Начался этот день с кошмара, благо, в этот раз, только во сне.
Сначала всё было тихо-мирно, мне пять лет, и я вожусь со своим слоником, Мистером Оскаром. Дёргаю его за лапки, за ушки, а он продолжает мне улыбаться, как будто и не делаю даже ему больно. Внезапно с двух сторон начинают подступать две тёмных фигуры. Сначала мне, естественно, было всё равно, но когда они заполнили собой всё пространство, то стало страшно. Так передо мной выросли две горы – Джеймс, мой отчим, и Шон, мой отец. Оба смотрели на меня, а в глазах горело будто бы даже адское пламя. Они хохотали, они ненавидели меня.
Шон разорвал Мистера Оскара, а потом сжёг его на моих глазах (как я поняла, лазером из собственных глаз, как у Циклопа из «Люди Х»). Затем он посмеялся надо мной и ушёл, громыхая, оставив на Джеймса. Стоило ему только взглянуть на меня, и всё погибло в воде. Я начала задыхаться, звать хоть кого-нибудь, но мои губы словно кто-то сшил самым крепкими на свете нитками.
- Надо выпить.
Это было первое, что я сказала, проснувшись от такого гадкого сна. Дядя Лиам благодушно свалил на работу, оставив на столе деньги и записку, чтобы я хорошо повеселилась. Вчера я планировала сходить по магазинам, может, одежду бы себе какую-нибудь нашла. Но ведь это было вчера. А сегодня мне приснился кошмар, и надо выпить, просто необходимо. А то так и буду вспоминать, как Мистера Оскара сжигает взгляд Шона.
- Боже, Мистер Оскар! – Я была чрезвычайно счастлива, когда увидела моего старого доброго друга, распластавшего свои плюшевые лапки возле подушки. Подбросив слоника, я прижала его к себе покрепче. Как хорошо, что он жив и здоров. Выпью потом и за его честь.
Сборы были, в принципе, недолгими. Да и что сложного в том, чтобы надеть джинсы, футболку, накинуть кожаную курточку,  расчесать волосы, сгрести деньги и положить их в сумку? Ничего. Завтрак в горло не полез, так что был благодушно завернут в целлофан и поставлен в холодильник. Закрыв дверь на ключ, я отправилась на поиски бара, способного продать хоть каплю алкоголя несовершеннолетней.
Семнадцать лет – очень трудный возраст. И дело даже не в том, что характер – бомба, которая может рвануть в один момент. Дело в том, что ты уже многое осознаёшь, много пробовал и знаешь, но вот прийти, например, в бар, чтобы выпить спокойно, как белый человек, тебе нельзя. Бармен, размахавшись руками и кудахтая: «Да тебе же восемнадцати нет, деточка, какой тебе алкоголь?», выгонит взашей и отвесит пару комментариев. А то, что я лет в четырнадцать экстази попробовала на одной из вечеринок, так всем плевать. Праведники чёртовы. Редко найдёшь того бармена, который одним взглядом оценит, пьёшь ты или нет.
В Килкенни я пока не нашла того самого бара, в котором могла бы выпить. Отсылали за милую душу, стоило только приглядеться ко мне. Но вчера, гуляя по городу, я заметила заведение, которое раньше почему-то мне не бросалось в глаза. «Debauch» гласила вывеска над ним. Ну ладно, попытаюсь…
Я открыла дверь и заглянула, корпусом всё ещё оставаясь на улице. Всё-таки ещё день, народу было мало, но всё же побольше, чем в других барах в это же время. Может, бармен уже немного подзаебался и сможет продать какой-нибудь алкогольный коктейль барышне, которая чуть-чуть недотянула до восемнадцати. Решив так, я окончательно зашла в тёплое помещение. Дойдя до барной стойки, села на высокий стул и, тряхнув волосами и скрыв себя от бармена, и бармена от себя, заявила уверенным голосом:
- Будьте добры, «Морской бриз», пожалуйста. Только водки туда побольше, а сиропа поменьше.

Отредактировано Alison Austin (2015-09-24 14:35:20)

Как говорится, жизнь меня к такому не готовила. Но это был приятный сюрприз, определённо. Вот передо мной и моей благодетельницей выросли заказанные коктейли да коробка конфет.
Я смахнула с лица волосы и уставилась прямо на выставленный передо мной коктейль. И почему-то задумалась о том, стоит ли пить, тем более что угощает меня какая-то незнакомка? А вдруг у неё в голове педофилия на извращении, помноженная на лесбиянство? Но ведь предлагают же. И смысл отказываться?
Твёрдость хрусталя в руке, её ничем не спутаешь. Взрывной, но в то же время нежный вкус «Морского бриза»  забыть сложно. Я по нему даже скучала. Приготовлено всё было именно так, как я и хотела. Водка разогрела что-то внутри, что так сильно замёрзло после этого страшного сна. Мистер Оскар, мой хороший Мистер Оскар… И только уже оторвавшись я заметила, что отпила около половины налитого. Что-то перебор…
Сняв перчатку с руки и закинув в рот конфетку с ликёром, я зажала её между зубами и повернулась к женщине, которая угостила меня. Про таких говорят: «Шикарная». Шикарная грудь, шикарные волосы, шикарные губы, шикарные глаза… И лицо её кого-то мне напоминало. Могла ли я когда-нибудь её видеть  до этого дня? Я не была уверена до конца, но всё же, что-то скреблось в памяти, пока я внимательным взглядом присматривалась к своей потенциальной собутыльнице. В какой-то момент я поняла, что с молчанием лучше не затягивать, а то накроется медным тазом, или, скорее, хрустальным кувшином, моя бесплатная выпивка.
- А Вы в курсе, тётенька, - подражая женщине, перенаправила вопрос я, - что развращение несовершеннолетних тоже карается по закону? Так что давайте не будем уточнять, кому сколько лет, а просто выпьем вместе. Мне, знаете, тоже нужен собутыльник, желательно женского пола. Потому что знаете, почему? Да потому что все мужики – мудаки!
Я вновь потянулась к своему коктейлю и с размаху выпила огромный глоток. Эти мысли меня так мучили. Но проблема вся в том, что рядом со мной не было женщины, с которой я могла бы поговорить по поводу этого. А мужчины… разве им можно вообще доверять? Внутри них есть что-то…
- Меня Элисон зовут. - Представилась я этой шикарной женщине, не глядя на неё. – Я в Килкенни недавно. И возраст у меня несовершеннолетний. А обижена мужчинами вдоль и поперёк. Вот почему так? Я им ничего даже сделать не успела! Даже когда маленькая была, вечно эти отчимы докучали. Потом отец оказался приличным трусом, почти не способным взять на себя ответственность. Дядя один радует, но у него знатное прикрытие – он гей. Вот скажите, - я повернулась к женщине, - в вашей жизни хоть раз встречался мужчина, который бы вас не обидел ни словом, ни делом? Который бы любил вас просто за то, что вы есть? Который бы не стал искать отговорок, у которого от вас не было бы тайн? Вот такой, с кем бы вы были счастливы?
Взяв ещё одну конфетку из коробки, я стала медленно пережёвывать её, проглатывая растекавшийся по языку ликёр. Сахар скрипел на зубах, тая. Но было не до вкуса конфет. Я ждала ответа от этой женщины, которая определённо старше меня лет на десять. И уж она-то знает побольше, чем я.

- Да что ж всех так моё несовершеннолетие останавливает… - буркнула я себе под нос, надеясь, что Кэтти, а именно так эта шикарная дама представилась, не услышит. Иначе пришлось бы объяснять, что пусть я и несовершеннолетняя, но уже вдоль и поперёк развращённая, святого места не осталось нигде. Но нет, ориентируются на возраст. Да ну их! Зато выпивка бесплатная. Я бы не потянула в одного. Только если с папой, но он же запрёт меня, если я ему предложу со мной выпить, предварительно спросив, есть ли у меня мозги.
Выпив залпом остатки коктейля и отправив в рот очередную конфетку, я старалась внимательно слушать, о чём мне поведала Кэтти. Водка и небольшая испорченность собственного характера проявлялись в том, что глаза мои постоянно съезжали с лица собеседницы куда-то в зону её декольте, но я быстро ловила себя на мысли о том, что не надо бы, а то минимум больше не нальют, а максимум – выгонят.
Из слов женщины следовало, что нормальные мужчины существуют. Только всё равно мудаки. И, услышав именно то, что я так хотела столько времени, крутанула пустой бокал и высказалась:
- Стараешься, марафетишься, худеешь… А вот кто оценит? Да нет! Как ты и сказала, им бы гадость нам сделать за все наши старания. Скатись мы до уровня бабуиних, им будет всё равно. А если совсем не будем внешне их устраивать, так друг с другом спать начнут, сейчас гейство чуть ли не на поток поставлено. Не то, что мне была бы принципиальная разница, с кем там кто спит, но, знаешь, - я сама не заметила, как перешла на ты, - иногда так хочется, чтобы вот… Ну вот прям чтобы вот!
Слов я подобрать не смогла, Кэтти не говорила ни слова. И тут вдруг она выдала замечательную идею!
- Всеми конечностями только «за!», - сообщила я Кэтти и широко улыбнулась этой шикарной женщине.
Молчаливый и покорный душка-бармен по имени Луи (интересно, как он относится к тому, о чём мы сейчас с Кэтти говорили?) выдал нам по коктейлю и я, приблизившись к Кэтти поближе, сделала встречное предложение:
- А давай на брудершафт! Пусть первый тост будет за…алкоголь!

Получив заслуженный брудершафт, а также, что особенно важно, задорный поцелуйчик, я словно другими глазами взглянула на Кэтти. Уперев локти в стойку, я расположила подбородок на ладонь и позволила себе откровенно попялиться на неё. Всё-таки не каждый день тебя целует такая шикарная дама с такими шикарными формами, тем более в моём возрасте. Самое забавное, что мне хотелось с ней позаигрывать, но не больше. Но всё-таки не стоит. Ведь она может оказаться уверенной гетеросексуалкой. И перестать записывать алкоголь на свой счёт.
Водка из коктейля давным-давно уже потихоньку начала пробираться по сосудам к мозгу, заставляя здравый смысл подремать пару часиков.
- Вот как думаешь, почему все мужики козлы? Или вот он? – я указала на бармена Луи. – Он козёл? Или вот он? – Указала на кого-то из посетителей, но чтобы не спугнуть клиента, тон сбавила до едва слышимого в шуме паба. – А хотя… все они. Больше всего в жизни мне хотелось отца. Такого, чтобы любил, холил, лелеял, баловал, защищал. А получала какую-то череду говно-отчимов, которые только и делали, что драли мою мать, да вели себя, как полные мудаки. А тут родного нашла. Думала, будет мне счастье. Ага, как же. Не такой мудак, конечно, как отчимы, но он ведь до последнего отказывается принимать ответственность! И это при всём при том, что от него ничего не требуют! Глупо, наверное… но капец. Не хочу я такого отца, вот хоть ты тресни, не хочу. А хочу тепла. Вот да. И я компенсирую это тем, что у меня есть шикарнейший дядя! Вот просто вся забота мира. Пожарник, красавец, все девушки мира могли бы быть его. Но, знаешь, гей ведь. А хотя я говорила. Ну да и что? И ведь, например, могла бы познакомить тебя с ним. Но ведь дальше дружбы у вас с ним не зайдёт. И осчастливить толком он тебя не сможет. Эх…
Резко повернув голову к Луи, я прищёлкнула пальцами и громко сказала:
- Барменчик, лапушка, а налей-ка нам с Кэтти водки.
И только потом, хитро прищурившись, я посмотрела на женщину и спросила:
- Можно ведь?
А потом, не разрывая зрительного контакта, я развернулась полностью к Кэтти, взяла её за руку и спросила тихим и вкрадчивым голосом:
- Кто тебя так сильно расстроил, расскажи, а?

- Да нет, всё в порядке. – Я как можно шире улыбнулась Кэтти. Мне, правда, не было так сильно важно, что она надо мной смеялась. Не освистывают, и на том спасибо. А уж причина тем более просто умиляла. Я – милашка. Прям повод возгордиться собой. Как только перед нами с Кэтти выросло несколько шотов с водкой и швепсом, я тут же употребила в себя один, всё ещё не отпуская руки рыжей женщины. Но, дослушав до конца её… Меня саму словно тысячи иголок одновременно прокололи. Вот бывают же совпадения, а? Кэтти тоже не знала своего отца. Правда, мне всё-таки удалось познакомиться с Шоном, а вот она…
Чокнувшись с Кэтти и выпив, я начала нести всё, что думала.
- Слушай, разве такое вообще бывает? – спросила я, протягивая ей ещё один шот с водкой и швепсом. – Встретились два одиночества, называется. Проблемы-то почти одинаковые, только я разве что не рыжая. И ведь наверняка в разных местах родились и выросли. Они, чёрт, они везде такие одинаковые, такие отвратительные! Ну вот если подумать, - я хватанула ещё один шот залпом. И, мне кажется, словила немного охреневший взгляд бармена Луи. За что ему был отправлен воздушный поцелуй, - разве могут быть истории у двух разных людей похожи только потому, что это мы такие неправильные? Мне вот так не кажется. Женщину ведь любить надо. Но не женщине же женщину любить, чтобы она цвела и пахла? И нет, я ничего против лесбиянок и геев не имею, но! Но ладно они, им простительно, но ведь в мире есть сотни, тысячи просто и обыкновенных гетеросексуальных женщин, которые хотят любви и верности хоть от одного из этой грёбанной сотни или тысячи гетеросексуальных мужчин! Сколько книг написано, сколько песен, сколько фильмов, ну всё же понятно! А эти тупые мудаки прямо-таки не могут сообразить, что к чему! И вот начальник этот твой? Да разве же так поступают с женщиной, которую уважают? Да нет же, нееет! Мудаки, господи, кругом одни мудаки!
Как-то резко я повернула голову к Луи и сообщила ему абсолютно доверительно:
- Но ты не в счёт. Ты явно лапушка. Поэтому налей мне просто водки. Без швепса.
Я уже не спрашивала разрешения Кэтти. Меня понесло. Всё, финиш, выносите столики. Дебош есть дебош, хоть бар, хоть моя бедовая голова.
Получив рюмочку, я отсалютовала Кэтти и громко объявила:
- За твоё счастье, моя дорогая Кэтти!
Хряпнула залпом, до дна.
Ну вот, дождались. Мозг затуманился, крыша поехала.
Как говорила какая-то там где-то выцепленная поговорка: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». А я масштабно захмелела. И в голове всегда было чёрт его знает что. Так что, наплевав на всё, что меня так или иначе тормозило, я встала со стула, обхватила лицо Кэтти руками и звонко чмокнула её в губы. Затем, довольно улыбнувшись, вернулась на место.
- Прости, ты тоже такая милашка, что я не сдержалась.
И я опять широко улыбнулась ей. Ой, как мне нравится вся эта пьяночкааааа…

Ну, по крайне мере не послала… Над моими действиями посмеялись, но определённо я была прощена. Включив вредину, я ответила Кэтти, запихнув в рот сразу две конфеты:
- Фпафибо ва ваботу!
Прожевала, проглотила и заполировала всё очередным шотом. Луи всё ещё продолжал на меня охренвающе пялиться. Ну раз ему одного раза не хватило с подмигиванием одним глазом, я подмигнула ему второй раз, двумя глазами.
- Залечивая рааааны… - протянула я, чуть скуксившись. – Сами же раны наносят, сами же и залечивают. У них, наверное, общество такое есть, в котором они распределяют обязанности по нанесению и врачеванию ран. Не иначе просто!
Кэтти подмигнула мне и выпила одним резким движением очередной шот. Я невольно залюбовалась. Движения грациозные, шея тонкая, волосы рыжей копной рассыпались по плечам. У взрослых женщин всегда есть одна большая привилегия перед такими, как я. Они осознали свою прелесть, вросли в неё, и сияют так ярко… Мне этому ещё учиться, мне до этого ещё расти.
- Мне семнадцать, Кэтти. И, я надеюсь, зная этот факт, ты не перестанешь продолжать пить со мной, потому что это будет так грубо! Это будет как рана, которую не сможет залечить мужчина, потому что нанесла её женщина. – Я опустила глаза на перчатки на руках, стараясь понять, что можно рассказать Кэтти, а что нет. Быстренько отфильтровав в голове информацию, я начала. – Я приехала из Англии, чтобы найти своего отца. Он, по глупости, после одного концерта переспал с моей мамой и дальше укатил в закат песни петь и жить своей рокерской жизнью. А я вот жила с ней, сумасшедшей от любви к этому рокеру женщиной, Пережила кучу отчимов, а с последним у меня сложились самые тяжёлые отношения. Я не выдержала, ну и вот… психанула, уехала в Ирландию искать его. И нашла. Глухого. Немого. Потому что бесчувственного. И это больно. Вот интересно, какой мужчина может залечить рану, нанесённую родным отцом?
Нахмурившись, я уставилась на Кэтти, ожидая от неё ответа на вопрос.