Звонок звенит не переставая.
Зачем он здесь, для чего? Можно ли вообще решить разговорами всё то, что есть между ними - никто не знает. И никто не сможет ответить до тех пор, пока они сами не разберутся - каждый в себе.
Дверь распахивается раньше, чем трель звонка обрывается, и на пороге возникает она - Нэсса. Прекрасная, сводящая с ума Нэсса теперь уже Фланаган. Тонкая простыня, обволакивающая её тело, спадающая на пол крупными тяжёлыми складками ничего не способна скрыть - жар её тела словно проникает сквозь ткань, струится вокруг, одурманивает. Келлах пытается не смотреть, пытается отвести взгляд, но снова и снова скользит им по её телу, очерчивая силуэт, жадно касаясь каждого плавного изгиба.
Ноги сами несут его вперёд, навстречу ей. Он почти врезается в неё, обхватывая ладонями такие тонкие плечи, сжимает их так, что кажется - ещё немного, и на тонкой нежной коже проступят синяки. Она не сопротивляется или он игнорирует её сопротивление, словно очумев от такой близости желанной женщины, - всё не важно, главное, что она сейчас в его руках. Желание обладать ею скользит в его взгляде, прорывается в каждом жесте, в каждом его шаге к ней.
Шаг за шагом он оттесняет её от двери, отталкивает локтем тяжёлую створку, захлопывающуюся с глухим невесомым стуком, отделяющую этот их маленький мир от мира прочего. Простыня с тихим шорохом скользит по полу, скользит по телу Нэсс, бесконечно долго освобождая его из этого мягкого плена.
Движения их двоих - будто танец. Он ведёт, она будто бы следует за ним, на самом деле медленно уводя его в глубину дома. И взгляд. Глаза в глаза - прямо, не мигая, проваливаясь в самую глубину зрачков друг друга.
- Нас никто не увидит, - он прижимается губами к её уху, и его шёпот так горяч, что от него, кажется, можно зажигать свечи. - Никто не знает, что я здесь...
Ладони скользят по изящному телу, оглаживают грудь, замирают на мгновение, пока кончики пальцев невесомо касаются обнажившихся сосков, и через мгновение продолжают движение дальше, ниже, сдвигая мягкую ткань с нежной кожи.
- Ты звала меня за этим? - ладонь скользит по талии, обхватывая её, заставляя Нэсс прижаться к Морригану как можно плотнее, давая ему возможность наконец-то поймать её губы в поцелуй. И вряд ли даже сутана способна скрыть настолько явное его желание.
Он отрывается от неё всего лишь на миг - скорее, чтобы перевести дыхание, чем осмотреться.
Наверху лестницы, ведущей на второй этаж дома, стоит Фланаган.

Кажется, что Нэсса даже вдохнуть не успевает, как оказывается в его руках. Наверное, на ее коже останутся следы от его пальцев. Наверное, их заметит ее муж. Наверное, придется пережить неприятные моменты объяснений. Нэсс плевать на все это сейчас. Сейчас ее не волнует ничего, кроме ощущения его тела рядом. Его дыхания на шее, от которого шея вспыхивает жаром, и вниз бегут мурашки, заставляя тонкую ткань простыни натягиваться на отвердевших сосках.
Невесомая преграда соскальзывает вниз, подчиняясь движению его ладони, и укладывается мягкими складками вокруг бедер, не оставляя Нэсс полностью обнаженной просто потому, что она прижата, втиснута в мужское тело.
Она не успевает ответить, отодвинуться, оттолкнуть. Ее ладони упираются в обтянутую чернотой сутаны грудь, - как же она ненавидит это его облачение, -  ее губы распахиваются, но ни единого звука не срывается с них. Морриган впивается поцелуем в эти распахнутые манящие губы, обрушивает на Нэсс всю тяжесть времени, проведенного без нее. И остается только принимать этот поцелуй, его горечь и сладость, цепляться пальцами за плечи, чтобы не упасть к ногам мужчины.
Чувство пустоты и свободы настигает внезапно. Морриган все еще держит ее, не отпускает, прижимает к себе, но смотрит куда-то мимо ее лица. Нэсс боится поворачиваться, но впивающиеся еще глубже и сильнее в ее тело пальцы довольно ясно дают понять, что происходит.
Ее муж. Слова Финна, казалось, должны падать на нее могильными плитами. Его шаги – гвоздями вбиваться в ее гроб. Но все это разбивается о тесные объятия Морригана.
Спину Нэссы обжигает тепло ладони Финна, скатывается вниз вслед за движением руки, окончательно освобождая женское тело от защиты простыни. Желание, ревность, страсть, ярость – коктейль смешан из такого количества чувств, что не разберешь, чьи они и на кого направлены. Все это окутывает троих, растекается по венам, заставляет кровь кипеть в венах, прорываться жаром наружу.
Кто сказал, что любовь нельзя разделить на троих.

Отредактировано Neassa W. Flanagan (2019-02-11 12:26:35)

Им не нужно ничего говорить друг другу - всё настолько ясно, что ясность эта звенит натянутой струной. Каждый обнажённый нерв - тонкая струна. Каждое касание - звук. Наверное, ни один музыкальный инструмент не способен выдать такой диапазон динамических оттенков, как женское тело - самый чувствительный и нежный инструмент. Они играют в четыре руки, каждый создавая свою мелодию, которой отзывается она.
Горячий шёпот разрывает тишину спальни, дополняя мелодию глухими нотами. Келлах подхватывает Нэсс, заставляя её прижаться к нему грудью, впивается поцелуем в её губы, задыхаясь от того как скользят по его плечам тонкие ладони. Его пальцы зарываются в тёмный шёлк её волос, а язык прорывается в горячую сладость рта. Он не останавливает поцелуя, впивается в её губы всё сильнее...
Струны гудят, звук забирается всё выше - каждый вздох это нота в их бесконечной мелодии на троих.
Взгляды мужчин встречаются, и их безмолвный договор заключается мгновенно - Келлах уступает, касаясь лёгким поцелуем губ Нэссы. Через мгновение его губы касаются её шеи, заставляя Нэсс запрокидывать голову, поцелуи спускаются ниже, губы скользят по груди, горячий язык касается сжавшихся в горошины твёрдых сосков. Она опирается ладонями на его плечи, подставляя грудь бесконечной веренице ласк, прогибается в пояснице как кошка, его ладонь скользит по её животу вниз, к самому средоточию её жара, обжигающей влаге её желания. Скользит кончиками пальцев по горячим складкам нежнейшей кожи, губами снова и снова ловя её соски, вздрагивая от того, как впиваются в кожу его плеч её острые коготки. Она цепляется за него, находя в нём опору, он поддерживает её, помогая открыться тому, жар чьего тела чувствуется за её спиной.
С коротким вскриком она подаётся ему навстречу, он же снова ловит её губы, ловя её ускоряющееся дыхание, накрывает ладонью прохладную ягодицу, сжимая её, чувствуя как часто втискивается в неё тот, кому он уступил её снова.

Она снова ощущает вкус лимонного джема, вспыхивающего внутри маленьким жарким солнцем, прокатывающимся по венам снова испепеляющим огнем, стоит Морригану коснуться ее губ. И Нэсса только крепче сжимает его плечи, добавляя новых царапин на коже, чтобы тут же скользить невесомыми касаниями по рукам и спине.
Их языки сплетаются, его пальцы путаются в ее волосах, Нэсс подается ближе, но уже чувствует, что Келлах ее отпускает, его губы перемещаются на шею, язык обводит ключицы, а жадный рот заключает в объятия напряженные соски. Она не успевает протестующее всхлипнуть, потому что все происходит мгновенно.
Ладонь Морригана гладит ее живот, почти касается лона, заставляя Нэсс выгибаться, и она практически не чувствует силы, с которой пальцы мужа сжимают кожу ее бедер, пока они не превращается в сдавливающие тиски, вынуждающие ее к попытке ускользнуть.
Пальцы Келлаха скользят по влажной плоти, его зубы нежно сжимают сосок, и Нэсс снова прогибается, невольно прижимаясь к бедрам того, кто все это время за ее спиной, чьи ладони и пальцы почти жалят ее тело сейчас, смешивая друг с другом боль и наслаждение. И внезапно в одно резкое движение Финн заполняет ее целиком и полностью, стирая из памяти ласку другого на бесконечно короткое мгновение.
Жажда и нетерпение, злость и ревность, которые волнами расходятся от Финнлы, накрывают Нэсс, но разбиваются о нежность прикосновений и губ Келлаха, позволяя ей вздохнуть. Она не противится мужу, ощущая правильность и необходимость происходящего, пусть даже это жгучий яд ревности, понимающей, что они все связаны, и не способной ничего с этим сделать. Она позволяет кипящей страсти мужа проникнуть в собственные вены, просочиться сквозь тесные прикосновения его ладоней к нежной коже, даже если это все на грани, за которой останется только боль. И когда эта грань грозит обрушиться и стереться, Нэсс оборачивается, находя губы Финна, даря ему веру и уверенность. Его движения смягчаются, но в них все та же жажда и сила. Он никогда не отдаст ее другому, но готов разделить с ним ее любовь, которой хватит им обоим. 
Она ощущает, как натягиваются волосы, которые муж скручивает в жгут на своей ладони, на кратчайший миг он прижимается, почти останавливаясь, кусая ее за губу, а потом его ладонь непреклонно и твердо давит на затылок, заставляя ее голову и плечи, а за ними и все тело опускаться вниз.
Тонкие пальцы чертят алые знаки, набухающие кровью под кожей того, кто перед ней. Его ладони опускаются на ее плечи, и не разобрать, удерживают ли, помогают ли ладоням другого. Водопад влажных темных волос скрывает ее вспыхнувшее алым лицо, когда Нэсс понимает, чего хочет Финн. Но его руки снова сгребают и сдерживают эту непрочную завесу, открывая ее взглядам тех, кого она любит.
Горячая женская ладонь накрывает основание члена Келлаха, когда Нэсс вскидывает глаза, ловя его взгляд, и касается губами и языком бархатной кожи головки, втягивает ее в рот и прижимает к нёбу, и слышит резкий шумный вздох на два голоса, от которого по всему ее телу, от макушки до пальцев ног, прокатывается волна сладкой дрожи, заставляющей лоно сжиматься.

Отредактировано Neassa W. Flanagan (2019-03-09 04:36:25)

Кажется, что двое мужчин превратились в одно целое, составляющее весь мир Нэсс сейчас: она чувствует их прикосновения к своему телу снаружи, она ощущает их внутри себя. Они уже не борются за нее, а действуют почти синхронно. Напряженный член скользит в ее губах, погружаясь все глубже, и каждый его рывок отзывается другим таким же в ее лоне. И она не различает, где руки мужа, они ли сейчас сжимают ее грудь, и где ладони не_мужа, они ли стискивают ее бедра.
Нэсс на грани, за которой нет ничего, кроме тишины, нарушаемой лишь тяжелым сорванным дыханием, и темноты, расцвеченной вспышками, видными даже за плотно закрытыми веками.
Финн вбивается в ее тело до самого основания и дальше, его ладонь прижимается к животу Нэсс, их тела словно спаяны воедино. Его движение заставляет ее выгнуться, и этой доли мгновения и расстояния хватает, чтобы его накрыло волной оргазма. Нэсса чувствует, как подрагивают его пальцы на ее влажной коже, как губы срываются в неразличимый шепот у ее плеча. Одурманивающий запах мускуса заполняет пространство вокруг, когда ее рот накрывают губы Морригана, а следом и губы Финна. Язык мужа прорывается внутрь ее рта ровно в тот момент, когда член Келлаха проникает в ее лоно, медленно погружаясь в огненный жар женского тела.
Это длится доли секунды, это длится бесконечность вечности. Теперь другие ладони превращаются в тиски на ее бедрах, заставляя задыхаться от накатывающих волн наслаждения, и только непрекращающиеся поцелуи Финна дают возможность набрать воздуха.
Грань рушится, взрывается мириадами оттенков белого, стучит набатным колоколом в висках. Нэсса прикусывает губу мужа, чувствуя вкус его крови во рту, ее пальцы сжимают шею Финна и оставляют следы ногтей на бедрах Келлаха. Все ее тело выгибается упругой струной между ними, прежде чем приходит бьющая по оголенным нервам разрядка.

Больше всего Нэсс любит раннее утро, когда дети крепко спят. Сквозь неплотно задернутые портьеры в спальню просачивается блекнущий с каждой минутой свет фонаря. Скорый рассвет еще только намекает на свое присутствие, окрашивая ночь в оттенки серого.
Только ранним утром можно без опаски заниматься с мужем любовью. Нэсса потягивается, сбивая легкое одеяло куда-то вниз, освобождаясь от его плена, и поворачивается к Финну. Раннее утро хорошо и тем, что мужское тело готово ко всему, что ему может предложить женщина без любых дополнительных усилий.
Губы Нэсс касаются мужской шеи, находят вздрагивающую пульсом жилку и надолго к ней приникают. Ей нравится трогать ее языком, нежно прикусывать и снова целовать. Теплая ладошка гладит плечо, спускается на грудь, пальцы сжимаются, чуть царапая кожу, и движутся дальше, ниже, стаскивая легкую простынь. Еще миг, и губы Нэссы прикасаются к уголку губ мужа, а сама она оказывается над ним. Ее ладонь обхватывает напряженный ствол, и пальцы чуть сжимают основание головки, когда Нэсс направляет ее в себя.
Она медленно опускается, запрокидывает голову, ее тело вздрагивает, а из-под закушенной нижней губы вырывается длинный стон наслаждения.

Финн угадывает все её желания, касается и целует так и там, где ей хочется. Позволяет ей вести этот извечный парный танец, не претендуя на главенство. Он подчиняется с лёгкостью и радостью, стремясь доставить удовольствие ей в первую очередь. Утро всегда – время Нэссы.
Ее ладони упираются в грудь мужа, толкая его на подушки. Пальцы сжимаются, их кончики упираются в кожу, зарываясь в густую поросль темных волос, а потом Нэсс, словно кошка, выпускающая коготки, чертит розовеющие полосы вниз до самого живота Финна. Она любит смотреть, как меняется выражение его лица, когда она делает то одно, то другое, поэтому глаза ее открыты и устремлены на мужа. Нэсс очень, очень медленно двигается, приподнимается, почти полностью позволяя ему выскользнуть из своего жара и влаги, замирает на долю мгновения, оставляя микроны соприкосновения, и столь же медленно опускается, разрешая Финнле погрузиться в нее снова.
Его нетерпение становится очевидным, когда горячие жадные ладони обхватывают бедра жены, а его собственные устремляются ей навстречу при каждом ее скольжении вниз. На губах Нэсс расцветает самая нежная из всех улыбок, она перехватывает его руки, переплетает пальцы, и, подчиняясь желанию мужа, начинает ускоряться. До того момента невыносимости наслаждения и возбуждения, за которым приходит освобождение и разрядка, сотрясающая оба тела сладкими судорогами.
Еще Нэсса любит утро немногим позднее пробуждения, когда тело почти не подчиняется, качаясь на волне истомы, и все на что она способна сейчас – просто потереться носом о плечо Финна, коснуться его губами, помурчать и игриво прикусить мужа за губу, когда он склоняется к ней.
Но вот чего невозможно ожидать в этой спальне после очередного чудного утра, так это слов, которые произносит муж.
- А я должна знать? – Нэсс даже приподнимается на локте, чтобы видеть лицо Фланагана. – По-моему, чрезвычайно странный вопрос для утра, тем более после занятий любовью. – Бровь Нэссы  стремительно уползает вверх, иллюстрируя крайнюю степень удивления. – Фланаган, ты рехнулся?

Отредактировано Neassa W. Flanagan (2019-03-23 04:26:49)

Нэсса окончательно просыпается, и садится в кровати, ничуть не заботясь тем, что в любую минуту дверь может распахнуться, не устояв под настойчивостью кого-то из детей, а мама и папа совершенно без одежды. Она крайне редко видит Финнлу в таком замешательстве, и уж, конечно, не после спокойной ночи и прекрасного секса. Снова и снова в ее голове крутится фраза мужа, вызвавшая оторопь, и на очередном витке, Нэсса пораженно восклицает:
- Ты назвал его по имени! - И окончательно застывает, подобно статуе, услышав совершенно не бывалое. - Был где?
Вчерашний ужин, конечно, не назовешь верхом удачливости и благоразумия, но Нэсс казалось, что они разрешили все недомолвки и странности, которых хватало. Невероятно глупо было так ошибиться, но все вышло непреднамеренно, и Нэсс было чертовски стыдно и неудобно и перед мужем и перед Морриганом за собственную дурость и желание "оживить" вечер. Оживила на свою голову.
- Думаешь, что после вчерашнего он решил явиться, чтобы что? - Нэсс непроизвольно подается вперед и краем глаза отмечает вполне однозначное движение в районе бедер Финна. Ее глаза изумленно распахиваются. - Фланаган, какого черта происходит? Ты что, ожидал увидеть Морригана в нашей постели проснувшись рано поутру? - Теперь она смотрит на мужа сердито и удивленно.
- Какого лешего ты таращишься на шкаф? - Она переводит взгляд на запертые створки вслед за Финном. Шкаф, как шкаф. А потом ее осеняет. - Ты решил, что... - Нет, язык не в состоянии произнести то, что каруселью крутится в мозгу, то и дело рождая чрезвычайно яркие картинки, и Нэсса замолкает, сглатывая слюну и пытаясь безуспешно протолкнуть слова наружу.
- Полагаю, что местонахождение епископа, что днем, что ночью, известно его секретарю. Я таковым не являюсь. - Голос Нэсс превращается в лед недоумения. Она никак не может понять, что такое могло произойти и, главное когда, что муж с утра пораньше задается вопросами, в голове никак не укладывающимися.
- Тебе приснился кошмар с его участием? - Нэсса делает еще одну попытку разобраться в том, что сейчас происходит. По коже начинают бегать мурашки, заставляя волоски на коже вставать дыбом. Финнла смотрит так, будто жена скрывает от него нечто крайне важное и лжет на ровном месте.
То, что муж внезапно выдыхает и упирается лбом ей в плечо, позволяет перевести дух, но Нэсс все еще не понимает, что же происходит.
- Может быть расскажешь? - Она осторожно гладит его по голове и плечам и целует в макушку. Финн не реагирует, и Нэсс на мгновение замирает, прежде чем изменить положение. Женские пальцы цепляют мужской подбородок, приподнимая голову. Один взгляд встречается с другим. - Давай я начну? Вчера я сделала совершеннейшую глупость, за которую готова сквозь землю провалиться. И уж точно не была бы рада, появись в нашем доме после этого всего Морриган. Думаю, как и он сам. Поэтому его тут не было. - Нэсс смотрит на мужа, на лице которого все еще проступает недоверие. - Если только вы вдвоем не решили устроить пирушку с виски, чтобы посмеяться над моим идиотизмом. - С губ Нэссы срывается нервный смешок. - Нет? Нет. Значит, мы были вдвоем, ты и я. Пришли из церкви, уложили детей, провели пару отличных часов наедине и уснули. А потом было не менее отличное утро. Что же ты такое увидел в своем сне?

Отредактировано Neassa W. Flanagan (2019-03-23 13:47:19)

- Вчера, - Нэсс кивает в подтверждение и касается мужа, укладывая ладонь ему на грудь. – Я бы хотела, чтобы это «вчера» было лет десять назад, но, увы, вчера было вчера.
Финн краснеет и спотыкается, чуть ли не на каждом слове, выталкивая из себя повествование о том, почему с утра пораньше он ожидал увидеть в их постели еще одного мужика, кроме себя самого.
Нэсса не знает, плакать ей или смеяться, поэтому просто слушает, не перебивая, стараясь даже не двигаться. На ее взгляд логичнее был бы кошмар, в котором Финн с огромным скальпелем или еще каким колюще-режущим инструментом со своей работы, гонялся за епископом по всей округе. Может быть, даже поймал и чего-то там ему открутил-отвертел. Но человеческие мозги – потемки, и то, что выдали фланагановские, заставляло хорошенько задуматься.
Нэсс молчит, и только изредка кивает, чтобы Финн видел: она слушает и слышит. Изумленный вздох вырывается только в самом конце рассказа, и вовсе не от его содержания. Она поражена тем, что муж сумел все это ей рассказать, учитывая всю их предыдущую историю взаимоотношений с третьим персонажем этого сна.
- Понравилось? – Нет, Нэсса никогда не задумывалась о сексе втроем, тем более об участии в этом процессе Фланагана и Морригана. Она вообще никак их внутри себя не сливала в одно целое. Она даже Морригана разделила на двух: один был в ее жизни единожды, и все, что его касалось, она заперла и упрятала так далеко, как только смогла; второго она видела довольно часто, училась с ним общаться и принимать все с ним связанное. И очень бы не хотела вновь вытягивать все это на свет божий.
Но вопрос мужа, его взгляд, выражающий опасение и надежду, приправленные ревностью и отчаянием, вынуждают ее снова возвращаться в не такое и далекое прошлое. В конце концов, образовавшийся нарыв необходимо вскрыть, иначе организм может и погибнуть.
- Я не знаю, что испытываю к Келлаху. – Нэсс смотрит мужу в глаза, не пряча собственного взгляда. – То, что между нами произошло в декабре, оказалось невозможно определить одним словом. Он не соблазнял меня, прикидываясь обычным человеком, не священником. Скорее уж наоборот. Оказалось достаточно одного прикосновения, чтобы все, что было до него, стало совершенно неважным. Оказалось достаточно одного поцелуя, чтобы понять, что никого кроме быть не может. Оказалось, что достаточно одной захлопнувшейся двери, чтобы все закончилось не начавшись. Оказалось, что можно врасти в чужую жизнь за мгновение, врасти настолько, что не оторвать, ни вырезать. Знаешь, пока я вынашивала Эйда и Риган, мне все время казалось, что внутри есть.., - Она замолкает, пытаясь определить, подобрать нужное слово, - не еще один ребенок, не нечто осуществленное даже, но еще одна часть, которая появилась, но не выжила. Умерла, но осталась внутри меня. Билась о ребра. Не давала дышать. И такая мертвая росла внутри, зрела вместе с двойняшками. И родилась вместе с ними. Я ненавидела его. Не понимала, думая, что нет ничего проще: просто остаться со мной, остаться с нашими детьми.
Нэсс сглатывает горькую слюну, потому что собирается прыгнуть с обрыва. Ее взгляд застывает, потому что она вспоминает то, что чувствовала тогда. И о чем бы хотела никогда не вспоминать.
- Его жена и полуторалетняя дочь погибли во взрыве в Оме. Жена носила близнецов. Мальчишек. – Нэсс заледенела, и по ее щекам катятся слезы, но она ничего не замечает, выпуская наружу все, что так долго оставалось внутри. – Мне рассказала об этом его мать, Эрин. В июне за два месяца до рождения наших. Я не представляю и не хочу представлять, через что он прошел, как выжил. И не хочу знать, чего ему стоило уступить нас троих тебе.
В глазах Нэссы появляется осознанность, они вспыхивают теплым светом, и тончайшие лучики разбегаются из их уголков, когда в самой глубине зрачков рождается улыбка.
– Оказывается, что если приложить массу усилий, терпения, любви и веры, то на месте пепелища может появиться живой росток. Оказывается, если не останавливаться, и продолжать любить и верить, можно справиться с чем угодно. Ты тоже часть меня, вросшая намертво. Опора, без которой меня уже не будет. Я люблю, ненавижу и жалею его. Не епископа Морригана, а мужчину, которого не могло быть. Он костер, который спалил меня изнутри дотла. Ты – мое личное солнце, пробудившее к новой жизни. И я хочу прожить ее с тобой, сколько бы ни оказалось мне отмеряно. Ругаться и мириться, злиться на тебя и делать счастливым. Рожать тебе детей и растить их с тобой. Хоронить их хомячков и спасать от несчастной первой любви. Устраивать им свадьбы и радоваться внукам. Потому что я люблю тебя. Ты – мой муж, первый и единственный. И мне не нужен никто другой. Даже неМорриган.
На мгновение в комнате повисает тишина.
- Я люблю тебя, Финнла Фланаган. И никто мне не нужен кроме тебя.

Отредактировано Neassa W. Flanagan (2019-03-25 07:43:28)