Сказать, что Паркер не чувствовал себя мрачно или подавленно было бы неправдой, он скорее не позволял себе чувствовать ничего подобного. Возвращение в Белфаст посреди отпуска, больше всего напоминавшего не то волшебный сон, не то начало новой жизни, казалось похожим на окончание каникул. Как-то так оно обычно и бывает в детстве, когда просыпаешься в последний свободный день и понимаешь, что ты вроде как еще вольный человек, но на самом деле ни свободой, ни чем-то хорошим уже совсем не пахнет, и пришло время школьной формы, сбора чемоданов и "ответственного отношения к делам". И сейчас Финн, конечно, напоминал себе, что все происходящее - просто досадная неприятность, он обязательно вернется в новогодье, да и вообще никто ни с кем не прощается навсегда или надолго, но на душе все равно скребли кошки.
  Сутки, прошедшие с момента отцовского звонка и до поезда, оказались до предела забиты делами - связаться с агентом, встретиться с хозяином, выплатить неустойку, купить билеты - и убегать от невеселых мыслей благополучно удавалось, но сейчас, когда он вместе с Бойдом выбрался из машины возле вокзала, все неприятное, о чем только можно было подумать, обрушилось на него разом.
  Будет ли ему в Белфасте так же серо и душно, как обычно? Изменился ли он за эти две недели, и, если да, кто в семье заметит эти изменения и что скажет? Какие слова найти, чтобы "выйти из шкафа", не спровоцировав шекспировскую трагедию? Удастся ли уладить чертовы проблемы Дугласа достаточно быстро, чтобы вырваться обратно в Килкенни хотя бы второго января?
  А Бойд? Действительно ли он хочет его, Паркера, настолько сильно, чтобы ждать и терпеть всю эту "комедию нравов" на расстоянии? А что, если за это время кто-то другой покажется ему привлекательнее и интереснее, чем слишком сложный англичанин с неприятным семейством и домом-музеем? Если так, он скажет об этом? Или может просто забыть о любовнике? И как они, так мало знающие друг друга и друг о друге, вообще будут переживать эту разлуку, которая сейчас вдруг показалась невозможно долгой?
  Финн тяжело вздохнул, обернулся на голос Бойда и только сейчас понял, как глубоко погрузился в свои мысли и переживания: он ведь даже не заметил, насколько грустным, мрачным и хмурым выглядит Суини, обычно сияющий, как этакая солнечная радуга. От этого почему-то стало еще больше не по себе и разом захотелось разогнать и его, и свою мрачность.
- Боюсь, тогда я не уеду, а уйду по шпалам, - Финн усмехнулся. - В сумке же билеты, - несколько секунд он неуверенно молчал, покусывая губы, потом подался ближе к Бойду и негромко прибавил: - Малыш, я... Незачем улыбаться, если ты не в настроении. Меня тошнит от одной мысли о том, что надо уезжать, и я вернусь, совсем скоро вернусь. И даже попробую сделать так, чтобы меня было нескучно ждать, - и он сам улыбнулся, не менее неловко и вымученно, чем Бойд до того.

А хорошо было бы сбежать в Америку под фальшивым именем. Только не так, как можно сделать это сейчас, подцепив на свой бедный преступный хвост Интерпол, ФБР и еще какую-нибудь дрянь, а так, как это было бы лет сто пятьдесят назад: белое пятно на карте, прерии, вороной конь, десятигаллоновая шляпа на голове и, если верный винчестер и старый добрый кольт рядом, никто не задаст тебе лишних вопросов. В том числе о твоем наглом раскосом любовнике, который наверняка уже навел шороху в нескольких салунах.
  Паркер вздохнул, мечтательно улыбнулся и сожалением вернулся к реальности, в которой давно уже ни в чем не осталось белых пятен.
- Если я сбегу в Америку, то стоит мне обзавестись там ранчо, как все мое семейство повадится ездить туда на лето, и семейные советы начнутся там, - саркастически усмехнулся он и подумал, что так и будет, даже несмотря на неприязнь барона Хангерфорда к Америке.
  А потом настроение одним махом переменилось, и Финн даже сам не заметил, как прямо-таки просиял: Бойд так упрекал его за эту разлуку на несколько дней, так явно переживал из-за невозможности увидеться завтра и быть вместе, что не могло быть сомнений - он собирается дожидаться своего перелетного англичанина, не считает эти дни подходящим временем, чтобы найти кого-то нового, да и вообще, кажется, разделяет чувства своего любовника.
  Захваченный этими радостными мыслями и чувствами Финн так засмотрелся на Бойда, что даже отстал, когда тот двинулся к вокзалу и был вынужден торопливо его догонять.
- Всего пять дней, малыш, - заговорил он, улыбаясь теперь уже по-настоящему. - Я все равно все время буду где-то рядом - по телефону, в скайпе, еще где-нибудь. И вламываться ко мне в скайп гораздо приятнее, чем к какому-то левому мужику, - Паркер, нахмурившись, покосился на ключ, а потом коварно ухмыльнулся: - И потом, вдруг он старый и страшный? Или... - продолжить он не успел, потому как увидел мечтательное выражение на лице Бойда, и "чудовище с зелеными глазами" мгновенно подняло голову. - Эй! - Паркер повысил голос: - Какого хрена?! - прежде, чем он успел себя остановить, Бойду достался несильный, но вполне чувствительный подзатыльник. - Никаких красоток! Это время для того, чтобы скучать друг по другу, а не для того, чтобы трахаться непонятно с кем! - Паркер вроде как и улыбался, но по глазам было понятно, что в шутливом настроении он только отчасти.
  Охранник на входе в здание вокзала настороженно на них покосился, явно приметив и недавний подзатыльник, и повышенный тон.

Финн ничго не имел против сексэмэсок во время семейного обеда и даже против Бойда у себя в скайпе в самые неподходящие моменты, например, на каком-нибудь важном совещании. Более того, он был даже самонадеянно уверен в том, что ему хватит выдержки и умения блефовать, чтобы скрыть все эти милые любовные радости от посторонних. На что его выдержки точно не хватило бы, так это на то, чтобы выслушивать, как его любовник - его любовник! - невозмутимо рассуждает, как с кем-то там потрахается, и даже не считает это чем-то из ряда вон выходящим или хотя бы заслуживающим обсуждения.
  Не веря своим ушам и все еще ожидая, что Бойд вот-вот рассмеется и превратит все в шутку, Финн во все глаза смотрел на своего спутника, и в его глазах было поровну возмущения и недоверия. Входя следом за Бойдом в здание вокзала, он с такой силой толкнул тяжелую дверь, что она отлетела и со стуком ударилась о стену. Благообразный джентльмен, чуть не попавший под этот удар, прижал к животу чемодан и посмотрел на Паркера осуждающе.
- Второй, - несколько запоздало отозвался Финн на вопрос. Те, кто хорошо его знал, поняли бы, что этот тихий, ровный, почти лишенный интонаций голос не сулит ничего хорошего тому, к кому его обладатель обращается. - Перрон у меня второй, - проговорил он негромко и почти вкрадчиво, а потом вдруг ухватил опрометчиво отвернувшегося Бойда за ухо и с силой потянул, так, чтобы заставить развернуться к себе. - Серьезно?! - Паркер по-прежнему говорил негромко, даже улыбался при этом, но его голос заметно дрожал от злости. - Нет, ты серьезно?! - он все-таки заговорил громче. - Это план на Новый год - скучать по мне и трахаться с кем попало?! И чем, скажи, пожалуйста, секса с женщиной в этом смысле отличается от секса с мужчиной? Какого черта он не считается?! - раньше Паркер никогда не замечал за собой способности заводиться с полоборота: еще пять минут назад он был полон нежной грусти, а сейчас ему, кажется, мешало заехать Бойду в челюсть только то, что их окружала толпа народа и камеры видеонаблюдения.

Тонкая боль, пробравшая руку от запястья к локтю, не отрезвила, а только сильнее подхлестнула и без того основательно разозленного Паркера. Подступив ближе, он прямо-таки надвинулся на Бойда и сейчас смотрел на него сверху вниз совсем недобрым взглядом.
- Значит, "подвернется"? Новый год и эмоции? - Финн тоже не кричал, но по тому, как дрожал и как напряженно звучал его голос было яснее ясного, насколько он зол. - Работает в обе стороны?! - а вот это он рявкнул уже так громко, что проходившее мимо семейство, груженое дизайнерскими чемоданами, так и шарахнулось в сторону, испуганно покосившись на странного англичанина. - Да на черта мне сдались эти "обе стороны"?! - Паркер окончательно разъярился и сдерживаться или понижать голос явно не собирался. - Я-то не собираюсь ни с кем спать, пока мы не вместе! Несмотря даже на алкоголь и Новый год, представь себе. Что это вообще за идиотские объяснения, как будто нам по пятнадцать лет или мы себя не контролируем?! И что за рассуждения про шоколад и клубнику?! - Финн перевел дух, но, как выяснилось, не для того, чтобы успокоиться, а для того, чтобы было побольше сил для новой атаки. - Я не хочу тебя ни с кем делить. Ни с кем, понимаешь? - он подался ближе, глядя Бойду в глаза. - И я не понимаю, какая разница, о мужчине речь или о женщине, о романе или о... "чпок-чпоке"! Это же не имеет значение, важно только, друг с другом мы или с кем-то еще, - Финн помолчал несколько секунд, явно немного подрастеряв порох, а потом вдруг неловко усмехнулся и прибавил чуть тише: - Я не хочу быть с кем-то еще. И не хочу, чтобы ты был. Потому что это все, может быть, и мелочи, но... иногда долбаные мелочи имеют значение, - закончил Паркер почти с прежней злостью.
  Наверное, все это нужно было обсуждать еще там, дома, когда каждый из них еще только сказал другому, насколько в нем нуждается, но тогда не было ничего, кроме нежности и желания быть вместе, а все остальное казалось несущественным. Зато вот теперь сполна о себе заявило.

И ведь действительно, они не женаты, тут не поспоришь. Яростный возглас Бойда так и хлестнул Паркера, заставил отступить на шаг и еще больше подобраться. Он хотел сказать многое - что знать не хочет никаких обстоятельств, что "контролировать" и "ограничивать" в этом случае одно и то же, что речь шла вовсе не о собственности, а о близости. Хотел - но так и не сказал, потому как Бойд одним махом вернул его к реальности: они не женаты, он слишком разошелся, он позволяет себе лишнее, все это слишком быстро и слишком рано для тех, кто знаком без году неделя.
  Унимая совершенно некстати поднявшийся хаос в голове, Паркер отступил еще на полшага назад, медленно огляделся по сторонам и рассеянно улыбнулся приближавшемуся к ним охраннику: все в порядке, никому не нужна помощь, никто ни для кого не представляет опасности, все может и дальше идти своим чередом.
- Да, пойдем, - покладисто и несколько рассеянно кивнул он Бойду и, чуть помедлив, последовал за ним.
  Мысль, что разговор не приведет ни к чему хорошему, не давала покоя и так и точила, но Паркер все-таки прекрасно понимал, что разойтись на полуслове - гораздо более неудачная идея, чем разговоры, пусть даже самые трудные. И лучше, если все возникшее между ними напряжение разрядится сейчас, чем так и останется с ними дальше.
  Хаос, царивший у Финна в голове, наконец, угомонился хоть немного, и благодаря этому удалось-таки хоть немного сосредоточиться на словах Бойда. Звучали они не слишком утешительно и приятно, но, по крайней мере, были честными - это Паркер заметил бы даже в том яростном запале, который охватил его несколько минут назад. Сейчас, когда это настроение немного отступило, он заметил и еще одно: Бойд старался быть с ним не только честным, но и деликатным, и это невозможно было не оценить вдвойне.
  Финн невольно подался ближе, когда Бойд положил ему руки на плечи, а потом мягко обнял любовника. Подходящие слова все никак не приходили на ум, и Паркер смотрел и смотрел в раскосые глаза, которые успел и узнать, и полюбить, и молчал, пока секунды утекали одна за другой. Было немного больно, немного не по себе и при этом очень хорошо и от искренности любовника, и от тона, который он взял.
  Сообразив, что молчание слишком затянулось, Финн глубоко вздохнул и, наконец, откликнулся:
- Спасибо, малыш, - тихо сказал он. - Спасибо за честность и за то, что говоришь об этом вот так, - Финн помолчал несколько секунд, потом продолжил: - Не буду говорить, что понимаю это... для себя и для своей шкуры, - он усмехнулся. - И не буду врать, что мне это приятно. Я привык, что "быть только с кем-то одним" - это другое, но... Я, наверное, привыкну, что значит быть с тобой. Буду думать и разберусь понемногу. Обязательно разберусь, потому что все-таки быть с тобой важнее всего остального, - Финн мягко приподнял Бойду голову за подбородок, а потом немного смущенно усмехнулся: - И попрощаться с тобой по-человечески. Мы же за этим сюда вместе приехали, а не за тем, чтобы я на тебя орал посреди вокзала. Не хочу прощаться, - вдруг совершенно нелогично закончил Финн и, подавшись вплотную к Бойду, обнял его и крепко прижал к себе.

Кажется, за все свои долгие и непростые романы, за все более мелкие, шальные связи Паркер еще никогда ни от кого не слышал таких слов и уж точно никто не говорил ему ничего подобного с такой искренностью и открытостью. И сейчас он прямо-таки впитывал каждое слово Бойда и думал, что на нынешнее Рождество жизнь все-таки расщедрилась на замечательный подарок: малыш не только не отталкивает его - он обещает ему так много, что на этом фоне физическая неверность действительно начинает казаться, в общем-то, незначительной мелочью.
  Ведь какая разница, что там с кем будет у жадного до впечатлений Бойда, если это не заслонит его, Паркера? Важно ли это, если и сам малыш об этом вскоре забудет? Стоит ли обо всем этом вообще задумываться, если Бойд готов ставить своего строптивого и тяжелого на руку англичанина на первое место? Если готов обещать ему исполнение желаний и абсолютную честность? Да что вообще имеет значение, кроме вот такой близости?!
  Решив, что ничего, Паркер улыбнулся тихо и счастливо и снова погладил Бойда по лицу рукой, на которой все еще чувствовал его поцелуй.
- Я не могу не принимать тебя таким, я ведь в такого тебя влюбился, - тихо отозвался Финн, все еще поглаживая его по подбородку. - Нельзя ничего ломать. Если что-то изменится, значит, пусть изменится само, а если нет... Ну, будем считать, что в реестр аллергических реакций нужно внести еще и непереносимость моногамии, поставить ее где-то рядом с лактозой, - он беззвучно усмехнулся.
  Сердце стукнуло сильно и глухо в ответ на признание Бойда, захотелось сказать ему еще раз, как же мутит Паркера от одной мысли об отъезде, а еще сильнее, прямо-таки нестерпимо сильно захотелось позвонить отцу и сказать, что Дуглас может отправляться к черту со своими проблемами. Финн уже видел, как тянется к мобильному, чтобы сделать это, и тут распахнувшаяся дверь вернула его к реальности - к обещаниям, к взятым билетам, к семейным обязанностям.
- А я никуда не хочу уезжать, - совсем тихо произнес он на ухо Бойду. Помолчал еще несколько секунд, а потом за руку потянул его из туалета: - Пойдем... в более романтичное место. Хочу на прощание целоваться с тобой перед долгой дорогой прямо на перроне. И пусть все смотрят, а камеры наблюдения запечатлевают. Пошли, - и, распахнув дверь, он вернулся в вокзальную кутерьму.
  На душе все еще было смутно, как бывает, когда сильной волной поднимет ил со дна, но на место недавней тоске и еще более недавней злости пришло нечто новое - чувство, что они вместе более основательно и прочно, чем можно было бы ждать. И что он увозит с собой в Белфаст гораздо более важные слова, чем безоговорочное обещание верности. А остальное... Остальное - дело времени.

Иногда именно тогда, когда остается всего несколько минут до отъезда, самым острым желанием вдруг становится остаться, острым настолько, что ты буквально видишь каждый свой шаг прочь от вокзала или аэропорта, наблюдаешь за тем, как за тобой закрываются двери, как ты садишься в машину, как возвращаешься к тому, что еще совсем недавно вроде как так уверенно собирался оставить. С Финном сейчас происходило именно это: он яснее ясного видел, как, все так же обнимаясь с Бойдом, уходит сначала с перрона, а потом и вообще с вокзала, и на все ему плевать, кроме возможности еще хотя бы ночь и вечер провести вместе. Пришлось приложить немалое усилие, чтобы взять себя в руки и все-таки вернуться к тому, что сделать было необходимо.
- Уверен, к сожалению, - негромко отозвался он, даже не пытаясь высвободиться из объятий любовника. - Пять минут до отправления, даже мы с тобой и не успеем, - Финн слабо усмехнулся, вглядываясь в лицо Бойда и с досадой думая, что совсем не успел насмотреться. Впрочем, он не успел бы, наверное, и за более долгий срок. - Поверь мне, первое, что я сделаю - это расскажу Дугласу, какой он мудак, - сказано это было с таким чувством, что можно было не сомневаться: именно так Паркер и поступит. Помолчав несколько секунд, он придвинулся еще ближе к Бойду, заглянул ему в лицо и продолжил: - У нас еще будут идеальные каникулы, и не одни. Рождественские и не только. Я люблю тебя, малыш, - выдохнул Финн почти в губы Бойду. - Я скоро вернусь, - и, как только любовник потянулся к нему, он ответил на это движение порывистым, жадным поцелуем.
  Поезд стоял под парами, кто-то поторапливал пассажиров, кто-то из них торопился сам, вокзальная суета становилась все более лихорадочной, как бывает всегда перед самым отправлением поезда, а Финн все никак не мог заставить себя оторваться от любовника.
- Сэр, - деликатно кашлянул где-то над ухом проводник. - Если вы на этот поезд, то... - он смолк, предоставляя увлекшемуся пассажиру самому решать, намерен ли он ехать.
  С трудом заставив себя отстраниться, Финн на прощание коснулся лица Бойда, помедлил еще несколько секунд, а потом вспрыгнул на последнюю ступеньку вагона и потянул из кармана билет и документы. Поезд скрежетнул по рельсам, готовясь тронуться.
- Я вернусь! - вдруг неожиданно для самого себя крикнул Паркер. - Малыш, я вернусь! - почему-то показалось невероятно важным на прощание еще раз это пообещать.