Казалось бы, всерьез заскучать по человеку, с которым не виделся двое суток, невозможно. Паркер, по крайней мере, считал, что когда в романах упоминают о невероятной тоске персонажей друг по другу, которая начинает их мучить, стоит им только расстаться дольше, чем на полчаса, это серьезное художественное преувеличение. Оказалось - никакого преувеличения: он начал скучать по Бойду и удивительно остро чувствовать его отсутствие ровно через полчаса после того, как поезд отошел от перрона, и большую часть дороги до дома провел, разглядывая фотографии любовника и забрасывая его совершенно бессодержательными, зато одурело влюбленными смс.
  В Белфасте от этих увлекательных занятий пришлось оторваться и переключиться на то, что до начала декабря считалось его жизнью. Семейный дом уже готовился к празднику, хотя в воздухе отчетливо ощущалось непривычное для таких дней напряжение. Отец и мать улыбались, однако смотрели на сына и наследника настороженно: их, похоже, здорово удивил его неожиданный и необычный отпуск, да и перспектива семейного совета не добавляла праздничной расслабленности. Холкрофт привычно сбивался с ног, как это всегда бывало в преддверии Рождества. Дуглас был, как всегда, улыбчив, смешлив, беззаботен и явно не чувствовал за собой никакой вины. Старшего брата он одарил несколькими ослепительными улыбками, засыпал множеством вопросов, не слушая ответов, и умчался общаться со старыми приятелями. Все были в сборе, не хватало только Элизабет, и это здорово Финна раздражало: в духоте семейного дома, когда все собирались вместе, только сестра облегчала ему жизнь и помогала не чувствовать себя чужим. Без нее все казалось еще более холодным, чужим и неуютным, и в конце концов Финн не выдержал: поужинал с семьей, переночевал у родителей, а на следующее утро умчался в свою черно-белую квартиру на Клифтон-стрит.
  Он привык считать это место своим домом больше, чем какое бы то ни было другое, но вернувшись сюда и вспомнив маленькую квартирку над цветочной лавкой в Килкенни понял вдруг, что больше ничего подобного не чувствует. Он не то, чтобы не дома на Клифтон-стри - это место просто ничего для него не значит, и уехать отсюда будет легче легкого, через пару дней даже вид из окна забудется. Мысль показалась неожиданной, странной, но при этом приятной, и Финн пообещал себе, что обязательно к ней позже вернется. Сейчас нашлись более неотложные дела, например, наверстать упущенное по части рождественских и новогодних подарков родным.
  Финн пробегал по городу весь этот день и половину следующего и все это время не расставался с телефоном: не хватало времени ни на скайп, ни даже на короткие звонки, но смс на оставшегося в Ирландии любовника сыпались, как из рога изобилия.
  К вечеру двадцать девятого Финн, наконец, закончил подарочную кампанию, обнаружил, что абсолютно свободен и, отключив все телефоны, устроился перед ноутбуком: на несколько часов - на сколько угодно часов! - им с Бойдом никто не помешает и никто и ничто их не прервет.
  Дождавшись соединения, Финн счастливо улыбнулся появившемуся на мониторе Бойду.
- Привет, малыш, - он даже безотчетно коснулся монитора, как будто так мог погладить любовника по лицу. - Как ты? Как прошел день? Скучал по мне? Я по тебе очень, - и Финн улыбнулся шире. На расстоянии скрывать чувства и сдерживать нежность хотелось еще меньше.

Одного вида Бойда в полотенце было достаточно, чтобы Паркер мгновенно ощутил острое желание обрести суперспособность перемещаться в пространстве по оптоволоконным сетям. Он еще раз скользнул пальцами по монитору, как будто так мог компенсировать ее отсутствие и рассмеялся в ответ.
- О, я обязательно убил бы Анджелину Джоли, и наяву, и во сне. Она слишком хороша для этого мира и тем более - для того, чтобы быть моей соперницей, - Финн усмехнулся и, поудобнее передвинув на столе ноутбук, откинулся на спинку кресла. - Но ладно, во сне она для меня не так опасна, пока она там, у меня серьезное преимущество, - сменил Паркер гнев на милость. - И надеюсь, спал ты весь день, потому что Новый год и отдых, а не потому что так вымотался на работе.
  Хотелось быть не здесь, а там, по ту сторону монитора. Хотелось самому, своими глазами видеть, насколько Бойд вымотался и что там вокруг него происходит. Хотелось помочь ему расслабиться и отдохнуть, например, так, как это было в его День рождения.
  Воспоминания об этом дне оказались настолько неспокойными и яркими, так приятно отозвались во всем теле, что Паркер даже плечами повел, как будто смаковал эти ощущения. А потом снова подался поближе к монитору.
- Там где-то поблизости наверняка должен быть Корри, он вряд ли откажется обо мне слушать или будет тебя избегать. Как думаешь? - Финн лукаво усмехнулся, но почти сразу слегка погрустнел: - А мне не с кем о тебе говорить, поэтому я говорю сам с собой, у себя в голове. Кстати, у этого есть свои плюсы: так мне кажется, что ты все время со мной, - на лице Финна появилась мягкая улыбка, но он почти сразу грозно нахмурился: - Эй! Не смей меня закрывать! Я хочу тебя видеть, даже если еще не все разгреб. Тем более, что я не по своей вине не разгреб, - Паркер невесело вздохнул. - Сестру задержали в Лондоне дела, поэтому она приезжает только завтра утром, а семейный совет будет завтра вечером. Как говорит моя мама, "в хороших домах не одобряют лишнюю спешку", - Паркер криво улыбнулся, помолчал немного и поспешил встряхнуться: - Давай-ка лучше о хорошем. Вы с ребятами будете праздновать? Как проведешь новогоднюю ночь? - Финн даже ближе подался, как будто так сам мог оказаться частью праздника в Килкенни.

Поработать, чтобы отдохнуть. Финн даже слегка нахмурился, услышав это: успев уже неплохо узнать Бойда, он пришел к выводу, что в устах Суини эта фраза значила скорее что-то вроде "вымотаться до маловменяемого состояния". Это ему совершенно не нравилось, но обсуждению вряд ли подлежало в любом случае: то, как мало его любовнику по вкусу прямолинейное вмешательство в его дела, Паркер тоже успел уяснить. Поэтому сейчас он только улыбался - беззаботно и немного неопределенно, когда речь шла о работе и отдыхе, лукаво и двусмысленно в ответ на упоминание о Корри и, наконец, абсолютно счастливо, как только Бойд предложил говорить о нем с ним же, а потом потянулся рукой к монитору. Финн подался навстречу, как будто мог подставить прикосновению лицо, и даже вздохнул разочарованно, когда ничего так и не получилось.
- Не смей меня закрывать! - не менее грозно рявкнул в ответ Паркер, испугавшись на секунду, что крышка ноутбука сейчас действительно опустится. А потом вдруг весело рассмеялся и прибавил: - Надо же, мне на расстоянии надо быть даже аккуратнее со словами, чем без расстояния: ты теперь в любой момент можешь меня прихлопнуть и заткнуть, - помолчав несколько секунд, он невесело хмыкнул и кивнул: - Полный отстой. Но задержаться, думаю, все равно не получилось бы. По-моему, отец знал, что Элизабет задерживается, но специально вызвал меня пораньше, не знаю уж, почему, - Финн, хмурясь, опустил глаза, но уже через несколько секунд снова вскинул взгляд и мягко улыбнулся в ответ на слова о спланированных кем-то праздниках. - Люблю планировать праздники. И надеюсь спланировать еще далеко не один, - он снова скользнул пальцами по монитору. - И спонтанные сюрпризы тоже люблю, жаль, они редко бывают.
  Разговор обо всем и ни о чем вроде бы шел неплохо, если не считать того, что все время срывался на что-то не слишком приятное вроде упоминаний о семейных проблемах, вот только хотелось Паркеру совсем не болтовни о пустяках. Ему хотелось Бойда - прикасаться к нему, чувствовать его, вдыхать его запах и этим запахом пропитаться. А раз пока ничего этого не было и был только голос, оставалось говорить, как можно больше и больше, с ним и, конечно, о нем.
- Мне тоже тебя не хватает, малыш, - тихо проговорил Финн и подался почти вплотную к монитору. - Новогодняя ночь с тобой была бы самым лучшим подарком, - он сцепил пальцы в замок и упёрся в них подбородком. - Знаешь, я все время думаю о тебе. Вспоминаю, как мы выбирали квартиры, как Джоанна чуть не испортила мне королевский минет, как ты улыбался, когда распаковывал диски. И как делал снежного ангела, - Финн усмехнулся, а потом посерьезнел и продолжил еще тише: - И как мы с тобой говорили в церкви. Мне кажется, я тот разговор вообще весь помню... - он помолчал, опустив взгляд, и заговорил снова: - А еще вспоминаю, как ты спишь на мне, так, по-моему, коты делают. И какие у тебя раскосые глаза, такие яркие, блестящие - кажется, что светятся. И какой ты гибкий и тонкий! По-моему, у меня даже ладони помнят, как это - когда ты выгибаешься и под руками этот изгиб от спины до задницы, - на секунду Финн даже мечтательно прикрыл глаза, а потом вслух рассмеялся: - Смотри, я действительно говорю с тобой о тебе. По-прежнему не надоедает? - и лучше бы не надоедало, потому что Паркер чувствовал, что ему самому не надоест никогда.

Наверное, ничто сейчас не порадовало бы Финна больше, чем вот такая реакция Бойда. Глядя, как любовник вспыхивает секундным смущением, как усмехается, как подается ближе, Паркер слегка улыбался и думал, что, наверное, испытывает то, что должен чувствовать волшебник, которому особенно хорошо удалось тонкое заклинание. Думать, что их двоих связыват что-то вроде магии оказалось немного забавно и при этом до невозможности приятно.
- Понятия не имею, как это получается, но заводить тебя одними словами - кайф, ради которого стоит стараться, поверь мне, - Финн лукаво усмехнулся, и усмешка почти сразу превратилась в мягкую улыбку. - И хорошо, что тебе не надоедает эти слова слушать, потому что в английской черепушке ты засел так крепко, что я должен выдавать вслух все, что думаю и чувствую, чтобы не рехнуться. А думаю и чувствую я все время, - Финн снова уперся подбородком в сцепленные руки, устроившись почти вплотную к монитору ноутбука: все никак не получалось отделаться от ощущения, что так он становится хоть немного ближе к любовнику.
  А потом настала уже очередь Финна притихнуть: Бойд говорил и не хотелось пропустить ни слова, а еще все сказанное им рисовало в уме удивительно яркие картины - Бойд, который засыпает понемногу и при этом затихает совсем, как звереныш, Бойд, которому не спится, он не находит себе места и почему-то выглядит в этом полулихорадочном состоянии удивительно соблазнительно.
  Образы оказались настолько живыми и настоящими, что на несколько секунд Финн совсем отвлекся на них от окружающей реальности. Тем не менее, это нисколько не помешало ему мгновенно встрепенуться, как только прозвучали слова "задница" и "маленькое домашнее порно".
- Новый материал? - глаза Финна мгновенно вспыхнули жадным интересом, как у зверя, почуявшего, что где-то совсем рядом очень вкусная добыча. - Черт, да! Я просто мечтаю о новом материале! Он мне нужнее, чем еда и кофе! - он одним движением выпутался из джемпера и отбросил его в сторону, а потом, сурово нахмурившись, прибавил: - И не вздумай сейчас просто заржать и сказать, что дразнил меня! Я до тебя тогда по оптоволкну доберусь!
  И, надо сказать, Паркер был более чем искренен: его пробрало возбуждением от одного того, как Бойд прошелся тонкими пальцами по телу, и очень не хотелось думать, что это все, что ему сегодня перепадет.

Месяц?! Расставание на месяц Паркер даже представить себе не мог и нисколько не сомневался, что за такой срок без Бойда превратился бы в унылого зомби. Нет, провести столько времени порознь - это совершенно недопустимо, об этом и думать нечего.
  Финн как раз собирался сообщить об этом любовнику, когда увидел, как тот, разочарованно помянув Шерри, снова потянулся к крышке ноутбука. И Паркер наверняка бы поверил в свою злую судьбу, если бы не "котик", которым приласкал его Бойд, разом напомнив незабываемую поездку в машине Шона.
- Ты доведешь меня до припадка, - с серьезным видом пообещал Финн. - Правда, не знаю пока, эпилептического или приступа ярости, - он усмехнулся, а потом не выдержал и ответил Бойду самой нежной улыбкой, на которую был способен: - Час - это противоестественно мало, - вздохнул он. - Но после двух суток без тебя это просто потрясающе много. Я буду смотреть и смотреть и запомню все, что смогу, мне пригодится, когда я снова... не смогу заснуть, - Финн снова тихо усмехнулся.
  На Бойда действительно хотелось смотреть, неотрывно, жадно, ни на секунду не отводя взгляд. В его присутствии, пусть даже таком, опосредованном, Финн как будто забывал обо всем и ничего не хотел вспоминать. Ничто не имело значения, все вокруг сводилось к Бойду, все линии сходились к нему, а сейчас, глядя на любовника, Финн еще и невольно думал, что успел забыть, как же он красив. Теперь вспомнил и все смотрел и смотрел, буквально впитывая взглядом и саму эту красоту, и каждую мелочь в его внешности.
  Когда Бойд раскинулся в кресле, как будто нарочно демонстрируя себя, Финн прерывисто вздохнул и так и впился взглядом в монитор в ожидании того, что последует дальше. И когда оно последовало, на несколько секунд даже дыхание задержал. А потом медленно перевел дух и негромко, чуть хрипловато заговорил:
- Скажу, что мне всегда хотелось, чтобы эти руки стали моими, так что это отличная идея, - Паркер хищно усмехнулся. - А еще скажу, что совсем не хочу торопиться, пусть все будет постепенно, по очереди... - Финн улыбнулся, и его разом потемневшие глаза вспыхнули ярче. - Хочу, чтобы ты приласкал себя. Я бы так сделал: гладил бы тебе шею, ключицы, грудь и соски, - голос Финна, негромкий и глуховатый, звучал на одной ноте, как будто заговаривал, намеренно заколдовывал собеседника, - потом живот, все ниже и ниже, до самого паха, но не стал бы трогать член. Я бы развел тебе ноги и ласкал внутреннюю сторону бедер, тоже не поднимаясь слишком высоко... И я хотел бы, чтобы ты при этом все время смотрел мне в глаза, - Финн подался к монитору. - Ты сделаешь это для меня, малыш? - отрывисто спросил он. - Ты будешь на меня смотреть?
  Как всегда рядом с Бойдом, он чувствовал себя так, как будто не то опьянел, не то оказался в другой реальности, но если и так, то ни трезветь, ни возвращаться к окружающему миру ему нисколько не хотелось.

Стоило Бойду откликнуться - и по телу Финна прошла волна приятной легкой дрожи, как бывает, когда до настоящего наслаждения еще далеко, но ты его уже предвкушаешь, и само это предчувствие будто греет изнутри. И вдвойне хорошо было от того, что любовник не просто готовится доставить ему удовольствие - он именно слушается, соглашается быть ведомым и подчиняться. Финн успел хорошо узнать гордость и своенравность Бойда, и тем слаще было видеть его во время секса вот таким - открытым, покладистым, готовым полностью доверять. Это одновременно будило нежность и тот странный хищный голод, которого он никогда не знал за собой до встречи с Суини.
- Сделай, малыш, - голос прозвучал чуть глуховато, и Финн беззвучно усмехнулся: - Я так соскучился, что у меня очень много идей.
  Он подался так близко, как будто действительно думал, что не хватает одного-единственного шага, чтобы оказаться по ту сторону монитора. Бойд был теперь перед ним как на ладони, можно было уследить за каждым движением легкой и тонкой руки, и Финн смотрел, не отрываясь, только яркие, диковатые искры то и дело вспыхивали в заметно расширившихся, потемневших глазах.
  Казалось, что сработала какая-то удивительная магия, и руки Бойда сейчас и в самом деле принадлежат ему: Финну казалось, что он вместе с любовником прикасается к его телу, и от этого так и шла кругом голова. Вот под ладонями гибкая шея и выступающие ключицы - можно ощутить, как они упираются в ладонь, вот - гладкая кожа и мгновенно твердеющие соски, которые так и хочется сжать сильнее, чтобы вырвать стон у их обладателя, вот - жесткие темные волосы, а потом внутренняя сторона бедер, кажущаяся почти горячей, если пройтись по ней рукой с такой силой. Финн затаил дыхание, ему казалось, что он сейчас рядом с любовником, прикасается к нему, еще немного - и не выдержит, приласкает грубее, а потом возьмет так, чтобы тот весь свой крохотный город криками поднял на уши.
  Стоило труда сдержать полный досады и напряжения стон, когда Паркер все-таки напомнил себе, что между ними сотня миль, и заставил себя вернуться к реальности. Его пальцы так впились в край столешницы, что даже костяшки пальцев побелели.
- Да, - негромко отозвался Финн и слегка улыбнулся при виде того, как дрожь прошла по телу Бойда. - Да, малыш, так, - он тяжело перевел дыхание. - А теперь сними, - Финн показал глазами на полотенце, смолк на несколько секунд, прикусив губу и рассматривая Бойда, а потом продолжил: - А теперь ласкай себя дальше, только теперь везде. Хочу посмотреть, как ты заведешься. И как у тебя встанет. И хочу слушать, каково тебе при этом. Расскажи мне, хорошо ли тебе, малыш, - Финн заговорил очень ласково, почти вкрадчиво. - Говори, все, что пойдет на язык. Давай, - последнее слово прозвучало отрывисто и требовательно, а потом Паркер смолк, хищно подобравшись и жадно всматриваясь в Бойда.

Финн усмехнулся был в ответ, но смешок застрял в горле: зрелище было таким, что оказалось невозможным ни взгляд от него отвести, ни на что-то отвлечься, ни тратить силы на слова и усмешки. Паркер прямо-таки пожирал глазами любовника, уже возбужденного, но по-прежнему готового доставлять удовольствие ему, и мечтал только о том, чтобы этот их час вдвоем растянулся до невозможности, продолжался бы до самого утра. Он тоже не мог не слушаться Бойда: было вполне достаточно этого "смотри на меня", чтобы он и думать не мог хоть на секунду отвести взгляд.
- Это и есть сокровище, - хрипло откликнулся Финн, не узнавая собственный голос, глухой и совсем охрипший. - Люблю, когда тебе хорошо... - он говорил слух и даже не думал о том, чтобы прикусить язык.
  И снова возникло это чувство, как будто руки Бойда принадлежат ему, и он может ощущать все то же, что ощущает сам любовник, когда прикасается к себе. Набухшие соски, гладкая кожа на бедрах, пухлые, чуть трепещущие под пальцами губы, а под другой рукой - потяжелевший, налившийся кровью член, который так и хочется ласкать, то едва прикасаясь, то сжимая грубо и жестко. Финн рефлектороно сжал руку в кулак, как будто действительно мог что-то ощутить, и в этот раз не стал сдерживаться - хрипловато, глухо застонал. А уже в следующую секунду притих, вслушиваясь в голос Бойда.
  От слов любовника то и дело потряхивало, все сильнее пробирало жаром, и дыхание Финна все больше тяжелело. Он видел и всем существом чувствовал то, что Бойд говорил, и мучительно хотел чувствовать это еще отчетливее, сильнее, острее.
- Все подходит идеально... - эхом отозвался Финн, и с его губ все-таки сорвался слабый смешок, а потом он заговорил лихорадочно и торопливо, как будто боялся не успеть что-то сказать: - А я люблю брать у тебя в рот, люблю, когда ты входишь мне в горло, всегда хочу попробовать, смогу ли взять еще глубже, и послушать, как ты будешь стонать... Люблю, когда ты сверху, с тобой так хорошо расслабляться, тебе так хорошо давать, что захочешь... - Финн снова слабо усмехнулся. - Люблю тебя трахать так, чтобы ты в голос орал, чтобы выгибался и по всему телу после меня оставались следы... Люблю, когда ты мой, целиком мой... - он снова не удержался от короткого, низкого стона.
  Расстояние между ним и Бойдом все это время было наказанием и раздражающей помехой, но сейчас вдруг превратилось в острую приправу к общему удовольствию, и даже невозможностью прикоснуться к любовнику Паркер сейчас сполна наслаждался. Стоило труда перевести дух, чтобы отозваться на слова Бойда:
- Наверное, потому что ты сегодня непривычно сдержанный? - Финн улыбнулся и медленно провел руками по всему телу, от шеи до живота, и взялся за пояс штанов. - Так что же твои руки сделают? Что ты хочешь, чтобы они сделали? - вполголоса прибавил он и откинулся в кресле, так, чтобы Бойд теперь хорошо его видел.

Расстояние - раздражающая, ненужная помеха, когда хочется быть вместе с любимым человеком, но, оказывается, расстояние может быть частью игры, от которой захватывает дух, а тело так и пробирает блаженным и одновременно почти мучительным жаром. Больше всего на свете Финну сейчас хотелось прикасаться к любовнику и вместе с тем казалось, что ничто не может быть лучше этой их разделенности, изводящей и при этом предельно обостряющей удовольствие.
- О, очень надеюсь, что затрахаешь, - усмехнулся Финн, так и поблескивая потемневшими глазами. - Мне этого не хватает... Мне теперь это даже во сне снится, - голос зазвучал ниже и глуше: - И обещаю тебе много-много отметин, по всему телу и на самых видных местах, а то нынешние почти незаметны, так неправильно.
  Он говорил и говорил бы дальше, но стоило Бойду подать голос и снова прикоснуться к себе, как он разом заставил Паркера прикусить язык. Теперь он только следил за любовником - за каждым его движением - и ловил каждое слово, каждую интонацию, чувствуя, как все тело остро откликается на них. Финн почти физически чувствовал на себе руки Бойда, ощущал их прикосновения к своему телу, всем существом так и ловил их ласки, такие знакомые и такие желанные. Любовник не хвастался, он действительно знал, как Финну нравится, помнил все, что ему нравится, и теперь пользовался этим, делая удовольствие почти мучительно острым.
  Финн засмотрелся на то, как Бойд облизывает пальцы, затаил на несколько секунд дыхание, а потом выдохнул негромкий, протяжный стон.
- Нравится, - тихо отозвался он. - Мне очень нравится. Нравятся твои бесстыжие руки, нравится, как же хорошо ты все обо мне знаешь... Посмотрим, хорошо ли мои руки слушаются тебя, когда принадлежат тебе? - Финн лукаво улыбнулся. - Давай я попробую повторить. Начнем с того, чтобы выпустить мой член на свет, - он одним движением стянул с себя штаны, - а потом я сделаю так, - он на несколько секунд взял в рот пальцы, - и так, - рука обхватила член, пальцы жестко огладили головку. - А потом - быстро и сильно, грубовато и иногда почти больно. Как мне нравится, - старательно следуя словам Бойда, Финн негромко застонал, а потом продолжил чуть задыхающимся голосом: - Как тебе нравится. Как хорошо нам обоим... Хорошо... - стоило труда перевести дыхание и не закрыть от удовольствия глаза, но Финн по-прежнему смотрел в лицо Бойду. - Так хорошо? Я все делаю правильно? Или нужно... как-то еще? И мои руки... плохо слушаются? - вдвое более громкий стон сорвался с его губ, и сдержать его Финн не смог.

Даже если бы Бойд сейчас рассыпался в долгих и многословных комплиментах, это не было бы так здорово, как эта задыхающаяся скороговорка, от которой Паркера так и тряхнуло новой волной удовольствия. Слышать, что он лучше всех, видеть, как от один только его слов любовник прямо-таки заходится возбуждением и удовольствием - в этом было что-то особенное, что-то, чего Финну раньше не доводилось раньше пробовать на вкус, и тем острее этот вкус оказался сейчас.
- Ох, мать твою, малыш... - хрипло выдохнул он, не замечая, что и сам отвечает Бойду вслух. - Ты же просто... От одних твоих слов кончить можно... - облизнув губы, он судорожно усмехнулся, а потом опять скользнул рукой вниз по животу: снова ласкать себя, еще больше подхлестнуть удовольствие, как можно скорее добраться до высшей точки, потому что тело так и сводит, так и пробирает дрожью, и кажется, что терпеть уже невозможно.
  Финн бы и не удержался, наверное, если бы не взгляд, а потом усмешка Бойда, яснее ясного давшие понять, что лучше бы не торопиться: дальше будет что-то еще интереснее и лучше, и он пожалеет, если сам себя лишит этого сюрприза. С трудом заставив себя прерваться, Паркер сцепил руки в замок и откинулся назад.
- В курсе, - чуть хрипловато отозвался он, не сводя глаз с любовника. - И обычно мне очень нравится, что именно ты тянешь в рот, - с губ сорвался тихий смешок. Финн сам не заметил, как снова подался ближе к монитору. - Так что...
  Что именно Паркер собирался сказать, он и сам забыл уже через секунду: то, что началось на экране дальше, было так возбуждающе, так замечательно неприлично, так дико сексуально, что никаких слов не осталось и остаться не могло. Затаив дыхание, Финн жадно наблюдал за тем, как дилдо входит Бойду в рот, как проникает все глубже, почти до самого горла, как под конец язык скользит по головке. Наблюдал и ощущал возбуждение, граничившее с болью, оттого, что не мог почувствовать все это на себе.
  От вопроса, сопровожденного лукавой, какой-то почти мальчишеской улыбкой Паркера как будто током ударило. Картинка, вспыхнувшая в мозгу, оказалась такой живой и яркой, что откликнулся Финн прежде, чем успел сдержаться:
- Трахни себя, - это прозвучало отрывисто и резко, почти как приказ. Финн, тяжело переводя дыхание, подался еще ближе к монитору и чуть тише прибавил: - Ох, малыш, трахни себя поглубже. Как будто это я завелся и пытаюсь до самого нутра тебя достать. Давай. И так, чтобы я все видел, - он закусил губу, ни на секунду не отводя от монитора взгляд и нарочь забыв о том, что в мире существует еще что-то помимо картинки на этом мониторе.

- Для меня... - эхом отозвался Финн, и голос прозвучал почти неузнаваемо, низко и хрипло.
  Паркер замер, подавшись так близко к монитору, как будто пытался преодолеть расстояние, разделявшее его с любовником, оказаться рядом, как можно ближе, прикоснуться к нему, войти в него, сильно и глубоко, сделать своим в который уже раз, почувствовать, как тело, такое знакомое уже и такое желанное, изгибается и бьется под ним. Всего этого хотелось так нестерпимо, а терпеть разделенность было так мучительно, что Финн так и зашелся мучительным, почти болезненным стоном и обхватил подрагивающей горячей ладонью член, лаская себя.
  "Это ты меня трахаешь."
  Очень легко сейчас было не знать даже - чувствовать, физически ощущать, как будто так оно и было. Финн расширившимися, потемневшими почти до черноты глазами следил за каждым движением Бойда. За тем, как он смазывает дилдо собственной слюной, как сильным, совсем не бережным движением вводит его в собственное тело и как он при этом неласков с собой - совсем так, как был бы неласков он, Финн, совсем потерявший голову от страсти и возбуждения. И хотелось подхлестнуть его быть с собой еще жестче, грубее, терзать себя у Финна на глазах, так, чтобы стоны удовольствия смешивались с криками боли.
- Глубже! - резко потребовал Паркер, по-прежнему не отводя от любовника взгляд. - Глубже! Сильнее! Давай же! - и с его губ сорвался короткий вскрик, больше похожий на звериное рычание, под конец и вовсе превратившееся в сдавленный стон.
  Бойд, запрокинувший голову, открывший горло и кажущийся в таком виде удивительно беззащитным. Бойд, выгибающийся как будто специально для него. Бойд, трахающий себя так, как будто и вовсе не думает о том, чтобы щадить собственное тело. Образы то сплетались в единую картинку, то распадались на мелкие осколки перед жадным, совершенно расфокусированным уже взглядом Паркера, и когда раздался отчаянный, нисколько не сдерживаемый крик любовника, сопровождавший оргазм, Финн сперва задохнулся, а потом откликнулся ответным пронзительным воплем, полным совершенно животного наслаждения.
  Минута прошла или час, он не взялся бы сказать точно, но перед глазами прояснялось удивительно медленно, и стоило большого труда хоть немного восстановить дыхание.
- Малыш... - хрипло позвал Финн и слабо усмехнулся. - Черт... Это лучшее порно в моей жизни! А ты лучше всех, - вернул он Бойду недавний комплимент и, поцеловав два пальца, прижал их к монитору, как будто хотел послать воздушный поцелуй.

Чтобы говорить хоть сколько-то связно, нужно было сейчас прилагать нечеловеческие усилия. И будь его собеседником кто-то другой, Паркер и не подумал бы шевелить ни мозгами, ни языком: люди такого труда попросту не стоили. Но одно дело - люди, и совсем другое - Бойд, ради него Финн бы сейчас и тройное сальто сделал. И тем приятнее было видеть, что выражение лица у них сейчас, кажется, абсолютно одинаково блаженное.
  Глубоко вздохнув и неторопливо, с наслаждением потянувшись, Финн негромко рассмеялся.
- Чтобы увидеть такое, стоило бы даже на Луну слетать, - с чувством отозвался он и тут же прибавил: - Но знаешь, мне театр нравится не меньше, чем кино, так что я с удовольствием бы посмотрел шоу вживую. И чтобы потом зрителя вызвали на сцену и предложили поучаствовать, - Финн широко ухмыльнулся. - Зритель бы точно согласился, просто бегом бы побежал. Так что все было бы интерактивнее некуда и в таком варианте тоже, - откинувшись назад, он теперь мягко улыбался и смотрел на Бойда так, как смотрит человек, который боится, что и насмотреться не сможет. - Я люблю, когда ты на мне засыпаешь, - после короткой паузы откликнулся Финн тихо и ласково. - Люблю слушать, как ты дышишь, чувствовать под руками, какой ты теплый - а ты почти горячий - люблю твой запах и запах твоих волос, - на несколько секунд Финн смолк и притих, припоминая все это, а потом продолжил так же нежно и тихо: - По-моему, это прекрасное влияние, и ты влияешь на меня так же. Секс с тобой нужен мне больше всего. Ты нужен мне больше всего, - с нажимом прибавил Паркер и так же твердо закончил: - Ты нужен мне, малыш. Я люблю тебя, - это прозвучало удивительно серьезно, и Финн поймал себя на том, что испытывает какое-то особенное удовольствие, говоря с Бойдом о любви: казалось, что так все становится еще однозначнее и реальнее.

Вот ведь как бывает: еще минуту назад была самая обыкновенная, ничего не значащая болтовня после секса, а вот уже зазвучали удивительно серьезные слова из разряда тех, из-за которых обычно принимаются важные решения и совершаются поступки, способные всю жизнь перевернуть вверх дном, встряхнуть и запустить заново, как-то совсем по-новому.
  Бойд любит его и нуждается в нем, Бойд хочет, чтобы он был рядом, и он сам тоже нуждается и любит, а быть рядом мечтает больше всего на свете. Раз так, то имеет ли какое-то значение то, что они говорят друг другу такие вещи чуть больше, чем через две недели посл знакомства? Насколько это похоже на скороспелые решения? Да и бывают ли вообще скороспелые решения, если тебе под тридцать и ты точно знаешь, что никогда не испытывал такого чувства, какое испытываешь сейчас? Есть ведь, в конце концов, какие-то действительно ценные вещи, важнее любых мелочей, любых проблем и комплексов, так не за них ли надо держаться и не ради них ли стоит рисковать? Будет еще время быть разумным и скучным.
  Некоторое время Финн молчал, задумчиво рассматривая лицо Бойда на мониторе, потом поднялся, натянул штаны и свитер, вернулся к ноутбуку. Он тянул время и сам это понимал, но заговорить о том, что внутренне казалось вполне естественным, вдруг оказалось страшнее, чем он рассчитывал.
- Малыш... - негромко начал Финн. - Мне тоже тебя не хватает, очень, все время кажется, что ты где-то рядом и странно, что это не так, все время хочется, чтобы так было. Эти две недели... это было лучше всего, что у меня было, и неважно, что оно длилось дольше... - он смолк, напряженно хмурясь, потом отчаянным и каким-то яростным движением взъерошил себе волосы и продолжил: - Послушай, а что бы ты сказал, если бы я вдруг оказался рядом? То есть это, конечно, дело не одного дня, но и ничего невозможного в этом нет, поэтому... Ты хочешь, чтобы мы жили в одном городе? - Паркеру стоило труда прикусить язык и не попросить вслух: "Скажи "да"".
  Это действительно не было бы делом одного дня, но стоило заговорить на эту тему, и практичный ум Паркера уже заработал в направлении того, как это устроить, увидел сразу несколько примерных вариантов и был готов продумать детали.

Паркер всегда считал себя обстоятельным и рассудительным человеком и сейчас умом понимал, что самое время задуматься обо всех проблемах и сложностях, с которыми будет сопряжена попытка перебраться поближе друг к другу. Вот только понимать-то он понимал, но важным по-прежнему было только одно: Бойд сказал ему "да", Бойд хочет быть с ним, и, значит, все остальное просто не имеет никакого значения.
- Дело не только в сексе, - улыбаясь и не отводя от любовника взгляд, согласился Паркер. И снова подался ближе к монитору, совсем как тогда, когда его, будто магнитом, притягивало ближе возбуждение. - Мне раньше казалось, что все возможно, что и на расстоянии можно быть вместе, но... Сейчас все иначе, - Финн решительно тряхнул головой. - Во-первых, я просто не могу без тебя, не могу, когда ты не рядом, а, во-вторых... - он прикусил губу, хмурясь и напряженно подбирая нужные слова, потом продолжил: - Во-вторых, я просто не понимаю, зачем тратить время и быть порознь, когда нам обоим так хочется быть вместе. Это ведь бессмысленно, да? - Финн усмехнулся и поймал себя на том, как будто по делам рабочим выстраивает логическую цепочку фактов и доводов: во-первых, во-вторых, в-третьих. Только это важнее любых рабочих дел, да и убеждать никого ни в чем не надо, все и так ясно.
  Некоторое время Финн просто молчал, бездумно покручивая между пальцами карандаш, закатившийся за ноутбук и теперь невесть как попавший в руки. Он не только прекрасно знал, что Бойд не сможет сорваться в Белфаст, но и яснее ясного понимал, почему: мать, брат, группа, в конце концов. Но это Бойд, а что же он сам? Что его самого здесь держит? Монохромная квартира, которую за четыре года так и не захотелось по-настоящему обжить? Родители, которые осведомлены от силы о четверти его жизни? Их дом, тяжело давящий на плечи, стоит только порог переступить? Почтенная компания "Харленд энд Вулф" со своими корпоративными проблемами? Или, может, сам Белфаст, со времен его детства так и не растерявший сходства то ли с тюрьмой под открытым небом, то ли с линией фронта? Перед глазами вдруг всплыли разноцветные домики Килкенни, цветочная лавка, над которой он прожил две недели, стены и башни древнего замка.
  Помолчав еще несколько секунд, Финн взглянул Бойду в глаза и отозвался так же негромко:
- Я могу переехать, - это прозвучало удивительно обыденно и просто и оттого вдруг сразу стало реальным. - В Килкенни есть свои юридические компании, меня с моим резюме и дипломом возьмут, не глядя. Найти квартиру легко, мы это уже видели, - Финн усмехнулся, вспомнив тогдашние приключения. - Ну, во всяком случае, возможно. Может, меня даже пустит прежний хозяин. Так что - я могу переехать, малыш, - Финн вдруг широко, радостно улыбнулся, и за этой улыбкой и только что прозвучавшей фразой яснее ясного звучало: "Я перееду". Все остальное было неважно.