Бывают такие дни, когда все даже самые благие намерения летят ко всем чертям. И хорошо, если это такой день, когда ты решил, что вызов подъёмного крана обойдётся дороже, чем просто дотянуться до валяющегося рядом ноута. Пусть почтовый клиент позабывал пароли ото всех твоих аккаунтов, а на фейсбуке написала давно забытая тётушка, да ещё и под самой твоей любимой фоткой решила рассказать историю, как ты в пять лет наряжался в мамины платья (не было такого, тетя Гортензия, не было!). Но если такой проклятый день выпадает на тот момент, когда планов громадьё – пиши пропало. Забирайся в шкаф и вопи, кто тут оставил дозревать бананы.
Фрэнсис вытащил из заднего кармана джинс смятую и почти целиком мокрую пачку сигарет. Налетевший ледяной ветер бросил ему в глаза прядь выбеленных специальным лаком волос, пока непослушные пальцы пытались выбить искру из такого же мокрого кремня зажигалки.
- Лучше не начинать про мне очень жаль, да? – он присел на краешек ступеньки рядом с братом. Пусть на улице был собачий холод, но находиться в провонявшей дымом и заваленной перьями студии было ещё хуже. За спиной у братьев с грохотом распахнулась дверь. Амелия – девочка-гримёр, которая только по очень большой дружбе согласилась помочь перекрасить клятую птицу, выскочила на свежий воздух и моментально перегнулась через перила. Фрэнсис поморщился от звука, с которым её тошнило, и затянулся поглубже. Стюарт всё ещё упорно молчал. Хорошего в этом было мало, особенно если учесть алые капли краски, начинающие замерзать на рукавах его любимой куртки. И мёртвого аиста. Не надо забывать про мёртвого аиста. Уголок рта дёрнулся, всё-таки где-то очень глубоко и далеко за пределами ледяного молчания брата, это было забавно. Но смех сейчас был не лучшей идеей. Пришедшая в себя Амелия снова скрылась внутри, но Фрэнсис знал, что уже очень скоро ей на смену выскочит кто-то ещё.
- Эй, у тебя бровь разбита.
И снова ноль реакции даже на дружеский толчок в плечо. Ну что теперь, век будет молчать из-за дурацкой птицы?! И вообще, удивительно, сколько крови… и других гадостей помещается в этот тощий мешок костей и перьев.

Глядя на то, как брат любовно укрывает остатки того, что когда-то было гордостью лондонского зоопарка, а заодно должно было стать звездой нового видео его группы, Фрэнсис глухо застонал, выпуская дым через нос. Кое-как собранные в мусорные мешки кости и куски мяса, утыканные жёсткими чёрными недокрашенными перьями, сиротливо валялись на асфальте, а с курткой сверху так и вовсе смотрелись, как уснувший на обочине бездомный, которого пару раз переехало бетоноукладчиком.
Сковырнув запёкшуюся корочку с губы, он откинулся назад, опираясь локтями на истоптанные ступени, и поднял глаза в вечно серое небо. В воздухе уже куда меньше чувствовался запах гари.
- Строго говоря, оно и выгорело, - отбросив щелчком докуренный бычок в ближайшие кусты, Фрэнсис покачал головой. – Скажешь Марку, что он клёвый чувак, оператор и вообще друг, но я отдам ему его пару пинт завтра?
Сзади снова громыхнуло и из бокового узкого окошка вылетел почерневший с одной стороны диско-шар. Встретившись с асфальтом, он, к немалому удивлению Фрэнсиса, не раскололся, а покатился, сверкая зеркальными боками до ближайшей канавы, куда и провалился с пошлым хлюпом. Удивительно, какими крепкими делают эти штуки.
Стюарт всё не оборачивался, сидя ниже брата и упорно сверля взглядом спину удаляющегося пацана или задние габариты кэба, черт его уже там разберёт. Что-то неприятное, слишком сильно похожее на совесть, шевельнулось внутри. Ведь брат всегда и во всём ему помогал, с самых первых дней, когда Фрэнсису пришла в голову идея украсть подаренную родителям камеру и спеть на неё пару песен, написанных для соседской девчонки. И что теперь? Соседских девчонок стало слишком много, а вот на единственного брата он роняет софтбоксы. Извиниться? Но звук приближающейся сирены отвлёк его от слишком уж праведных мыслей.
- Какая, вашу мать, скотина вызвала копов?! – Фрэнсис подорвался с места так быстро, что запутался в собственных ногах.
Внутри всё так же не горел свет, а когда-то «футуристическая» съёмочная площадка напоминала кишащего змеями… кхм, пушистого лесного зверька. Щурясь от внезапного полумрака, Фрэнсис шарахнулся от ещё искрящего софтбокса.
- Марк, МАРК, какого хера, чувак?!
Мимо пронеслась взъерошенная Аманда, потрясая мокрым черным кофром, откуда капала вода всех цветов радуги.
- Какого хера, Фрэнк?! Какого хера? Я скажу тебе, какого хера! – её голос звучал так высоко, что соседские собаки, наверное, разбежались. – У тебя тут человек с куском стекла в ноге, мёртвая, мать её, птица и долбанный пожар! А ты строишь из себя долбанную звезду!
От этого «Фрэнк» глаз, конечно, дёрнулся, но в чём-то она была права. Пальцы застряли в залаченных волосах, кажется, он дёрнул слишком сильно. Ключи, где ключи от тачки?

От реплики брата у Фрэнсиса засосало под ложечкой, похолодело в груди и все эти расхожие метафоры разом. Нелепо замерев, держа в руках чьи-то джинсы, он сделал несколько выдохов.
- Что… (твою мать, твою мать, твою мать) что значит уехал? Как уехал? Куда уехал?
Это долбанное видео должно было стать для него путёвкой в свободное плавание. Прощай, давящий на яйца контракт, прощайте целевые аудитории, исследования рынка и прочая лабуда. Но вместе с этим надо было попрощаться и с услужливыми адвокатами, берущими под козырёк по одному слову компании. И готовыми на всё – нет, буквально на всё – менеджерами. Во время последнего тура Фрэнсису пришла в голову дурная идея потребовать, чтобы в каждой гримёрке был съедобный букет из листьев лайма и японской мяты. И они это делали! Всего-то какая-то дохлая птица должна была показаться этим ребятам сущим пустяком. Если бы только он не послал их к херам собачьим.
Фрэнсис отбросил в сторону джинсы и устало потёр глаза, которые тут же начало щипать от грима. Выходит, он остался за главного, как всегда и хотел. И нужно успокоиться. Это не страшнее, чем в тот раз, когда они с ребятами привязали зажженную петарду к хвосту кошки, а та по дури забежала в магазин к мистеру Чо и жахнула прямо под стендом чипсов.
- Аманда! А-МАН-ДА, запри дверь и включи музыку, - мимолётным движением он толкнул девушку в сторону входной двери, впихивая ей в раскрытую ладонь внушительную связку ключей с огромным розовым помпоном вместо брелка. Оставалось надеяться, что вода не залила те розетки, в которые была подключена звуковая система.
- Стюарт, - стол отвратительно шкрябнул по полу железными ножками, когда Фрэнсис что было силы рванул его на себя, - помоги мне снять его и переложить на диван.
Том всё ещё пребывал в отключке, только иногда подрыгивая в воздухе ногой. Неудивительно, хотя Фрэнсис и не знал, как сильно досталось бедняге, пока закоротившая гирлянда, обвивающая его тело, не перегорела к херам. И именно в этот момент грянул его, Фрэнсиса, голос. Послушайте любую песню пару сотен раз подряд, и она покажется вам самым дебильным и бессмысленным, что вы когда-либо слышали. Именно поэтому те чуваки, что гордо заявляли в интервью, что с удовольствием слушают свои альбомы, вызывали у Фрэнсиса очевидные подозрения в мудаковатости.
Но времени на размышления о дебильной рифмовке второго куплета не было. Фрэнсис вскочил на стол и подхватил Тома подмышки. Отличный парень Том, они дружили с самой школы. И хотя у него было больше общего с братом, именно Том притащил Фрэнсису его первый учебник по adobe after effects. Уж 220 вольт их дружба как-нибудь выдержит. Кое-как приподняв обмякшее тело, Фрэнсис охнул. Веса в чуваке было гораздо больше, чем казалось со стороны.
- Давай же, чёрт, - он кивнул на чёрный карабин, соединяющий трос и затянутым на талии креплением. Что сказать, они не были профессиональными ангелами. Когда бессознательное тело всей своей массой легло на плечи Фрэнсиса, и он повалился навзничь на пошатнувшийся казённый стол, в дверь заколотили. Или это просто гитарное соло? Фрэнсис не был уверен.

- Так, придурки, - голос полицейского был спокоен и чем-то похож на дядюшку Руперта, - кто из вас тут за главного?
Задыхающийся под весом Тома Фрэнсис поднял руку, но только для того, чтобы другой вытащить из кармана еле живого «ангела» маленькую таблетницу. Этому однозначно не будет место в полицейском отчёте. Хватит с них и порчи чужой собственности. К тому же, было очень и очень страшно представить, какой длины будет лекция Стюарта, если он узнает. Его брат мог быть невыносимым занудой, когда был прав, а нынешняя ситуация делала его таковым целиком и полностью. Ну, за исключением аиста. Интересно, хоть кто-нибудь догадался спрятать эту треклятую птицу или она так и валяется набором для котлет, расфасованным в мусорные мешки. 
- В чём дело, офицер? – в крутых фильмах главный герой всегда задавал этот вопрос прежде, чем ему предъявляли толстую папку, повествующую о его нелегкой. Но у двух патрульных и пожарного, который с совершенно будничным видом рванул рычаг на древнем электрическом щитке, от чего всё помещение, бывшее когда-то маленькой мануфактурой, а позже – хипстерским лофтом, погрузилось в зябкую тьму (и всё-таки, не зря они этим утром целых три часа заклеивали все окна плотной чёрной тканью, которая была призвана не только не пропускать свет, но и отражать звук. потому что всё это было не то чтобы очень легально. и этого Стюарт тоже не знал), никакой папки с собой не было.  Фрэнсис вздохнул.
- Ничего особенного, сэр, - ему показалось или в этом «сэр» была нотка узнавания? – Поступили жалобы от хозяина помещения.
Да ёпт.
- Незаконное проникновение, порча собственности, - взгляд полицейского постарше скользнул по их осветителю Полу, из ступни которого торчал здоровенный кусок стекла. – Скорую сюда.
Казалось, для этих двоих всё происходящее было настолько будничным, будто на их глазах каждый день снимали видео придурки покруче Фрэнсиса. А может, и правда снимали. И почему он не мог увлечься долбанными голубями, как брат? Сидел бы себе сейчас на дереве, пялился в бинокль. Хотя, если быть честным, он бы вряд ли стал разглядывать синичек, скорее уж окна соседского дома. 
Пребывая в этих невесёлых размышлениях, Фрэнсис и не заметил, как дело дошло до наручников. Стюарт уже с покорностью провинившегося ребёнка подставлял запястья, но
- Воу-воу-воу, офицеры, а вы не должны зачитать нам права или ещё что?
- Фрэнсис, - зашипела из угла Аманда, - ради всего святого, делай, что они говорят.
Но его уже понесло, пусть лучше он будет выглядеть безумно зазвездившимся мудаком, чем его примут с несколькими граммами на кармане. Может, лицо у него и разукрашено, но удовольствия от отсидки он вряд ли получит. Фрэнсис пятился к выходу.
- Да вы хоть знаете, кто я? И вообще, дайте позвонить! И вам тут всем будет несладко! – он сделал вид, что потянулся к карману за телефоном, а сам рванул к всё ещё открытым дверям. На его беду проход загораживал второй коп, хорошо хоть, что он был поменьше и не ожидал такой прыти. Оттолкнув его в сторону, Фрэнсис готов был поклясться, что услышал разочарованный стон брата, который тут же заглушили крики в рацию: «Нападение на офицера, нападение на офицера!». Да какое нападение, немного бега даже полезно для здоровья. И Фрэнсис дал по съёбам. Завернув за угол, где начинался огромный пустырь и промышленная свалка, он сунул руку в карман и со всей дури зашвырнул таблетницу подальше. Ради простых сквоттеров не будут же копы рыться по локоть хрен пойми в каком дерьме.
- Ну всё, парень, - за спиной послышалось тяжелое дыхание, - отбегался.
Его повалили, вжимая лицом в асфальт. Он так рвался к свободе, что щелчок наручников на его заломленных за спину руках показался даже символичным. С чем там рифмуются наручники?