвечая на их зов, Бойд потянулся ближе к любовнику, поглаживая его по плечам. - Я не против, если только ты найдешь на мне еще не отмеченные места, - смешливо фыркнув, он нехотя отпустил Финна и устроился на боку, наблюдая за ним.
  За тем, как он щелкает зажигалкой, прикуривая, за тем, как затягивается и задерживает в легких дым, за тем, как выдыхает его с явным удовольствием. Обычно так наблюдать за людьми в самых обыденных, бытовых ситуациях Суини нравилось, только когда в этих людей он начинал медленно, но верно влюбляться. И сейчас, поймав себя на этом занятии, он даже несколько опешил и сразу же притих.
  "Чушь какая".
- К черту окно, - решительно выдохнул Бойд. - Там холодно, - и, словно подчеркивая намерение не отпускать Финна даже на такое смехотворное расстояние, уложил голову к нему на колени. Дым щипал глаза и забивался в ноздри, и Суини чуть поморщился - сигаретный дым он терпеть не мог даже тогда, когда курил сам. - Отвратительная привычка, - менторским тоном произнес  он, так и не сводя глаз с того, как курит англичанин. - Вредная не только для курильщика, но и для его окружения, - сигарета в чужих руках выглядела все соблазнительнее, и Бойд даже засопел, из последних сил сражаясь с желанием вспомнить, каково это, когда дым заполняет легкие. - Особенно для голосовых связок! - с этими словами он все же отобрал у Финна сигарету и глубоко затянулся, даже глаза прикрывая от удовольствия. - Мерзкая, ужасная привычка...

  Если что-то и могло усилить удовольствие от первой затяжки после долгого воздержания, то это точно была возможность вдохнуть дым прямо изо рта Паркера. Бойд втянул его в себя так жадно, точно любовник делился с ним не только дымом и собственным дыханием. Хотя, судя по ощущениям, так оно и было: даже от этого, почти невинного, контакта по коже побежали мурашки, и он поймал себя на том, что так и тянется ближе к Финну, желая получить больше. Еще недавно сытое и расслабленное, тело снова начинало просыпаться - пока еще медленно, будто нехотно, но совсем скоро, Бойд знал это, оно потребует новую порцию удовольствия.
- Совершенно отвратительная привычка, - так же тихо ответил Суини и усмехнулся, обнимая одной рукой Финна за шею, чтобы он не торопился отстраняться. Его глаза и губы оказались теперь так близко, что невозможно было не рассматривать их, что Бойд и делал, зачарованно глядя на то, что больше всего привлекало внимание в лице англичанина. - Зеленые, - вдруг выдохнул он невпопад и улыбнулся немного смущенно, поясняя: - Я все не мог понять, какого цвета у тебя глаза, а они, оказывается, зеленые. Красивые... - его пальцы скользнули по виску и скуле Паркера, коснулись губ, и он потянулся к ним, целуя любовника долго и ласково.
  Что-то странное происходило с ними - именно "с ними", Бойд поклясться был готов, что испытывает все это не в одиночку, - что-то, что не должно происходить с людьми, которые едва знают друг друга. Будь у Суини другой характер, а может - больше опыта и набитых на личном фронте шишек, он напрягся бы, попытался бы отгородиться от совершенно невозможных и неуместных чувств. Но он принадлежал к людям, которые говорят жизни "да", и закрываться от того, что заставляет чувствовать себя так запредельно хорошо, казалось просто глупым. Поэтому он расслабился, отпуская все на самотек, и весело рассмеялся, убирая руку и позволяя Финну все же отстраниться.
- Связки в полном порядке! - Бойд прикусил губу и лукаво прищурился. - Хочешь потом проверить, как хорошо работает мое горло?

  Слова Паркера ласкали не меньше, чем его прикосновения, и Бойд довольно щурился, подставляя лицо его чутким пальцам. Ему и прежде доводилось слышать, что он "хорош", "симпатичный", "ничего так", но только Финн использовал слово "красивый", и это оказалось особенно приятно и тепло - до того ему хотелось нравиться этому странному англичанину.
- Конечно, знаю, - усмехнулся в ответ Бойд и поцеловал телпые пальцы, коснувшиеся его губ. - И хочу, чтобы тебе все время хотелось меня целовать, - и даже не стал уточнять, относится ли это "все время" к сегодняшней ночи или к более продолжительному отрезку времени.
  Наваждение. Вот оно, это слово, которое Суини все пытался и не мог вспомнить. То, что происходит сейчас с ними, эта удивительная близость, это чувство, будто рядом хорошо знакомый, почти родной человек, это тепло и спокойствие, которые странно испытывать рядом с незнакомцем, эта непринужденность в словах и действиях - все это какое-то наваждение. Но до того приятное и захватывающее, что избавляться от него совсем не хочется.
- О-о-о, я очень хорошо помню знакомство с твоим горлом! - со смехом ответил Бойд, снова устроив голову на коленях любовника. - Оно мне, знаешь ли, даже снилось пару раз, - он мечтательно зажмурился и по-кошачьи потерся щекой о бедро Финна. - Вот и проверишь, как хорошо справляется с нагрузками мое.
  Он хотел добавить, что никогда не брал в рот так глубоко и не уверен в своих силах, но все же промолчал - с божьей помощью справится, и его неопытность останется незамеченной. Не то, чтобы Бойд всерьез считал, что Бог помогает своим заблудшим овцам с такими проблемами - тем более что "Бог ненавидит педиков", как твердили ему монахи, застукав с другим юным злоумышленником, - но, в конце концов, это не высшая математика! Теорию он понимал.
  Где-то рядом коротко тренькнул телефон, и Суини привстал, потянувшись за ним под подушку. Увидев на экране смс от Шерри, он усмехнулся и, прежде чем ответить, сделал еще одну затяжку прямо из руки Финна. После этого он устроил голову у него на плече и принялся быстро набирать сообщение. Экран был повернут так, что при желании Паркер мог прочитать каждое слово.
"Чувак, ты там живой вообще?"
"Едва ли!"
"Где ты? Тебя надо спасать?"
"Не поверишь, в Lyrath Estate! И от чего спасать, от лучшего секса в моей жизни?"
"Ну ты и мудак! Я тут места себе не нахожу, думал, тебя в гарду сдали или похитили! А он сидит в пятизвездочном отеле и трахается в свое удовольствие!"
"Вот посидеть мне пока еще не довелось как раз!"
"Да пошел ты! С кем ты там? Не говори, что снова с этой бешеной сучкой!"
"С Финном, англичанином, ты видел его в клубе)"
"А я думал, он тебе вломить пришел... Ну ладно, развлекайтесь. Надолго ты там?"
"Пока не сдохну от истощения!"
  После этого Бойд вернул телефон под подушку и прижался ближе к Паркеру, закинув на него ногу и сложив ладони на его плече.
- Шерри думает, что ты похитил меня, - он рассматривал профиль Финна, и его глаза так и вспыхивали лукавыми искрами. - Видимо, чтобы держать в сексуальном рабстве! - рассмеявшись, он снова потянулся к сигарете в руке англичанина. - Дай-ка затянуться еще раз, последний. И чтобы больше никаких сигарет в моем присутствии, у меня же голос!

  Если мысль о том, чтобы остаться в этой кровати навечно, Бойду очень даже пришлась по душе, то идея превращать ее в центр мира не вызвала у него такого энтузиазма.
- Да ну на фиг! - наверное, на поэтичные размышления Паркера надо было ответить как-то поизящнее, но первую реакцию сдержать не удалось. - К центру мира обычно приковано слишком много внимания, - фыркнув, добавил Бойд и поднял на любовника смеющийся взгляд. - Представляешь - все наблюдают, комментируют... советуют! - рассмеявшись, он уткнулся лицом в плечо Финна и еще на некоторое время затих, наслаждаясь покоем.
  Наверное, этот разговор должен был бы заставить Суини напрячься - тем более после Евы, которая любила, едва не задушив его крепкими объятьями, спросить что-нибудь вроде: "Ты хотел бы остаться вот так навсегда?". И неправильный ответ - а правильный здесь был, конечно, только один - был чреват очередным скандалом и обидами. В исполнении Финна же фраза "не хочу тебя отпускать" не казалась аналогом "я хочу претендовать на все твое внимание и время, заменить тебе всех важных для тебя людей, вытеснить все твои увлечения и контролировать каждый твой шаг". Она всего лишь значила, что ему хорошо - так головокружительно хорошо, что хочется продлить это состояние как можно дольше. По крайней мере, Бойд верил в это, как бы странно это ни было по отношению к тому, кого он толком и не знает.
- А мне казалось, это очевидно, - усмехнувшись, отозвался он на слова Паркера о лучшем сексе и довольно зажмурился, когда тот прикусил ему мочку уха. То, что любовник читал его переписку, нисколько его не смущало - он и сам непременно сунул бы нос в чужой телефон в такой ситуации. - Вот еще! - настоящего возмущения в голосе Бойда не было, но притворный гневный взгляд Финну все же достался. - Чтобы гордый ирландец был в рабстве у англичашки?! - изображать праведный гнев быстро наскучило, и он снова расслабился, все больше плющом обвиваясь вокруг любовника. - К тому же я и так на все согласен... без всякой надежды на спасение, - он дополнил свой ответ насмешливым фырканьем, но тут же нахмурился, услышав вопрос о Шерри. - Кто такой Шерри, - неохотно поправил Бойд и умолк, не торопясь отвечать.
  Он любил Шерри, но он не любил говорить о Шерри. В основном потому, что такие разговоры обычно перетекали в глупые вопросы о поле друга или об их отношениях. И то, и другое было сложно - не для самих Бойда и Шерри, но для посторонних, - и объяснения превращались в какое-то нагромождение доводов и заезженных клише.
- Шерри - мой старый друг, мы росли вместе, - все-таки заговорил Суини, хотя и без прежних улыбок. - И мой ударник - ты мог видеть его в клубе. И он волнуется за меня, потому что ему не все равно, - хорошее настроение и дремотная расслабленность, так и окутывавшие его, словно начали давать трещину. Отстранившись от Финна, он сел на постели и исподлобья посмотрел на него. - Хочешь сказать, что у меня часто бывают проблемы, потому что я ирландский нищеброд и вор? - это прозвучало вкрадчиво, но прищуренные глаза Бойда смотрели совсем недобро.

  У каждого человека есть свои уязвимые места - темы, которых лучше не касаться, если только нет желания разворошить больную мозоль. Для Бойда такой темой была его бедность и все, из нее проистекающее. В том числе воровство - кто бы что ни думал, но и кражи, и мошенничество, и еще менее неприглядные дела, которыми приходилось заниматься в прошлом, были результатом постоянной и отчаянной нужды в деньгах. На любые насмешки на эту тему Суини моментально и зло вскидывался, любые намеки принимал в штыки, но хуже того - порой эти намеки он сам себе воображал на ровном месте, что, судя по всему, происходило и сейчас.
- Показал, и довольно красноречиво, - Бойд не отрывал взгляда от глаз Финна, точно загипнотизировать его пытался. Так смотрят на противника, чтобы не пропустить момент, когда он нанесет первый удар. - Снисходительно относишься, спасибо большое за это, - тонкая, ядовитая улыбка только подчеркивала сарказм в его голосе. - Думаешь, я не знаю, как такие, как ты, смотрят на таких, как я? - в отличие от Паркера, он все больше повышал голос. - Рождаясь с серебряной ложечкой в заднице, наверное, очень легко сохранить руки и совесть чистыми!
  Хуже разговора для постели придумать было нельзя, даже если сильно постараться. Самое же глупое заключалось в том, что обо всех сказанных словах Суини немедленно пожалел и с удовольствием взял бы их обратно. Он совершенно не хотел ссориться, и, черт возьми, меньше всего хотел бы делать это в постели, сидя напротив голого любовника, с которым было так хорошо! Но остановиться было уже невозможно, как будто он сорвался с крыши, и остается только падать.
- Так, может, скажешь это прямо? - голос Бойда снова зазвучал вкрадчиво и вместе с тем угрожающе. Он подался ближе, почти вплотную, и произнес, не отрывая взгляд от лица Финна. - Посмотришь мне в глаза и скажешь: ты думаешь, что ты лучше меня?

  Одно то, как Финн поспешил подняться с постели и скрыть свою наготу, наглядно показало: спустить все на тормозах и вернуться к более приятной части ночи уже не получится. Похоже, ни один из них не мог остановиться, и только и оставалось, что сломя голову нестись к тому, чем окончится эта внезапно вспыхнувшая ссора. И, положа руку на сердце, Бойд не мог даже близко предположить, что это будет. Примирение? Громкой хлопок дверью? Драка?
- А я не просил твоей помощи! - запальчиво выкрикнул Суини, поворачиваясь всем корпусом и зло глядя на Финна снизу вверх. Его самого нагота нисколько не тяготила, к тому же он, одевшись, мог отправиться только в одном направлении - на выход, а этого по-прежнему не хотелось. - В гробу я видал твою благотворительность! Сдал бы меня гарде, и дело с концом, так что не надо теперь изображать героя и делать вид, что влез во все это дерьмо, чтобы помочь мне!
  Сожалений больше не было, желания свернуть с опасной тропы - тоже. Бойда так и захлестнул яростный азарт, нездоровое любопытство - дойти до предела и узнать, что там, за ним. Гнев, который так легко спровоцировал в нем Паркер, оказался не менее яркой и захватывающей эмоцией, чем наслаждение и радость, которые владели им еще какие-то пятнадцать минут назад. Ему хотелось поддаться, хотелось позволить ему разгореться как можно сильнее, и узнать, может ли он спалить к чертям весь этот роскошный отель.
- Такие, как ты - это богатые снобы, которые привыкли решать все свои проблемы при помощи денег! - смотреть на Финна снизу вверх Бойду быстро надоело, и он подхватился на ноги, стоя теперь на постели. Возвышался над англичанином он все равно совсем незначительно, но и этого было достаточно, чтобы подхлестнуть запал. - Которые смотрят на остальных, как на пыль под своими ногами! - это было совсем уже несправедливо по отношению к Паркеру, но Бойда было уже не остановить. Ухватив опрометчиво подошедшего еще ближе Финна за ворот халата, он рванул его к себе и прорычал ему в лицо. - Просто признай это! Разве ты не появился сегодня в клубе, размахивая толстым бумажником, готовый решить все проблемы бедного ирландского мальчика?!

  А Бойд сейчас был словно пьян - пьян этой безобразной ссорой, пьян собственной, вспыхнувшей на ровном месте, злостью, пьян яростью, которую разбудил в Паркере. И ничего не могло привести его в чувство, хоть немного отрезвить, чтобы он заметил, наконец, как абсурдны его обвинения, чтобы задумался хоть на секунду и вспомнил, с чего вообще началась вся эта бессмысленная свара.
  Ничего, кроме удара, который оказался таким неожиданным и таким сильным, что на мгновение потемнело в глазах, и в себя Суини пришел уже сидя на кровати и снизу вверх глядя на беснующегося Финна. Он стиснул зубы и сжал кулаки, намереваясь немедленно дать сдачи, но англичанин встряхнул его, голова нелепо дернулась, и в ней, похоже, что-то начало становиться на свои места.
  Странно притихший Бойд почти висел в крепкой хватке любовника, молчал и все пытался понять, с чего же он так взбеленился. Ведь и в самом деле - ничего обидного Финн не сказал, никаких гнусных намеков не делал, да и вообще вел себя с ним так, будто он сокровище какое, а не шантрапа из подворотни. Тут же вспомнилось, как Паркер безо всяких вопросов и разъяснений прикрыл его в банке, когда Бойд хотел избежать встречи с полицией, как мягко убеждал его, что не хочет ломать ему жизнь из-за побрякушки, пусть и баснословно дорогой.
  "Да что ж с тобой не так, Суини?.."
  А потом Финн отпустил его, и это оказалось страшнее всех криков, яростных взглядов и удара, от которого до сих пор ныла челюсть. Очень живо представилось, как вслед за этим последует предложение убираться ко всем чертям, и у Бойда перехватило дыхание. Запальчивая гордость снова подала голос, потребовала уйти первым и послать англичанина со всеми его деньгами подальше, но Бойд только мысленно окрысился на нее и велел заткнуться. Люди, рядом с которыми может быть так хорошо - это очень редкий подарок судьбы, разве можно ими так разбрасываться?
  Так и не произнеся ни слова, Бойд рывком поднялся на ноги, спрыгнул на пол и подался ближе к Паркеру - можно было подумать, что он и в самом деле собирается ударить его в ответ. Вместо этого он обнял англичанина за шею и поцеловал его - так ласково, будто пытался загладить собственную несдержанность.
- Не знаю, - тихо произнес он, оторвавшись все же от губ Финна и неотрывно глядя в его глаза. - Но хочу узнать, - и еще тише добавил с удивившей его самого робостью: - Если ты мне это позволишь.

  Финн не стал отталкивать его - наоборот, ответил на поцелуй, хоть и с некоторым запозданием, прижал к себе, и от одного этого Бойда тут же пробрало жаром. Злость исчезла, будто ее и не было, случившаяся только что ссора потеряла всякое значение, и единственное, что было по-настоящему важно, единственное, чего Бойду хотелось - это чтобы Финн не отпускал его как можно дольше. Вскипевшая от ярости кровь все еще как будто бурлила и требовала выхода - только теперь уже совсем не в агресии. И Суини прижимался к любовнику все теснее, поглаживал его шею и плечи, забираясь горячими ладонями под халат, а глаза его горели лихорадочным возбуждением, которое все больше охватывало его.
- Мне больше нравится словосочетание "неординарная личность", - с притворной чопорностью поправил он Паркера и тут же рассмеялся, прямо встречая его взгляд. - Конечно, я псих, я же рок-музыкант! Мне положено, - если он и раскаивался за свое, что уж там скрывать, невменяемое поведение, то извиняться не собирался - по крайней мере, не словами. Вместо этого он так и ластился к Финну, словно ласковый кот, довольно улыбаясь и то и дело касаясь губами его лица. - Опрометчиво с твоей стороны так говорить - вдруг я тут же сяду тебе на шею и примусь вить из тебя веревки?.. - впрочем, о каких-либо веревках Бойд тут же забыл, едва прозвучали волшебные слова "в постель" - его глаза вспыхнули ярче, а вдоль позвоночника прошла волна дрожи. - Дерешься ты, конечно, неплохо - особенно для англичашки, - с наигранной задумчивостью отозвался он и потер челюсть, на которой, судя по ощущениям, понемногу наливался кровоподтек. - И орали в два голоса мы очень слаженно, приятно слушать. Но... - он умолк и сделал паузу, будто и в самом деле никак не мог выбрать, а потом одним движением скинул халат с плеч Финна на пол. - В постель, - жарким шепотом выдохнул Бойд, прижимаясь к любовнику всем телом и давая ему почувствовать свое возбуждение. - Сейчас же. Немедленно, - он потянулся к губам Паркера, словно собираясь  его поцеловать, но в последнее мгновение передумал и коснулся губами его уха, шепнув: - Скажи мне, чего ты хочешь.
  Наверное, теперь он выглядел даже еще большим психом, чем пару минут назад, но у Бойда и мысли не было притворяться и скрывать, до чего завела его эта ссора. Конечно, в том, как они швыряли друг другу в лицо обвинения, не было ничего приятного и возбуждающего, такой эффект произвело на него нечто иное: сам Финн. Яростный, несдержанный, распускающий руки. В эти минуты от него так и веяло животной силой - той же, которую он уже проявил в постели. И теперь эти два образа так безнадежно смешались и спутались в голове ошалевшего Бойда, что он едва ли понимал разницу между злостью и страстью. И очень заманчивой казалась мысль когда-нибудь попробовать смешать эти два чувства вместе.
  Когда-нибудь...

  Как могут так заводить легкие, почти невесомые прикосновения? Как можно так терять голову от одних только взгляда и голоса? Как можно так сильно хотеть того, на кого еще несколько минут назад готов был наброситься с кулаками? Что, ну что такого особенного в этом проклятом англичанине, чтобы дуреть от него, как кот от валерьянки, и жадно ловить каждое его слово и каждую ласку?!
  Все эти вопросы за секунду пронеслись в голове Бойда вихрем и тут же исчезли, сметенные двумя короткими словами: "Хочу тебя". И нет больше ни вопросов, ни мыслей, ни даже удивления собственным безрассудным поведением. Как завороженный, Бойд смотрел в глаза Паркера, слушал его и с кристальной ясностью понимал, что тот озвучивает не только свои желания, но и его собственные.
  Финн продемонстрировал силу, и он тянулся теперь к ней с жадным любопытством, хотел попробовать ее на зуб, испытать на прочность, ощутить на собственной шкуре. Узнать, хватит ли этой силы, чтобы заставить его подчиниться, а главное - придется ли это подчинение ему по душе. Это была новая, еще незнакомая для Суини игра, но она захватывала его, и он с готовностью включился в нее, тихо отвечая любовнику:
- Все, что угодно, - и он и впрямь имел это в виду - сейчас он готов был открыться для Финна полностью, сделать все, что тот только скажет, позволить все, что взбредет ему в голову. Это было странное, но потрясающее чувство вседозволенности - как будто завтрашний день не настанет, а значит, никаких последствий у его поступков не будет. - Все, что пожелаешь, - охрипшим голосом добавил Бойд и легко прикусил коснувшийся его губ палец.
  Отрывистые слова, прозвучавшие не просьбой, не пожеланием - требованием, если не сказать приказом, заставили его вспыхнуть, но не от возмущения или смущения, а от удовольствия. Сейчас ему хотелось быть послушным и исполнительным, хотелось порадовать любовника, чтобы тот был доволен, хотелось узнать, что будет дальше, ведь это "дальше" нисколько от него не зависело. Не говоря уже о том, как ему хотелось распробовать, каков Финн на вкус.
  Не проронив ни звука и не отрывая взгляд от глаз любовника, Бойд медленно опустился на колени. Огладил бедра и ягодицы Паркера, придвинулся ближе, почти касаясь губами члена, но по-прежнему не глядя на него, точно смущался или не замечал того, что находилось у него прямо под носом. Горячие пальцы коснулись живота Финна, скользнули вниз, по дорожке темных волос, легко, явно дразня, прошлись по стволу.
  И только убедившись, что любовник не сводит с него глаз, Бойд приоткрыл рот и обхватил губами головку - мягко, неуверенно, как будто делал это в первый раз, - и тут же отстранился. Если бы не лукавая улыбка, появившаяся на его лице, можно было бы подумать, что происходящее не слишком-то ему нравится - или что он просто не знает, что делать. Снова подавшись ближе, он провел языком по всей длине члена, а затем опять взял в рот головку, на этот раз плотно сжимая ее губами. Помедлив мгновение и вскинув на Финна взгляд ярко горящих глаз, он вобрал в рот весь член и коротко, сдавленно застонал, впиваясь пальцами в бедра любовника.

  Первый стон Финна прозвучал чистой, ласкающей нотой - Бойду нужно было его услышать, нужно было получить поощрение, чтобы знать, что он все делает правильно. Таким же поощрением была и рука любовника, ласково коснувшаяся его волос: Бойд, уже успевший прикрыть глаза, чтобы сосредоточиться на своем занятии, снова открыл их и мягко подтолкнул теплую ладонь, точно ластясь к ней. Он и без того видел и чувствовал, как отзывается на его действия тело Паркера, но хотел получать еще больше отклика, хотел знать, когда удовольствие сменится нетерпением.
  Первым знаком этого стали сжавшиеся в волосах пальцы Финна: Бойд снова вскинул на него взгляд, и его глаза вспыхнули ярче. Он получал сейчас истинное удовольствие от того, что делал, и чем больше распалялся любовник, тем большее возбуждение чувствовал и он сам. Хотелось узнать, сможет ли он заставить Паркера совсем потерять голову, чтобы тот стал просить, а еще лучше - требовать большего. От мысли о новом приказе обдало таким сильным жаром, что Бойд снова застонал и сильнее впился пальцами и ногтями в бедра Финна, начиная ласкать его быстрее и настойчивее.
  Тем более, что любовник и сам теперь толкался в его рот, и Бойд принимал его член послушно и жадно, обхватывая его губами так крепко, будто ни на секунду не хотел расставаться со своей добычей. Финн придерживал его за затылок, не позволяя отстраниться, и этот легкий оттенок принуждения вместо того, чтобы заставить Суини возмутиться, окончательно стер для него границы между играми и действительностью. Его собственные желания потеряли значение, он хотел только выполнять все, что потребует от него любовник, и когда тот сказал "глубже", подчинился мгновенно и без раздумий.
  Член толкнулся в горло, заставив то мгновенно напрячься, а Бойда - инстинктивно дернуться в попытке отстраниться. Но удерживавшая его рука и желание позволить Финну зайти как угодно далеко сделали свое дело, и он сам тут же снова подался ближе, впуская головку в расслабившееся горло. Ощущения были непривычными и немного некомфортными, но он и не думал останавливаться: чуть отстранившись, чтобы как следует вдохнуть, Бойд вскинул взгляд на любовника и впустил его член так глубоко, что теперь касался губами его паха.