Этим днем Хамма решил, что хватит загибаться от безысходности, бесцельно слоняться по улицам и пролеживать диван в хостеле беженцев. А единственный путь улучшения своей судьбы он видел в работе. Работа - это способ получить независимость от этого поганого хостела и его администрации, способ познакомиться поближе с ирландским обществом и, как знать, влиться в него. Не то чтоб Хамме очень хотелось вливаться в местное общество. Во-первых, за те пару месяцев, что он здесь провел, это общество показало себя не самым завлекательным образом. Да, были пару приятных моментов... пару привлекательных людей. Но не более того. Во-вторых, он, Хамма, туарег - человек другой культуры и другой веры. И пусть даже местные люди могли быть симпатичными (иногда), Хамма был не уверен, что хочет стать похожим даже на лучших из них. С чего бы? Они другие, они - чужие.
Но обустраиваться здесь как-то нужно. Хамма посмотрел еще раз на бумажку, на которой был написан адрес, и вздохнул. Этот адрес дала ему Лиз из хостела, и ей, конечно, спасибо. Только вот его не может радовать факт, что его засылают прямо в логово служителей ненавистной ему религии. Ничего толком он об этой религии не знал, но это не мешало ему относиться крайне подозрительно. Может быть, это только кажется, что Лиз дала ему адрес из бескорыстного желания помочь? Может, она таким образом завлекает в эту их церковь новых жертв? Оглянуться не успеешь, как тебя возьмут в оборот и попытаются обратить. Знает он этих христиан... они даже в Тимбукту приезжали с целью всех обращать, только вот, конечно, ничего у них не вышло. Не все вернулись домой.
И ничего Хамме боятся! У этих тоже ничего не выйдет: разве он не уверен в крепости своей веры? Он родился мусульманином и мусульманином умрет, и даже мученической смертью, если понадобится. Разве он не доказал это в пустыне?
А сейчас ему просто нужна работа и свободные деньги. Поэтому он просто придет, разнюхает, как тут все устроено, а если там будет... ну... слишком нечестивый дух, он быстренько оттуда уйдет.
Подбадривая себя таким образом и стараясь не слушать голос, который шептал, что все это - доводы шайтана, Хамма шел по серым улочкам Килкенни к мастерской христианского священника. Было холодно, хоть и ясно, солнце висело невысоко в тусклом бледно-голубом небе, светило ясно, но не пригревало, как будто напрочь забыло о половине своих обязанностей: не только сверкать и ослеплять, но и жарить так, чтоб всем внизу мало не казалось. Бледное чужое солнце, слабосильное, по сравнению с солнцем пустыни...
Хамма порядком продрог, пока добрался до нужного дома — такого же двухэтажного и серого, как остальные на улице. Возле бетонного заборчика, такого же серого, как асфальт, росло дерево, с которого облезали бурые сморщенные листья. "Брендан говорил мне, что его родина - зеленая вся сплошь, такая же зеленая, как пустыня - желтая. Но, оказывается, она серая, а не зеленая," - подумал вдруг Хамма, заворачивая по дорожке вглубь к дому. Точнее - тут он сверился с бумажкой - ему нужен не сам дом, а некое строение за домом. Эта самая мастерская.
Он недолго искал подходящую под описание дверь, подошел поближе, остановился, вдохнул поглубже и постучал.
Отредактировано Hamma Ag Acharatoumane (2020-01-22 10:14:14)