Белый форд Фокус плавно затормозил перед подъездной дорожкой, ведущей к двухэтажному каменному дому, вокруг которого буйно разрослись кусты шиповника и роз. Сейчас, в начале лета, кусты эти как раз только зацветали,  и дурманящий пряный запах невольно кружил голову…
Впрочем, аромат Адам ощутил лишь тогда, когда, наконец, решился выйти из машины – он специально выбрал эту недорогую и относительно надёжную модель, чтобы не выделяться из числа горожан, чтобы, глядя на заместителя мэра, каждый мог думать, что Фоули обычный труженик, не жалеющий сил для работы на благо родного города.
Впрочем, это лишь имидж… Сейчас об имидже он совершенно не думал.
Заглушив мотор, Адам ещё пару-тройку минут оставался на водительском месте. Сидел, положив руки на руль и сосредоточенно глядя в лобовое стекло, словно надеялся увидеть за ним что-то интересное.
Ничего интересного не происходило.
Вечер казался томительным, душным и совершенно неподвижным. Воздух как будто застыл – ни дуновения ветра, ни шелеста листвы.
Адам всё-таки покинул автомобиль, постоял рядом с ним,  переступил с ноги на ногу, словно бы никак не мог определить, что именно делать дальше. Затем, наклонившись, взял из салона пачку «Gitanes», достал сигарету и прикурил. Зажигалка нашлась почти сразу в правом кармане джинсов.
   …Если честно, он не знал, как встретит его Ивэйн. Поэтому и не приехал раньше.
Чёрт… С той ночи, когда он убил Эдди, прошла почти неделя. А Фоули только и делал, что торопил следствие, кричал о необходимости навести порядок в городе и подготавливал плацдарм для новых вложений.
К невесте – почти жене – племянника он до сих пор не решался заглянуть.
Не потому что чувствовал себя виноватым – Адам принял осознанное решение, взвесил все за и против. О каком чувстве вины можно тут говорить? И потом – признаться ли? – он испытал ощущение сродни удовольствию, когда бил этого засранца, не оставляя тому ни единого шанса. И дело здесь было не только в том, что смерть Эдварда в результате должна была открыть дверь к тем доходам, которые не облагаются налогами и которые до сих пор Фоули не удавалось контролировать. Дело было в Ивэйн, с которой этот молокосос ложился каждый вечер в постель, с которой, должно быть, планировал завести детей, которая, твою мать, готовила ему ужин…
Адам и сам не ответил бы, чем эта девочка его так зацепила. Но как реалист никогда не шёл против фактов – иначе не выиграл бы ни одного дела. О’Доэрти была ему нужна – чтобы выдохнуть, обрести душевное равновесие, начать, наконец, трезво рассуждать о будущем. Но как девушка отреагирует на его появление, Адам не знал. И потому ждал – до тех пор, пока мог ждать…
  Окурок он потушил в пепельнице, вновь присев на водительское сидение. Взял с переднего пассажирского кресла завёрнутый в тонкую белую бумагу букет цветов – это были розоватые альстромерии в окружении какой-то зелёной травы – и полиэтиленовый, явно тяжёлый пакет. Кое-как – пинком ноги – закрыл дверь. И направился, наконец, к дорожке, что вела к дверям дома.
По пути кивнул какому-то старику, гулявшему под ручку с женой – имён их заместитель мэра не помнил. И даже не пытался вспомнить.
Поглядеть на него сейчас со стороны – не отличишь от простого обывателя. Чёрная футболка, джинсы, высокие шнурованные ботинки, в каких удобно прохаживаться по окрестностям…
Адам нажал на кнопку звонка.
Сердце, что перед этим сделало слишком уж быстрый скачок, начало стучать в обычном размеренном ритме.
Мысли стали упорядоченными и ясными.
Так бывало всегда – Фоули мог сколько угодно психовать, пить виски, судорожно, едва ли не на последнем дыхании, заставлять себя поверить в успех. Но стоило выйти к присяжным, и всё получалось само собой.
Неужели произвести впечатление на эту девочку будет сложнее?

Адам миновал прихожую, толкнул плечом дверь – ту самую, что  попалась ему первой с правой стороны от входа – положил пакет из супермаркета на пол. И обернулся к Ивэйн, что остановилась у мойки.
Всё сразу пошло не так - Фоули всё-таки надеялся, что его встретят немного по-другому. Он, признаться, практически не сомневался после их неожиданной встречи в баре, что жизнь с Эдди тяготит эту девочку.  А вот теперь, из-за смерти его племянника, который, по крупному счёту, ничего не мог дать своей будущей жене, она выглядела такой потерянной и несчастной, что впору было подумать, будто заместитель мэра ошибся… Впрочем, нет. Он ошибался очень редко и, разумеется, сразу понял бы, что нужно женщине, которая, играя, походя, почти не обращая на это внимания, сумела завладеть его воображением…
- Послушай, Ив, я понимаю, что тебе сейчас нелегко.
Запах краски не раздражал.
Раздражал сам этот дом, в котором всё ещё чувствовалось присутствие Эдди.
Племянник всегда был ему безразличен. Адам относился к этому парню как к совершенно постороннему человеку. Строго говоря, значение кровных связей весьма преувеличено – абсолютно чужой человек может оказаться ближе родного брата. Это знают все. Но, тем не менее, настойчиво продолжат считать, что родственные узы накладывают какие-то обязательства.
Глупости.
Обязательства могут накладывать лишь чувства – не перед обществом, не перед законом, исключительно перед самим собой.
Ивэйн оказалась в числе тех немногих женщин, к которым Фоули испытывал не просто мгновенный интерес, не потребность переспать, чтобы забыть хоть на полчала о навалившихся проблемах,  а нечто большее.  Что-то, что заставляло о ней думать, улыбаться по утрам, вспоминая интонации её голоса, терять нить важного разговора, при мысли о том, как золотит солнце её кожу…
А сейчас она переживала из-за гибели Эдварда – это уж каждый бы заметил.  И данный факт, хоть, в общем, был вполне предсказуем и логичен, отчего-то задевал самолюбие.
- Но тебе следует сосредоточиться на том, что, так или иначе, придётся жить дальше. И надо решить, что именно следует предпринять, чтобы оставаться наплаву, правда?
Адам положил цветы на деревянную столешницу возле мойки. Остановился примерно в шаге от девушки, задумчиво погладил правой ладонью тщательно подстриженную бородку.
- Я знаю, что Эдвард обеспечивал и тебя, и мать с сестрой. Знаешь… -  он непринуждённо улыбнулся, слишком уж остро ощущая близость несостоявшейся родственницы и мучительно пытаясь понять, рада ли та хоть немного его появлению. – Я не повторю прежних ошибок. Я постараюсь оказать вам любую помощь, которая будет необходима.
Когда они несколько дней назад – кажется, что с тех пор миновала целая вечность -  сидели за высокой, залитой пивом и забрызганной виски стойкой, Ивэйн ясно дала понять, что хочет, чтобы в её жизни всё изменилось. Ну, вот… Изменения не заставили себя жать.
- Дела обычно не любят, когда о них забывают, Ив. Они накапливаются, словно снежный ком. И чем раньше начать разбираться с ними, тем будет проще. 
Протянув руку, положил её на плечо девушки, скрытое под шалью. Слегка сжал пальцы, словно бы стараясь приободрить Ивэйн.
Мысли потихоньку начали расплываться, теряя обычную чёткость. Впрочем, Адам умел выглядеть уверенным и собранным в любом состоянии.
- Вот, что мы сделаем. Сейчас ты принесёшь пару бокалов. Мы сядем, поедим, пообщаемся и определим дальнейшие действия. Договорились? Шарлотта упоминала, что ты училась в колледже, но так и не смогла его закончить. Никогда не думала о том, чтобы продолжить образование?
Само собой, Шарлотта не говорила ничего подобного. Адам сам наводил справки. Но когда уверен, что тебя не поймают на вранье, отчего бы и не соврать, если ложь хоть как-то может помочь достигнуть взаимопонимания?

Отредактировано Adam Foley (2018-07-02 11:56:39)

- И не надейся, я не уйду, - ни тени обиды в голосе, ни намёка на неуверенность. Адам вёл себя так, словно находился у себя дома. Вытащил из пакета бутылку шампанского, освободил от золотистой фольги и, держа в левой руке, принялся снимать металлическую оплётку. Пробка покинула горлышко с громким хлопком, похожим на звук выстрела. Впрочем, Фоули не пролил ни капли вина – над бутылкой поднялся разве что едва заметный белый дымок. А затем он разлил игристое по бокалам и подвинул один из них Ивэйн. – Тебе не стоит сейчас быть одной. С сестрой и матерью Эдварда я поговорю, в этом можешь не сомневаться. Сейчас речь о тебе, Ив.
Заместитель мэра прекрасно понимал, что в подобной ситуации куда уместнее было бы выпить виски или хотя бы хорошего выдержанного красного вина. Что ни говорите, Эдди совсем недавно похоронили. А игристые вина всё-таки ассоциируются с праздником.
Но иногда всё-таки следует идти наперекор общепринятым нормам поведения, делать себе хоть небольшие поблажки, не оглядываться на общественное мнение.
Да, Адаму хотелось отметить тот факт, что всё прошло удачно. Той ночью он тоже рисковал. И если бы что-то пошло не по плану… Кто знает, где теперь находился бы Фоули.
Он слегка приподнял свой бокал, сделал пару глотков, удовлетворённо кивнул – вкус явно оправдал его ожидания – а затем залпом допил всё, что налил себе недавно.
- Как жить? Я скажу тебе, как жить. С удовольствием. Наслаждаясь каждым днём. Получая от жизни всё, что она может тебе дать. Я понимаю, что Эдварда тебе никто не заменит, он был хорошим парнем. Но подумай сама – хотел бы он, чтобы ты находилась в подобном состоянии? Думаю, он искренне порадовался бы, если бы ты нашла в себе силы пережить эту потерю и пойти дальше…
Как же Адам порой ненавидел всю эту демагогию. Ему прекрасно было известно, что очень часто сами события ничего не значат – куда важнее, как ты эти события преподнесёшь. И потому приходится находить нужные слова, выбирать соответствующие интонации. Однако хоть изредка хочется просто побыть самим собой, забыть о необходимости что-то придумывать, искать обходные пути, которые подчас приводят к цели куда быстрее прямых и бесхитростных действий.
- Хорошее вино. Привезли к нам прямиком из провинции Шампань. Очень повышает настроение, проверял лично.
Он снова наполнил свой бокал, обошёл высокий стол и остановился рядом с табуретом, на котором сидела Ивэйн. Некоторое время просто смотрел на неё, лаская взглядом контуры тела, едва различимые под мужской пижамой. Взгляд был долгим, пристальным и немного туманным – сейчас Адам мог думать только о том, как схватить эту девочку в охапку, зажать где-нибудь в углу и начать раздевать. Медленно, расстегивая пуговицу за пуговицей.
- И ещё тебе надо поесть. Я не был уверен, что ты согласишься пойти в кафе, поэтому принёс кое-что из еды. Правда, на свой вкус.
Рука опустилась на затылок Ивэйн, пальцы Адама осторожно пробежались по растрёпанным тёмным волосам. Прикосновение было воздушным, едва ощутимым и оборвалось у самого воротника пижамы – на короткий миг Фоули даже удалось почувствовать тепло её кожи, дотронувшись до шеи девушки.
Он вздохнул, выпил вторую порцию игристого.
- Давай заключим с тобой сделку. Ты ужинаешь со мной, мы в двух словах решаем, что делать дальше, и через час-два я оставляю тебя в покое. Только боюсь, здесь мы можем отравиться. Слишком сильно пахнет краской. Если в гостиной не лучше, стоит пройти, например, в спальню. А здесь открыть окна на ночь.

Адам не отвёл взгляда. Если сейчас ему о ком-то совершенно не хотелось думать, так это о матери и сестре Эдварда. Нет, он не врал в данном случае, подкинуть им немного денег заместитель мэра мог. Но решить всё это можно было бы и завтра. Или послезавтра.
… Ивэйн вышла из кухни, и Фоули с запозданием подумал, что упустил отличный момент, чтобы обнять девушку, прижать к себе, поймать губами её губы.  Быть может, всё получилось бы спонтанно и неожиданно, без долгих предисловий, но зато вполне естественно… Сейчас Адам без колебаний сказал бы, что не ошибся – наверняка чего-нибудь подобного она и ждала ещё тогда, когда он подвозил Ив из бара.
Этот долгий взгляд, разговор, будто бы невзначай коснувшийся денег, упоминание о том, что семья Эдди могла бы переехать сюда, после которого начатая фраза так недвусмысленно оборвалась...
   Столик не был тяжёлым. Перенести его к дивану оказалось минутным делом.
- Ты можешь быть уверена, что я не оставлю Марию и Шарлотту. На сто процентов, - Адам улыбнулся и вновь вышел в коридор. Впрочем, вернулся почти сразу же, держа в правой руке всё тот же пакет. А в левой – завёрнутый в тонкую бумагу букет, на который до сих пор Ивэйн не обратила ни малейшего внимания. – Цветы создают настроение. Вазы я не нашёл, поставишь потом сама. – Альстромерии первыми опустились на стол. За ними последовал кусок твёрдого сыра, оливки, нарезанное копчёное мясо, тёплый ещё хлеб, желтовато-зелёные груши  и очередная бутылка вина.
- Слушай, давай так. Завтра ты поговоришь с Шарлоттой… Сейчас мне кажется, уже поздно, - Адам бросил рассеянный взгляд на круглый циферблат часов, державшихся на массивном золотом браслете на его левом запястье. – Вы определите, какая сумма нужна вам на первое время, и я к вечеру подвезу тебе деньги. Передашь сама, чтобы не сомневаться.
Фоули шагнул к дивану, возле которого стояла Ивэйн. Пожалуй, сейчас стоило бы перекусить, разлить вино по бокалам, поговорить – без разницы о чём. Потянуть время, дать возможность девушке почувствовать себя рядом с ним свободно. Он всё это осознавал.
Проблема заключалась в том, что ждал подобного момента Адам слишком уж долго.
- Тебе не стоит перевозить их сюда, Ив. Честное слово, не стоит. Подумай сама, во что превратится твоя жизнь?
Ещё пара шагов.
Теперь он находился так близко, что собеседница могла различить запах крепкого табака и терпкий аромат туалетной воды.
- Не обижайся, но раньше или позже с Эдди всё равно случилось бы то, что случилось. Он сам выбрал такую жизнь. Я не осуждаю, он имел на это полное право. Но ты должна подумать и о себе. И понять, что рядом с тобой должен находиться не мальчишка, а серьёзный человек, который сможет о тебе позаботиться…
Адам любил поиграть словами. Ему нравилось заставлять слушателей менять своё мнение в зависимости от его желания.  И частенько это получалось – что ни говорите, профессия накладывала отпечаток.
Он осторожно обнял Ивэйн за талию, заставляя податься вперёд, так, что девушка оказалась практически вплотную к нему.
- Знаешь, тот вечер в баре не идёт у меня из головы. Ты сама говорила, что несчастлива, что нужно что-то менять в жизни… Не стоило мне просто так уезжать, когда я тебя подвозил, - губы Фоули коснулись её щеки. Адам потянулся к воротнику хлопковой полосатой пижамы, стараясь расстегнуть верхнюю пуговицу. – Ты, должно быть, решила, что я полный кретин. Но я просто побоялся всё испортить. Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь? Не можешь не знать, правда?

Если честно, Адам был уверен, что девушка потянется к нему, радуясь возможности, наконец, забыть об условностях. Положит руки на плечи, прижмется губами к его губам, позволит расстегнуть пуговицы на этой чёртовой пижаме. Фоули в принципе весьма требовательно относился к внешнему виду женщин, с которыми соглашался переспать. Его никогда не оставляли равнодушным кружевное бельё и ажурные чулки. Но Ивеэйн он простил бы даже подобную одежду, потому что несостоявшаяся жена Эдварда в принципе его возбуждала. Адам точно не сформулировал бы - почему. Жесты, взгляд, голос - что именно так его зацепило, и не разберёшь. Дело, пожалуй, было в той самой химии, что обычно определяет влечение, если не любовь.
Так или иначе, заместитель мэра рассчитывал на взаимность. И потому игристое, что Ивэйн выплеснула ему в лицо, оказалось неожиданностью. Адам невольно приступил назад, выпустив девушку.
- Или я чего-то не понимаю, или ты любишь сценарии пожестче.
Он заставил себя улыбнуться. Потёр ладонью глаза. 
Улыбка вышла натянутой и откровенно невесёлой.
Думать, объективно оценивая происходящее, не получалось категорически. 
- Знаешь, стоило мне тебя увидеть первый раз, и я сразу тебя захотел. Мне казалось, ты не можешь этого не чувствовать...
Что ни говорите, Ивэйн удалось выбить его из колеи, иначе Адам не произнёс бы ничего подобного. Он был опытным  - и, говорят, неплохим - адвокатом. Ему ли не знать, что на наши чувства всем плевать? Окружающие ценят действия, ведутся на внешние эффекты, имеют в виду сумму на твоём банковском счёте. То, что творится у тебя на душе, мало кого волнует. 
- В общем, не суть.
Фоули вновь приблизился к столу, взял полную бутылку игристого и принялся неторопливо её открывать.
В этот раз повезло меньше - белая пена всё-таки вырвалась наружу и каплями упала на пол.
- Суть в том, что я могу и правда уйти.
Он сделал несколько долгих глотков из горлышка. Затем поставил шампанское обратно на стол. Задумчиво оглядел гостинную, стараясь не останавливать взгляд на девушке. Адаму требовалось хоть немного собраться с мыслями, хоть как-то разобраться в самом себе.  Но все попытки оказывались неудачными - он всё ещё ощущал её запах, всё ещё слишком отчётливо представлял себе, как его руки касаются её тела, скрытого лишь тонкой тканью пижамы.
- Что вы все тогда будете делать? Я не альтруист и не идиот, Ив. Не дашь мне то, чего я хочу, денег не будет.
Он говорил внешне спокойно. Так можно излагать условия сделки потенциальным партнёрам. 
- Как не будет и работы в этом городе. Хотя...
Фоули пожал плечами. Он попросту не рассматривал возможность того, что уйдёт просто так. Он удивлялся сам себе, но не мог не признавать, что эта девочка заводит его почти мгновенно. Мимолётное прикосновение, намёк на улыбку - а он уже думает лишь том, чтобы уложить её в постель. Прежде Адам и не знал, что подобное бывает.
- Хотя не стоит о грустном... 
Футболка, намокшая от вина, неприятно липла к телу. Адам снял её, не глядя, бросил на диван.
- Думаю, мы придём к соглашению.
Он направился через гостиную к Ивэйн. Не спеша, давая ей возможность обдумать услышанное. 

Вот сейчас Адам уже не пытался разобраться, что здесь происходит. Как не пытался и понять, что творится в голове у Ивэйн. Он, в общем-то, знал, что планам не суждено обычно сбываться в том виде, в каком мы предполагаем. Жизнь зачастую вносит коррективы. Но на этом – как и ни на чём другом – заместитель мэра даже не старался теперь останавливаться.
Знал ли он, что рискует? Что этот вечер может стоить ему карьеры, если не свободы?
Конечно.
Фоули никогда не совершил ни одного поступка, не отдавая себе отчёта в собственных действиях.
Если он шёл на риск, то это всегда было осознанно.
   …Он лишь мимоходом отметил про себя звон бокала, что, угодив в стену за его спиной, разлетелся на множество осколков. Даже не задумался о том, что могло бы произойти, угоди этот бокал, например, ему в висок. Иногда всё-таки следует воспринимать реальность как факт, не обращая внимания на гипотетические возможности.
Усмехнулся, глядя на девушку с молотком. Впрочем, смеялся Фоули прежде всего над самим собой. Над тем, что позволил себе поверить в красивую сказочную историю, воплотить которую в жизнь, казалось, мешает лишь присутствие Эдди.
Что ж… Волшебства в нашем мире не существует. В его возрасте пора бы уже перестать поддаваться иллюзиям.
   …Схватив за предплечье девушку, что попыталась выбежать в коридор, Адам ударил её по щеке. Удар получился хлёстким, быть может, болезненным, но не особенно сильным. Таким не собьёшь с ног.
Этот удар был призван лишь слегка отрезвить Ивэйн, заставить её слушать.
- Приди в себя, твою мать. Не будь идиоткой.
Адам не повышал голоса. Более того, в словах заместителя мэра вряд ли удалось бы различить хоть что-то напоминавшее злость. В них разве то могли послышаться нотки раздражения. 
- Если мы с тобой не договоримся, далеко не факт, что Марии и Шарлотте эти деньги вообще потребуются. С каждой из них может случиться масса самых непредсказуемых случайностей. От самоубийства до встречи с подростками-наркоманами, которые ночью заберутся к ним в дом. Излагаю ясно?
Его пальцы сомкнулись на подбородке Ивэйн, заставляя девушку смотреть Фоули в глаза.
-Тебе придётся жить с этим. Эдварда уже не вернуть, а судьба его семьи зависит от твоего выбора.

- Извини.
Адаму не особенно нравилось решать вопросы с помощью насилия, если иметь в виду тех людей, которые были ему небезразличны. Как, например, была небезразлична Ивэйн. Если бы Фоули не испытывал к ней этого почти болезненного и едва ли объяснимого влечения, он покинул бы дом Эдди сразу же, как только понял, что девушка не мечтает о близости с ним. Мало ли в Килкенни – да и, тем более, в Дублине – доступных девиц, которые не станут болтать на каждом углу о короткой связи с заместителем мэра? Немало, это факт.  Так что возможностей развлечься у него имелось хоть отбавляй. Но ему нужна была именно О’Доэрти – несмотря на то, что, судя по возрасту, эта девочка вполне могла бы быть его дочерью, что Адам, оказывается, не внушал ей никаких особенно тёплых чувств, и что жизнь с его племянником не так уж её и тяготила…
- Совесть… - задумчиво повторил он. Чуть заметно пожал плечами. – В любви, как и на войне, каждый сам за себя.  И тут все средства хороши. Тем более, что я так долго ждал.
Фоули не спешил отпускать Ивэйн, правда, руку её сжимал уже не столь крепко.
Подался чуть ближе, на миг прижимаясь губами к её губам. Адаму хотелось растянуть этот поцелуй, в полной мере насладиться им, ведь теперь он уже не рассчитывал встретить сопротивление. Впрочем, он не мог не отдавать себе отчёта в том, что ещё немного, и ему не удастся выполнить просьбу девушки – у него попросту не хватит сил, чтобы остановиться и не взять её прямо сейчас на стоявшем неподалёку диване.
- Я не могу поехать с тобой в гостиницу. Если кто-нибудь нас узнает, начнутся ненужные разговоры. Ты знаешь мой дом на Касл Гарденс, недалеко от парка? Думаю, лучше всего отправиться туда. Машина припаркована рядом. Сядешь за руль?
Фоули вздохнул, помедлил ещё немного, и лишь затем разжал пальцы, выпуская Ивэйн.
- Только давай без глупостей и без сюрпризов. Я тебя не трону, Ив. Но на счёт матери и сестры Эдварда я не шутил.
Он отошёл к столу, взял открытую недавно бутылку и сделал ещё несколько глотков из горлышка. Затем поднял с дивана скомканную футболку, расправил её, критически осмотрел и с явной неохотой одел. Потёр переносицу, собираясь с мыслями – способность рассуждать логически возвращалась пугающе медленно.
Адам вновь обернулся к девушке.
- Одевайся, буду ждать тебя здесь. Если хочешь перекусить – милости прошу. И… Ивэйн, не делай поспешных выводов. Когда ты узнаешь меня получше, всё может измениться…

Немного сыра, немного свежего хлеба, немного вина – и жизнь уже выглядит сносной.
Адаму это правило казалось незыблемым всю его сознательную жизнь. Между тем, сейчас оно не работало.
Сейчас все его мысли крутились вокруг Ивэйн, что отправилась к себе в комнату, чтобы переодеться.
Что ни говорите, влияние, власть и деньги требуются лишь для одного – для того, чтобы помогать нам исполнять желания. Или, если изволите, капризы. Неважно.
Важно удовольствие от осознания, что нет ничего невозможного.
Иначе ни власть, ни влияние, ни деньги и на хрен не нужны.
Именно об этом думал Фоули, отламывая кусок свежеиспечённого хлеба, чтобы закусить игристое.
Всё верно, он не врал девушке. И не врал, кстати говоря, самому себе. В Дублине у него имелись знакомые из числа тех, кому удалось избежать кары правосудия в те годы, когда заместитель мэра был всего лишь обычным адвокатом.
Кое-кто из этих ребят с криминалом не завязал. И испортить жизнь матери и сестре Эдварда труда не составит – имея нужные связи, можно не сомневаться в том, что  большинство вопросов решаемы.
Он не заказал никому Эдди лишь по той причине, что его гибель решала не одну проблему. Из-за этого трясти могли всех, кто имел к племяннику хотя бы косвенное отношение. Никогда же не узнаешь, кто и на чём проколется и сдаст тебя. Ведь тайна известная больше, чем одному человеку – уже не тайна.
    … Ивэйн спустилась даже раньше, чем он предполагал, хотя время теперь и стало условностью. Адам не смог бы точно сказать, сколько прошло минут, или сколько ударов отсчитало его сердце, что,  как ни старайся его унять, бежало слишком уж быстро.
Он просто услышал звук её шагов, скрип старых ступеней и тоже направился к выходу.   
Занятый своими мыслями, налетел к темноте на какую-то мебель в прихожей. Что-то упало, со звоном разлетевшись на осколки. Что именно – Фоули даже не попытался рассмотреть.

    - Для начала мне придётся сесть за руль самому. Или ты имеешь в виду дальнейшие планы?
Вопрос заместителя мэра не смутил. Вряд ли в принципе  можно смутить успешного политика. А тем более, неплохого адвоката.
Он нажал на кнопку, отключая сигнализацию, открыл переднюю пассажирскую дверь, приглашая Ивэйн занять место, и, обойдя автомобиль, уселся на водительское кресло.
- Так вот, на счёт дальнейших планов.
Мотор завёлся сразу, стоило повернуть ключ в замке зажигания. Адам включил ближний свет, врубил первую передачу и нажал на педаль газа.
- Думаю, тебе надо поужинать. Ты же так ничего и не поела. Потом стоит сходить в душ. При желании его можно принять вместе. А затем мы отправимся в спальню. И будем … -  он на миг замолчал, оторвал от руля правую руку и щёлкнул пальцами, стараясь подыскать верное слово. – Заниматься любовью? Доставлять друг другу удовольствие? Трахаться, как кролики? Можешь выбрать любой вариант. Каков вопрос, таков ответ, Ив...

    … Белый Форд остановился перед небольшим кирпичным коттеджем – в таком может жить любой представитель среднего класса. Разве что место – всего в нескольких минутах езды от замка и парка Килкенни Касл выдавало статус его владельца.
- Прошу, - Фоули открыл дверь, пропуская спутницу в просторный холл.  Вошёл за ней следом, нажимая на выключатель.
Мягкий свет залил прихожую, золотя светлые обои на стенах и заставляя сумрак, сгустившийся за окнами, казаться ещё непрогляднее.

Ключ мягко повернулся в замке.
Для этого потребовалось лишь вставить его в замочную скважину - стоявшая возле двери девушка этому совершенно не мешала - и слегка надавить, направляя против часовой стрелки.
Способность думать - медленно, чертовски неохотно - но всё-таки возвращалась. То время, что Адам провёл за рулём, дало возможность взглянуть на происходящее чуть более отстранённо, позволяя в частности и признать собственные ошибки.
Да, он слишком уж гнал лошадей, решив после той встречи в баре, что эта девочка давно хочет с ним переспать. Так сразу и не скажешь - с какой целью. То ли для того, чтобы решить материальные проблемы, то ли просто Эдди - пусть он и считался хорошим бойцом,  но всё же оставался тупым мальчишкой - не особенно её удовлетворял.
Так или иначе, заместитель мэра сделал вывод, что Ивэйн мечтает изменить свою жизнь.
Сейчас самое время было бы понять, что вывод этот оказался в корне неверным. А с другой стороны... Никто ведь не станет спорить, что выпивка освобождает наши инстинкты, даёт возможность воплотить самые тайные, самые сокровенные желания.
Может быть, девушка всего лишь мало выпила сегодня, для того, чтобы вновь ощутить себя хотя бы относительно свободной?
   ... Было искушение отвесить ей очередную пощечину потяжелее. Так, чтобы Ивэйн разом забыла о всех сомнениях и всех принципах.
А потом толкнуть в спальню - её дверь была чуть приоткрыта, она находилась справа по коридору, сразу после входа в гостиную - и поиметь по полной программе. Так, как только подскажет воображение.
И если станет сопротивляться - врезать снова. Чтобы боль и страх напрочь лишили желания проявлять характер.
Но вот только Адам не хотел так. Даже не потому, что это вышло бы слишком рискованно – не только поэтому, если откровенно.
Обычно ему было плевать, что чувствуют люди, если они вели себя так, как ему нужно.  И если давали то, что требовалось Фоули.
Между тем, сегодняшний день не вписывался в те рамки, которые можно определить словом «обычно». Да и Ивэйн явно не входила в число тех людей, что заместитель мэра готов был использовать, а затем – забыть.
- Нет, я точно не буду рад, если ты начнёшь ненавидеть себя. Но я однозначно против того, чтобы ты уезжала.  Если попытаешься, я тебя найду. Надеюсь, ты мне поверишь…
Адам всё ещё находился так близко от неё, что, если прислушаться, смог бы различить биение её сердца. И почувствовать дыхание на своей щеке.
«Что ты делаешь со мной, маленькая сучка?..»
В этой мысли почти не было злости. Была усталость. И ещё что-то сродни обречённости.
В конце концов, он знал себя – нынешний заместитель мэра Килкенни почти всегда добивался того, что хотел теми или иными путями. Заставлял присяжных думать так, как было необходимо ему. Умел выдавать чёрное за белое и наоборот  - заставлять людей считать правду откровенной ложью.  Ему было несложно играть чужими чувствами.
Но вот своими до сих пор приходилось редко.
- Предлагаю компромисс.
Пара шагов назад.
Ключ покинул замочную скважину и очутился левом кармане джинсов  Адама.
- Сегодня ты пытаешься узнать меня получше. Просто поговорим, а потом я отвезу тебя домой. К тому же ты так и не поужинала. Это стоит исправить, правда?
Он толкнул рукой дверь в гостиную, давая возможность увидеть кожаный диван, небольшой журнальный столик перед ним и экран телевизора на стене.
- Располагайся. А я пока переоденусь. Эта футболка так пахнет шампанским, что я просто не смогу с удовольствием пить виски.
И решительно направился по коридору в спальню.
Иногда лучше выждать пару минут, собраться с мыслями и не делать никаких глупостей.
Для последнего ещё будет время. Летние вечера – длинные…

- Честно говоря, я думал заказать пиццу. Мне нравится с анчоусами. А тебе? И давай обойдёмся без излишней официальности. Называй меня по имени, хорошо?
Адам не спешил отвечать ни на один из поставленных вопросов. Прошёл на кухню - это было смежное с гостиной помещение, отделённое от неё арочным проёмом. Щелкнул выключателем, зажигая свет. Взял с кухонного стола - он как раз находился между мойкой и плитой - уже открытую бутылку виски. Вытащил пару бокалов и наполнил каждый примерно на треть.
- Лёд положить? Впрочем, можешь сделать это сама. Чувствуй себя, как дома. И если у тебя есть желание приготовить что-то, холодильник в твоём распоряжении.
Адам прислонился плечом к стене, взял свой бокал и рассеянно добавил:
- Если нужна содовая, она стоит на дверце. Пара бутылок, кажется, ещё осталась.
Сделал несколько глотков, улыбнулся. В этой улыбке, пожалуй, можно было бы заметить намёк на иронию.
- По крупному счёту, я тебя не бил, Ив. И даже не угрожал. Я пытался заставить тебя слушать. Скажи ты мне с самого начала то, что сказала сейчас - что тебе нужно время, и я просто выбрал неподходящий момент - я бы понял. Но ты даже не попыталась меня выслушать. И я решил, что шоковая терапия, которая порой работает в экономике, сработает и в личных отношениях.
Заместитель мэра пожал плечами и залпом допил свой виски. Закуска ему определённо не требовалась. Тем более, что хороший дорогой напиток можно было пить чистым, ни с чем не смешивая.
- Как видишь, я не ошибся.
Помолчал немного, наблюдая за девушкой и прислушиваясь к себе.
Фоули уже не раз и не два задумывался над тем, чтобы бросить эту затею. Всё равно ведь у них вряд ли есть какое-то будущее. А вкладывать столько сил - и столько чувств, кстати говоря - для того, чтобы провести с Ивэйн одну ночь, какой смысл?
Обычно он всегда старался мыслить логически, просчитывать вероятные последствия своих поступков.
Но сейчас все рассуждения оказывались совершенно оторванными от реальности. Он не сомневался, что должен получить эту девочку - так или иначе. В противном случае станет жалеть об этом если не всю оставшуюся жизнь, но достаточно долго, чтобы потерять вкус к привычным удовольствиям.
- Ты мне понравилась сразу, как только я тебя увидел. Знаешь, я не верю в любовь с первого взгляда. А вот в увлечение – легко. Стоило нам встретиться, и я мог думать только о том, чтобы затащить тебя в постель. Ты не давала для этого поводов, не буду спорить. Разве только та встреча в баре… Я был уверен, что ты и окликнула меня потому, что тоже меня хотела. По этой причине я сегодня и рассчитывал на взаимность.
Сейчас на Адаме была надета белая сорочка, на которую он сменил чёрную футболку. 
Поставив опустевший бокал на край стола, он расстегнул пуговицы на манжетах и принялся как-то слишком уж тщательно закатывать рукава. Так, словно пытался отвлечься от наблюдения за Ивэйн.
- Мы с Эдди не были близкими людьми. Ты прекрасно знаешь, как он относился ко мне. Я ведь, собственно, не делал этому парню ничего плохого. Хорошего тоже, верно. Но, к слову, и не был обязан. Наши дороги с Патриком давно разошлись. Он был таким правильным и до тошноты нудным, что готов был обвинить меня во всех смертных грехах лишь за то, что я пытался вырваться из той рутины, на которую, ты и сама мне жаловалась…
Фоули сунул руку в карман, надеясь отыскать там пачку сигарет, но  не обнаружил ничего, кроме зажигалки и мелочи. «Житан» остался то ли в машине, то ли в доме О’ Доэрти.
- Так что я согласен забыть обо всём, что сегодня случилось. Но не ради Эдварда. А ради тебя. Да и ради себя тоже. Можешь считать меня циником, не ошибёшься. Но я честно не готов разыгрывать вселенскую печаль.
Голос звучал совершенно спокойно, ровно, можно даже сказать, по-дружески. Ни малейшего высокомерия, ни намёка на обиду. Ну, а ирония… Она точно относилась не к Ивэйн.

Редко, но всё же случались такие моменты, когда Адам находился в растерянности и попросту не мог понять сразу, как следует поступить.
Вот и сейчас Фоули некоторое время просто смотрел на Ивэйн, допивая глоток за глотком свой виски.
Она плакала из-за Эдди… В данном факте, в общем-то, не было ничего удивительного или даже странного. Но вместе с тем её слёзы оставляли на душе Адама неприятный осадок. Должно быть, это была обычная ревность, причём ревность совершенно бессильная, в том смысле, что на племяннике при всём желании невозможно уже было отыграться, выпуская на волю злость. 
Он всё-таки поставил на стол опустевший бокал и осторожно приблизился к девушке. Положил руки ей на плечи, мягко привлекая к себе и настойчиво прогоняя мысли о том, какое бельё она надела под спортивный костюм – если вообще надела.
- Эй, перестань. За что тебе себя ненавидеть? За то, что не пошла него последний бой? А что это изменило бы?
В очередной раз болезненно укололо осознание того, что случись что-то с самим Адамом, Ивэйн не то, что не расстроилась бы – скорее всего, она даже не обратила бы на это никакого внимания.
Но и от этой мысли он постарался отмахнуться.
В конце концов, нет ничего неизменного в этом мире. В самом скором времени девушка забудет о его племяннике – Фоули уж постарается. А дальше – видно будет.
- Знаешь, что я тебе скажу? Если бы Эдвард по-настоящему любил тебя, он бы нашёл способ заработать, не рискуя своей жизнью. Живут же как-то другие люди, правда? Он выбрал свой путь сам. И в любой момент мог оказаться на месте того парня, из-за которого погиб, стать причиной чей-то смерти. Разве я неправ?
Очень сложно изображать участие и заботу, когда весь вечер пытаешься контролировать себя, не идти на поводу у того влечения, что он испытывал к Ивэйн. Порой это почти получалось, Адам немного приходил в себя, прикидывал, как разумнее поступить дальше, что именно и с какой интонацией уместнее будет сказать… А потом все планы, все идеи разбивались вдребезги, как тот стакан, угодивший в стену в гостиной старого дома.
- Тебе просто нужно расслабиться, отдохнуть. Пожить где-нибудь в другом месте. Продолжить обучение, наконец. Всё встанет на свои места, поверь мне.
Следовало бы зашторить окна. Обычно журналисты не особенно докучали Адаму, вторгаясь в его личную жизнь. Но, как говорится, чем чёрт не шутит, пока Бог спит.  Не хотелось бы, чтобы где-нибудь в сети появились фотографии, на которых он утешает бывшую невесту недавно погибшего родственника.
Между тем сейчас Фоули просто не нашел в себе сил, чтобы вновь отойти от Ивэйн. Провёл ладонью по её затылку, окунул пальцы в россыпь тёмных волос.
- Я постоянно нахожусь на связи с бюро криминальных расследований. Они во всём разберутся и накажут виновных. Не переживай об этом.
Всё ещё бережно обнимая девушку, вновь сунул руку в карман джинсов.
- Да что ж такое… Я забыл телефон в спальне, когда переодевался. Сейчас схожу за ним и что-нибудь закажу. Не любишь анчоусы и не надо. Давай выберем пиццу с несколькими сортами сыра, уверен, она всем придётся по вкусу.
«Ещё немного, и я сойду с ума… Просто сойду с ума. И виновата будешь ты…»

Адам ничего не мог с собой поделать. Он реагировал на эту девочку. На чисто физическом уровне. Хотел её настолько, что забывал о благоразумии, об осторожности, о необходимости хоть на шаг вперёд просчитывать последствия собственных поступков.
То есть, конечно, он пытался. Но любое сказанное ею слово – а уж тем более, любое прикосновение – могло спутать все карты.
- Тогда пошли в спальню вместе. Полежишь немного, а я закажу нам ужин.
Фоули очень старался, чтобы голос звучал спокойно, ровно, почти по-дружески.
Словно он и впрямь сочувствовал Ивэйн.
Хотя… Почему «словно»? По-своему действительно сочувствовал. Заместителю  мэра совершенно не хотелось, чтобы она плакала, находясь рядом с ним.
Он пытался убедить себя, что всё это временно, что пройдёт несколько дней, и эта печаль растворится  без следа. И это убеждение действовало – практически не оставалось сомнений, что по-другому и быть не может.
И всё-таки он немного помедлил – боялся разрушить очарование момента, предвкушение того, что он всё-таки получит своё, добьётся близости с девушкой, которая совсем недавно считалась невестой Эдди…
  …Он никогда не вспоминал ту ночь с сожалением. С беспокойством – бывало. Ведь несмотря на любовь к риску, Фоули понимал, что поставил на карту слишком уж много. Точнее говоря, собственную жизнь. И при этом был уверен, что иной раз требуется играть ва-банк, чтобы сорвать по-настоящему крупный куш..
Но вот сейчас при мысли о том, как он встретил племянника в Дублине, Адама охватывал лишь безудержный горячий азарт, который только подстёгивал возбуждение.
Что ни говорите, приятно чувствовать  себя победителем.
- Чёрт, ты залила шампанским мою футболку. Теперь намочила чистую сорочку. Решила испортить весь мой гардероб?
Он попытался улыбнуться, понимая, что шутить сейчас у него выходит не слишком удачно. 
- Всё будет нормально. Просто тебе нужно отдохнуть…

   …Щёлкнул выключатель. На стене включилось бра, озаряя спальню приглушённым золотистым светом.
- Не стесняйся, говори, что тебе нужно. Если хочешь, я принесу минеральной воды. Или заварю чай. Или налью ещё виски.
Широкая двуспальная кровать, застеленная изумрудным покрывалом. Бледно-зелёные обои. Экран телевизора на стене.
Адам взял пульт с тумбочки, что стояла возле кровати, нажал на кнопку, и телевизор ожил, заполняя комнату неторопливыми звуками блюза.
- Помочь тебе раздеться? – он бросил на прежнее место пульт и скинул покрывало на пол. Постель была застелена небрежно, этим утром Фоули явно заправлял её на скорою руку, не рассчитывая на гостей.  Но бельё – светло-салатовое в сине-жёлтую полоску -   было чистым и даже на взгляд прохладным, так и маня прилечь.
  …Сердце билось слишком уж часто. Фоули с трудом сдерживался, чтобы не толкнуть Ивэйн на постель, не начать целовать, освобождая от одежды, не взять её прямо сейчас.
Стоя возле кровати, он повторял себе, что не стоит спешить.
Но это практически не помогало, разве что позволяло немного потянуть время.

Он привык всегда контролировать ситуацию. Наблюдать чуть отстранённо – и порой иронично – за тем, что происходит вокруг. Манипулировать людьми, словно марионетками, дёргая за ниточки. Последнее получалось особенно просто, если нащупать их слабые стороны, давить на те болевые очки, которые они тщательно ото всех скрывают.
Заместитель мэра научился не только слушать, но и слышать собеседников. У него получалось замечать моменты, которые их действительно волнуют. Иначе просто не вышло бы  сорвать куш в тех рейдорских захватах недвижимости, в которых Фоули – пусть косвенно, пусть так, что практически не подкопаешься со стороны закона –  успел поучаствовать с тех пор, как начал работать в мэрии.
Но вот сегодня происходящее полностью выходило из-под его контроля. Смешно сказать – молодая девочка, просчитать поведение которой он с лёгкостью бы мог, окажись она ему безразлична и являйся, скажем, свидетелем на процессе, выбивала его из колеи, путала мысли и заставляла думать лишь о том, какое белье надето под её спортивным костюмом.
- Нечего стыдиться. Ты устала, виски порой действует непредсказуемо. Да и я не заказал вовремя ужин.
Адам нажал на выключатель, и бра погасло. Теперь комнату озарял только свет фонаря, проникавший с улицы – но он был таким слабым, что лишь обрисовывал силуэты предметов, стирая краски и сглаживая нюансы.
Присел на край кровати, не сомневаясь, что просто не переживёт эту ночь, если не получит Ивэйн. Наверное, Фоули преувеличивал. Но сердце стучало так часто, а осознание того, что эта девушка находится в его постели и при всём желании не сможет теперь убежать, било по нервам столь сильно, что и впрямь казалось, будто время стало чистейшей абстракцией, и до утра дожить нереально.
- Нет, правда, - он взял из её рук опустевший стакан, который только что наполнил на кухне. Вода была холодной, газированной, простоявшей весь день на нижней полке холодильника.
Прилёг, отпираясь на локоть и пытаясь рассмотреть в темноте лицо О’Доэрти.
- Тебе надо отдохнуть. Не думать ни о чём плохом, - он разжал пальцы, и стакан полетел куда-то на одеяло. Чёрт его знает, куда – без разницы. – Просто верить, что все проблемы остались в прошлом. Потому что так оно и есть…
Адам подвинулся ближе, опустил лицо в россыпь тёмных волос, вдыхая её запах.
Для него не было секретом, как сильно он рискует. Он убил Эварда. Ивэйн – считалась невестой его племянника.  Если девочка пойдёт в полицию, ему, возможно, удастся избежать уголовного преследования, но вот  с политической карьерой определённо придётся попрощаться.
Впрочем, риск Фоули только опьянял – тогда, когда он чувствовал, что игра действительно стоит свеч.
- Пришло время загадывать желания.
Он схватил девушку за плечо и резко, пожалуй, даже бесцеремонно толкнул в сторону, заставляя перевернуться на спину.
- Всё, что угодно. Если мы проведём эту ночь вместе.
На секунду постарался собраться с мыслями, чтобы точно определить, как справиться со спортивным костюмом, на котором не было даже молнии. И почти сразу решил пойти по более лёгкому пути. Дёрнул вниз её штаны, спуская их почти до колен. Скользнул взглядом по чёрным в белый горошек трусам и тоже потянул их вслед за штанами, отчётливо понимая, что попадает в ту же самую ловушку, в которую попадали до него тысячи мужчин.
Опытный адвокат не мог даже теперь не оценить всю двойственность ситуации.
Человек, до безумия хотевший эту девушку, остановиться уже не пытался.
- Просто ничего не говори и ничего не делай. Предоставь всё мне.
Адам постарался, чтобы поцелуй был нежным. Мгновение-другое он едва касался её губ, потом спустился чуть ниже, слегка прикусывая и лаская языком кожу на шее, и одновременно с этим расстёгивая пуговицы на своей сорочке.

Адам ожидал сопротивления. И оно последовало. Но столь кроткое, что попросту не верилось, будто всё может выйти столь просто.
В подобные моменты боль не отрезвляла. Она лишь добавляла куража, била по нервам, подхлёстывая и без того туманившее разум желание.
- Я пока не знаю, что именно ты любишь, но можешь не сдерживать себя. Я никогда не был против экспериментов, - выдохнул он, стоило Ивэйн с силой потянуть его за волосы, заставляя прервать слишком уж настойчивый поцелуй…
   … С сорочкой разобраться было несложно. Она уже валялась белым комком на полу. Фоули пришлось слегка отстраниться от девушки, чтобы сбросить ботинки и освободиться от джинсов, торопливо пытаясь справиться с пряжкой ремня и расстегнуть молнию. А затем он вновь накрыл поцелуем губы Ивэйн, что ещё раньше него успела избавиться от одежды. Не замечая ничего вокруг – и уж тем более, не обращая внимания на голоса за окном – Адам хотел было дотянуться до тумбочки, в верхнем ящике которой обычно лежали презервативы. И почти сразу натолкнулся на воспоминание о том, как на всякий случай взял с собой последнюю упаковку, собираясь к Ивэйн.
Эта упаковка так и осталась лежать в бардачке.
«Ну, и ладно…»
Возвращаться к машине сейчас Фоули точно не стал бы.
- Если бы ты знала, сколько я об этом мечтал, ты бы не заставляла меня ждать так долго.
Адам знал за собой эту особенность – иногда он говорил в те моменты, когда следовало бы помолчать. И обычно без особого труда контролировал себя, не давая возможности слишком много болтать. Но сегодняшний вечер и впрямь выбил его из колеи. Эта девочка так умело играла с его чувствами, что теперь рассудок попросту молчал. 
- Не думай ни о чём плохом, договорились?
Он постарался раздвинуть её колени, влажная цепочка требовательных поцелуев вновь потекла ниже, губы принялись ласкать обнажённую грудь, а рука настойчиво скользнула вверх по внутренней стороне бедра.
- Ни о чём больше не беспокойся, просто скажи, что тебе нравится, что тебя заводит…
Ему ведь и правда хотелось, чтобы Ивэйн было хорошо с ним. Чтобы она, точно так же, как и Адам, растворялась в  светлой синеве летней ночи, не пытаясь сдерживать страсть. Что ни говорите, Фоули вновь возвращался мыслями к тому, что девушка решила переспать с ним ещё тогда, когда встретила в баре. Потом чувство вины, необходимость подстраиваться под общественное мнение, усвоенные с детства принципы оттеснили влечение на второй план, потребовали забыть о нём.
И вот теперь всё вновь встало на свои места.
- И, ещё скажи, что хочешь меня. Мне нужно это услышать.