Пить больше не получалось. Хотелось, еще сильнее, чем раньше, но все шло скорее наружу, чем внутрь. Осознание, что он собственными словами уничтожил все, что было между ними с Яном, выворачивало наизнанку. Сердце колотилось, но в голове была пустота. Он не мог даже орать, потому, что это было бессмысленно. Он сам разрушил все, что мог. Но так было нужно.
- Так было нужно. - Пытался убедить себя в этом Джонатан, понимая, что больше всего он хочет сорваться и искать прощения Яна, что больше всего он хочет снова его увидеть.
Это было глупо. Ян точно не позвонит, но Джонни держал телефон в руках, включив звук, на случай, если отрубится.
- Прости меня, любимая. - Джонни не верил в Бога или рай, просто не умел верить. И как же он боялся, что она там, наверху, и видит все, что он делает. Но как же он этого хотел, чтобы она могла простить ему все это. - Я сделал не правильно все. И не думаю, что я смогу стать лучше. Но я отпустил его, ты видела. Я люблю его, так сильно... Но даже это я сделал не правильно.
Джонни нашел оставшиеся сигареты и прикурил. Хоть это еще организм принимал. Очень много курева.
Звонок телефона заполнил собой тишину квартиры, и разбудил, засыпающего мужчину. Вот только номер не определился, а телефон Яна совершенно точно должен был определиться. И все же, Джонни снял трубку.
С каждой фразой, с каждым словом Джонни казалось, что он умирает. Умирает снова, вместе с тем, кто был в его сердце.
- Вы знаете с кем мы можем связаться? У него есть родные в стране? - звучало в трубке, но Джонни не с первого раза услышал вопрос через пульсирующую в голове кровь.
- Да, конечно. То есть нет, родных у него здесь нет. Но есть близкий друг.
Они смогут найти его среди контактов и связаться с Николасом. Но его тоже нет в стране. Это Джонни понял уже когда положил трубку и брел к двери. Он должен попасть в больницу. Он должен быть рядом, даже если высказали друг другу все это недавнее.

- Ян Веллингтон. Прошу Вас, пустите меня к нему. Нет, я ему не родственник, но я должен быть там. Умоляю Вас, хотя бы скажите в каком он состоянии. - Джонни умолял одного из ассистентов хирурга, находившегося сейчас в операционной. Он готов был встать на колени, заплатить денег, продать душу, только бы его не отшивали. Но если ты не родственник - сиди и жди со всеми. А ждать было невыносимо. - Я должен знать как он, прошу Вас. Он мой любовник, мой парень, мой любимый, Вы же понимаете, что такое любовь? Хотя бы скажите в каком он состоянии.
- Врач еще занимается им. Он скажет все, когда выйдет. А теперь извините, мне нужно идти. - Вот и весь ответ.
Это отделение больницы было знакомо Джонни куда лучше, чем он хотел бы. Здесь умерла его невеста, здесь же он сторожил друга, когда Келлах был при смерти, здесь была и дочь Келлаха. Снова и снова Джонни оказывался здесь, но сейчас все было так же, как в первый раз - здесь лежал тот, кто владел его сердцем и душой. И мысль, что умрет и он, была не просто невыносимой, а абсурдной. Не возможной.

- Блять, блять, блять!
Джонни хотел выбить чертову дверь, возможно даже головой одного из работников этого заведения. Яна не спустят в подвал Фланагана. С ним все хорошо, с ним все будет, черт возьми хорошо и только поэтому еще ничего не сказали.
- Блять! - Джонни врезал кулаком по стене. Сдерживаться не получалось, тоска и безысходность сменялись злостью и истерика появившейся Хоук только усиливала злость.
- Иди нахуй, Хоук! - Джонни скинул руки девушки с ворота, выскальзывая между ней и стеной и отходя подальше от той, кого он сейчас видеть не хотел точно. Стервозная сучка, способная говорить только язвя - явно не та, кто нужен тогда, когда в реанимации лежит кто-то близкий тебе. - Мой парень лежит сейчас там и я не знаю даже в каком он состоянии, - Джонни указал на дверь операционной и подял рукии верх, чтобы вцепиться в собственные волосы. - Мне не до тебя.
Крыша ехала все сильнее, ощущение, что все это не может быть реальностью поглощало и уничтожало способность мыслить. Он мог думать только о Яне, стремиться к Яну, обо всем, что они наговорили только что друг другу. О том, что говорили друг другу копы, ушедшие сейчас разбираться с машиной, но еще несколько минут назад заканчивающие возиться с документами в госпитале. "Он несся на огромной скорости, американец, что с них взять. Ну хотя бы трезвый. Походу лихач, думал, что и на наших дорогах так можно. Ну теперь будет думать. Если выживет".
- Что тебе блять надо от меня, Хоук? - Джонни трясло, нервное напряжение больше не перекрывалось выпитым алкоголем. Если бы не спирт в крови, то Джонни сказал бы, что он уже почти трезв.

Джонни слушал ее, ее крики, ее высказывания и все становилось окончательно абсурдно. Ян рассказывал о бывшей, приехавшей в город, еще тогда, когда ни кто из них не думал, во что все это перерастет, мельком, но говорил. И прямо сейчас Джонни легко мог предположить, что Лорейн - это она. Что эта стервозная сука, выносящая ему мозг по работе - бывшая Яна. Чертов маленький город. Слишком маленький для них всех, видимо.
Джонни слушал и постепенно дрожь превращалась в нечто иное - в истерический смех.
- Это не может быть реальностью Просто не может. - Джонни даже не замечал Лорейн. Он смотрел куда-то сквозь нее. - Не с Яном, конечно. Нет, с ним, блять!
Смех снова перешел в злобу и смотрел в глаза Хоук, мечтая, чтобы это она там была, а не он. Но к великому сожалению Джонатана все было так, как было. И ни один из них сейчас не мог повлиять на ситуацию за дверями.
- Потому, что он - мой любовник. - Это даже доставляло некоторое наслаждение, медленно и внятно говорить то, что так бесило ее, а ее это явно бесило. Теперь сомнений, что она и есть его бывшая, не было. - Потому, что между нами такая любовь, что я приехал сюда не смотря на годовщину смерти очень близкого мне человека.
Ненавидеть ее становилось проще и приятнее, чем бояться за Яна. Пусть Лорейн послужит отдушиной, для растерзанного сердца. И плевать, что все не совсем так, плевать, что некоторое совсем не так. Но именно так Джонатан хотел, чтобы было. И хотя бы здесь и сейчас он мог сделать вид, что у них были полноценные отношения с Яном.

Драгоценная Гарда успела скрутить их и выпроводить наулицу прежде, чем Джонни успел что либо ответить девице. Но когда они оказались вдвоем на улице, среди свежего морозного утра, было самое время ответить и свалить отсюда куда либо нахер, раз его все равно не пустят внутрь. А выть под дверми он уже больше не мог. Ян выживет - это он твердил себе снова и снова. С Яном все будет хорошо.
А вот Лорейн просто напрашивалась на ответ, который Джонни не успел дать ей раньше.
- Когда он очнется, можешь сама у него спросить. И поверь, я бы с радостью выменял тебя на него здесь и сейчас. Лицо любимого человека куда приятнее твоей сволочной рожи. Я пытался увидеть в тебе хорошее, но в тебе его нет. Злобная дрянь, думающая кого еще убить, когда Ян еще даже не пришел в сознание.
Джонни поправил куртку, съехавшую с плеча когда стражи порядка тащили их к выходу, взъерошил волосы и осмотрелся Сейчас такси вызывать не имело смысла, а вся его техника была на своих местах. Оставалось надеяться, что та парочка клубов, что закрывалась под утро, еще была открыта. Или хотя бы барыги, обитающие возле них, не разбрелись еще под домам. Ему срочно нужно было что-то, что отвлечет его от всего этого дерьма, чтобы он не начал пить снова. Он не должен отключиться до тех пор, пока ему не позвонят. Выудив телефон из кармана, Джонни проверил включен ли звук, и достаточно ли он громок, чтобы пробиться через любое состояние.
- Бывай, - Миллиган махнул рукой Хоук, даже смотреть на нее не стал. Он медленно побрел в ту сторону, где был один из клубов. Самый ближний из них, чтобы в случае чего быстро вернуться.
Барыги на месте были, и денег хватило на несколько доз. Конечно, химия - это не то, чего он хотел, но сейчас она была оптимальна. Он примет всего пару таблеток, достаточно, чтобы продержаться на ногах даже в таком состоянии еще сутки.