Идти больше некуда.
Идти больше некуда.
Некуда больше.
Мысли лупят больно, по темечку, и от них никуда не скрыться. И некого винить. И некуда бежать.
Хотя Стю не был бы собой, если бы не вывернулся из ловушки, твердо убедив себя в абсолютной вине брата во всех, свалившихся на него невзгодах. Это из-за Себастиана он оставил родину и дом, из-за него влачит полунищее существование, спит на этой чудовищной простыне на этом чудовищном диване (подумать страшно, что на нем могло происходить... В первую, жуткую, похмельную ночь, Стю снились кошмары о том, как брат притаскивает домой ораву своих разукрашенных любовников и любовниц, и начинает предаваться с ними порочной страсти прямо вот на этом диване, на этих ромашках, а он, Стю, стоит в стороне, в пижаме и с подушкой в руках, и просит их уйти, но они только смеются. Смех их сливается в звонкий и тошнотворный перелив колокольчиков - смех Лили, первой жертвы чудовища в обличье брата).
Во всем виноват Себби, это ясно как день. Но Стю, являя собой пример ревностного христианина, готов пойти на эти муки, во имя избавления брата от мук еще больших, адских.
Ну или типа того.
Однако, стоило Себби завалиться в комнату, которую Стю мысленно уже окрестил "своей" и возвестить о намеревающемся выходе в свет, как вся христианская стойкость ощутимо пошатнулась в испытавшей тошноту и смятение душе Дейна-младшего.
Он отложил книгу на диван рядом с собой, предварительно заложив закладку - только моральные уроды бросают книги обложкой вверх. А для тех, кто загибает уголки есть отдельный котел там, где Себастиана уже заждались.
Стю задумчиво посмотрел на брата, скрывая свои истинные мысли и соображения, и просто ответил:
- Нет.
После чего взял книгу обратно, нарочито медленно открыл, и уставился на заплясавшие вдруг строчки.

- Ты не посмеешь, - после непродолжительного молчания, не отрывая остекленевшего взгляда от книги, пробормотал Стюарт. А потом добавил, прочистив горло, чуть громче, и медленно поднимая взгляд на брата, стоящего напротив в позе супергероя-в-трико. Только без трико. К счастью.
- Я не люблю такие мероприятия, ты же знаешь.
Слово "мероприятия" было сказано так, будто во рту у Стю поселилась ядовитая змея или что-то столь же гадкое, опасное и неуместное.
Позу брат не сменил, продолжив нависать всем собой, уперев руки в бока и сурово зыркая сверху-вниз. Проклятье! Разница в габаритах, вот то, что всегда делало Стю жертвой, а Себби - безнаказанным монстром. Попробовал бы он так с кем-нибудь в своей весовой категории!
Однако, хватит это терпеть!
Стю аккуратно закрыл книжку, положил ее на диван рядом с собой и решительно поднялся, становясь напротив Себастиана и складывая руки на груди, да, поза была проигрышная, обороняющаяся, но зная Себби - совсем не лишняя. Получить тычок в солнечное сплетение Стю не очень хотелось.
- Я приехал к тебе на время, чтобы перекантоваться! Мне ничего от тебя не нужно, кормить и одевать меня не надо, просто отсавь меня в покое! на время твоих оргий я, так и быть, буду куда-нибудь уходить. - он сам не заметил, что начал тараторить, потом схватил с дивана свою одежду, так варварски смятую братом (а на полочке все лежало аккуратно и по цветам - черное с черным, белое с белым, цветное с цветным. Да, цветное там было, просто, преимущественно, пастельных оттенков, а не так, как у некоторых - вырви глаз и умри все живое!).
- Я не хочу таскаться по твоим кабакам, - он запнулся и тут же продолжил, уже страстно и яростно, будто речь толкал с трибуны, - по любым кабакам не хочу! Если ты думаешь, что нехорошо идти одному... Что это как-то неловко... - Он вдруг резко сбавил обороты, с удивлением осознав, что, возможно, корень приставаний Себби в этом и кроется, и заговорил вкрадчиво, даже как-то признательно, - То это не так. Я с удовольствием посижу здесь. А ты иди и веселись. Ты не обязан меня развлекать.
Ишь ты. А он еще не настолько конченный. - подумал с некоторым удовлетворением. Значит не зря приехал.

В литературе часто описываются ситуации, в которых герой думает "лучше смерть!"
В реальности Стю периодически ловил себя на этой мысли. И все эти случаи были напрямую связаны с братом. Что, в общем и целом, можно было определить просто: лучше умереть, чем быть братом этому чудовищу.
Стоило, наверное, покончить с собой уже много лет назад. Но расслабился... Позволил себе забыть. Пометил, как несущественное.
Теперь, вот, настало время расплаты за наивность.
Когда Себби тащил его, как барана на заклание, сперва по квартире, потом по лестнице, Стюарт сопротивлялся яростно, аки тигр, но все бестолку. Сильным тут был Себастиан. А Стюарт всю жизнь считал себя, в противовес ему, умным. Еще унизительнее, чем болтаться между небом и землей в стальной хватке, было осознавать, что и ума-то никакого нет. А если какой-то и есть, то помочь в такой ситуации он никак не может.
Надо будет обзавестись перцовым болончиком.
А еще лучше ножом. Сейчас бы выхватить его и всадить этому уроду в бочину. Вот сюда, между ребрами. Проткнуть почку и посмотреть, как он тогда будет себя вести...
Мысли о кровопускании немного остудили его. На выходе из дома Стю даже перестал брыкаться и, под взглядом охранника, напустил на себя вид независимый и самоуверенный, вид человека, у которого все так и было задумано.
- Ну и тварь же ты! - Зашипел змеей, собирая свои вещи, рассыпавшиеся по полу такси и пытаясь как-то так распределиться на сиденье, чтобы быть подальше от Себби. - Стоит мне только увидеть в тебе человека, как ты делаешь все возможное, чтобы снова стать просто... просто животным!
Он принялся переодеваться, все же рассудив, что это будет лучше, чем оказаться в месте, куда вез его брат, в домашнем. И, несмотря на соблюдение границ, старался побольнее приложить его локтем или коленом, борясь с измятыми (о ужас!) брюками и рубашкой, которая когда-то была идеально отутюжена, а теперь ее словно корова жевала.
- Я пойду с тобой, ладно, пойду, - продолжил шипеть, чтобы не привлекать внимание таксиста - не привык выносить сор из избы и устраивать прилюдные скандалы, - но потом я уеду, Себастиан. Вечером, ночью, утром. Я не буду терпеть такого отношения... - Он запнулся на словах брата про продажу... своей... своего... себя, содрогнулся от отвращения и, что греха таить, ужаса, уставился на Себби круглыми, птичьими глазами.
- Что-о? Ты с дуба рухнул?

- Да хоть уползти! - огрызнулся Стю, ввинчиваясь в рукава, что в условиях ограниченного пространства было очень непросто.  Чувства переполняли его, вырываясь, как пар из под крышечки чайника, суровым и раздраженным сопением, а так же полными яда взглядами. Будь они материальными, Себби уже бился в конвульсиях, захлебываясь прущей изо рта пеной.
Стюарт, в очередной раз поймав себя на ощущении своей абсолютной никчемности и беззащитности перед превосходящими силами противника, попытался взорваться, даже рот открыл, готовя к вылету армаду острых, как бритвы, разящих смертью, жутких слов, но такси остановилось, брат вывалился наружу и пришлось идти за ним, на ходу расправляя складки на ткани и приглаживая волосы обеими ладонями.
"Мистер Дейн" - сказал халдей на входе и Стю невольно вздрогнул и приосанился, что поделаешь - рефлекс. Но. черт возьми, как приятно это звучало... Не "мой мальчик", не "Стю", даже не "Стюарт", тем более не "зануда-Дейн", а самый настоящий "мистер Дейн".
Это звучало. И Стюарту захотелось так же... Ну, лучше было бы только "доктор Дейн", но вариант с мистером тоже очень, очень неплох.
- Не думаю, что подобные заведения посещают директора больниц, главврачи или заведующие отделениями... - Процедил он, поравнявшись с братом, который сейчас всем своим видом олицетворял вальяжность и сибаритство.
Закончить мысль Стю снова не успел - брат малодушно толкнул его внутрь и Стюарт на несколько долгих секунд абсолютно потерялся в пространстве, ослепнув и оглохнув. Он развернулся на 180 градусов с твердым и рефлекторным намереньем уйти, но уперся во внушительную фигуру Себби взглядом и обеими руками. Ловушка. Выход заблокирован. Значит остается только одно... Смириться. Расслабиться и получать удовольствие. Думать об Англии. И все такое.
- Я не буду пить! - крикнул он брату, протискиваясь на высокий стул у стойки. Впрочем, как будто эта реплика могла на что-то повлиять... Барменша оперативно поставила перед ни какой-то легкомысленный коктейльчик, похожий на волнистого попугайчика и, послав ей долгий, мрачный взгляд, Стю все же сгреб его и отпил через трубочку. Было сладко. И алкогольно. Что, в сущности, не так уж и плохо в сложившихся обстоятельствах.
- Ты серьезно планируешь в этих условиях вести какие-то переговоры? - Снова, перекрикивая музыку, прокричал он, подавшись вперед, к Себастиану. - Кто здесь может нуждаться во враче? Я не согласен вытаскивать пули из бандитов в каком-нибудь засранном подвале!

Только-только глаза и ушли Стю начали привыкать к свету и звукам, только его глотка смочилась сладеньким, а вкусовые сосочки языка различили нюансы оттенков подсунутого месива, только алкоголь начал непростое восхождение к нервным окончаниям, как Себастиану потребовалось сдернуть его с места, заставить выпустить из рук коктейль, в котором Стю, в случае необходимости, планировал утопиться, и потащить куда-то, в очередные неведомые дали. При этом он вливал в уши младшего тонны информации, которую тот только успевал улавливать, но почти не успевал обдумывать.
Может, если бы успел, он бы как-нибудь вывернулся еще на словах о "педике" и дал бы деру, но брат держал крепко, а парализованный светомузыкой, обилием красного и танцующими юношами, Стю только семенил рядом, вяло трепыхнувшись только дважды - когда брат велел не начинать вопить, и когда зашло о красивых мальчиках.
Тут уж Стюарт удивил даже сам себя. В смысле, он, конечно, не придавал значения собственной внешности, да и вообще, это был удел безголовых самовлюбленных мажоров, но все же... Мама всегда говорила, что он самый красивый мальчик в мире, и он, черт возьми, в это верил! Да и вообще, согласно золотому сечению, его лицо было вполне гармонично, стрижка с ним сочеталась, у него не было прыщей, перхоти, кривых зубов и всякой прочей ерунды, и значит он вполне мог!.. То есть! Стю, конечно, внимание гомосексуальных друзей Себби было не нужно, фу, даже наоборот, но все же!
Он яростно зыркнул на брата.
Значит, красивые в его вкусе, а некрасивые - это Стю! Ну конечно!
Будь у него время обдумать, почему это вдруг оказалось таким обидным, он бы пришел к выводу, что во всем виноват алкоголь и тлетворное влияние брата... Хотя, впрочем, даже без обдумывания, именно к такому выводу Стю и пришел.
Они подсели к человеку, названному Джастином и Стюарту опять настало время огорчаться и расстраиваться. Того, кого Себби именовал "педиком", Стю представлял себе каким-то ряженым поцем с блеском на надутых губах, с необычной прической и жеманными манерами. Ну или таким, как сам Себастиан, здоровяком с тягой к пестренькому (хотя брата Стю все таки не мог считать стопроцентным педиком - во-первых видел, как он забавлялся в девушками О, Лили..., во-вторых... ну.. это было просто невозможно и вызывало подвисание всей системы!).
Джентльмен, сидящий напротив них походил более на... приходского священника? Университетского профессора? Семейного доктора? Уютного дедушку парочки розовощеких внучков!?
...Впрочем, он запросто мог являться кем угодно из них. А, Стю вспомнил, он же и являлся. Врач, господи прости... Вра-ач...
Стюарт протянул руку, пожатие было теплым, вялым, да и взгляд от сцены доктор отрывать не торопился. Еще и льстил, хотя Стю, не удержавшись, заулыбался как идиот, но тут же себя одернул и напустил суровый вид, пока никто не заметил.
"Педики. Блин!"
Он, в отличие от Джастина, старался держать взгляд в стороне от танцев на сцене.
- Я только недавно приехал, мистер Нейл, - взгляд все таки предательски перетек к сцене и Стю тут же нырнул в свой стакан, снова норовя утонуть в нем. Но он был, все же, приличным человеком, и постарался поддержать беседу, которую окрестил никчемной с самого начала.
- Из Лондона. - Уточнил он, покосившись на брата. - Слышал, вы врач. Выходит, мы коллеги.

Будь Стю Человеком-пауком, его человеко-паучье чутье орало бы сейчас "провокация" и бегало вокруг стола, выпучив глаза и истерически повизгивая. Но он был просто собой и просто опустил одну руку под стол, вцепился пальцами в сиденье кресла и стиснул его так, что кожаная обивка застонала, как живая, но звук этот потонул в общем шуме, а побелевшие костяшки остались скрыты от посторонних глаз.
Стю считал себя мальчиком сдержанным, но иногда... Когда все смешивалось в кучу, и ему нужно было как-то... переключиться. Сбросить напряжение. Иногда он прибегал к аутоагрессии, иногда избивал подушку. Вот теперь досталось креслу, хотя он честно пытался сперва нашарить на пальце какой-нибудь малюсенький заусенец, чтобы расковырять его до кровавых озер и тем утешиться.
Куча, да, многовато всего. Сперва доктор Нейл принялся поносить Лондон, который Стю искренне считал лучшим местом на земле.
"Ох, да?" - мысленно парировал он, стараясь мысленно изобразить интонацию, с которой говорил сам Джастин, - "надеюсь эта тоскливая дыра под названием Килкенни достаточно вас веселит."
Господи, да кто в здравом уме может говорить так про Лондон!?
Ну ладно шотландцы, это конченный народ, но хотя бы ирландцы... Ведь Лондон, он же... Лондон!
А они туда мало того что приехали, мало того, что обозвали серостью, так еще и трахаться там удумали! На глазе! На одном из символов города!
Если бы рука Стю не держалась за сидушку кресла, его содрогание не осталось бы незамеченным. А так он просто будто бы слабо шевельнулся, чуть меняя положение тела в пространстве. Коротко глянул на Себби, но тот оставался спокоен и весел, как всегда. Ну еще бы. Все эти педики важнее ему родного города и страны.
...И теперь, кажется, Стюарту предстоит идти по его стопам. Гордому Стюарту. Стюарту Непреклонному.
Черт.
- Общая медицина мой крест, сэр. - Для того, чтобы эта фраза прозвучала тоже абсолютно беззаботно, Стю потребовалось приложить усилия. Но разве это впервой? Он учился лицемерию годами.
Он даже улыбнулся, сперва Джастину, потом брату.
- Я долго старался найти какую-то узкую нишу, но в итоге жадность взяла верх и я решил захватить по максимуму.
Он снова покосился на сцену, мазанул взглядом по какой-то полуголой заднице и решительно осушил свой бокал. Хорошо, что Себастиан вовремя подозвал официанта. Имея явные проблемы с выбором алкоголя, Стю выразительно посмотрел на старшего, а потом снова на мистера Нейла.
- А что предпочли вы, если не секрет?

- А-а... - Протянул Стю сквозь зубы, переводя тяжелый взгляд с пляшущих задниц на свой обновленный бокал. Забылся. Секундное замешательство, фух, хочется верить, что никто не заметил. Хотя Себби явно приглядывает, черта с два от него утаишь хоть шило в мешке.
Удалось быстро натянуть на лицо вежливую, приязненную улыбочку, смочить горло коктейлем и вернуться к беседе.
- Хирургия. Белая кость и голубая кровь медицины. - Он рассмеялся тогда же, когда и Джастин, вскинув подбородок, - Ммм, засахаренные слизняки!
Да уж, правда, напугать ежа голым задом, а в данном случае человека с медицинским образованием и опытом чем-то вроде затейливой еды было нереально. Хотя встречались всякие. Один из преподавателей в универе, искусный "резальщик трупов", любитель пройтись циничной и даже черной шуточкой по всей глубине своей работы, не мог спокойно смотреть фильмы, если в них умирала зверушка - плакал и пару дней потом ходил сам не свой.
Черт их разберет, врачей. Больные люди, странные.
Но этот - особенно.
- А вы давно вместе?.. С Йеном? - Живо поинтересовался Стю, будто это было ему интересно. И тут же перевел несколько настороженный взгляд на Себастиана, когда тот ответил про почку. Правда из настороженного, взгляд быстро сделался почти что веселым.
- Не удивлюсь, если самому себе.
Снова посмеялись. Господи, не сомнительные личности в пошлом кабаке, а старинные друзья-приятели...
Однако, нашарив что-то вроде подхода, или просто комфортной направленности в общении с Джастином, причем комфортной для них обоих, Стюарт начал потихоньку остывать. Все равно виноват во всем брат. Значит ему плешь и будет проедена, стоит только оказаться один на один.
- Я практиковался на скорой, - улыбка скользнула по губам Стю, будто это было одно из лучших и теплейших его воспоминаний.
Стопроцентная ложь. Квинтэссенция лжи.
Те времена он, вечно невыспавшийся, нервный и усталый вспоминал с содроганием. Еще и работал практически он один - куда там одногрупникам-ленивым и тупым обезьянам до грамотного и правильного исполнения своих обязанностей?
- Горячие были денечки, но все же это самое бесценное с точки зрения направление. Спасибо, мистер Нейл. Я еще не знаю, каков Килкенни, но все идет к тому, что я с радостью приму ваше предложение.
"Ага, щаз. Соберу вечером вещички и поминай, как звали. Не хватало еще! Никакого Килкенни, никакой ирландии! Никакого Себби, никакого Джастина, никакой скорой, никаких педиков, аааа!"

Визитку Стю взял аккуратно, чтобы избежать соприкосновения с пальцами Джастина. Ох, восемь лет, ну надо же. Он и подумать не мог, что у геев такое бывает. Ну, чтобы прям моногамия. И длительный период времени.
Хотя стоит признать, о геях он знал маловато.
К счастью, Себби отдал швартовые и младший, снявшись с насиженного и почти изломанного пальцами места, поплелся за ним, только теперь почувствовав, что его таки штормит. Вот зараза... Так и спиться недолго. Нельзя забывать, что это Себби здесь нуждается в изменении в лучшую сторону силами брата. А не Стю этими же силами, но в худшую.
Нельзя сдаваться.
- А ты прозорливым стал? - огрызнулся Стю, но полноценной злости реализовать не удалось - он качнулся, икнул, и, взяв брата за рукав кончиками пальцев, потащил его в сторону заветной двери, обозначающейся, обычно, писающим мальчиком... В этом же заведении в самый раз было иметь дверь, обозначенную членом одного мальчика во рту у другого.
Он ввалился внутрь первым, рванул к умывальникам и открутив вентили, принялся ревностно намывать руки.
Освещение здесь было какое-то странное. Или дело в цвете кафеля. Но оба они, и расположившийся у самого зеркала Стю, и высящийся где-то за спиной, окутанный дымом, Себастиан, выглядели как топ-модели из девяностых, бледные рожи, заострившиеся черты. Героиновый шик.
Стю мотнул головой и, наклонившись, лил на лицо водой, проясняя картинку перед глазами.
- Мне он не нравится. И здесь мне не нравится. - Перекрывая шум воды зачастил, стараясь не дать старшему дать возможность вставить хоть слово, - да знаю я все, что ты скажешь. Я не мужик, я сижу у родителей на шее, я должен то, я должен се. Но это мне поперек горла, я так не могу. Я лучше съеду от тебя и придумаю что-нибудь сам. Лучше я с должности санитара начну в заштатной больничке, чем вот так вот...
"Вот так вот" было бы сомнительно, если бы Джастин предложил ему должность завотделением, вот так вот, чисто из-за неуловимого сходства с братом. Должность скоряка как-то слабо ассоциировалась с "воттаквотом" или иным каким-то блатом, но тем не менее вызывала у горячечной гордости и больного самодовольства что-то вроде отторжения.
Стю говорил, говорил, чувствуя, как напрягаются мышцы, в готовности получить затрещину или еще что-то в этом роде.
Но замолчать было никак, и обернуться тоже.
- Ты же не можешь держать меня в своем доме... Или вот в своем этом клубе... Как в заложниках.