Казалось бы, предновогоднее время должно быть под завязку набито делами и всевозможной праздничной суетой, но как-то так само собой получилось, что с самого двадцать девятого числа Финн оказался, в общем-то, никому не нужен. Рейс Элизабет снова отложился, мать и Холкрофт прекрасно справлялись с любыми приготовлениями без него, а отец и Дуглас были заняты каждый своими делами и явно нисколько в нем не нуждались.
  Предоставленный сам себе, Паркер сначала по кругу прокручивал в голове их с Бойдом сетевую ночь любви, потом - свое решительное заявление о переезде в Килкенни, много думал, немного нервничал по поводу и без и в конце концов решил, что просто необходимо чем-то себя занять, пока он окончательно не рехнулся от безделья и лишней рефлексии.
  Откуда взялось намерение вершить кулинарные подвиги, Финн и сам потом не мог вспомнить, но, кажется, дело было в каком-то телешоу, в которое он бездумно пялился за завтраком. На экране щеголеватый и неестественно ловкий повар готовил сперва гуся, а потом рождественский пудинг, причем делал это так изящно и вкусно, что Паркера внезапно одолели сожаления по части собственной бесполезности на кухне. Единственное блюдо, которое он готовил хорошо - это поход в ресторан, и если раньше, для одинокого корпоративного холостяка, это было нормально, то остается ли оно нормальным теперь, для состоящего в отношениях человека, вознамерившегося перебраться в маленький город?
  Эти странные и не слишком своевременные мысли в конце концов подняли Паркера с дивана и заставили отправиться в набег на магазины. В голове у него созрел план: он найдет какую-нибудь симпатичную поваренную книгу, выберет что-нибудь вкусное по оглавлению, обзаведется всеми нужными ингредиентами - и потренируется. В конце концов, что тут такого сложного для упорного ученика, чьи мозги позволили ему с блеском закончить Оксфорд?
  Сказано - сделано: проведя не меньше полутора часов в книжном магазине, Финн выбрал поваренную книгу - по индийской кухне, она выглядела самой симпатичной - атаковал супермаркет и к вечеру вернулся домой довольный и воодушевленный. Тридцать первому декабря предстояло стать не только кануном Нового года, но и днем карри. Засыпал Паркер с победной улыбкой на лице.
  Тем не менее, наутро все пошло как-то не так. Сковорода раскалилась слишком быстро, лук норовил сперва подгореть, а потом и вовсе сгореть, масло так и стреляло в глаза, имбирь не хотел давиться, а потом превратился в жалкие останки. Но настоящая катастрофа началась, когда дело дошло до изготовления гарам масала и необходимости молоть кориандр и кумин. Уже к середине процесса вся кухня благоухала, как лавка колониальных товаров, на второй сковороде догорали зерна, которые Финн теперь ни за что не взялся бы индентифицировать, а сам он был с головы до ног в чем-то оранжевом и очень пахучем. И именно в этот момент подал голос мобильный. Паркер яростно чихнул, взял трубку - и мгновенно просиял, услышав, кто звонит.
- Малыш! Привет! - он невольно заулыбался. - Слов нет, как я рад тебя слышать. Я страшно соскучился. И, кстати, совсем не устал, хотя после ночи в скайпе мне и фотографий не надо, - Финн усмехнулся. - Но скоро мне потребуется пополнение коллекции! - он хотел прибавить еще что-то, но тут произошли сразу два события: во-первых, Бойд дал отбой, а, во-вторых, какая-то сволочь позвонила в дверь.
  В том, что это именно сволочь, Паркер нисколько не сомневался: кто еще мог бы вломиться в его карри-ад и отвлечь от намерения перезвонить Бойду? Яростно метнув гору специй, молотых и не совсем, в подозрительного вида варево, кипевшее в сковороде, Финн отправился открывать с кухонной лопаткой наперевес и рывком распахнул дверь.
- Да! - негостеприимно рявкнул он - и так и замер при виде букета желтых роз.
  Ушло несколько секунд на то, чтобы убедить себя, что красный пуховик и гриндерсы принадлежат именно тому, кому он подумал, а потом Паркер не то ахнул, не то азартно вскрикнул и с силой обнял Бойда, оторвав его от пола и обдавая запахом убийственной смеси специй.
- Я поверить не могу! - тихо выдохнул он, тыкаясь носом то ли в букет, то ли куда-то в скулу любовнику. - Поверить не могу...
  С кухни донеслось подозрительное тихое потрескивание.

Нет, Финн по-прежнему толком не догадывался, да и догадываться не хотел: какая разница, где малыш был и чем его дразнил, если сейчас вот он - стоит прямо здесь, никуда не собирается исчезать и совсем не похож на какой-нибудь там мираж, возникший из-за галлюциногенных восточных пряностей.
- Автобус, автовокзал, просто вокзал - не знаю, - Финн уже поставил любовника на пол, но теперь просто смотрел на него во все глаза, напрочь забыв о том, что неплохо бы хотя бы пропустить его в квартиру. Тот, впрочем, легко и быстро вернул его своим вопросом к реальности, и Паркер разом помрачнел. - Если бы на прилавок. Все гораздо хуже, поверь мне. Проходи, покажу... масштаб и детали трагедии, - это было сказано уже в спину Бойду, который и сам без дальних разговоров просочился в квартиру и теперь осматривался.
  О том, как выглядит для непосвященных его черно-белое жилище, почти сплошь состоящее из пластика и хромированного металла, Паркер, как правило, не задумывался. Сейчас мысли потекли было в ту сторону, но так ни к чему и не пришли: Финн вспомнил, как выглядит сам и насколько похож, наверное, на правоверного индуиста, сбежавшего с религиозного праздника и принялся сосредоточенно оттирать с носа кумин.
- Конечно, душ, - покладисто согласился он, принимая букет и ни на секунду не отвлекаясь от своего занятия. - Тебе точно надо отдохнуть, так что ванная... - договорить Финн не успел: устрашающий запах горелого, наконец, долетел и до него. - Твою мать! - отчаянно рявкнул он, на ходу пристроил цветы на этажерку в углу и помчался на кухню. - Огнетушитель не нужен, но, кажется, это вопрос времени! - злости и растерянности в этом вопле было примерно поровну. - Черт! Господи! - Финн сдернул с плиты сковороду, на которой все еще обугливались зерна кориандра, спас вторую, вместе с темно-рыжим варевом, которое по-прежнему не стремилось превращаться в карри и, устроив эту вторую сковороду на столе, тяжело вздохнул: - Я тоже не знал, что умею готовить, - обозрев результаты своих усилий, Паркер скептически хмыкнул: - И, знаешь, по-моему, у нас с тобой очень даже точная информация: ни черта я не умею. В общем, это вроде как карри, - Финн осторожно потыкал ножом кусок курицы в сковороде. - Хочешь? Вон так книжка утверждает, что оно... пикантное, сытное и запоминающееся, - ядом, которым сочились сейчас слова Паркера, можно было убить немалых размеров быка.

Цветные пятна? Честно говоря, Паркер сильно сомневался в наличии в его квартире цветных пятен. Ее оформлял модный современный дизайнер, приверженец минимализма и любитель поэкспериментировать с нестандартными материалами, а также убежденный сторонник мнения, что монохромность в интерьере помогает расслабиться, и ни о каких цветах тут в принципе говорить не приходилось. Финн эту квартиру снял вместе со всей мебелью и оформлением, но за прошедшие годы почему-то так и не смог обжить. Ему всегда казалось, что достаточно часа, чтобы вынести отсюда все его вещи, и при этом квартира, в общем-то, ничего не потеряет, совсем как номер в отеле, из которого выехал очень аккуратный постоялец. Нельзя сказать, что все это подталкивало выйти в окно, но и бодрости, пожалуй, не прибавляло.
- Суицидальные мысли - это не мое, - решительно заявил Паркер. - Так что никаких окон. И, конечно, здесь есть яркое пятно! Вот же оно, стоит посреди кухни в одной майке, - он усмехнулся, а потом покосился на сковороду и кухонный хаос и не то хмыкнул, не то хрюкнул от смеха: - И ты угадал: учусь. Яичница - это скучно, я сто раз видел ее, ел ее, и в ней нет совершенно ничего особенного и интересного. Зато вот это просто охренеть как интересно, - Финн осторожно покачал в руках сковороду с таким видом, как будто боялся, что там зародилась жизнь и вот-вот вырвется на волю. - Знаешь, я бы, может, и стал настаивать или сам попробовал, но он так похоже на нечто опасное и живое, что, пожалуй, я солью его в унитаз и позвоню в ресторан. Пусть привезут нам что-нибудь новогоднее, - отодвинув, наконец, сковороду подальше, Финн улыбнулся Бойду и подался ему навстречу. - Слов нет, как скучал... - отозвался он и с жадностью ответил на поцелуй, прижав к себе любовника и даже слегка приподняв его над полом.
  Все еще казалось каким-то невероятным подарком Санта-Клауса и судьбы, что Бойд вот так сорвался к нему. Все еще немного не верилось и было страшно зажмуриться, а потом открыть глаза и увидеть, что показалось. Все еще невозможно было надышаться и насмотреться, и не имело никакого значения, что расстались они всего несколько дней назад.
- Люблю тебя, - совершенно невпопад выдохнул Паркер, оторвавшись, наконец, от губ Бойда. - Ты мне каждую ночь снишься. Ты надолго? Господи, скажи, что ты надолго! - и, тихо рассмеявшись, Финн крепко прижал его к себе.

- О, ты даже не представляешь, какими реалистичными были эти сны, и как мы с моим стояком были безутешны после пробуждения, что тебя рядом нет! - Финн рассмеялся и еще теснее прижал к себе Бойда, так, как будто намеревался компенсировать тогдашнюю свою безутешность прямо сейчас.
  В общем-то, мысль насчет такой компенсации казалась очень соблазнительной: Финн неотрывно смотрел любовнику в лицо, сиял такой улыбкой, что она могла бы осветить площадь Донегол, и при этом уже чувствовал, как тело все больше просыпается, откликается на близость Бойда. Еще немного - и засыпанный пряностями стол показался бы ему вполне подходящей поверхностью, чтобы продемонстрировать Бойду, еще даже не побывавшему в душе всю меру своей любви, но тут прозвучало упоминание об оставшейся в Килкенни семье Суини. Настроение изменилось хоть незначительно, но вполне ощутимо, и, увидев, как на лицо Бойда набежала тень, Финн только мягко скользнул по нему пальцами.
- Три дня - это замечательно, - негромко сказал он. - Три дня - это гораздо лучше, чем ничего, это просто подарок.
  Отпускать Бойда не хотелось, но не отпустить его, когда он собрался искать еду, все равно что пытаться гладить кота, увидевшего миску, полную вкусного корма. Финн хорошо знал этот несытый взгляд и точно не хотел стоять на пути у его обладателя. Тихо фыркнув, когда любовник поцеловал его в нос, он разжал объятия и прислонился плечом к стене: охота Бойда на содержимое холодильника была похожа на настоящее шоу, и за этим стоило понаблюдать.
- Давай я действительно что-нибудь закажу, - Финн усмехнулся при виде выплывшей на свет божий банки оливок. - Не думаю, что добуду точно такой же, но вообще здесь поблизости есть кафе, которое готовит и доставляет отличные омлеты, тосты и бургеры. Я, пожалуй, позвоню, пока ты не принялся за банку, - вытащив из кармана мобильный, Финн принялся набирать номер, потом вскинул на Бойда смеющийся взгляд и прибавил: - Я твой с потрохами. Но, кстати, планы у меня действительно были, так что скажи, как ты смотришь на то, чтобы сходить со мной в ночной клуб? Родителей внезапно пригласили в один дом, мы с Лиз и Дугласом вместе не празднуем, так что я решил развеяться. Сходим вдвоем? - только договорив, Финн вдруг понял, что ему этого действительно хочется: ничто не могло быть лучше, чем развлекаться вместе с Бойдом, и смотреть на него, когда ему хорошо.

За то время, что Бойд сооружал свой кулинарный шедевр, Финн успел перечислить менеджеру не меньше трети меню, попросить о срочной доставке, а потом, подумав, прибавить к заказу еще и десерт. Он как раз собирался выяснить у Бойда, как тот относится к брауни, когда, обернувшись, увидел энергичного хомяка и очень четко вспомнил, что его любовник прекрасно относится ко всему сколько-нибудь съедобному.
- Это точно более человеческая еда, чем то, что ты сейчас жрешь, - фыркнул Паркер, рассматривая поруганную банку из-под оливок. - Нормальное кафе, там омлеты величиной с эту сковороду, - он кивнул на ту, в которой все еще томился мутант карри. - Я там обычно завтракаю и иногда ужинаю. Нормально в Белфасте веселятся! - последняя фраза была сказана уже с некоторым возмущением. - И ночные клубы у нас, англичашек, ничем не отличаются от тех, которые есть у вас, ирлашек, - не пожалев яда для этого заявления, Финн отобрал у Бойда пакет с соком, от души к нему приложился и облизнул губы. - Правда, в Белфасте все побольше, поярче и вообще помощнее, чем в Килкенни. Но не до уровня "смокинг", - тут он ухмыльнулся и лукаво сощурился: - Но если тебе хочется посмотреть на меня в смокинге, я могу приодеться, когда вернемся из клуба. При условии, что ты меня сам потом разденешь, - уже одни эти слова настраивали на мысли, которые могли бы помешать любому выходу и любой вечеринке, так что их пришлось поскорее отогнать.
  Отогнать их еще больше помогло упоминание о Лиз. Финн всегда был не против поговорить о сестре, но сейчас это приобрело еще одно, неожиданное значение: рассказ о Лиз - пролог к рассказу о семье, а теперь, когда он сказал любовнику, что собирается перебраться в его город, и этот рассказ, и знакомство Бойда с достопочтенными Паркерами становились насущной необходимостью. И, конечно, настоящей головной болью для Финна, но некоторых вещей избежать невозможно.
- Лиз - это моя сестра, - после затянувшейся паузы отозвался он. - Я очень ее люблю, мы отлично ладим, и она знает обо мне больше, чем все остальные в семье. Мне всегда было немного жаль, что она живет в Лондоне, - некоторое время Финн молчал, собираясь с мыслями и глядя на разноцветные полосы пряностей на полу, потом поднял взгляд на Бойда и продолжил: - Слушай, малыш, после нашего разговора я решил, что должен поговорить с отцом... да и с остальными тоже. Рассказать сначала о себе, потом о нас с тобой и о том, что собираюсь переехать. Сначала я думал просто поговорить, но раз ты здесь, то как ты смотришь на то, чтобы с ними познакомиться? Мне кажется, есть смысл это устроить, - Финн смотрел на любовника внимательно и немного настороженно: вдруг стало неуютно и немного тревожно, не спугнет ли он Бойда этим "знакомством с родителями" и не испортит ли ему настроение.

В какое бы мрачное настроение ни приводили Финна размышления о семье и предстоящих встречах и разговорах, невозможно было не развеселиться, представив себя в смокинге и с голым задом.
- Говорят, полуобнаженность очень эротична, - усмехнулся он, - так что да, смокинг - это единственное, что на мне будет, снимем второй полнометражный фильм, в этот раз про загулявшего лорда. Или просто про рассеянного лорда, - он еще раз рассеянно усмехнулся, а потом полез за сигаретами, еще утром оставленными на верхней полке буфета.
  Курил Финн обычно не слишком много, но если начинал дергаться, просто не мог расстаться с сигаретами и зажигалкой, и иногда пачка пустела за один день. Он и сейчас уже собирался прикурить, но потом посмотрел на Бойда, вспомнил его чистый голос на сцене - и распахнул окно.
  А хорошо было бы сейчас послушать, как малыш поет. Вот посмотреть еще немного, как он по-мальчишески раскачивается на стуле, потом снять его с этого стула и подержать немного на коленях, покормить - благо заказ вот-вот привезут - уговорить что-нибудь спеть, увести в постель. И там же, в постели, встретить Новый год, напрочь забыв обо всем и обо всех. Жаль все-таки, что Белфаст - не Килкенни, совсем не Килкенни во всех возможных смыслах.
- Спасибо насчет Лиз, - Финн благодарно улыбнулся, вертя в пальцах так и не зажженную сигарету. - Да, она тоже приехала, и для меня это очень важно. Если и есть кто-то из моих близких, с кем мне хотелось бы, чтобы ты подружился, то это точно она. И ей ты точно понравишься: она любит красивых людей и вдвойне любит их, если они дороги мне, - новая улыбка вышла совсем мимолетной. Несколько секунд Финн молчал, задумчиво хмурясь и глядя в сторону, потом снова поднял взгляд на Бойда и продолжил: - И... не буду врать, я не знаю, понравишься ли ты остальным. Мне бы хотелось, чтобы вы с родителями поладили, это было бы очень хорошо, и я постараюсь, чтобы встреча прошла получше, но... в общем, не знаю. Мы не то чтобы не слишком похожи, просто... они люди другого поколения, и мы не очень близки. Хотя в чем-то отлично ладим, и нам обычно есть о чем поговорить, - сигарета неожиданно сломалась в пальцах, и Финн удивленно уставился на нее. Отбросив остатки в сторону, он снова посмотрел на Бойда, почти так же удивленно, как на сигарету: - Рассказать о себе значит рассказать о своей ориентации, - с расстановкой объяснил он. - Я как-то раньше не посвящал их в то, что сплю с мужчинами. А теперь и не только сплю, - Финн слегка усмехнулся. Он далеко не был уверен, что может предсказать реакцию близких на свои признания, но отступать не собирался в любом случае.

Когда Бойд прижался к нему, Финн инстинктивно тоже подался как можно ближе и крепко обнял любовника за талию. Так было не только теплее - так было уютнее и спокойнее, как будто и не предстояли в самом скором времени муторные и трудные разговоры с неясным результатом. Даже в том, чтобы взять у Бойда из рук сигарету, и затянуться после него, было что-то донельзя умиротворяющее. Финн глубоко вздохнул, ежась от холодного воздуха, и слепо ткнулся губами Бойду в макушку.
- Да, второго и можно устроить, - несколько отстраненно отозвался он, с трудом отгоняя навязчивые мысли о том, каким это второе января будет и как бы устроить встречу, обойдя чертов семейный прием вечером. - Запретят, проклянут, и мы с тобой, безутешные, но влюбленные помчимся на поклон к отважному священнику, чтобы в его горной часовне сочетаться тайным браком, - Финн сухо усмехнулся. - Да нет, конечно, что за чушь. Просто если можно обойтись без конфликта, я хотел бы без него обойтись, - он тихо вздохнул и снова затянулся сигаретой, с которой все никак не мог расстаться. - Мне бы хотелось, чтобы никому не было больно и чтобы все смогли друг друга правильно понять. Черт его знает, получится ли, но хоть постараюсь, - и Паркер еще крепче прижал любовника к себе.
  И как тут объяснить, что шутки насчет семейных проклятий и тайных венчаний - шутки от силы на треть? Что за почти четыреста лет истории рода чего только ни случалось, и все это не просто легенды - живая история семьи, история, все еще имеющая значение для любого из Паркеров? Как, живя в двадцать первом веке, сказать своему любовнику, что если не наследство, то титул ты точно можешь потерять из-за неправильного выбора того, с кем намерен делить жизнь и постель, и для семьи подобное событие будет настоящей драмой? Как вообще все это вписать в чертову современную жизнь?
  "Теплая встреча живого анахронизма с реальной жизнью. Привыкай, что ли, Паркер."
  Финн беззвучно усмехнулся и, решив, что для исповеди насчет баронских титулов и скелетов в шестисотлетних шкафах время еще точно не пришло, мягко отстранился от Бойда и потянулся закрыть окно.
- И я уверен, малыш, - несколько запоздало отозвался Финн и снова обнял любовника. - Это нужно сделать. Не знаю, поймут ли они, но я должен постараться, чтобы поняли. Иначе... что же мне, быть с тобой, переехать к тебе, а им врать про какую-нибудь страстную ирландку? - он неприятно усмехнулся. - Я достаточно врал, хватит, - Финн помолчал несколько секунд, а потом прибавил напряженно, но решительно: - Я сегодня должен был заехать к родителям перед клубом, вот сегодня и поговорим, хотя бы с отцом. Ты меня подождешь дома, пока я туда катаюсь? - снова отстранившись, Финн заглянул в глаза Бойду и мягко улыбнулся.

Это был как минимум второй раз, когда Бойд неожиданно говорил так серьёзно и проявлял какую-то непривычную тонкость, но в этот раз, в отличие от разговора на вокзале, Финн не был ни ошарашен, ни поражен. Может быть, его малыш пока еще знал о нем не слишком много, но вот чувствовал он его прекрасно, и от этого сразу становилось теплее.
- Да, бывает, что все именно так, - тихо отозвался Финн и мягко коснулся губами волос любовника. - Но можно же боль перетерпеть, правда? Сейчас точно не Средние века, чтобы я умер от разбитого сердца, если мы с родителями не найдем общий язык, - он несколько принужденно усмехнулся. - А уж что там подумает Дуглас, мне абсолютно наплевать.
  Финн даже зажмурился от удовольствия, когда Бойд боднул его носом, и, опустив взгляд, улыбнулся. Больше всего на свете хотелось все бросить, остаться дома и не выпускать малыша из рук. А потом, может быть, даже и выпустить, но только для того, чтобы смотреть на него - смотреть, как он валяется в огромной кровати в спальне, как ест бургеры и снова ищет какую-нибудь еду всего через час, как роется в дисках или просто осматривается в квартире. Смотреть и смотреть на него и слушать, как он болтает и смеется - что может быть лучше?
  Наверное, в конце концов Паркер так бы и поступил, наплевав на все свои планы, если бы только не признался самому себе, что если отступить сейчас, потом будет в два раза труднее решиться и сделать шаг, а медлить при этом уже нет ни возможности, ни смысла.
- Спасибо, что понимаешь, - тихо проговорил Финн, глядя Бойду в глаза, а потом лукаво усмехнулся: - И тебе точно не о чем беспокоиться: ко всем плюсам моего потрясающего ирландца можно прибавить еще и то, что он понимающий - такого нельзя променять ни на кого и никогда, - Финн чуть отстранился, поглаживая пальцами подбородок Бойда - и тут же снова подался ближе, как только любовник скользнул руками по его плечам: - Ты очень жестокий человек, малыш, - вполголоса проговорил он и с трудом удержался от того, чтобы потянуться следом, когда Бойд отстранился. - Теперь неважно, как там пойдет разговор, думать я все равно буду только о тебе и о том, как затрахаю тебя, когда вернусь домой. Потому что я тоже очень, очень, очень голодный, - последнюю фразу он выдохнул в самые губы Финну и прижался к ним быстрым грубоватым поцелуем.
  Этого поцелуя хватило, чтобы понять: или уходить прямо сейчас или все-таки оставаться, уйти потом в любом случае будет невозможно. Досадливо вздохнув, Паркер на всякий случай отступил на пару шагов от любовника, скрестил руки на груди, а потом кивнул в сторону гостиной:
- Пойдем я тебе все покажу - саму квартиру, ванную, книги, диски, телевизор. В общем, все, - он за руку потянул Бойда из кухни. - Заодно оставлю деньги за заказ, и не вздумай все слопать один. И, наверное, поеду уже, а то не успеем все, что нужно, - последнее было сказано так деловито, как будто предполагалось переделать множество важных дел.

Еще до того, как Бойд огрызнулся, Финн почувствовал, что что-то не так: его разговорчивый, смешливый любовник подозрительно притих, и от этой тишины повеяло каким-то неприятным предгрозовым ощущением. Паркер обернулся и, увидев, как изменилось выражение лица Бойда, а сразу вслед за этим услышав его слова, мысленно отвесил себе самую увесистую затрещину, на которую только был способен. Ведь был же уже случай убедиться, что есть вещи, в которых его малыш щепетилен и особенно горд, так неужели же нельзя вовремя думать головой и не действовать ему на нервы?!
  "Ты идиот, Паркер. Помни об этом, пока будешь огребать."
  Финн уже открыл было рот, чтобы извиниться и объясниться, но разговор не продолжился: Бойд вдруг проявил неожиданную мягкость и огребать, как ни странно, не пришлось. Пообещав себе, поговорить об этом и как-нибудь все исправить по возвращении, Финн благодарно улыбнулся и коснулся быстрым поцелуем виска любовника.
- Поговорим, когда вернусь, обязательно, - тихо проговорил он, уже снимая с вешалки пальто. - Когда приедет курьер, просто задвинь за ним засов, - он коснулся рукой нужного замка. - Я скоро, - Финн еще раз улыбнулся на прощание, мягко закрыл дверь и, повернув ключ, шагнул в лифт.

  До родительского дома Финн решил дойти пешком, чтобы немного проветрить голову и собраться с мыслями перед предстоящим разговором. Было холодно, ветрено, с неба то и дело начинала сыпаться какая-то снежная дрянь, моментально таявшая под ногами, и он, подняв воротник, все больше втягивал голову в плечи. С погодой резко контрастировали новогодние огни и украшения, так и сиявшие со всех витрин, окон и балконов, но и на них не получалось отвлечься: Финна безостановочно точили мысли о том, как все пройдет. Что он скажет? Найдет ли правильные слова? Сможет ли сделать так, чтобы отец его правильно понял? Что он ответит? Удастся ли им обоим сохранить холодную голову и найти общий язык? Как все пройдет?..
  За этими мыслями Финн чуть не проскочил мимо своего дома, и остановился, только заметив в окне первого этажа степенную фигуру Холкрофта.
- Вот черт, - пробормотал он себе под нос, плотнее кутаясь в пальто под разгулявшимся ветром, взбежал на крыльцо и нажал кнопку звонка.
  В доме было тепло, в холле и передней ярко горел свет, поблескивали и переливались рождественские и новогодние украшения, Холкрофт так и лучился радушием и добродушием, как случалось всегда, когда "мистер Финеас" появлялся у родителей, "чтобы посвятить время семье". Финн отдал дворецкому пальто, тепло улыбнулся в знак приветствия и, уточнив, найдет ли отца в библиотеке, отправился туда.
  Перебравшись в Белфаст еще в двадцатые годы прошлого века, Паркеры принесли сюда и свои давние семейные традиции, которые проявились во всем - от церемониала торжественных обедов до обстановки в доме. Последнее стало причиной того, что выглядела библиотека так, как будто ее начали собирать и обставили еще при королеве Виктории. Мрачноватая и несколько темноватая, обшитая деревянными панелями, она казалась этакой пещерой, наполненной вместо сокровищ книгами и тишиной. Это было настоящее царство главы семьи, остальные почему-то задерживались тут реже, хотя Финн любил библиотеку немногим меньше, чем отец.
- Папа? - перешагнув порог, он плотно закрыл за собой дверь. - Ты не занят? Если нет, то мы можем поговорить? Это важно и лучше бы до Нового года, - Финн прислонился плечом к стене. Ну вот, слово сказано, теперь никакого заднего хода быть не может.

Двадцать четвертый барон Хангерфорд в кресле у камина выглядел настолько сурово, внушительно, чуть ли не монументально, что казалось: еще немного - и к нему один за другим потянутся вассалы на поклон и издольщики с тем, чтобы совершить рождественское приношение курицами, корзинами яиц и свежими хлебами. Старомодные манеры еще больше усиливали это впечатление, и Финн не сдержал легкой улыбки: способность отца консервироваться в прошлом, как будто даже останавливать вокруг себя время всегда казалась ему удивительной. В плохие дни она раздражала и отчасти пугала, в хорошие - почти умиляла. Каким окажется сегодняшний день, Финн пока совсем не был уверен.
  Сделав несколько шагов к камину, он шире и мягче улыбнулся отцу:
- Конечно, знаю, ты не умеешь отдыхать, - в отличие от Паркера-старшего, младший не скупился на теплоту ни в голосе, ни во взгляде. - Хотя сегодня Новый год и даже тебе было бы очень хорошо хоть немного перевести дух. Но в любом случае спасибо за твое время, - Финн опустился во второе кресло перед камином и теперь сидел вполоборота к отцу. Некоторое время он молчал, глядя в огонь и слушая бешеный стук своего сердца, который, кажется, перекрывал все звуки и в доме, и за окном, потом достал из кармана сигареты и зажигалку. - Мне не хочется вас оставлять, когда в семье сложности, но я, как уже и говорил, когда приехал, мне кажется, что мы разберемся с этими проблемами за пару дней, особенно теперь, когда Лиз здесь. К тому же Дуглас далеко не ребенок, никто из нас не должен его нянчить, - последняя фраза прозвучала резче, чем Финн хотел, и он, нахмурившись, защелкал зажигалкой, прикуривая сигарету.
  Отклик на рассуждения о семейных делах и запах табачного дыма странным образом успокоили, и теперь он несколько хладнокровнее прикидывал, как бы аккуратнее и правильнее подойти к сути разговора. Насколько прямолинейным следует быть? Или, может быть, лучше помочь отцу подойти к нужному открытию самому, а потом просто подтвердить его предположения?
  Глубоко затянувшись, Финн посмотрел на отца.
- Об отпуске я тоже хотел поговорить, и все это имеет к нему отношение, но на эту тему позже. Сначала мне нужно рассказать тебе нечто важное, - он немного помолчал, разглядывая украшенные вензелями конверты, потом снова поднял взгляд на собеседника: - Папа, скажи, тебя никогда не интересовало, почему я не знакомлю с вами - с тобой и мамой - никаких девушек? Не рассказываю о романах, не привожу никого в дом? Что даже попытки твоих коллег из ассамблеи знакомить со мной дочерей ничем не заканчиваются? - Финн говорил негромко и ровно, его напряжение сейчас выдавало только чересчур непроницаемое выражение лица да, пожалуй, еще то, как глубоко он затягивался, совершенно забывая стряхивать пепел.

"Новый год - праздник для молодых", "он твой младший брат", "у джентльмена должны быть правильные приоритеты" - все эти фразы Финн слышал столько раз, что уже сбился со счета. Обычно они вызывали либо глухое раздражение, либо вполне добродушное желание мирно поспорить, в другое время он себе не отказал бы в этом - споры с отцом иногда увлекали и очень часто бодрили - но сейчас им обоим не стоило лишний раз раздражаться или тем более оказываться по разные стороны баррикад, слишком уж серьезное дело предстояло дальше.
  Следуя своей миролюбивой стратегии, Финн только неопределенно улыбался в ответ, а когда прозвучало упоминание о Дугласе, улыбка даже стала мягче.
- Я помню, что он мой младший брат, папа, - негромко отозвался Паркер-младший, подняв взгляд на отца. - Помню и никогда его не брошу. Ты знаешь, как я дорожу всеми вами. Просто, на мой взгляд, ему пора бы отвечать за себя. Хотя я и не сказал, что отказываюсь учить его этому, - Финн усмехнулся, проглотив вместе с бренди окончание фразы - "как школьника".
  А потом ему окончательно стало не до Дугласа и не до семейных проблем: разговор вплотную подошел к тому, ради чего он его и завел. Видимо, смешно было надеяться, что его на редкость туманный намек будет понят отцом правильно, все-таки в мире барона Хангерфорда подобные вещи приходили людям на ум далеко не в первую очередь. Что ж, раз так, то придется идти до конца, без всяких костылей и страховки.
  Финн в очередной раз глубоко затянулся, продлевая и продлевая повисшую паузу. Он все еще улыбался, глядя отцу в лицо, только теперь улыбка стала задумчивой и напряженной. Сделав еще пару глотков бренди, он коротко кивнул:
- Все правильно. Судя по тому, что ты говоришь, мы рассуждаем похоже, - Финн усмехнулся и встретил тяжелый взгляд отца прямо и теперь уже без улыбки. - Нет смысла рассказывать о случайных связях и коротких романах или приводить таких людей в дом. Видимо, только поэтому я сейчас впервые веду подобный разговор: сейчас, наконец, появился человек, который для меня не случаен и с которым я собираюсь быть вместе, - слово "встречаться Паркеру каким-то слишком уж несерьезным для того, что происходило между ним и Бойдом, и он аккуратно обошел его. Вдохнув новую порцию дыма, Финн бросил взгляд в огонь, а потом снова посмотрел на отца и продолжил: - Вот только это не избранница, папа. Это избранник. Я встретил мужчину, который стал мне очень дорог. Понимаю, что это звучит неожиданно, но очень надеюсь, что и ты, и мама сможете принять мой выбор, - Финн снова затянулся и в этот раз аккуратно стряхнул пепел в пепельницу.
  "И Господи помоги нам всем, если нет. Черт его знает, чем тогда это все кончится."

Когда собеседник, разговаривая с тобой, встает, это не слишком удобно и приятно: автоматически создается впечатление, что он хочет поставить себя выше тебя. Если при этом он еще и отворачивается, неприятно вдвойне: это выглядит так, как будто он чувствует себя настолько тебя превосходящим, что предпочитает даже не смотреть в твою сторону. При этом Финну никогда не казалось, что есть смысл вскакивать на ноги и пытаться так сравнять позиции - выглядит нервно и жалко, и, попадая в подобные ситуации, он тем вернее начинал демонстрировать свою расслабленность и вальяжность. Вот и сейчас он только удобнее откинулся в кресле, покачивая в руки стакан бренди, и поднял внимательный, цепкий взгляд на отца. Несколько секунд он просто молчал, рассматривая собеседника, потом криво усмехнулся:
- "Простолюдин"? Прошу тебя, папа, это так феодально, - Финн стряхнул пепел с сигареты. - Ты прав в одном: времена всегда одинаковые, и мы с тобой, как люди, которых, думаю, не раз пытались поцеловать или зажать в темном углу коридоров Итона и Оксфорда, прекрасно это знаем. Времена одинаковы во всем, разве что люди сейчас стали немного смелее и честнее, но это естественное следствие хода времени, - Финн сделал глоток бренди, помолчал пару секунд и продолжил: - Несмотря на все мои "честнее" и "смелее", я понимаю, что ты разочарован, и понимаю, чем именно. Старший сын должен дать наследника, а со мной тут, увы, осечка. Можно утешаться тем, что у всех нас есть Дуглас, его неуемный интерес к женщинам известен всем, - он снова улыбнулся и в этот раз даже не то, чтобы неприязненно. Новая затяжка стала как будто дополнительным топливом, и Финн заговорил опять: - И раз уж все так, буду разочаровывать до конца и постараюсь как можно яснее донести свою мысль и положение вещей: я не собираюсь искать девушку из какой бы то ни было семьи, меня не интересуют женщины. Я не собираюсь занимать твое место в ассамблее, меня не интересует политика. И я ничего не собираюсь держать в секрете от близких и знакомых, хватит с меня секретов, - Финн затушил в пепельнице почти дотлевшую сигарету и снова поднял глаза на отца: - Я хотел бы, чтобы вы познакомились с Бойдом. Он будет частью моей жизни, - вот теперь точно было сказано более чем достаточно.
  И с последним сказанным словом Паркер-младший почувствовал, как привычная мягкость, которую он обычно выказывал членам семьи, как будто отступает в тень.

Разумеется, все, что выходило за пределы общепринятой нормы в чем бы то ни было и не вписывалось в классические представления об идеальной репутации и идеальной же жизни, неизменно оставалось в глазах отца "глупостью" и "безответственностью". При других обстоятельствах Финн, наверное, подхватил бы тему, включился в спор и даже получил удовольствие от не лишенной увлекательности пикировки, но сегодняшний разговор был мало похож на словесное фехтование, которым оба они время от времени развлекались, и было как-то не до обмена изящными уколами. Финн как раз собирался найти подходящие слова, чтобы ответить аккуратно и вместе с тем твердо, когда отец повысил на него голос. Впервые со времен Итона.
  Финну понадобилось некоторое время, чтобы заставить себя поверить, что ему не послышалось. Некоторое время он молчал, не меняя расслабленной позы и неотрывно глядя на отца, потом заговорил, медленно, негромко и почти вкрадчиво:
- Я позорю семью? Ты уверен? - Финн смотрел так, как будто не то целился в собеседника, не то выискивал его слабое место, чтобы удобнее было атаковать. - Именно я, а не Дуглас? Мне кажется, ты использовал слишком сильное выражение, и я буду очень благодарен, если ты возьмешь его обратно. Прямо сейчас, - голос на последней фразе он не повысил, но прозвучала она отрывисто и резко. - Ты прекрасно знаешь, что для меня значат наша семья, наша история и титул. И риторическим о "пустых звуках" тут не место, я не твой оппонент в ассамблее, - Финн коротко усмехнулся, недобро щурясь на отца.
  Несмотря на то, что, по его же словам, приемам, подходящим для ассамблеи тут было не место, сам он чувствовал себя так, как будто ввязался в непростую и небезопасную схватку с умелым и опасным противником. Думать так об отце не хотелось, это было неприятно, но думать иначе могло оказаться неоправданной наивностью и легкомыслием. И глядя на него сейчас, Финн задавался вопросом, как поединок пойдет дальше: отец станет давить? Прислушается? Предпримет тактическое отступление? Они снова сцепятся? Господин барон предпочтет, чтобы он ушел? Или покажет человеческое лицо и сменит тон на увещевательный?
  Реальность, как всегда, оказалась чем-то средним, и Финн слегка улыбнулся: отец все-таки тонко чуял его настроение, раз решил избежать пока прямого конфликта. Впрочем, вряд ли это значило, что стоит прямо сходу вываливать всю правду о Бойде и истории их знакомства, можно попробовать выдать все порциями.
- Он музыкант из Килкенни, очень талантливый клавишник и вокалист, - улыбка на секунду стала теплее и мягче: одна мысль о Бойде согревала. - И главная причина моего неожиданного отпуска, - Финн слегка усмехнулся, потом посерьезнел и продолжил: - Семья обычная, пожалуй. Его отец был учителем, мать - домохозяйка. Но в любом случае семья - это не то, что его определяет, - напрямую врать не хотелось - он не врать сюда пришел - но недоговаривать было в доме Паркеров семейным талантом, и Финн сейчас старательно этот талант проявлял, будучи уверен, что торопиться не стоит.

Финн хорошо знал, что его отец не умеет сдаваться, но не хуже этого ему было известно, как ловко господин барон умеет маневрировать и совершать тактические отступления. Вот только сейчас не хотелось думать ни о каких уловках и тактике, хотелось поддаться искушению поверить, что отец искренен, что идет на попятную, не держа камня за пазухой, борется с собственной консервативностью и готов ради него, Финна, хотя бы попытаться взглянуть на жизнь под другим углом. И Финн этому искушению поддался: глубоко вздохнув, накрыл ладонью руку отца и даже улыбнулся ему мягче, когда снова поднял взгляд.
- Ничего страшного, бывает, - он кивнул и после короткой паузы продолжил: - Я понимаю тебя и не сержусь. Понимаю твое беспокойство обо мне и благодарен за то, что ты беспокоишься. И за то, что не пытаешься решать за меня. То, что тебе самому сейчас непросто, тоже понимаю: это все... не из твоего времени и не из твоего мира, конечно, - Финн слегка усмехнулся, но это была мягкая усмешка. - Думаю, со временем острые углы должны сгладиться, и я со своей стороны все для этого сделаю, - он перевел дыхание, собираясь прибавить еще что-нибудь такое же по-семейному доброжелательное, когда до него несколько запоздало дошла суть отцовского приглашения.
  Бойд на новогоднем приеме баронессы Паркер. За столом коллеги отца по ассамблее и гостьи матери из благотворительного фона, устроенные в полном соответствии с их рангами и титулами - и Бойд. Чертовы избалованные отпрыски всех этих золоченых визитеров - и Бойд. Дебютантки, вчера выпорхнувшие из английских и швейцарских пансионов - и Бойд. Все это могло бы быть отличной комедией нравов о посрамлении высшего света, если бы только не рисковало обернуться катастрофой. Катастрофой, которую следовало всеми силами предотвратить.
  Финн не знал, отразилось ли что-то на его лице, когда он снова встретился взглядом с отцом, но постарался нацепить как можно более невозмутимую маску, когда снова заговорил:
- Тут ты, разумеется, прав, даже несмотря на то, что в чем-то это рассуждение звучит очень по-марксистски, - тут он усмехнулся, давая понять, что шутит, - хотя в неменьшей степени то, кто мы, определяют наши поступки. Иначе страшно подумать, чем обернулась бы судьба Нельсона и история Англии, - Финн негромко хмыкнул, а потом посерьезнел: - Возвращаясь к разговору: мне не кажется, что представлять моего друга всем - своевременная идея. Я хочу представить его вам - тебе, маме, Лиз, даже Дугласу, если ему будет интересно. По-моему, всем нам стоит привыкнуть друг к другу, а уж потом устраивать такой светский дебют. Всему свое время, незачем раньше времени давать всем близким и дальним возможность распустить языки, - и Финн улыбнулся, сдержанно и не слишком тепло, как будто эта улыбка предназначалась тому большому свету, который он знал и которому совсем не хотел потакать.