Irish Republic |
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Irish Republic » Завершенные эпизоды » How Deep Is the Ocean?
How Deep Is the Ocean?
УЧАСТНИКИ
Харриет Макларен, Нэсса Фланаган и Артур Хантингтон
ДАТА И МЕСТО
5 мая 2018 года, один из ресторанов Килкенни
САММАРИ
Жизнь — это танго, в котором главное — это движение. Если остановишься — прекратится танец, если остановишься — прекратится жизнь.
Ella Fitzgerald - How Deep Is the Ocean?
Рэймонд ныл третий день, и даже Финн уже не был против того, чтобы Нэсса сопровождала брата на предстоящую вечеринку.
- Ну, неужели тебе не с кем пойти? – Дело было вовсе не в том, что Нэсс не могла этого сделать для единственного и любимого брата. Было просто удивительно, что Уэлш, миляга и балагур, снова страдал в одиночестве: девушки рядом с ним почему-то не задерживались.
- Я хочу с тобой. – Смеющиеся глаза и вид побитого щенка мало сочетались, но Рэю это удавалось с легкостью.
- Там же, наверняка, будет все твое начальство.
- Ты боишься?
- Пфф. – Фырканье вырвалось произвольно, заставив присутствующих рассмеяться. – Но если твои пьяные сослуживцы станут ко мне приставать, не жалуйся, что их количество может уменьшиться, а кое-кто, вполне вероятно, обнаружится в морге.
Таким образом, вечером пятого мая, оставив близнецов и Фиону на попечение мужа, Нэсс под руку со старшим братом двигалась в один из городских ресторанов, где и должно было пройти торжество.
Любопытно было наблюдать, что туда же тонкими ручейками стекалось довольно большое общество из знакомых и незнакомых Фланаган людей. Рэймонд то и дело отвлекался на приветствия и шутки, по пути к ним присоединились его друзья, и в ресторан они завалились довольно большой компанией.
Женившихся и отбывающих Нэсс почти не знала, поэтому вручив подарки и поздравления, сочла за благо убраться за столик, где благополучно просидела, время от времени звеня колокольчиками, вплоть до того момента, пока зал не огласился радостными и пьяными возгласами, ознаменовавшими, что народ созрел для танцев и конкурсов.
Зажигательные звуки оркестрика состоящего из арфиста, волынщика, и светловолосой скрипачки подняли на ноги половину зала, а вторая, сидела за столиками и притопывала ногами в такт, энергично отбивая ритм ладонями.
Общество было еще слишком трезвым, чтобы пуститься в пляс всем; о благоразумии, когда дело происходит на ирландской свадьбе, никто не помышляет.
Собственно говоря, свадьба У Сары Мур случилась неделю назад, и теперь Сара Коллинз вместе с новоиспеченным супругом уезжали в Дублин.
Гарда Килкенни несла потери, а вот население Дублина скоро должно было пополниться двумя...похоже, тремя Коллинзами - Сара была беременна.
Счастливая молодая женщина отплясывала как в последний раз: казалось, она всеми фибрами души чувствовала, что с рождением ребенка плясать ей придется меньше, чем раньше.
Хэтти доброжелательно смотрела на традиционную вакханалию, и рассеянно думала, что обязанности Сары можно безболезненно распределить, обойтись без просьб наверх о новых сотрудниках.
Она беспокоилась - сначала немного, потому что он опаздывал, потом сильнее, и теперь, когда музыка постепенно начала стихать, и все потянулись за столики - уже тревожилась. На Хантингтона это было не похоже.
У Сары оказалось очень много знакомых и просто приятелей; ее веселый, легкий, перманентно кокетливый склад характера привлекал людей как ночных бабочек - свет.
Вечеринка собралась в честь отъезда, свадьбу молодые праздновали в узком кругу родственников, в каком-то старинном замке, и надо думать, потратились немало. Подробности Сара рассказывать не захотела, и, позадавав ей вопросы пару дней, разочарованный народ разошелся делать свои дела.
Но друзья, решила Сара - это святое!
Она отправлялась в новую жизнь и хотела взять с собой больше светлых воспоминаний.
Уэлш пришел с сестрой, сестру присутствующие хотя бы знали, в отличие от череды дам сердца Рэя, меняющихся настолько часто, что запомнить их имена не было шанса.
Нэсса сидела за столиком по диагонали и задумчиво теребила интерьерные колокольчики.
Харриет, волей - неволей рассматривала ее, может быть, в первый раз за все время, сколько они были знакомы.
Знакомство ограничивалось до сегодняшнего дня вежливыми "здравствуйте" и "прощайте" при редких встречах.
Хэтти думала, что порой не нужно быть классической красоткой, чтобы привлекать мужчин; а Нэсс, несомненно, привлекала. Энергия, энергетика, харизма - много слов, а суть они выражали одну и ту же - мужчины были от этой женщины без ума. Материнство, замужество не портило ее, и пожалуй что даже добавляло интриги.
Муж Сары, имя которого у Хэтти постоянно вылетало из головы, не дал гостям набивать свои желудки долго. Он объявил, что будет снимать подвязку*. Тут же нашлись последователи, заявившие, что они готовы присоединиться - свадьба уже прошла, у них вечеринка, и можно посоревноваться, кто быстрее и ловчее сделает этот трюк.
Пара смелых дам, догадавшихся надеть под платье классические чулки с тесьмовыми подвязками, согласились побыть музами, а одну пришлось уговаривать, но в конце-концов она согласилась.
В кругу гостей, на ресторанных стульях уселись женщины, мужчинам связали руки за спиной, и стоя на коленях, они ждали сигнала. Рефери назначили Луизу Келли. Она махнула рукой, оркестр заиграл снова, и веселье пошло по новому кругу
*
Одна из свадебных ирландских традиций заключается в том, что жених должен зубами снять чулочную тесьму-подвязку с ноги невесты, которую потом бросает в толпу холостых мужчин - на счастье. Обычай зеркалит женскую традицию бросать букет невесты
Отредактировано Harriet McLaren (2018-05-20 17:51:42)
Уэлши славились компанейским характером, поэтому все то время, что звучала музыка, Рэймонд провел с тьмой женщин, включая невесту, а Нэсс старалась не слишком выделяться на танцполе, когда ее приглашали. Из присутствующих на вечеринке коллег брата, мало кто знал, чем именно занимается его сестра по жизни, и уж по пальцам можно было пересчитать тех, кто знал, что Нэсс не только сестра Уэлша, но и жена Фланагана. Вечер плавно скатывался в ночь, люди становились все более раскованными, и раскованность эта была прямо пропорциональна количеству выпитого. Рэй плюхнулся на стул рядом, переводя дыхание.
- Ща будут конкурсы. – Рэймонд только что не облизывался, сияя почти детским восторгом. – Ты участвуешь.
Вопросом это не было. Нэсс только начала вопросительно выгибать бровь, когда Рэймонд дурниной заорал, что есть желающие, даже не дослушав толком, что там предлагали, схватил Нэсс за руку и потащил в центр круга, образующегося из желающих поглазеть. Соглашаясь выручить брата, Фланаган поглубже засунула мысль о том, что все их совместные выходы куда-либо еще со времен детства заканчивались не то, чтобы совсем благополучно. Нет, все оставались живы, местами здоровы, но порой расходились по домам «украшенные» синяками или царапинами.
- Уэлшшш, - шипя в сторону брата, Нэсс умудрялась улыбаться: не дело было портить свадебную вечеринку, демонстративно возвращаясь на свое место, но попой чуяла, что случится страшное, - если это алкогольный конкурс, пить будешь сам.
Фланаган все еще кормила двойняшек, а спиртное в материнском молоке вряд ли было одобрено Красным крестом. Оказалось, что пить не нужно. По крайней мере сейчас. Узнав задание, Рэймонд рассмеялся и тут же поменялся партнершей, сбагрив сестру какому-то здоровому рыжему мужику, чей слегка осоловелый взгляд позволял предположить, что в его желудке плещется не одна рюмка виски, приправленная элем, все-таки, настоящего ирландца так просто с ног не свалить.
- Нэсс, это Пэдди, Пэдди, это Нэсс. – Рэй быстро представил сестре ее нового партнера, и что-то сказал ему на ухо. Парень мотнул головой и улыбнулся.
На губах Нэссы застыла улыбка, а сама она вознесла хвалу небу, потому что платье ее имело довольно пышную и свободную юбку, что могло ускорить и облегчить снимание подвязки. Могло ведь, да?
Хэтти тоже увлеклась зрелищем. Она осталась за столиком, и смотрела в центр импровизированной "арены" из темного угла зала. Музыка, начинавшая звучать тихо, сейчас задавала темп всему - четырем несчастным, пытающимся зубами развязать жуткие узлы на чулках восседавших дам, топающим и хлопающим гостям стоящим по кругу.
Уэлш уговорил сестру, вытащил ее в круг, и поручил какому-то рыжему увальню, а сам уже галантно держал в зубах кончик подвязки одной из дам - кажется, это была та самая, стеснительная, которую пришлось уговаривать. Она пришла без пары, как заметила Хэтти. Скорее всего, была одной из тех многочисленных подруг Сары, которые хвостом вились вокруг общительной девушки и ловили ее мнение по любому поводу: как удержать мужчину, как послать подальше с наилучшим результатом, как правильно красить ногти и почему синий цвет не сочетается с зеленым. На женщине было надето длинное платье с разрезом от бедра темного цвета. Она беспокойно ерзала на стуле, и вымученно улыбалась.
Победителю полагался приз - бутылка первоклассного виски. Дама, чью подвязку развяжут первой, имела право, по условиям конкурса поцеловать любого мужчину.
Хэтти жила среди этих людей, год за годом смотрела на них, и не переставала удивляться способности радоваться как дети, любой мелочи, жизнелюбию и какой-то наивной простоте во всем. Они приветствовали жизнь, и та отвечала им взаимностью - люди влюблялись, рожали детей, умирали и рождались, и были, как видела это Хэтти, счастливы тем, что имели. Сама Харриет если и была такой, то очень давно. Она забыла.
У нее нелепо все складывалось. Когда тебе почти сорок, и та самая жизнь, которой у этих людей в избытке, закончилась на половине. Застыла, и всё. Ах да, был еще ее чудесный добрый Джошуа Макларен, и всего один год вместе.
Но Хантингтон…Она не понимала, зачем Артур приехал сюда, как она живет все это время рядом с ним, и гром не грянул с неба, ничего не происходит, совсем ничего. С каждым днем она все больше путалась в этих мыслях, опускалась в тягучий, безнадежный покой, от которого болело в груди привычно – как старая рана. Наверное, так и приходит старость. Начинается все не с морщин на коже, а этого ощущения конечной точки внутри себя.
Они сейчас были чужими людьми, и даже спросить, почему он опоздал, не пришел, не было у нее прав. Передумал. Голова болит. Нашел занятие лучше, чем пить спиртное среди сослуживцев, лица которых он и так видит каждый день.
Она чувствовала противный холодок в горле, и решила пройтись до двери.
Все были увлечены игрой. Харриет вышла на улицу, и жадно вдохнула в легкие свежий ночной воздух.
Отредактировано Harriet McLaren (2018-05-22 02:45:51)
Нэсс знала брата как хорошо знакомую книгу, когда уже не столько вглядываешься в написание слов и фраз, сколько в их образы в своей голове. Например, сейчас Рэймонд хотел позлить Луизу, которая руководила конкурсом, и то и дело бросала в его сторону хмурые взгляды, но тут же вспоминала, что это свадьба, и улыбалась во все тридцать два. А еще Уэлш любил выигрывать.
Впрочем, как и все Уэлши. Сколько Нэсс помнила, любые семейные посиделки со времен детства, - будь то банальный «эрудит», ассоциации или покер (да, отец считал, что дети должны не просто держать в руках карты), рано или поздно заканчивались азартным «а тебе слабо?!» Как правило, все покупались, но «слабо» никому не было. Поэтому виски должен достаться Уэлшам, даже если один из них уже Фланаган. Ну, а поскольку бутылку получал мужчина, становилось очевидно, что Нэсс должна приложить максимум усилий, чтобы ее визави не оказался первым, стянувшим подвязку.
Надо сказать, что мышцы танцоров силой и выносливостью мало уступают мышцам, скажем, спортсменов. А уж мышцы ног, - основного «рабочего инструмента», - и подавно. Глядя на расслабленно сидящую на своем стуле Нэссу, время от времени даже подбадривающую своего «жениха», сложно было заподозрить, что стянуть с нее сейчас подвязку так же вероятно, как заново открыть Америку. У Рэя же, несмотря на зажатость его партнерши, дела обстояли хорошо, и можно было ожидать скорого завершения конкурса.
Нэсс сидела, глазела по сторонам, улыбалась, смеялась на шутки. Правда, с заливающим щеки румянцем, в ответ на особенно откровенные советы окружающих, дело обстояло похуже, но соседка слева, у ног которой стоял брат, справлялась за всех. Это же надо было дожить до таких лет и до сих пор краснеть. Народ вокруг развлекался в свое удовольствие, смех порой заглушал даже грохочущую музыку, от которой хотелось уже куда-нибудь сбежать. Именно так и сделала Макларен.
Фланаган не была особо знакома с нынешним начальником бюро. Когда Нэсс покидала Килкенни, ее тут еще не было, а когда вернулась – было совершенно и абсолютно не до коллег брата. Ей было известно, что Харриет не ирландка, не в браке, без детей.
Нэсса проводила ее взглядом, отметив появившуюся на лице начальника бюро отрешенность.
Приступ почти удушья, а потом хлынувшая в вены свежесть подействовали на нее странно. Она подумала о токсикозе беременных, которого у нее ни разу не было, и, может быть, впервые пришла мысль о ребенке.
Харриет быстро представила себе, сколько проблем возникнет сразу. Прежде всего, няня, потому что она будет работать также, как раньше. Невозможно бросить должность, она ее заработала многолетним трудом. Потом – отец малыша. Нужно было сделать так, чтобы он не думал предъявлять претензий, когда ребенок родится, и лезть в ее жизнь. В Килкенни вряд ли такое вообще возможно, если вспомнить, что в друзьях у нее до сих пор числится несколько бывших, и попытки навсегда отшить их провалились.
Хэтти поежилась – короткий пиджак, прикрывающий плечи легкого вечернего платья на бретелях она оставила в зале. Не прикрытые ничем колени в тонких чулках тоже начали мерзнуть. Надо было идти назад.
Макларен поправила макияж перед зеркалом в холле, рассмотрела собственное отражение – синий ей шёл, она могла позволить себе наряд по фигуре. Полнота Харриет не грозила.
Когда суперинтендант вошла в зал, то увидела Уэлша, держащего в руках призовую бутылку виски – ее только что вручила победителю Сара Коллинз. Партнерша Рэя стояла рядом, и растерянно улыбалась на требования срочно кого-нибудь поцеловать. В конце-концов она набралась решимости, и потянулась губами к щеке Уэлша, дождавшись, когда тот отвлекся.
- Не считается! Повторить! Жульничество! Требуем по-настоящему! – завопили из толпы.
Харриет пошла к столику – искать свой пиджак.
Муж Сары напомнил, что подвязку своей женщины он будет бросать прямо сейчас, холостым мужчинам приготовиться. С десяток холостяков мужского пола собрались ловить сокровище.
Случилось, чего не ждали: полетевшая в толпу подвязка, брошенная сильной мужской рукой, зависла под потолком. Она зацепилась за один из цветочных букетов, украшающих зал, к большому разочарованию присутствующих.
Мистер Коллинз чертыхнулся, и собирался, чего бы это ни стоило, лезть под потолок, доставать сувенир, но его супруга спасла положение.
Сара выпорхнула из-за стола, уже в других чулках (она успевала делать такие вещи незаметно), и громко объявила, что сейчас будет фотосессия для ее альбома, на память «пока все еще трезвые, и держатся на ногах».
Гости начали собираться и перемещаться туда-сюда – из одного угла в другой, и так могло продолжаться хоть до нового всемирного потопа.
Фотограф, которому надоело смотреть на это безобразие, взял микрофон, и гаркнул: «Сюда!», для верности указав пальцем на место, рядом с которым он стоял.
- Все собрались?- переспросила Сара.
- Все!
- Не все, Хантингтона нет.
- Мне нужно, чтобы все, - заявила Сара. – Ждем.
Фотограф возвёл глаза к небу, показывая, как он относится к женским капризам, страдальчески опустил голову вниз, и хотел было продолжать пантомиму, но сегодня был не его день.
Отредактировано Harriet McLaren (2018-06-01 14:53:23)
Каково это: просыпаться с мыслью о том, что неужели не найдётся никого, кто бы потихоньку задушил его во время сна?
Чистить зубы и при виде кровавой пены думать: «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?»
Каково это: смотреть на своё отражение и желать разбить все зеркала в квартире, лишь бы не видеть вот это. В славный, героический день родилось такое уродливое и слабое существо. Внутри – только разложение. Во снах, стоит только прикоснуться к еде, та плесневеет и гниёт на глазах. Он ждёт, что это будет наяву. Но еду всё же приходится заталкивать в себя. Тревожные звоночки в виде предобморочного состояния уже были несколько раз и хорошо, что рядом никого не было. Вернее, он считает, что остался незамеченным - однажды голова сильно закружилась на лестнице участка. Он врёт Луизе днём, что уже ел, когда та заходит в отдел с вопросом, не желает ли сэр составить компанию на ланч? Врёт Кристине ночью, когда та завлекает на кухню жареными в тостере булочками. Врёт Луизе ночью, врёт Кристине днём и чаще выходит на перекур.
Кто он сам по себе, без работы? Никто. Шейный платок выскальзывает из рук на пол. Он прислоняется лбом к зеркалу и не может поднять взгляд, а только стучать кулаком по стене в бессильной глухой злобе на себя. Проводит тыльной стороной ладони по щекам – всё в порядке. Смотрит на одежду – всё в порядке. Обувь надраена до зеркального блеска, раз оружие не надо чистить. Всё готово, можно выйти на свет и нужно вести себя так, будто всё в порядке. Вернее, заставить эту оболочку вести себя так, будто всё в порядке. Нет никакого Артура Джорджа Хантингтона. Есть только пустое тело.
Осенью словно лопнула нить накала, что светила нехорошим, грязно-кровавым светом. По ночам уставившись в потолок пустым взглядом, он думал, хорошо ли это? Ведь всё-таки это была нить. Тончайший стержень.
А теперь нет ничего. Только ощущение осени, прервавшееся всего два раза. Когда навестил родителей на Рождество и когда мисс Клэр Бреннан сообщила хорошую новость: "День скачек" купили и спрашивали, нет ли ещё картин этого неизвестного художника. Копия осталась в квартире и сейчас с трудом верилось, что он мог такое изобразить: пульсирующие круги, в которых - надо только несколько секунд тишины и вдумчивости - можно увидеть всю картину. Все эти изгибы женских шляп, округлые конские бока и большое, сияющее солнце. И сразу же в голове возникнет гул ипподрома. Хотя Робер Делоне нового века из него никакой.
Спорт оказался так себе бегством и если бы не необходимость держать форму, чёрт знает что бы было.
Артур всё же посмотрел в зеркало. Десна перестала кровоточить. Подобрав с пола платок, встряхнул его и завязал на шее небрежным узлом, почти спрятав под воротник рубашки. Пора выходить. Сара - чудесная девушка и опоздать на её праздник было бы грешно.
Подарок готов. Портсигар на месте. А...
Где.
Его.
Зажигалка.
В карманах брюк нет. На кухонном столе нет. На подоконнике нет. Сердце замерло. Он пошарил по карманам куртки и тренчкота. Ничего. Противная, липкая тревога стала заливать всё внутри. Хантингтон обыскал все карманы вчерашней одежды, но и там зажигалки не оказалось.
Обычная Зиппо модели тридцать седьмого года с двумя косыми полосками в углах.
- С гравировкой... - Артур зашептал одними губами, не замечая, что сжал волосы у виска. Беспокойство обернулось вокруг шеи невидимым шарфом и до того душило, что Хантингтону пришлось посильнее сдавить ладонями виски и отвернуться от шкафа, чтобы не поддаться порыву вытащить абсолютно все вещи.
Сара ждёт.
Он потёр переносицу, пытаясь взять себя в руки и подумать, где мог оставить Зиппо. Вчера был отсыпной после суток. А что было вечером? Вроде бы вчера он дома наливал фирменный бензин в зажигалку. Или это было не вчера? Память снова давала сбой.
Сара ждёт.
Господи боже и все эти пухлые голопопые ангелы, да где она?! Из шкафа на диван полетели джинсы и костюмы. Блядский хрен, да где она?! Небольшая такая зажигалка с гравировкой в виде английского льва и инициалов. Нельзя её терять. Страшно её терять.
Сара ждёт!
Он бьет кулаками по стене и порывается вызвать такси, пока опять не занят поиском. В фирменной коробке Зиппо нет. Или реально вызвать такси? Но Килкенни маленький, можно дойти.
Он прислонился спиной к дверному косяку, вдавливая позвоночник прямо в угол. Иногда даже такая мизерная боль способна отвлечь от тревоги. А дома ли Зиппо? Ведь где-то неподалёку лежит коробок спичек.
Вот дрянь. Без зажигалки нельзя выйти.
Дрянь. Скинув блейзер, Артур потёр лицо ладонью, как если бы оно было покрыто испариной. Он ведь не потерял зажигалку, не правда ли? Может быть, залил бензин, а потом потерял?
... Хантингтон судорожно выдохнул, обнаружив Зиппо рядом со стопкой книг из местной библиотеки. Сунув зажигалку в карман блейзера и забрав остальные вещи, вылетел из квартиры пулей, но на лестнице остановился. А как же газовая плита? Она. Выключена?
- Я не включал её сегодня, - с этой мыслью Артур вцепился в перила лестницы. Не включал. Нет, надо проверить! Он бросился домой. Плита оказалась выключенной, но он всё равно пару раз вернулся на кухню и только после короткого наблюдения "Выключена? Выключена" смог выйти из дома.
Полпути на безлюдных улицах Хантингтон пробежал, потом прошёл. Мысль о том, что ресторан небольшой, а компания неплохая, немного согревала душу. Он резко открыл входную дверь. От возникшего сквозняка под потолком качнулись букеты и на пол упало что-то белое. Гости зашумели и явно были готовы подобрать это, если бы не фотограф с выражением лица "пущу только через свой труп".
- Сара, прошу меня извинить за опоздание. Форс-мажор, - он протянул подарок подбежавшей женщине.
- Надеюсь, ничего серьёзного? - Артур покачал головой и Сара добавила. - Особам королевской крови положено являться последними, - нежно рассмеявшись, она забрала свёрток и шепнула, - Пожалуйста, возьми подвязку с пола. А потом сфотографируйся со всеми.
Миссис Коллинз упорхнула укладывать подарок на гору других. Зачем поднимать подвязку? Счастье упало и разбилось на глазах. Брака не предвидится. Морин из-за своего прошлого сразу же стала табу: нельзя тащить за собой в Белфаст женщину, получившую там катастрофу.
Он поймал себя на том, что неотрывно смотрит на эту подвязку, наверняка ещё с хмурым взглядом от таких мыслей. Ладно. Но только потому что просила Сара. Как только Артур поднял кружевную ленту, толпа разразилась радостными воплями и аплодисментами. Хантингтон улыбнулся в ответ, но получилось то ли сухо, то ли несколько нервно. Встав рядом с Рэймондом, для фотографии он смог улыбнуться искреннее.
Потом народ из разных отделов то пожимал руки, то пьяным "шёпотом" интересовался, что же случилось. Пробираясь к выбранному месту, Артур вежливо улыбался и отвечал, что ничего страшного. Нетронутая тарелка салата и чистые столовые приборы наверняка принадлежат ему... Как, Макларен в качестве соседки? И тут эта женщина не давала ему покоя.
Вот дрянь.
- Добрый вечер, мэм, - ещё одна вежливая улыбка вдобавок.
Опустив взгляд, он стал невозмутимо жевать салат, пока оркестр о чём-то совещался, видимо, решая, что играть на этот раз.
Отредактировано Arthur Huntington (2018-05-27 16:24:25)
Что ж, бар Рэймонда украсится новой бутылкой виски, а моя записная книжка номером, по которому я никогда не позвоню.
Довольный Пэдди ушел в другой конец зала, где толпа мужиков собралась ловить «мальчишеский свадебный букет». Нэсс повернулась в сторону брата, иронично выгнув бровь и кивнув в сторону сборища. Уэлш демонстративно закатил глаза, всучил сестре бутылку и поплелся в сторону ловящих, скромно пристраиваясь в уголке. Впрочем, «букет» никому не достался, зависнув под потолком, что вызвало взрыв смеха, шуток, предложений сбегать за стремянкой или найти новую подвязку. Видимо, свадьбы в Гарде случались не часто, и люди развлекались на всю катушку.
Нервничал только фотограф, которому не терпелось запечатлеть жениха с невестой на фоне приглашенных. Народ уже было собрался в кучу, даже попытался выглядеть более прилично, чем позволяло выпитое, но оказалось, что отсутствует один из гостей. Расстроится с толком и чувством никто не успел, потому что хлопнула входная дверь, и на пороге возник Хантингтон, к которому невеста бросилась чрезвычайно расторопно.
Нэсс переглянулась с братом, озвучивая немой вопрос. Рэй пожал плечами и скорчил смешную рожицу, едва уловимо мотнув головой. Взмыленный фотограф, наконец-то, осуществил свое желание, вдоволь нащелкавшись затвором фотокамеры, поворачивая всех то так, то этак, укладывая мужчин штабелями у ног дам, и всячески изгаляясь за длительное ожидание.
Вечеринка потекла своим чередом. Невеста сменила пышное платье на более удобное. Мужская часть ослабила галстуки, женская же пустилась во все тяжкие, стреляя глазами направо и налево в поисках того, с кем можно уйти с этого праздника жизни, когда он закончится. Рэймонд искусно маневрировал между свободными девушками, отшучиваясь тем, что обязан сдать сестру мужу на руки. Нэсс оставалось это только подтверждать, когда то одна, то другая как бы мимоходом интересовались, свободен ли Уэлш вечером.
Новые блюда на столах слегка разогнали народ, а легкая музыка совсем не мешала разговорам.
- Артур выглядит усталым. – Нэсс была знакома со старшим инспектором, и обычно он не казался таким старающимся скрыть подавленность и растерянность.
Рэймонд перевел взгляд на стол, за которым сидели старшие лица Гарды, отмечая возникшую напряженность между детективом и начальником.
- Пригласи его потанцевать. – Нэсс даже рот открыть не успела, чтобы вопросить «какого». - И проси, что хочешь.
Музыканты играли нечто, напоминающее танго, а танцпол был практически свободен. Двигаясь к столу Артура, Фланаган наблюдала за лицами двоих, его занимающих. Лицо мужчины превратилось в непроницаемо спокойную маску, и только пальцы, то и дело трогающие лежащую зажигалку, выдавали какое-то внутреннее волнение. Взгляд Макларен был устремлен куда-то в неведомые дали, а спина являла собой идеальную прямую, по мнению Нэсс, излишне прямую.
- Добрый вечер. – Нэсс нейтрально улыбнулась обоим. – Артур, можно пригласить вас на танец?
Отредактировано Neassa W. Flanagan (2018-05-27 15:03:02)
Макларен вновь пришла без своего партнёра. От мысли о том, что придётся занимать начальницу всякими беседами, как того требует этикет, Хантингтон едва стиснул зубы. Он бы предпочёл молчать весь вечер. Или сесть за стол к щебечущим диспетчерам и паре дорожников.
Проклятое кольцо на её пальце так и норовило попасть в его поле зрения. А того парня... да, там кольцо наверняка тоже притянуло взгляд. Дело было из разряда простых, но тяжёлых, когда все силы уходят на протоколы с описанием цинизма.
Он не смог снять обручальное кольцо и поэтому просто отрубил палец убитой.
Это воспоминание в голове Артура озвучилось усталым голосом Мэла, работавшего судмедэкспертом ещё в Королевской полиции Ольстера.
Разрезая салатный лист, Хантингтон заметил, что ему почему-то не всё равно наличие кольца у этой женщины. А собственно, почему? С какой стати? Потому что он был первым, кто обменялся кольцами с Харриет?
Надо было завести с ней светскую беседу, но Артур молчал. Темы были немыми, даже самая нейтральная - о погоде.
А не выпить ли сразу чего покрепче и побольше? Тогда окружающие не будут выглядеть бражниками и блудницами. Они славные люди, но когда ты совсем трезв, а к остальным комары дохнут на подлёте от спиртного духа, то оценка будет где-то из такой категории.
Только когда муж Сары подошёл к их столику звенеть бокалами, Хантингтону стало спокойнее. Этот мир словно принял его и всё пошло своим чередом.
Артур глотнул ещё спиртного, чтобы заглушить какую-то смутную тоску в самом начале, и приложил кончики пальцев к зажигалке. Временами было такое чувство, что гравировка в виде английского льва и инициалов - это всё, что напоминает о том, кто он есть вообще. Временами казалось, что и Зиппо не его, а кого-то более решительного и сильного духом, но увы - мёртвого. Сожрал себя прошлого и теперь всё разлагается внутри.
От этих мыслей Артура отвлекло появление Нэссы на горизонте. Миссис Фланаган уверенно двигалась в их сторону, не задерживаясь у соседних столиков. Хантингтону стало немного любопытно, чем это вызвано: в её руке не было бокала, а дальше их столика идти было некуда. Только стена с нарисованными цветами и птицами.
- Добрый вечер, Нэсса, - Артур поднялся со своего места и доброжелательно улыбнулся. - Конечно. Прошу меня извинить, - учтиво склонив голову перед Харриет, он спрятал зажигалку в карман блейзера.
Давно он не танцевал. Последний раз это было в любимом белфастском джаз-клубе. Под заводную музыку, да после одного-двух бокалов ноги сами несут в дансинг, особенно когда там танцуют чуть ли не все. А вот танго на публике Артур не танцевал никогда. По дороге к танцполу пришлось срочно вспоминать хоть что-то из теории.
Он кивнул Нэсс и подал руку, вторую ладонь положив той на талию. Оркестр словно понял, что сейчас действительно будут танцевать танго, и в притихшем зале соло скрипки стало искрами, зажигающими для танца.
Руки жёстче, это не вальс. Не вытягивать их слишком сильно, он ещё не пьян для такой похабщины.
Не заморачиваться насчёт ног, в танго выражение чувств важнее.
Мелодия словно нашла отзвук в глубинах сердца и ноги сами двинулись в ритм.
- Я давно не танцевал танго. Пожалуйста, скажите, если вдруг буду делать грубые ошибки, - Артур произнёс эту фразу вполголоса, немного повернув голову к Нэсс.
Отредактировано Arthur Huntington (2018-05-30 03:14:48)
Нэсс предпочла бы любой другой танец, но порой то, что зовется судьбой, любит выкидывать неожиданные коленца.
Танго.
Танец двоих. Танец на двоих. Танец, который словно говорит «сейчас я станцую все, что думаю о нас».
Танго – разговор в отсутствие слов.
- В танго не бывает ошибок. – Фланаган легко улыбается, и ее взгляд тут же расфокусируется. В танго не принято глазеть на партнера, поэтому Нэсс смотрит мимо лица Артура, а потом и вовсе закрывает глаза. Теперь только ритм музыки и руки мужчины ведут ее в танце.
Она изгибается назад и чуть приседает, обвивая его ноги своей. Так, что мужская рука соскальзывает с талии, где ей быть не положено, и замирает между лопаток. Нэсс медленно возвращается, двигаясь вверх вдоль мужского тела, создавая отчетливое ощущение, что между ними есть все, кроме свободного пространства.
Легкое покачивание тел из стороны в сторону. И тут же резкое движение головы, которое позволяет почувствовать аромат мужского парфюма. Нэсс едва касается пальцами плеча инспектора, чувствуя, как он держит ее ладонь. Он делает шаг назад, Нэсс стремится следом, сгибая колено и вытягивая вторую ногу, разрывая, кажущиеся тесными объятия. Она двигается за мужчиной, и убегает от него.
Как только Нэсс слышит мелодию танго, - где угодно, - в ее голове тут же вспыхивают яркие картинки аргентинского лета с его буйными ветрами и запахами с Рио-де-ла-Платы. В любом танго она кожей ощущает капли теплых ливней на тротуарах и площадях Кабы, города Пресвятой Троицы и Порта нашей Госпожи Святой Марии Добрых Ветров.
Танго. В нем нет официоза вальса, развязанности сальсы, тесноты румбы или резкости джайва. Танго – обнаженная страсть, упакованная и затянутая, но все время стремящаяся вырваться на волю.
Тонкая ладонь Нэсс медленно скользит по мужской руке: от пальцев, через запястье к локтю и обратно, снова укладываясь в объятия ладони Артура.
Музыка ведет за собой, то ускоряя темп, то практически замирая, позволяя вдохнуть горячий душный воздух. Кроме музыки Нэсс не слышит ничего, а, значит, все смотрят сейчас на двоих людей на танцполе. Артур становится все напряженнее, его пальцы крепче смыкаются на ее ладони, он неосознанно сближается, то ли пытаясь закрыть Нэсс от чего-то, то ли закрываясь ею сам. Фланаган открывает глаза и едва приподнимает голову, чтобы видеть лицо Хантингтона. Так и есть. Об его подбородок сейчас можно колоть орехи, а взглядом сжигать корабли неприятеля.
И Нэсс делает то единственное, что ей сейчас доступно.
Женское тело, гибкое и горячее, неожиданно льнет к мужчине, словно стремится врасти в него, ее колено прижимается к его бедру и ползет вверх, заставляя легкую ткань юбки сминаться, обнажая кромку чулка.
Это движение вынуждает инспектора дернуться, отступить назад, и тогда Нэсс глубоко приседает, разрывая объятия, оставляя соединенными только их ладони. Мужчина инстинктивно двигается навстречу, чтобы поднять, а Нэсс совершает пируэт, усаживаясь бедром на чуть согнутую ногу Артура.
Музыка обрывается жалящей нотой.
- Вы хорошо двигаетесь, инспектор. – Нэсс не улыбается. Порой, хорошо двигаться лучше, чем хорошо танцевать.
Артур чуть кивает в знак молчаливого согласия и на секунду прикрывает глаза, давая мелодии окончательно упрочниться в самых глубинах сердца и разума. Давая в глазах вспыхнуть блуждающему огню болот. В сердце уже полыхает подземное пламя.
Шаг. Один. Другой. Третий. Держать эту женщину в объятиях так, будто она - та, которую он искал всю жизнь. Уверенно качнуть из стороны в сторону - роман не будет спокойным. Они не будут жить вместе долго и счастливо. Она полюбит другого, а ему с утра будет приказ: уйти на границу царства мёртвых. Танго невозможно без горечи, как блюз - без разбитого сердца.
Хантингтон чувствует, когда надо резко повернуть голову. Танго - это не только страсть, но и боль после разрыва. Шаги в пустоте. Женщина рядом - женщина далеко. Артур всё-таки бросает взгляд в сторону Харриет. Смотрит ли она на выражение горизонтального желания на виду у всех?
Сейчас снова сближение и в каждом движении искрит вожделение. Оно опаляет воздух. Он вытягивает руку, будто давая женщине свободу, затем резко притягивает Нэсс обратно, закручивая, вжимая в свои объятья - словно бросая в пламя. Но женщина превращается в волну, скользящую вдоль скалы. Её колено ползёт вверх, а каждая клетка тела словно говорит "Останься со мной", но он дёргается как человек, для которого долг выше искушения.
Страсть и безнадёжность. Отчаяние и желание. Вот что такое танго.
Отголоски музыки всё ещё тревожат сердце, заставляют замирать, а на уши давит тишина. Секунда, другая, третья, словно народ постепенно понимает, кто сейчас танцевал танго и в небольшом зале раздаётся взрыв аплодисментов.
- Благодарю. Приятно это слышать от женщины, лучше которой в танце я не встречал никого, - на этот раз Артур легко и искренне улыбается, провожая Нэсс до её столика и кивая головой Рэймонду.
Доев салат, Хантингтон вышел на улицу и завернул за угол, сразу же прислонившись спиной к стене и вытаскивая сигареты. В танго словно сгорели последние силы и теперь даже вдох давался с трудом. Артур жадно затянулся и отошёл от стены.
Потом всё шло как надо. Салат сменился мясом, для Харриет нашлась пара фраз, подобающих событию, ирландцы безбожно зажигательно танцевали, но Хантингтон оставался на месте. Время от времени он наблюдал за другими, ожидая, когда все уцелевшие курильщики вернутся в зал. Снова было душно и хотелось хотя бы на пять минут остаться одному.
Опустив руку в карман, Артур не нашёл там зажигалки. Он медленно выдохнул. Всё в порядке, Зиппо должна быть где-то здесь. Он стал всматриваться, не блеснёт ли что-нибудь на полу танцпола. Ничего. Он незаметно ощупал карманы ещё раз. Ничего. Он заставил себя спокойно доесть мясо, хотя сидел как на иголках. Зажигалка должна быть на улице и лишь бы её кто-то не подобрал. Гравировка слишком заметная - даже пьяная Морин опознала спустя много лет, значит, опознает кто-то ещё. Хантингтон снова спокойно пробирался между столиков, с широкой улыбкой пообещав на обратном пути выслушать охренительный анекдот.
И снова такое чувство, что рёбра разломаны. Крошатся на пол ресторана и давятся каблуками.
Но он спокоен как идущий на расстрел. И даже думает, что решение взять для декора квартиры "Музыкантшу" Лемпицки оказалось самым правильным. Эта древняя богиня человечна.
Артур немного оттянул пальцами шейный платок и глубоко вдохнул тёплый воздух надвигающейся ночи, почти ощущая, как он несёт с собой покой, и в поисках зажигалки стал шевелить носком туфли траву на газоне.
Отредактировано Arthur Huntington (2018-06-13 07:31:45)
Она вышла из-за столика и присоединилась к собравшимся для «семейного» фото – гарда была почти в полном составе. Надо будет попросить у Сары снимок – для себя.
Каблуки стучали чересчур громко, и Хэтти поморщилась – она не выносила лишнего внимания.
Хантингтон вошел последним, и тут же с небес на него упала подвязка Сары. Значит, придется побывать еще и на его свадьбе. Не позаботиться ли о подарке заранее, в самом – то деле.
Хэтти одернула себя – сарказм был лишним. Пока Хантингтон поднимал вещицу, занимал свое место в их группе, у нее была возможность рассмотреть лицо Артура.
Вид человека, который только что похоронил кого-то. Хэтти вдруг испугалась. У нее были причины беспокоиться. В последнее время Артур выглядел не просто плохо – никак. Словно он каждый день отбывал повинность. Хэтти замечала, что он худел, скулы заострились, взгляд стал колючим, и этот контраст был особенно заметным на фоне вечно довольных жизнью остальных ее подчиненных.
Зиппо. Он искал ее везде, всегда, часто делал это машинально. Наверное, и спал с этой зажигалкой на прикроватной тумбочке, или на подушке, чтобы держать ее в поле зрения.
Артур оказался рядом с ней за столиком – это было иронично, еще и здесь. На работе они знали, о чем говорить – о работе. Здесь светская беседа сквозь зубы, лучше бы он молчал совсем.
Макларен всей душой пожелала, чтобы веселая вечеринка закончилась хотя бы для нее, и думала, как уйти незаметно, но он решил танцевать.
Харриет не смогла. Она смотрела на эту пару, как завороженная, следила за каждым их движением, за каждым слишком откровенным движением, таким, что глазам было больно – но она смотрела.
Уйти до конца номера было нельзя. Уйти сразу после было тоже невозможно. Она выверяла время, но все что-то мешало – подходили обменяться впечатлениями о танце, выпить по бокалу за Коллинзов. Хотели вытащить танцевать и ее, Хэтти с улыбкой отрицательно качала головой - простите, нет.
Заметила, что он ищет зажигалку в кармане, и во взгляде растерянность; потом выходит. Выронил где-то? Приметная вещица, найдется.
Макларен взяла сумочку, окончательно решив, что пора отправляться домой, и поймала себя на том, что машинально ищет глазами его Зиппо.
На полу? Или в большом букете, рядом с местом, где сидела Нэсс? Он же провожал ее до столика. А потом выходил курить...
- Миссис Фланаган, старший инспектор где-то выронил свою зажигалку. Вы не заметили, куда она могла свалиться? Обычная Зиппо, с гравировкой. Кстати, танго вы с танцевали великолепно.
Отредактировано Harriet McLaren (2018-06-15 16:00:10)
Артур какой-то дерганно-резкий, и в танце это особенно заметно. Нет, не тем, кто наблюдает со стороны, по крайней мере, не большинству. Это чувствуется внутри танца, хотя по умению владеть собой этот англичанин многим даст фору, его бы в контрразведку или в руководство агентурной сетью. Но Нэсс чувствует. В том, как он ее держит, как двигается, как поворачивает голову. Это похоже на своеобразную шифровку, которую должен принять кто-то, работающий здесь под прикрытием. И все-таки, Нэсс не настолько хорошо знакома с Хантингтоном, чтобы спрашивать, волноваться или как-то еще выказывать беспокойство самому Артуру, но с братом она непременно поделится. Хотя он и так, кажется, это видит, потому что во взглядах, которые Рэймонд то и дело кидает на старшего инспектора, сквозит еле уловимое недоумение. Краем глаза Нэсс все время видит, что в зале есть еще один человек, не отрывающий взгляда от их танца, кажется, даже не моргает. Такого внимания не удостаивают едва знакомых людей, и самой Нэсс это совершенно не касается, а значит, объект такого пристального наблюдения – Хантингтон.
— Благодарю. Приятно это слышать от женщины, лучше которой в танце я не встречал никого...
Нэсса улыбается в ответ: танцы – вся ее жизнь, а танго – квинтэссенция этого бурлящего котла. Инспектор уходит, а Фланаган делится с братом ощущением от танца. Это заставляет его хмуриться, провожая инспектора взглядом.
Пара часов проходит в следующих друг за другом танцах, на которые ее приглашают без остановки, Рэймонд смеется и делает фотки на свой телефон, шутливо грозя показать «компромат» Финну? устроив диверсию в семейном раю сестры, а Нэсс украдкой грозит ему кулаком, не забывая напомнить, что это была его идея – взять ее с собой.
Дети – прекрасная штука, которой всегда можно отговориться от дальнейшего присутствия, если присутствовать не хочется. Даже если с ним муж, бабки, и сто тыщ нянь. Нэсс это и делает, потому что чем дальше, тем больше все грозит вылиться в обычную ирландскую попойку с традиционным мордобоем и визгом. Вот уже чего не хочется ни наблюдать, ни тем более, участвовать. Она уже готова уйти, а Рэй даже вызвал такси, когда к их столику подходит Макларен.
- Миссис Фланаган, старший инспектор где-то выронил свою зажигалку. Вы не заметили, куда она могла свалиться? Обычная Зиппо, с гравировкой. Кстати, танго вы с танцевали великолепно.
- Спасибо, и, пожалуйста, просто Нэсс. – Бывшая Уэлш кривит губы в улыбке. – Я люблю мужа, но «миссис Фланаган» наводит на меня тоску, к тому же мать Финна еще жива, дай ей бог долгих лет жизни.
Зажигалка? Нэсс чуть хмурится, что тут же придает ей поразительное сходство с братом.
- Нет, зажигалки в нашем танце не было, я ее не видела. – Нэсса поднимается из-за столика, прихватывая телефон и клатч. – Я могу посмотреть по столам, кажется, инспектор не очень активно передвигался по залу.
Фланаган обходит столики, прощаясь со знакомыми, желая жениху и невесте счастья, а заодно ищет потерю, которой, увы, нигде нет.
- К сожалению, на столах ее нет. – Нэсс возвращается к Харриет, и отрицательно качает головой. – Он, кажется, выходил на улицу. Может быть, там обронил? Пока не приехало такси, я могу посмотреть.
Фланаган выходит на улицу, перед дверью горит фонарь, и прилегающий кусок тротуара видно довольно хорошо. Вот только маленького металлического прямоугольника на нем нет.
Пока она ворошит короткую траву рядом со зданием, появляется такси.
- Надеюсь, зажигалка найдется. – Нэсс поворачивается к Макларен, стоящей в дверях. - В крайнем случае, можно подключить Гарду, благо она почти в полном составе здесь.
Отредактировано Neassa W. Flanagan (2018-06-17 11:26:08)
Недовольство «миссис Фланаган» заставило Харриет едва заметно улыбнуться: «миссис» не хотела быть тенью своего мужа даже на словах. Макларен почувствовала немое согласие с этой женщиной – она тоже не готова была стать тенью кого бы то ни было, а в одиночестве находила много плюсов.
Чуть наклонив голову к плечу, суперинетндант согласно кивнула:
- Почему бы и нет, Нэсс. В таком случае, зовите меня Хэтти – Вам, в отличие от Рэймонда Уэлша, можно.
Она снова доброжелательно улыбнулась рассеянной, не обязывающей к продолжению разговора, улыбкой. Было очевидно, что у обеих женщин сейчас одни и те же мысли. На любой вечернике главное - вовремя с нее уйти.
Внутреннее напряжение испарилось – то ли короткий разговор с Нэсс так подействовал, то ли облегчение, оттого, что скоро она будет дома, снимет одежду, примет душ, немного джаза перед сном…
Зиппо не нашлось в зале, и гармония рвется на составляющие, хотя это не ее дело, и не ее зажигалка, в конце - концов.
Какое-то наваждение. Зачем ей об этом думать. Нужно просто идти домой.
Она быстро выходит на улицу, давит досаду, впечатывая каблуки в уличное покрытие перед рестораном, оступившись, делает шаг в сторону, и чувствует, что под ногой есть на что-то, очевидно, камень. Связка на правой ноге отзывается резкой болью.
Макларен осторожно делает круговые движения ступней. Боли почти нет – ерунда, до дома она вполне доберется пешком. Из приоткрытой сумочки выпал телефон, и наклоняясь, чтобы поднять его, Хэтти замечает в свете ожившего экрана, под ногами, вещь, принадлежащую Хантингтону.
Его силуэт в темноте – как быстрый карандашный набросок умелого художника-графика. Что же, придется подойти, и вызвать на себя очередную волну идеально - убийственной вежливости. Вещь нужно вернуть владельцу.
- Старший инспектор! Сэр, ваша зажигалка. Возьмите, она, очевидно, еще может Вам пригодиться. И доброй ночи.
Отредактировано Harriet McLaren (2018-06-17 20:04:49)
Так в чём же зацепка: в куске металла или в рисунке? Если бы зажигалка была без гравировки, стала бы она талисманом?
Задумчиво покусывая губы, Артур посмотрел невидящим взглядом на цветущий куст белого шиповника. Круглые дикие розы словно светились в сумраке. Не купить ли вторую Зиппо, когда будет в Дублине? На этот раз модель сорок первого года, и носить её с собой. А тридцать седьмого пусть лежит дома.
Эта мысль ему понравилась. В следующий выходной Хантингтон поедет в Дублин, купит зажигалку, бензин и табак и всё будет хорошо. Рисунок обязательно будет скромнее и нейтральнее, если будет вообще.
Он медленно прошёл до дверей ресторана, смотря под ноги, потом вернулся на прежнее место.
Зиппо наверняка осталась в ресторане, просто кто-то случайно толкнул её под стол. Артур решил дождаться, пока все уйдут, и поискать зажигалку в зале. До конца праздника явно оставалось не так много времени - мимо, шатаясь и держа друг друга под руки, прошли хохочущие диспетчер, патрульная и криминалист. Неизменные три грации: прелестная блондинка, пикантная брюнетка и притягательная рыжая. Артур отошёл в сторону, хотя в этом не было необходимости - все дамы были пьяны и не замечали ничего дальше своего носа.
Завтра участок можно закрывать - похмельная эпидемия.
Подъехало очередное такси и послышался голос Нэсс.
Что, кто-то ещё ищет зажигалку?! Его?
Сердце учащённо бьется.
Кто.
Зачем.
Должно быть, он сходит с ума, если уже не свихнулся. Внезапно возник порыв сжать в кулаке цветок шиповника, раздавить этот шар из лепестков. Сквозь шум музыки и голосов раздался стук каблуков - кто-то быстро шёл, будто не истёр ноги в танцах и почти не пил. Хантингтон бросил взгляд по сторонам - не раствориться ли в ночной темноте? - но было поздно. Из-за угла стремительно появилась Харриет и Артур поймал себя на мысли, что хотел бы знать причину поспешного ухода этой женщины из ресторана. Не из любопытства - из неравнодушия.
Когда она оступилась, он прикусил губу, не давая вырваться вопросу "Всё в порядке?". Конечно, всё в порядке у Харриет Макларен, отточенной, совершенной, такой близкой и такой далёкой, как звезда на небосводе... Почему он думает о ней как о женщине, а не суперинтенданте?
Вот дрянь.
Артур хмурится. Мысли такого настроя надо давить при первом же появлении, они не приводят ни к чему хорошему, только утягивают за собой в глубь океанов.
О Макларен нельзя думать как о женщине.
- Спасибо... - он чуть улыбается, видя зажигалку и забирает ту, стараясь не коснуться руки Харриет. - Как, вы уже уходите?
Хантингтон словно решил быть стерильным и блюсти чистоту от женщины по имени Хэтти Макларен. Очень осторожно взял свою вещь из руки - и все-таки на секунду пальцы соприкоснулись.
Харриет не поняла, что с ней произошло. Почему сейчас. Они виделись почти каждый день: работали, скупо общались, и ничего подобного не было, и быть не могло. Пятнадцать лет. Прошлое было мертво. Они давно чужие друг другу люди. Это нормально.
...Макларен стояла рядом с ним, и не могла пошевелиться. Ожог, электричество, нервная дрожь телу, до кончиков ступней – она чувствовала все сразу. Дрожали губы, и чтобы ответить на вежливый вопрос о причине ухода, пришлось призывать на помощь остатки самообладания.
- Да, пора идти. Плохо танцую танго, и пить больше не хочется, зачем расстраивать гарду своим постным видом. Пусть Сара с друзьями повеселится как следует напоследок, без начальства. Кто-то и на службу с утра должен будет выйти.
У нее получилось.
Надо было уходить, сейчас же.
Ноги приросли к земле, а вокруг висела тишина и воздух звенел в ушах. Артур был так близко. Даже ветер не шевелил листья – словно Судный день наступил. Очень близко. Ей нужно домой.
Крик ночной птицы за спиной разорвал тишину как одиночный выстрел.
Харриет пытается удержаться на границе здравого смысла, но вместо этого прижимается к мужчине всем телом, обнимает за плечи, и тихо зовет по имени. Так, как будто обращается не к этому человеку, а к самой себе, или к той, кем она была раньше.
Отредактировано Harriet McLaren (2018-06-24 15:35:49)
Спрятав зажигалку в карман, он подумал: почему Хэтти говорит всё это, а не обрывает беседу пустой светской фразой? Отчего в эти минуты она кажется такой живой, с бьющимся сердцем? Не обезличенным человеком-функцией, не мороком, созданным воспалённым разумом из когда-то подавленного желания увидеть Харриет ещё раз... Наверное, всё дело в весне. В тёплой ночи и пьянящем аромате диких роз. Вся эта обстановка добавит привлекательности любой женщине. И тут Артур понимает, что эти мысли появились не под воздействием выпивки. Он опять трезв как стёклышко.
Ещё никогда после разрыва она не была так близко. Пятнадцать лет – целая вечность! Слишком близко.
У Харриет есть кто-то другой. И есть кольцо на пальце.
В ушах шум, перед глазами вот-вот появится пелена, а в мозгу мысли гудят тревожной сиреной. Запах лаванды больше не может прочистить разум и не добавляет хладнокровия. Одно из правил личного кодекса: чужие женщины - это табу. Надо что-то сделать, чтобы предотвратить падение.
Но она прижимается всем телом, её тепло - словно первая часть награды за все пятнадцать кругов ада. Пятнадцать лет, что он существовал без неё, оживая только на работе.
Другое правило кодекса: никаких служебных романов. Иначе Артур давно бы женился и, может, даже развёлся.
Её объятия - вторая награда. Хотя, возможно, это объятия морской девы, что влечёт за собой на дно.
"Она твоя начальница!"
Эта мысль должна быть атомной бомбой, превращающей в ничто все чувства и неправильные мысли.
Но во тьме Харриет на выдохе шепчет его имя. Так, как это умеет делать только она - любимая Хэтти.
В этот миг Артур остро чувствует, как у его груди бьется её сердце. И тогда он теряет голову. Крепко обняв, припадает к её дрожащим губам и задыхается в этом поцелуе.
Отредактировано Arthur Huntington (2018-06-24 16:25:59)
Она знала, что поступает неправильно, через столько лет вступая в ту же воду. Придется пожалеть, хотя жалеть не нужно – Артур обычный мужчина, без крыльев, зато со своими понятиями о добре и зле. За плечами у каждого по полжизни врозь.
Были свои плюсы – она спустилась с небес на землю, не строила иллюзий, и ничего не требовала от мужчин теперь.
И от него ничего не требовала.
Месяц за месяцем она видела его на проклятой любимой работе, иногда думая, а что с ней будет, когда Хантингтон вернется назад? Как тогда жить, без него? Потом убеждала себя: «еще долго», и снова бежала на работу, стараясь угадать, какую рубашка на нем надета. Словно бы имела право выбирать для него рубашки.
Может быть, она просто не могла больше так, может быть – они оба. Хотелось так думать.
У Харриет отпечатались в деталях только первые мгновения – когда губы коснулись губ, и его страсть, невыносимо близкая, понятная, глубокая; то, что Хэтти помнила все годы, деля ложе с другими мужчинами. Никогда бы не призналась ни одному из своих бывших.
Она отрывалась от его губ, лишь затем, чтобы глотнуть немного воздуха, то поддразнивая легкостью прикосновений, то выпивая поцелуй до капли.
Артур прижимал ее к себе, вжимал в себя, держа в равновесии хрупкое женское тело, иначе Хэтти оказалась бы на земле, и не заметила, как.
Он просто пьян, вот и все, а она знает, что трезва, и потом он войдет в кабинет со словами: «Простите, мэм». Так и случится, но сейчас ничего у них не было, кроме желания подарить друг другу немного радости.
Прошлого не было. Она часто думала, что можно было простить – тогда. Возможно, он в этом нуждался, а Макмиллан не сумела: была слишком гордой, молодой, и слишком сильно любила.
Рубашка мешает: хочется расстегнуть еще хотя бы одну пуговицу. У нее не получается – пальцы дрожат, и Харриет опускает руки вниз.
Порыв ветра охватывает плечи. Она приходит в себя.
Так нельзя. Он много выпил. Он едва ее терпит, скажем честно. Что сейчас – да просто мужские инстинкты, и если бы он попросил, то какая разница, кто их видит, и какие слухи пойдут. Хэтти всегда жила по-своему, и собиралась поступать так дальше.
Дело не в чьем-то мнении, а в том, что она могла его потерять, еще раз, потерять до конца.
Мужчины такое не прощают.
Он будет ненавидеть свою начальницу всей душой. Если уйти сейчас, то наутро можно все объяснить, или сделать вид, что ничего не было.
Артур хотя бы сможет уважать ее.
- Мы не можем, нельзя, Артур, дорогой. Мы оба пьяны.
Нужно уходить, но она задерживается еще на несколько секунд – перехватить его взгляд напоследок, провести по плечу рукой.
- Спасибо.
Что бы это ни значило. Всё забудется утром.
Отредактировано Harriet McLaren (2018-06-28 15:04:40)
Love?
It's like smiling when the firing squad's against you
And you just stay lined up
Это не просто перейти Рубикон. Это войти в эту реку и идти по течению, не зная, что на другом берегу: рай или ад. Идти и понимать остатками рассудительности, что надо вернуться обратно, пока не поздно. Идти и знать, что как прежде уже не будет - эта вода оставляет неисчезающий след. Потому что целовать Харриет такое же удовольствие, как и прежде. И благоразумие трещит под напором безрассудства, из-за которого он целует её до головокружения крепко. Так человек, долго шедший по пустыне, в горле которого пыль от шагающих сапог, жадно припадает к источнику чистой воды. Как только она отстраняется, он тянется следом, снова и снова накрывая губы своими - не должно быть разрыва ни на миллиметр! Прошло слишком много лет, чтобы так быстро насытиться именно этим вкусом. В эти мгновения Артур уверен: её всегда будет мало. Сейчас он ни за что не отпустит от себя Хэтти. Даже если завтра за эту выходку заплатит увольнением или своей казнью. И смертный приговор будет лучше - последним желанием можно снова потребовать такой же поцелуй. То, что их может заметить кто-то более-менее трезвый, не волнует вообще.
Её горячая ладонь скользит к воротнику рубашки, а подрагивающие пальцы - немой и искренний знак того, что это падение совместное.
Никто из них на самом деле не пьян. А вот захмелеть от этой женщины очень даже возможно. Но запрещено. И он должен вернуться на землю. Ни шага далее!
При взгляде на Харриет в сердце тихо звенят какие-то нити. Возможно, давно забытая нежность? Артур не может об этом думать. Его сердце уже прошивается длинными раскалёнными иглами. Бывшая почти-невеста. Чужая женщина. Начальница.
Почему она благодарна?
В смятении он прижимается губами к её руке и давит желание сразу же коснуться лбом ладони, как это делал раньше. Теперь нельзя. Как нельзя целовать впадинку на её запястье.
Хантингтон должен отступить. Это приказ самому себе.
- Я вызову вам такси, - хрипло бормоча, он засунул руки в карманы и сдавленно выдохнул. - Чёрт... Телефон дома оставил.
Хорошо, что уже совсем темно. Во мраке человеческие глаза не способны показывать, какие омуты бывают в сердце. Артур отвёл взгляд на белые дикие розы. Из-за смятения хотелось сорвать цветок и разодрать его по лепестку. Хэтти дарить цветы он больше не смеет. Только суперинтенданту Харриет Макларен на день рождения в виде общего букета от коллектива.
Отредактировано Arthur Huntington (2018-07-09 20:37:37)
Она быстро пошла прочь, и поняла, что лучше вызвать такси – лодыжка ныла почти до колена. Здравомыслие, провалиться бы ему в ад. Качество, отличающее здравомыслящих людей. Здравомыслящих – значит поступающих разумно и логично. Логично ехать домой, там есть эластичный бинт. А завтра придется надеть брючный костюм. После сегодняшнего вечера нельзя оставлять гарду на произвол судьбы, пусть и в выходной.
Макларен знала, что абсолютно трезва. Гадкое чувство.
Машина притормозила почти рядом.
У Артура завтра дежурство. Всё очень плохо.
***
С порога пришлось заниматься ногой, искать бинт, который оказался, как по волшебству, совсем не там, где должен был быть. Макларен потратила полчаса. Надо было выпить чаю, но вместо этого села на краешек кровати в спальне, и остановившимся взглядом сверлила противоположную стену. Мыслей не было, только обида. Почему так все глупо. Все впустую. Каждый шаг – не туда, а туда, куда нужно – уже нельзя.
У него своя жизнь.
Но Макларен знала - без него так все и будет – неправильно, плохо. Может быть, до самого конца. Какая-то половина жизни осталась, всего ничего.
Обида на мужчину. Хантингтон не должен был ее отпускать. Должен был решить за двоих. Они оба хотели одного и того же.
Надо было напиться как следует, еще в ресторане, а она безобразно трезва, и больно так больно, что хочется умереть.
Макларен пьет виски из горлышка, усмехаясь отражению в зеркале: хороша, суперинтендант.
Глоток, еще глоток, и сразу легче. Хочется спать.
Машинально она ставит будильник на полчаса раньше обычного - надо будет постоять под душем, и выпить лишнюю чашку кофе, перед тем, как выйти.
Обнимает подушку и проваливается в сон как в черный колодец.
***
- Старший инспектор, пожалуйста, зайдите ко мне в кабинет.
Дверь закрывается. Ей кажется, что грохот слышен в соседнем здании, такой громкий звук.
- Артур, прости меня за вчерашнее. Наверное, я сошла с ума.
Не по уставу. Все неправильно. Она его не называла по имени ни разу здесь, в Килкенни. Кажется. Да, не называла раньше.
- У меня к тебе просьба или приказ. Как хочешь, так и понимай. В последние несколько месяцев ты очень изменился. Плохим бы начальником я была, если бы не видела, что происходит с одним из лучших моих сотрудников. Считаю, тебе нужен врач, хорошее обследование и отпуск. А мне нужен ты, здоровым и бодрым – здесь.
Все время, пока она говорила, Макларен упорно смотрела не на него, а на разложенные по поверхности стола бумаги.
- Хантингтон, прислушайся к моим словам. Я не могу приказывать в таких делах, просто прошу. Займись собой. Береги себя. Пообещай.
У нее перехватило горло. Хэтти решила, что с нее хватит.
- Старший инспектор, идите работать. Я Вас больше не отвлекаю.
Отредактировано Harriet McLaren (2018-07-14 21:58:18)
Он опустил взгляд, не провожая Харриет, и, оставшись в одиночестве, вытащил из кармана подвязку Сары. Белая, кружевная, абсолютно женская, да ещё и от чужой теперь-жены... Какой-то инородный хлам. Артур немного поморщился, скручивая ткань в кольцо. Зачем её хранить? Может, и вправду выбросить? Или ещё лучше: сжечь? Ну не дарить же своей вероятной избраннице подвязку другой женщины.
Он убрал ворох кружева обратно в карман и зашёл в ресторан. Остановившись перед зеркалом в холле, Хантингтон посмотрел на своё отражение и чертыхнулся сквозь зубы, сразу же став стирать с лица остатки губной помады. Не было никакой женщины в его объятьях.
Попросив большой чайник чая, Артур переместился за другой стол и оставшееся время коротал в разговорах. От предложений выпить ещё чего-нибудь покрепче он отказывался: завтра на смену.
Нырнув в такси, Хантингтон прикрыл глаза. Не было никакой женщины. Не было цветущего белого шиповника.
Всё это морок, пьяные сны. А что насчёт танго?
***
- Ну и что у нас плохого? - Артур выдал любимую фразу, оперевшись локтём о маленький подоконник. Слова относились сразу к двум людям: дежурному О'Брайану, при виде старшего офицера резво зашуршавшему бумагами, и детективу сержанту О'Ханрахану, на долю которого выпала почти закончившаяся смена.
- Ничего, - О'Брайан прекратил имитировать трудовую деятельность и поднял взгляд на Хантингтона. - Как вчера отметили?
- Хорошо. Как сказала бы пресс-служба, без эксцессов.
О'Ханрахан фыркнул:
- Потому что нарушение порядка у нас. Макларен вышла на работу. Когда я увидел её, то решил, что сегодня понедельник или что-то случилось. Но она до сих пор не собирала нас на совещание... Как там Рэймонд в отпуске?
Артур бросил взгляд на дверь, за которой скрывалась лестница на их этаж. В присутствии Харриет на работе не было необходимости, так чего ей не сиделось дома в выходной?
***
Несильно закрыв за собой дверь, Хантингтон опустился на стул перед столом начальства.
- Тебе не за что извиняться, - вполголоса произнёс он, мысленно поправив её: " Мы оба сошли с ума".
О произошедшем Артур не жалел ни ночью, ни утром. Лучше сделать и пожалеть, чем жалеть о несделанном, не так ли? В таких порывах есть и польза: от этой встряски можно понять, что ещё жив.
От услышанных слов он отвёл взгляд немного в сторону от Макларен и незаметно сжал ткань брюк на коленях. Как. Она. Заметила. Или это был кто-то другой? Но Артур следил за собой, каждым действием, каждым словом и больше не раскладывал вещи по порядку. Смутно он понимал, что самодисциплина больше не работала так, как надо: вначале она раздражала измученные нервы, а потом просто перегорела. Порядок остался внешний, только на бытовом уровне. А теперь и он дал сбой.
Немного склонив голову набок, Артур всё же посмотрел на Харриет, но не увидел взгляда в ответ. Он поймал себя на мысли, что хочет погладить её по руке. Ненужная смесь из благодарности, желания успокоить, заменить одним этим жестом десяток слов, и нежности щемила сердце.
- Сделаю всё, что в моих силах, мэм, - голос удалось сохранить ровным.
Если он хочет остаться на работе, то должен взять себя в руки и обратиться к врачу.
Вы здесь » Irish Republic » Завершенные эпизоды » How Deep Is the Ocean?
