Улыбка Одэйра, так легко заставлявшая его поклонников сходить с ума, обычно и на Бойда действовала весьма отупляюще: он мгновенно начинал таять, как забытое на солнце мороженое, и безвольно кивать, соглашаясь на все и засматриваясь на игривые ямочки, возникающие на щеках наставника. Сейчас он был слишком собран и зол для того, чтобы белозубая улыбка произвела на него такой эффект, не подействовал и беззаботный тон Финника. Может, дело было в том, как хорошо уже успел Суини изучить ментора за минувший год, а может, в том, что на самом деле он уже знал ответ и просто хотел услышать его от Финника.
  - Удачливый, как и каждый, чье имя вытянули на Жатве, - он отозвался так же весело и чуть склонил голову к плечу, будто любовался Одэйром, который так и демонстрировал беззаботность и довольство. Необходимость поддерживать видимость веселья, когда на душе так и скребли кошки, раздражала, но Бойд играл свою роль умело и до конца. - Ты ведь не считаешь меня идиотом, правда? - подавшись ближе к наставнику, он стал заботливо поправлять ожерелье на его шее, которое перекрутилось и теперь впивалось ракушками в смуглую кожу. - Бутылку воды ты бы, может, и раздобыл за автограф, допустим, - со стороны выглядело, будто они обменивались какими-то игривыми двусмысленностями, но эта картина была для капитолийцев уже привычной. Не было ничего страшного в том, что все вокруг поймут, что их связывает секс, куда хуже, если станет ясно, что дело далеко не в нем одном. - А вот противоядие за него не купишь, иначе твой трибут на прошлых играх не умер бы от укуса змеи, правда? - лукавая улыбка совсем не сочеталась с этими словами, но Суини продолжал, закончив расправлять ожерелье и теперь любуясь результатом своих стараний. - Трезубец, который прислали тебе девять лет назад, был самым дорогим подарком за всю историю Игр, но, полагаю, полученная мной острога недалеко от него ушла, - Бойд весело рассмеялся и легко толкнул Одэйра в плечо, хотя на самом деле хотелось одновременно и ударить его со всей силы и прижать к себе. - Думаешь, я поверю, что этот подарок обошелся тебе дешево? - услышав вопрос Финника, он медленно покачал головой и даже погрозил ему пальцем, не переставая улыбаться. - Сначала мои вопросы, потом - твои. А теперь попробуй еще раз, и на этот раз не лги: как ты этого добился?
  Наверное, это было даже жестоко, и сердце Бойда разрывалось от боли за любимого, но он должен был это сделать. И для того, чтобы выпустить гной из раны, и для того, чтобы принять решение, которое пока принять никак не удавалось. [AVA]http://storage9.static.itmages.ru/i/16/1111/h_1478895768_2556023_20b8f60ab8.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

Отредактировано Dominic Cartwright (2016-11-12 00:25:10)

  Бойд цепко вглядывался в лицо своего ментора, а потому момент, когда его очаровательная улыбка стала насквозь фальшивой и искусственной, не пропустил. Понял - попал в цель, но вместо радости испытал боль, будто ощутимо уколов Финника, уколол и себя. Был бы это кто-то другой, он наверняка почувствовал бы удовлетворение от собственной проницательности и способности делать выводы, но сейчас ему казалось, что он снимает с любовника кожу и льет соленую воду на свежие раны.
  Даже сейчас, когда Суини был напряжен, как перетянутая струна, и бесконечно далек от постельных мыслей, прикосновение Финника отозвалось дрожью где-то глубоко внутри. А оттого немедленно захотелось сбросить с себя его руку - чтобы не сбивала с настроения, не заставляла отступить от жестокости, с которой он дознавался до правды. Это нужно было сделать - Бойд почему-то был совершенно в этом уверен.
  Когда Одэйр все же заговорил, и Бойд услышал то, что и ожидал услышать, пришла уже его очередь потерять лицо. Можно было только надеяться, что внезапную бледность сторонние наблюдатели примут за волнение, а сжатые в узкую щель губы - за досаду от невозможности удовлетворить свою похоть здесь и сейчас. Неожиданно прогремевший фейерверк хоть и заставил Суини вздрогнуть, но он же его и спас - это был удобный повод для того, чтобы откинуться назад, опираясь ладонями на борт фонтана, и уставиться в небо вместо того, чтобы смотреть ментору в глаза.
  Иначе тот мог бы увидеть в них совсем уж недопустимое: слезы. От боли, от злости, от стыда. От боли за Финника, которому приходилось проходить через всю эту грязь - одному, без какой-либо поддержки! От злости на Капитолий и его жестокие повадки. От стыда за себя - ведь это его ошибки на арене вынудили ментора пойти на такие крайние меры. А он, Бойд, даже не догадывался об этом, наивно радуясь изворотливости Одэйра...
  - Нет, - он все еще смотрел на вспыхивающие в небе огни, но не мог заставить себя улыбнуться - пусть считают, что он совсем сражен прекрасным зрелищем. - Нет, не хочу. Я... прости меня, - кое-какую слабость он все же себе позволил - незаметно нашел руку Финника и накрыл ее своей, будто они просто случайно соприкоснулись. - За то, что подвел. И за то, что спросил, - слезы отступили, так и не пролившись, и теперь он смог заговорить уже свободнее, не только короткими, будто рублеными фразами. Отвернувшись наконец от фейерверка, он посмотрел на наставника и улыбнулся ему, хотя ни игривости, ни лукавства в этой улыбке уже не было - просто не хватило сил. - Я разговаривал с Сенекой Крэйном, и он сказал мне, что на Жатве я должен занять место ментора вместо тебя - если, конечно, я не хочу отказаться. Мне кажется, он надеялся на это - конечно, всем и дальше хочется видеть тебя в Капитолии каждый год, - это больше не было похоже на игривую беседу едва сдерживающихся любовников, но Бойду удавалось хотя бы создавать видимость непринужденного и ничего не значащего разговора. - Я шел сюда и готовил целую речь для тебя: о том, что я не готов к такой ответственности, о том, что я не смогу помочь будущим трибутам так же хорошо, как ты, и еще много-много трусливых доводов. Но ты помог мне принять решение, спасибо тебе за это. Я соглашусь и займу твое место. Хватит с тебя, - прозвучало отрывисто, резко, и лицо Суини на мгновение стало жестким, будто высеченным из камня. Чтобы скрыть это, он потянулся к резво бьющим струям, зачерпнул немного воды в горсть и отправил ее в рот. - Пусть я буду твоим последнием трибутом, - улыбнувшись, он тряхнул головой, откидывая челку с глаз и тут же упрямо выпятил подбородок. - Это не обсуждается.[AVA]http://storage9.static.itmages.ru/i/16/1111/h_1478895768_2556023_20b8f60ab8.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

Отредактировано Dominic Cartwright (2016-11-12 02:05:50)

  То, как убеждал его Одэйр, нисколько не утешало Бойда, не снимало с его плеч бремя вины. Он вспоминал теперь все три случая, когда серебряные парашюты спасли ему жизнь на арене, и жестоко корил себя за каждый из них. Он должен был быть быстрее, находчивее, умнее, ловчее! Самому добраться до источника с пресной водой, даже если это означало по пути ввязаться еще в один бой. Убить огромного паука раньше, чем он ужалил его, или хотя бы просто убежать. И, наконец, не позволить профи завладеть его оружием, пусть даже бросить гарпун тогда было для него единственной возможностью скрыться под водой и избежать стрелы в горло.
  Мысль, что за каждую из-за этих ошибок расплачиваться приходилось Финнику, изводила Суини, заставляла его мысленно кричать и биться в припадке, и никакие мягкие уговоры не могли этого изменить. Он чувствовал себя виноватым перед ментором, и меньшее, что он мог для него сделать - избавить его от необходимости снова идти на такие сделки с собой ради спасения трибутов. Конечно, это не избавит Одэйра от "аукциона" - девять лет прошло, а Капитолий все еще сходит по нему с ума. Но если он не будет появляться там каждый год в качестве ментора, возможно, его начнут забывать, и когда-нибудь совсем оставят в покое. Мизерная, почти несбыточная надежда, но если Бойд может сделать это для него - он это сделает.
  Суини невольно усмехнулся, когда Финник подался ближе и заговорил. Он и не ожидал, что любовник просто согласится с его решением, даже несмотря на ультимативную форму, в которой оно было преподнесено. Разговор выходил жесткий, неприятный, и продолжать улыбаться для вездесущих камер становилось все сложнее. Тошно было от всего: от этих фальшивых улыбок, от визгливых голосов, доносившихся снизу, от того, что предстояло ему позже этой ночью, а больше всего - от ощущения полного отсутствия свободы. Бойд как будто впервые понял, насколько они несвободны во всем: в своих поступках, в своих выборах, в своих словах. Кажется, мысли - это единственное, что оставалось пока неподконтрольно всемогущему Капитолию, но он совсем не удивится, если еще через пять-десять лет длинная рука столицы дотянется и до содержимого голов своих подданных. Своих рабов.
  - Я не спрашивал тебя, я поставил тебя в известность, - Бойд чуть отстранился, глядя на наставника с улыбкой, как будто теперь кокетничал с ним, изображая недотрогу. - Я должен сообщить о своем решении до отъезда, и оно уже принято, - на мгновение улыбка стала жесткой, неприятной. - То, что это расстроит похотливых ублюдков, желающих видеть тебя здесь каждый год, только убеждает меня в правильности моего выбора. Да нет, это ты рехнулся! - с трудом подавляя вспыхнувшую злость, зашипел он, но тут же взял себя в руки и заговорил с прежней легкой улыбкой на лице. - Рехнулся, если думаешь, что я стану преспокойно сидеть в Деревне победителей в Четвертом, пока ты каждый год будешь отправляться в пасти к этим акулам! Хватит, Финник. Хватит. Неужели ты сам не устал?.. - последнее прозвучало уже совсем без злости - ласково и как будто даже растерянно.
  Новый залп фейерверка заставил Суини вздрогнуть и отстраниться от любовника, как будто кто-то застиг их врасплох за этим более чем сомнительным разговором. Неожиданно ему показалось, что земля уходит из-под ног и воздух плывет перед глазами, как бывает в сильную жару.
  - Как же тут душно... - еле слышно пробормотал он, пытаясь оттянуть ворот, который вдруг начал его душить. - И эти проклятые пушки... Почему они никак не замолчат? - теперь ему и правда казалось, что это не веселый фейерверк, а залпы пушек, и каждый из них возвещает о чьей-то смерти. Чье лицо сейчас появится в небе? Его матери? Его собственное? Финника? [AVA]http://storage9.static.itmages.ru/i/16/1111/h_1478895768_2556023_20b8f60ab8.jpg[/AVA]
[NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

Отредактировано Dominic Cartwright (2016-11-12 23:16:58)

  Сознание будто раздваивалось, и большей его частью Бойд находился сейчас на арене. Со всех сторон его обступал огонь, в небе грохотали пушки, перед глазами взрывались неестественно яркие вспышки, а он должен был куда-то бежать, чтобы что-то успеть. Куда и что - он не знал, но был абсолютно уверен, что от этого зависит жизнь всех, кого он любит. И он подведет их, если сейчас же не возьмет себя в руки и не придумает что-нибудь - что угодно, лишь бы спасти их, пусть даже ценой собственной жизни...
  Наверное, впервые за все время, что они были любовниками, Суини оставался настолько безучастным во время поцелуя. Он едва понимал, что происходит, реальность, в которой был Финник, его запах, его тепло, его голос, вкус его губ, ускользала от него, а ему недоставало сил за нее ухватиться. Чьи-то руки рывком подняли его, и он хотел отбиваться, сопротивляться, но оставался все таким же отрешенным, пока проклятые вспышки фейерверка не исчезли, сменившись успокаивающей темнотой.
  Еще не до конца придя в себя, он шумно вдохнул, втягивая в себя воздух с таким усилием, будто все это время задыхался или его горло сжалось до ширины соломинки. Совершенно ошалевшими глазами он смотрел на Одэйра, который что-то приговаривал, ласково поглаживая его, и осознание произошедшего понемногу приходило к нему. Он сорвался - постыдно и опасно, едва не подставив их обоих, и если бы не находчивость ментора, у них могли бы быть серьезные неприятности. Они и теперь еще могут быть - негоже победителю ускользать от бдительных глаз камер и гостей, он ведь не принадлежит себе.
  - Я в порядке, - сипло, будто только что тонул и успел наглотаться морской воды, произнес Суини, хотя понимал, что порядком тут и не пахнет.
  Было очень страшно - не столько из-за возможных последствий этого срыва, сколько из-за того, что он мог означать. В памяти сам собой возник образ Энни Креста - еще одной победительницы из Четвертого, выигравшей Голодные Игры четырехлетней давности. Если, конечно, победой можно назвать безумие, которое Энни получила в качестве еще одного приза. Она потеряла рассудок еще на арене - попросту не выдержала кровавого зрелища, когда трибуту из ее дистрикта снесли голову, - и ее победу можно было считать чудом, немыслимой случайностью. Но глядя на то, как легко Креста впадает в истерику, как отмахивается от несуществующих голосов, как плачет или смеется без повода, Бойд часто думал, что для нее было бы лучше погибнуть на арене.
  Себя он привык считать сильнее. Он был максимально собран во время Игр и не давал себе послаблений, не позволял расклеиться хоть на секунду, какие бы новые потрясения ни обеспечивали ему распорядители. Потом, уже после арены, когда его отпускало колоссальное напряжение, он намеренно давал выход эмоциям, когда мог себе это позволить. Но при этом он был полностью в своем уме и никогда не путал реальность с играми своего разума. То, что произошло сейчас, было по-настоящему страшно. И не должно было повториться никогда.
  - Я в порядке, - произнес он уже тверже и посмотрел на Одэйра совершенно осмысленно. - Прости, я что-то совсем... - не договорив, он прижался к любовнику и привычным жестом уткнулся лицом в его плечо. - Дай мне минуту.
  Несколько минут, пока их не хватятся, у них точно должно было быть. Бойд смутно припоминал поцелуй, которым Финник попытался скрыть его ступор, и понимал, что со стороны это должно было выглядеть вспышкой страсти, которую невозможно унять. Сейчас невольные свидетели этой сцены - а также наблюдатели за мониторами, как надеялся Суини, - считают, что они уединились для жаркого секса на скорую руку. Пускай. Это вполне в духе Капитолия, им должно понравиться.
  Надышавшись - в буквальном смысле, - Финником, Бойд все же чуть отстранился от него и с благодарностью посмотрел в его глаза.
  - И вот ты снова спасаешь меня, - с нежностью произнес он, касаясь щеки ментора. Теперь уже - точно бывшего ментора. - Я должен сделать для тебя хотя бы это, - тихо прибавил Суини. - Пусть они забудут о тебе, пусть оставят тебя в покое. Пойми, если я буду надеяться на это, я смогу выдержать все это дерьмо, которое придется хлебать в качестве ментора. Но если я буду ждать тебя дома, пока ты здесь будешь делать все, чтобы спасти очередного трибута, а потом винить себя в его смерти... Девять лет - это долгий срок, Финник, - теперь уже и его голос, и взгляд были разумными и удивительно взрослыми. - Пора тебе попрощаться с Голодными Играми навсегда. [AVA]http://storage9.static.itmages.ru/i/16/1111/h_1478895768_2556023_20b8f60ab8.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

  Едва высказавшись, Бойд тут же стал мысленно готовить себя к продолжению спора, тем удивительнее было то, что его так и не последовало. Может, Одэйр просто сжалился над ним из-за этого срыва - если даже так, он готов был принять это, результат важнее мнимо задетой гордости. А может, и в самом деле услышал и поверил, позволил теперь уже ему, Бойду, позаботиться о нем. Как бы то ни было, услышав его ответ, Суини тепло улыбнулся и, не сдержавшись, коротко, но крепко поцеловал его.
  - Спасибо, что веришь в меня, несмотря ни на что, - негромко произнес он.
  Несложно было догадаться, что имелось в виду - трудно доверять тому, кто способен вот так потерять контроль над собой, пусть даже ненадолго. Голодные Игры учат, что даже за секундную растерянность можно поплатиться жизнью, а игры, которые проходили в Капитолии, как начинал понимать Бойд, мало отличались от них. Он никогда не видел, чтобы срывался Финник, хотя не сомневался, что на его долю выпало побольше испытаний. Ему снились иногда кошмары - наверное, каждому победителю они снились, - но и только. За свою слабость рядом с этой отменной, образцовой выдержкой было почти что стыдно.
  Фейерверк, наконец, смолк, и из сада стали вновь доноситься оживленные голоса, где-то наверху затрещала настраиваемая аппаратура, и Бойд вздохнул, нехотя отрываясь от любовника и поправляя свою одежду.
  - Сейчас будет выступать господин президент, - он снова владел своим лицом, а потому при звуках этого имени оно выражало должное почтение и трепет, как будто он репетировал. - А потом за мной приедет машина, - он посмотрел прямо в глаза Одэйру. - Я говорил не только с Крэйном. Меня ждут сегодня ночью, и я даже не знаю, кто и где. "Все подробности - по пути", - губы чуть тронула злая усмешка, но он тут же взбодрился, высоко вскинул голову и широко улыбнулся. - Последнее напутствие, ментор? Советы, предостережения? - глаза Суини заблестели лукаво, но в этом лукавстве было что-то ядовитое, недоброе. - Может, если я буду плох, меня больше не захотят? Буду неуклюжим, неумелым и неумеренно слюнявым!
  Все это совсем не было смешно, но у каждого, пожалуй, должен быть свой способ справляться с неприятной повинностью. Бойду проще было высмеивать ее, ведь то, что смешно, не может пугать или огорчать.[AVA]http://storage9.static.itmages.ru/i/16/1111/h_1478895768_2556023_20b8f60ab8.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

  Именно это Бойд и делал - улыбался.
  Он улыбался, когда они с Финником вдвоем вышли на свет из своего временного убежища - вид у них у обоих был достаточно смущенный и растрепанный, чтобы со стороны это выглядело так, будто они уединились, потому что терпеть было уже невмоготу.
  Он улыбался, слушая торжественную речь президента Сноу, в которой тот говорил о Голодных Играх так, будто это было благом для всего Панема, щедрым даром от Капитолия ради всеобщего мира и благополучия. Суини слушал его, стоя в первом ряду среди гостей и ни на секунду не отпускал руку Финника. Вам хорошо видно, господин президент? Вы довольны, господин президент?
  Он улыбался, сердечно прощаясь с поклонниками и покидая виллу - на этот раз не с Финником, и это был тот самый момент, когда особенно тяжело было удержать на губах улыбку. Усаживаясь на кожаное сиденье роскошного автомобиля, он снова и снова повторял про себя наставления ментора, как будто мысленно держался за них. Если не за сами слова, то хотя бы за любимый голос.
  Он улыбался, выслушивая "рекомендации" слащавого капитолийца, который рассказывал ему, что нравится и что не нравится госпоже Пуллен, как ему себя вести и чего ни в коем случае нельзя делать. Бойд чувствовал себя кем-то вроде выставочного пса-чемпиона, которого ведут к новой хозяйке и учат не гадить на дорогой ковер.
  И все равно улыбался.

  Вернувшись в отель ближе к утру, первым делом Суини отправился к себе в номер - не хотел показываться на глаза Финнику сразу после. Не меньше часа он провел в ванной комнате, где остервенело отмывался, прерываясь лишь для того, чтобы приложиться к бутылке, которую взял с собой даже в душевую кабину. Мочалка и ароматное мыло помогали не слишком хорошо, обжигающий горло коньяк - немного лучше. Вообще-то Бойд был противником любых средств, которые использовались, чтобы затуманить мозги, но сегодня это было ему просто необходимо.
  Стоило закрыть глаза, и в памяти сами собой всплывали отдельные сцены минувшей ночи. Он пытался перебить их, вспоминать о Финнике или воскрешать в памяти родной Четвертый, его белый песок и бескрайнее море, которые так любил, но все без толку. Суини чувствовал себя грязным, униженным, а еще - уже не в первый раз за этот бесконечно долгий день, - он чувствовал себя рабом. Президент Сноу продавал его, словно вещь, кидал в качестве подачки дорогим союзникам, а у него не было никакой возможности возразить. Если только, конечно, он не хотел разделить участь Джоаны Мэйсон.
  Бойд не хотел, а потому все его возражения и яростные крики оставались внутри него, запертые, как взбешенные звери в клетках. От того, чтобы окончательно упасть духом, его удерживало две мысли. Первая: у него есть Финник. Финник, который ждет его, несмотря ни на что, который примет его - даже после этой грязи и мерзости. И вторая: Одэйр варился в этом котле уже не первый год и до сих пор был один, не имея возможности дать волю ярости хотя бы на словах, не получая никакой поддержки. Как он это выдержал? И имеет ли тогда право опускать руки он, Бойд?
  Все это немного взбодрило Суини и хотя бы заставило перестать  мечтать о том, чтобы зайти в море и идти не останавливаясь, пока вода не накроет его с головой. И все-таки, когда он пришел все же в номер Финника, он был совершенно пьян - тем более что с непривычки захмелел он очень и очень быстро.
  - Хорошая новость! - он отсалютовал Одэйру полупустой бутылкой, широко улыбаясь, как будто они все еще были под прицелами камер и зорких глаз капитолийских соглядатаев. - Ты все еще остаешься единственным мужчиной, который у меня был. Плохая новость - ей было, наверное, лет сто! - передернувшись, Бойд снова приложился к бутылке, а перестав пить, вытер рот рукавом халата и зачем-то продолжил говорить: - Я сначала даже не понял этого - у нее лицо так перетянуто, что, наверное, кожа за ушами в узелки завязана... - прыснув от смеха, он покачнулся и едва устоял на ногах. - Даже когда она разделась, не понял, но потом она подошла ближе, и этот запах... Так пахнут старики - даже духи не могут это перебить, - поморщившись, он сделал еще несколько жадных глотков. - Я просто хочу забыть, где побывал мой рот. [AVA]http://storage9.static.itmages.ru/i/16/1111/h_1478895768_2556023_20b8f60ab8.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

60

Отредактировано Dominic Cartwright (2016-11-14 02:39:02)

  Даже несмотря на главенствующие сейчас в его голове алкогольные пары, Бойду было очень страшно посмотреть в глаза Одэйру. Посмотреть и увидеть в них хотя бы намек на разочарование, брезгливость, неприязнь. Он знал, как нравилось Финнику то, что он был первым и единственным, знал, что был чистым в его глазах... Был. Подгоняемый этими мыслями Суини снова и снова прикладывался к бутылке, прятал взгляд и совсем не стал возражать, когда ментор усадил его на диван перед собой - так точно не придется смотреть в глаза. К тому же теперь Финник будто укутал его собой, был повсюду, и от этого на душе становилось хоть немного легче.
  - В задницу их вместе с их гладкой кожей... - не очень внятно пробормотал Бойд, устраиваясь поудобнее и поглаживая лодыжки любовника, оказавшиеся теперь перед ним. - Когда мы дома, у тебя на носу появляются веснушки. В Капитолии от них избавляются, а я люблю их - все до единой... - он с сожалением проводил взглядом бутылку и даже попробовал вяло запротестовать, но та и так вернулась к нему в руку. - Я украл этот коньяк у старой клячи! - гордо похвастался он, с трудом сдерживая глупый, совершенно пьяный смех. - Зачем он ей, она же дуба врежет от первого же глотка! А мне надо продезинфицировать рот... - живо вспомнив, почему именно ему нужно это сделать, Суини снова передернулся и сделал несколько глотков.
  Теперь ему становилось ясно, почему некоторые из победителей спиваются или дня не могут прожить без морфлинга. Хотя большинство из них таким образом, наверное, пытались прогнать настойчивые кошмары, напоминающие об арене, некоторые - Бойд готов был поставить на это собственную голову, - наверняка хотели забыть, как ими пользовались, как бесправными рабами.
  - Нич-чего ты не хочешь знать, - он фыркнул и откинул голову назад, на плечо Одэйра. - Никто не захочет слушать такое... - прикрыть глаза даже на секунду было большой ошибкой - под закрытыми веками снова заплясали зрелища, которые он предпочел бы забыть, и Бойд снова торопливо припал к горлышку бутылки. - Меня как-то ужалила медуза, - без особой связи с обсуждаемой темой, начал рассказывать он. - Ядовитая какая-то зараза - не знаю, может, переродок? В общем, обоняние отшибло где-то на неделю. Именно из-за этого я не понял, что устрица, которую я нашел, уже давненько лежит на солнце, и лучше бы ее не есть... Так вот, даже это не было так мерзко, - еще раз прополоскав рот коньяком, он передал бутылку Финнику, а потом резко закрыл лицо ладонями, довольно чувствительно при этом себя хлестнув. - Зачем я тебе это рассказываю?! Ты же теперь вообще не захочешь ко мне прикасаться![AVA]http://storage2.static.itmages.ru/i/16/1113/h_1479080090_8841473_9eae756752.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

  Как послушный ученик, Бойд делал ровно то, что велел ему наставник: пил и говорил. До сегодняшнего вечера он вообще никогда не возражал Одэйру, уверенный в том, что ментор точно знает, как лучше, а значит, нужно оставить свое мнение при себе и выполнять, что сказано. Но этот долгий день, со всеми его открытиями и потрясениями, оказался в какой-то мере переломным. Может, Суини все еще не знал всего, не понимал в полной мере, какую тяжелую ношу приходится нести его любимому, но теперь он хотел разделить ее, хоть немного облегчить жизнь Финнику. Даже если это означало иногда не соглашаться с ним и до хрипоты отстаивать свою точку зрения.
  Сейчас, впрочем, ни спорить, ни что-либо доказывать не хотелось. Во-первых, потому что Бойд во всем был согласен с бывшим ментором, во-вторых, потому что с пьяных глаз очень многого попросту  не замечал. Горечи в голосе Одэйра, когда он говорил о доме, настойчивости, с которой он подталкивал его к тому, чтобы говорить и пить. В другое время он непременно зацепился бы за эти мелочи, постарался узнать, что за ними стоит, но сейчас не хотелось ничего, кроме... ну да, кроме того, чтобы говорить и пить.
  - Вот это вот про дикие фантазии прозвучало сейчас почти обидно! - деланно оскорбился Бойд, не замечая даже, как губы сами собой растягиваются в улыбке - не пьяной и фальшивой, а довольной и самой что ни на есть искренней. Так действовал на него Финник и то, что он делал для него, пусть даже сейчас Суини и не понимал, что рассказывая о прошедшей ночи, освобождается от нее и тяжести, которую она по себе оставила. - Ладно, извращенец, слушай, - наконец, милостиво согласился он и продолжил, то и дело прикладываясь к быстро пустевшей бутылке. - Но только попробуй после этого меня разлюбить! - прозвучало скорее угрожающе, чем испуганно - хотя страх разочаровать любовника все еще поднимал голову, Бойд верил ему безгранично. - В общем... - говорить об этом было неловко, но помогало два фактора: то, что он говорил об этом не с кем-то, а с Одэйром, и то, что язык уже достаточно развязался от коньяка. - Мне пришлось много думать о тебе, чтобы у меня вообще встал. И чтобы потом не упал, - он фыркнул смущенно,  но продолжил. - И, кажется, в процессе я слишком увлекся мыслями о тебе, потому что все закончилось довольно быстро. Старая кляча, конечно, была недовольна, и мне пришлось... ну ты понимаешь, - он неопределенно взмахнул рукой, силясь описать произошедшее. - Съесть ее устрицу, - за этим последовало несколько жадных глотков, и только тогда Суини снова смог заговорить. - Должен тебе признаться, мне было раньше интересно, каково это, с женщиной... Некоторые из них очень даже ничего! Помнишь Регину, рыбачку? - оживившись, он легко толкнул Финника локтем под ребра. - Талия такая тонкая, что можно ладонями обхватить! Да, к чему это я?.. Ах да, вспомнил. Думаю, после сегодняшней ночи меня окончательно и официально можно считать членолюбом, - хохотнув, Бойд тут же добавил поспешно: - То есть не то, чтобы они мне все нравились! Только твой, честное слово... Я членолюб-однолюб, - и, страшно довольный этим неуклюжим каламбуром, он громко рассмеялся, едва не свалившись с дивана.
  Даже сейчас прикосновения любовника вызвали легкую дрожь, и Суини потянулся к ним, чуть выгибаясь в руках Финника и подаваясь еще ближе к нему. Сама его близость, казалось, вытесняла неприятные воспоминания, и Бойд наслаждался ее очищающим действием не меньше, чем тем, как она волновала его тело. Чуть повернув голову, он все-таки посмотрел в глаза ментору и слабо улыбнулся:
  - Ну и болван же ты, Одэйр, если думаешь, что хоть что-то способно заставить меня отвернуться от тебя... [AVA]http://storage2.static.itmages.ru/i/16/1113/h_1479080090_8841473_9eae756752.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

  Быть обреченным на вечную страсть Финника Одэйра - не худшая участь, и многие во всем Панеме согласились бы с этим. Осознание этого, как ни смешно, доставляло Бойду отдельное, тщеславное удовольствие: он любил Финника всем сердцем и добивался его не потому, что тот был звездой и заветной мечтой многих, но это все равно тешило его самолюбие. Словно это было еще одной важной, ценной победой, за которую он получил лучший в мире трофей.
  - Я не возражаю против диких фантазий! - Суини снова рассмеялся - казалось, тень пережитого унижения отступает все дальше, и ночь превращается просто в еще одну ночь рядом с любовником, полную разговоров, смеха и удовольствия. - Но оскорблен тем, что не даю тебе достаточно пищи для них!
  Так было лучше всего: наслаждаться крепкими объятьями Финника, смеясь, валяя дурака и болтая о всяких глупостях. Бойду казалось, что одним этим они бросают вызов Капитолию: что бы тот ни придумал, какой бы еще способ ни изобрел, чтобы напомнить им о их уязвимом и зависимом положении, они не сломаются. Не превратятся в отчаявшихся, трясущихся, ненавидящих себя алкоголиков или морфлингистов. Нет - пока они есть друг у друга.
  - Эй! - задумавшийся и расслабившийся Бойд даже не понял, за что вдруг получил затрещину - довольно ощутимую, между прочим, затрещину! - и поднял на любовника совершенно ошалевший взгляд. А когда понял - хмыкнул недоверчиво, во все глаза глядя на Одэйра. - Ты что же, ревнуешь? - он рассмеялся, и его потухшие до сих пор глаза так и вспыхнули шальным весельем и удовольствием. - С ума сойти! Великолепный Финник Одэйр ревнует мальчишку, кто бы мог подумать! - эта мысль отчего-то приводила его в восторг, как будто сам факт этого собственничества окончательно доказывал, насколько между ними все серьезно и насколько Финник принадлежит ему. - Как же ее не помнить, - после такого заявления просто невозможно было не подразнить любовника, и Бойд мечтательно вздохнул. Правда сохранять восторженно-задумчивое выражение лица никак не удавалось - он то и дело посмеивался невпопад, как умеют только сильно нетрезвые люди. - Такая талия! Такие ножки!..
  А потом желание дразнить Финника резко пропало, и Суини притих, завороженно глядя то в его глаза, в которых будто шевельнулось что-то темное и угрожающее, то на его губы, которые только что произнесли такие удивительные слова. Он и сам чувствовал точно так же: вся эта грязь, в которой Одэйру приходилось существовать из года в год, чтобы уберечь своих близких, не могла заставить Бойда разочароваться в нем или хоть немного изменить свое к нему отношение. Он надеялся, что это взаимно, верил в это, но одно дело - надеяться и верить, и совсем другое - слышать и знать. Нежные и вопиюще сентиментальные слова уже готовы были сорваться с его губ, когда Финник поднял куда более занимательную тему, на которую он сразу же и с удовольствием отвлекся.
  - Мне кажется, это бы ее не удивило, - Бойд снова рассмеялся, но теперь смех уже не был по-мальчишески тонким, скорее глуховатым и хриплым: от того, что делал любовник, буквально перехватывало дыхание. - Уверен, что многие думают о тебе, чтобы добавить себе немного... энтузиазма с опостылевшими мужьями или некрасивыми женами, - голос дрогнул, когда Одэйр развязал пояс его халата, и Бойд мгновенно забыл и о коньяке, который исчез из поля зрения, и о рыбачке с тонкой талией, которой еще долго собирался дразнить Финника. - Проверить? То есть у тебя еще есть какие-то сомнения? - просто от того, как горячая ладонь Финника коснулась его живота, тело окатило волной жара, и Суини окончательно расслабился, откидываясь на грудь любовника и прикрывая глаза. - Я представлял, что ты стоишь у меня за спиной, шепчешь мне на ухо, гладишь и разминаешь мне плечи... Представлял, что чувствую тебя - всего тебя всей своей кожей, твои поцелуи и горячее дыхание на моей шее... - он тихо застонал и впился пальцами в колени Одэйра, чувствуя, как стремительно нарастает возбуждение - в равной степени и от близости любовника, и от собственных слов.[AVA]http://storage8.static.itmages.ru/i/16/1114/h_1479157684_1067381_66f1980865.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

Отредактировано Dominic Cartwright (2016-11-15 00:29:14)

  Ревность Финника льстила, грела, но нисколько не пугала Бойда - возможно, потому что он и помыслить не мог о том, чего опасался его бывший ментор. Он был еще очень молод и любопытен, все новые сексуальные впечатления и ощущения манили его, завораживали, и ему хотелось испытать все. Может быть, не совсем все - извращения пресыщенных капитолийцев, о которых он слышал лишь краем уха, вовсе не прельщали его, - но определенно многое.
  Вот только все это не шло ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал к Одэйру, ему и в голову не пришло бы "переключиться" на кого-то другого. Если бы он и приволочился за какой-нибудь Региной-Эрвиной-Перл, это ничего не значило бы - ничего, кроме новых удовольствий и новых ощущений. Но если Финнику это не по душе, он расстанется с этими мыслями безо всякого сожаления.
  Но ведь это не значит, что нужно отказывать себе в удовольствии подергать тигра за усы?
  - Ты же понимаешь, что после такой угрозы мне еще больше хочется рассказывать тебе о чьих-то талиях и ножках? - Суини тихо рассмеялся, донельзя довольный собой. Он так неожиданно обнаружил слабость любовника, которой можно было бы манипулировать - безобидно и беззлобно, конечно, - и это было совершенно новое, захватывающее ощущение. - К тому же я и так иногда сидеть не могу после тебя...
  Голос Бойда, все больше превращавшийся в хрипловатый шепот, сорвался на короткий стон, когда зубы Финника сомкнулись на мочке его уха. Его бросало в жар от каждого прикосновения, от дразнящей ласки и больше всего - от слов любовника. Это было пошло, почти грязно, и Суини сам удивлялся тому, как заводили его эти непристойности. Может, все дело было в том, что он видел и чувствовал все, о чем говорил Одэйр, а может - да нет, наверняка, - все дело было в том, что это был Финник. Если кто-то и может "зажать и трахнуть" его так, чтобы он орал от удовольствия, то только Финник.
  - Ты ведь иногда оставляешь меня одного, знаешь ли, - несмотря на то, что голова кружилась от выпитого и от возбуждения, Бойд изо всех сил старался поддерживать начатую игру - слишком уж она была хороша. - Тогда мне только и остается, что думать о тебе, представлять тебя... и помогать себе. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы мне помогал кто-то другой? - он спросил это так невинно, будто в этом вопросе не было ничего особенного, и он всерьез рассматривал такую возможность. А потом Одэйр вырвал из него новый стон, прикоснувшись к налитому кровью члену, и Бойд еще сильнее вцепился в его колени, впиваясь в кожу ногтями, будто только это помогало ему хоть как-то держать себя в руках и говорить вместо того, чтобы заходиться кошачьим ором. - Все именно так... - хрипло прошептал он, облизнув враз пересохшие губы. - Ты прижимаешься ко мне так тесно, что я чувствую твой твердый, горячий член... - пришлось прерваться на очередной стон, но Суини все равно упрямо продолжил: - Он упирается мне в ягодицы - как будто просит разрешения войти, - он коротко, отрывисто рассмеялся и шире развел бедра, подставляясь ласке, которая с каждой секундой становилась все настойчивее. - Ты целуешь меня в шею и шепчешь на ухо такие слова, от которых я завожусь еще сильнее... Я согласен на все, что угодно, и я буду кричать, когда ты будешь трахать меня, и ты это знаешь, и тебе это нравится... - застонав, он толкнулся в руку Одэйра, а потом подался назад, потираясь сквозь ткань халата о его возбужденную плоть, которую и в самом деле ощущал сейчас спиной. - Это больно, Финник? - повернув голову, Бойд нашел взглядом глаза любовника и медленно, демонстративно провел языком по верхней губе. - Так сильно хотеть меня - это больно?..[AVA]http://storage8.static.itmages.ru/i/16/1114/h_1479157684_1067381_66f1980865.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

  На мгновение дыхание прервалось, и сердце пропустило удар - Бойду казалось, что даже время остановилось, замерло вместе с ним в ожидании того, что будет дальше. Финник часто играл с ним, дразнил, испытывал его выдержку, и он всегда проигрывал в этой игре, сходя с ума от возбуждения и первым теряя терпение. Кричать, просить, умолять - Суини готов был делать что угодно, признавая свое поражение, лишь бы поскорее получить желаемое.
  Сегодня ему неожиданно удалось выстоять, посостязаться с Одэйром в этой игре на равных, и это чувство оказалось до того приятным, что он изо всех сил ухватился за него, чтобы не растерять остатки воли и не утонуть в ощущениях, заставлявших его тело звенеть от напряжения и предвкушения. Сегодня, как никогда, хотелось выиграть, заставить уже Финника потерять голову, сорваться, и от одной мысли, чем это может для него обернуться, все сладко замирало внутри.
  Момент истины: Финник либо подхватит его игру и продолжит дразнить, и тогда - помоги ему небо сохранить хоть крупицу хладнокровия, либо поддастся на нехитрую уловку, и тогда... Это была лучшая часть, опасная часть - Бойд действительно не представлял, что выкинет его ментор и любовник, пытаясь наказать мальчишку за дерзость.
  Он прерывисто, шумно выдохнул, оказавшись прижатым к дивану, и коротко вскрикнул, когда Одэйр заломил ему руку за спину. Болезненно, но терпимо - возбуждение и щекочущее нервы чувство опасности было куда сильнее. Кусая губы и с трудом сдерживая неуместный, нервный смех, Бойд ловил себя на странной мысли: сейчас с ним не нежный любовник Финник, не заботливый друг Финник, не строгий ментор Финник, но трибут Финник - сильный, умелый и безжалостный. Это могло бы быть страшно, если бы не абсолютное доверие, которое давным-давно заслужил Одэйр.
  - И только-то? - он все-таки рассмеялся, коротко и насмешливо, а потом хрипло вскрикнул, когда пальцы любовника толкнулись внутрь. Грубо и без всякой подготовки - это и в самом деле было больно, но боль отчего-то нисколько не охлаждала пыл, наоборот - еще сильнее возбуждала, подталкивала требовать большего, выяснить, где находится тот порог, после которого он скажет "хватит". - Ты меня просто пощекотал... - сморгнув выступившие от боли слезы, Бойд вывернул шею, чтобы посмотреть на Финника, и растянул губы в лукавой, насмешливой улыбке. - А если я скажу "нет" - ты остановишься?
  Он чувствовал, как давит на его ягодицы твердый член любовника, и от одного этого ощущения мысли растекались, как расплавившийся сыр. Одна часть сознания Суини ругала его последними словами, требовала немедленно прекратить нелепые игры, пока Финник, чего доброго, и в самом деле не вздумал остановиться. Другая, еще малопонятная ему, нашептывала что-то о власти и удовольствии - что-то столь соблазнительное и завораживающее, что невозможно было не прислушаться.
  И Бойд готов был поклясться, что у этой, второй части - голос его любимого ментора, его единственного любовника, великолепного и всеми желанного Финника Одэйра. [AVA]http://storage8.static.itmages.ru/i/16/1114/h_1479157684_1067381_66f1980865.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

  Бойд и не надеялся, что Финник остановится. Точнее даже так: он надеялся, что тот не станет останавливаться. Эта игра, волнующая и захватывающая, увлекала его все больше, пусть даже цели ее были пока для Суини туманны. Конечно, было больно, но боль он испытывал и прежде, и тогда она была по-настоящему опасной: способной в любой момент стать нестерпимой, превратиться в увечье или даже смерть. Здесь и сейчас - он был уверен в этом, - он был в полной безопасности, а потому боль будоражила, обостряла ощущения и только сильнее подогревала возбуждение.
  Как сейчас, когда пальцы любовника еще резче ворвались в его тело - Бойд снова вскрикнул, но в этом крике нашлось место не только боли. Он даже не пытался отстраниться, зажаться, вырваться - к очередному толчку он, напротив, подался навстречу, сам насаживаясь на пальцы Финника. Жадное желание, вспыхнувшее еще с первым прикосновением Одэйра, требовало большего, и если Бойду пока удавалось держать его в узде, подавить его совсем он не мог. Не мог и не хотел.
  - Чтобы неповадно было - что? - со смехом отозвался он на слова любовника и опять не удержал при себе крик - на этот раз удивления, - когда тяжелая ладонь с размаха опустилась на его ягодицы. - Да ты, должно быть, шутишь! - ни возмущения, ни страха в голосе Суини не было, только смех - ему и в самом деле было весело.
  Весело и сладко: каждый новый шлепок оказывался все более ощутимым, и от каждого будто электрический импульс пробегал по телу, заставляя замирать и прислушиваться. Бойд понимал, что находится сейчас во власти Финника, но отчего-то совершенно не чувствовал себя беспомощным. Наверное, дело было все в той же игре - ведь разве не его собственное поведение привело к тому, что сейчас происходит?
  Он будто опять раздвоился: душой и телом он был сейчас с Одэйром, получал от него порку и то вскрикивал от боли, то смеялся весело и почти насмешливо. Тогда как мозг, самодостаточная сволочь, работал быстро и четко - словно любовник своими шлепками заставил кровь быстрее бежать по венам, и не только к потяжелевшему члену, который, конечно, здорово отвлекал.
  Итак, он обнаружил слабость Финника, пусть даже произошло это совершенно случайно. По примеру дорогого Капитолия такие слабости можно использовать как рычаги давления - своеобразные ниточки, дергая за которые, можно заставлять марионеток плясать по своему усмотрению. Конечно, он - не президент Сноу, и никогда не станет манипулировать любимым. То, что происходило сейчас, было просто игрой, которая доставляла удовольствие обоим, но эта игра помогала Бойду понять кое-что важное, и он, как прилежный ученик, корпел над логической задачкой. То, что при этом его тело переживало самые невероятные ощущения, скорее подстегивало, чем мешало.
  "Ты сможешь управлять ими, если будешь хорош, они не знают своих слабых мест, а ты их увидишь".
  Ну конечно! Дело не в Финнике, дело в богатых капитолийцах, которым и дальше будут продавать его, Суини, тело. Он может просто терпеть это, отмываться, отряхиваться и пытаться забыть, а может - использовать. Если эти люди готовы платить баснословные суммы за возможность обладать им, значит, они уже сходят с ума от желания, и тогда это нужно только поощрить, усилить и придать нужное направление. Они будут использовать его, а он заставит их за это платить - не только Капитолию. Не деньгами, конечно, их у победителя всегда больше, чем нужно, и не дорогими подарками, которые не вызовут ничего, кроме отвращения. Но чем же тогда?..
  "Хочешь?"
  Голос Финника вырвал Бойда из задумчивости, и он поразился тому, как нетерпеливо, угрожающе тот звучит. Любовник уже поддался на его манипуляцию и теперь делал все, чтобы перехватить контроль над ситуацией, восстановить власть над зарвавшимся мальчишкой. Это же и есть ответ, верно?
  Власть.
  Слабости, которые он будет узнавать в постели с этими людьми, их секреты и уязвимые места, будут собираться в его руках, словно те самые пресловутые ниточки, и собрав достаточно, он устроит из них чертов кукольный театр! Так, как это наверняка делал Финник. И тогда чья-то слабость сможет в нужный момент обернуться властью в руках Бойда - хотя бы даже для того, чтобы спасти жизнь очередному трибуту на арене.
  Это все еще было мерзко и грязно, но... Он может кривить нос и оставаться выше этого, а потом украдкой глотать морфлинг, пытаясь выкинуть из головы сцены того, как его используют. Он может стать настоящей шлюхой, безразличной к тому, что делают с ее телом. А может - превратить унижение и беспомощность в силу, а временных хозяев - в козыри в рукаве. О, он непременно научится этому - ведь у него самый лучший ментор, а сам он понял уже главное - принцип.
  То, как все вдруг встало на свои места, стало видеться ясно и четко, привело Суини в прекрасное расположение духа. А еще - позволило окончательно отбросить все лишние мысли, перестать раздваиваться и быть с любовником безраздельно. Позже они обязательно поговорят об этом: что бы ни задумывал Бойд, он не собирался повторять ошибку любимого наставника и быть один. А пока...
  "Хочешь?"
  Он может сказать "да", и игра закончится очередной победой Одэйра. Конечно, эта победа принесет удовольствие им обоим, как это было всегда - в этом Бойд не сомневался. Вот только сейчас, после всего пережитого этой ночью, после неожиданных открытий, ему и самому нужна была такая победа. Он хотел увидеть, насколько велико желание Финника и как далеко тот готов из-за него зайти. Кроме того, что это было интересно и увлекательно, Суини невероятно заводила шальная мысль: что, если любовник возьмет его силой?
  - Как будто котенок погладил, - отзываясь о полученной порке, он постарался скопировать улыбку ментора - надменную и азартную. - Что-то я не в настроении - может, в другой раз, котик? - от собственной дерзости, от напряжения, от возбуждения дрожь так и пробегала по телу, но Бойд и не думал отступать, твердо решив довести игру до конца. - Отпусти меня, и я пойду спать, - и он сладко потянулся, бесстыже выгибаясь под взглядом любовника. [AVA]http://storage8.static.itmages.ru/i/16/1114/h_1479157684_1067381_66f1980865.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

Отредактировано Dominic Cartwright (2016-11-16 14:14:08)

  Нежный тон любовника удивительным образом контрастировал с ругательствами, которые были этим тоном произнесены. А Бойда так и пробирало дрожью и от этого угрожающего шепота, и от ласковых прикосновений, и больше всего - от предвкушения того, что будет дальше. Потому что он уже понимал: получилось. Финник все же шагнул в расставленные силки, не стал платить заигравшемуся мальчишке его же монетой, доводя до исступления и заставляя все же признавать - громко, с криками и мольбами, - как на самом деле этот мальчишка хочет его. Вместо этого он просто отмахнулся от его пренебрежительного "нет" и теперь действительно возьмет его силой.
  То есть сделает ровно то, чего Суини и хотел.
  Восторг от того, что он добился своего, выиграл, наконец, хотя бы одну партию в этой замысловатой игре у того, кто заслуженно считался в ней лучшим, был немногим меньше восторга от того, что теперь-то все игры можно было отбросить. Место этому восторгу нашлось даже в болезненном вопле, который вырвался из горла Бойда, когда Одэйр резким и грубым рывком вошел в  него. Это было так больно, что на несколько мгновений потемнело в глазах, и он только судорожно вцепился единственной свободной рукой в обивку дивана.
  - Финник!
  Это имя было его молитвой, его талисманом, его оберегом - так дети в минуты страха или боли непроизвольно зовут мать. Бойду казалось, что он не выдержит: каждое новое движение любовника как будто причиняло только еще больше боли, и он вскрикивал, до крови кусая губы и с трудом удерживая себя от того, чтобы начать просить пощады. Делать этого ни в коем случае было нельзя, да он и не хотел, понимая, что нужно просто перетерпеть. Но эти, самые первые секунды были по-настоящему мучительными.
  Отвлечься от боли помог шепот Финника, который раздавался прямо над ухом. Любовник снова присвоил его, подчинил, сделал своим, вот только Суини и не думал протестовать - наоборот, впервые за эту ночь он чувствовал, что действительно находится на своем месте. Он слабо улыбнулся, немного приподнял бедра, осторожно подаваясь навстречу резким движениям, а затем с его губ слетел смех, в котором без труда можно было различить облегчение. Тело все-таки смирилось со столь грубым с ним обращением, и боль стала всего лишь фоном для удовольствия, причем фоном приятным.
  - Сильнее! - выгнувшись так, чтобы всем телом прижаться к Одэйру, Бойд повернул голову - его глаза блестели лихорадочным весельем и возбуждением. - Давай же! Хочу! - член любовника вошел глубже, и он протяжно застонал. - Хочу - до полусмерти!  [AVA]http://storage8.static.itmages.ru/i/16/1114/h_1479157684_1067381_66f1980865.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

Отредактировано Dominic Cartwright (2016-11-16 22:03:19)

  Среди ловцов и ныряльщиков в Четвертом дистрикте - особенно тех, кто помоложе и посмелее, - была популярна одна игра, суть которой заключалась в том, чтобы подплыть к акуле и похлопать ее по носу. Решались на нее немногие, да и среди тех, кто все же отваживался, находились обычно те, кто поворачивал на полпути, едва увидев зубастую морду хищной рыбины.
  И сейчас, когда он снова и снова провоцировал Финника, Бойду казалось, что ему опять пятнадцать, и он смотрит прямо в черные и круглые, как бездонные дыры, глаза акулы, которую только что хлопнул по носу. Правда, от акулы после этого полагалось уносить ноги - и как можно скорее! - а вот от этого морского жителя Суини улепетывать бы не стал, даже если бы мог.
  Но он и не мог: Одэйр окончательно обездвижил его, заведя за спину и вторую руку, и Бойд будто вовсе перестал быть хозяином своего тела. Все, что он мог - это заходиться стонами и криками и хоть немного подаваться навстречу резким движениям любовника, одним этим демонстрируя, как сильно ему по душе такое положение дел. Все еще было больно, но сейчас боль была в радость, как и грубость Финника, и злое собственничество, которое Суини так неосторожно в нем разбудил.
  - Твой... - тихо, послушно простонал Бойд, совсем тая от нежных ласк, которые вдруг пришли на смену болезненным толчкам. Стреноженный и вжатый в диван, он как мог тянулся к горячим ладоням - ему хотелось этой нежности не меньше, чем грубости, которая обязательно вновь последует за ней. - Финник!
  Широкая, полубезумная усмешка Одэйра показалась яркой вспышкой перед тем, как мир снова на несколько секунд погрузился во тьму. Бойд закричал - не только выполняя требование любовника, но и от новой порции боли, которой тот его щедро одарил. Уткнувшись влажным от пота лбом в мягкую обивку, он кричал, бессловесно и бессвязно, сопровождая оглушительным воплем каждое движение, которым Финник будто пронзал его насквозь. Было так больно и вместе с тем так хорошо, что Бойд уже не вполне понимал, есть ли разница между этими двумя понятиями.
  - Еще! Мой Финник... Пожалуйста! - голос сорвался на дикий, почти животный крик: - Еще![AVA]http://storage8.static.itmages.ru/i/16/1114/h_1479157684_1067381_66f1980865.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA][SGN] [/SGN]

70

Отредактировано Dominic Cartwright (2016-11-17 02:55:48)