Ко всему привыкаешь. Привыкаешь к тому, что нет ничего постоянного. Привыкаешь, что в любой момент тебя заберет к себе кто-то из папиных знакомых. Привыкаешь, что папа не всегда рядом. И даже находишь в этом определенную прелесть – каждый твой новый день не похож на предыдущий, тебя окружает всё новое и интересное. Люди, места, события – все они менялись как узоры в калейдоскопе, соклько Эмма себя помнила. И её устраивала такая жизнь. Если бы не было бы так, то у неё не было бы Билла, Келлаха и Лиз.
И всё становится по-другому, когда главный стержень, вокруг которого всё это время крутился этот калейдоскоп, даёт трещину. Да что уж там, трещину. Ты сидишь и думаешь, что он вот-вот может переломиться, погребая тебя под обломками.
Папа попал в больницу.
Эмма не знала, куда себя деть. Чтобы отвлечься, она рисовала папе открытки, читала свои любимые энциклопедии, не понимая ни строчки. Рисовала, и боялась, что папа никогда не посмотрит на её рисунки, как когда-то это случилось с Бэккой. Первый раз в жизни Эмма чего-то боялась. Она пыталась загадывать: если эта муха сейчас улетит, то с папой всё будет хорошо; если Эйф гавкнет на эту белку, то папа поправится. Она даже пыталась молиться, но не знала, услышат ли её вообще. В прошлый раз, когда она хотела, чтобы её папа был счастлив, просьба явно осталась неуслышанной, и сейчас он был далек от счастья как никогда.
А вокруг неё продолжалась привычная карусель… Бабушка с дедушкой, следом её подхватывает Келлах и увозит к себе, потом эстафету принимает дедушка Изя. Но в этой круговерти нет привычной лёгкости и веселья, похожего на танец. Это смерч, который затягивает внутрь, и всё вокруг дышит страхом.
Когда пришла пора ехать к папе, Эмма сгребла в охапку все свои творения, цепляясь за них, как за якорь. И первый раз в жизни забыла взять с собой Квантика. Он так и остался лежать в углу кровати, заваленный вещами.
От папы тянулись какие-то провода, трубки. Мерное попискивание приборов. Эмме подумала, что если они прекратят пищать, то папа сейчас же упадет в своей кровати. Что силу и жизнь ему давал именно этот писк. Папа был плох… Но главное, что папа был!  И девочка подошла к нему, вываливая на одеяло перед ним весь ворох цветных бумажек, которые успели примяться, пока она их прижимала к себе.
- Ты уже выздоровел? - спросила она, забыв про приветствие и не решаясь залезть на предложенное место. Слишком хрупким казался ей этот пищащий мир из проводов, - Это тебе, я сама рисовала. А вот эти мне Тилли помогала.
Она попыталась улыбнуться, но уголки рта дрогнули, и против её желания опустились вниз, и видно стало плохо, и нос заложило… И наконец она смогла крепко обнять папу, всхлипывая и оставляя на его коже мокрые пятна.
- Ты же не умрешь, правда ведь? Ты же останешься со мной насовсем?
[ava]http://cdn1.clevver.com/wp-content/uploads/gallery/woman-crush-wednesday-chloe-grace-moretz/woman-crush-wednesday-chloe-grace-moretz-1-amityville-horror.jpg[/ava]

Отредактировано Emma Milligan (2018-04-10 05:32:32)

Эмма, всё еще всхлипывая, и давясь воздухом и слезами, дала Джонни вытереть ей глаза. Потом, аккуратно вскарабкалась на кровать, которая была непривычно высокой. И теперь, шмыгая носом, смотрела, как папа разбирает результаты её творчества. Когда он похвалил её труды, она просияла и закивала головой.
- Тилли тоже сказала, что у меня хорошо получается и пообещала научить рисовать и фотографировать, если я захочу. И взять меня на съемки. Тебе правда нравится?
Девочка притиснулась к отцу поближе и обняла его за шею, прижимаясь щекой к его щеке. Щека Джонни была колючей, и от него пахло чем-то незнакомым и резким. Впрочем, как и всё здесь.
Опасливо покосилась на приборы и поежилась.
- Пап, ты теперь от них работаешь, как компьютер? Это насовсем или на время?
Время для вопросов есть всегда. А иногда они просто необходимы. Потому что только так можно узнать правду, не размениваясь на догадки. Иногда только само наличие вопроса может показать, насколько тебе не безразличен человек, которому ты его задаешь. Вся жизнь состоит из вопросов и ответов, если вдуматься.
Эмма отстранилась от отца, тем не менее, продолжая держать его за шею.
- Папа, почему ты заболел? Бабушка сказала, что ты перенервничал. Разве можно так сильно занервничать, чтобы так сильно заболеть? Но, бабушка опять сказала, что я пойму, когда вырасту… - девочка с досадой махнула рукой. Её раздражало, что бабушка считала, что сейчас Эмма не в состоянии понять ничего, кроме домашних заданий. – Это правда? Это потому что ты переживал? А из-за чего?
Глаза снова стали потихоньку начали наполняться слезами. Сама мысль о том, что что-то у папы случилось такое страшное, от чего он так расстроился, что аж попал в больницу, а она, единственная дочь, этого не заметила, порождала огромное чувство вины.
[ava]http://cdn1.clevver.com/wp-content/uploads/gallery/woman-crush-wednesday-chloe-grace-moretz/woman-crush-wednesday-chloe-grace-moretz-1-amityville-horror.jpg[/ava]

- Не хочу папу-киборга. Эти штуки слишком большие, ты с ними гулять не сможешь. И мочить тебя нельзя будет. Ты не сможешь помыться и от тебя будет плохо пахнуть, - улыбнулась девочка, и еще крепче обняла папу, - Ты мне больше нравишься такой – кожаный с мясом.
Но улыбка тут же сошла с её лица, как только она поняла, что папа сейчас сказал.
- Зачем в другую клинику? Почему тебя не могут вылечить здесь до конца? А домой, почему тебя не отпустят домой?
Эмма закопошилась, цепляясь за больничный балахон папы, в твердом намерении не пускать его ни в какую другую больницу. Сначала одна больница, потом другая, а потом, глядишь, и третья. Так ей никогда не вернут папу! В конце концов, она сможет и сама за ним ухаживать. Ведь когда папа простыл, она же сама делала ему горячий чай с мёдом, напоминала про лекарства, искала градусник, который почему-то всё время терялся. Почему она не сможет его вылечить и в этот раз?
Наконец пристроившись, она прижала руки к папиным щекам, заставляя его смотреть прямо в глаза.
- Папа. Ты же сам меня учил, что нельзя пить много таблеток. И что нужно смотреть, что пьешь, и читать инструкцию. Ты разве не помнишь? Когда я хотела съесть весь аспирин, чтобы быстрее выздороветь. Пап, ну ты разве забыл? Ты сказал, что от этого можно заболеть еще сильнее. А почему сам… - она запнулась, не зная, как правильно задать вопрос, и поняла, что спрашивала совсем не то.
Нет смысла спрашивать, зачем человек сделал что-то. Гораздо важнее узнавать, почему. Именно сейчас девочка это прочувствовала это остро, как никогда. Сначала причины.А потом действия. Только так, и никак иначе.
- Пап, из-за чего ты так расстроился? Почему ты не рассказал дяде Келлу, или Биллу, или бабушке, или мне? Ты не думай, что я маленькая, я много чего понимаю. Я знаю, что тебе очень грустно с тех пор… Последнее время. И часто уходишь гулять, потому что ты несчастный… Но значит, что тебя расстроило еще что-то?
[ava]http://cdn1.clevver.com/wp-content/uploads/gallery/woman-crush-wednesday-chloe-grace-moretz/woman-crush-wednesday-chloe-grace-moretz-1-amityville-horror.jpg[/ava]

- Я поняла, - Эмма закивала, заглядывая папе в глаза и вытирая ладошкой лицо. Слёзы начали высыхать и неприятно стягивать кожу. – Я знаю, есть такие таблетки, чтобы не волноваться, бабушка такие пьёт. И разволновался и перепутал баночку, да? Пап, я не обижаюсь. Я просто испугалась. Потому что я думала, что ты умрешь, и тогда… Тогда… - она крепко зажмурилась и сглотнула, стараясь остановить подступающий к горлу комок, - и тогда тебя не будет. У меня никого нет кроме тебя, так, чтобы по-настоящему. Я знаю, что мама, которая меня родила, бросила. Но это не страшно, она была не по-настоящему. Бэкка была уже почти совсем по-настоящему. А ты самый настоящий из всех в мире. И я боюсь, что с тобой что-то случится.
Она долго молча наблюдала за капельницей. В пакете иногда всплывали пузырьки воздуха. Жидкость потихоньку уменьшалась, уходя по тонкой трубочке внутрь папиной руки. Эмма внимательно осмотрела руку, потыкала пальцем. Странно. По идее, рука должна стать толстой, как надутый шарик, но она была обычная. Куда ж оно всё девается?
- Ты, наверное, всё время хочешь писать? – спросила она, показывая пальцем на катетер, и тут же задала новый вопрос, - Пап, а вот этот парень, с которым ты поругался… Он всё-таки не разбился, всё хорошо закончилось? Вы с ним помирились? А почему ты его обидел, если он тебе дорог? Ты же нечаянно, да? Я знаю, ты не специально, тех, кто дорог нарочно не обижают. А почему ты ему не сказал, что ты не специально? Хочешь, я с ним поговорю?
Спрашивать, про кого идёт речь, Эмма пока не решилась. Если папа сразу не сказал, значит пока не хочет говорить. У него на это наверняка есть свои причины, и девочка привыкла, что к некоторым желаниям людей надо относиться с пониманием, особенно, если речь идет о «дорогих людях». Вопросы нужны, но они не всегда уместны. Жаль, что она до сих пор до конца не разобралась, какие именно не уместны, и почему. Но если папа не расскажет сам, то она всё равно обязательно спросит. Но чуть позже.
[ava]http://cdn1.clevver.com/wp-content/uploads/gallery/woman-crush-wednesday-chloe-grace-moretz/woman-crush-wednesday-chloe-grace-moretz-1-amityville-horror.jpg[/ava]

Эмма внимательно слушала папу, и ей становилось больно в груди, при виде того, как он переживает. Быть взрослым – это наверное очень-очень трудно. Трудно, потому что надо говорить не то, что думаешь, потом думать, как за это извиниться и объяснить, что ты на самом деле говорил совсем не то, что было у тебя в голове. А потом тебе не верят, потому что уже запутались, когда и что ты говоришь. И тебе остаётся только сожалеть, о том, что ты сделал. Сам сделал. Никто не заставлял. Взрослые замечательно врут, и в первую очередь – самим себе. Папа, к большому сожалению дочери, был взрослым. Больше, чем ей бы хотелось.
Эмма задумчиво гладила папу по голове.
- Зато, он не умер. Это же здорово, правда? Знаешь, я думаю, что ты всё равно с ним поговори. Он же слушал тебя, когда ты его обижал. Если он слушал неприятное, разве он не будет слушать хорошее? И вообще, даже если он прогонит тебя, ты всё равно договори, что хотел сказать. Даже если он очень обижен, уши у него всё равно работают,  и слова попадут в голову. И ему придется их думать. Ты не плачь, хорошо? – она опять погладила своего непутёвого папку, и крепко его обняла. – Если ты ему тоже дорог, то он всё равно послушает. Потому что он тоже не хочет тебя терять. А потом ты меня с ним познакомишь? Ну, когда вы помиритесь?
Девочка легла рядом с папой на кровати, сбросив на пол кроссовки, чтобы не запачкать постель.
- А знаешь, у дедушки Изи очень весело. Он мне много всяких историй рассказывает. Мне там нравится. Только по тебе скучаю. А давай жить там вместе? Наверное, дедушка не будет против. А Персик стал больше, представляешь? Я думала, что он на подольше останется маленьким. А теперь он тяжелый и всё время ночью мне складывает хвост на лицо. Я хочу его выдрессировать, чтобы он прыгал через горящий обруч, как львы в цирке. А Тилли сказала, что дедушка уже недавно играл в пожарников, и второй раз наверное не захочет, и что лучше для начала научить его прыгать через обычный обруч, или давать лапу. В смысле, Персика научить, а не дедушку. А я не знаю, давать лапу-то все могут, а вот через огонь…
Девочка помолчала, всё еще прижимаясь к папе. Затем подергала его за рубашку на груди.
- Папа, а если я разобьюсь как тот дяденька, ты расстроишься?
[ava]http://cdn1.clevver.com/wp-content/uploads/gallery/woman-crush-wednesday-chloe-grace-moretz/woman-crush-wednesday-chloe-grace-moretz-1-amityville-horror.jpg[/ava]
 

Девочка затихла, прижимаясь к руке отца. Она только тихонько посапывала, приоткрыв рот. Потом жалобно протянула:
- Пап, я не поняла. То есть ты бы испугался, но не расстроился? Это как? Вот если бы ты умер,  бы так расстроилась, так расстроилась, что сразу бы села и умерла бы насовсем. А если остальные бы умерли, я бы наверное просто расстроилась бы… Потому что у меня останешься ты, а ты без меня не справишься, - девочка строго посмотрела на папу и покачала головой.
Она легла рядом с ним, забросила на него руку и ногу, уткнулась куда-то в подмышку. Замолчала. Прикрыла глаза. Всю жизнь она думала, что папа будет рядом с ней, что бы не случилось. Люди могут умирать, земля рушиться, но не папа  - он вечный. Папа, и она, Эмма. Оказалось, то это совсем не так. Отец тоже смертен. Он может сильно заболеть, с ним может что-то случиться, он может исчезнуть в любой момент. Так не должно быть, но оно есть. И никуда от этого не деться. 
А если папа бы умер? Тогда бы, наверное, она осталась бы насовсем у дедушки Изи. Или её бы забрали бабушка с дедушкой. А они старенькие, тоже скоро умрут… Наверное, тогда бы её насовсем забрал бы к себе Билли, в свой бар. Или Лиззи с дядей Келлом. А папа бы к ним в гости приходил. Хотя, как бы он пришел, если бы его совсем не было?
Девочку внезапно обуял такой ужас, что она тоненько завыла, а потом разразилась бурными рыданиями.
- Так нече-е-е-е-естно, так нельзя-я-я-я-я-я-я…  Папу нельзя насовсе-е-е-е-ем…
Она даже сама не знала, что её пугает больше: возможность остаться без папы, ли понимание того, что мир вокруг совсем не такой прочный, как ей казалось.
[ava]http://cdn1.clevver.com/wp-content/uploads/gallery/woman-crush-wednesday-chloe-grace-moretz/woman-crush-wednesday-chloe-grace-moretz-1-amityville-horror.jpg[/ava]

Эмма слышала каждое слово, которое говорил папа, но была не в силах ответить. Она пыталась успокоиться, но судорожно хватала воздух ртом, поминутно вздрагивая.
- Непра-а-а-авда, ты самый-пресамый лучший папа в мире! Мне другого не на-а-а-адо! – девочка вцепилась в него изо всех сил, комкая больничную рубашку в кулачке, - Я буду стараться, чтобы ты про меня не расстраивался, честное слово! Чем хочешь клянусь! Я тебя совсем люблю-у-у-у!
Снова накатила волна рыданий и всхлипываний, но довольно быстро отступила. Девочка закивала, вытирая рукавом кофточки распухший и покрасневший нос. Она уже поняла, что это всё сказки. Что нет никого неубиваемого, что бывает так, что даже верные монстры не смогут защитить их с папой. Поняла, но верить в это не хотела ни в коем случае. По крайней мере, не сегодня, когда пошатнулось всё, что могло пошатнуться.
- Пап, - она еще раз шмыгнула носом, - а когда мы будем жить как раньше? Ну, вдвоем? Мне у деды нравится, но я по тебе скучаю.
Тут  в палату ворвалась медсестра. На голове топорщились залаченные до неподвижного состояния седые букли. Увидев, что все живы, и причина паники в отклеившихся датчиках, она тут же уперла руки в боки и принялась отчитывать присутствующих.
-Эт-то что такое? Кто тебе разрешил залезать с ногами на постель? Для посетителей есть стул. Ну-ка, будь добра, - она решительно стащила девочку с кровати, подтолкнула её в сторону стула, стоящего в изножье кровати. Потом ловко прилепила датчики и надсадный писк, который Эмма до этого не заметила за своим рёвом, сменился прежним размеренным попискиванием. Проверила показатели, постучала пальцем по монитору, регистрирующего частоту пульса, - Ты зачем папу расстраиваешь? Он волнуется, а если он волнуется, то будет дольше выздаравливать. И не реви больше. – женщина засунула руку в карман формы и протянула Эмме небольшой леденец в прозрачной обертке, - Не бойся. Папку твоего вылечим. Здесь врачи хорошие, никто ему загнуться не даст. Мистер Миллиган, Вы хорошо себя чувствуете? Вам нужно больше отдыхать, я бы посоветовала потихоньку завершать прием посетителей на сегодня.
Всё это время, Эмма сидела на стуле, с круглыми глазами, сжимая в кулачке леденец и напряженно следила за происходящим, так и не понимая, отругали её сейчас или нет.
[ava]http://cdn1.clevver.com/wp-content/uploads/gallery/woman-crush-wednesday-chloe-grace-moretz/woman-crush-wednesday-chloe-grace-moretz-1-amityville-horror.jpg[/ava]

Отредактировано Emma Milligan (2018-05-18 16:36:30)

Девочка опасливо проводила взглядом медсестру и, немного поколебавшись, снова перелезла на кровать к отцу.
Сначала она не поняла, о чем говорит Джонни, но потом расхохоталась.
- Деда классный! И разговаривает так забавно, слова прямо сами к языку прилипают. Я тоже хочу научиться разговаривать как он. А давай, когда ты поправишься, мы все вместе будем у него жить? С бабушкой, конечно, тоже здорово… - Эмма замялась. – Но с ней немного скучно, а еще она постоянно долго рассказывает, как правильно должна себя вести настоящая девочка. Знаешь, папа, у неё какая-то противная девочка получается.
Она сунула в рот леденец, сморщилась.
- Фу-у-у-у, клубника со сливками, - пояснила она и с хрустом разгрызла карамельку, чтобы побыстрее расправиться с угощением, - Фу-у-у-у! Она с начинкой! Пакость какая…
Она огляделась, не нашла, куда же выплюнуть эту гадость и, зажмурившись, проглотила. Потом стащила у отца с тумбочки бутылку воды и залпом ухнула половину.
- А я учила Тилли фокусы показывать. Помнишь, меня дядя Билли научил? А у неё не получается, представляешь? Карты всё время выпадывают, а она злится так смешно. Но один всё-таки получился, Тилли так радовалась, побежала показывать дедушке и уронила всю колоду прямо в его кофе. А ты знаешь, что деда не ест свинину? И даже бекон не ест, хотя он вкусный. Говорит, что евреям нельзя. Трудно быть евреем… - она сокрушенно покачала головой.- А что у тебя здесь есть интересного? Тебя пускают посмотреть на операции и всякие медицинские штуки?
Она продолжала болтать, уже забыв, что полчаса назад рыдала навзрыд. И не заметила, как в дверях палаты появился дедушка, пришедший забрать её.
На прощание она крепко-крепко обняла папу.
- Я завтра снова приду. И картинок новых принесу. Ты только тут правильно лечись!
Она выскочила в коридор за дедушкой, прошла почти до лифта. Но потом вернулась с громким топотом и еще раз расцеловала отца. Заботливо поправила ему одеяло, как делала бабушка, когда самой Эмме нездоровилось.
- Пап, я тебя люблю. И всё, больше не волнуйся никогда.[ava]http://cdn1.clevver.com/wp-content/uploads/gallery/woman-crush-wednesday-chloe-grace-moretz/woman-crush-wednesday-chloe-grace-moretz-1-amityville-horror.jpg[/ava]