Не смотря на собственные неудачи в личной жизни я не уверяю остальных, что любви не существует, а брак - это тюрьма, которую многие женщины считают идиллией. Да и мой брак не стал для меня такой уж тюрьмой, по крайней мере, мой надзиратель не так строг, каким хочет казаться. Он требователен, сварлив, но мне он больше напоминает собаку мелкой породы, которая только и делает, что лает, а вот на большее не способна. Меня нельзя назвать знатоком семейной жизни, хоть я и живу в браке четыре года. Семья и брак - это не то явление, где будут действовать одни те же правила и рецепты, каждая семья индивидуальна и уникальна. И я могу дать лишь один-единственный совет девушкам: не выходите замуж для того, чтобы у вашего ребёнка был отец. Чаще всего оно того не стоит. Хоть мой муж и любит нашего сына, но у меня с ним не самые лучшие отношения, особенно после того, как я пошла работать к отцу, так что подумайте, а оно вам надо? Именно это я втолковывала Лизетт Эйверю неделю после того, как она мне сообщила, что собирается выходить замуж. И теперь, когда она меня заверила в том, что Скотт самый лучший и даже в чем-то похож на её брата, я совершенно спокойно. А вот Себастьян от этого бесится.
- Карен, зачем нам туда ехать? - сидящий за рулём Себастьян косится на меня.
Я отрываю свой взгляд от заднего сиденья, где в детском автокресле сидит трёхлетний малыш Гарри и поворачиваюсь к мужу:
- Затем, что Лизетт - моя подруга, и нам пригласили и на сегодняшний ужин, и на завтрашнюю свадьбу. Эта семья хорошо относится к нашему сыну. Ещё вопросы есть? - я начинаю выходить из себя, а это может закончиться скандалом, поэтому я стараюсь просто свернуть разговор и закрыть эту тему.
- Ты хочешь увидеться с ним?
Вопрос стал ударом ножом по сердцу, коротким, резким и прямо в цель. Мы оба прекрасно знаем, чья сестра Лиз. Оба знаем, какие отношения связывали меня со старшим братом невесты. Но только я знаю, что я чувствую сейчас, когда еду в место, где будет Даррен Эйвери, и, судя по словам Лизетт, будет он там со своей невестой. Знала ли я о наличии другой женщины? Конечно. Хоть эта тема с семейством Эйвери у меня под запретом. Когда твой бывший молодой человек - личность медийная, хочешь/не хочешь, а узнаёшь подробности его личной жизни.
На вопрос я так и не ответила. Решила промолчать и с улыбкой повернулась к Гарри, чтобы узнать, как у него прошёл день в детском саду. И я знаю, что Себастьяна это разозлило ещё больше.
***
- Кареееееен!
Я с широкой улыбкой развожу руки, чтобы словить милую блондинку в свои объятия:
- Привеееет, милая, - я крепко обнимаю одну из виновников торжества. - Ну как? Не передумала замуж выходить? Последний день вольной жизни, всё-таки. - разговаривая с Лизетт мой взгляд блуждает по залу ресторану и натыкается на моей первой любви, я быстро отвожу глаза, чтобы никто этого не заметил и задаю ещё один вопрос. - А где будущий муж?
- У него последняя примерка смокинга, потому что...
-... Твой жених и муж должен быть идеальным, знаю-знаю. По своему опыту знаю, - я потрепала девушку по плечу.
- Пошли к столу, мама уже по тебе соскучилась. и ты Ведь ещё не знакома с Адалиндой, да?
- Нет, не знакома.
Если честно, то и желания нет знакомиться. Не хочу знать, что кто-то оказался лучше, чем я, более достойной, возможно, более терпеливой, не такой ревнивой. Это больно. Но я должна сейчас засунуть всё, что чувствую куда подальше, вспомнить, что я здесь с сыном и мужем и мило улыбаться той самой Адалинде. Но, знаете, сложно это, когда оказываешься словно зажатой между своим мужем с вашим общим ребёнком на руках, твоей первой любовью с его невестой и его родителями, которые до сих пор любят тебя и твоего ребёнка тоже любят, словно он - их внук. остальные присутствующие, оказались где-то вдалеке.
- Карен, - я поворачиваюсь к миссис Эйвери. - Ты ведь Гарри уже даёшь шоколад?
- Да, конечно, правда, перед свадьбой пришлось устроить диету, чтобы завтра можно было съесть не две конфетки, как обычно.
- Прекрасно, специально для вас я вчера отложила шоколадный кекс, иначе это оголодавшее семейство его бы всё съело.
- Мой любимый шоколадный кекс?! - от восторга я захлопала в ладоши.
Эту сладость я люблю ещё со школы, помню, как любила приходить в гости к Даррену, чтобы попить чай с его мамой и этим кексом. Во время беременности я даже попросила его рецепт, но он у меня не получился, и я бросила это дело. В этот момент моих воспоминаний я словила на себе взгляд Даррена. И я занервничала, ощутив себя голой, словно на мне нет блузки, словно мои длинные волосы кто-то собрал на затылке, тело словно обдало холодным воздухом, а по коже побежали мурашки. я на вския случай натянула чёрную юбку-карандаш на колени.
Он остался таким же, каким был тогда, когда мы расстались. Я смотрю прямо перед собой, этого мне никто не может запретить, но рассматриваю Даррена. Как бы я хотела, чтобы Гарри сейчас был на моих коленях, это позволило бы мне прикрыться им как щитом. Вместо этого я начинаю вертеть кольцо на мизинце левой руки, которое скрывает мою первую татуировку, ту самую, которую я сделала вместе с Дарреном. Остальные для меня не так важны, к ним можно придумать другую историю, другой смысл, но только не к этой. Это сердце на мизинце символизировало то, что этим мизинцем я всегда хватаюсь, хваталась, за Даррена, мы часто во время прогулок держались не за руки, а просто мизинцами.
- Мама! - из прострации меня выдернул голос сына.
- Да, дорогой? - я наклонилась к темноволосому мальчику.
- Я хочу попить, - я с облегчением вздохнула, я у было подумала, что со мной кто-то говорит, а я не обращаю внимания.
Я дала Гарри стакан с водой и сама выпила со всеми за счастье молодых немного рислинга, необычные вкус и аромат, которого всегда мне нравился, он был особенным именно за счёт привкуса нефти. металла и кремния. Я Вдохнула его аромат, пытаясь расслабиться. Мне надо отвлечься, и сейчас лучший вариант - это поговорить о чём-то совсем не связанном со мной, например.
- Лизетт, - я зову невесту. - Мой папа попросил передать тебе, что под застройку вашего со Скоттом дома он подобрал три участка, и их можно посмотреть, если вы хотите сделать это после медового месяца, то надо предупредить об этом. Обговори это со Скоттом. И не дуйся, что так мало. Когда искали квартиру мы со Себастьяном или мой старший брат, нам было предложено только по одному дому со словами, - я нахмурилась, как это делает мой отец. - Больше ни один дом не достоин того, чтобы в нём жили мои дети и внуки.
Лизетт рассмеялась, немного нервно и натянуто. И я её понимаю, вспоминая себя накануне свадьбы: беременная и неуверенная в правильности своих действий.
Я снова смотрю прямо и вижу, что девушка моего бывшего скучает. Я немного помялась, стоит ли мне это делать, но... Мой язык начал поворачиваться сам, складывая звуки в слога, а те уже формировали слова:
- Адалинда, как Вам Килкенни? Вы ведь раньше не были здесь не были? К сожалению, Даррен как только уехал в Дублин, так почти перестал здесь появляться. Надеюсь, что это положительно повлияло на его спортивные достижения, - Карен, кому ты врёшь? Ты ведь прекрасно о них знаешь, следишь ведь сама, или тебе рассказывает кто-то из Эйвери.
Но сейчас во мне говорит непонятное чувство, заставляющее думать меня о прошлом, постоянно возвращаться в прошлое. Что противоречит моему зароку о том, что я этого больше делать не буду. Слово об этом я себе дала тогда, когда родила Гарри. Тогда я решила, что у меня просто не будет больше поводов для этого. Новая интересная и нескучная жизнь поглотят меня полностью. Я даже набила после родов рисунок мехенди на стопе, он более сложный, чем остальные рисунки на моём теле, он должен был означать то, что я отпустила прошлое с Дарреном, но я ошиблась. Я его не отпустила, просто пустила в свободное плавание, и периодически оно подходит ко мне, чтобы показаться, сказать, что всё ещё живо. И сейчас этот рисунок под тонким капроном чёрных колготок, под тонкой кожей ботинок неимоверно жжёт, как бы насмехаясь надо мной.
- Ну что, забыла? Отпустила?
Ч делаю глубокий вдох и выдавливаю из себя улыбку сидящим напротив Адалинде и Даррену.

Я смотрю на счастливую девушку, сидящую напротив меня и задаюсь вопросом, а была бы такой я, если бы мы с Дарреном не расстались. Было бы у нас всё так безоблачно и потрясающе, как тогда, когда мы учились в школе. Кажется, что тогда мы были до безобразия счастливыми и влюблёнными. Это сейчас я понимаю, что вечного счастья не бывает, пусть тогда я была уверена в том, что ни у кого из влюблённых пар нет проблем, например, как у моих родителей. Но сейчас я выросла и знаю, что даже у моих родителей есть проблемы, просто они их тщательно скрывали, когда я и мои брат и сестра были маленькими. Просто проблемы у всех могут быть разными: не смотря ни на что, мои родители любят друг друга и нас, своих детей, и проблему у их чаще мелкие, бытовые, хотя, возможно, мама просто не жаловалось на папу в других случаях, возможно, она просто умалчивает обо всём плохом, что было у них даже сейчас, когда мы стали уже взрослыми, и у двоих из нас уже есть дети. У нас же с Себастьяном всё иначе: я точно всегда знала, что я не люблю Кинга, то есть... Он мне нравится, я питаю к нему нежные чувства, но это совсем не то, что я чувствовала и до сих пор чувствую к Даррену, мои чувства к Даррену ни с чем нельзя сравнить, их нельзя описать максимально полно, не прочувствовав их от начала до конца. Я помню, какая счастливая встречалась с ним у ворот школы, если последний урок у нас был разным, помню, как он улыбался, когда я делала что-то глупое и смешное. Кажется, это было самое счастливое время в моей жизни, с этим можно сравнится только чувство, которое я испытывала тогда, когда я в первый раз держала Гарри на руках, когда в первый раз прикладывала его к своей груди, когда у него резались первые зубки, когда делал первые шаги. Я помню, как переживала за Даррена во время его соревнований, как тревожилась за него, когда он болел гнойной ангиной, помню, как сидела рядом с ним, прикладывая ладонь к его лбу, как носила Даррену морс потому, что надо было обильное питьё, помню, как радовалась, когда он выздоровел, что-то похожее было тогда, когда Гарри в первый раз подхватил какой-то вирус. Я никогда не забуду того, что со мной происходило тогда. И я бы с радостью всё это испытала снова, даже весь негатив.
- После свадьбы не думаешь погостить в родном городе, показать невесте места или познакомить со старыми друзьями, подругами?
В вопросе Себастьяна я слышу явный сарказм и поворачиваюсь к нему, чтобы сказать что-нибудь, значащее, что надо бы уже успокоиться, но натыкаюсь на восторженные взгляд и улыбку сына, который своим звонким голосом оповещает всех сидящих рядом за столом:
- Мамочка! Я так люблю тебя! - и тянет ко мне свои ручки.
Я сразу начинаю улыбаться, а мои глаза явно сейчас блестят от счастья.
- Я тоже люблю тебя малыш, - тоже протягиваю руки к Гарри и перетягиваю его к себе на колени.
Кажется, Себастьян почувствовал себя от этого свободней и понимает, что может полностью взять ситуацию в свои руки, ведь я упустила тот момент, когда можно сказать, что в Килкенни по сравнению с Дублином делать нечего, а Даррену отпираться слишком бессмысленно, это может вызвать лишние вопросы. И к своему огромному сожалению я слышу:
- Это было бы отличной идеей!
Это было бы кошмарной затеей.
Какими бы не были мои чувства к Даррену я понимаю, что нам нельзя долго находится рядом, а пока он в городе я, скорее всего, буду искать встречи с ним и не успокоюсь, пока не найду её, где-нибудь наедине за чашечкой кофе, а это опять-таки может вызвать лишние разговоры и вопросы, не смотря на то, что между нами не будет замечено чего-то эдакого, уж я-то постараюсь.
Я поднимаю глаза на произносящего речь Даррена, но краем глаза вижу, что Себастьян изучающе смотрит на меня, я помню этот взгялд ещё по тому времени, когда мы только начали втречаться, скорее всего, он хочет увидеть в моих глазах сожаление по отношению к тому, что я сижу на этой стороне рядом с ним и нашим сыном на руках, а не по другую сторону, а, может быть, ненависть к Адалинде из-за того, что она заняла то место, на котором должна была быть я. Я никогда не пойму этого мужчину. В прочем, как и он меня. Он очень сильно ошибается, если думает, что я несчастна, да, возможно, я не могу назвать себя самой счастливой, но я и не несчастна, я люблю ту свою жизнь, что есть у меня сейчас, я ничего не хочу в ней менять, а это, наверное, самое главное.
За толом раздаётся несколько смешков, когда Даррен вспоминает о том, что это всё-таки был пост, а не просто поздравление по телефону или слова напутствия, я так же одобрительно улыбаюсь ему сквозь бокал с вином. Я так улыбалась ему, когда он проходил от школьной доски к своему месту после правильного ответа на уроке, так же улыбалась, когда встречала его, ещё начинающего пловца, у выхода из бассейна и неважно, что это было, всего лишь тренировка или ответственные соревнования, я всегда знала, что Даррену главное то, чтобы его поддерживали, а я всегда была готова это сделать. И сейчас готова тоже. Если бы я только знала, что моя поддержка нужна этому Эйвери, уже взрослому и состоявшемуся Даррену Эйвери.
А Себастьян тем временем продолжает гнуть свою линию:
- Думаю, что Карен вам с удовольствием покажет город, всё-таки ты, Даррен, так давно здесь не был. Заодно и свою новую машину продемонстрируют, правда, Карен?
Я медленно поворачиваюсь к мужу, у которого в этот момент взгляд ещё хуже, чем у Василиска, но я уже за годы брака привыкла настолько, что ни в камень не превратилась, ни голос мой не дрогнул.
- У меня работа. И такое ощущение, что именно ты хочешь похвастаться моей новой машиной, - которую я сама себе купила, а ты лишь раскритиковал мой выбор и цвет вишнёвый тебе не нравится, и беха - это не мерседес, не то, что у тебя, и салон светлый, - мой тон был ровным и не предвещал беды.
- Думаю, что отец тебя отпустит ради Даррена... - в глазах я прочитала злорадное продолжение: и ради его невесты.
- Думаю, что им будет приятнее погулять по городу вдвоём, правда? - я поворачиваюсь к парочке напротив. - Я не слишком интересный собеседник, могу говорить только о работе и сыне, - ложь, тем для разговоров у меня куда больше.- Да и поводить по большому счёту могу только по детским площадкам.
Чтобы не видеть чьего-либо взгляда ошеломлённого, злого, непонимающего, не важно, я смотрю на сына и вижу, что мой ребёнок уже хочет спать, его глаз устало блестят, и я вспоминаю, что воспитательница говорила мне о том, что он не спал днём. Но желание играть это у Гарри совсем не отбило, и он просится пойти к Лиз.
- Ну, если она будет не против... - я спускаю мальчика с колен. - Себастьян, давай поговорим?
Я отодвигаю стул и опираясь на плечо мужа выхожу из-за тола. Я не оборачиваюсь, но знаю, что Кинг идёт за мной. При выходе из помещения я набрасываю на плечи пальто и выхожу на улицу.
- Себастьян, что за муха тебя укусила?! Всё уже в прошлом! И я не хочу никого водить по Килкенни, я работаю, у меня есть куча других дел, что непонятного? Я не экскурсовод, в конце концов! - мой голос тих, я не хочу привлекать к нам лишнего внимнания, но в тоже время я кричу.
- Да ладно! Всё в прошлом? Ты уверена? Моя дорогая, Карен, я знаю тебя как облупленную, я хорошо знаю каждый твой взгляд, - Себастьян подходит ко мне и берёт мой подбородок в свою ладонь. - Я слышу каждую твою мысль. И не хочешь ты проводить экскурсию по городу совсем по другой причине. Признайся, что хочешь оказаться на месте этой столичной штучки. Хотя знаешь, твой Эйвери невероятно глуп, если не нашёл более качественной замены тебе. Ты производишь впечатление умной и взрослой, утончённой, сдержанной, хоть тебе это и сложно, и это видно, в общем, в моём вкусе, а она... Она слишком девочка, хоть и хочет казаться взрослой, невестой супер спортсмена, по крайней мере, таково первое впечатление. Ты лучше, чем она, - Себастьян почти  ненавистью отпускает мой подбородок и заходит обратно в ресторан.
А я остаюсь и размышляю, что это было: комплимент, ненависть, ревность?

Не смотря на то, что позади уже почти четыре года совместной жизни с Себастьяном, я не могу сказать, что досконально изучила своего мужа, я не могу предугадать его слова, действия или мысли. То ли я этого и старалась делать, то ли мы до такой степени далеки друг от друга, что мне это и не суждено. То ли дело Даррен, с ним я была готова ко всему, я его знала, как облупленного, только что одного предугадать так и не смогла, того самого, что стало итогом всего, что у нас было.
Я осталась одна на улице и поёжилась от резкого порыва ветра, наблюдая за редкими прохожими, что спешат по домам в уже достаточно поздний час, к женам, детям, родителям, сёстрам или братьям, я так никогда не спешила к Себастьяну, больше домой я всегда спешу к Гарри, чем к мужу, а, если сын со мной, то я и вовсе никуда не тороплюсь, беседуя со своим сынишкой, изучая каждый уголок нашего города, заходя в гости к моим родителям, брату или сестре да или к тем же Эйвери, которые всегда рады видеть нас. Наверное, я уже никогда не пойму, какого это - спешить к любимому человеку не просто на свидание, а домой, туда, где меня ждут, где я - хранительница очага, и есть только мы - наша семья, наш никому непонятный, кроме нас самих, мир. Как это не печально признавать, но виновата в этом я сама, искать виновных здесь нет смысла, вынести приговор я должна сама себе, и, наверное, сегодняшняя встреча с Дарреном - один из видов наказаний за эту мою оплошность.
За последний час я устала больше, чем за всю предыдущую неделю. Я тру лицо руками и оборачиваюсь на звук открывающейся двери позади меня. В дверях я вижу Себастьяна и зевающего Гарри:
- Деньги на такси у тебя есть? - муж прижимает к себе нашего сына. - Гарри хочет спать, но будет некрасиво, если мы все уйдём, - мои глаза сузились в подозревающем что-то прищуре, да что ты говоришь, неужели ты действительно думаешь о красиво или некрасиво?
Я чуть не скорчила гримасу отвращения:
- Есть,  сама вполне могу доехать до дома, не волнуйся.
- Мама...
- Да, мой золотой? - я опускаюсь на корточки рядом с сыном и заправляю под шапку непослушный завиток тёмных волос. - Езжай с папой домой и ложись спать, никаких мультиков. А я приеду чуть позже и обязательно поцелую тебя и поправлю одеяло, - я тепло улыбнулась мальчику и встала на ноги. - Будь, пожалуйста, аккуратен за рулём.
Последнее уже относится к Себастьяну, не то, чтобы Кинг лихачил на дорогах или что-то подобное, просто дежурная фраза и немного показушная забота о муже, ведь жена должна беспокоиться за своего супруга, так? Я не делаю попыток чмокнуть Себастьяна на прощание, это без надобности, да и в наших отношениях давно уже закончился трафик нежностей, а сейчас тем более, он слишком зол, а я слишком раздражена, чтобы удовлетворять публику сказкой о хорошей семье, которою мы обычно всем рассказываем.
Я помогаю Кингу усадить Гарри в машину, при этом мы оба молчим, как и наш сын, обычно он постоянно что-то лепечет, но сейчас, видимо, чувствует, как наэлектроризован воздух между его родителями, и это может пугать мальчика. Потом, сложив руки на груди, я наблюдаю, как Себастьян отъезжает от ресторана и улыбаюсь Гарри, который смотрит на меня в машинное окно. Когда машина оказывается достаточно далеко, улыбка сползает с лица, и я медленно поворачиваюсь спиной к дороге. Надо возвращаться в зал, чтобы не вызывать лишних вопросов.
По пути я возвращаю своё пальто на вешалку и попадаю, видимо, на самое веселье. В зале играет весёлая музыка, а Лизетт со своим старшим братом отплясывает какой-то только им двоим известный танец. Я останавливаюсь в пороге, надеясь остаться незамеченной, но у крёстной матери моего сына слишком внимательна даже тогда, когда она занята чем-то другим: Лиз скачет ко мне и тянет за собой старшего отпрыска Эйвери., и как только девушка оказывается рядом, так хватает меня за руку и втягивает в их с братом пляски.
- Нееет, я не хочу Лизетт, - но вообще я уже начинаю заражаться настроением от своего бывшего и его сестры и начинаю так же перебирать ногами, как и они.
— Просто танцуй, - это Лизетт говорит своему брату, а потом поворачивается и ко мне. - И ты просто танцуй. Вообще, у нас была обычная полька, а теперь полька-тройка.
И как-то очень неожиданно Лизетт делает так, чтобы оказалась по другую сторону от Даррена и  чуть ли не насильно вкладывает мою ладонь в его, вторая моя рука оказывается сцепленной с рукой подруги за спиной молодого мужчины. Мне неуютно и неудобно от осознания того, что происходит. Но мне приятно, что моя рука находится в ладони Даррена, а я уже и забыла, как он может крепко держать за руку, будто намереваясь никуда не отпускать. От своих мыслей я заливаюсь краской, но для окружающих по-прежнему улыбаюсь. Слишком тяжёлый вечер.
Музыка заканчивается, и мы останавливаемся, Лизетт ещё что-то говорит про продолжение, но я отмахиваюсь от неё и подхожу к родителям девушки, я знаю, что миссис Эйвери, если что, скажет Лизетт о том, что нельзя приставать к человеку, если он сам того не хочет.
- Милая, мы уже и так собирались расходиться, почему Себастьян и Гарри уехали, у вас что-то случилось? - мама Лиз и Даррена всегда всё видит насквозь и понимает, что я ей вру, что буду врать и сейчас, но нам обеим так легче. - Как же ты поедешь домой?
- Нет, всё хорошо, - я неуверенно улыбнулась женщине. - Просто Гаррри устал, завтра для него тяжёлый день, а мы не знали, насколько ещё всё растянется. Всё будет хорошо, миссис Эйвери, не волнуйтесь, - я достаю из кармана юбки телефон, чтобы вызвать такси, но только вспыхнув экран гаснет, а попытка включить его заканчивается отображением на чёрном экране моргающей батареи с критическим зарядом батареи. - Чёрт! - чертыхнувшись про себя я снова обращаюсь к маме Даррена и Лизетт. - Миссис Эйвери, а не могли бы вы мне дать свой телефон, чтобы вызвать такси?
Женщина сначала смотрит на меня так, словно видит в первый раз, а потом начинает тараторить:
- Не надо никакого такси! Тоже мне, выдумала! Тебя отвезёт домой Даррен! - это худшее, что она могла мне предложить.
- Но... Даррен, наверное, хочет побыть с Адалиндой, - я поглядываю в сторону парочки.
- Ничего страшного, у них ещё много для этого времени, в спальне встретятся, а домой Адалинду отвезём мы. И больше не возражай! - видимо, она заметила, что я открыла рот для того, чтобы снова сказать что-то против этой затеи. - Даррен, подойди сюда, пожалуйста, - я даже позавидовала властному тону женщины. - Отвези, пожалуйста, Карен домой.
Я стою, опустив глаза, боясь увидеть в глазах Даррена ненависть из-за того, что сорвала намечающиеся планы на ночное рандеву, за то, что вообще здесь появилась.

Я тебя давно не люблю
И в груди давно отболело.
И спасибо тому февралю,
Когда я тобой переболела.
Сейчас мне огромного труда стоит держать себя в руках. Одно дело - быть рядом с Дарреном среди гостей, а другое - оказаться в его машине, где, кроме нас, никого. Да и особого желания помогать мне у Даррена я тоже не наблюдаю. Именно поэтому я не люблю, когда просят для меня, особенно без моего ведома, вот так вот неожиданно и без предупреждений.
"Двигайся к выходу," - я мысленно передразниваю Эйвери, сжимая кулаки в реальном времени. "Как это похоже на Себастьяна. Не хватает мне ещё одного командира, который лучше знает, как и что."
Резко вспомнились все не прощённые обиды и недосказанности, многие из них стали причиной расставания. Именно сейчас пришла мысль о том, что Даррен, возможно, ничем не лучше Себастьяна. Может быть, он бы ничем не отличался бы от моего мужа тогда, когда я забеременела, если бы мы к тому времени не были женаты, то и причина свадьбы могла быть той же: "я же не мудак". Да и сидеть дома с ребёнком мне пришлось бы большую часть времен одной, у Даррена ведь соревнования, благотворительность и чем он там ещё занимается. Возможно, появилась бы какая-нибудь Адалинда, не в роли невесты, Даррен слишком положительный, чтобы бросить жену с ребёнком, просто подруга, которая была бы рядом с ним чаще меня.
Я снова поднимаю глаза, когда Даррен уже отошёл от меня и своей мамы.
- Спасибо, - я по очереди обнимаю сначала миссис Эйвери, а затем и её мужа. - До завтра. И отдохните хорошо, вам обоим завтра понадобятся силы. Я знаю это по своим родителям. Они очень волновались в день моей свадьбы, и Вайлет после этого сказала, что на её свадьбе родителей не будет, -я знаю, что это была шутка Вайлет, и я знаю, что родители Даррена и Лизетт побывают на свадьбах и дочери, и сына. - До завтра.
Не тревожат больше глаза
И неважно, с кем ты проснулся.
И забылсь уже теплота
Твоего учащённого пульса.
Во время прощания со старшим поколением Эйвери я нет-нет, но поглядывала на их детей и будущую невестку. В это время пришла запоздалая мысль о том, что я просто погорячилась насчёт Даррена, гребя всех под одну гребёнку вместе с Себастьяном, обжёгшись на молоке я начала дуть на воду. К Лизетт я так и не смогла подойти и попрощаться, не решившись оказаться рядом с невестой Даррена тогда, когда он ей говорит, что должен отвезти меня домой. Трусихой в таких делах я была всегда, что уж тут поделаешь. На выходе из зала, принимая своё пальто из рук гардеробщика, я обернулась на Даррена, думая, долго ли мне его придётся ждать, ответа на вопрос я так и не получила, зато поймала на себе странный взгляд, как сказал Себастьян, столичной штучки.
Выйдя на улицу я складываю руки на груди в ожидании Даррена и осматривая машины, стоящие на стоянке, строя догадки, какая из них его. В голове всплыла картинка из нашего совместного прошлого: Эйвери уже получил свои права, совсем скоро и у меня экзамен по вождению. Я жутко нервничаю, у меня трясётся всё, что только можно трястись, я даже не могу спокойно переключить передачу, и только ладонь Даррена, нежно накрывающая мою руку, меня может успокоить. Интересно, мистер и миссис Эйвери до сих пор не знаю о том, что первая машина их сына несколько раз была совсем близко от того, чтобы быть основательно понятой? Мои родители, например, не знают о том, что я брала уроки вождения без инструктора у Даррена, ну или знают, если им рассказала Ви, но мне об этом ничего не говорят.
Оборачиваюсь на голос Даррена:
- Злорадствуешь? - странно, но мне хочется язвить, как никогда, скорее всего, это просто обида, на саму себя, на нас, за то. что добровольно отпустили то, что могло бы быть, за то, что как истинный овен побоялась далеко уезжать из дома, когда была такая возможность и уехать в Дублин, хотя ведь нет гарантий, что оттуда бы я не вернулась с поджатым хвостом. - Рано или поздно это случается со всеми парами, - мне доставляет удовольствие то, что я могу смотреть на молодого мужчину с высоты своего опыта в семейной жизни, каким бы не был опыт в отношении с противоположным полом, институт брака меняет тебя совсем, ты понимаешь, что всё, что ты знаешь о мужчинах в целом и твоём любимом в частности можно забыть, они открываются с другой стороны. - И, да, с помолвкой тебя, она ведь уже была? Или ещё рано поздравлять?
Да, я счастлива, видишь - смеюсь.
И не нужен совсем ты мне больше.
Я тебе, как другим, улыбнусь
По привычке назвав тебя "солнце".
Белый ниссан. Никогда особо не любила белые машины, но должна признать, что они имеют свой шарм и порой говорят о своих владельцах куда больше, чем марка автомобиля или содержимое бардачка. Да и редко на улицах маленьких городков встретишь такую машину. Возможно, именно поэтому я считаю это несколько выпендрёжным вариантjм, даже более кричащим, чем красный цвет машины, именно поэтому мной был выбран более сдержанный вишнёвый.
Я уже почти села в машину, когда решила, что это будет слишком жестоким испытанием для нас - проехать в одной машине добрую часть города. Ну, для меня точно это будет тяжело, и я не знаю, чем заслужила такое. Я встала между открытой дверцей и остальной частью машины. Мои пальцы легли на верхнюю часть двери.
- Даррен, ты не обязан это делать. Если ты думаешь, что я попросила об этом твою маму, то это не так. Я сама этого не хотела. Я знаю... нет, не знаю, но догадываюсь, как ты не хочешь оставлять Адалинду, - я совершаю ошибку за ошибкой, намекая на то, что я не так уж и счастлива, как должно показаться, но это уже не вернёшь, да и я не хочу особо рвать Даррену, раньше он видел всё в моих глазах, и если это так до сих пор, то я выгляжу только ещё глупее. - Поэтому ты можешь завести меня за ближайший угол, дать мне свой телефон, чтобы я вызвала такси, мой разрядился, - я повертела телефон, всё ещё покоящийся в моей руке. - И не подаёт признаков жизни. И на этом мы расстанемся, стараясь обходить завтра друг друга стороной, а потом продолжим жить так, как жили все эти семь? - в голосе прозвучала неуверенность, так уж быстро пролетело это время. - Лет.
Работа в бизнес кругах наложила на меня свой отпечаток: многие вопросы в личной жизни я стараюсь решить как и с бизнес партнёрами: быстро, четко, как можно с меньшими потерями. Хотя такими уж небольшими потери будут в этот раз?
- В общем, решай.
Я слышу приближение честной компании, с которой уже попрощалась, и ныряю в машину. Оказывается, встреча с первой любовью - это куда сложнее, чем я предполагала.
- Прости, что доставила неудобства, - я повернула голову в сторону Даррена, уже сидящего за рулём.
Про любовь спросишь? Нет, не люблю.
И я счастлива, знаешь, теперь.
Без тебя я спокойно дышу.
Только ты мне не верь, не верь...

Отредактировано Karen Hart (2016-04-25 13:20:03)

Как же хочется сейчас Даррену влепить пощёчину. Звонкую, сочную и наотмашь. Такую, чтобы от неё остался красный след, царапины от ногтей тоже желательны. Я не сделала этого, когда мы расставались, так надо ведь навёрстывать упущенное. А пощёчину давать было за что, в конце-концов, это именно я услышала женский голос в телефонной трубке, а не он мужской, когда позвонила своему молодому человеку, чтобы пожелать хорошего дня. И вообще, наше расставание было каким-то скомканным, непонятным, я даже как-то не сразу осознала, что же произошло, только потом поняла, что больше не будет сонного голоса Даррена в телефоне, желающего мне доброго утра и посылающего тысячу воздушных поцелуев, которые непременно пройдут весь путь из Дублина в Килкенни без происшествий и доберутся до адресата к вечеру, чтобы мне хорошо спалось; не будет наших редких, но безумно теплых и милых встреч; ничего уже не будет. "Нас" не стало уже давно, но "мы" жили где-то в глубине моего сердца, притаились где-то в уголке, боясь быть изгнанными навсегда, "мы" выходим из своего укрытия только в моменты моего бессилия: усталости, когда у меня настолько гудит всё тело, что тяжело даже заснуть, в моменты злости на мужа, когда я очень даже рада тому, что появляется, как единственная моя отрада, как единственное, что греет мне сердце, как бы мне не хотелось этого признавать, кроме моего сына и некоторых других обстоятельств, которые всегда были важны для меня.
Хочется многое сказать Даррену из того, что не сказала когда-то. Не только плохое и не только хорошее, всякое, ведь в их отношениях тоже было всякое, и виноваты они оба во всём, даже в расставании, ведь кто-то один никогда не бывает виноват, одному из двоих тяжело разрушить то, что строили двое. Только зачем это всё говорить, когда уже всё кончено, и нет никаких надежд на восстановление, да и возможности нет, а желание... Желание где-то потерялось и лишь маячит где-то на горизонте, как что-то призрачное, очень нечёткое, размытое и давно забытое.
Только зачем мне всё это говорить? Смысл? Для того, чтобы испортить обоим завтрашний праздник? Чтобы самоутвердится? Когда-то я ни раз представляла себе нашу встречу, но в моих фантазиях у меня не было Себастьяна и Гарри, а у Даррена Адалинды. И, если я не спешу распространяться о делах внутри нашей семьи, то Даррен, похоже с удовольствием хвастается тем, как они вместе купили кольцо и готовятся к свадьбе.
Мне ли не знать, как ты в лепёшка расшибаешься ради того, кого любишь. Однако верить в то, что и дальше у этой парочки будет всё так безоблачно, я отказываюсь, ну не верю я в сказки со счастливым концом, где "жили они долго и счастливо и умерли в один день", Даррен и разбил эту веру.
Я заметила ударение на "я" в фразе о том, что будет лучше, если Даррен отвезёт меня домой.
- Почему именно ты? Это мог бы сделать твой отец, твоя мама знает, то мистера Эйвери я не буду соблазнять, а вот тебя могу попробовать, - я взглянула на профиль Даррена освещаемый только мелькающими фонарями за окнами машины. - А таксист меня не украдёт, зная, что в таком случае лишится щедрых чаевых.
Я всегда пользовалась одной службой такси, многие диспетчеры уже знают мой номер телефона, и вместо сухого "Здравствуйте" я слышу "Добрый вечер/день/утро, Карен!", а таксисты с полувзгляда угадывают моё настроение и стараются его поднять или наоборот стараются помалкивать. Сервис то, что надо, но только не сегодня. Я бы предпочла ехать с Дарреном молча, без воспоминаний, обсуждений и бесед, но уже не выйдет.
- Да, очень нравится. Работа помогает отвлечься. И папа рад, что хоть кто-то из троих детей имеет хоть какое-то отношение к делу, за которое он радеет и поднимает с нуля. И папе нравится, как я работаю, - я помолчала, думая, как бы направить разговор в более мирное русло, чем было буквально пять минут назад. - А ты молодец, рада за тебя, что делаешь успехи на спортивном поприще. Килкенни гордится тобой, а в нашей школе чуть ли не алтарь поклонения тебе сделали возле спортзала. Видела как-то, когда забирала племянника из школы. Бросать ещё не собираешься? Думаю, что на тренерском поприще ты тоже преуспеешь и воспитаешь великих спортсменов.
О чем говорить с Дарреном ещё, чтобы не будить лихо, пока оно тихо, я не знала, поэтому я с удовольствием ухватилась за тему работы. Но если Даррен, скорее всего, не был осведомлён о моей работе, то о его занятости я хоть и имела скудное представление, но всё же но у меня есть. Я смотрю за окно и осознаю одну вещь:
- Кстати, я не сказала адрес, куда ты меня везёшь? И мы проехали нужный поворот, - я улыбнулась намного натянуто и назвала адрес дома, в котором находится квартира, где живёт семейство Кинг-Харт. - Там ещё недалеко кофейня, в которой было наше первое свидание. Горячий шоколад у них по-прежнему вкусный, а с возрастом я оценила и их отличный кофе, так что, если решишь поводить Адалинду по городу, и вы проголодаетесь, то можешь смело вести её туда.
Я прекрасно помню, как я бежала на ту нашу встречу, боялась опоздать, боялась того, что Даррен не дождётся меня. Моя сестра до сих пор вспоминает те сборы как образцовые для сбора на свидания и жалеет, что не засняла всё это дело на видео, чтобы использовать его потом как урок. Иногда я до сих пор захожу в ту кофейню с Гарри или одна. Да, это тяжело, и что-то режет сердце, настроение портится безумно, но надо держаться, надо улыбаться, нельзя вспоминать Эйвери, надо жить настоящим, в котором мог бы быть Даррен.