Рассказать Эмме про Тайернана было не просто важно, а крайне важно, как минимум потому, что она имеет право знать и скорее всего обрадуется. Но еще одной важной причиной был собственный комфорт, ведь рассказать хотелось и самому Джонатану. Он и так снова скрывал от нее свои отношения, правд в этот раз по просьбе Яна, хоть самого Яна от Эммы и не скрывал.
Тай скрывать его не просил, и даже наоборот, хотел с сестрой познакомиться, только добавляя желание рассказать мелкой все поскорее.
Утро, после того, как Тайернан уехал, Джонни провел в работе, на сколько смог на ней сконцентрироваться. Но сделать это было нужно, ведь он на двое суток вообще на нее забил, предпочитая думать о том, что его самого интересовало. Теперь же нужно было возвращаться в ритм. Разобравшись с делами, Джонатан отправился к Келлаху, еще одному человеку, с которым все это нужно было обсудить, хотя бы для того, чтобы привести в порядок мысли.
Можно было бы, конечно, забрать Эмму пораньше, но тогда бы ему прошлось свалить из дома на вечер, а хотелось, чтобы Эмма, будет она рада или нет, все это выплескивала вместе с ним. Все же это теперь уже семейное дело, а Джонни обещал себе научиться решать семейные дела не в одиночку. Вот и важное, и семейное, пора бы попробовать.
Сложнее всего было решить где именно рассказывать. Делать это дома отчего-то совсем не хотелось. Кафе и ему подобные? Слишком много народу для спокойного разговора. К счастью, в этом городе есть набережная. Не такая, конечно, как в Лондоне, где Джонни частенько гулял с Эммой, но пройтись можно и народу почти нет. А это именно то, что им будет нужно во время разговора, даже если он будет не таким уж длинным.
Джонни не стал брать машину, ведь в этом не было смысла. Вообще этот город отучал его пользоваться автомобилем лишний раз, ведь здесь можно было просто пройтись. Хотя он и подумывал вернуть Фрэнка, ведь друг, который его ремонтировал, клятвенно заверял, что Фрэнк снова не ходу и даже не пытается развалиться в процессе.
Перед школой дочери он был еще до того, как закончились все ее занятия, и когда она вышла из дверей, привлек внимание.
- Привет, мелкая. У меня к тебе есть очень-очень серьезный разговор.
Что прочитала на его лице Джонни и предположить бы не смог, ведь он чувствовал много разного, и от реакции Эммы тоже зависело многое.

Самые скучные дни в жизни в этом городе случались все чаще. И для Джонни это значило только один - надо вытащить ребенка куда-то на неделю-другую чтобы набралась впечатлений. Осталось придумать куда. В общем-то выбора было предостаточно: начиная с Билли в Дублине, заканчивая всем остальным миром. Было бы желание, а заполучить визу можно.
Но это все хорошо и обязательно будет, только говорить Джонни сюда пришел не об этом, во всяком случае пока.
Как и не о том, о чем он теперь не хотел ни знать, ни думать. Ни о простыне, ни о микроволновке, которые хотелось больше просто выкинуть, чем разбираться с последствиями. Ни тем более о своей матери, которая, как он очень хотел бы надеяться, но не надеялся, воспримет все как обычную детскую шалость. К черту все это, все это совсем не важно. У него куда более интересные новости.
Джонни положил руку на голову ребенка и повернул эту самую голову в ту сторону, куда нужно идти.
- Все это совсем не то, о чем я хотел говорить, но молодец, что призналась сама. Идем.
Сказать сразу не получалось, даже плана не было, как именно говорить, что именно говорить и с чего начать. Вообще не было плана, только одно желание.
Они отошли от школы достаточно, чтобы крики детей не были основным шумом вокруг, когда Джонни все же решил начать говорить о сути своей новости, перебрав перед этим идиотские варианты начала: "многие дети хотят, чтобы у них был старший брат", "как бы ты отнеслась к тому, что у меня, кроме тебя есть еще сын", "знаешь, я по юности много трахался без презервативов и на днях подтвердил догадку, что у меня если не выводок, то хотя бы один еще ребенок точно есть". Последний вариант был особенно прекрасен, но для ребенка хотя бы немного постарше, даже при условии, что Эмма знает основы анатомии и размножения.
Джонатан остановился, подхватил дочку на руки и посадил на заборчик у одного из домов, вдоль которых они шли в сторону реки, как Джонни и планировал. Но говорить он начал раньше, ну в самом деле, чего тянуть.
- Позавчера меня нашел мой сын, о котором я не знал. В этот раз я ездил в Дублин не для работы, а чтобы подтвердить то, что я отец этому парню и это на самом деле так. У тебя есть старший брат и он хочет с тобой познакомиться. Если ты сама захочешь. Мне кажется, что он хороший парень.

Иногда Эмму надо было просто дослушать. Говорить что-то пока она не успокоиться просто не имело смысла. Чисто теоретически, за это время можно было бы сделать кучу дел, и Джонни как-то даже пытался это провернуть, но тогда девочка обижалась, что ее не слушают. Пришлось учиться пережидать этот момент, занимая мысли чем-то более последовательным, чтобы потом ответить на все эти же вопросы, но заданные медленнее и более последовательно.
Вот и сейчас он просто ждал, когда первые эмоции в дочери успокоятся и можно будет спокойно идти, и обсуждать то, что хотелось обсудить. Хотя несколько вопросов он все же сумел из этого потока вычленить и теперь решил ответить на них.
- Я не знал о нем, потому что я не знал, что его мать беременна. Если совсем честно, я даже не знаю кто его мать. Подтвердили мы именно так, и анализ сказал, что все так и есть. Его зовут Тайернан, и нет, он не будет с нами жить. Хотя, надеюсь, что мы найдем общий язык и иногда он будет у нас гостить. Ему двадцать, и он музыкант.
Это была краткая сводка, но было не трудно догадаться, что Эмма захочет куда больше подробностей, и Джонни ей их обязательно расскажет.
В нем и самом эмоции смешивались в некую бурную субстанцию. К пятнице, когда он снова увидится с Таем нужно многое переварить, к чему-то привыкнуть, что-то уложить у себя в голове, чтобы знать что говорить и как.
Но сейчас вся эта ситуация вызвала желание поговорить о том, о чем вообще-то надо бы говорить с детьми, но несколько в ином ключе, а не "вот смотри, я накосячил, так делать не стоит, надо делать по-другому". Отчасти это не нравилось Джонни именно тем, что он предпочитал не навязывать Эмме свои взгляды и мнения. И все же, она уже достаточно взрослая, чтобы понять хотя бы что-то.
Он встал перед дочкой на корточки и заглянул в глаза.
- Ты же понимаешь, что дети появляются не потому, что кто-то кого-то любит, как говорят в фильмах или сказках? Да, такое бывает, но не всегда. Довольно часто они появляются просто потому, что мужчину влечет к женщине, а женщину к мужчине. Они могут даже не знать, как зовут друг друга. И если не быть достаточно осторожными и благоразумными, можно сделать ребенка совсем без любви. Вот только женщине придется его вынашивать, когда мужик, который сделал ей ребенка и понятия не будет иметь, что она беременна. Это о тебе я знал, потому что с твоей мамой мы тогда делали вид, что любили друг друга. А о других своих детях, если они есть, я не знаю ничего. Но один вот сам нашел нас с тобой.

Странный у них разговор получился, это Джонни понимал все лучше. От разговора о неожиданно найденном сыне ничего простого и нормального и не ждешь, но Эмма разбивала вдребезги все возможные предположения и делала все еще страннее. Зная свою дочь, Джонни не слишком этому удивлялся, подозревая в этом кое-что наследственное.
- Самый настоящий музыкант. С альбомами, концертами и толпами девочек-фанаток. И он явно известнее меня, так что можешь уже начинать гордиться братом.
И это было самой простой частью разговора. Дальше он пошел куда-то не туда, даже на взгляд Джонатана. Все же обсуждать с восьмилетней дочерью секс было неожиданно, хоть и в таким, довольно безобидном ключе. Во всяком случае свой собственный секс. К счастью Джонни, его дочь росла весьма смышленой и спокойно относилась ко многому, запоминая то, что ей рассказывают его друзья и делая, по большей части, правильные выводы. Или, хотя бы, полезные для нее самой. Вот и в отношении секса она знала уже много и мыслила в безобидном направлении.
- Ну я тоже не знал, что делать с детьми, но когда ты появилась, то как-то разобрался. Надеюсь на это, - Джонни рассмеялся, снижая собственное волнение и разряжая обстановку. - Ты сама решишь хочешь ли ты детей и когда. Если не захочешь, то можешь и не заводить. Договорились? Ты же куда разумнее меня.
Джонни послушно пошел туда, куда вела его дочь. Идти вот так, целенаправленно и не говоря до момента, пока не придут, было очень даже хорошо, ведь над еще одним вопросом дочери надо было подумать куда больше и лучше, чем над всеми остальными. Он бы с радостью вообще не отвечал на него, но чувствовал, что это только первый раз, когда Эмма его задала, а потом она пристанет с куда большей настойчивостью и отговоркой уже не удовлетворится. Так что Джонни дождался, когда они пришли на место и даже получили меню, и только быстро решив, что заказать, посмотрел на дочь.
- Между увлечением, влюбленностью и любовью, как оказалось, есть огромная разница. - Начал он, когда дочь выбрала свой заказ и официант ушел. - До Бэкки я не знал, что такое любить по-настоящему. И думал, что вот то, что у нас было с Морин и было любовью. Но на самом деле ей просто нужны были мои тусовски, а мне красивая спутница на них. Если бы я не узнал, что она беременна, мы бы расстались довольно быстро. И тогда я бы не знал о тебе, как и о Тае.
Говорить дочери, что скорее всего Морин сделала бы аборт, было бы несколько не уместно, но в целом Джонни был с дочерью честен, хоть и было ощущение, что он снова считает ее взрослее, чем она есть. Но он вообще никогда не воспринимал Эмму слишком маленькой для правды.
- И я не знаю сколько у тебя всего братьев и сестер. Может один Тайернан, а может еще пара десятков. Но мы этого не узнаем, пока они сами не найдут нас.
Может еще устроить турне по местам былой славы, с вопросами, а не рожала ли тут какая-то девица от проезжего музыканта, но заниматься этим как-то хотелось не очень.

Мысль о том, что надо больше уделять времени ребенку и реже оставлять ее с родственниками, становилась все отчетливее. Когда Эмма копировала его друзей, Джонни воспринимал это как что-то привычное и знакомое, не обращая на это внимание, а вот теперь напоминание, что она проводит слишком много времени с кем угодно кроме него, становилась слишком очевидной.
Но дочери он этого говорить не стал, возвращаясь мыслями к разговору.
Было бы ему скучно без дочери? Совершенно точно нет, другой вопрос, что развлечения были бы совсем другими. А вернее, все теми же, что были и до ее рождения - куда больше наркотиков, чем за все последние годы, куда больше бухла, куда больше случайных связей и никакого желания обзаводиться семьей, пока его бы не ткнули подобным образом в то, что это возможно. Да, к ее рождению он пытался вспомнить, что отношения в этом мире существуют, но все его попытки были похожи скорее на имитацию, а не действительное желание. И этого он тоже говорить не стал.
Но не потому, что не любил ее или не был рад ее присутствию в его жизни. Любил и был рад, но и говорить, что не смог бы представить себе другой жизни - было бы ложью. А потому, лучше просто молчать о том, что может задеть ребенка и улыбаться ее привычной суете.
- Уверен, что ты понравишься ему куда больше, чем я, - и вот тут Джонни тоже не врал. Было просто замечательно уже то, что Тай к нему отнесся спокойно, они нормально говорили и он даже рассказывал о себе. Но Эмма, в отличие от него, перед парнем ни в чем не виновата, она так же не выбирала где и у кого родиться. Да и сама по себе девочка она приятная, даже если отбросить родительскую предвзятость. - А приедет, думаю, он скоро. В пятницу он позвал меня на свой концерт. И я бы с радостью взял тебя с собой, но в субботу утром у тебя занятия. Так что, я хочу притащить его на следующей неделе к тебе сюда, чтобы никто больше не посмел на это время претендовать на него.
Представить Эмму на концерте было не сложно, и даже наличие девиц, которые вешались на всех подряд, в том числе на ее отца, Джонни никогда не смущало. И ладно бы только девиц. Но концерт и правда не слишком был способен выполнить роль хорошего места для первого знакомства.
- А ты не боишься, что тебе не понравится он?

Отредактировано Jonathan Milligan (2018-11-03 07:32:20)