- Финник!

  Цезарь Фликерман, каждый раз поражавший воображение зрителей немыслимо яркими цветами волос, сегодня так и сверкал лазурью морской волны - очевидно, в честь победителя из морского дистрикта. Сам победитель рядом с ним выглядел довольно скромно: хотя стилисты и нарядили его в нечто нелепое, изобилующее ракушками и камешками, волосы они все же пощадили, да и на лице был минимум косметики. Ни к чему это, когда ты молод, свеж, хорош собой, а лучшие косметологи Капитолия сделали твою кожу гладкой, как попка младенца.
  - Бойд! - голос Цезаря, как всегда, звучал громогласно - казалось, ему и микрофон ни к чему. - Утоли наше любопытство, ответь на вопрос, который занимает всех и каждого - как тебе удалось победить? Без обид, но я бы не подумал поставить на тебя - твои шансы изначально оценивали очень скромно.
  - Никаких обид, - усмехнувшись, отозвался Суини. - Тем более, что ты частично сам ответил на свой вопрос. Я смог победить, потому что меня недооценивали - в определенных случаях это удобно. Я смог преподнести соперникам... несколько сюрпризов.
  - Истинная правда! - радостно завопил Фликерман. - Давайте посмотрим на один из них?
  Четырехчасовой фильм об Играх, в котором с особым удовольствием смаковались все страдания трибутов, Бойд просмотрел сразу после финала. Теперь, во время Тура Победителя, показывали лишь отдельные фрагменты, иллюстрирующие то, о чем заходила речь в интервью.
  На экране появилась тихая гладь озера. Поверхность воды ровная - ни кругов, ни пузырька воздуха. Еще через минуту к воде торопливым шагом приблизилась рыжеволосая девушка - судя по тому, как горели ее глаза и потрескались губы, она испытывала сильнейшую жажду. Бойд помнил ее - профи из Второго дистрикта, Мишлен. Как бы ни хотелось ей пить, она внимательно осмотрелась вокруг, прислушалась и ни на секунду не отрывала руки от рукояти висевшего на бедре ножа. Убедившись, что кругом все спокойно, она склонилась над водой.
  В то же мгновение из озера с тихим плеском, словно рыба, вынырнул Суини. Тихий вскрик - девушка отпрянула, схватилась за нож, но поздно: острие гарпуна уже вошло точно в грудь, проткнув Мишлен насквозь. Со стороны леса раздались крики - это бежали другие профи, но Бойд уже рывком вытащил из тела соперницы гарпун и через секунду будто вовсе растворился в воде.
  - Феноменально! - Цезарю снова приходилось кричать, потому что зрители в зале взревели во время убийства, хотя и видели эти кадры далеко не в первый раз. - Скажи нам, Бойд, как долго ты можешь не дышать под водой?
  - Восемь минут, - спокойно ответил Суини, улыбаясь с тем степенным достоинством, которое присуще людям, знающим себе цену. - Обычное дело для ловцов жемчуга.

  - Финник!

  - Значит, это главная причина? - дождавшись, пока стихнет ликование толпы, продолжил интервью Цезарь. - Твои соперники недооценили тебя, считали слабым и ни на что не способным, а тебе удалось удивить их, - он повернулся к камерам. - Хочу напомнить зрителям, что это озеро было единственным источником пресной воды на арене. И нашему дорогому победителю удалось превратить его в очень опасное место. Как вы помните, трибут из Шестого дистрикта умер от жажды, так и не решившись приблизиться к озеру. Еще четверо умерли подобно Мишлен.
  - Устроители арены здорово облегчили мне задачу, разместив озеро в центре. Возможно, это и было главной причиной моей победы, но точно не единственной, - перестав смотреть на собеседника, он повернулся к залу и протянул руки к капитолийцам, точно хотел обнять их. - Я не победил без вас и вашей поддержки!
  Зал ответил ему новым восторженным ревом.
  В интервью с победителем никому не нужна правда - этот урок Бойд освоил на отлично. Никто не хотел слышать о том, какой страх сковывал его каждый раз, когда он выбирался из воды. Никто не хотел слышать о том, как тяжело далось ему первое убийство. И никто не хотел слышать о том, что первой и главной причиной его победы стал его ментор.
  На арене Суини трижды был на грани смерти. Первый раз, когда он сам остался без пресной воды: после того, как прозвучал сигнал к началу, он постарался убежать как можно дальше от Рога Изобилия, и, как оказалось, убежал очень далеко от единственного источника воды. Тогда его спас серебряный парашют с флягой воды. Во второй раз это было после встречи с пауком-переродком: тварь не только была огромной, размером с большую собаку, но и плевалась ядом. Цезарь как раз рассказывал об этих случаях, и на экране снова появился Бойд: бледный, с темными кругами под глазами, часто, рвано дышащий. Потом крупным планом место укуса - отвратительное черное пятно на лодыжке, от которого пугающим узором расходилась сеть потемневших сосудов. И снова парашют - на этот раз с противоядием. Третий раз случился уже перед самым финалом, когда Суини остался без оружия и какой-либо возможности его раздобыть. Острогой, которую прислали ему спонсоры, он и убил последнего своего соперника - профи из Первого дистрикта.
  Вот только любовь капитолийцев и их сердобольность не имела к этим подаркам никакого отношения. Был только один человек, которого Бойд должен был благодарить за спасение - его ментор, который волшебным образом умудрялся выжимать из скупых спонсоров такие дорогие подарки. Но Финник сделал для него не только это - именно он научил юного трибута, как важно завоевать симпатию толпы и как безбожно нужно льстить для этого.

  - Финник!

  - Что же, у нас осталось время только для одного вопроса, и я точно знаю, каким он будет! - Цезарь, словно яркая экзотическая птица, склонил голову к плечу и посмотрел на Суини с лукавством. - Бойд, с того самого дня, как тебя впервые назвали победителем, всех нас не перестает интриговать один момент. Внимание на экран!
  На огромном экране появилось металлическое нутро планолета, и Бойд тут же понял, о чем пойдет речь: это было сразу после того, как голос Клавдия Темплсмита объявил его победителем, и летающая машина забрала его с ненавистной арены. Крупным планом - совершенно ошалевшее лицо победителя, потом камера отъехала назад, и стали видны врачи, занимавшиеся его ранами. Затем стеклянная дверь отъехала в сторону, и в помещение вошел Финник: пребывавший до того в ступоре Суини будто ожил, оттолкнул от себя врачей и кинулся к ментору, заливая стерильный пол кровью. Картинка остановилась на моменте жаркого поцелуя, с которым Бойд накинулся на наставника.
  - Ита-а-ак, Бойд? - улыбка Фликермана становилась все шире и он смотрел на победителя так, точно ожидал от него признаний. - Значит ли это, что ты тоже не устоял перед чарами нашего прекрасного, обожаемого всеми Финника Одэйра?
  На лице Бойда не промелькнуло даже тени смущения или замешательства: он ждал этого вопроса и был к нему готов. Он весело рассмеялся и покачал головой:
  - Я знаю, как наши зрители любят трогательные истории любви, Цезарь, но здесь, боюсь, мне нечем их порадовать. Я был вне себя от счастья, что выжил и победил - я бы тогда кого угодно расцеловал. Тебя, например, - Суини прищурился, как будто оценивающе рассматривая ведущего. - О да, определенно...
  - Не верю! - поддержав его игру, завопил Фликерман и снова повернулся к толпе, призывая ее поддержать его. - Не верим! Не верим!
  Бойд как будто только этого и ждал: молниеносным рывком он кинулся к Цезарю, оказался у него на коленях и впился в его губы долгим, зрелищным поцелуем. На губах ощущался привкус косметики, а в нос так и забивался крепкий запах духов, и это было отвратительно.
  В интервью с победителем никому не нужна правда.

  - Финник!

  Во время финального этапа Тура Победителя Бойду и его команде был предоставлен пентхаус в роскошном отеле со странным названием "Венеция". Кажется, когда-то давно, еще до Темных времен существовала страна с таким названием. Или город? Неважно, теперь это был помпезный отель, и еще год назад все это великолепие, вся эта позолота и хрусталь, и вышколенная прислуга поразили бы полуголодного мальчика из отдаленного дистрикта. Но за минувший год роскошь успела стать чем-то обыденным и воспринималась, как данность. Конечно, его собственному дому в деревне победителей было далеко до капитолийских хором, но там было все, что он только мог пожелать, а его семья больше никогда не будет голодать. Это ли не главное?
  Конечно же, самые лучшие комнаты были отведены самому победителю, но он проводил в них не так много времени. Почти все время он был со своим ментором - бывшим ментором. Вот и теперь он шел по его номеру, в котором было столько комнат, что их хозяина можно было искать еще очень и очень долго.

  - Финник!

  Он понял, что хочет его, с самой первой секунды. Нет, конечно, не тогда, когда впервые увидел его на экране: в год, когда Финник Одэйр стал сначала трибутом, а потом и победителем Шестьдесят пятых Голодных Игр, Бойду было всего девять лет. И не позже, когда лицо знаменитого земляка было повсюду, сводя с ума его поклонников. Для всего Панема Одэйр стал звездой, все мечтали встретиться с ним лицом к лицу, прикоснуться к нему, и Суини невольно испытывал гордость за то, что в любой момент может сбежать с другими мальчишками в деревню победителей и поглазеть на эту звезду вблизи. Нет, это случилось не тогда.
  Имя Бойда только что назвали на Жатве, и он на ватных ногах поднимался на сцену, все ожидая, что с минуты на минуту проснется от этого кошмара и вздохнет с облегчением. Капитолиец из эскорта разливался соловьем, говоря что-то об удивительной удаче и о том, что не каждому в жизни везет так, чтобы его имя произносили с каждого экрана. Суини почти не слышал этот щебет, он вообще ничего не слышал до тех пор, пока на плечо ему не опустилась чья-то теплая рука, и тихий голос выдохнул на ухо одно единственное слово: "Улыбайся". Бойд повернулся, увидел лицо Финника - впервые так близко! - и страх вдруг отступил, сменившись уверенностью и благодарностью.

  - Финник!

  Финник Одэйр был без преувеличения самым желанным человеком во всем Панеме, капитолийцы начинали бесноваться и визжать от восторга, едва увидев его улыбку, они из кожи вон лезли, чтобы заполучить хотя бы минуту его внимания. И все это ни на йоту не смущало Бойда. Он хотел его совсем не так, как разряженные, пресыщенные жители столицы: не на час, не на ночь - на всю жизнь. Слушать его голос, чувствовать тепло его кожи, вдыхать его запах, наслаждаться его улыбкой. Дышать, открывать глаза по утрам и жить - для него. Ничто и никто не мог ему в этом помешать, потому что если Бойд Суини чего-то хочет - он это получает.
  Семнадцатилетний мальчишка, неопытный сопляк - что он мог предложить блестящему Финнику? Ничего кроме самого себя: безраздельно, абсолютно, до последней капли крови в жилах. Все время между Жатвой и началом Игр он провел рядом с ментором, все больше и больше привязываясь к нему, душил своим вниманием и, наконец, добился своего. В ночь перед выходом на арену не было места страху и тревогам, потому что ее Бойд провел в постели Одэйра.
  Порой ему казалось, что победить в Голодных Играх ему помогло только отчаянное желание вернуться к Финнику, провести рядом с ним все минуты, часы и дни, что еще остались у него в запасе.

  - Финник!

  Бойд окончательно заблудился в чужих комнатах и готов был поклясться, что в этой малой гостиной он оказался уже в третий раз. Отчаявшись докричаться до Одэйра, он притих и замер, прислушиваясь - откуда-то слева донеслись приглушенные голоса, затем смех - кажется, принадлежащий Финнику. Вздохнув с облегчением, Суини направился в сторону, откуда уловил звуки, и попутно пытался избавиться от дурацкого костюма.
  Несколько ниток с ракушками, камешками и жемчугом он уже распутал и снял, и теперь они сиротливо лежали на полу, будто расставленная ловушка на невнимательного гостя. Оставалось еще нечто, что по мнению капитолийских стилистов должно было изображать рыболовную сеть, и что безнадежно опутало верхнюю половину тела победителя. Глупую сетку уже почти удалось снять, когда Бойд добрался до заветной двери, ввалился в спальню Финника и... замер, оглушенный и сбитый с толку увиденным.[AVA]http://storage1.static.itmages.ru/i/16/1106/h_1478473886_4740890_8cb941091e.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

  На несколько мгновений Бойда будто парализовало, и он все стоял на пороге спальни, тупо разглядывая то ментора, то капитолийца и пытаясь привести в порядок разбежавшиеся в панике мысли. Прежде всего - поверить собственным глазам. Финник. В постели. С другим мужчиной. Дело было не в ревности - хотя и она шевельнулась где-то внутри, неласково пройдясь по сердцу черными щупальцами, - скорее в удивлении и некоторой брезгливости. Суини смог бы понять, если бы Финник разделил постель с кем-то, кто ему приглянулся: это ничего не значило бы, а новоиспеченный победитель был слишком уверен в своем исключительном положении и исключительных же правах на Одэйра. Но чтобы Финник, его Финник захотел вот это?
  Кричать и топать ногами не хотелось, хотелось развернуться, закрыть за собой дверь и уйти подальше - словом, сделать все, чтобы эта неприятная картина исчезла сначала из поля зрения, а потом и из памяти. Возможно, он так и поступил бы, если бы не то, как повел себя Финник. Таким сладким и приторным с Бойдом наставник не был никогда, и тот мгновенно насторожился. Вспомнилось: Жатва, камеры, рука на плече. "Улыбайся". Суини все еще не понимал сути происходящего, но чутье подсказывало: здесь, в этой спальне, которую, казалось, так и затопил запах духов капитолийца, тоже происходят какие-то Игры. А значит, нужно снова превратиться в само очарование, все остальное - потом, без свидетелей.
  - Было весело и роскошно, как и всегда в Капитолии, - растерянность сменилась широкой улыбкой и высоко вскинутым подбородом: намеренно или нет, но Бойд даже в мимике и жестах старался походить на своего ментора, не понимая, что тем самым лишь еще глубже роет собственную могилу. - Но теперь я начинаю жалеть, что пропустил эту вечеринку, - его лукавый взгляд скользнул по капитолийцу, который как раз успел натянуть брюки. - Кажется, здесь было еще веселее... - он даже губу прикусил, будто едва сдерживал себя, разглядывая этого Корнелиуса.
  От тошноты - возможно. Любовник Финника, кем был он ни был, выглядел как типичный капитолиец: яркого цвета волосы уложены в замысловатую прическу, на лице огромное количество косметики и следы пластических операций, тело обрюзгшее, как будто вовсе лишенное мышц - да и откуда им взяться у того, кто в жизни своей ни дня не работал? Рядом с Одэйром капитолиец и вовсе выглядел жалко, но Бойд смотрел на него так, будто никогда не видел мужчины привлекательнее.
  Корнелиусу этот взгляд явно польстил, и он не стал сердиться на то, что им помешали. Накинув на свое оплывшее тело рубашку, он поманил к себе Суини - мелькнули золотые массивные кольца - словно слугу подозвал. Бойд улыбнулся почти призывно и послушно подошел ближе, давая себя рассмотреть.
  - Два победителя по цене одного? - неестественно пухлые губы растянулись в подобии усмешки. - И в самом деле жаль, что ты припозднился... Может, в следующий раз? - его ладонь скользнула по голой груди Суини.
  - Может быть! - Бойд звонко рассмеялся, хотя ему совсем не было весело - слова о цене за победителей показались ему оплеухой, пусть даже на его лице это никак не отразилось. Финник хорошо его обучил. Подавшись еще чуть ближе, он заботливо застегивал пуговицы на рубашке капитолийца и не прекращал улыбаться. - А пока позвольте мне проводить вас, Корнелиус.
  Пропустив гостя вперед, он позволил себе кинуть быстрый, тревожный взгляд на Одэйра, в котором не было теперь и тени кокетства и веселья. Потом, все потом. Сначала - избавиться от капитолийца. Тот продолжал трещать без умолку все время, что они шли к входной двери, Бойд отвечал ему улыбками, веселыми и восхищенными возгласами и почти видел, как накидывает прочную леску на горло ублюдка и душит, душит до тех пор, пока его раскрашенное лицо не начинает синеть, а глаза не вылезают из орбит...
  Наконец, дверь закрылась, и Суини глубоко, рвано вдохнул и тут же поморщился - в номере все еще воняло капитолийцем. В несколько стремительных шагов он снова достиг спальни, обжег Финника пристальным взглядом, но все же сдержался. Роскошный отель - не арена и не тренировочный центр, вероятность, что здесь тоже установлены камеры, минимальна. Но ментор действительно хорошо его обучил, осторожности - в том числе.
  - Я собираюсь принять душ, смыть с себя всю эту дрянь, - даже самому Бойду казалось, что говорит он не только о наложенном стилистами гримме. Ему хотелось смыть касания и запах капитолийца - с себя и с Одэйра. - Присоединяйся, если захочешь.
  Толкнув дверь в ванную комнату, он быстро избавился от просторных шароваров, стилизованных под рыбью чешую, и встал под горячие струи воды, с готовностью подставляя им лицо. Здесь, надежно укрытые за шумом воды, они точно смогут поговорить прямо и без опаски. [AVA]http://storage1.static.itmages.ru/i/16/1106/h_1478473886_4740890_8cb941091e.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

Отредактировано Dominic Cartwright (2016-11-08 16:56:15)

  Спина и плечи Бойда, и до того далеко не расслабленные, напряглись еще больше, когда он услышал, как в ванную почти бесшумно вошел Финник. Привычка, непроизвольная реакция тела, оставшаяся с ним после арены. Раньше она никогда не срабатывала в присутствии наставника - ему он доверял безоговорочно, - вот только сегодня он узнал совершенного другого Одэйра и пока не знал, можно ли ему доверять. Но и с выводами не торопился - сначала надо выслушать.
  Наверное, нужно было что-то спросить самому или хотя бы ответить, когда Финник оказался рядом и заговорил первым, но горло как будто спазмом перехватило, и Суини никак не мог заставить себя издать ни звука. Только посмотрел снизу вверх на ментора, когда тот дотронулся до его лица - колюче посмотрел, недоверчиво, словно раздумывал еще, не отпрянуть ли от этого бережного прикосновения. А потом отвернулся, снова подставляя лицо струям воды и все еще не произнося ни слова.
  Объяснение не заставило себя долго ждать, и едва оно прозвучало, Бойд почти пожалел, что вообще дал Финнику заговорить, не отвлек его - чем угодно, хоть рассказом об интервью, хоть глупыми шутками, хоть удовольствием. Хотелось зажать уши руками и не слушать, потому что каждое слово как будто било наотмашь, до крови. Когда профи из Первого, последний его соперник, всадил ему нож в плечо, было не так больно.
  Повинность перед Капитолием. У дистриктов их было немало, но Суини привык считать, что худшая из них - Голодные Игры. И он, и Финник смогли пережить их, а значит - худшее уже позади. Это помогало держаться, помогало отстранять от себя ужасы арены, возвращавшиеся иногда ночными кошмарами или кошмарами наяву. Они оба были еще очень молоды и могли теперь прожить всю жизнь, не ведая страха перед Капитолием. Им даже работать было ни к чему - выигрыш мог обеспечить их семьи на десятилетия вперед.
  Как он, оказывается, ошибался.
  - Ты под морфлингом, - это почему-то оказалось первым, что он все же сказал, повернувшись к Одэйру и заглянув в его глаза, зрачки в которых казались черными точками. Это тоже пугало его. Он видел некоторых из прошлых победителей, которые скатывались на дно, заполняя свои дни и ночи алкоголем или наркотиком. И его несказанно пугала мысль, что Финник может повторить их судьбу, закрываясь таким образом от пережитых кошмаров. Но его вдруг осенила догадка, почему ментор мог принять морфлинг именно сейчас, и он закусил губу - на этот раз уже совсем не кокетливо, а будто хотел сдержать крик боли. - Так проще? - очень тихо спросил он и остервенело потер глаз - Финник был прав, тушь потекла и теперь немилосердно щипала глаза, будто в них песка швырнули.
  Стоило зажмуриться, и перед глазами сама собой встала картина: четырнадцатилетний Одэйр принимает поздравления и обожание капитолийцев. Бойд хорошо запомнил эту трансляцию - в Четвертом дисткрикте давно не было победителей, и это был знаменательный день даже для девятилетнего мальчишки. А перед своими Играми пересматривал эту запись - Финник был для него ориентиром, образцом для подражания, и он просмотрел все записи с участием своего ментора от начала и до конца.
  Четырнадцать лет. Мальчишка. Это началось еще тогда? Суини не сдержался все же - передернулся от отвращения и одновременно от сильнейшего сочувствия к человеку, которого любил. Как глупо и мерзко. Ему казалось, что они, победители, едва ли не всесильны, неуязвимы и нет теперь такой силы, что поставит их на колени. Оказывается, есть.
  Капитолий. Могущественному Капитолию мало стравливать между собой дистрикты, наслаждаясь кровавым зрелищем и кидая объедки со своего стола в качестве награды. Конечно, зачем останавливаться на этом, если победители - такие популярные, такие желанные, все еще могут приносить доход? А заодно преисполняться чувством собственной ничтожности. Едва представив, что должен был испытывать Финник все эти годы, Бойд даже покачнулся и уперся ладонью в стену, чтобы не упасть.
  - Меня сейчас стошнит, - тихо пробормотал он, не поднимая взгляд. Не хотелось, чтобы Одэйр увидел в нем жалость - это наверняка уязвило бы его еще больше.
  Взять себя в руки помогла простая и ясная мысль: что бы он сейчас ни испытывал, Финнику наверняка хуже. Бойд коснулся ладонью сенсорной панели, и вода, тугими струями хлеставшая их обоих, из теплой мгновенно превратилась в холодную, почти ледяную. Надеясь, что это не только взбодрит его самого, но и немного протрезвит Одэйра, Бойд сунул голову под душ, постоял так с полминуты, стуча зубами от холода, а потом снова провел рукой по панели, возвращая воде прежнюю температуру. Отряхнувшись так, что во все стороны полетели ледяные брызги, он все же набрался сил посмотреть в глаза Финнику, но теперь во взгляде не было жалости - только обычное упрямство и решимость:
  - И отказаться, конечно же, нельзя?
  Ему казалось, что он уже знает ответ, но все равно хотел услышать, что скажет Одэйр. Сложно, да нет, невозможно было поверить в то, что тот соглашался на эту мерзость по собственной воле, значит, его заставляли. Но как? Этого Бойд пока не понимал. [AVA]http://storage1.static.itmages.ru/i/16/1106/h_1478473886_4740890_8cb941091e.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

40

Отредактировано Dominic Cartwright (2016-11-08 21:56:16)

  Неожиданно было услышать, как Финник оправдывается. Неожиданно и почти страшно: это вдруг показалось Бойду знаком того, что этот человек - его наставник, его кумир, его любимый - все же сломлен, отсюда и морфлинг, и эти опущенные плечи, и оправдания, и неспособность, как всегда, высоко вскинуть голову и послать всех и все подальше. Наверное, этот страх завладел бы Суини, парализовал его, как парализовало его дикое зрелище в спальне Одэйра, если бы не слова, хлестнувшие, как отрезвляющая оплеуха.
  - А быть здесь со мной, ради меня тоже не хочется?! - так давать волю своим эмоциям он мог только с Финником, хотя прежде, когда тот был его ментором, ни за что не позволил бы себе накинуться на него.
  Разозлиться было почти приятно. Вместе со злостью пришла собранность, и Бойду перестало казаться, будто мир вокруг него распадается на части, как плохо подогнанная мозаика. Первое потрясение прошло, и теперь он готов был делать то, чему его тоже научил ментор: держать удар. Он поднял взгляд на Финника и едва сдержал улыбку, которая была бы сейчас, наверное, совершенно неуместна. Его страх оказался напрасным: перед ним был прежний Одэйр, и от одного этого сразу стало немного легче.
  Хотя даже этого было мало для того, чтобы следующие слова Финника не показались ударом под дых. Как все просто решается в Капитолии: делай по-нашему или мы заберем у тебя тех, кто тебе дорог. А снаружи такой яркий, красивый фасад: широкие улыбки, стильные прически, модная одежда, роскошь и веселье. Ну кто, глядя на капитолийцев, избалованных и капризных, заподозрит их в том, что они станут убивать детей и стариков? Никто, пока не вспомнит о миротворцах в белых одеждах за их спинами.
  Бойду казалось, что он задыхается. Не так, как бывает, когда нырнул слишком глубоко, и отчаянно не хватает времени на то, чтобы выплыть и вдохнуть полной грудью. Казалось, что воздух вокруг пропитан ядом, или просто он так баснословно дорог, что стоит только подышать еще немного, и за это потом обязательно придется заплатить. Собственной свободой, собственным телом или чьей-то жизнью.
  Борясь с дурнотой, Суини торопливо подставил под струи рот и стал жадно глотать воду. Теплую, с привкусом химикатов, но ему было безразлично. Вода - это жизнь, это дом, и можно хоть на секунду поверить, что перенесся подальше от этого места и оказался в родном Четвертом. Нырни поглубже, и тебя не достанет никто. Даже Капитолий с его длинными липкими руками.
  Помогло. Отдышавшись, Бойд снова поднял взгляд на Финника, но слова так и не приходили на ум. А что тут скажешь? "Мне жаль"? "Прости, я не знал"? "Как ты с этим живешь?"? Или самое глупое, что можно спросить в такой ситуации: "Что же нам теперь делать?"? Вместо всего этого он просто обнял Одэйра, на секунду зарывшись лицом в его плечо, будто прячась от всего. А потом потянулся к его губам и поцеловал: бережно и ласково, чтобы тому даже в голову не пришла мысль, что отношение к нему Бойда изменилось хоть на йоту.
  А еще через несколько секунд с силой надавил ему ладонями на плечи и толкнул к стене. Настроение Суини бывало переменчивым, как и родная ему стихия, и теперь он снова смотрел на Финника со смесью злостью и обиды:
  - Почему ты не сказал мне раньше? За весь этот без малого год не нашел для этого подходящего случая? Или думал, что я слишком слаб, чтобы принять горькую правду? Почему?![AVA]http://storage1.static.itmages.ru/i/16/1106/h_1478473886_4740890_8cb941091e.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

Отредактировано Dominic Cartwright (2016-11-08 23:25:01)

  Грязные слова, отвратительные в своей прямоте и правдивости, но Бойда они не могли заставить ни устыдиться, ни смутиться, ни признать собственную неправоту. Он скорее только еще сильнее распалялся и даже стиснул кулаки, услышав хлесткое слово "шлюха", которым Финник так походя приложил себя. Это было хуже всего: за оскорбление своего кумира Суинни был готов вцепиться в горло кому угодно. Даже ему самому. Хотелось ударить Одэйра, чтобы только он замолчал, хотелось орать и крушить все, что попадется под руку - просто потому что тот не понимал.
  - А так лучше?! - Бойд яростно оскалился, подавшись ближе к скрестившему руки на груди Финнику. Смотреть на него всегда приходилось снизу вверх, но это нисколько не умаляло ярости или желания отвесить хорошую затрещину. - Проходить через все это в одиночку, обдалбываться морфлингом, чтобы забыть, улыбаться мне, как ни в чем не бывало, скрывая правду - так, мать твою, лучше?!
  Так кричать было нельзя - такие громкие звуки могли не перекрыть даже шум воды и грохот музыки. Суини глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, и продолжил уже немного тише, хотя все еще яростно выплевывал каждое слово в лицу бывшему ментору.
  - Мне все равно, как ты бы это сказал, но ты должен был это сказать! Если не ради себя, то ради меня - чтобы я знал, что меня ждет! Потому что... - он вдруг осекся и побледнел, пошатнувшись и снова уперевшись ладонью в стену, чтобы не упасть. - Потому что меня это тоже ждет... - враз упавшим до хриплого шепота голосом произнес он.
  Бойд действительно понял это только сейчас. Шок, страх и боль за Финника до сих пор заслоняли для него все, и не было ничего важнее этого. А теперь до него с запозданием дошло, что продает Капитолий не только Одэйра - всех победителей, кого пресыщенные богатеи находят желанными. И, словно запущенный в скоростном режиме видеоролик, перед глазами пронеслись отдельные фрагменты последнего года. Он - улыбающийся, смеющийся, лукавый, почти кокетливый. Прекрасно отдающий себе отчет в том, как выглядит, и хорошо наученный, как себя подать.
  - Меня тоже купят, - произнес он тихо и потрясенно, а потом вдруг рассмеялся - громко, болезненно, почти безумно. - И знаешь, что самое смешное? Я сам в этом виноват! Я так хотел походить на тебя: быть обольстительным, чтобы толпа с ума сходила, когда я выхожу на сцену... Я сам набил себе цену! - снова рассмеявшись, он вцепился в свои волосы так, будто еще немного - и он начнет вырывать их клочьями. - Знаешь, что я сделал сегодня на интервью у Цезаря? Я его поцеловал! Так хотел отвлечь внимание от той глупой сцены в планолете... Как думаешь, это добавит к моей стоимости еще несколько нулей? - и снова смех - ненормальный, истеричный, грозящий в любой момент превратиться в рыдания. - Финник, я не могу! - разом перестав смеяться - словно кто-то резко выключил звук, - Суини попятился, пока не уткнулся спиной в стенку душевой кабины. - Я же никогда... У меня же никого... Ты же... - договорить ни одну фразу так и не удалось - Бойда трясло, как в лихорадке, и зубы выбивали нервную дробь. [AVA]http://storage1.static.itmages.ru/i/16/1106/h_1478473886_4740890_8cb941091e.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

  Холодная вода немного привела в чувство: достаточно, чтобы Бойд отвлекся от затопившего его ужаса и хотя бы услышал слова Финника. Твердое, уверенное "слушай", которое будто мгновенно вернуло его на год назад, когда он еще был трибутом. Перед ним снова был его ментор, и он никогда не станет бывшим. Игры продолжаются, и Суини снова станет учиться, чтобы быть самым лучшим, чтобы победить. Даже если играть придется еще долгие годы, пока он не перестанет представлять интерес для Капитолия, и тот отвлечется на новые, яркие игрушки. Возможно, некоторые из них будут его, Бойда, трибутами, его победителями.
  Как и много раз прежде, Суини послушно слушал, а главное - верил. Он вообще не мог не верить Финнику, и каждое его слово, сам звук его голоса возвращали ему покой, или хотя бы шаткое его подобие. Высохли так и не пролившиеся слезы, тело в крепкой хватке Одэйра перестала сотрясать дрожь, взгляд вновь стал осмысленным. Теперь он, как покорный ученик, должен был кивнуть и согласиться с наставником, но вместо этого Бойд высоко вскинул голову и произнес ясно и четко:
  - Нет, - и повторил, еще тверже и увереннее: - Нет, не нужно. Ты же понимаешь, будет только хуже. Ты задействуешь связи, пойдешь на это, - он кивнул в сторону спальни, намекая на то, свидетелем чему невольно стал, - ради того, чтобы меня вычеркнули из списка. А потом какой-то очередной Корнелиус обиженно надует губы и скажет, что хочет именно меня и не понимает отказа. И, чтобы убедить меня "не ломаться", убьют мою мать. Или тебя, - если до этого Суини удавалось говорить спокойно и холодно, теперь его снова тряхнуло, и он едва опять не соскользнул в истерику, но все-таки удержался. В буквальном смысле удержался - вцепился в плечи Финника, находя свою опору в нем. - Я выдержу, - теперь он смог даже улыбнуться - улыбка получилась слабой, но была искренней, потому что предназначалась только для одного человека. - Я что угодно выдержу, если ты будешь рядом... - совсем тихо добавил он, завороженно глядя в синие, как штормовое море, глаза Одэйра. [AVA]http://storage1.static.itmages.ru/i/16/1106/h_1478473886_4740890_8cb941091e.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

  Еще в бытность свою трибутом, Бойд часто думал, что в Финнике заключен какой-то источник неиссякаемой силы. Этой силой тот делился с ним, будучи ментором, эта сила помогла ему выжить на арене, выдержать все, на что хватило фантазии распорядителям, и вернуться, эта сила поддерживала, когда собственной уже не хватало. Суини всегда старался не злоупотреблять ею, твердо стоять на собственных ногах, но вместе с тем знал: упасть ему не дадут. Финник будет рядом, чтобы подхватить его, и это было потрясающее, упоительное чувство поддержки, которое лишь еще больше убеждало его в том, что рядом с этим человеком он хочет быть всегда. И заставляло мечтать о том, что однажды и он станет для Одэйра такой опорой, позволит ему испытать это удивительное ощущение надежности и безопасности.
  Он чувствовал эту поддержку и сейчас, именно она помогла ему прийти в себя, подавить панику, встать уже на собственные ноги. Думать о том, что ему предстоит, все еще было страшно и тошно, но теперь Бойд знал: он сможет. Выдержит, потому что на какую мерзкую повинность не обязал бы его Капитолий, после этого он вернется к своему Финнику, и этого никому у него не отнять.
  - Конечно, будешь учить, - настроение в тесной душевой кабине, казалось, изменилось, а вместе с ним изменились и голос, и взгляд Суини. Он улыбался, глядя в глаза любовнику - не наставнику, не другу, не кумиру, сейчас - только любовнику. Улыбался призывно и открыто, но совсем не так, как делал это для камер и голодных до зрелищ капитолийцев. - Ты же мой ментор, - он никогда не подозревал в себе наличия этой стороны - соблазняющей, играющей, обещающей. Финник открыл это в нем: сначала просто своим примером, потом - обучая его хитрой науке нравиться пресыщенной публике. - Я сделаю все, чтобы мой ментор был доволен мной... - это было словно две совершенно разных игры: одна, насквозь искусственная, постановочная, для того, чтобы добиваться любви толпы; и вторая, искренняя, но лукавая - для Одэйра и только для него. - Ничего, кроме тебя... - Бойд счастливо жмурился, чувствуя легкие поцелуи, которыми касался его лица любовник. - Никого, кроме тебя.
  Его рука слепо скользнула по панели, выключая воду - сейчас и в самом деле не должно быть ничего, кроме них двоих, - а потом он обнял Финника за шею, подаваясь еще ближе к нему и жадно целуя. В одно мгновение было забыто все, кроме жара чужого тела, к которому Бойд льнул так доверчиво и нетерпеливо. Он гладил грудь и плечи Одэйра, прижимался к нему так тесно, что становилось трудно дышать, путался пальцами в его мокрых волосах и снова и снова тянулся к его губам, на которых не было уже ни привкуса морфлинга, ни чужого запаха. Это снова был его Финник, только его, и от простого осознания этого факта Суини будто затопило острым, почти болезненным ощущением счастья, и он негромко рассмеялся, чуть отстраняясь и рассматривая любовника блестящими от возбуждения глазами.
  Несложно было понять, почему сходит с ума даже пресыщенный всевозможными удовольствиями Капитолий. Одэйр был невыносимо красив: бронзовая кожа, светлые волосы, синие глаза, губы, так и норовившие растянуться в лукавой улыбке, и игривые ямочки на щеках. Высокий, широкоплечий, крепкий - при каждом движении под золотистой кожей перекатываются мышцы. Бойд закусил губу, сдерживая стон от растущего возбуждения - так нравилось ему то, что он видел.
  Да, Финник был красив, но это было и все, что получали капитолийцы. Они и представить себе не могли, каким нежным, преданным, заботливым он умеет быть. Как одним взглядом может заставить почувствовать себя особенным, лучшим, единственным - не играя, а по-настоящему. Все это они не получат никогда, все это принадлежит одному только Бойду, и одна эта мысль делала совершенно несущественными все капитолийские игры.
  - Они никогда не получат нас, - прижавшись к любовнику вплотную, Суини шептал ему на ухо, пока его рука поглаживала живот Финника, медленно спускаясь все ниже, к паху. - Они могут купить наши тела, но не могут купить нас. Потому что я твой, а ты - мой, - он опустил ладонь на член Одэйра, прошелся пальцами по всей его длине, а потом обхватил крепко и собственнически. - А я никогда не отдам тебя, за все золото Панема... - выдохнул Бойд уже в губы любовнику. [AVA]http://storage1.static.itmages.ru/i/16/1106/h_1478473886_4740890_8cb941091e.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

Отредактировано Dominic Cartwright (2016-11-09 21:23:08)

  Стон Финника, острая боль от впившихся в плечо зубов - все это было лучшей наградой, подтверждением его правоты, и Бойд довольно улыбнулся, победно вскидывая голову. Время, когда он был неопытным мальчишкой, терявшимся в объятьях мужчины, не знавшим, куда деть руки, осталось позади, и теперь он знал, как доставить любовнику удовольствие. В конце концов, он ведь так хотел научиться, и у него был такой хороший ментор... Самый лучший.
  Так много изменилось за прошедшие месяцы, и в то же время так мало: он по-прежнему терял волю от прикосновений Одэйра, дрожал от его поцелуев, шалел от его запаха. Хотел присвоить его, потакая своим темным инстинктам, и вместе с тем хотел отдаться ему - целиком, без утайки, так, чтобы даже дышать только с его разрешения. За все время, что они были вместе, Финник показал ему немало способов доставить друг другу удовольствие, и Суини ни разу не отказался, не смутился, не пошел на попятную. Что угодно для него. Что угодно, лишь бы видеть, как вспыхивают его глаза - предвкушением, возбуждением, счастьем. Будто отражая содержимое его собственных глаз.
  Слова любовника ласкали не меньше его прикосновений, и Бойд словно купался в них - они способны были смыть любую грязь: и ту, через которую уже пришлось пройти, и ту, что еще только предстоит. В Финнике, как и в нем самом, жило море, и он тянулся к нему, слыша прибой в хриплом шепоте, чувствуя теплые волны в нежных ласках, ощущая силу стихии, которой невозможно противиться - только слиться с ней, стать ее частью...
  Если бы кто-то другой называл его "малышом", Суини наверняка бы вскинулся, нашел это оскорбительным. Но Финник вкладывал в это слово столько нежности и в то же время - столько власти над ним, что оставалось только покорно признать: рядом с ним он действительно малыш. Может, однажды это изменится, и Бойд сравняется со своим ментором во всем: в опыте, в силе, в том удивительном влиянии, которое он оказывал на людей. А пока... не было ничего плохого в том, чтобы быть его малышом.
  Финник отстранил его от себя так неожиданно, что Бойд не сразу понял, что происходит, и поднял растерянный взгляд на любовника. И почти уже собрался запротестовать, заявить, что хочет видеть его глаза - сейчас больше, чем когда-либо. Но Одэйр уже опустился на колени, и он задохнулся своими возражениями, снова прикусывая и без того уже истерзанную нижнюю губу. Прикосновение губ к пояснице только подогрело растущее предвкушение, а укус заставил застонать хрипло и протяжно.
  - Разве я хоть раз посмел ослушаться своего ментора? - голос Бойда звучал хрипло, но лукавых ноток в нем будто стало только еще больше. То и дело поглядывая на любовника через плечо, он словно невзначай развел ноги шире и чуть прогнулся, опираясь на стенку душевой. - Так хорошо?..[AVA]http://storage1.static.itmages.ru/i/16/1106/h_1478473886_4740890_8cb941091e.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

  В минуты их близости Бойду всегда казалось, что никакой арены не было. Не было Голодных Игр, не было боли, не было страха, не было борьбы за жизнь такой отчаянной, что она превращала людей в диких зверей. Всего этого просто не могло существовать в мире, где было столько удовольствия и тепла.
  Арена приучила Суини не расслабляться ни на секунду: никогда не знаешь, в какое мгновение в твою сторону повернется жадный глаз камеры. Потеряешь бдительность, ослабишь контроль, просто позволишь своему лицу выразить то, что оно выражать не должно - и считай, что ты уже проиграл. Эти уроки преподал ему Финник, но только с Финником о них можно было забыть, выкинуть за ненадобностью. Быть настоящим, открыто проявлять эмоции, забываться так, чтобы не помнить даже собственное имя.
  - Финник!
  Сильные, болезненные прикосновения, от которых на коже наверняка останутся кровоподтеки, сменялись нежными ласками, и Бойд сходил с ума от этого контраста, дрожа всем телом от возбуждения и предвкушая еще больше удовольствия, которое ждало его впереди. Когда между ягодиц скользнул горячий язык, он не застонал даже - коротко вскрикнул, впиваясь пальцами в гладкий кафель и жалея только о том, что не может ощутить под ними родной песок Четвертого дистрикта.
  - Финник!
  Кусая губы, часто, рвано дыша, срываясь на хриплые стоны, Суини снова и снова выкрикивал имя любовника. Любимого, первого, единственного. Ласкового, властного, жадного. Надежного, несокрушимого, теплого. Столько слов, чтобы описать его Финника - такого, каким его знал только он.
  - Финник!
  Возбуждение стало почти невыносимым, и с каждой секундой хотелось получить только еще больше. От того, чтобы угрем вывернуться из крепкой хватки, оказаться с Одэйром лицом к лицу, попросить, потребовать, просто взять больше, удерживали не только сильные руки, но и четкие указания: не дергаться. И смотреть. Бойд и смотрел, извиваясь в руках любовника от наслаждения, подаваясь ему навстречу, прогибаясь послушно и захлебываясь стонами.
  - Финник![AVA]http://storage1.static.itmages.ru/i/16/1106/h_1478473886_4740890_8cb941091e.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

  Если Финник затеял это истязание лаской для того, чтобы заставить Суини просить, то своей цели он определенно добился: тот готов был уже не то, что просить - умолять взять его. И наверняка делал бы это, если бы мог связать хотя бы два слова. Казалось, все, что осталось у него в запасе - это имя любовника и бессловесные крики, которыми он заходился от удовольствия и нетерпения.
  Ласка стала требовательнее, жестче, а пальцы Одэйра сжались так сильно, что короткой вспышкой боли прошило все тело. Но Бойд и не думал протестовать - ему нравилось чувствовать силу любовника, подчиняться ему и с гордостью носить все отметины, которые он оставлял на его коже. Горло уже начало саднить от криков, и когда Финник поднял на него веселый взгляд и заговорил, ответить Суини смог только тихим, хриплым стоном.
  Дергаться нельзя. Даже если от наслаждения подкашиваются ноги, даже если больше всего хочется впиться поцелуем в эти нагло улыбающиеся губы, снова прикоснуться к горячей коже, притянуть любовника ближе, почувствовать его в себе...
  - Нельзя!.. - хриплым, сорванным голосом повторил за ментором Бойд, ощутив его пальцы и чуть сжав их в себе, будто не хотел расставаться и с такой малой частью любимого. - Не спешим... Финник!
  Они потеряли терпение одновременно: Одэйр прижал его к стене как раз в тот момент, когда Бойд готов был уже начать кричать и требовать большего. От близости его тела пробрало дрожью, и Суини подался назад, прижимаясь еще теснее, беззастенчиво потираясь о напряженную плоть. Это была и вся свобода, которую оставил ему любовник, а значит, просить все же придется - хотя бы отвечая на вопросы, лихорадочным шепотом обжигавшие ему ухо.
  - Хочу! - это должно было стать криком, но получался только такой же горячечный шепот, перемежаемый стонами, когда руки Финника касались особенно чувствительных мест. - Быть с тобой... сейчас... всегда! - крик все же прорезался, когда теплая ладонь сжалась на потяжелевшем члене. - Буду! Хочу! Финник! Хочу тебя! Пожалуйста... Глаза... видеть... - путаница в голове превращалась в путаницу в речи, и Бойд судорожно вдохнул, собираясь с мыслями хотя бы на одну связную фразу: - Хочу видеть твои глаза, Финник... [AVA]http://storage1.static.itmages.ru/i/16/1106/h_1478473886_4740890_8cb941091e.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

Отредактировано Dominic Cartwright (2016-11-10 17:49:40)

  Бойд почти рад был тому, что Финник лишь дразнил его, не давая настоящей ласки: даже этих поглаживаний, самой близости любовника, его жара, его голоса, его запаха, хватало для того, чтобы подтолкнуть его слишком близко к грани. А Суини совсем не хотел торопиться ее переступать - не раньше, чем ощутит Финника в себе и, окончательно слившись с ним в одно целое, по-настоящему поверит, что тот принадлежит только ему.
  Еще один укус обжег плечо болью, но Бойд принимал ее с готовностью и благодарностью: его всегда заводила грубость Одэйра, это темное и животное, что просыпалось в нем, когда он терял так полюбившийся капитолийцам лоск. Еще один укус - еще один след на гладкой коже. Суини едва не рассмеялся невпопад, представив, как сокрушались бы из-за этой отметины стилисты, лишь недавно вернувшие облик победителя к столь любимому ими состоянию "базис-ноль". И как мгновенно переменили бы свое мнение, едва узнав, что следы зубов на его плече - автограф самого Финника Одэйра...
  А потом капитолийцы, стилисты и даже сама тень мира, существовавшего за пределами этой душевой кабины, исчезли, потому что Суини наконец увидел глаза любовника. На несколько секунд он замер, так же, как и Финник, просто рассматривая его лицо, его улыбку и этот взгляд, одновременно обжигающий и согревающий. Одэйр прикасался к его лицу - ласково, будто изучая и без того хорошо знакомые черты пальцами, а Бойд пытался поцеловать их или прихватить зубами, игриво улыбаясь, когда ему это удавалось.
  Его перестало трясти, будто в лихорадке; эти мгновения - последние мгновения перед тем, как он получит желаемое, Суини знал это точно, - были заполнены теплом и удивительным покоем. Он с готовностью ответил на поцелуй и только тихо застонал в губы Финнику, когда тот подхватил его на руки. Беспомощность, зависимость, незащищенность - эти ощущения должны были бы пугать каждого, кто прошел ужас арены, но Бойд наслаждался ими в объятьях любимого, зная, что надежнее места просто нет.
  - Мой Финник... - тихо, еле слышно шепнул он, послушно глядя только в глаза Одэйра, будто и забыл о своем обещании кричать. И протяжно застонал, наконец ощутив, как входит в него член любовника, как заполняет его, прогоняя гнетущее чувство пустоты. - Финник!
  Боль, становившаяся все слабее по мере того, как тело привыкало к вторжению, была ничтожной платой за удовольствие и счастье, которые испытывал сейчас Бойд. Одэйр владел сейчас его телом, подчинял его себе, но и он, Бойд, в равной мере обладал теперь Финником - блестящим, великолепным Финником, о котором мечтал весь Панем.
  Он послушно обнял любовника за шею, крепко обхватил ногами его бедра и все же рассмеялся - тихо и совершенно счастливо, уткнувшись лбом в плечо Одэйра. Никаких слов не хватило бы для того, чтобы описать это счастье, но слов и не было - только новые стоны, становившиеся все более громкими и эхом повторявшие стоны любовника. [AVA]http://storage1.static.itmages.ru/i/16/1106/h_1478473886_4740890_8cb941091e.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

50

Отредактировано Dominic Cartwright (2016-11-11 00:18:25)

  Удивительная разговорчивость Одэйра доставляла Бойду несказанное удовольствие, потому что недвусмысленно намекала на то, как любовник отпускает себя, нисколько не пытаясь удержать при себе хотя бы одну мысль. Он жадно впитывал этот бессвязный шепот, перемежаемый стонами, хриплыми вздохами и криками, все крепче прижимая к себе Финника, будто уже не только держась за него, но и поддерживая его самого. Никакого больше морфлинга не будет, никакого дурмана, чтобы выкинуть из головы неприятные воспоминания - он, Суини, справится с этим лучше любого наркотика, он будет рядом, чтобы заслонить собой все. Никакие боль, усталость и ненависть просто не могут оказаться сильнее той любви, которой он готов был затопить Финника.
  Услышав приглушенный смех любовника, Бойд довольно улыбнулся и чуть отстранился, чтобы заглянуть в его лицо. Ментор ведь велел ему смотреть в глаза, разве посмеет он ослушаться? И столько жадного, хищного удовольствия было в этих глазах, что он едва не задохнулся очередным стоном, запрокидывая голову назад и впиваясь пальцами в плечи Одэйра. Мало что могло распалить его сильнее, чем осознание того, что любовник сходит с ума от происходящего не меньше, чем он сам.
  Движения, которыми врывался в его тело Финник, стали жестче, резче, причиняли боль, но Суини едва замечал ее, слишком поглощенный наслаждением, которого было куда больше. От поцелуев, которыми отвлекал его любовник, от его громких стонов и шепота, от грубых толчков внутри, которые задевали чувствительные точки и заставляли Бойда дрожать, от того, как его собственный член терся о живот Одэйра при каждом движении.
  Было так хорошо, что временами казалось, будто сознание ускользает, и он весь растворяется в этой ритмичной пульсации внутри себя. И тогда к реальности возвращали только ярко горящие глаза Финника и его слова - то тихие, почти неслышные за оглушительным стуком сердца, то такие громкие, что Бойду начинало казаться, будто их услышат во всем Капитолии, и тогда он снова начинал смеяться, чтобы уже через секунду сорваться на новый стон.
  - Всегда... - опять хриплый шепот вместо обещанных криков, но Суини выдыхал его прямо в ухо любовнику. - Мой Финник... Любимый мой...
  Он все-таки закричал, когда Финник грубо и глубоко вошел в него и прижал к себе так крепко, что на несколько секунд невозможно стало дышать. Бойд чувствовал, что окончательно теряет контроль над собой, что высокая волна, которая накроет его с головой, уже совсем близко, и хотел сделать лишь одно, прежде чем это произойдет: отметить Одэйра в ответ. Оставить на его теле собственные следы, которые не смогут не заметить капитолийские ублюдки - пусть думают, пусть строят догадки об их происхождении.
  Одной рукой по-прежнему крепко обнимая Финника за шею, второй Бойд скользнул по его спине вниз, огладил подрагивающей ладонью ягодицу, а потом сильно сжал ее, впиваясь в бронзовую кожу пальцами и ногтями. И одновременно с этим сцепил зубы, оставляя заметный отпечаток между шеей и плечом любовника. Нехотя разжав зубы, он провел языком по укусу, будто подражая тому, как это делал сам Одэйр, и тут же тонко вскрикнул, ощущая, что не сможет сдерживаться больше ни мгновения.
  Снова обняв Финника за шею и запустив пальцы в его волосы, Суини заглянул в его глаза, больше всего желая видеть их в самый последний миг. А потом его глаза удивленно округлились, будто он до сих пор поражался тому, что любовник заставлял его испытывать, и он закричал, вздрагивая от удовольствия и изливаясь на живот Одэйра.[AVA]http://storage1.static.itmages.ru/i/16/1106/h_1478473886_4740890_8cb941091e.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

  После оглушительной вспышки наслаждения по телу разлилась приятная истома, и Бойд мог только отстраненно порадоваться тому, что ему не нужно стоять на собственных ногах. Даже руки, которыми он обвивал шею любовника, то и дело норовили соскользнуть, обессиленно упасть вниз, но он не боялся - знал, что Финник удержит его, что бы ни случилось. Он доверился бы его рукам даже оказавшись над пропастью с завязанными глазами, и это была до того приятная, теплая мысль, что Суини улыбнулся сквозь усталость и заставил себя все же распахнуть слипающиеся веки.
  Как раз вовремя, чтобы увидеть, как вспыхивают потемневшие почти до черноты глаза Одэйра, как разгорается на их дне яркое пламя. Даже опустошенный пережитым удовольствием, Бойд вздрогнул, когда любовник вжал его в стену и вошел в него последний раз, кончая. Показалось даже, что он может ощутить горячее семя внутри себя, и он глубоко, удовлетворенно вздохнул. Присвоил. В очередной раз присвоил, выжал досуха, ни капли не оставив голодным стервятникам.
  - Люблю тебя, - не задумываясь ни на секунду, отозвался он на признание Финника, и бережно коснулся его лица, не столько вынуждая, сколько прося посмотреть себе в глаза. - Больше жизни люблю, - тихо добавил он, целуя любовника в висок и собирая губами капельки его пота.
  Они не в первый раз говорили друг другу эти слова, но каждый раз это заставляло сердце Бойда болезненно сжиматься. И сегодня, после того, как он узнал, как Капитолий обращается со своими победителями, какой жестокой уздой держит их в повиновении, больше, чем когда-либо. Страшно позволять себе роскошь любить, когда даже это могут обернуть против тебя. Страшно, но отступать уже поздно, даже помыслить об этом невозможно. "Всегда", "никогда" - когда эти слова произносили они, это не было пустым звуком, Суини знал это наверняка.
  Он вдруг рассмеялся и вскинул голову, привычным жестом, в котором так и сквозило упрямство, откидывая лезущую в глаза челку.
  - Не буду мыться, - этот маленький, глупый бунт почему-то так веселил Бойда, что он снова засмеялся. - Так и пойду на прием в президентский дворец - буду пахнуть тобой, и пусть зеленеют от зависти, пытаясь угадать, что это за удивительные духи с таким мужественным запахом... - он провел языком по шее Одэйра, будто хотел впитать не только его запах, но и вкус. - Он сегодня, помнишь? Прием в честь нашей победы, - он никогда не говорил "моей победы", когда был наедине с ментром, потому что не считал ее только собственной заслугой. Не самая приятная тема после такого удовольствия, но он и не о празднестве хотел говорить. - А после этого вернемся домой... - мечтательно улыбнувшись, Бойд провел рукой по волосам Финника, путаясь в них пальцами. - Море, песок, солнце, ты... Хотя бы до Жатвы нас оставят в покое. [AVA]http://storage1.static.itmages.ru/i/16/1106/h_1478473886_4740890_8cb941091e.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

  В тот момент, когда его ноги коснутся пола, вся эта иллюзия свободы и уединения разрушится, и придется возвращаться в реальность - Бойд очень хорошо это понимал, и его бы воля - так и оставался в руках любовника, ластясь к нему, улыбаясь и глупо шутя. Но у победителя есть обязанности перед Капитолием, и сегодня ночью, по всей видимости, к ним прибавится еще одна - забывать об этом было нельзя. Он и не забывал, просто знал точно: ни мыслям о грядущем, ни ужасам прошлого не омрачить ему радости настоящего. Он не позволит.
  - Догадаться несложно: кровь и выпущенные кишки крупным планом, - вслед за Финником Суини поморщился и с такой же неохотой отстранился от него, когда под ногами снова оказался теплый пластик. - Знаешь, мне никогда не нравилось смотреть Игры - даже когда был совсем еще мальчишкой и понимал намного меньше. Но если бы всех этих разряженных ублюдков выпустили на арену - о, я бы насладился этим зрелищем, - на мгновение вместо улыбки на его лице появился хищный, совсем недобрый оскал, и даже глаза сверкнули совсем по-звериному. Но еще через секунду это снова был просто Бойд - улыбающийся и удивительно беззаботный. - Конечно, обо мне много спрашивают - я же победитель! - и произнес, вальяжно растягивая слова и явно передразнивая капитолийский выговор: - В этом сезоне в моде искусственный мех и Бойд Суини! - и фыркнул смешливо. - Пусть поцелуют меня в зад.
  Конечно, он храбрился: на самом деле от мыслей и о самом приеме, и о том, что последует за ним, нутро скручивалось в тугой узел, и даже дышать становилось сложнее. Но он хороший ученик и не посрамит своего ментора, а потому будет держать голову высоко и улыбаться, ни на секунду не доставив пестрой толпе удовольствия посчитать, что он боится.
  Подхватив небольшое полотенце, Суини небрежно, не особо стараясь, обтер семя с живота и бедер и повернулся к Финнику, который рассматривал свое отражение. Это было настолько привычное зрелище, что он нежно улыбнулся и шагнул ближе, обнимая любовника со спины. Роста отчаянно не хватало, и для того, чтобы посмотреть в зеркало из-за плеча высокого Одэйра, пришлось привстать на носки. Коснувшись губами все еще влажного плеча, Бойд поймал в отражении взгляд Финника и сыто усмехнулся:
  - Ты великолепно выглядишь. Как и всегда, - тише добавил он, скользнув ладонями по груди и животу любовника. Если бы только это было возможно, он увлек бы его сейчас в спальню - свою, конечно, а не ту, где постель еще хранила следы присутствия капитолийца, - и не отпускал от себя до утра. Вместо этого Бойд мягко развернул его к себе и обнял ладонями его лицо. - Посмотри на меня. Все будет хорошо, я справлюсь, - от одного только взгляда в синие глаза Одэйра он сам начинал верить своим словам, будто это придавало ему сил. - С чем угодно справлюсь, если буду знать, что ты меня ждешь, - он скользнул пальцами по губам Финника, а потом к ним же приник своими губами, целуя долго и чувственно.[AVA]http://storage1.static.itmages.ru/i/16/1106/h_1478473886_4740890_8cb941091e.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]