[AVA]http://s7.uploads.ru/hXVCj.jpg[/AVA]
Весна 1996 года, Абердин
Общность, Одинаковость, Стабильность.
Артур оторвал взгляд от книги и посмотрел по сторонам. За окном автобуса мелькали вывески, а старинные дома превращались в серую каменную стену. Какой-то мужчина читал газету, на первой странице был отчасти виден портрет женщины. Наверняка леди Ди. Другой читал цветной журнал. Прежде чем он перевернул страницу, Хантингтон успел заметить фотографию танка среди развалин.
А всё-таки... может, пойти в фоторепортёры? Поставить родителей перед этим фактом и пусть семейную традицию продолжает кто-то другой. Невелика потеря, если он не станет прокурором или судьёй. Артур чуть улыбнулся этой мысли и посмотрел на своё отражение в стекле автобуса. Увиденное понравилось как в первый раз: от мальчишеской угловатости не осталось и следа. Он чувствовал, что стоит на пороге мира, хорошего как никогда. В шестнадцать лет официально будет взрослым (чудесные шотландские законы!). Отец пообещал, что после сентября начнёт учить водить машину и в семнадцать Артур получит права. Какие там школьные экзамены? Предвкушение почти полёта и новая машина - вот что занимало мысли.
Весь секрет счастья и добродетели: люби то, что тебе предначертано.
Кроме этой строчки, всё прочитанное не укладывалось в голове. Хантингтон поймал себя на мысли, что просто не хочет вдумываться в происходящее по методу Бокановского. Новый мир окружал его, Артура Джорджа Хантингтона почти шестнадцати лет от роду, хоть и слепил весенним солнцем да пронзительно голубым небом.
Стоявшая рядом девчонка тоже уткнулась в книгу. Интересно, что она читает? Книга в однотонной обложке, в меру толстая. Шестьдесят процентов вероятности того, что автор из рода тех-кто-ходит-в-килтах. Всё ещё держа том Хаксли раскрытым, Артур стал вспоминать знакомых писателей-шотландцев. Вальтер Скотт. Арчибальд Кронин с его жутким в своём реализме "Замком Броуди". Пусть будет Конан Дойл. Ну и те, о ком модно говорить сейчас - Иэн Бэнкс да Ирвин Уэлш. Распираемый любопытством Артур заглянул девчонке через плечо и попробовал прочитать хотя бы пару строчек. Но это занятие оказалось наказуемо – в его туфлю впечатался каблук. От души так отдавил все пальцы.
- Извините, - как всякий воспитанный англичанин пробурчал Хантингтон одновременно с хозяйкой каблука и постарался отодвинуться насколько это было возможно в забитом автобусе, идущем в центр города. Потом он наконец уткнулся в свою книгу, на этот раз вчитываясь в каждую строчку. Мир по Хаксли захватил мысли. Дочитав описание метода воспитания дельт, обречённых ходить в хаки, Артур наконец прислушался к объявлениям. Что-то долго он едет до нужной остановки... вокзал?!
Хантингтон вылетел из автобуса как пробка из бутылки шампанского, попутно помяв обложку книги и наступив на свой развязавшийся шнурок. Запихнув томик в большой карман ветровки, он помчался по узким улицам Абердина. Опоздать? Да ни за что! Последним должен быть Оливер, как живущий ближе всех к кинотеатру!
Добежав до поворота, Артур остановился, чтобы отдышаться, и затем двинулся быстрым шагом, лавируя между между устало бредущими с работы, неспешно гуляющими, а то и вставшими посреди дороги людьми.
- Вон он! - раздался весёлый голос Уильяма, капитана их сборной по регби. А вот и он сам. Рядом, конечно, его девушка Эбби с золотым сердцем, намеренная выучиться на педиатра. Говорившая с кем-то ещё, она обернулась и тепло улыбнулась Артуру. У того потускнело всё хорошее настроение: возле Эбби стояли та самая девица из автобуса и противная Бетси, всё более походившая внешне на Лору Палмер. А когда-то эта Элизабет ему даже нравилась. И нравилась до такой степени, что чаще других являлась в горячих и влажных снах. Но теперь – Боже упаси от этого белокурого кошмара! 
- А где остальные? - спросил Хантингтон, получив дружеское похлопывание по спине от Уильяма.
- Затариваются, - ответил тот и кивком головы указал в сторону лавок с поп-корном и колой. - Ты Оливера по пути не сбил, а, правый крыльевой? Две минуты до сеанса!
- Тогда у меня ещё есть время, - Эбби мягко посмеивалась, потом обратилась к другой девушке. - Хэтти, позволь представить тебе Артура. Артур, это Харриет, моя одноклассница и подруга, - она добавила к словам искреннюю улыбку.
- Приятно познакомиться, - в лёгком замешательстве пробормотал Хантингтон вместо простого "Привет".
Ну и мелкий этот Абердин. Как эта девчонка, оттоптавшая его ноги.

Отредактировано Arthur Huntington (2018-05-06 23:47:44)

[AVA]http://s7.uploads.ru/hXVCj.jpg[/AVA]
Всё, что смог сделать Артур, это попытаться доброжелательно улыбнуться. Замешательство никуда не исчезло. Все слова и темы для разговоров резко забылись и поэтому появление остальной компании стало спасением. Обнаружив, с кем будет сидеть, он подавил вздох. Ну Эбби, ну Эбигейл Макдауэлл! Не иначе как решила исполнить просьбу Элизабет, дав той билет на соседнее с Артуром место. Фильм обещали остросюжетный, так что был шанс на то, что Бетси будет сидеть тихо и ровно. Мисс очарование для всех, а для него жеманная дура. Ну и пусть мать говорит, что нельзя быть таким требовательным критиком. Если бы она видела эту Элизабет изо дня в день по несколько часов, то наверняка изменила своё мнение.
Сев на своё место, Артур увидел, что так и не завязал шнурок. Удивительно. По всем законам в детстве он непременно наступил бы на эту злосчастную верёвку и упал. Хантингтон наклонился, чтобы зашнуровать туфлю, и краем глаза увидел ровные, славные девичьи ноги совсем рядом. Он тихо хмыкнул. Понять, кому принадлежат эти ноги, было элементарно. И с каких пор у Эбигейл появились такие шуточки? Выдать ему в соседки ходячую жуть и маменькину паиньку!
Свет погас, кино началось. Через несколько минут ходячая жуть, она же абердинская Лора Палмер, с томным взглядом подала Хантингтону банку вишнёвой колы. Отрицательно покачав головой, он исключительно из вежливости предложил M&M's, пачку которого купил заранее. Потом так же из вежливости передал драже Харриет.
Где-то через полчаса на колени приземлилось огромное ведро попкорна. Но Артура так захватило происходящее на экране, что он не притронулся к еде и не глядя отдал попкорн соседке. Вообще Хантингтон не мог назвать себя киноманом, не пропускающим ни одной значимой премьеры, с умным видом говорящим о режиссёрском почерке, игре актёров и прочем. Он просто поставил себе задачу: увидеть как можно больше из списков типа "1000 фильмов, которые надо посмотреть, прежде чем умрёшь". Согласно настроению и культурному багажу, конечно же! Какой Феллини и Линч в пятнадцать лет, когда есть Хичкок и Дэвид Лин, а на каждом углу до сих пор обсуждают "Побег из Шоушенка"?
Остаток вечера они проводят на импровизированном пикнике, завалившись в один из парков и сидя там даже не до первой звезды, а гораздо дольше. Пиво не продали никому, даже взросло выглядящему Оливеру. Жаль, конечно, но ничего, жить можно. Когда Уильям устаёт болтать, Оливер - шутить (тут Артур про себя замечает, что у Харриет оказывается приятный смех), здравомыслящая Майрет вспоминает, что уже поздно, а ей завтра рано вставать. И все провожают Майрет до дома. Потом Эбби и где-то там же оставляют Уильяма. На очередном перекрёстке Оливер машет рукой всей компании и скрывается в переулке. У Артура так легко и спокойно на душе, что он всё же улыбается Элизабет на пороге её дома.
На развилке Марк по традиции на прощание салютует двумя пальцами. Хантингтон отвечает тем же.
- Что, тоже живёшь на Спрингфилд-авеню? - Артур немного устало улыбнулся, повернув голову к Харриет. Потом умолк на минуту, но всё-таки решил спросить. - Так что ты читала в автобусе?

[AVA]http://s7.uploads.ru/hXVCj.jpg[/AVA]
А, недалеко от карьера Рабисло. Когда сообщили, что переезд будет в Абердин, Артуру стало интересно: что вообще есть в тех краях? Любознательность слегка угасла, когда выяснилось, что этот карьер, из которого добывали гранит для целого города, был заполнен водой и закрыт так, что к нему нет ни смысла, ни возможности подступиться. Теперь это был просто пруд глубиной больше ста метров. Ну и зачем тогда обращать на него внимание, когда в округе немало заброшенных зданий и развалин замков?
- Да ладно? - он широко улыбнулся, - А я ближе к Спрингфилд-роуд, - номер дома наверняка ей ничего не скажет, - знаешь дом с большим садом роз? Это наш. И вовсе я не подглядывал! Просто отвлёкся от книги и всё. Это был "О дивный новый мир" Хаксли.
Автобус без пассажиров пронёсся мимо.
Проходя мимо сквера, Хантингтон глубоко вдохнул уже тёплый вечерний воздух, в котором почти дымился запах молодой зелени. Кажется, свобода ещё никогда не пахла так сладко. Он удержался от желания пнуть мелкий камень прямо на пути - всё-таки с девушкой идёт. Хотя присутствие Харриет не смущало так, как поначалу, и Артур ненадолго задумался: а почему так? Почему он идёт с ней рядом и без запинки рассказывает о том, что в Абердине живёт около двух лет и этот город в общем-то нравится, потому что он интересный. Здесь старое соседствует с новым. Хантингтон никогда не жил подолгу в таких городах. В Лондон он приезжал только к родственникам, а в родном Халле всё старое подчистую сровняла с землёй немецкая авиация. Осталось только новое.
Но вместо историй про Халл он рассказывает, что ещё интересного видел в Шотландии и других землях. Говорит о прекрасной Альгамбре и величественном Луксоре. Интересно, а можно ли пройти с Харриет весь Абердин вдоль и поперёк?
И тут все дальнейшие мысли резко оборвали.
- Ну... ладно, - вздохнув, Артур легко улыбнулся. - Было приятно с тобой беседовать. До скорого! - он сделал шаг, другой, и обернулся, абсолютно уверенный в своём намерении. - Я зайду за тобой на днях!
Не такой как кто? Эта недосказанность разбудила в нём интерес. Если не такой, как все англичане, то это нормально. Диалект, может, и вытравили, но не йоркширскую кровь. А как известно, йоркширцы в первую очередь йоркширцы и только потом англичане. И их не напугать суровым папашей, который наверняка держит дома дробовик на случай появления потенциального ухажёра дочери.
За спиной послышался второй голос и Артур остановился. Потом он развернулся и нахмурился из-за открывшейся взгляду сцены. Просто так оставить это паясничанье было нельзя.
- Харриет, вернись! - он окликнул девушку и тем же решительным тоном обратился к незнакомому парню. - Извинись перед ней!
Хантингтон внутренне напрягся, готовый к тому, что его могут повозить лицом по асфальту за такие слова. Потому что это же он, невезучий слабак Артур, родители которого наверняка не раз возблагодарили высшие силы за то, что сыну не взбрело в голову пойти в армию. Иначе весь батальон был бы занят спасением рядового Хантингтона.
Но по зубам он этому Эндрю всё-таки даст, если придётся.

Отредактировано Arthur Huntington (2018-05-20 18:04:13)

[AVA]http://s7.uploads.ru/hXVCj.jpg[/AVA]
31 декабря 1997 года, праздник Хогманай, Абердин

Задуманное надо сделать! Но теперь только в новом году.
Артур подтянул гольфы.
Ей-богу, он перепихнётся с Майрет при первой же возможности. В последний раз всё могло получиться прямо в машине, если бы она не пролила тёплый кофе прямо на брюки Хантингтона. После этого Майрет распереживалась, довела себя до головной боли... Артур стиснул зубы, но не стал настаивать. Зачем портить химию, возникшую между ними? Тем более, что свободных девчонок вокруг не так много, а завалить какую-нибудь нестерпимо хочется.
Он покрутился перед зеркалом. Интересная штука этот килт - непривычная, но удобная. Но идея о его приобретении пришла матери и, подумав над её доводами, Артур всё же согласился. А вдруг придётся пойти туда, где все носят килты? Гордость гордостью, штаны штанами, но можно и проявить уважение к культуре людей, среди которых живёшь не один год.
Вот по этой причине остаток вечера и новогоднюю ночь Хантингтон решил провести на улице с друзьями. Оказалось, что среди шотландцев не принято, чтобы первый гость в новом году был голубоглазым блондином. Ибо когда это белокурые бестии несли с собой добро? Если только они не ангелы или не безымянный Стрелок с прищуром Иствуда. Хотя и тот был не совсем уж Хорошим.
"А в Йоркшире всем пофиг", подумал он, вешая на плечо сумку с фотоаппаратом и выскакивая на порог. Сразу же налетел порыв ветра и Артур невольно прижал ладони к бёдрам, не давая килту задраться.
Не поэтому ли в Шотландии метро есть только в деловом Глазго?
- Ты ли это, английская рожа? - весело ухмыляясь и облокотившись о калитку, Уильям приложил ладонь к глазам, словно прикрываясь от солнца. - Ты тартан не перепутал, а?
- Глаза разуй! - Артур со смехом запустил шапку гленгарри в шотландскую физиономию. - Нейтральный он, "Цветок Шотландии". Пошли скорее, я не собираюсь ничего пропускать!
Дивный праздник Хогманай, пламенный Хогманай.
На улице он подарил первому попавшемуся знакомому пачку фейерверков. Подвыпившая и оттого очень смешливая одноклассница со хохотом вручила искрящийся бенгальский огонь. О, дивный Хогманай!
То там, то здесь идут процессии с факелами, и несут их то викинги, то шотландцы в килтах. Салюты, кажется, запускаются с любого открытого места и озаряют вечернее небо сотнями огней. Где-то полыхают костры... Гори всё плохое в уходящем году!
По пути до главной площади Артур выпил кружку пива и поэтому прекратил считать количество кадров в плёнке. Шапка сбилась набок.
Он пьёт и смеётся. Давно не было так хорошо.
На краю одной из площадей Хантингтон наткнулся на какую-то девушку.
- Ох, простите... Харриет, это ты! - он искренне и широко улыбнулся.

Отредактировано Arthur Huntington (2018-05-31 22:31:08)

[AVA]http://s7.uploads.ru/hXVCj.jpg[/AVA]
Толпа была как море. Волны людей двигались в разные стороны, рассеивались, чтобы потом собраться в другой точке. Оглядевшись, он обнаружил, что Уильям куда-то исчез, наверняка ушёл вперёд.
- Я тоже рад тебя видеть! - Артур не прекращал улыбаться, смотря на её лицо. - Ты с кем здесь?
Конечно, надо бы пожелать Хэтти всего наилучшего, раскланяться и помчаться на поиски друга, но он оставался на месте. Хантингтону очень хотелось побыть с Макмиллан ещё хотя бы пять минут и поговорить о чём угодно, как это было не раз, во время блужданий по городским улицам.
Забавно, конечно - они опять столкнулись. Как в том лабиринте в саду одного из замков в районе Эдинбурга. Большой, зелёный лабиринт... Артур решил пошутить и незаметно за спиной Харриет свернул на соседнюю дорожку. Отойдя ещё немного, он понял, что пошёл не туда и отдалился от девушки больше планируемого.
Путь петлял и извивался, но Хантингтон ориентировался в пространстве и поэтому сохранял спокойствие, ища поворот в нужную сторону. Тут он и столкнулся с Хэтти. Та выглядела взволнованной, что было для него несколько странно: лабиринт на самом деле не такой уж сложный, да и они не дети.
Артур вытащил из сумки с фотоаппаратом праздничную коробку печенья.
- Это тебе. Всех благ в новом году! - наверняка можно было придумать пожелание не столь банальное, но идей не было. - Зайдёшь ночью в гости? У меня есть подарок специально для тебя. Па и ма тоже будут тебе рады.
Он сам не понял, как легко произнес эти слова. Конечно, Артур был рад видеть всех друзей, но почему-то хотел, чтобы Харриет непременно была гостьей в праздничную ночь. Для неё он особенно старался с выбором подарка и после долгих поисков и раздумий купил "Марию Стюарт" Цвейга в хорошем издании, со множеством картин и портретов в качестве иллюстраций.
Увидев, что в их сторону под музыку волынок и барабанов движется очередное факельное шествие, Артур схватил Хэтти за руку и перебежал на другую сторону образовывающегося коридора из людей. Здесь толпы было меньше: на краю площади стояли дома с магазинами и кафе на первом этаже. Не отпуская её руки, он как можно быстрее свернул за угол одного из домов и выдохнул. Они вырвались из людского потока и теперь стояли в тупике между зданий. Время от времени огни фонарей и факелов бросали отсветы на глухие стены и старые деревья.
Прислонившись плечом к стене, Артур вытащил из сумки пачку сигарет. Здесь точно никто не заметит и не будет портить праздник чтением нотаций. Он не курит постоянно и по-серьёзному. И вообще, захочет - сразу бросит, силы воли хватит. Но всё же он купит какую-нибудь крутую зажигалку, IMCO или Zippo. К Университету надо обзавестись такой. Подняв взгляд, Артур снова встретился глазами с Харриет.
- У тебя всё хорошо? - огонёк сигареты во рту покачивался в такт словам. - Ты была какая-то... вся на нервах. Давай я тебя чем-нибудь угощу?

[AVA]http://s7.uploads.ru/hXVCj.jpg[/AVA]
- Спасибо... хах, прямо в комплект килту, - мягкая улыбка опять ползёт по губам.
Хотя Хантингтон не любил все эти побрякушки, но не мог не надеть браслет сразу же, не потому что этого требовали правила хорошего тона, но потому что это был подарок от неё. До сих пор запонки, что мать подарила на совершеннолетие, были допустимым максимумом.
Желание Макмиллан курить было неожиданным, но Артур промолчал на этот счёт. Наверняка нервы. Если захочет, то сама расскажет, что случилось, он настаивать не будет.
- Только не вдыхай глубоко, хотя они не крепкие, - он протянул Харриет пачку сигарет и галантно поднёс горящую зажигалку. В свете пламени её глаза кажутся синими как море и хочется видеть их снова и снова, вглядываться в эту бездонную стихию. Хотя вообще-то Артур предпочитает небо морю, возможно, из-за событий в день рождения, и испытывает слабость к зеленоглазым.  У Майрет как раз зелёные глаза. Но он больше не думает о ней. Только тянется с потухшей сигаретой к Хэтти, прикуривая от красного огонька.
Вот чего хочется.
Чтоб один огонь на двоих.
Чтоб каждый день сердце сладко замирало от ангельской красоты. От её близости.
Надо бы перестать так разглядывать её лицо, но оторваться всё труднее. И не улыбаться - тоже. Вся невозмутимость давно исчезла.
Это хорошо, что Хэтти одна, значит, никто не будет её искать и не появится здесь в эти мгновения. Никто не нарушит равновесия в этой маленькой лагуне.
- Ничего страшного, - бормотал Хантингтон, смотря на огонёк сигареты напротив. - Наш сосед как раз темноволосый, он всегда приходит первым. Каждый год. Так что не волнуйся. Просто заходи. Ладно? - он сам не понимает, отчего в речи появляется нежность. Отчего хочется видеть Харриет Макмиллан снова и снова. Сегодня. Завтра. Послезавтра. Когда угодно, лишь бы она приходила.
Он пытается спрятать улыбку за дымом, выдыхаемым по-драконьи, через нос, и поднимает взгляд вверх. В небе Абердина распускаются огненные цветы и часть лепестков всё-таки видна в их уголке между аптекой и кофейней. Время здесь и сейчас кажется остановившимся, хотя сигареты тлеют отведённый им срок.
Хантингтон на ощупь находит в сумке неизменное дополнение пачки сигарет - мятную жвачку. В пакетике осталась одна пластинка.
- Вот, возьми.
Мир внезапно разрывается боем часов, знаменующих собой полночь и соответственно начало нового года.
- Можно я тебя поцелую? - окурок давится ботинком, а сам Артур подходит ближе к Харриет, после чего касается её щеки сухими губами и бормочет, будучи не в силах отдаляться, - Или надо целовать в губы?

Отредактировано Arthur Huntington (2018-06-03 18:29:01)

[AVA]http://s7.uploads.ru/hXVCj.jpg[/AVA]

Толпа на площади поначалу нестройным хором затянула старую шотландскую Auld Lang Syne. А они молчали, прижимаясь щекой к щеке. Тепло, близость её тела были как-то особенно приятны, иначе, чем это было с Майрет. Ему хотелось согревать Харриет в объятьях, прижимать к себе и стоять так до рассвета. Почему касания щёк стало так мало? Решившись, Артур приобнял Хэтти, положив ладони чуть выше локтей, но почти в ту же секунду девушка отстранилась.
Провожая её взглядом, он то кусал губы, то широко улыбался. Обещала прийти - значит, придёт. Это Хантингтон знал точно.
 Вернувшись домой, он прошмыгнул мимо гостиной, краем глаза увидев в приоткрытую дверь чету Дэвидсонов. Милые, благообразные старички, похожие на детских врачей, пили грог с пряностями и со смехом рассказывали собравшимся какую-то историю. Увидишь таких – не поверишь, что Дэвидсон преподавал в горной школе и знал всё про шахты. Хоть они и были приятными людьми, но сейчас Артур не хотел общаться ни с кем. Хлопнув дверью своей комнаты, он тихо включил кассету с мелодиями, всё-таки переписанными с тех пластинок, что дед привёз из Америки. Настоящие довоенные джаз и ритм-н-блюз. Именно эти песни напоминали о Рождестве в детские годы, когда были особенно сильны ощущение праздника и ожидание чуда. Вся семья собиралась в лондонском доме бабушки и тот казался маленькому Артуру полным сокровищ: старинные книжки с картинками, статуэтка Будды из какой-то колонии, джазовые пластинки... Он вздохнул и мягко улыбнулся, подняв взгляд на большую подвешенную авиамодель "Спитфайра" - бабушкин подарок.
Потом взял со стола рождественский презент от родителей - подробный атлас автомобильных дорог Великобритании - и задумался, куда бы хотел поехать в первую очередь.
- Артур! К тебе пришли! - из-за двери послышался голос матери.
Схватив подарок для Хэтти, он выскочил из комнаты и радостно улыбнулся: пришла!
- В гостиной много народу, пойдём на кухню, - он поманил за собой, - налью тебе грог с пряностями. Его на основе рома сделали.
Хантингтон поставил два бокала грога на кухонный стол. Странно. Некоторое время назад он бы подкалывал её, спрашивая: "Сама придумала?" или "Ну, целуйте, Харриет из клана Макмилланов".
Вместо этого Артур чуть улыбнулся, на несколько секунд очерчивая взглядом лицо девушки, затем наклонил голову и мягко прижался к её губам своими.

[AVA]http://s7.uploads.ru/hXVCj.jpg[/AVA]
Всё познаётся в сравнении. И сейчас Артур понимает, что из всех девушек с Хэтти целоваться приятнее всего. Настолько приятно, что даже мысль оторваться от неё кажется противоестественной. Её губы нежные как чуть подтаявшее мороженое и тёплые как лучи весеннего солнца. Хочется целовать их снова и снова. От её прикосновения к волосам на затылке словно маленькие искры россыпью прыгают по позвонкам. Импульсами доходят до самых кончиков пальцев, заставляя заключать девушку в объятья и то нежно касаться её волос, то гладить по спине.
Время снова останавливается, а сердце незнакомо, но так приятно щемит. От смущения он чуть улыбается и смотрит на Харриет в ответ. Как странно: та, которую Артур при встрече считал маменькиной паинькой, внезапно храбро лезла в заброшенные здания, а теперь она ещё оказывается красивой. Хантингтон поймал себя на мысли, что Макмиллан - первая девочка, которой он хочет подарить самые любимые розы. И более того - сказать об этом! Сказать, что самые любимые цветы почти чёрные. Не белые розы Йорков, не красные розы Ланкастеров, а старые викторианские Black prince. Пусть и не самые красивые и не самые чёрные, но за их неидеальностью и скромностью скрывается пьянящий аромат красного вина. Куда там бездушной и безжизненно-совершенной Black Baccara, розе, которая не пахнет ничем.
- Но целуешься ты хорошо, - пробормотал Хантингтон и придвинул бокал с грогом ближе к Хэтти. Вспомнив про "Марию Стюарт", он вернулся к чайнику, возле которого оставил книгу, и вручил этот свёрток в нарядной бумаге с узорами.
- Вот. Тот подарок специально для тебя, - плюхнувшись на стул напротив Харриет, Хантингтон подпёр щёку кулаком и опустил взгляд на чуть заметный узор скатерти, внезапно для себя бормоча. - Я бы ещё розы подарил, но уже ничего не цветёт. Знаешь какие мне нравятся? "Чёрный принц".
Он прислушался к праздничному шуму в доме. Голоса и смех слышались то в холле, то в гостиной, а на кухне было тихо и уютно. Потягивая грог, Артур произнёс:
- В газете написали про строительство новой больницы в Глен О'Ди. Они переедут туда из нынешнего здания, которое наверняка бросят. Типа слишком старое и деревянное. Поехали вдвоём, а? Не хочу тащиться туда со всеми. Я уже вовсю езжу по большим трассам, - ещё один глоток, - должно быть круто. В заметке сказали, что раньше это была туберкулёзная больница, потом отель для богатых, где якобы Моэм писал свои книжки, затем опять больница, когда в Абердине была эпидемия тифа, а потом этот... Интернат. Мы должны там побывать.

Отредактировано Arthur Huntington (2018-08-01 00:04:30)

[AVA]https://pp.userapi.com/c1221/u16150366/54567982/x_e421fb33.jpg[/AVA]
май 1998 года, день «Игры Горцев»
Дорога – это целый мир, начинающийся за порогом дома. В условленном месте, в стороне от их домов, надо забрать Харриет вместе с едой и можно ехать. Когда она садится в машину и улыбается, сердце замирает. Теперь на этом месте можно сидеть только ей. Артур не смог врать и когда Майрет с загадочной улыбкой сообщила тет-а-тет, что её родителей вечером не будет дома, он ответил, что не придёт. Ни этим вечером, ни любым другим.
Потому что нет других девушек, кроме Харриет.
Спокойно держа руль одной рукой, другой он подыскивает радиоволну с роком пободрее, но все словно сговорились: реклама или евродэнс. Одни добрые люди всё-таки включают поп-панк и Артур улыбается уголками губ от удовольствия. То, что происходит сейчас, нравится гораздо больше того, что было во сне, когда Хэтти и Майрет с абсолютно ясной целью расстёгивали ремень его брюк. Тогда Хантингтон резко проснулся, не желая видеть Макмиллан в грязных снах, да ещё и с кем-то третьим.
Потому что нет никого, кроме Харриет.
Золотой свет заливает зелёные поля и холмы за окном. Он прикусывает губу изнутри и давит на педаль газа, идёт на опережение лесовоза.
- Я принёс тебе «Зелёную милю». Знаешь же, что Кинг написал новую книгу? Все говорят, что это будет его последняя работа, но я так не считаю.
Дорога – это свобода. Её можно прочувствовать всеми клетками тела, стоит только вырваться из города и хотя бы на немного опустить окно в машине. На мотоцикле ощущение свободы было сильнее, но жизнь показала, что Хантингтон и этот вид транспорта несовместимы - в первую же поездку он попал в аварию, отделавшись переломом руки. Ну и пусть. Водить машину всё ещё охренеть как круто. А когда рядом Макмиллан, он чувствует себя равным богам и способным покорить мир, а не только Шотландию. В такие моменты даже жаль, что её страна не такая уж большая, Абердиншир за час можно проехать. Когда Хэтти рядом, Артур готов гнать машину до самого юга острова.
- Можно и мне колу?
В этот момент Хантингтон смутно желает, чтобы их руки соприкоснулись. Хотя бы кончиками пальцев. Стеклянная бутылка колы ведь не такая большая. Он делает глоток из запотевшей бутылки и облизывает пересохшие уголки губ. Интересно, читала ли Макмиллан «Гроздья гнева»? В кафе у заправок сидят всё те же типажи и их нельзя плохо кормить. Из десертов шоколадный пирог и местами ананасовый, по виду со времён царствования королевы Виктории. Чай-кофе и ленивые беседы, больше похожие на перебрасывания парой слов.
Приближаясь к повороту, он благоразумно сбрасывает скорость. Новенький седан "Воксхолл" словно летит над дорогой. И от присутствия одной-единственной девушки на свете кажется, что высота ещё больше.
Хар.ри.ет. Владеющая сердцем.
Артур не мог понять, как это произошло. Почему все мысли о ней, ведь ничего не было, кроме одного поцелуя в Хогманай. Почему, копая землю в саду для очередных роз, он размышлял, какой сорт назвал бы в честь мисс Харриет Макмиллан, которой взбрело в голову поехать в соседнюю область на «Игры Горцев».
- Ну и что здесь будет твориться? – Хантингтон задал риторический вопрос после того, как всё же нашёл место для парковки в тени и отдал два билета на входе.
[SGN]There is a light that never goes out.[/SGN]

[AVA]https://pp.userapi.com/c1221/u16150366/54567982/x_e421fb33.jpg[/AVA]
На самом деле ему всё равно, что здесь за событие, хоть съезд хиппи. Лишь бы быть с Харриет и подальше от родителей с их хобби: ездой по мозгам вопросом «Ты думаешь о своём будущем?». Артур не просто подумал, он уже решил, что сразу после сдачи экзаменов заявит, что берёт год перерыва от учёбы на размышления. В списке профессий адвокат был вычеркнут, напротив прокурора стоял знак вопроса, а с недавнего времени появилась приписка «полиция?». До чего дурацкая семейная традиция: кто-то в поколении должен работать на Леди Правосудие. Прямо как в старые добрые времена: старший сын наследует дело отца, средний делает что хочет в рамках приличия, ну а младшему не достаётся ни пенни наследства, так что он становится либо солдатом, либо священником.
Хантингтон часто задавал себе вопрос: может быть, ему продолжают говорить ложь? Убеждают в том, что фотография - это не постоянное дело, всячески толкают на нужный им путь, несмотря на то, что Артур занял третье место в межшкольном конкурсе фотографий и в другой колонке списка написал серьёзное, достопочтенное "кинооператор"... Ну их всех нахрен с этими викторианскими замашками. 
Он сделал несколько глотков колы. Потом замер, услышав предложение Харриет, и выпил ещё.
- Для участия надо регистрироваться и получать номер. А судя по количеству людей с номерами вокруг, я смогу выступить на местных играх не раньше чем через год, - Артур легко усмехнулся. Метание молота в его планах на день не значилось. Где это видано, чтобы джентльмен бросал молот? Или вообще бревно.
- Эй, Харриет, хочешь такую футболку? - посмеиваясь, Хантингтон кивком головы указал в сторону сувенирной палатки. На входе её красовался ряд футболок с надписью «инспектор килтов», а продавщица на ломаном немецком пыталась объяснить туристам, кто такой настоящий шотландец. Хмыкнув, Артур отпил ещё колы. Настоящий шотландец - это самый главный жмот Великобритании (йоркширцам достаточно быть главными жмотами среди англичан). За мешок золота родную мать продаст, а не только Уильяма Уоллеса с Марией Стюарт.
Но Хэтти не такая. Она лучше. Она - лучшая. Последняя мысль перед сном о ней. С утра все мысли о ней. Артур прятал под рукавом рубашки её браслет как реликвию, которую может осквернить любой посторонний взгляд. В домашнем саду он срезал несколько анютиных глазок, постаравшись сделать это так, чтобы отсутствие некоторых цветков не бросалось в глаза никому. А ночью пробрался к дому Макмилланов и положил этот букет на узкую раму окна её комнаты, придавив камнем. Потребовалось немало храбрости, ловкости и умение передвигаться бесшумно. Потом Артур прижимался ладонью к стеклу и смотрел на безмятежно спящую Хэтти, сходя с ума от желания быть в её комнате, лежать под одним одеялом и ни за что не выпускать из объятий. Когда в доме тихо хлопнула дверь, он отшатнулся в тень и перемахнул через забор.
Что это, если не любовная лихорадка? И пусть сейчас Хантингтон вёл себя как обычно, он знал, что болен.

Отредактировано Arthur Huntington (2018-11-26 09:25:24)