Родственники это хорошо. Родственники это замечательно. Родственники это непередаваемо прекрасно.
"Когда они далеко!"
И когда они не твоя собственная мать, практически половину своей жизни (или больше - Изя не считал) прожившая в Одессе, в очередной раз позвонившая тебе по скайпу (кто её этой премудрости научил, шоб он работал до самой могилы) накануне и в течение целых двух часов старательно беременевшая твои собственные мозги отсутствием у тебя самого жены, внуков и общения с племянником.
В общем, когда родственники далеко, то по ним даже иногда можно начать скучать и заиметь через это чрезвычайно муторные мысли о том, что дорогого племянника ты не имел возможности видеть уже лет двадцать, а тут вдруг соскучился и просто спать уже не можешь от снедающей тоски, все сердечные капли выпил, перешёл на заныканную в сейфе бутылку водки, проспался и за неделю до Хануки наконец-то решил промыть мозг непутёвому родственнику.
Где живёт Джонни Миллиган, единственный сын единственной кузины, Израэль Коэн знал давно и прекрасно. Вообще, на самом-то деле, Изя ждал, что младший родственник вспомнит о приличиях раньше и таки заявится пред очи своего дядюшки рассказать за жизнь, выпить рюмку чая и прочее, что могу выпить родственники, даже если их разделяет поколение и двенадцать лет жизни. Джонни Израэль помнил подростком - дёрганым, вечно таскающимся со своей гитарой и никогда не слушающим поучения дорогого дядюшки.

- Джонатан Миллиган! Вот за что я тебя люблю, так это за отсутствие в твоём имени пɾоклятой буквы "ɾ", чеɾез котоɾую я каждый ɾаз имею возможность сломать язык. Откɾывай, мешумед, или я таки вынесу тебе двеɾь и задушу тебя в своих объятиях! - Израэль тростью выстукивал в дверь дорогого племянника прекрасный мотив, известный всему миру под названием "Хава нагила", попутно приподнимая шляпу в приветственном жесте, адресованном выскочившим на пороги своих домов соседям. - Здоɾовья вашему дому и личной жизни! - вежливо поприветствовав ни в чём не повинных людей, переполошившихся от шума, Коэн, впрочем, колотить в дверь Миллигана не перестал, напрочь игнорируя торчащую сбоку от двери "пупку" звонка.

- Мистеɾ? Мистеɾ Коэн? - Израэль ажно присел, как сказала бы его драгоценная мамуля, характеризуя степень удивления дорогого сыночки. - Натан, шоб тебя пɾодали за тɾи ɾубля на оɾганы, когда ты загнёшься от циɾɾоза печени в сто лет! Какой, побойся пɾедков, мистеɾ Коэн?
От удара тростью по лбу Джонатана спасло только то, что дверь он изначально приоткрыл не так уж широко - неудобно было Изе тростью махать из такого положения да ещё и прицельно попадать в лоб племянника при этом. Тот, впрочем, отступил довольно быстро, не давая Коэну продолжить его радиовыступление на всю улицу, любезно приглашая дорогого родственника в дом.
Израэль внимательно обвёл взглядом окрестности, словно стараясь заметить и запомнить побольше подробностей вокруг, или просто высматривая что-то подозрительное Широко улыбнулся не в меру любопытной старушенции на соседнем крыльце, снова приподняв приветственно шляпу, и шагнул вслед за дорогим племянником внутрь дома, всем своим видом выражая всю скорбь еврейского народа. Изя представления любил. Особенно - такие, чтоб вся улица запомнила и полюбила евреев пламенной любовью до конца своей никчёмной гойской жизни.
Пока Джонни закрывал дверь, Израэль Коэн, ничтоже сумняшеся, прошествовал в глубину дома, внимательно осматриваясь теперь и здесь. Уселся на диван, закинул ногу на ногу, положил трость поперёк колен и возвестил на весь дом:
- Натан, ɾыба моя, как говаɾивала моя матушка, пока ты плескался в пузе своей матушки, отоɾви свой глаз от замочной скважины и неси сюда свои мудебейцалы, - встав навстречу появившемуся в комнате племяннику, Изя широко распахнул свои объятия и, особо не дожидаясь реакции Джонатана, стиснул его в своих лапах до хруста костей. - Выɾос-то как! Возмужал, - сжав ладонями плечи Джонни Коэн и так, и сяк повернул его перед своим взором, по всей видимости оценивая изменения, которые произошли в его племяннике с момента их последней встречи. - Давай, ɾассказывай, что заставило тебя не подавать о себе пɾизнаков жизни с того момента, как ты домой веɾнулся. Я тебе слушаю очень внимательно во все свои уши.

Отредактировано Israel Cohen (2017-03-24 21:09:00)

- Уговоɾил, так и быть, сегодня побудешь Джонни, но только в качестве компенсации за мою ɾадость видеть тебя, спустя столько лет, - Израэль наконец-то отпустил из своих лап дорогого племянника, тут же снова принимаясь обшаривать взглядом жилище, профессионально оценивая стоимость всего, находящегося в доме.
Потом снова обернулся к Джонатану и неожиданно вытаращил глаза так, что, казалось, шляпа сползла на затылок от такого-то проявления удивления, разинул рот и даже пару раз беззвучно его захлопнул, тыча пальцем в грудь племянника, выглядывающую из-под футболки.
- Вэээй з мииɾ... этто чтоо за... - Израэль никак не мог подобрать слов, которые могли бы наиболее чётко отразить и выразить всё его возмущение открывшейся его взору картиной. - Это что за Малевич над тобой потɾудился, позволь мне поинтеɾесоваться? - он медленно обошёл племянника кругом, рукояткой трости цепляя рукав всё той же футболки и обнаруживая следы пребывания человеческой особи под названием "татуировщик обыкновенный" на руках Джонатана. Израэль закатил глаза. Израэль схватился за сердце и натуральным образом пошатнулся - истинно, если бы не было в его руке трости, на которую он тут же смог опереться, пришлось бы ему валяться прямо посреди гостиной дорогого родственника.
- Вэй з миɾ... - слабым голосом повторил Коэн, держась одной рукой за трость, второй стянув с головы шляпу и прижав её к груди - там, где, по его разумению, должно было находиться сердцу. - Ты с какого ляда позволил этому намалевичу с ɾуками, ɾастущими пɾямиком из его тухеса, пусть золотыми, пусть, - Изя горестно кивал, мацая в ладони шляпу до состояния практически использованного носового платка и даже пару раз вытер ею выступившие на глазах искренние слёзы, - ɾазɾисовать тебя как голубям Де ɾибаса, шоб он сдох твой художник? Это ж таки не птичий помёт! - он даже для пущей уверенности поковырял пальцем рисунок на коже Джонни. - Это ж смывается только вместе с позоɾом на весь твой многочисленный ɾод!
Прочие вопросы Коэн игнорировал как никогда - горе его было велико, слёзы его были соленее вод Мёртвого моря, а на сердце лежала тяжесть, сравнимая, разве что, с весом всех камней, из которых была сложена Стена Плача.

- Какая водка, какой коньяк и виски, - продолжал сокрушённо качать головой Израэль, бестолково кружа по комнате, то и дело поглядывая на стоящего в центре её племянника. - Ты мне нож в сеɾдце всадил с ɾазмаху, понимаешь, пуст коп?
Как бы там ни было, Коэн, конечно, понимал, что племянник его это совсем не его сын, тут, определённо, сказалось воспитание гоев, и что же теперь со всем этим поделаешь - татуировки действительно смыть так запросто нельзя.
- Я так огоɾчён, так огоɾчён, что никакой коньяк и виски мне уже не помогут, - Израэль, наконец-то приложил свою еврейскую задницу к дивану, стоящему посреди гостиной. опёрся обеими руками на трость, сложил на руки голову и слабым голосом скомандовал. - Наливай водку. Хоть что-то хоɾошее в тебе осталось.
В умении театрально изобразить практически любую эмоцию Израэлю, как, впрочем, и практически любому настоящему еврею, отказать было невозможно. Он и радость, и горе, и разочарование изображал так ярко и колоритно, что к концу представления сам верил в то, что показывал, а это, как известно, первый признак того, что спектакль удался. Вот и сейчас, где-то в глубине рыжеватой бороды Израэля Натановича Коэна, урождённого израильтянина, в срок пережившего и обрезание, и бар-мицву, и прочие еврейские радости и горести затерялась одинокая слеза. Именно на неё, кстати, падал из окна солнечный свет, заставляя каплю солёной влаги таинственно поблёскивать.
- Побойся Всевышнего, в таком состоянии спɾашивать у меня, чего я от тебя хотел, кɾоме как увидеть, - внимательно наблюдая как Джонатан наливает алкоголь пробормотал Израэль. - Я позабыл всё от шока, - подхватив рюмку, в которой, как ему показалось, налито было на самую каплю больше и тут же опрокинул порцию себе в глотку, чуть ли не рукавом занюхивая.
- А вот тепеɾ можно поговоɾить и о деле, - чуть более расслабленно, чем несколько минут назад, откинувшись на спинку дивана и утерев ладонью усы и бороду степенно проговорил Израэль. - Ты, я слышал ɾазбиɾаешься во всяких компьютеɾных пɾогɾаммах? - он кивнул на опустошённую рюмку. - Ты наливай-наливай, не отвлекайся. Так вот, доɾогой мой ɾодственник, это всё майсы или таки доля истины в этом есть?

- И ты будешь говоɾить мне, что в тебе пɾактически нет евɾейской кɾови, доɾогуша? - после второй рюмки водки Израэль заметно повеселел, даже трость отложил в сторону, приметив как почти опасливо косится на неё его дорогой племянник.
Театральности и самодеятельности, решил Коэн, на сегодня хватило, и теперь следовало бы перейти к делу, как того требовала его деловая хватка, но было ещё кое что, что позволяло или не давало Израэлю торопиться. Разумеется, водка. Совсем не такая, как порой привозила из Одессы дорогая матушка (занятное, должно быть зрелище - бабка возрастом почти добравшаяся до сотни, с грузом крепкого алкоголя в багаже), но тоже вполне себе неплохая - одним словом, Изя оценил вкус племянника и практически сменил гнев на милость благодаря такому вот неплохому алкогольному подношению.
- Ой, да зачем мне их обсчитывать, - небрежно отмахнулся Израэль, откидываясь на спинку дивана, снимая шляпу и лениво обмахиваясь ею. - Они неплохо, знаешь ли, сами с этим спɾавляются... Нет, мне нужен свой человек, сообɾажающий в пɾогɾаммах и, желательно, железе, чтобы ɾегуляɾно следить за всей этой свистопляской. Не хочу нанимать чужого, сам понимаешь - дело такое... весьма щепетильное. Да и со Шмендеɾовичем паɾтнёɾство стало обходиться доɾоговато, - Израэль неожиданно подался вперёд всем телом, опираясь локтями на собственные колени и взглянув на Джонни снизу вверх. делясь с ним своим искренним возмущением. - Пɾедстваляешь, этот поц потɾебовал, чтобы я оплачивал ему доɾогу из Белфаста, каждый ɾаз, когда мне нужно его обслуживание. Пɾичём, половину пɾоблем, если не все даже, он вполне мог бы ɾешать удалённо.
Коэн снова принял более удобную позу, на этот раз закинув ногу на ногу, оперевшись локтем на спинку дивана и подперев ладонью голову, попутно успев кивнуть Джонни на вновь опустевшую рюмку.
- И ɾазумеется, я ɾассчитывал, что ты, как добɾейшей души иɾландец всё же поможешь дядюшке за плату чисто символическую, но так уж и быть - хоɾошую ɾаботу нужно оплачивать хоɾошо.

- Вот то есть ты считаешь, что я, полвека пɾожив, сейчас так пɾосто возьму и научусь всем этим пɾемудɾостям? - скептически скосив глаза на племянника вопросительно протянул Израэль. Нет, конечно безнадёжным идиотом он себя не считал, скорее наоборот - он был весьма обучаемым тому, что его самого интересовало или было необходимым. Как любой еврей, обладающий определённым уровнем специфического еврейского интеллекта.
- Так ты таки пɾавильно думаешь, - подхватив в очередной раз наполненную рюмку и подняв её на уровень глаз, словно придирчиво оценивая уровень налитого и сравнивая его с предыдущими порциями, довольно фыркнул Коэн. Конечно, дорогой племянник не мог не зажилить пару капель для дорогого же дядюшки - вон, до края рюмки не долито уже около четырёх миллиметров, хотя предыдущие рюмки наполнялись ровно под край.
"Настоящий еврей," - удовлетворённо подумал Израэль, опрокидывая очередную стопку себе в глотку. - "Даже закуси никакой не предложил. Молодец!"
- Лондон ещё дальше Белфаста, сам понимаешь, - довольно похлопывая себя по животу, в самом нутре которого разливалось хмельное тепло, расслабленно вещал Изя, снова блуждая взглядом по пространству гостиной. - Утешает меня в этом вопɾосе только то, что сэкономлю я, обучаясь у тебя, намного больше, чем потɾачу. Прямо душу гɾеет, понимаешь? - чуть не прослезился от радости, как положено бы старому еврею, но вовремя сдержался, в очередной раз довольно театрально изобразив спектр эмоций от восторженного воодушевления до расслабленного умиления хваткой родственника.
- Но это всё, конечно, замечательно, - чуть не подпрыгнув на диване продолжил Израэль, чуть наклоняясь вперёд и подаваясь всем телом навстречу Джонни. - Когда мы сможем начать? Я же понимаю, что у тебя, веɾоятно гɾафик довольно плотный, а тут я со своими делами. Но, сам понимаешь, чем быстɾее мы всё это начнём, тем скоɾее я с тебя слезу...
Или не слезет. Как пойдёт - время покажет. Израэль Натанович Коэн так просто ни от кого не отцеплялся, справедливо заслужив в некоторых кругах шикарное прозвище Пиранья. Так же обгладывал до самых костей своих жертв. Правда, менее болезненно.

- Натуɾальный Натан, - восхитился Израэль в очередной раз. - Твой двоюɾодный дед, отец мой, вот ɾовно так же дела водил. Не пɾицепишься, не подкопаешься...
Это он, конечно, сейчас бдительность усыплял. Хотя, после нескольких порций горячо любимой водочки настроение у Израэля несколько улучшилось, а хватка смягчилась. Он бы даже согласился подождать пару месяцев, если бы у него эта пара месяцев была.
- Ты же понимаешь, что будь у меня вɾемя, то я бы занял его поиском ваɾианта подешевле и менее капɾизного, в самом деле! - Коэн даже руками всплеснул, разворчавшись на ситуацию, которая никак не желала складываться в его пользу. Но, во всяком случае, опыта заговаривания зубов у него было гораздо больше, чем у Джонатана опыта отбрехивания от этого заговаривания. Да к тому же связей, полезных в быту, у Израэля было более, чем достаточно. Плюс ко всему - Коэн прекрасно знал как хороша бывает взаимовыручка и родственная поддержка. Особенно, если применить её правильно.
- Есть у меня одна мысль, - как бы задумчиво протянул Израэль, сосредоточенно уставившись в потолок и почёсывая бороду. - Она у меня есть и я её думаю, - потянуть время тоже хороший ход - иногда очень полезный. Ты будто с мыслями собираешься, а на деле - наблюдаешь за реакцией собеседника. Заинтересовался или нет, насколько заинтересовался и есть ли вообще смысл продолжать разговор. Пока что выходило, что смысл в продолжении был.
- Что если я помогу тебе с оɾганизацией твоего тоɾжества, а ты поможешь мне? - Израэль вопросительно изогнув бровь воззрился на родственника. В самом деле - он ведь действительно будет рад помочь. Новая семья - это так здорово, и маленькой девочке не помешает женская ласка, да и самому Джонни она тоже явно не будет лишней.
- Я так понимаю, что невеста твоя - ни ɾазу не евɾейка, иначе тут бы уже вся диаспоɾа плясала по доɾоге пɾямиком из Дублина до самого Килкенни,- Коэн неопределённо хмыкнул и продолжил уже более деловым тоном. - Я могу свести тебя с нужными людьми, и они устɾоят тебе незабываемый день в зависимости от твоего бюджета. В общем - я безвозмездно помогаю тебе, а ты за опɾеделённую плату помогаешь мне с моим делом. Что ты об этом себе думаешь, Натан? То есть, пɾости, Джонни, конечно Джонни.

- Ай, - Израэль досадливо отмахнулся. - Всё вы меня ɾады в какой-то меɾкантильности заподозɾить. Ну неужели нельзя пɾедположить, что я могу ɾешить помочь чисто по-ɾодственному, а? - Коэн прямо чувствовал как разливается внутри него тепло, разгоняемое благословенным напитком, если так посмотреть - довольно средней крепости. Во всяком случае, та самогонка, которую гнала его драгоценная маман, была минимум раза в полтора покрепче. В общем, Израэль был к ударам градуса привычен, с удовольствием отмечая, что его не развозит от "крепчайшей наливочки" так, как иных его соплеменников.
- В общем, что я тебе пɾедлагаю, - Израэль лениво потянулся, расслабившись и раздобрев, да и вообще порешив, что хотя бы раз в жизни младшему родственнику чистосердечно помочь всё же не мешало бы. Даже несмотря на то, что он отказывается принимать свою избранность (что, разумеется, довольно странно для представителя еврейского народа). Израэля с Джонни роднило нечто иное, чем одно только генеалогическое древо - характер и взгляд на мир у них были до безобразия схожи.
- Я тебе, кстати, совсем не евɾеев пɾедложить собиɾался, - укоризненно глядя на дорогого племянника и многозначительно переводя взгляд на в очередной раз опустошённую тару. - Мы с тобой оба пɾекɾасно знаем, как евɾеи ɾаботают - хоɾошо у них выходит только в случае соблюдения евɾейских законов, наличия минимума шестидесяти пɾоцентов евɾейской аудитоɾии, ну и плюс - оплату они пɾедпочитают впеɾёд, шекелями и желательно в Тель-Авиве.
Израэль очень тяжело вздохнул - в самом деле, работать он предпочитал с кем угодно, но только не с евреями. Потому что, конечно же, прекрасно знал, какими минусами, гораздо перевешивающими все плюсы, может грозить ему такое сотрудничество.
- Можем считать, что мы договоɾились? - чуть наклонив голову вперёд и поглядывая хитрым пронзительным взглядом на Джонни на всякий случай уточнил Коэн. - Заметь, ты ставишь меня в менее выгодные условия, и я на них соглашаюсь. Цени, мой ɾодственный поɾыв, - Израэль широко усмехнулся. - Но вообще, я пɾосто ɾад, что ты наконец-то ɾешил остепениться. За это опɾеделённо стоит выпить!