Если пытаешься начать жизнь с нуля, но прошлое отказывается прокручиваться в твоей голове снова и снова, следует задуматься о поиске новых способов примириться с собой и жить дальше.
Гвендолин успела сменить место жительства, разорвала почти все связи со старыми знакомыми, многое изменила в себе, но выбросить из памяти несколько лет жизни невозможно. Правда Кларк не испытывала какой-то особенный стыд за эти года, ей просто хотелось сделать глоток свежего воздуха и шагнуть в будущее, не оглядываясь. Ну разве что изредка, чтобы избежать повтора непростительных ошибок. Пусть эмоции уходят, а опыт остается.
Говорят, лучший способ отвлечься от всего – это погрузиться в какое-нибудь занятие, желательно, приятное тебе. С этим у Гвен проблем не наблюдалось. Она снова работала барменом и была вполне довольна этим фактом. В других профессиях она себя попросту не видела. К тому же паб, где она теперь разливала напитки, вполне соответствовал представлению Гвендолин о хороших пабах.
Однако что-то внутри по-прежнему не давало Кларк покоя. Успокоения очень не хватало. Но где его найти? Как-то раз один из посетителей рассказывал своему другу историю о том, как сложно ему было пережить некий период в жизни, а потом упомянул, что ему помогла церковь. Оказавшись невольным слушателем, Гвен призадумалась. Церковь? Будучи дипломированным астрофизиком, ярым сторонником веры Кларк быть не могла. В Дублине она заходила в храмы и соборы, но исключительно для того, чтобы посмотреть их убранство и соприкоснуться с историей и архитектурой. Мысль о том, чтобы наведаться в церковь сейчас, сначала показалась Гвендолин смешной, но, поразмышляв над этой идеей, Кларк подумала, а почему бы и нет? Хуже не будет.
На следующий день, когда Гвен шла на работу, по дороге ей встретилась знакомая из соседнего дома. Женщина добрая и очень общительная, настоящая ирландка. Обычно Кларк избегала встречи с ней, слишком велик риск погрязнуть в беседе минут на сорок, но сегодня Гвендолин сама подошла к разговорчивой знакомой и заговорила. Выйти на нужную тему получилось быстро, и через несколько минут Кларк уже знала, что соседка посещает церковь Святого Каниса. Потом пришлось выслушать пламенную речь о том, что за районом совсем не следят, согласиться с этим неоспоримым фактом, а потом заметить, что время идет, а на работе не терпят опозданий.
В ближайший свой выходной Гвендолин вышла из дома и направилась к церкви. В собственный поход она верила с трудом, он скорее напоминал сон, нежели на реальность. Впрочем, сон был не из худших.
Останавливаться для того, чтобы полюбоваться внешним видом церкви, Гвен не стала. Это могла привести к тому, что от своего намерения она откажется. Однако не отметить изящность здания Кларк не могла. Было в этой церкви нечто сказочное, особенно в двух башнях, расположенных справа и слева относительно входа. Кто знает, может в этих башнях в другой Вселенной живут принцессы, а принцы спешат к ним с другого конца света, чтобы выполнить свое предназначение – победить дракона и освободить хотя бы одну из пленниц.
Внутри церковь выглядела не хуже чем снаружи. Гвендолин бывала в соборах, украшенных богаче, но местное убранство ей очень нравилось. Оно располагало к себе.
Потоптавшись чуть-чуть у входа, Кларк осмотрелась и заметила по бокам конфессионалы для исповеди. О том, что эти кабинки называются именно конфессионалы, Гвен понятия не имела. Тем не менее, она наугад выбрала одну из них и направилась внутрь. Пусть будет центральная слева, размышляла Гвендолин.
Как вести себя внутри Гвендолин тоже не знала, поэтому действовала наобум. Опустившись на деревянную доску, она посмотрела на решетку, за которой видимо должен был находиться священник.
- М... - протянула Кларк и тут же пожалела об этом. – Здравствуйте. Извините, пожалуйста, я впервые исповедуюсь и с трудом представляю, как это обычно делается. Наверное, мне следовало подготовиться заранее, поэтому, если такое поведение неприемлемо, только скажите, и я тут же уйду.
Гвен даже не испытывала уверенности в том, что ее кто-то слышит.

Отредактировано Gwendoline Clarke (2018-09-21 19:21:27)

В том, что священники люди не агрессивные, Гвендолин уже однажды убедилась. Тот случай на автовокзале чуть стерся в ее памяти. Она не забыла мистера Морригана совсем, просто воспоминание о нем отправилось в дальние уголки подсознания. А зря, будь Гвен внимательнее, она смогла бы узнать голос человека, находящегося по тому сторону перегородки. Но пока он просто казался ей знакомым, и в конце концов она пришла к выводу, что именно так представляла себе тембр голоса человека, принимающего сейчас исповедь.
- Крестное знамение? – переспросила Гвен. В повседневной жизни это словосочетание услышишь не каждый день. Кларк упрекнула себя в том, что зря удивляется, ведь она в церкви. Могла бы и сама додуматься перекреститься. Хорошо хоть одеться догадалась поскромнее. Благо в глубине шкафа нашлась длинная юбка. – Да, да, конечно.
Гвендолин перекрестилась. Она могла лишь надеяться, что по крайней мере это делает правильно. Впрочем, разглядеть ее действия в подробностях у священника бы вряд ли получилось.
- Ну так вот… - оказывается, исповедоваться не так-то просто. Кларк только из фильмов знала, что на исповеди пришедший в церковь человек говорит долго и не ждет наводящих вопросов. Следовало бы подготовить заранее хотя бы начало речи, а дальше уже пойти по накатанной.
С чего может начать исповедь бармен с зачатками легкого поведения и чрезмерной любви к веселью? Кто знает, может люди обычно сознаются в каком-то одном поступке, который легче описать словами. В случае Гвен речь скорее шла о череде мероприятий, переросших в образ жизни.
- Некоторое время я жила не совсем так, как престало жить порядочной женщине, - продолжила Гвен. Слова она старалась выбирать тщательнее. Церковь все-таки, а не прокуренный кабак, где для придания рассказу яркости можно и слово некрасивое вставить. – Слишком много… пила, развлекалась и… Кажется, среди грехов поступки вроде моих называют блудом. Мне казалось, что раз жизнь всего одна, то жить надо на полную катушку. Все попробовать, все испытать. Я отрабатывала положенные часы, а потом уходила в загул. День за днем на протяжении долгого времени. Иногда забывала о друзьях и близких, почти потеряла связь с родителями. Мне было почти плевать на чувства других.
Гвендолин улыбнулась, но улыбка вышла совсем не радужной, скорее печальной. Одно дело сознаваться в ошибках самой себе, другое – кому-то еще. Кларк даже друзьям рассказывала далеко не обо всех своих подвигах. Как-то неловко говорить о том, что ты просыпался в незнакомом месте, не помня, как в нем оказался, что рядом с тобой был человек, чьего имени ты не помнишь, а может даже и не знаешь. А сколько Гвен пила? Страшно думать о том, какой вред нанесен организму. И ради чего? Минутное счастье от опьянения того не стоило.
- И дело даже не в том, что я хочу забыть обо всем этом, - снова заговорила Гвен. Она начинала привыкать к тому, что много говорит. – Я не хочу ничего забывать, жизнь многому учит, и такие уроки пропускать не стоит. Просто воспоминания не дают мне жить дальше. То и дело кажется, что вот-вот возле меня окажется мой бывший гражданский муж, застукавший меня за измену, и снова поколотит меня. Кажется, что я снова выпью лишнего и пущусь во все тяжкие. Я не делаю так уже несколько месяцев, но даже малейшая возможность сорваться пугает меня до смерти. Вы, наверное, слышали много таких историй. Не знаете, как справляются с этим другие?
Гвендолин могла бы обратиться с таким вопросом и к психологу, но тогда ей бы пришлось смотреть ему в глаза. А тут она смотрела на решетку, разглядеть сквозь которую человека возможным не представлялось.

Сидевший по ту сторону перегородки священник говорил по сути очень простые и вполне очевидные вещи. Вернее так казалось, как только ты выслушал его слова и пропустил через себя. Действительно, если ты осознал свои ошибки, если ты больше не хочешь их совершать, стоит ли так сильно бояться вновь наступить на свои же грабли?
На этот вопрос у Гвен все еще был не утешительный ответ.
- Но ведь человек слаб, - сказала она. – Какое бы решение человек не принял, всегда есть вероятность сорваться. По сути люди совершают неправильные поступки, потому что их совершение приносит им удовольствие. Попробовав однажды, очень сложно остановиться.
Кларк осеклась на последнем предложении. Кому она говорит о том, что от старых привычек трудно отказаться? Священнослужителю. Познания Гвендолин в том, от чего отказываются те или иные представители религии, были крайне скудными. Она знала, что некоторые из них женятся и заводят семьи, а другие дают обет безбрачия. Гвен чуть не вздрогнула. Несмотря на то, что она уже от многого отказалась, Кларк не чувствовала в себе готовность отказываться от чего-то еще. Может кому-то и легче обрубить сразу все веревки, но не для нее. Она итак уже изрядно поработала топором.
- К тому же алкогольная зависимость – это не только психологическая, но еще и физиологическая особенность, - добавила Гвендолин. Да уж, профессию она выбрала явно не из разряда тех, что помогают отказаться от выпивки. Приходишь на работу, а там везде соблазн. С другой стороны, Кларк ведь умудрялась проводить трезвые смены даже в самые обезбашенные времена. Значит, где-то в голове все-таки остался стоп-кран. Это вселяло надежду. – А сорвавшийся пьяница как никогда уязвим для прочих соблазнов.
И действительно. Трезвый человек может быть невероятно разумен и логичен, но стоит выпить, как тут же вступает в силу желание совершить какой-нибудь не очень героический подвиг. Соблазнить всех мужчин вокруг, например, или начать курить или перебежать дорогу шириной в шесть полос. А еще по пьяни можно нахамить человеку, который тебе очень дорог, обзвонить всех старых знакомых, завести сомнительных новых. Дело ограничивалось только фантазией.
- Очень хочется верить, что если, как Вы говорите, впустить Бога в свою жизнь, от соблазнов будет легче удержаться... - не очень весело продолжила Гвендолин. – Но это очень сложно, если много лет ты Его не впускал и даже не думал о Нем. Да и как Его впустить? Что-то сделать, о чем-то подумать, выбросить все мысли из головы? Или это какое-то непредсказуемое озарение? Мне кажется, у нас принято верить в Бога с рождения, и это несколько облегчает задачу его появления в жизни. Но моя жизнь всегда была связана с церковью только условно. А как Вы пришли к тому, чтобы полностью посвятить себя Богу?
Где-то в глубине души Гвен догадывалась, что священникам не принято задавать личные вопросы, но она все равно не могла перестать воспринимать человека за перегородкой именно как человека. Он ведь не машина, не робот, у него тоже есть свой жизненный опыт, есть чувства.
- Извините, если этот вопрос показался Вам нетактичным, - тут же поправилась Кларк. – Как я уже говорила, я никогда не была на исповеди и плохо знаю, что надо делать и как правильно себя вести.

Гвендолин начинала понимать, почему люди тянутся к церкви и к священникам в частности. Здесь, в стенах, построенных не только из дерева и камня, но ещё и из веры, суета исчезла сама собой. И несмотря на то, что ты вроде бы рассказывал о собственных проблемах и горестях, тебе становилось лучше. Если сидеть дома и думать о чем-то неприятном, о том, что тебя преследует, можно сойти с ума. А здесь Кларк чувствовала, что как никогда далека от сумасшествия.
Священник оказался отличным собеседником. У него были аргументы, с которыми сложно поспорить, да и спором этот разговор вряд ли кто-то мог сказать. К тому же священник не осуждал, как делали бы это друзья или родственники. Он вообще не показывал эмоций и словно олицетворял собой непредвзятость.
Пока Гвен ещё немного сопротивлялась тем истинам, о которых говорил человек по ту сторону перегородки. Да, в жизни есть куча вещей, которыми можно занять себя в свободное время, но ведь нужно сделать над собой нечеловеческое усилие, чтобы прийти к наслаждению от простых вещей. Кларк знала, что после первых попыток у неё может не получиться, и она снова вернётся к прежнему образу жизни, ведь она практиковала его так долго.
- Знаете, - сказала Гвен. - Я долго жила в том, что в собственной голове называла комфортной строгостью, а потом вырвалась на свободу, где и слетела с катушек.
Дурацкое выражение. Нельзя говорить такое в церкви, но синонимы на ум не приходили.
- Чувство свободы захватывает... Как думаете, чувство спокойствия и способность находить счастье в мелких радостях может быть таким же захватывающий? Если да, то я, наверное, спасена.
Кларк ощущала, что её ноги начинают затекать. Она пошевелила пальцами, чтобы хоть чуть-чуть размяться.
Краткий рассказ священника о его жизни отчего-то заставил Гвендолин улыбнуться. Здорово, что на свой путь человек встал ещё в детстве. Только получается, что у него не было никакого выбора. Или был? Гвен нахмурилась и задумалась.
Она тоже могла бы плыть по течению и жить по плану, уготовленному для неё родителями, но все же пошла против них. Об этом Кларк не жалела даже сейчас. Возможно, лишь испытывала более сильное чем обычно чувство стыда за то, что не могла даже попытаться понять, как люди всю жизнь живут так, как её родители. Они правда не предпринимали попыток принять образ жизни дочери или хотя бы тот факт, что она имеет право жить иначе. Но нельзя же ориентироваться на такую жизненную позицию. Надо быть выше этого, стараться принимать людей такими как есть. Это не только делает окружающий мир более простым в восприятии, но и расширяет горизонты.
- Это здорово, - тихо сказала Гвен. Мысли унесли её далеко, но она не забыла вернуться обратно в действительность. Даже невероятно, что она могла понять человека, выбравшего путь религии, а родителей, выбравших путь банальности - нет. - Наверное, сейчас я должна покаяться и попросить отпустить мне грехи, да? Мне почему-то кажется, что да, но я ещё не полностью осознала все, что Вы говорите, а мне очень хочется осознать полностью. Вы говорите вещи, о которых мало, кто задумывается, а зря. Сразу столько мыслей в голове...

Гвендолин предпочла бы не слышать о том, что возвращение на путь истинный требует сил. Она всегда это знала, но порой предпочитала это знание задвигать на задний план. Не думать об усилиях и возможных поворотах судьбы легче, чем думать о них.
С другой стороны, Кларк догадывалась о том, что священники не могут позволить себе говорить только приятные слова прихожанам. Скажи они, что все легко и просто, что случится? Правильно. Люди окажутся не готовы к трудностям. Так что Гвен зря не одобрила слова человека, сидящего по ту сторону перегородки.
- Да, - просто согласилась Кларк. А что ей собственно оставалось? – Пожалуй, Вы правы.
Вообще-то Гвендолин спокойно могла согласиться почти с любым собеседником. По крайней мере согласиться, чтобы прекратить разговор. Гвен в принципе редко пускалась в сложные споры, перерастающие в крики. Она никогда не задавалась целью донести свою точку зрения любой ценой, чтобы без перерыва и абсолютно по всем жизненным вопросам быть обладателем статуса «всегда права». Этот статус лучше оставить для важных замужних дам, честное слово. Но сейчас она действительно соглашалась с собеседником.
А дальше Гвен ждало удивление. Ей отпустили грехи? Серьезно? То есть хорошо, конечно, но Кларк почему-то была уверена, что ей сейчас выдадут какое-то другое, более сложное «домашнее задание» с абстрактным «ТЗ», если так вообще можно говорить о делах, связанных с церковью. Однако священник выразился достаточно просто и ясно. Гвендолин пока с трудом представляла, как будет делать все то, о чем говорит святой отец, но это вопрос времени. Хотя бы попробовать стоит. Терять-то нечего.
- Аминь, - тихо сказала Гвендолин и перекрестилась. Она все еще не знала, как себя вести, но интуиция подсказывала, что перекреститься стоит. – И спасибо Вам. За слова и за терпение.
По сути Кларк не раскрыла ни одной своей тайны. По крайней мере она не говорила ни о чем конкретном. Наверное, если потренироваться, то исповедь пойдет проще. Все-таки для Кларк идея делиться своим прошлым с совершенно незнакомым человеком, да еще и практически невидимым, пока выглядела слегка дикой.
Гвен встала и открыла дверь. Она старалась двигаться максимально бесшумно. Не хотелось нарушать покой, царивший в церкви. Такой покой мало, где можно найти, поэтому, отыскав, терять как-то особенно не хочется.
Что делать дальше, Гвен не знала. Можно пойти домой и посмотреть что-нибудь неинтересное для себя. Бокс, например. Кларк частенько включала что-то, что ее совсем не интересовало, просто для того, чтобы это что-то разговаривало. Привычка многих современных людей. Но сейчас Гвендолин заметила, что в церкви собираются люди. Служба, наверное, подумала Кларк, и решила остаться.
Как из другой двери вышел священник, она не заметила. Скорее всего она боялась на него смотреть. Пока он все еще оставался для нее одним лишь голосом, отчего-то знакомым, но пока не материальным. Теперь Гвен знала, почему исповеди проходят именно так. Да, так легче.
Гвендолин заняла место, зачем-то стараясь делать вид, что это не первая служба, на которой она присутствует.

Отредактировано Gwendoline Clarke (2018-11-04 19:42:12)

Гвендолин устроилась с краю одной из лавочек. Она до сих пор не была точно уверена в том, как поведет себя дальше. Служба должна была вот-вот начаться, и раз уж Кларк оказалась в церкви, считала она, стоит остаться. Только лучше иметь возможность в любой момент незаметно исчезнуть.
Крайне скудные и обрывочные познания Гвен относительно того, как проходят службы, сейчас выливались в удивление и неожиданный интерес к происходящему. Кларк начала присматриваться ко всему, в том числе к окружающим людям, к тому, как они выглядят, как ведут себя. Среди прихожан Гвендолин узнала пару постоянных посетителей «Дебоша». Здесь эти люди были совсем другими. Это неудивительно, но добрую улыбку разница между людьми в пабе и людьми в церкви все-таки вызвала.
Потом объектом наблюдений Гвен стали детали интерьера и элементы убранства. Обычно, заходя в церковь, чтобы полюбоваться ее красотой, она замечала лишь общую концепцию. Теперь же Кларк присматривалась к мелочам и подмечала их удивительную осмысленность и связанность. Вот бы еще знать, какую смысловую нагрузку все эти детали несут... В существование смысловой и философской нагрузки сомневаться не приходилось, ведь церковные традиции и устои формировались веками.
Напряжения Кларк не чувствовала. Странно, ведь изначально она думала, что ее ощущения от пребывания в церкви можно будет описать скорее как неловкие. Но нет, ничего похожего на неловкость Гвендолин не испытывала. По крайней мере до того, как священник, который начал службу, принялся говорить.
Гвен сразу поняла, что это тот самый человек, который совсем недавно принимал у нее исповедь. Его голос и интонации узнать было не сложно. А его внешний вид и манера подачи, как теперь могла судить Гвендолин, вполне гармонировали с голосом.
Некоторое время Кларк рассматривала его. Возможно даже слишком пристально. Однако ее интерес был связан не только с тем, что она видела перед собой того, кому только что рассказывала собственные тайны и переживания. Мысль о том, что перед ней не просто человек оттуда, из-за перегородки, не давала Гвен покоя. Еще тогда, наедине с ним, голос священника казался Кларк знакомым, но она не придала этому значения, сконцентрировавшись на происходящем.
Разгадка тайны свалилась на Гвен настолько неожиданно, что Кларк даже вздрогнула. Человек с автовокзала! Вот это да...
Вообще-то Гвендолин могла бы догадаться и раньше, ведь мистер Морриган говорил, куда едет. Всего-то следовало сложить два и два... Но для Гвен ее открытие оказалось поразительным. Еще тогда, в Дублине, ей пришло в голову, что жизнь – штука странная. Ведь она усадила на одну лавочку двух таких разных людей, а теперь еще и свела их повторно.
Гвен едва успевала повторять за другими прихожанами их действия. Этим она вообще занималась потому, что сама не знала, что и когда делать, а отличаться от остальных не хотела. Вдруг в церкви за это ругают. Правда вслух она ничего не говорила. Не знала, что, и от этого вынуждена была просто шевелить губами.
Когда прихожане один за одним начали вставать, Гвен тоже встала и вскоре поняла, что вместе со всеми движется к алтарю.
От удивления, вызванного встречей со старым знакомым, она уже оправилась, и теперь просто следовала за ходом службы. Оказавшись ближе к священнику, она снова убедилась, что это тот самый мистер Морриган, который, хоть и изменился, но все же был узнаваем.

Гвендолин продолжала повторять за другими пришедшими на службу людьми все, что они делали. А что ей оставалось делать? Разве что надеяться, что окружающие сами в курсе того, что надо делать. Кто знает, может они такие же «завсегдатаи» церкви, как и Кларк.
Однако пока все, кажется, происходило как положено. Сначала Гвен пыталась запомнить последовательность действий, но потом почувствовала, что стала забывать уже то, что происходило в начале, а к вечеру, пришла к выводу Кларк, она забудет все окончательно и вспомнит только ключевые моменты. Например, встречу со старым знакомым.
Он, к слову, тоже заметил Гвендолин. Об этом говорил его взгляд. Гвен позволила себе улыбнуться, но потом быстро оглянулась, проверяя, не заподозрил ли кто чего неладного. Поди знай, уместно ли улыбаться священнику во время службы.
Косых взглядов Кларк не заметила. Люди вокруг очевидно пребывали в каком-то особенном состоянии, при котором до других им не было никакого дела. Гвен и сама хотела бы ощутить на себе такое состояние, но для этого следовало научиться чувствовать себя как рыба в воде. Не зная правил и обычаев, Гвендолин не могла так поступить. Ну ничего... Если она когда-нибудь еще решится посетить службу, то предварительно прочитает о том, как проходит процесс, и что и в каком порядке следует делать. К вопросу знаний Кларк вообще подходила очень серьезно еще со времен учебы в университете. Даже зная тогда, что по специальности она работать не будет, Гвен взяла за правило готовиться к занятиям тщательно.
Правда альтернативой этому правилу было не готовиться совсем, и к этой альтернативе Кларк, увы, порой прибегала. Странный девиз «все или ничего» долгое время преследовал Гвендолин, и только сейчас она постепенно старалась отказываться от него в пользу более компромиссных решений.
Когда служба кончилась, Гвен даже не поняла, что на этом все... Пора расходиться по домам. Люди медленно потянулись к выходу, а Кларк некоторое время пребывала в растерянности.
Ей хотелось подойти к священнику и поздороваться, но она снова боялась оказаться не к времени и не к месту. Поэтому Гвендолин последовала примеру остальных и, не торопясь, побрела к двери, пытаясь осмыслить все, что с ней произошло за последнее время. Надо же... День только начинался, а случилось уже столько всего. Обычно все интересное в жизни Гвен происходило вечером или ночью, но в разнообразии Кларк не видела ничего плохого.
Услышав знакомый голос, она обернулась.
- Я тоже рада Вас видеть, - улыбнулась Гвендолин и протянула ладонь в ответ. – Ну... До некоторого момента я думала, что меня привел сюда совет соседки, но Ваша версия мне тоже симпатична.
И снова у Кларк появился повод упрекнуть себя в неподобающих для церкви и общения со священником выражениях.
- Так это Вы были... - слова вылетали из головы, подходящие никак не хотели приходить на ум, поэтому Гвен просто указала рукой в сторону конфессионала. – За ширмой.
Что бы не управляло человеческими судьбами, у этого чего-то определенно было чувство юмора или наполеоновские планы, иначе как еще объяснить, что два столь разных человека встречаются так часто и так внезапно.

К радости Гвен никаких замечаний относительно ее поведения и манеры выражаться не поступало. Либо мистер Морриган был настолько вежлив и терпим, что даже не рассматривал вариант чтения лекций об особенностях адекватности в стенах церкви, либо Кларк просто была далеко не первой, кто не совсем четко эти особенности осознавал.
На всякий случай Гвендолин тоже улыбалась прощающимся со священником прихожанам. Не то, чтобы она считала это своим долгом, просто этот вариант казался ей единственным приемлемым. Не стоять же мрачной... А еще она лишний раз порадовалась тому, что сегодня оказалась рядом с верующими людьми в гораздо более приемлемом виде. Тогда на вокзале она чувствовала стыд за свое одеяние, сейчас - нет.
Слушая мистера Морригана, Гвендолин не могла не восхититься тем, как легко он находил подходящие слова и говорил именно то, что было нужно. Он бы точно смог работать в баре, неожиданно подумалось Гвен. Для него не составило бы трудна изящно выпутаться из любой ситуации с любым клиентом. Не работник, а находка! Догадывается ли он сам об этом?
Гвен хотелось бы поделиться этим размышлением со священником, но пока она побоялась это сделать. Можно приберечь мысль на потом. Вдруг выпадет более удочный и подходящий случай.
- Конфессионале... - повторила Гвен и вздохнула. – Однажды я запомню это слово... Да... Забавно вышло. Не думала, что после исповеди буду смотреть в лицо священнику. Да еще и окажется, что это знакомое лицо.
Предложение присесть Кларк встретила согласием, и вскоре двое совершенно разных людей сидели рядом в месте, которое для одного, наверное, стало родным, а для другого выглядело скорее непривычным. Но Гвен уже начинала привыкать к тому, что находится в церкви.
Рядом со священнослужителем вообще чувствовалось какое-то особенное спокойствие. Гвен даже стало казаться, что просиди вот так вот с мистером Морриганом часок-другой кто-то еще, пусть даже самый отъявленный атеист, он так или иначе начнет задумываться о том, а не стоит ли встать на путь веры.
Гвен еще раз оглядела взглядом церковь. Большинство прихожан разошлись, и теперь церковь выглядела чуть иначе. В ней будто бы притаилась тишина, ожидающая нарушения во время следующей службы.
- Я вернулась в Килкенни несколько месяцев назад, - начала свой рассказ Кларк. – Между нашей последней встречей и моим отъездом прошло совсем мало времени. Иногда мне даже кажется, что если бы не та встреча, я бы после потери работы, друзей и дома уехала бы в какой-то другой город, а может даже другую страну. Новая жизнь с совсем чистого листа. Но потом я все же решила, что стоит хотя бы попытаться вернуться в родные края. И вот... Что-то из этого даже получается.
Гвендолин чуть наклонила голову, вспоминая момент, когда жизнь резко встала с ног на голову. Сейчас она уже почти перевернулась обратно, но все же стояла скорее на кончиках пальцев одной ноги. Равновесия немного не хватало.
- А как Вам город? – улыбнулась Кларк и повернулась к собеседнику. – После нашей беседы на автовокзале я немного расстроилась из-за того, что могу никогда не узнать, понравился ли Вам Килкенни, и смогли ли Вы здесь обустроиться.

На самом деле Гвендолин знала много крылатых выражений, смысл которых заключался в том, что все в этом мире делается неслучайно. Случайности неслучайны – одно только это словосочетание то и дело намекало Кларк на правдивость своей сути. Однако мистер Морриган снова умудрился в своем изречении упомянуть Бога.
Наверное, призадумалась Гвен, в Библии можно почерпнуть немало западающих в душу фраз, причем западающих не просто так. Определенно прочесть эту книгу стоило хотя бы однажды в жизни. А почему бы и нет? Не только же хранить на полках и в голове классику вроде Твена и Диккенса.
- Да... - улыбаясь, согласилась Кларк. – Я тогда очень обиделась на своих знакомых, которые не сочли нужным оповестить о своем опоздании. А потом еще немного на жизнь за то, что Вы оказались не рок-звездой.
Гвен прикрыла лицо ладонью. Теперь ей даже думать было смешно о том, как она перепутала священника с музыкантом. О той встрече она почти никому не рассказывала, а потому поделиться забавной историей про погоню за знаменитостью ей не удалось. Где-то на подсознательном уровне Гвендолин воспринимала встречу со священником чем-то очень личным, вот почему она не трещала о ней направо и налево.
- Но знаете, - добавила она. – Мои знакомые приехали практически сразу после вашего отъезда. Время, проведенное в беседе,  как будто и вправду кто-то спланировал. Удивительно.
Кларк убрала руку от лица и подняла взгляд на своего собеседника. Священник и бармен – это пара знакомых, достойная стать основой сюжета книги или фильма. А может, такие произведения уже существует? Интересно, чем там дело кончилось...
- Я с удовольствием, - не колеблясь, ответила Гвендолин. Она заметила легкую лукавость, выразившейся в улыбке мистера Морригана, но сочла ее чем-то, что само собой разумеется. – Если Вас не смущает тот факт, что экскурсию по Килкенни я не проводила ни разу в жизни. Да и не такой уж я знаток истории и архитектуры, чтобы рассказывать о них много и долго.
Тут Кларк не врала. Общие вехи развития города она помнила со времен школы, а детали знала в ограниченном количестве и только потому, что эти самые детали служили неплохую службу при беседе в баре с приезжими. Они любили неожиданные и интересные истории про жизнь города, и Гвен когда-то запомнила пять-шесть таких историй. Ей и в голову не приходило, что однажды ей предстоит рассказывать их за пределами «Дебоша».
- А что бы Вы хотели увидеть? – Гвен задумчиво почесала затылок. Бывшие друзья из Дублина к ней в гости не приезжали (к счастью), поэтому водить по Килкенни людей ей никогда не приходилось. – Исторические места, самые красивые здания? Или просто хотите прогуляться по самым красивым и уютным улочкам? Погода сейчас не лучшая для прогулок, но в этом времени года все равно есть какое-то свое очарование. Дома с зажженным светом выглядят уютнее, из кафе доносится более манящий аромат...
А уж как чарующе выглядят в прохладную погоду алкогольные напитки... Кому не захочется побаловать себя горячим глинтвейном или согреться, опрокинув стаканчик виски?
- Мы можем обменяться телефонами и отправиться на экскурсию в ближайшее время. А то вдруг судьба сведет нас снова спустя еще несколько месяцев...
Гвендолин немного удивляло то, что она предлагает обменяться телефонами служителю церкви. Обычно телефон просили у нее и явно не за тем, чтобы потом отправиться на экскурсию по городу.