Очередная пятница обещала быть нелегкой. Сегодняшние группы – дам, выше среднего возраста и веса, - всегда приводили Нэсс в оторопь. Не потому что стремились научиться танцевать. Против этого она не имела ровным счетом ничего, и с удовольствием учила любого и каждого, кто обращался всему, что умела. Но конкретно эти две группы организмов являлись исключительно для того, чтобы посудачить друг с другом, обменяться последними новостями, которые чаще всего оказывались сплетнями, и даже слегка повздорить. Накрутив друг другу хвосты и, подняв настроение, они довольные расходились из зала, не забывая поблагодарить. Уэлш же после них ощущала себя досуха выжатой и засушенной корочкой лимона, ни на что уже не годной. Единственная радость – следующий день был выходным.
Они отрабатывали очередное движение, - Нэсс показывала, дамочки пытались местами повторить, местами не пытались, - когда дверь приоткрылась, автоматически заставив присутствующих обернуться. Уэлш пыталась выправить линию от носка до ладони у миссис О’Лири, поэтому поначалу никакого внимания на шум за спиной не обратила. Мало ли о чем сейчас шептались все остальные. Может, обсуждали, бледный вид наставницы, может, полосатую юбку Триш Фергюсон. Шушуканье усиливалось, и Нэсс, подавив очередной приступ раздражения, повернулась, как ей казалось,  к источнику. Но нет, головы дамочек были дружно повернуты в сторону входной двери. Стоило Уэлш сделать шаг по направлению к ней, как матроны замолкли, понимающе улыбаясь или осуждающе поджав губы.
За дверью маячил Финн, и его же громкий шепот послужил отвлекающим фактором для всех присутствующих. Нэсс, извинившись за остановку, скользнула к двери, и тут же в ее руках оказался букет тюльпанов, а щеки коснулось теплое дыхание. Физиономия Фланагана сияла, вызывая на губах Уэлш непроизвольную улыбку, а сам он вываливал на нее ворох новостей и планов на сегодняшний вечер. Судя по всему, спокойное упокоение на диванчике ей сегодня не грозило. Но «Касабланка», вкупе с упоминанием румбы, танго и попыткой Финна это изобразить, настроили Нэсс на миролюбивый лад, несмотря на всю скопившуюся усталость.
- Булочки? – Нэсс рассмеялась. – Знаете вы, мистер Фланагана, как подкатить к девушке. Надеюсь, что кофе там тоже обалденный? – Она чуть приподняла бровь, в то время, как губы ее изогнулись в чуть кривой улыбке-усмешке.  – Дашь мне десять минут? Разгоню своих дам, нырну в душ по-быстрому и – вся твоя.
Через одиннадцать минут Нэсс, с мокрыми кончиками волос, собранными в хвост, облаченная в простецкие джинсы, толстый свитер и с курткой в руках, уже стояла перед Фланаганом.
- Только обещай, что это не очень далеко. Я сейчас смогу пройти не больше километра, - Нэсс просунула ладонь под руку Финна, прижимая к себе букет. – Спасибо, цветы – чудесные. Ты, правда, не видел «Касабалнку»?

- Может, я шагаю всегда не с той стороны? – Нэсс иронично выгибает бровь, а в глазах ее откровенно пляшут бесенята. – Стань моим проводником в мире сладкой сдобы. – И она смеется, двигаясь следом за Фланаганом в дверь. И совершенно не ожидает, что именно этот момент Финн выберет, чтобы снова ее поцеловать, а потому инстинктивно дергается в сторону, с трудом не потеряв букет. Впрочем, Фланаган держит крепко, и встречи с косяками удается избежать.
- Ты знаешь, что такие неожиданные «нападения», - Уэлш выделяет слово голосом, - вполне можно принять за объявление войны безо всякого предупреждения. – Нэсс смотрит под ноги, но ожидаемого гололеда совсем не обнаруживает, и переводит вновь смеющийся взгляд снова на Фланагана. – Да ты коварный тип!
А в следующий миг оказывается у Финна на руках, и, все еще посмеиваясь, утыкается ему в шею, чтобы не видеть частью потрясенных, частью недоумевающих лиц встречных прохожих. Не каждый вечер на довольно оживленной улочке можно встретить такую картину. И хотя знакомые Уэлшей тут не живут, Нэсс совсем не хочет, чтобы ее кто-то узнал. И вовсе не потому, что ей неудобно или неприятно или еще куча каких-нибудь «не», касающихся ее и этого мужчины рядом. Она просто не хочет, чтобы об этом узнал кто-то из родителей. И если от отца ждать выговора не приходилось, мать с лихвой бы это компенсировала, добавив еще кучу нравоучений о том, что приличествует, а что нет для женщины почти тридцати лет.
На секунду показалось, что в ушах свистит ветер, но вряд ли Фланаган разогнался до состояния скоростного поезда, а через миг ее ноги вновь на твердой поверхности.  Прямо перед носом сияют огнями прошедшего нового года огромные прозрачные окна, и кажется, что прямо через тонкое стекло на улицу просачиваются весьма искушающие ароматы.
Судя по всему вопрос столика, - а они оказались заняты все, за исключением одного, и вряд ли случайно, - Фланаган решил еще перед тем, как заявится к ней в зал. Нэсс повесила куртку на спинку стула, устраиваясь за небольшим уютным столиком, скользя взглядом по внутренним убранствам кафе-булочной, подтягивая рукава свитера и обнажая руки до самого локтя: внутри было очень тепло, а вдобавок вкусно пахло.
Уэлш попросила вазу для своего букета, которая не замедлила появиться вместе с  меню, откуда на Нэсс глазела выпечка самой разной формы и размера.
- Тогда, думаю, нужно составить список того, что тебе хочется посмотреть. – Нэсса перевела взгляд на своего собеседника, вольготно расположившегося напротив. Немало женских голов повернулось из разных концов заведения, чтобы его рассмотреть. На некоторых даже можно было заметить улыбки,которые через мгновения понадобившиеся чтобы осознать - он тут не один, превратились в поджатые губы. – Мне кажется, или ты тут частый посетитель? – Уэлш придвигается к столу, почти перегибаясь над ним, и понижает голос. – Из вон того угла в меня готовы кинуть ножом. – И чуть приподняв бровь усердно кивает в подтверждение.
- «Касабланка» - прекрасна. Я ее видела, но очень давно. – Нэсс снова улыбается, когда уголок губ Финна огорчительно дергается вниз на первой ее фразе, а потом опять ползет вверх. Иногда ей кажется, что Фланаган всегда улыбается. – И с удовольствием посмотрю снова в твоей компании.
Уэлш проглядывает меню, теряясь во всех этих названиях, и решает отдать право выбора мужчине и завсегдатаю.
- Чем ты собрался меня тут кормить?

Отредактировано Neassa W. Flanagan (2017-10-29 13:10:20)

Уэлш слушала Фланагана, а пальцы автоматически складывали из салфетки журавлика: сидеть на одном месте, спокойно, без возможности какого-либо движения было выше ее сил. Нэсс всегда была в движении, даже если оно ограничивалось, как сейчас, лишь ладонями и пальцами.
- Ты знаешь, моя любовь к тому, что считают классикой, ограничена Хичкоком и Грегори Пеком. – Нэсса не была фанатом старинных фильмов за некоторым исключением, которое и озвучила. – Тематические свидания? – Ее губы вновь растянулись в улыбке. – Надеюсь, они не предусматривают тематических костюмов?
Уэлш автоматически отметила, как встрепенулись девицы в ответ на приветствие Фланагана, а одна из них прямо-таки прожигала ее своим взглядом.
- Симпатичные. Тоже в морге? – На лице Нэсс не было ни капли того, что можно было принять за подначивание, лишь сплошная невинность, присущая младенцам и нашкодившим щенкам. Еще она не любила, когда ее рассматривали со столь открытым интересом. Это всегда рождало в глубине души мысль о том, что она посягает на чужую собственность. Даже если эта «собственность» себя таковой не считала. – Познакомишь? Приглашу их на занятия. – К одному журавлику пристроился второй. – Мне кажется, что рыжей просто необходима физическая разрядка. – Уж что-что, но вымотать на своих занятиях, - при острой необходимости, - Нэсс могла и олимпийского чемпиона какого-нибудь.
Булочки в меню и впрямь выглядели, словно розовые бутоны, вызывая восхищение мастерством местных пекарей.
- У меня нет аллергии на мёд. – Нэсс фыркнула. Её пищевые привычки включали в себя такое разнообразие порой несовместимого, что это служило поводом для шуток всего немалого семейства из разряда «наша Нэсс и лютэфиск переварит». – У меня вообще не аллергии ни на что. Но если они с мёдом, то я предпочту чай, а не кофе.

Мысль о тематических костюмах не успела свить гнездо в голове Нэсс, потому что фильм про одеяло она знала. Уэлш прилагала титанические усилия, чтобы не смеяться, но борьба была обречена на провал, стоило ей вспомнить имя главного героя, точнее героини. Финн.
К аромату свежей сдобы, - горячей, только что покинувшей духовки, благоухающей корицей и ванилью, - заполняющему весь объем немаленького зала, неожиданно для окружающих стали примешиваться ещё и звуки. Сначала это были почти неслышные то ли всхлипы, то ли стоны, но довольно быстро они переросли в полнозвучный смех человека, который не может остановиться при всём желании, даже если приставить ему к горлу нож.
Нэсс всхлипывала, утирала слёзы, почти успокаивалась, но стоило ей взглянуть на Финна и вспомнить «одеяло», как её снова накрывало волной смеха. Скоро ее настигла расплата в виде икания, но и это не остановило её звонкий смех, волнами накрывающий зал и всех, кто в нём был в этот момент. Люди не понимали, что именно стало причиной буйного веселья, но не присоединиться к нему просто не могли. Поэтому на какие-то минуты в булочной не осталось ни одного разумного существа, которое бы, - ну, ладно, не хохотало, как сумасшедшее, - но хотя бы не улыбалось.
- В.. во.. воды.. – Нэсс уцепила за локоть прибежавшую на шум официантку и всё-таки донесла до неё своё желание, несмотря на смех, икание и слёзы из глаз. – Бе-е-з … г..газ..а-аза.. -  Буквально через секунду перед Уэлш материализовался огромный стакан с холодной водой. Зубы выбивали по стеклу дробь, но живительная влага сделала своё дело.
Нэсса ладошками вытерла мокрые щеки и, наконец, смогла посмотреть на Фланагана без того, чтобы согнуться в очередном приступе хохота.
- Пр... прости, пожалуйста. – На лице Нэсс было написано искреннее раскаяние, да и смех её был, в общем-то, не обидный. – Просто я вспомнила фильм ... – Ей всё же удалось подавить смешок и ограничиться широкой улыбкой, - … про одеяло. Называется «Лоскутное одеяло», такой... – Она взмахнула в воздухе ладошкой, - … типично девочковый. Главную героиню там зовут Финн. – Тут Нэсс пришлось закусить губу, чтобы опять не сорваться на смех, настолько ошарашенным выглядел Фланаган. Она отпила ещё воды, пока окончательно не успокоилась.
На периферии уже маячил их заказ, соблазняя одуряющим запахом смешанной с мёдом корицы. И Уэлш с наслаждением впилась в красавицу-булочку, отхватив приличный кусок. – Ужасно проголодалась. – Она снова улыбнулась Финнле и слизнула текущий по пальцам мёд.
- Джинни и Хоуп. – Нэсса кивнула, словно отмечая имена в памяти. – Я запомню. Мои матроны – прекрасны, но иногда хочется, чтобы был хоть кто-то двигающийся чуть быстрее, чем они. - И снова вонзила зубы в сдобу, исчезающую с тарелки с завидной скоростью.

Отредактировано Neassa W. Flanagan (2017-11-05 11:02:13)

Как Нэсс и ожидала, Фланаган, после погружения в суть веселья, ничуть не расстроился, а со всем энтузиазмом его поддержал, хохоча не менее заливисто, чем она сама пару минут назад.
- О, можешь не сомневаться. – Уэлш кивнула, изогнув уголок губ в легкой полуусмешке. – Ты его увидишь. – Этой паузе позавидовали бы оскароносные актрисы. – Когда у меня будет два лоскутных одеяла.
Нэсса знала Финнлу чуть больше месяца, но каждый раз оказываясь рядом, ловила себя на том, что постоянно улыбается: легко и почти незаметно или широко и радостно, зачастую переходя на смех. Он казался ей скалой, о которую неминуемо разобьются всяческие жизненные штормы и неурядицы, не нанеся никакого ущерба. С ним было спокойно и … тепло? не обжигающее яростное пламя, способное опалить до костей и сжечь напрочь, а яркий огонь домашнего очага, согревающий в холод и дарящий жизнь.
А потом ее ладонь оказалась в его руках, заставляя зрачки расшириться и поглотить радужку, а смех, все еще слышавшийся в голосе Уэлш, замереть. В ответ на прикосновение твердых, но нежных губ к пальцам, измазанным мёдом, щёки Нэсс вспыхнули ярким румянцем, и оставалось только молиться, чтобы Фланаган не заметил смущения и замешательства, вспыхнувших в её глазах. Не говоря уже о почти незаметной дрожи, прошившей волной всё тело Нэссы, вынудившей ее пальцы чуть вздрогнуть под теплым дыханием.
Уэлш осторожно вытянула свою ладонь из мужской и, неловко стянув резинку с волос, распустила тяжелый пучок, скрываясь за темной, блестящей в ярком свете электрических ламп, волной.
Минутное смятение было прервано попыткой Финна превратить нос Нэсс в шоколадное лакомство, за что она была ему благодарна. И чего смогла избежать в самую последнюю секунду благодаря развитому боковому зрению и профессионально быстрой реакции на стремительно меняющиеся обстоятельства.
- Мы не опоздаем? – В голосе Уэлш не было беспокойства, в конце концов, Килкенни не святая святых мирового кино, и в зал кинотеатров вполне пускали и после начала фильма. Просто не хотелось топтаться по ногам пришедших вовремя. Хотя вряд ли «Касабланка» собирает аншлаги, Нэсс вообще удивилась, что Финну удалось найти сеанс с ней.
Уэлш уже привычно оперлась на локоть мужчины, стоило им оказаться за порогом, и, может быть, причиной тому был покрытый снегом и тонким ледком тротуар.
- Ты же не лопаешь в кино попкорн? – Нэсс искоса посмотрела на Фланагана, уверенно и быстро идущего к одной ему ведомой цели. Она совершенно не представляла, куда именно, потому что не помнила никаких кинотеатров поблизости. По крайней мере, несколько лет назад их тут точно не было. – Это новый кинотеатр? Мне кажется, в этом районе их раньше не было.

Отредактировано Neassa W. Flanagan (2017-11-11 12:46:02)

- Кого уже водил в уютный сумрак? – Конечно, Нэсс посмеивалась, скрывая, впрочем, за легкостью и необременительностью вопроса легкий интерес и легкую же неловкость. Нагло прущих вперёд кавалеров она научилась отшивать еще в розовом детстве. Тех, кто не понимал с первого раза, приходилось просвещать относительно своих предпочтений более подробно и вдумчиво. Этому ее научил Рэймонд.
Фланаган летел вперёд со скоростью локомотива без тормозов, но при этом был скорее не нагл, а занятен. Всё, что он предпринимал, приглашая Нэсс на свидания, - да, пожалуй, пора было признать, что это именно они, - было так непосредственно, легко и без какой бы то ни было подоплеки, что на него невозможно было обижаться. Нэсс и не обижалась, принимая Финна, как есть, лишь немного подтрунивая над ним и надеясь, что его это тоже не обижает.
Оказавшись за тяжелой дверью, которую Фланаган, как истинный ирландец, в гробу видевший феминизацию и равенство полов, придержал перед Нэссой, она, не сдержавшись, присвистнула.
- По крайней мере, сюда стоило прийти хотя бы ради этого, - Уэлш обвела рукой небольшое, в принципе, пространство. Если бы не шум улицы, еще отдающийся в ушах, можно было решить, что вокруг царит вторая половина двадцатого века. Нэсс даже показалось, что и пахнет тут не так, как в обычном кинотеатре. Здесь сверкала начищенная латунь, неяркие блики от которой ложились мягкими следами на стены и пол. Только огромный современный экран выбивался из общего ряда старинных вещей, да и то, скорее своей громадностью, чем видом. Нэсса была очарована.
- О, спасибо, - Она благодарно кивнула Финну, забравшему куртку, и последовала за ним в зал. Брови Уэлш чуть приподнялись, стоило ей увидеть предлагаемые посетителям места. Диваны и кресла. Нэсс сделала было шаг по направлению именно к ним, но тут же была перехвачена Фланаганом, потянувшим ее к дивану.
- Полагаю, да. – Уэлш не скрывала усмешки. - Тебе это нравится. – Она скептически оглядела подушки и пледы. – Уютненько.
Финн действительно устроился как дома, не хватало только стакана с виски в руке или чашки шоколада, да кота под боком.
- То есть, к тебе поближе и есть поудобнее? – Нэсса постаралась, чтобы голос ее прозвучал нейтрально. Похоже, сегодня предстояло решать в какую сторону пойдут их отношения. Она была знакома с Финнлой чуть больше полутора месяцев, а он уже завёл привычку являться на завтраки, что не особо нравилось Фионе, а сама Нэсс еще колебалась между двумя полюсами, все еще не решив, нравится ей или нет. Было и несколько поцелуев, но скорее под давлением обстоятельств, чем по острому обоюдному желанию. С этим тоже предстояло определиться. Нэсса вздохнула, задвигая эти мысли на дальние полки, и уселась рядом с Финном, тем более, что зал заполнялся, и стоять столбом становилось все нелепее.
Пошли титры, и Уэлш почувствовала тепло мужской руки на своих плечах, заставившее ее вздрогнуть и чуть напрячься. Объятия в танце – это одно, объятия в кинозале – прерогатива влюбленных.

- По мне уютнее и комфортнее завтракать сразу после того, как с кровати встал, а не когда проехал полгорода. - Нэсс постаралась устроиться так, чтобы чувствовать себя удобно, попутно ловя краем глаза изменения на лице Фланагана. Все ж таки совесть у него присутствует. Уэлш подавила смешок. - Тебя разве не напрягает, что приходится самому варить кофе. пока я просыпаюсь до такой степени, чтобы поддерживать беседу?
Бровь Нэссы поползла вверх, стоило Финну начать перечислять свои "достоинства". Она даже потыкала его пальцем в грудь.
- Мягкий? В каком месте? - Глаза Уэлш искрились смехом, пока она обратно разгибала пальцы Фланагана. - Мягкий - отменяется. Добрый, ладно, согласна. Только добрый доктор режет уже мертвых людей. - Даже не глядя на Финнлу, она знала, что он улыбается. И, позволив себе не анализировать каждую минуту рядом с этим человеком, Нэсса постаралась просто расслабиться. Поэтому чуть сползла по дивану, прижавшись щекой к плечу Фланагана. И тут же почувствовала, как его губы коснулись ее волос.
- Не мешают? - Она перекинула волосы на одну сторону, чтобы не лезли в лицо и не щекотали. - Могу собрать в хвост.
Диванчики оказались популярны, и к тому времени, как свет окончательно погас, были полностью заняты, в отличие от кресел. Зал действительно оказался камерным, диваны стояли на некотором расстоянии, так что посетители не мешали друг другу. И только когда раздавался смех в ответ на шутки с экрана, Нэсс вспоминала, что они, собственно, в общественном месте.
Как-то незаметно ее ладонь перекочевала в руки Финна, который легко ее поглаживал кончиками пальцев. И Нэсс чувствовала, как с этими  почти невесомыми прикосновениями, что-то внутри нее успокаивается, словно распрямляется до этого туго заведенная пружина, не дававшая толком вздохнуть. Уэлш не столько смотрела на экран, где Рик проявлял то, что обычно называют рыцарством, а просто слушала и чувствовала, как спокойно и расслабленно дышит рядом Финн. По ее мнению, герой на экране поступил так, как ему предписывало геройство и сценарий, но жуть как глупо, отказавшись от любимой женщины, буквально отдав ее другому.
К середине фильма Нэсс уже забралась на диван с ногами, пристроив голову на груди Фланагана, и обвив его торс рукой, почти заснула, сквозь дрёму ощущая под щекой биение мужского сердца.

На какое-то мгновение Нэсс оказалась словно в другой Вселенной, уютной и долгожданной, которую порой ищут всю жизнь, и так и не находят. Словно после длинного пути с крутыми виражами и поджидающими на каждом углу неприятностями, после очередного поворота оказываешься на пороге дома и понимаешь, что, наконец, нашел, пришел, и теперь всё будет хорошо.
Всего три слова, или скорее почти неуловимое дуновение ветра, сложившееся в эти слова, которые и услышала-то, вероятнее всего сердцем, а не органами чувств. И несколько тягучих секунд как будто раскачиваешься на качелях, еще не зная, как высоко они взлетят, и как резко ухнут куда-то вниз.
Финн на короткий миг прижимает ее к себе чуть теснее, и это простое движение - та самая капля, после которой чаша переполняется. Нэсса зажмуривается, чтобы удержать готовые пролиться водопадом слёзы, копившиеся в ней столько времени. Ей казалось, что все они остались позади, совершенно кончились, иссушив все внутренности, вытекли с самой душой. Но нет, они просто собирались в тот океан, что грозит выплеснуться наружу. И Нэсс теснее прижимается к твердой мужской груди под мягким теплым свитером, утыкается в нее носом, и закусывает губу, чтобы позорно не разреветься. Ей не хочется ничего говорить или объяснять, а на экране ничего приличествующего слезовыделению еще не происходит.
Фланаган пахнет мёдом и почему-то хвоей, и эти запахи успокаивают Нэсс лучше всякой валерьянки или глотка виски, давая ей возможность переварить это его неожиданное признание. Интересно, рассчитывал ли Финн на то, что она его услышит, или это вырвалось из него само, под влиянием момента. И верит ли сам в то, что это именно любовь, а не яркое увлечение.
Уэлш кропотливо, почти поминутно, вспоминает все их встречи, всю серьезность попыток Финнлы найти общий язык с Фионой, добрую улыбку его матери и ревнивый взгляд сестры, когда он неожиданно решил их всех познакомить, полушутливое общение с Рэем, до сих пор сомневающимся в том, нужен ли его сестре этот человек.
Нэсс тоже сомневается. Сейчас особенно. Сейчас во всём. Скрывая сомнения за напускной уверенностью и серьезностью или пряча их за улыбками и шутками. Сомневается не в том, нужен ли ей Финн, а в том, она ли ему нужна. Сомнения скребут изнутри, словно разрывая грудную клетку, не давая дышать, наслаиваясь на не затянувшиеся шрамы декабря, снова заставляя дрожать ресницы и сглатывать вставший в горле комок из слёз и неуверенности.
И Нэсса, подчиняясь бушующей внутри бури из эмоций, чувств и сомнений, внезапно подается вверх, упираясь в грудь Финна ладонью, и несмело прижимается искусанными губами к его рту.

Она тонула в этой клокочущей внутри нежности, грозящей вырваться наружу, накрыть с головой их обоих. И только его ладони, привлекающие ее все крепче и все ближе, не давали потеряться в накатывающем на нее океане чувств. Твердые теплые губы накрывали ее рот, прикасались бережно и уверенно.
Финн всё делал уверенно, словно знал Уэлш десятки лет, и это знание не предполагало какой бы то ни было ошибки в том, что ей нравится, а что нет. Да, они частенько спорили, но это скорее было из разряда подтруниваний давно и счастливо женатых людей, знающих друг друга от макушки до пяток. Нэсс порой ловила себя на мысли, что нужно спросить Финна, сказать Финну, вывалить на Финна... И это было странно. Странно, но ... правильно.
Нэсса подалась вверх, обвивая Фланагана ладонью за шею, поглаживая её кончиками пальцев, углубляя поцелуй и прижимаясь еще теснее, совершенно не заботясь тем, что они были, строго говоря, в публичном месте. И только чувство потери тепла мужских губ и голос Финна заставили ее открыть глаза, обнаружив, что сеанс благополучно закончился, а они остались в зале почти в одиночестве.
Она мягко улыбнулась в ответ на признание в нежелании ее отпускать. Нэсс и сама бы предпочла сейчас остаться в кольце его рук. И почувствовала, как Финн, словно перед прыжком в глубину, набирает воздуха.
И снова сомкнула веки, чтобы не рассмеяться и не обидеть Фланагана этим смехом, настолько мальчишеским и незащищенным было выражение ожидания на его лице. Улыбка все же прокралась на ее губы, заставить прикусить верхнюю, но пальцы только сильнее сжались на шее Финна, обещая небольшой синяк, чего никто из них даже не заметил. Нэсса потерлась носом о грудь Фланагана, легко тронула его губы своими, и согласно кивнула, рассмеявшись в ответ на широкую улыбку счастливого человека.

На лице Финна застыло выражение ребенка, попавшего на лучший в мире рождественский базар. Здесь можно было трогать, брать в руки, пробовать на зуб и всячески манипулировать всем тем мальчишеским «барахлом», которое в неимоверных количествах скапливается под кроватью, в шкафах и старом гараже, если родители не проводят строгой политики урезания количества этого самого, - это самое-самое нужное, мам, - барахла. Нэсс даже задержала дыхание, считая про себя секунды, которые понадобились Фланагану на осознание. Воздух почти закончился, заставив ее судорожно вдохнуть новую порцию, когда Финнла, наконец, отмер, а его губы растянулись в широкой радостной улыбке, в ответ на которую невозможно было остаться равнодушной.
В Килкенни пришла настоящая зима, которую уже и не чаяли дождаться. Из похожего на стеганое покрывало серого неба валились невероятной формы снежинки, совсем не похожие на классические изящно-неприкасаемые. Нет, эти, скорее, были приглашением для игры в снежки или сооружения снежных баб на заднем дворе – массивные, какие-то лохматые и совершенно очаровательные.
- Только в кино, - Нэсс встряхнула головой, на которой грозил вот-вот образоваться небольшой сугроб. – Вообще я люблю попкорн, особенно солёный. – Пришлось натянуть шапку, пряча волосы, и перехватить цветы головками вниз, чтобы их тоже не засыпало снегом.
Финн дурачился, играя снежинками, но Уэлш это тоже нравилось. Кому придет в голову, что патологоанатом способен все еще чувствовать волшебство этого мира, насмотревшись на боль, смерть и кровь в своих подземельях. Раздумывая над этим Нэсса едва не влепилась носом во внезапно остановившегося Фланагана, которому, как, оказалось, приспичило показать ей снежное чудо. Чудо того стоило. Нэсса заворожено смотрела на такую обычную для зимы вещь, как снежинка, а внутри появлялось то чувство рождественской сказки, которое так привычно для детства и так редко во взрослой жизни. И уже было открыла рот, чтобы согласиться со словами Финнлы, когда оказалась вовлечена в неожиданный, но такой естественный поцелуй. Нэсс коснулась лица Финна холодными кончиками пальцев, ощущая ими легкую колючесть выросшей с момента утреннего бритья щетины, погладила, согреваясь о горячую кожу, и прижалась теснее, отвечая на поцелуй и не замечая снующих вокруг людей.
И ощутила, как щеки покрывает румянец от выдохнутых Фланаганом слов, чуть смущенно улыбнулась и вновь, едва и коротко, коснулась мужских губ в ответ.
А еще Нэсс казалось, что Финнла живет где-то в другой части города. Да нет, он точно говорил ей об этом как-то. Переехал. Уэлш кивнула, показывая, что разгром переезда ее не страшит, у нее самой в снятой квартире еще стояла пара-другая коробок, ждущих своего часа.
Финн скрылся где-то в глубине, предоставив Уэлш время осмотреться. Несмотря на его слова о недавнем переезде, этого нельзя было сказать по окружающей действительности. Все, казалось, стояло именно там, где и должно было, и даже четкое ощущение того, что это явно мужская берлога, не рождало желания тут что-то менять. Внутри дом был таким же уютным, как и его хозяин. Уютным, спокойным, таким, каким и должен быть настоящий дом.
- Здесь… хорошо. – Нэсс улыбнулась. – Если оно сухое, то нормально. Не люблю этого сладкого привкуса, похоже на жуть жуткую. – Нэсс опустила цветы в воду и водрузила вазу на стойку между кухней и гостиной.

Отредактировано Neassa W. Flanagan (2017-12-02 10:41:30)

Фланаган нырнул в большущий холодильник, представив на обозрение свою тыльную часть, которую, надо сказать, Нэсс оценила в полной мере. Пришлось даже прикусить губу. Чтобы не присвистнуть в качестве комплимента, как делали, например, в Италии, ничуть не стесняясь такого проявления восхищения. Даже мужскими задницами.
- Сыр…  – Уэлш пришлось в срочном порядке переключаться на какую-никакую тему разговора. – Сыр это хорошо. – Она совершенно не была голодна, посещение пекарни вполне заменило привычный ужин, но мужчины… - Оголодал?
Глядя за резкими и быстрыми перемещениями Финна в поисках то одного, то другого, Нэсс и сама начала волноваться. Сейчас он был очень похож на нее саму, пытавшуюся выглядеть спокойно в день их знакомства. Она тут же отогнала прочь мысли о причине собственного беспокойства в тот день, сосредотачиваясь на мужчине рядом, и кивая в ответ на его слова. Дом ей действительно нравился.
Вряд ли Финнла являлся любителем вина, без разницы, красного или белого, скорее уж предпочитал виски или пиво, как Рэй или любой из кузенов, но Нэсс вполне оценила и наличие этого самого вина в мужской обители и умение хозяина с ним обращаться. Асторга приучил ее к легким и терпким аргентинским винам, бросив, правда, попытки научить Нэссу навыкам профессионального сомелье в процессе распознавания склонов виноградников. Но отличить хорошее от плохого Уэлш могла, что называется, с закрытыми глазами.
- Вкусное. – Нэсс улыбнулась. Матиас не пришел бы в восторг от такого определения, но только это и имело значение. Хотя Уэлш предпочитала виски, о чем и собиралась откровенно заявить, но не успела.
Какое-то мгновение, и Финн уже оказывается совсем близко, привлекая Нэсс к себе, утягивая в поцелуй, хмельной и горячий, словно глоток глинтвейна на морозе. И замершая в первый миг, она успокаивается в кольце надежных рук, отвечая, привыкая, снова и снова пробуя на вкус эти теплые и твердые губы.  Прохладные пальцы Нэсс вплетаются в короткие пряди на затылке Финна, едва ощутимо тянут, заставляя разрывать поцелуй, чтобы можно было увидеть его глаза. И пусть теперь ее голос едва ощутимо хрипит, а губы алеют на фоне светлой кожи.
- Ты меня соблазняешь?

Отредактировано Neassa W. Flanagan (2017-12-08 14:33:42)

Нэсс едва слышно смеется и проводит языком по шее Финна, снизу вверх к подбородку, снова целуя уголок его губ, отпуская волосы, и обнимая ладонью за шею.
- Это же классика – кино и вино. – Тихий смешок опять срывается с ее губ. – Не удивлюсь, если ты и снег заставил идти.
Она чувствует, как он оказывается совсем рядом, касается ее тела. И в ответ она изгибается, льнет к нему, и уже обе ладони скользят по его шее и плечам. Пальцы перемещаются вперед, на грудь, выпутывая мелкие пуговицы из петель, чтобы тронуть обнаженную кожу. И она вздрагивает от его шепота и губ на своей шее, и снова – от скользящих под свитером ладоней. И можно разорвать эти тесные объятия сейчас, и остановить поцелуи…
Но зачем, если ей нравится то, что происходит между ними сейчас.
- Очевидно, что ты завлек меня сюда. – Нэсса снова улыбается, тут же даря эту улыбку мужским губам, и обвивает его бедра ногой, словно им предстоит одна из фигур, характерных для латиноамериканских танцев. И тут же чувствует, как Финн подхватывает ее, лишая тепла своих ладоней на ее коже, чем вызывает недовольный негромкий вздох, который тут же исчезает в новом поцелуе. Нэсс оказывается на стойке, снова обхватывая бедра Фланагана, теперь уже двумя ногами, помогая ему стянуть свитер.
Густые волосы рассыпаются по плечам, заставляя ее встряхивать головой, сметая тяжелую волну, обнажая бархатистую кожу, которой Финн касается медленно и чувственно. Нэсса ерзает, сдвигаясь дальше, и чувствует некое неудобство.
- Кажется, я оседлала тарелку с сыром. – Его губы путешествуют по ее шее и плечам, вслед за нетерпеливыми пальцами, стягивающими последнюю преграду. И она забывает обо всем, выгибаясь в его руках, выставляя грудь с торчащими возбужденными сосками, тут же оказываясь буквально вжатой в мужское тело. Снова вздрагивая от шепота Финна, она сильнее цепляется за него, прижимаясь так тесно, что вполне ощутимо чувствует подтверждение его словам. И беззвучно отвечает, скользя пальцами по его груди, и ложится спиной на стойку, не замечая прохлады дерева, под собой.

Странно и удивительно, но Финн касается ее тела именно так, как ей нравится, делая это не задумываясь, не останавливаясь, чтобы выяснить или увидеть реакцию. Кажется, что он предвосхищает все ее желания, не оставляя и тени сомнения в правильности и нужности происходящего.
Остается только принимать его ласки, отвечать ему такими же касаниями и поцелуями.
И ладони тянутся через спину, от впадины поясницы до выпуклости шейного позвонка, тревожа и распаляя. Кончики пальцев повторяют рисунок мышц, то тут то там цепляя кожу ногтями, не оставляя следов, но возбуждая ощущения и чувства. Его губы никак не могут оторваться от ее кожи: бесконечно и безостановочно касаются, скользят, трогают, не оставляют в покое, и она чувствует, как нарастает напряжение внизу живота.
И снова выгибается, прижимаясь к его рту грудью, привлекая его к себе. Путается пальцами в его волосах, и резко, почти судорожно, вдыхает, втягивая воздух сквозь прикушенную губу, стоит ему сосредоточиться на чувствительных сосках, лаская их губами и языком.
Финн стягивает с нее джинсы, и она в нетерпении извивается на столешнице, стремясь скорее с ними расстаться. И получить обратно в объятия мужчину, внезапно возбуждающего ее так, что дрожат пальцы, и все сжимается внутри от этого сладкого ожидания.
Нэсс снова откидывается на стойку, сметая тяжелыми волосами полупустые бокалы, и никого сейчас не интересует постигшая их участь. Никто не замечает, как лопается и крошится тонкое стекло, оставляя на столе и на полу под ногами сверкающие осколки. И даже мимолетные уколы упирающихся в столешницу ладоней, и едва саднящая царапина на спине, проходят мимо затуманенного возбуждением сознания.
На какое-то мгновение она теряет ощущение горячей кожи под пальцами, и готова возмущенно если не высказаться, то уж прореагировать, когда он возвращается, весь, целиком, однозначно давая понять, что ждет их дальше. И возмущенный стон перерождается в стон удовольствия от нежного проникновения, заставляя ее впиваться в его бедра ладонями, притягивая еще ближе, еще... еще…
Он направляет ее движение, делая удовольствие едва переносимым, вынуждая вжиматься в его тело, чувствовать, как горят легкие, в которых закончился воздух, выпитый им в поцелуях.  Воздух, врывающийся в них с новой силой, принося его вкус и запах, который, кажется, просачивается сквозь поры ее кожи так глубоко внутрь, что не остается ничего кроме.
Она обвивает его за плечи руками, тесно обхватывает бедра, скрещивает ноги за спиной, выгибается и прижимается, выталкивая между поцелуями удовлетворенные стоны. И впивается в его плечо зубами, достигая крайней точки наслаждения, прижимается бесконечно близко, чтобы он почувствовал рожденную им судорогу оргазма.

Финн держит ее в своих руках так, словно никогда больше не отпустит. Врывается в ее тело, то требуя безоговорочного подчинения себе, то предоставляя ей полную свободу действий, реагируя на ее малейшие движения. Его руки и губы, кажется, касаются ее тела везде и одновременно, обжигая дыханием грудь, сжимая пальцами бёдра.
Она чувствует, как он двигается внутри, то почти замирая, то не собираясь останавливаться. Она не замечает, что ее губы искусаны, лишь снова и снова предоставляет ему право на поцелуи, сильнее вцепляясь в его плечи и руки. Впивается ногтями в кожу, оставляя на ней алеющие полосы, накрывает ладонями его зад, прижимая еще ближе, распахивает бедра, раздвигая ноги, и опять обхватывает ими его бедра.
Внутри снова скручивается тугая спираль, опаляя низ живота, расползаясь оттуда по всему телу нестерпимым жаром, полыхающим под кожей. Ладони Финна задевают свежую царапину на спине, и ее тело пронзает игла, которая заставляет Нэсс выгибаться в его руках, срывает с ее губ новый вскрик, тонущий в глубоком поцелуе. Его язык, лаская, проникает  в самую глубину ее рта, врывается, запечатывая и поглощая ее стоны.
Он снова вбивается в ее тело, тесно, жарко, быстро, растворяясь в этом слиянии, заставляя ее приподниматься и обрушиваться вниз бушующей волной. И ей только хватает сил на то, чтобы обвить его всего самой собой, отчаянно изгибаясь снова, впуская его в себя окончательно, чувствуя, как ее обдает жаром изнутри.

Нэсс нежно трется носом о шею Финна, продолжая обнимать его плечи, скользит кончиками пальцев по раскаленной коже. Ее губы касаются его шеи, чтобы дать возможность языку проложить влажную дорожку вверх, пока пальцы тянут его голову за пряди назад. Она по-прежнему прижата к нему, ее ноги покоятся на его бедрах. На смену жару приходит прохладный воздух, заставляющий кожу покрываться мурашками, и Нэсс инстинктивно втискивается в Финна снова, как в единственный источник тепла, ощущая, как упираются в его твердую грудь ее соски, практически сминаясь этим порывистым движением.
- Ты вкусно пахнешь… - Нэсс улыбается и легко целует Финна в уголок губ. Трогает ладонью его лицо, только тут замечая, что пальцы испачканы чем-то красным. Она автоматически тянет их в рот, облизывая, и понимая, что это кровь. – Кажется, я пустила тебе кровь. – И хоть глаза ее и искрятся смехом, в голосе ясно слышно беспокойство.