Пять утра: подъём, зарядка, холодный бодрящий душ, завтрак. В шесть тридцать Дэй выходит из дома, собранный и активный, готовый к новому рабочему дню. Первым делом осмотр конюшен, инструктаж, только затем первая сигарета - лошади не любят запах дыма - и разбор бумаг в офисе. Распорядок дня меняется редко и всегда согласован с планами. Всё, что идёт не по плану вызывает у него приступы ярости, потому что он теряет контроль. А Дэй ненавидит терять контроль.

Сегодня всё идёт не по плану. В четыре тридцать семь его будит звонок дежурного конюха, который сдёргивает с кровати новостью о том, что одна из кобыл начала жеребиться. Это не по плану, это раньше срока, и он быстро одевается, хватая первые попавшиеся под руку вещи: обтягивающие штаны, футболку, мягкую куртку и высокие сапоги. За это время он успевает вызвать ветеринара и налить из кофемашины в высокий стакан с крышкой кофе. Обжигаясь на ходу горячим напитком, он поднимает Бена и направляется в стойло, где действительно жеребится кобыла.

Раньше срока.

И это не по плану. На ярость нет времени, нужно помочь измученной лошади, пока ветеринар домчится до “Риан Парка”. Он скидывает куртку прямо на пол и осторожно заходит в денник.

- Неправильно лежит. - Конюх пытается помочь. - Ноги согнуты.
- Антисептик! - Дэй стерилизует руки и садится рядом. Ножки жеребёнка согнуты в запястьях и не проходит, мешая голове двинуться вперёд. - Твоя голова, мои - ноги.

Ветеринар прибывает к середине процесса, Дэй коротко кивает, здороваясь с врачом. Его руки перепачканы кровью и слизью, поэтому он их не  подает. Лошадь нервничает, ей не нравится, что вокруг слишком много людей, но понимает, что одна не справится. Когда жеребёнок наконец-то появляется на свет, поздно делать зарядку, поздно принимать душ, поздно завтракать.  Телефон разрывается звонками, нервируя животных - секретарь О'Риана сообщает об очередных проблемах. 

- Не уверен, что он выживет, Дэй. - Врач вытирает руки после осмотра и первой помощи новорожденному. - Я возьму анализы и попытаюсь понять, что пошло не так. Прости. Не знаю, что произошло, днём всё было в порядке.
- Дьявол! Блядство! - орёт Дэй и долбит кулаком по стене конюшни, сбивая костяшки пальцев в кровь.

Он ненавидит, когда что-то идёт не так. Он ненавидит, когда его поднимают в четыре утра, чтобы сообщить, что один из его перспективных жеребят “скорее всего не выживет”. Он ненавидит, когда срывается сделка и нужно мчаться в Дублин, чтобы попытаться спасти хоть что-то. Он ненавидит, когда что-то идёт не по плану.

И обычно всё всегда идёт не плану.

Он не рискует сесть за руль, поэтому берёт служебную машину с водителем. Встречается с новым поставщиком, обговаривает детали. Возвращается обратно. В его организме пара литров кофе, пачка сигарет и сэндвич из кафе. Адреналин разъедает вены, убивает сердце, но не даёт заснуть прямо на ходу. Его рабочий день заканчивается не раньше девяти вечера, а до него ещё очень далеко.

В кафе возле манежа не слишком много народа - разгар рабочего дня, вторник, - несколько туристов и одна постоянная клиентка. Он здоровается с ней, привычно игнорируя все сигналы самки готовой к спариванию, и направляется к барной стойке. Киллиан, маленький гадёныш с порочной невинностью на лице и совершенно мерзким характером на месте. Хоть что-то идёт по плану.

- Здравствуй, детка. - Дэй останавливается напротив и откровенно рассматривает бармена, даже не пытаясь скрыть своего интереса. Ему нравится, а он не из тех, кто стыдливо прячет свои желания. Он за них заплатил своей фамилией. - Кофе. Ланч. Сейчас же, - отрывисто бросает и разворачивается на каблуках.

Он так и не переоделся, поэтому всё ещё в сапогах и простой белой футболке. На него странно смотрели в кабинете поставщика, но сегодня не было времени на соблюдение всех этикетов. Он платил деньги, а значит кому-то пришлось смириться с его сапогами. Дэй выходит из кафе и вытаскивает сигарету, последнюю в пачке. Обычно он столько не курит, но сегодня день не по плану. Неторопливо вдыхает горячий дым, давая Киллиану время на приготовление довольно сложного напитка, выкидыает окурок в урну и возвращается. Его столик в углу свободен, как впрочем и всегда, Дэйхи садится и ждёт, надеясь, что у паршивца хватит ума сделать всё быстро. Потому что он сегодня не в настроении быть вежливым.

Отредактировано Daithi O'Riain (2017-06-24 03:36:45)

- Даже если б ты полз в обратном направлении с этим чёртовым подносом, ты всё равно пришёл бы быстрее! - раздражённо бросает Дэй.

Бизнес-ланч для того и придуман, чтобы работающие люди могли получить свой обед быстро и вкусно. С последним в его кафе проблем никогда не было, Дэй регулярно здесь ел, всем своим видом поддерживая персонал в тонусе, поэтому к качеству блюд претензий не имел, но вот к скорости…

- Я тебя барменом нанимал, а не улиткой. Хотел бы улитку, завёл бы её себе. В аквариум бы посадил и капустой кормил.

Дейхи придирчиво рассматривает накрытый стол: густой суп с бараниной, овощной салат, мясной пирог и кекс с кремом бейлис на десерт. Традиционный ирландский обед - много мяса и картофеля. И переводит взгляд на бокал с кофе. Хмурится, поджимая губы. Неровно. Почти идеально, но почти - это не идеально. Рисунок смещён, и ему не нравится.

Правда, сегодня ему всё не нравится.

Ему не нравится, что какой-то идиот неровно поставил свою машину на парковке и часть её стояла на разграничительной линии. Не нравится, что на одном из столов, за которой обедает парочка туристов, сползла скатерть и её край отвратительно свисает с одного конца. Не нравится, что сегодня ему пришлось трижды возвращаться домой, чтобы проверить, отключил ли он плиту, и ещё дополнительно - закрыл ли дверь. Не нравится в какой последовательности Хьюз снимал тарелки с подноса - девочки-официантки всегда знают, что никогда нельзя выставлять блюда с десерта. Десерта! Десерт должен идти последним, и это раздражает!

Не нравится этот чёртов рисунок клевера.

Он переставляет тарелки, ставя ровно посередине суп, за ним - салат и вплотную пирог, убирая десерт в сторону и чуть правее от себя - кофе. Пересчитывает сигареты в пачке - на три меньше, чем должно было остаться, потому что он превысил установленную собой же норму. Убрал сигареты в карман и осторожно постучал пальцем по ножке бокала, сдвигая его ещё чуть-чуть правее.

- Мне интересно, у тебя руки кривые или глаза? - Киан терпеливо стоит рядом, правильно, он с ним ещё не закончил. Дэй ложкой передвигает куски мяса в тарелке с супом и наконец удовлетворённо кивает - вот сейчас всё нормально. Почти. - Что, мать его, сложного в том, чтобы нарисовать клевер идеально посередине? Если ты жопорукий, вырежи себе ёбанный трафарет и сыпь кофе через него!

Дэйхи забирает стакан и делает большой глоток кофе, цедя горький, пропитанный дымом вкус сквозь сладкую сливочную шапку. Коктейль идеальный и это спасает Хьюза от смерти. Вкус совершенен, хоть сегодня Дэйхи не хватает виски. Но это не вина бармена. Это вина отвратительного дня. Смешанный с алкоголем горячий напиток приятно окутывает гортань и согревает внутренности. И почти сразу же встряхивает сознание. Интересно, в его кофеине осталась хоть капля крови? И как бы ни хотелось ещё, на сегодня с бодрящим напитком придётся завязать, если он не хочет слечь с сердечным приступом. Он допивает кофе, стирает салфеткой остатки сливок с губ и тяжёло смотрит на Киллиана.

- Ты у меня случился. И твой чёртов клевер. И жеребёнок, который, наверное сдохнет к ночи. Ебучие поставщики, решившие меня кинуть ровно тогда, когда я потратил дохера времени, чтобы всё спланировать. Коневозка, в которой сломался пандус, а послезавтра везти жеребца клиенту. Ещё из-за недосмотра одного долбоёба Демон укусил клиентку, и сейчас Бен выплясывает перед ней совершенно неприличный стриптиз, чтобы она не подавала на нас в суд. Работа, блядь, у меня случилась! И ты! Со своим ебанным клевером! Серьёзно, купи трафарет, я уверен, что они есть!

Последние слова Дэй буквально рявкает так громко, что на него оглядываются. Идите в жопу, это его кафе! Он кривится и всё-таки сбавляет тон. Клиенты не виноваты, что у него проблемы, и это надо помнить всегда. Он шумно выдыхает, кидает на колени разложенную салфетку. Надо просто поесть, доделать дела и позвонить Доминику. Или Райли. А может им обоим. Трахаться хочется почти так же сильно, как и починить пандус в коневозке. А Райли очаровательный послушный мальчик, который позволяет делать с собой если не всё, то почти. Дэй начинает возбуждаться от мысли, что можно сделать с двумя послушными мальчиками одновременно, и смотрит в окно. Там криво стоит чёртова машина, и это рушит всё возбуждение на корню. Хочется взять биту и расхуячить эту машину. Он скрипит зубами и снова переводит взгляд на своего подопечного.

- Ничего не случилось, с чем я бы не справился, а ты смог бы помочь. Лучше принеси мне виски, две порции в один стакан, со льдом, минеральной воды и чай. Нет, чай не надо, а то я точно сдохну. Сок давай, апельсиновый. Свежевыжатый. И хватит стоять у меня над душой, у тебя клиенты напитки ждут. Если хочешь поговорить, приходи вечером, я тебе даже стол накрою. Но сейчас ты мне нужен на работе. Пошёл!

Дэй отпускает Киллиана, но смотрит вслед, жадно рассматривая фигуру бармена. Для восемнадцатилетнего пацана тот сложён слишком хорошего, с широченными плечами, превосходной задницей, и глупо отрицать, что Дэйхи это нравится. Он бы даже позвонил ему вместо Райли, хотя вряд ли Киан согласился бы хоть на что-то. С другой стороны - сопротивление иногда заводило даже сильнее покорности. Хьюз - как острый кактус, голыми руками которого схватить невозможно. Но Дэй безумен достаточно, чтобы представлять, как он сжимает пропарывающие кожу колючки ладонью и с взрывающегося болью кулака капает ярко-алая, тягучая кровь, смешанная с кофе и виски.

Навязчивые, разрушительные мысли, насквозь пропитанные садомазохизмом и сексуальностью. Эти мысли преследуют его последние лет десять практически неотступно. И с каждым годом они становятся всё ярче.

- А ну стоять! - Дэй умеет замечать малейшие детали и от него не скрывается, что с рукой Хьюза что-то странное. Какое-то утолщение под рубашкой и то, как бармен поморщился, ставя на поднос пустой бокал, как неловко перехватил его левой рукой, что-то белое, мелькнувшее под задравшимся рукавом. - Детка, - его голос мягкий, и вкрадчивый, словно забивающийся в горло удушающий пух от прижатой к лицу подушки. - Что с твоей рукой?

Отредактировано Daithi O'Riain (2017-07-13 06:56:49)

Если бы этот маленький гадёныш работал бы с такой же скоростью, как бегал от начальства, то цены бы ему не было. А так. Мелкий клубок гонора и глупости.

“- Зачем тебе это надо, Дэй? Мальчишка получит максимум пару лет и выйдет.
- Ты его вообще видел? Ему уже восемнадцать, он пойдёт в обычную тюрьму. За эти максимум пару лет его задница будет  размером с пролив святого Георга. А психика поломана в щепки. Если он сядет, то никогда не выйдет. И ты это знаешь. Это обычный домашний глупый мальчишка, который попал по дурости в переплёт и даже не понимает этого. Да мы сами были такими же! Ты помнишь тот магазин в Талле?
- Нет, Дэй, мы были другими. Нам хватило мозгов не попасться. Ни разу.
- Марк, помоги мне взять его на поруки.
- Для чего? Если он сбежит, ты будешь за него отвечать.
- Я должен его отцу. Это долг. “

Дэй помнит, как увидел Киллиана впервые. Напуганного, в наручниках, с конвоем из двух полицеских, словно он какой-то серийный маньяк, а не оступившийся ребёнок. Напуганный, но с яростным блеском в глазах. Дэй прекрасно знает этот взгляд: дикая непокорность необъезженных призовых жеребцов, смешанная со страхом и каплей безысходности. Такие не сгибаются, они только ломаются. Он понимает, что прав: из тюрьмы Киллиан уже не выйдет прежним.

Хотя никто не дал гарантий, что с ним мальчишке будет лучше.

- Виски, мистер О’Риан, -  голос официантки отвлекает от мыслей. Паршивец испугался нести заказ сам и прислал замену. Паразит!
- Спасибо, Джейн.

Горечь с дымными нотками привычно - слишком привычно - окутывает язык, добавляя в кроваво-кофеиновую смесь в его жилах новую порцию алкоголя. Слишком много, чтобы ясно мыслить. Слишком насыщенно, чтобы закончить день в сознании. Он доедает, почти не чувствуя вкуса, сегодня Дэй даже не может сказать, удался ланч или нет, вытирает губы салфеткой и поднимается. Его слегка шатает, едва заметно даже для него самого, но он понимает, что начинает пьянеть. Ему не обязательно платить, но он оставляет деньги, плата за ланч плюс двадцать процентов чаевых - Дэй знает наизусть все цены в своём кафе - всё-таки клевер был неплохим, не идеальным, конечно, но кроме него этого бы никто и не заметил. Мальчишки нигде не видно, ни за барной стойкой, ни в зале. Сбежал. Наверное и правильно, лучше ему сейчас не попадаться на глаза.

Дэй уходит. У него нет времени на личные прихоти.

Жеребёнок всё-таки не выживает. Малыш не протягивает и суток, прекращая дышать рядом с безутешной матерью, которая громко ржёт и постоянно вылизывает его, пытаясь поднять на ноги. Дэй даёт ей осознать случившееся и выносит новорожденного из конюшни. Опускает на траву и тяжело садиться сам, закуривая бесчисленную за сегодняшний день сигарету.

- Шёл бы ты спать. - Бен садится рядом, по-стариковски кряхтя и вытягивая ноющую от артрита ногу.
- Не могу. - Он протягивает старому конюху сигареты и помогает прикурить от своей.
- Убьёшь ведь себя. Если не работой, так алкоголем.
- Не раньше, чем обо мне заговорит весь конный мир, - хмыкает Дэй и криво улыбается. - Займёшься им?  - он кивает на жеребёнка.
- Конечно, - Бен поднимается, хватая его за плечо, и берёт завёрнутое в тряпку тельце. - Ты же будешь в порядке?
- В полном. Как всегда. 

Не в погибшем жеребёнке дело, и не во внезапно отказавшихся поставщиках - такое в его бизнесе случается постоянно и если бы Дэй остро реагировал на каждый случай, то спятил бы уже в первый год восстановления “Риан Парка”. Нет. Он ненавидит, когда что-то идёт не так именно шестого июня. Это день свободный от проблем, это день правильный, верный. Это день, когда отец заставил его обменять свою фамилию на старые конюшни и несколько гектаров земли. Это день, когда он поклялся сам себе, что не сдастся, не позволит человеку, предавшего его - победить. И каждый успех именно шестого числа наполнял уверенностью и ощущением победы.

Сегодня всё пошло не так.

Сегодня ему нечего праздновать.

Дэй затягивается очередной сигаретой и запивает дым виски прямо из горла. Он собирается проводить этот порушенный и больной день в Ад на скамейке возле новой конюшни. Из открытых окон денников раздаётся негромкое всхрапывание отдыхающих лошадей, ночь медленно наползает на темнеющее небо, а Дэй медленно, но верно напивается, куря одну сигарету за другой. От никотина уже кружится голова, а может это и от виски, или недосыпа. Дэй плохой сын, он уже дважды подвёл надежды отца - первый раз, когда отказался отречься от себя и второй, когда отказался тонуть, выплывая из разрушенного конного дела из последних сил.

Ничто не может остановить его. И никто.

- Не желай, а то может и сбыться, - хмуро отзывается Дэй.

И кто ещё мог так нахально разрушить его уединение, кроме недавно приобретённого слишком движимого имущества? На самом деле Дэй до сих пор не понимает, на кой чёрт ему сдался этот лишённый самосохранения мальчишка?! Он же мог попробовать решить эту проблему другим путём, ограничиться  только деньгами и разговором с судьёй, но нет, зачем-то забрал его себе. Для какого дьявола?! Уж точно не из жалости.

Скука? Интерес?  Внезапно возникшие отцовские чувства? Когда-то они с Шоном планировали завести ребёнка, взять кого-нибудь на усыновление, но все романтичные шутливые беседы так и остались призрачными надеждами. Вся жизнь стала прошлым, а в настоящем лишь работа, которая из якоря, спасшим от безумия, стала одержимостью.

- Запишу это в счёт твоего долга, - выделяет он “твоего”, намекая, что не тот здесь начал предъявлять права. - Детка, чтобы пить, не обязательно иметь повод. Иногда повод имеет тебя, - хмыкает Дэй, делая очередной глоток. - Когда-нибудь ты поймёшь это. Когда по-настоящему станешь взрослым.

Он смотрит на Киана долгим, тяжёлым, изучающим взглядом. Мальчишка сильный, сам ещё не знает насколько, но пока слишком горяч и неосторожен. Как дурной и своенравный неприрученный жеребец. Понимает, что есть мир, в котором он живёт и правила, которым нужно следовать, но не хочет. И пытается всеми способами обойти ограничения. Это хорошо. Дэй знает, насколько ограничения могут мешать для достижения цели. А Дэй согласен с тем, что цель оправдывает средства. Чтобы достичь желаемого, нужно игнорировать барьеры, перескакивая их на полном ходу, используя любые средства, чтобы обогнать фаворита. Мораль Дэйхи О’Риана - весьма скользкое и сомнительное душевное образование. Вот только Дэйхи О’Риан знает, как нарушать закон и не попадаться, а мелкий засранец - нет!   

- Руки, нахуй, убери! - жёстко бросает Дэй, отодвигая бутылку. - Тебе напомнить, чем закончилась твоя последняя пьянка? Пить научись сначала без последствий, а потом тяни всякую гадость в рот!

Дэй алкоголь Кину не даёт, но хватает его за предплечье, сильным рывком тянет на себя, и, пользуясь тем, что тот уже наклонён, усаживает на скамейку рядом с собой. Скука. И интерес. Определённо. Шесть лет он пытался забыться в работе, и, какой-бы безумной ни была любовь, даже это невыносимая боль от потери начала медленно отступать, пробуждая от летаргического сна почти сдохшие желания и жажду развлечений. А быть может это начала прогрессировать болезнь. Сколько там напророчил мозгоправ? Десять - пятнадцать лет? Что ж, счётчик явно начал тикать, оглушающе отсчитывая время до полного безумия.

- Сегодня день рождения Риан Парка. Когда-то в этот день один человек сказал мне, что с одной конюшней и десятком лошадей можно только мучительно пойти ко дну. Ровно через три года, шестого июля состоялось торжественное открытие того, что должно было утонуть. Я назвал девочку, которая сегодня родилась, Принцессой, в честь парка. Жаль, что она так и не смогла открыть глаза. Такое бывает, что жеребята неправильно лежат. Иногда их можно вытащить живыми, иногда -  нет. Сегодня был не мой день, - горько усмехается Дэй и делает глоток из бутылки. - Но зато я поменял поставщиков и выгодно. За это и пью, чем не повод?  Одиннадцать лет прошло, а я ещё на плаву. Хотя жеребёнка жалко, красивая должна была быть девочка.

Дэй любит лошадей. Иначе бы он не пошёл в этот бизнес. Те, для кого лошади лишь куски денег на четырёх быстрых ногах - обречены на провал. А он не просто любит лошадей, он мечтатель, его сердце отдано ирландской спортивной породе, именно их Дэйхи разводит в первую очередь. Он хочет, чтобы ирландские скакуны выигрывали Аскот, чтобы люди говорили о Килкенни, о Риан Парке. На самом деле деньги для него всего лишь ещё один способ достичь цели, но не сама цель. Дэя не интересуют деньги ради денег. Да он ими и не особо пользуется, его дом, одежда и еда - строги и аскетичны. Хотя, определённо, развлечений он не чурается.

- Ну что, детка, - он завинчивает крышку на бутылке и ставит её между ног. - Может, всё-таки расскажешь, что случилось с твоей рукой? Какой закон ты нарушил на этот раз? И какой из них был мой, - Дэй выплёвывает слово “мой” и поворачивается к Киллиану, пригвождая его к месту цепко-ледяными, практически прозрачными глазами. Если маленький паразит думал, что он забудет, то нет. Дэйхи О’Риан ничего не забывал.

- Считаешь, что я не смогу устроить тебе интересный ужин? - усмехается Дэй, бросая на Киана заинтересованный взгляд.

Глупо отрицать - мальчишка красив. Не сказать, чтобы совсем во вкусе Дэя, слишком высокий и спортивный, он предпочитает более миниатюрных и изящных, но красив. В чём-то даже слишком, этакий глянцевый, идеальный мальчик. Вот только фальшивая эта идеальность, как тихая, стерильная деревушка, у каждого жителя которой в кармане топор, а в подвале по маньяку. Дэйхи не верит своему подопечному ни на секунду. Что-то рассказывал отец Киана, что-то он понял сам. Почти оставленный без родительского присмотра, тот не нырнул с головой в криминал лишь потому, что семья сумела-таки вложить хоть что-то в юную дурную голову. Но вседозволенность и заступничество ожидаемо избаловало ребёнка, что и привело к предсказуемому итогу. Это никому ненужные сорняки с рождения учились изворачиваться и выживать, пытаясь пробиться в своём жестоком мире, а домашние мальчики слепо тыкались во все двери, набивая одну шишку за другой. И счастье, если в последний момент перед падением в бездну на них кто-нибудь накидывал хоть какую-нибудь страховку.

Жаль, что Киан этого не ценит и даже не понимает, что натворил и чем всё могло закончиться. Иногда у Дэя появляется злая мысль сдать невоспитуемое чадо обратно. В тюрьму. Чтобы в полной мере прочувствовал, как это оказаться там, где всем плевать на желания и хотелки капризного избалованного засранца. Но потом он понимает, что это слабость. И нежелание взваливать на себя лишние проблемы. А он проблем и трудностей не боится.     

- Ты останешься глупым, непослушным ребёнком до тех пор, пока не научишься оценивать свои прошлые поступки, анализировать их и изменять своё поведение в соответствии со сделанными выводами. Это, детка, называется рефлексией. А пока ты только обиженно дуешься на весь свет. На полицейских, что посмели поймать твою нажравшуюся пресветлую  королевскую особу. На судью, который посмел тебя судить за групповое ограбление. На отца, который из всех штанов вылез, только бы спасти твою задницу от здоровых, изголодавшихся по нормальному траху членов уголовников. И в конце концов, на меня, что я злой и нехороший заставляю тебя работать и не пускаю снова нажраться и увеличить свой срок минимум вдвое.  - Дэй выдыхает и делает большой глоток, промакивая горло. Его удивляет, что мальчишка сам этого не понимает, что это нужно объяснять. Тот даже не чувствует благодарности отцу, хотя Хьюз-старший основательно  поворошил дела очень давно минувших дней, припомнив Дэю старый должок. Впрочем, может он согласился бы и без долга. Всё-таки они с Ронаном Хьюзом когда-то были очень хорошими друзьями. - Человек показывает своё взросление поступками, - уже более спокойной заканчивает Дэй. - А не возрастом и умением пить. Я пока не вижу ни малейшего умения пользоваться выданными тебе мозгами.

Он замолкает и откидывается на спинку скамейки. Ладно, он сам виноват. Точнее, нет. Это его решение, продуманное и взвешенное. Ронан ведь не просил брать деточку на поруки, только сделать хоть что-нибудь. Дэйхи сел, подумал, обсудил всё со своим адвокатом, адвокатом мальчишки, приватно и тайно - с судьёй, и решил всё-таки забрать несостоявшегося грабителя себе. У него как раз была свободная вакансия бармена, а пацан, судя по рассказам отца, был просто гением в турке. Прямо как будто с ней в руках и родился.

С другой стороны, не так уж много проблем Киан и приносил. Просто его систематически и непреодолимо хотелось положить на колени и отшлёпать. От всей души. Чтобы плакал, кричал и звал папочку. А если ещё уткнуть заплаканное лицо в жёсткий матрас и…

Мысли схлопываются, оставляя в голове гулкую тишину. Не. Ту-да. Дэйхи. Подумай о чём-нибудь другом.

- Для всех - день рождения РианПарка это дата, когда мы получили первую прибыль, тогда мы и празднуем всем коллективом и с размахом. Этот день - только мой. Поэтому его я отмечаю сам с собой.

Правильно. Думать о празднике - лучше. Не так приятно-возбуждающе, чем о жарком трахе, но куда безопаснее. Впрочем, сейчас можно думать о чём угодно, в его теле плещется столько разнообразной жидкости со спиртом и кофеином, что член, наверное, не поднимается, даже если мальчишка упал бы на него ртом. Хотя, Дэй не отказался бы,если бы хоть кто-то упал бы на него хоть ртом, хоть задницей, хоть членом.

Мысли о сексе становятся слишком навязчивыми. Похоже, он начинал контролировать свою голову всё хуже и хуже.

- Здесь все лошади мои. Технически. И все они средство для получения денег.  Ты же не думал, что я их развожу исключительно для того, чтобы они паслись на лугу среди цветочков. Я их продаю, представь себе. Так что твой тон несколько неуместен. Демон - один из лучших племенных жеребцов, его задача жрать и трахаться. Но с его отвратительным характером лучше не связываться. У Демона есть брат-близнец, Ангел, и да, их назвали так не наобум. У Ангела ещё не родилось ни одного перспективного жеребёнка, потому что слишком бесхарактерный, чемпионами с такой покорностью не становятся. Но красивый мерзавец, слов нет. Поэтому Демон трахается, а Ангел катает туристов и позирует на фоточки. Каждый делает то,что у него получается лучше всего. Если только какой-то безголовый мудозвон не в состоянии поднять свой нос дальше члена и посмотреть на таблички с кличкой, не перепутает братьев и не потащит Ангела трахаться, а Демона - катать туристов. И вот тогда у нас покусанный кобылой жеребец, и покусанная жеребцом истеричная кобыла с иском от адвоката.  Ненавижу безответственность на работе.

Дэй вытаскивает смятую пачку из кармана и последнюю на сегодня сигарету. Не потому что хватит курить, а потому что закончились. Дома больше нет, хотя должно было хватить ещё на три дня. Сегодня он слишком много курит. Щёлкает зажигалкой, затягиваясь и выкидывает пустую пачку в урну.

- Но если тебя интересует именно мой конь, то можешь сходить в самый крайний индивидуальный денник и посмотреть на Дану. - Он не умеет говорить о белоснежной, как облако ваты кобыле породы Шайр без появляющейся в стальном голосе мягкости и улыбки. Его подарок. Его прекрасная девочка. - Уверен, что это будет самая красивая лошадь, которую ты когда-либо видел. - Будешь хорошим мальчиком, покатаю тебя.

Он выдыхает горячий дым и снова открывает бутылку, делая очередной глоток. Начинает вести уже сидя, а значит, пора бы и идти домой, не хватало, чтобы ещё кто увидел босса в непотребном виде или ещё хуже - уснуть на лавке.

- О, ты не попался, - язвительно бросает Дэй. - Ну это уже прогресс. Наверное, был достаточно трезвым, чтобы осознавать с кем ты идёшь и куда. А ну, стоять!

Дэй резко хватает Киана за запястье - на больной руке - и заставляет затормозить. Он поднимается сам и останавливается напротив, не сводя с мальчишки хмурого взгляда. Смотрит долго и не отрываясь, открывает рот,чтобы что-то сказать, но мир вдруг делает кульбит и падает прямо под ноги, вызывая неприятный спазм в желудке и карусель перед глазами. Плохо. Очень плохо. Дэй всё-таки нажрался. Он держится уже за плечо Киана и просто стоит, опустив голову и пытаясь справиться с головокружением. Это было большой ошибкой - пить так далеко от дома. Возвращение к себе, похоже, станет тем ещё приключением.

-  Да уж, радуйся, что я не твой отец, - мрачно отзывается Дэй, - А то на тебе б уже живого места не осталось.

Шон. Его Шон всегда считал, что Дэйхи будет любящим и беспокойным отцом, трясущимся над своим отпрыском сильнее, чем над новорожденным жеребёнком призовой кобылы. Дэй же был уверен, что станет строгим и беспощадным. Как с жеребятами призовых кобыл. Но от этого не менее любящим. В его жизни не было опыта общения с детьми любого возраста: ни с собственными братьями и сёстрами, которых не было, ни с племянниками и прочими мелкими родственниками, ни ещё с кем-то. Он даже не знал, хотел ли их. Шон хотел. Шон хотел настоящей семьи, поэтому Дэй купил шампанское, накрыл стол, опустился на одно колено и сделал предложение. Совершенно дурацкий поступок, бессмысленный, но Шон согласился, смеясь и обещая подождать. Он умер за четыре года до легализации гей-браков. Дэй похоронил его с кольцом и своим сердцем. Что-то сломалось в нём тогда.

Что-то очень важное. Что пора бы было уже починить.
 
-  Мой отец отказался от меня. - Дэй забирает ключи и привычно вешает их на крючок возле двери. - Запретил пользоваться своей фамилией, продал всё, что смог законно оформить, всю свою долю конного завода, земли и практически всю мебель из дома. Даже половину дома. И вручил бумагу, где официально отказывался от отцовства. Даже не спрашивай, как он смог её получить. Сука. - Он выдвигает ящик стоящего в прихожей комода и вытаскивает запечатанную пачку сигарет, с трудом раздирает плёнку, вытаскивает новую дозу никотина и суёт в рот. Интересно, а кто-нибудь проводил испытания про то, сколько сигарет в день могут убить человека? - Мистер Бреннан сказал мне, что у него не может быть сына пидараса. И что пидарас никогда не сможет управлять конюшней. Это было шестого июня. Поэтому я не праздную этот день с другими. А ты, сопля недовытертая, радуйся, что твой отец поднял на уши всех, кого смог, включая меня, чтобы уже я поднял на уши всех, кого смог, чтобы вытащить твою сладкую попку оттуда, где она в тот момент находилась. Поэтому ты сейчас общаешься только с одним пидарасом, а не с целой очередью желающих натянуть твой зад совершенно буквально, а не фигурально.

Дэй слегка запинается и его ирландский прорывается сквозь отточеный в университете английский рокочущей горой падающих камней. Алкоголь влияет на мозг, заставляя путаться в словах и терять контроль. Он и без того не слишком сдержан и тактичен, но сейчас говорит мальчишке то, о чём мечтал сказать уже пару месяцев. С той самой минуты, как увидел его недовольно-капризную мордашку, мрачной тучей висящей над плечом офицера гарды.

Что мелкий гадёныш знал о проблемах с отцами? Что мелкий гадёныш вообще знал о проблемах? Почему бежал из дома и игнорировал очевидное? Не самые лёгкие вопросы после бутылки виски. Как и то, почему он так упорно привлекал внимание Дэя с той самой минуты, как его недовольно-капризная мордашка нарисовалась в поле зрения О’Риана.

Ладно, это была очень красивая мордашка.

-  Справлюсь, - с усмешкой кивает Дэй, выдыхая струю дыма прямо в Киана.

Он стоит напротив и пристально смотрит на него, рассматривая так, словно видит в первый раз. Маленькая, восхитительно-притягательная зараза. Ростом вышел, а мозгами - нет. Ничего, всё поправимо. Кроме смерти.

Киан выглядит устало, под глазами залегли тени, то ли тяжёлый рабочий день, то ли занимается чем-то по ночам, о чём Дэй не знает. Пока. Кусачий, своенравный и свободолюбивый мальчишка, будь он жеребцом-трёхлеткой, Дэйхи бы на него поставил, за столько лет научился видеть потенциал как в лошадях, так и в людях. Осталось лишь приручить эту дурную силу, выдрессировать и можно надевать седло. Он понимает, откуда эти мысли, откуда это навязчивое желание, но знание о болезни не равно излечению от неё, а Дэю нравится болеть. Он так давно живёт с безумием в голове, что слишком привык и не уверен, что действительно хочет избавиться от него. Зато уверен, что совершенно точно хочет своего бармена.

Дэй двигается быстро и собрано несмотря на опьянение, хватает Киана за шкирку и рывком подтягивает к себе, жадно целуя, больно и сильно, пользуясь растерянностью от неожиданного нападения. И так же быстро отпускает, отталкивая от себя. Сколько он хотел это сделать? Неделю? Месяц? Два? Да не важно. Поцелуй выходит смазанным, нечётким, тело хочет продолжения, и ему приходится включить весь свой самоконтроль, чтобы предотвратить неприятности. Киан не хрупкая фиалочка, настолько не хрупкая, что Дэю приходится поднимать глаза, чтобы посмотреть в его. Выше сантиметров на пять, не меньше. Зараза.

-  Советую тебе очень быстро найти выход отсюда, - хрипло бросает Дэй, делая глубокую затяжку. - Ну если ты действительно не хочешь, чтобы я пригласил тебя на ужин. И в постель, - пошловато усмехается он, стряхивая пепел прямо на пол. Завтра уберёт. - Детка.

Отредактировано Daithi O'Riain (2018-01-09 14:35:48)