Все последующие недели, проведенные в Капитолии, Бойду казалось, что всю свою слабость он оставил там, в уборной Дворца правосудия. Здесь, на Голодных Играх, ей было не место, да и не было ни одного человека, перед которым он решился бы ее раскрыть. Он мог доверять Мэгз - просто потому, что ей доверял Финник, - но все же она была чужой ему, пусть даже он вечно будет испытывать благодарность за то, что она уберегла Одэйра.
  С остальными менторами Суини играл: с кем был весел и дружелюбен, с кем лукав и почти кокетлив, с кем держался холодно, зная, что эти люди понимают только язык силы. Он знал, почти чувствовал, что его беспрестанно сравнивают с Финником, а оттого держал голову высоко, улыбался уверенно и нагло, и ни на мгновение не позволял появиться во взгляде затравленности маленькой рыбки, угодившей в заводь с акулами.
  "Подавитесь", - беззвучно цедил он сквозь зубы по ночам, глядя на собственное отражение и вместо своего лица видя Финника. Он не опозорит любимого ментора, не позволит никому усомниться в том, что тот воспитал достойного преемника. Несмотря на образцовое наказание, Капитолий не требовал от Бойда отказаться от места ментора, а значит, придется выложиться по полной и доказать, что занял это место не зря.
  Сложнее было с трибутами. В первую очередь потому, что невозможно было воспринимать их, как трибутов, очередное пушечное мясо, которому с большой вероятностью суждено погибнуть на арене. Бойд смог справиться и с этим, закрыв на надежный замок все свои эмоции, хоть и знал, что потом они вернутся сторицей. Но почти сразу он стал тренировать Азору и Хиона по отдельности, меняясь с Мэгз и заполняя каждую минуту отпущенной им недели обучением. Мысли о том, чтобы уговорить своих трибутов объединиться, он отбросил почти сразу. Это означало бы попросту обязать Азору прикрывать Хиона, а это было нечестно по отношению к девушке, у которой и в самом деле были шансы на победу.
  Впрочем, сбрасывать со счетов брата Бойд тоже не торопился. В тренировочном зале Хион по несколько часов каждый день проводил с наставниками по маскировке. Скрываться и держаться поближе к воде - такую тактику наметил ему ментор и старший брат, и он послушно следовал ей, по-прежнему не поддаваясь страху. А он, Бойд, сделает все, чтобы раздобыть для брата оружие.
  Наблюдать за тренировками Азоры было одним удовольствием, хотя девушка и благоразумно не выкладывала все свои козыри. Она должна была показать, на что способна, чтобы профи заинтересовались ей достаточно, чтобы взять в свою команду. Но при этом должна была приберечь несколько неприятных сюрпризов для них, когда придет время прощаться. "Чем меньше вас остается на арене, тем опаснее тебе находиться среди них. Держи руку на пульсе и успей уйти первой. Попутно всадив кому-нибудь нож в спину, конечно".
  Бойд был жесток и тому же учил своих трибутов. Никакой жалости к соперникам, потому что жалость может обернуться секундной заминкой, которая будет стоить кому-то жизни. Он был зол на Капитолий, и эта злость теперь проецировалась на всех трибутов других дистриктов. Пусть они все умрут. Он должен вернуть хотя бы одного из своих подопечных домой. Он обещал.

  Неделя подготовки в Тренировочном центре показала Бойду, что его трибуты готовы - возможно, даже лучше, чем он. Потому что сам он не находил себе места после того, как проводил их на планолет и вместе с Мэгз засел перед экранами, наблюдать за тем, как двенадцать юнош и двенадцать девушек один за одним возникают рядом с Рогом изобилия. Никак не удавалось поверить, что все это происходит на самом деле - кажется, всю неделю он подспудно ждал, что в конце всех этих изматывающих тренировок появится кто-то и скажет, что все это ошибка или чья-то злая шутка, и на самом деле ему не придется наблюдать за тем, как его брат и сестра Финника пытаются выжить на арене.
  Поначалу все шло по плану. Азора присоединилась к профи - сыграли ли роль продемонстрированные ею навыки или громкая фамилия, - а заодно отвлекла их внимание от Хиона, который успел прихватить небольшой рюкзак и нож и удрать подальше от начавшегося побоища. И все же расслабляться и торжествовать было рано - впереди еще не один день испытаний и неприятных сюрпризов от распорядителей, и Бойд даже сам не знал, кто из его трибутов находится в большей опасности: Азора, нашедшая место среди самых опасных головорезов этих Игр, или Хион, вслед за старшим братом повторявший путь одиночки.
  Дни сменяли друг друга, каждый из них ознаменовывался новыми выстрелами пушек, и с каждым днем беспокойство Бойда все больше вызывала эта Китнисс, трибут из Двенадцатого. Это было нелепо - Двенадцатый давно уже никто не воспринимал всерьез, последний раз победитель в нем появлялся двадцать пять лет назад, да и победил Эбернети едва ли не случайно. И все же вот она, Огненная Китнисс, как прозвали ее после выезда на колесницах и интервью с Цезарем, все еще жива и даже стала объектом охоты профи. Бойду это не нравилось. Если бы он только мог, он подал бы Азоре сигнал, что пора уходить и оставить погоню за этой опасной пташкой, но оставалось только наблюдать и ждать, не понадобится ли девушке "подарок" от спонсоров.
  Это случилось на четвертый день. Профи все-таки выследили Китнисс и загнали ее на дерево - казалось, что судьба девушки предрешена, но та оказалась неожиданно хитра и изворотлива. Суини мысленно холодел, наблюдая за тем, как она перепиливает сук, на котором висел улей с осами-убийцами. Он видел, что они жалят и ее, но она упрямо продолжала работать ножом. Может, в другое время он и восхитился бы ее целеустремленностью, но сейчас внизу, среди других профи, спала Азора, и он слишком хорошо понимал, что произойдет дальше. И цепенел от собственной беспомощности, невозможности предотвратить беду.
  Если в первые секунды, когда рой ос обрушился на спящих, у Бойда еще была мысль о том, что нужно немедленно броситься к спонсорам, выторговать у них противоядие, уже через полминуты стало ясно, что это бессмысленно. Почти все профи успели сбежать, больше всего досталось девушке из Первого и Азоре. Ядовитые твари облепили ее целиком, и Суини заставлял себя смотреть, не отводить глаза до самого конца, даже когда осы оставили в покое свою жертву, и стало видно страшные, опухшие до неузнаваемости лицо и тело девушки.
  Для нее он уже ничего не мог сделать, но оставался еще Хион. Мальчишке приходилось обходиться одному и доступа к Рогу изобилия, в отличие от профи, у него не было, а потому Бойд то и дело поддерживал брата подарками. Еда. Рыболовный крючок. Спальный мешок. Ночи, которыми пришлось платить за подарки, Суини даже не запомнил - они проскользнули мимолетными воспоминаниями и ни на грош не имели значения. Как и синяки, которые оставил на его лице и теле один из спонсоров.
  Хион погиб на шестой день, и снова это было дело рук Китнисс. Пожар, который обрушили на арену распорядители, выгнал его из убежища, где он до сих пор успешно скрывался, и ему попросту не повезло встретиться с Китнисс, которая после инцидента с ульем раздобыла лук. Бойду оставалось утешать себя тем, что брат умер быстро и, наверное, даже не успел испугаться - стрела вошла ему точно в сердце.

  Если бы Бойд мог, он вернулся бы домой сразу после смерти своих трибутов. Ему не хотелось знать, кто победит, ему не хотелось наблюдать за тем, как выжившие трибуты убивают друг друга, не хотелось оставаться на роскошный праздник в честь триумфатора. Все, чего он хотел - это снова оказаться рядом с Финником и надеяться на то, что тот не возненавидел его за провал. Суини готов был к тому, что ждет его в Четвертом: к осуждающим взглядам соседей, к перешептываниям за спиной, к боли в глазах матери и миссис Одэйр. Но только не к разочарованию Финника - этого он просто не вынесет.
  Новый удар ждал его на девятый день Игр, и оказался он даже сильнее смертей его трибутов. Впервые на  его памяти распорядители внесли изменение в правила Голодных Игр, да еще и какое! Победителями теперь могли стать двое трибутов из одного дистрикта. И невозможно было теперь не корить себя за ошибку, не думать о том, что было бы, если бы он с самого начала не разделил Азору и Хиона...
  И все же хуже всего был последний день. С ненавистью в глазах Бойд наблюдал за сражением у Рога изобилия, прекрасно понимая, что оно станет последним. Он почти надеялся на то, что переродки разорвут и Китнисс, и ее никчемного дружка - пусть победит Катон, наплевать! Только не она. Только не смотреть на то, как два победителя покидают арену, и представлять на их месте Хиона и Азору.
  Судьба не была на этот раз щедра на подарки, и ожидания Бойда не оправдались. Несмотря на последнюю заминку и всю эту возню с ядовитыми ягодами, Капитолий позволил назвать победителями двух трибутов вместо одного, и Китнисс с Питом благополучно покинули арену.
  После этого рядом с чувством вины в Бойде прочно поселилась глухая злоба. Она вспыхивала с новой силой, стоило кому-то произнести имя Китнисс - а оно в эти дни звучало куда чаще, чем хотелось бы! Капитолий сходил с ума от восторга, а Суини с желчным злорадством думал о том, что эту огненную пташку тоже продадут. Не спасет ее сопливая история любви, не спасет эта притворная чистота и невинность - купят и отымеют, и поделом ей.
  "Добро пожаловать в клуб победителей, девочка".

  Это был последний день, и держаться непринужденно и расточать улыбки Бойду помогала только мысль о том, что уже поздним вечером он сядет на экспресс и уедет домой. Он вернется без победителя, вернется преисполненный чувства вины и сожалений, но главное, что вернется, и на ближайший год этот Ад для  него закончится.
  А сегодня только и надо было, что выдержать просмотр четырехчасового фильма о Семьдесят четвертых играх, интервью с победителями и пышный банкет. Выдержать и не свернуть выскочке из Двенадцатого шею, как этого очень сильно хотелось. Но - Бойд улыбался. Покидая свои комнаты на четвертом этаже, спускаясь в лифте на первый этаж и смешиваясь с другими менторами, он улыбался до скрипа зубов, мечтая увидеть однажды это место, сметенное с лица земли ядерным взрывом. [AVA]http://picua.org/img/2016-12/17/1kym1l1bjgw25357p6zxjvsh4.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA]

Отредактировано Dominic Cartwright (2016-12-17 13:31:46)

  Появление Энобарии не застало Бойда врасплох, не заставило его вздрогнуть: находясь в Тренировочном центре, он всегда был начеку и не позволял себе такой роскоши, как хоть на минуту ослабить бдительность. По крайней мере, вне отведенных ему комнат на четвертом этаже здания. Едва увидев кошмарный оскал, заменявший темнокожей красавице улыбку, он улыбнулся в ответ - широко и обаятельно, как его когда-то учили. Эта улыбка не дрогнула, даже когда он услышал обращение "малыш", хотя внутри от этого все так и перевернулось: и потому, что это слово сразу напомнило ему о Финнике, и потому что от кого-то другого звучало оно в лучшем случае снисходительно.
- Привет, красотка, - не остался в долгу Суини - учитывая то, как выглядело лицо Энобарии, стоило ей открыть рот, это обращение звучало вполне себе издевкой. - Выглядишь ослепительно! Даже непохожа на человека, чьи надежды и мечты пошли ко дну, - говорить гадости с улыбкой на губах его тоже учил Финник, и Бойд изо всех сил старался не посрамить наставника.
  Энобария била прицельно, по самым больным местам, и как бы ни силился Бойд держать себя в руках, на его лицо набежала тень, стоило ей упомянуть его погибших трибутов и всколыхнуть страх, который он так тщательно подавлял. Страх, который был сильнее страха перед Капитолием и который причинял больше боли, чем смерть близких. Страх потерять Финника, его доверие, его любовь. Щека Бойда дернулась, выдавая его напряжение, но он снова лучезарно улыбнулся, высоко вскидывая голову, пусть и смотреть на Энобарию все равно приходилось снизу вверх.
- Арена учит принимать потери стойко, не мне тебе об этом рассказывать, - небрежно ответил он, стискивая в кулаки руки в карманах до побелевших костяшек. - Хотя как раз стойкости и не хватало твоей предпоследней подопечной, - во что бы то ни стало нужно было увести разговор от Финника, пока он не потерял самообладание, перевести бой на территорию противника, и Бойд бил безжалостно. - Знаешь, она даже плакала, когда я всадил гарпун ей в кишки, - теперь фальшивое сочувствие появилось и на лице Суини. - Я думал, во Втором трибутов готовят лучше, что же ты так? - ухмыльнувшись, он стряхнул несуществующую пылинку с рукава и снова поднял взгляд на Энобарию. - Чтобы помочь своим трибутам, нам в Четвертом обычно хватает улыбнуться спонсорам. Но это, конечно, не твой случай, красотка, - и он снова расплылся в широкой улыбке, демонстрируя идеально ровные зубы. [AVA]http://picua.org/img/2016-12/17/1kym1l1bjgw25357p6zxjvsh4.jpg[/AVA]
[NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA]

  Сладкие речи Энобарии были насквозь пропитаны ядом: Бойд чувствовал, как он прямо-таки капает с ее слов и улыбок, как просачивается сквозь его поры под кожу, впитывается в кровь. Глупо, неразумно, даже опасно поддаваться ее уловкам, ведь смысл ее действий очевиден до смешного, но Суини чувствовал, как с каждым ее словом истончается защита, которую он возвел вокруг себя. И каждое теперь достигало цели, жаля чувствительное, уязвимое нутро, и без того уже измученное всем, что довелось пережить победителю и новоиспеченному ментору.
- Ты бы удивилась, узнав, как может выкладываться трибут, если ментор обучает его, а не дрессирует, - Бойд еще пытался сопротивляться, не поддаваться Энобарии, не позволять ей так легко выиграть в навязанной ему игре. А потому его голос по-прежнему звучал насмешливо, а на лице играла самодовольная улыбка. Он не доставит ей удовольствия увидеть свою слабость.
  По крайней мере так Бойд думал, пока Энобария не оказалась еще ближе: ее речь теперь звучала откровенно двусмысленно, а прикосновения походили на ласки - интимные и приглашающие. Со стороны это, наверное, выглядело как флирт двух менторов - обычное дело. Какой-то частью сознания Суини даже смог подумать, что это может пойти на пользу: пусть Капитолий считает, что он подыскивает Финнику замену.
  Вот только отвращение и неприязнь были намного сильнее практичности: Бойду казалось, что каждое касание темнокожей ладони пачкает его, оставляет следы, из-за которых стираются куда более важные отпечатки - рук Одэйра. Раньше он относился к чужим прикосновениям куда спокойнее, но, превратившись в лот на президентском аукционе, возненавидел их всей душой. И в то же время понимал, что не может вырваться, отстраниться от непрошенных ласк Энобарии, не выказав тем самым слабость.
  Он уже почти собрался с духом на ответ, чтобы поставить Энобарию на место, когда она один за одним нанесла три прицельных удара, которые окончательно поставили Бойда на колени. Он вздрогнул всем телом и замер, точно оцепенев в ее змеиной хватке. Все, что причиняло ему боль, все, что вызывало у него страх - все это прозвучало в ее словах, и у Бойда опустились руки. Как он может продолжать эту пикировку, если она во всем права? И в том, каким образом Финник спасал его на арене, и в том, что сам Суини оказался не так умел и ловок, и даже в том, что сейчас его бывший ментор наверняка коротает дни и ночи в компании виски и морфлинга. И в этом тоже виноват он, Бойд.
  Последнее, вместо того, чтобы окончательно пригнуть Бойда к земле, неожиданно разозлило его, и он вскинулся. Энобария почти что висела на нем, и это оказалось несложно: он с силой толкнул ее спиной к стене и прижал предплечье к ее горлу, давя на гортань. Сейчас он не думал ни о каких последствиях, только о том, что хочет убить мразь, причинившую ему такую боль.
- Не смей. Говорить. О нем, - процедил сквозь зубы Суини, чувствуя, как его трясет от несдерживаемой ярости. Рука его все сильнее давила на горло Энобарии, и он напряженно вслушивался, надеясь услышать долгожданный хруст. - Ты недостойна даже жрать песок, по которому он ходит, тварь! - рявкнул Бойд уже громче, привлекая к странной сцене нежелательное внимание. [AVA]http://picua.org/img/2016-12/17/1kym1l1bjgw25357p6zxjvsh4.jpg[/AVA]
[NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA]

  А для Бойда сейчас не существовало ничего, кроме гнева. Ничего, кроме желания увидеть смерть ненавистной суки от его собственных рук. Ничего, кроме багровой пелены, застлавшей ему глаза - совсем как тогда, на арене, когда одного из своих противников он забил насмерть увесистым булыжником. Это не было тем состоянием аффекта, когда человек не отдает себе отчет в том, что делает - он прекрасно знал, что убивает Энобарию Голдинг, известного всему Панему ментора Второго дистрикта. Он хотел этого. Единственное, чего он не осознавал - это последствий своего поступка.
  Не пришло к нему это осознание, и когда к одному противнику добавился второй: кто-то повис у него на спине, давил ему на горло, но Суини планомерно продолжал душить Энобарию - пусть даже за это придется поплатиться собственной жизнью, он успеет довести начатое до конца. Он запоздало понял, что "кто-то" - это Джоанна из Седьмого, но это не меняло ничего. Единственным, кто, пожалуй, смог бы докричаться до него сейчас, был Финник. А Финника здесь не было.
- Плевать на проблемы! - рука Джоанны давила на его горло, и вместо рычания, которое так и рвалось изнутри, наружу вырывался только сдавленный хрип. - Я хочу, чтобы она сдохла!
  Финника здесь не было, зато очень вовремя прозвучало его имя: Бойд вздрогнул, ослабил хватку, и Энобарии удалось воспользоваться этим, чтобы вырваться и оттолкнуть его - прямо в объятья Джоанны. На мгновение воцарилась немая сцена, и все трое застыли. Суини тяжело переводил дух, точно так же пыталась отдышаться и Энобария, из горла которой вырывалось хриплое дыхание. Они не сводили друг с друга тяжелых взглядов, и, возможно, бросились бы друг на друга снова, если бы не еще одно неожиданное вмешательство.
- Только посмотрите на этого шустрого новичка! - Бойд не сразу понял, что хрипловатый смеющийся голос принадлежит Хеймитчу, который теперь неторопливо приближался к ним, как бы невзначай закрывая собой нелепую сцену от взгляда охранников у лифта. - Первый год, как ментор, а за него уже дерутся две наши лучшие красотки! - Кашмира при этих словах пренебрежительно фыркнула и потянула брата за рукав, явно потеряв интерес к поутихшему скандалу. - Прости, Энобария,  но, похоже, выбор на этот раз сделан не в твою пользу, - посмеиваясь, Хеймитч подошел к сверкающей глазами Голдинг и с дурашливой галантностью подставил ей локоть: - Позволишь восполнить эту потерю?
- Пошел ты! - процедила сквозь зубы Энобария, метнула гневный взгляд на Джоанну и Бойда, а затем подобрала длинную юбку своего роскошного платья и стремительно направилась к залу, где уже вовсю собирались зрители для финального интервью с победителями.
- Никто не может сказать, что я не старался! - продолжая строить из себя шута, развел руками Хеймитч. От него Джоанне и Бойду тоже достался взгляд - удивительно пристальный и внимательный, как для пьянчуги, которым слыл ментор Двенадцатого. - Не опаздывайте, интервью обещает быть незабываемым, - посулил он напоследок и тоже ушел в сторону зала.
- Лучше бы ты дала мне закончить начатое, - глухо и едва слышно произнес Бойд, не глядя ни на кого и почти обмякнув в захвате Джоанны. [AVA]http://picua.org/img/2016-12/17/1kym1l1bjgw25357p6zxjvsh4.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA]

  Вся эта сцена между менторами, посреди которой он так неожиданно оказался, оставила Бойда равнодушным - он даже не понял, что все это они затеяли, чтобы защитить его. Обычно живой и проницательный ум как будто притупился - из-за ярости, из-за усталости, из-за горя. А больше всего - из-за долгой разлуки с Финником. Суини сейчас был похож на севшую батарейку, которую давно уже пора было подзарядить.
  Методы Джоанны, впрочем, оказались не слишком деликатными и действенными: неожиданно ударившись затылком о стену, Бойд как будто немного пришел в себя. Смотрел он на непрошенную спасительницу, как ошпаренный кот, но все же во взгляде добавилось осмысленности. Мэйсон не церемонилась - била каждым словом, точно пощечиной, но, похоже, именно это Бойду сейчас и было нужно. До него запоздало дошло, чем могла обернуться эта вспышка неконтролируемого гнева - не только для него, но и для Финника. Упоминание любимого ментора сработало безотказно - Суини тут же присмирел и даже виновато понурился.
- Ладно, - крайне неохотно признал он. - Ты права, а я нет.
  На язык так и просились какие-то объяснения и оправдания, торопливая, сбивчивая исповедь, но Бойд держал их при себе. Он знал, что у Финника и Джоанны за эти годы сложились довольно теплые отношения, по-своему Одэйр даже доверял ей. И понимал, что вмешалась "красотка с топорами" на свой страх и риск именно из-за Финника. Это был веский повод, чтобы испытывать к ней благодарность, но вот доверия Бойд все равно не чувствовал. А потому все его многословные излияния так и остались мысленными, наружу прорвались только отдельные, скупые фразы.
- Ну все, все, отпусти, - засопел Суини, уже заметно успокоившись и высвобождаясь из захвата Джоанны. Чувствовать на себе чужие руки по-прежнему не хотелось - тем более после Энобарии, которую он теперь не называл про себя иначе, чем "зубастой сукой". - Вот ведь дерьмо, - в сердцах выругался Бойд, проводя ладонью по лицу, точно это могло избавить его от всего пережитого за эти бесконечно долгие недели. - Надо и в самом деле поспешить, пока не заметили, что нас нет, - помедлив немного, он исподлобья посмотрел на девушку. - Джоанна... Спасибо тебе.

  Все когда-нибудь заканчивается, закончились и мучения Бойда. По крайней мере, эти - связанные с Капитолием, Тренировочным центром и Семьдесят четвертыми Голодными Играми, оказавшимися для него таким непростым испытанием. Капитолийский экспресс снова вез его домой, только теперь в нем было удручающе тихо и пусто - только они с Мэгз, а от последней шума было не больше, чем от мухи. Старушка пыталась как-то подбодрить его, ласково поглаживала по плечу, но он только мягко отстранился и вышел - чужое сочувствие было ему сейчас невыносимо.
  Он почти не думал о Хионе и Азоре, и за это было чудовищно стыдно. Да, их смерти были для него тяжелым ударом, и все же все мысли его были сейчас посвящены Финнику. Как Финник примет его? Встретит ли его, как обещал? Простит ли за провал на Играх? Будет ли смотреть на него, как прежде? Вопросы обступили Бойда со всех сторон и как будто мешали нормально дышать. Он считал часы и минуты до прибытия в Четвертый, мысленно то подгонял поезд, то наоборот просил его ехать медленнее. Он хотел вернуться домой и в то же время боялся того, что ждет его там.
  Экспресс снова прибыл в Четвертый дистрикт поздним вечером, и стеклянное здание вокзала казалось в такое время пустым и заброшенным. На перроне не было топлы встречающих, как в прошлый раз, и это было понятно. Он возвращался не с триумфом, а с грузом вины и скорбными вестями, о которых и без того все в дистрикте уже знали.
  На мгновение Бойду показалось, что перрон и в самом деле пуст, и сердце его болезненно сжалось. Но потом он все же рассмотрел одинокую фигуру, поднявшуюся навстречу ему со скамьи, и не сдержал короткий, точно крик раненой птицы, выкрик:
- Финник!
  Он знал, что должен сохранять спокойствие, что даже сейчас за ними могут наблюдать бдительные глаза Капитолия, знал, что они не могут позволить себе такой роскоши, как публичное проявление чувств. Знал, но желание обнять любимого было сильнее всех мыслимых и немыслимых запретов, и Бойд не стал противиться ему. Забыв обо всем и обо всех, он кинулся к Одэйру и не просто бросился к нему в объятья, но запрыгнул на него, крепко обвив его руками и ногами.
- Финник, это ты! Это правда ты, Финник, любимый мой... - лихорадочно шептал он, покрывая лицо бывшего ментора торопливыми поцелуями. [AVA]http://picua.org/img/2016-12/24/y6dnqs9cm20iano7g5d13wcvr.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA]

Отредактировано Dominic Cartwright (2016-12-24 23:55:18)

  Оторвать сейчас Бойда от Финника не смог бы и взвод миротворцев, а воззвать к его здравомыслию и напомнить об опасности не удалось бы даже лично президенту Сноу. Чувствовать любимого всем телом, вдыхать его запах, слышать его голос, ощущать его тепло - только это и имело значение. Бойду казалось, что впервые за все эти недели он начал по-настоящему дышать, а не задыхаться, точно выброшенная на берег рыба. Само присутствие Одэйра, его близость как будто придавали сил, и он жадно насыщался, ни на секунду не размыкая крепкой хватки.
- Как же долго, как бесконечно долго... - речь Суини была все такой же сбивчивой и торопливой, точно ему казалось, что в любую минуту их могут снова разлучить, и он не успеет сказать всего. А сказать нужно было многое - он чувствовал, как слова теснятся за его спиной: все, что за эти долгие недели он мысленно проговаривал про себя, будто говорил с Финником. - Все хорошо, - послушно повторил он за Одэйром и чуть отстранился, встревоженно заглядывая в его лицо. Оно было немного бледным, осунувшимся, как у человека, который совсем мало спал, но Бойд не находил следов злоупотребления алкоголем или морфлингом. - Ты в порядке, - с облегчением выдохнул он, снова крепко прижимая Финника к себе.
  Любовь - эгоистичное, жестокое чудовище, и это чудовище полностью завладело Бойдом. С пугающей ясностью он понимал, что пожертвовал бы чем и кем угодно для того, чтобы спасти Одэйра. Капитолий жестоко наказал их семьи, но он готов был заплатить эту цену, пока они по-прежнему оставались друг у друга. Капитолий мог стереть с лица земли весь Четвертый дистрикт, и он согласился бы на это, если бы при этом у него по-прежнему был Финник. Не было никого и ничего ценнее его жизни.
- Я боялся, что ты не придешь, - продолжал шептать Бойд на ухо любовнику, зарывшись носом в его волосы. - Думал, что ты возненавидишь меня за то, что я не справился, и смотреть на меня не захочешь, - горло сдавило спазмом, и из него вырвался короткий всхлип, но слез все так же не было. - Финник, любимый, прости меня, пожалуйста, прости, я так виноват перед тобой...[AVA]http://picua.org/img/2016-12/24/y6dnqs9cm20iano7g5d13wcvr.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA]

  Когда Финник стал мягко отстранять его от себя, Бойд едва не вцепился в него всем своим существом - инстинктивно, слепо, как будто кто-то попытался оторвать от него часть его самого. После того, как он снова обрел Финника, мучительной была даже такая разлука - на считанные дюймы, которые теперь отделяли их друг от друга. Бойд глубоко, рвано вдохнул, пытаясь хоть немного прояснить мысли и успокоить себя: никто не отберет у него Одэйра прямо сейчас. И говорить все же лучше, глядя друг другу в глаза. А время говорить явно пришло - он понимал это по тому, как изменился тон Финника.
  Он уже открыл было рот, чтобы рассказать о мерзкой сцене, разыгравшейся в самый последний день его пребывания в Капитолии, но тут же его закрыл. По одному тому, как сузились глаза Финника, по той злости, что прозвучала в его голосе, было понятно, что рассказанную сейчас историю он не забудет. И при следующей встрече с Энобарией непременно напомнит "зубастой суке", как неласкова она была с Суини. Нет, Энобарию, конечно, было не жаль, вот только не получалось не думать о том, какие последствия могут быть у такой мести.
- Что бы и какая тварь мне ни наплела, она не сказала ничего, что я не говорил бы себе сам, - уклончиво ответил Бойд и неохотно отстранился от Финника окончательно, поглядывая на него теперь исподлобья. Даже если он не станет рассказывать об Энобарии, говорить все равно придется, и говорить много, а значит, лучше было уйти с пустого перрона, где они легко могут привлечь нежелательное внимание. - Слушай, давай найдем место поукромнее? Я не готов пока вернуться домой и не готов говорить с кем-то, кроме тебя.
  Местом поукромнее оказался все тот же грот возле деревни победителей, где они говорили три недели назад, после визита в Четвертый президента Сноу. Бойд невольно вспомнил, как уверенно тогда рассуждал о том, что все обойдется, и чуть поморщился - тогда ему и в голову не приходило, на что способен Капитолий. "Интересно, на каждом листке в барабане были написаны имена Хиона и Азоры, или просто Лукиану было приказано назвать их?"
- Я все время думаю, - наконец глухо заговорил Суини, глядя на море, от которого тянуло осенним холодом, - что было бы, если бы я не разделил их с самого начала. Азора не попала бы к профи, а Хион не остался бы один. Если бы они объединились, у них было бы намного больше шансов. И это изменение в правилах... - он скрипнул зубами, а потом все же повернулся к Финнику, поднимая на него глаза, в которых блестели злые слезы. - Это могли быть они, Финник! Это они могли бы вернуться, а не проклятые выскочки из Двенадцатого! А я... я не смог вернуть даже одного из них, - его голос снова зазвучал так тихо, что едва перекрывал шум моря. - Не сдержал обещание. [AVA]http://picua.org/img/2016-12/24/y6dnqs9cm20iano7g5d13wcvr.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA]

  Никто не смог бы подобрать сейчас нужные слова, чтобы успокоить Бойда, снять груз вины с его плеч. Никто, кроме Финника. Он слушал своего ментора - снова ментора, и никогда он не будет бывшим, - и, как и всегда, не мог не верить ему. Каждое слово находило отклик в его душе, и с каждым Бойд, скрепя сердце, но соглашался. Одэйр был прав во всем: и в том, что он не мог предугадать такое неожиданное изменение в правилах, и в том, что его не позволили бы применить к трибутам из Четвертого, и в том, что объединив Азору и Хиона, он поставил бы их перед необходимостью рано или поздно пойти друг против друга. Все это было разумно и логично, все это Суини говорил себе сам, но ему нужно было услышать это от Финника. Не только для того, чтобы по-настоящему поверить в эти доводы, но и для того, чтобы убедиться: любимый не винит его ни в чем.
- Ты прав, - тихо заговорил Бойд, подавшись ближе к Одэйру. - Я ничего не мог сделать, - жестокие слова, с новой силой бередящие раны, но их тоже нужно было произнести вслух, чтобы окончательно поверить. - И это бессилие, беспомощность просто невыносимы, - он скрипнул зубами и на мгновение прикрыл глаза, тут же вздрогнув всем телом: под закрытыми веками возникло уродливое зрелище - распухшее до неузнаваемости от многочисленных укусов тело Азоры. - Финник, мне так жаль, - еле слышно произнес Бойд, порывисто прижимаясь к любовнику и обнимая ладонями его лицо. - Я знаю, как много она значила для тебя.
  Это уже не было раскаянием или желанием повиниться - только выразить искренние соболезнования. Финник редко говорил об этом, но Бойд и без слов замечал, что тот чем дальше, тем больше как будто становится чужим в собственной семье. Игры и слава в Капитолии - пусть даже они не знали ее истинную суть - встали между Финником и его родными незримой стеной. Азора была единственной, кто относился к нему с прежней теплотой, и Суини не мог даже представить, каково Финнику будет пережить эту потерю.
  Некоторое время он просто молчал, всем телом прижавшись к любимому, уткнувшись лицом в его плечо и вдыхая его запах. Их пальцы переплелись, и Бойд то поглаживал их, то подносил руку Одэйра к своим губам и ласково целовал их. Близость Финника снова придавала ему сил, и понемногу на его лице стала появляться улыбка. Которая тут же стала злой и колючей, стоило ему вспомнить сказанные недавно слова.
- "Бедные влюбленные", как же, - чуть отстранившись, он заглянул в глаза ментора и криво усмехнулся. - Это тоже игра, хоть и их собственная. Я видел их, Финник, и не знаю, что творится в голове у этого пекаря, но девчонка холодна, как камень. Знаешь, что она сделала после того, как он признался в любви к ней в интервью с Цезарем? Ударила его! - Бойд коротко, зло рассмеялся. - Швырнула в стену, как щенка! Сомневаюсь, что она вообще способна любить кого-то кроме себя, - на мгновение вспомнилась Жатва в Двенадцатом, которую он смотрел в повторе, уже сидя в капитолийском экспрессе: Китнисс - тогда еще просто Китнисс, не "Огненная", - вызвалась добровольцем вместо младшей сестры. Наверное, это доказывало, что любить она все же способна, но Суини только упрямо поджал губы - это ничего не меняло. - Не представляешь, как мне хотелось свернуть ей шею, - процедил он сквозь зубы, поднимая на Финника откровенно злобный взгляд.[AVA]http://picua.org/img/2016-12/24/y6dnqs9cm20iano7g5d13wcvr.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA]

  Слушая Финника, Бойд улыбался одновременно недобро и расслабленно. Впервые за эти недели он смог выплеснуть желчь, копившуюся в нем по отношению к парочке из Двенадцатого, и не был разочарован реакцией любовника. Они говорили на одном языке, они думали и чувствовали так похоже, что порой очень легко было поверить, что они и в самом деле одно существо, разделенное зачем-то на два тела.
- Может, он и не дурак, но он жалок, - презрительно скривившись, ответил Суини и снова соединил свою ладонь с ладонью Финника. Злые слова нисколько не мешали ему проявлять нежность по отношению к любимому. - Из них двоих именно его стоило бы наряжать в красивые платьица, - он насмешливо и пренебрежительно фыркнул. - Ты заметил, что он так и не убил никого за все Игры? Знаешь, мне не нравятся умники, которые загребают жар чужими руками, а собственные при этом оставляют чистенькими. И посмотрим, как им поможет эта карта чистоты, когда дело дойдет до аукциона, - теперь уже улыбка Бойда стала откровенно злорадной. - Да к черту их обоих, - наконец упрямо тряхнул головой он. - Слишком много чести говорить о них.
  И в самом деле, зачем говорить, тем более о таких малоприятных вещах, если можно просто снова обнять Финника и наслаждаться его теплом. С каждой минутой все больше уверяться в своем возвращении домой, в том, что хотя бы на ближайший год Капитолий со всеми его Играми и "играми" остался позади. Впереди смутной тенью виднеется встреча с семьей и с другими жителями дистрикта, но все это будет потом, позже, а прямо сейчас - нет ничего и никого, кроме Одэйра.
- Спасибо, что позаботился о моей семье, - тихо подал голос Бойд, когда смог заговорить об этом без противного комка в горле. - Я совсем не беспокоился о них, пока был в Капитолии - знал, что ты рядом, а значит, все с ними будет хорошо, - гораздо проще было говорить об этом так - спрятав лицо на груди Финника и прикрыв глаза. - Мийару очень повезло с таким старшим братом, как ты.
  В этих словах не было ни упрека, ни ревности - Бойд знал, что был не лучшим старшим братом и для Хиона, и для Мийара. Когда отец заболел, ему было всего четырнадцать, и он заботился о том, чтобы младшие всегда были сыты и одеты. Ему не хватало ни времени, ни сил позаботиться о том, что у них на душе. После победы на Играх необходимость выбиваться из сил, чтобы содержать семью, отпала, но общаться с братьями он так и не научился. И мысль, что в жизни Мийара все же будет старший мужчина, на которого можно равняться, которому можно довериться, была приятной и успокаивающей.
- Как думаешь, - снова заговорил Бойд, по-прежнему обнимая Финника и глядя на темное, неспокойное море, - там есть что-нибудь? Другие земли, где люди живут по-другому?
  На уроках истории им рассказывали, что остальные материки и расположенные на них государства пали жертвами Мировой войны - третьей, если он правильно запомнил. Мысль, что Панем - это и есть весь мир, была привычной и естественной, но сейчас Бойд впервые задумался о вероятности, пусть даже ничтожной, что где-то далеко за океаном живут люди, никогда даже не слышавшие о Голодных Играх. [AVA]http://picua.org/img/2016-12/24/y6dnqs9cm20iano7g5d13wcvr.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA]

  Должно быть, что-то очень сильно не так с этим миром или с самим Бойдом, если в такую минуту, когда он, казалось бы, должен быть исполнен горя и сожалений, он чувствует тихое счастье. Но оно было здесь, в этом крошечном гроте, до которого не могли дотянуться холодные темные волны. Оно было в близости Финника и в его голосе, в его словах, таких красивых и грустных одновременно, в мыслях - одних на двоих, устремившихся куда-то далеко за горизонт. Бойд чувствовал это счастье сполна и не собирался винить себя за него.
- Может, однажды мы и в самом деле сделаем такую лодку, - так же тихо отозвался он на слова Одэйра и снова прикрыл глаза, чувствуя прикосновение его губ к своим волосам. - Даже если там, за морем, нет людей, мы бы все равно смогли там жить, - он бесшумно, чуть кривовато усмехнулся. - Где угодно можно выжить, если выжил на арене. Но мы были бы друг у друга, а больше никого и не нужно...
  Все это пустые мечты, конечно, но, наверное, рабу нужно мечтать о свободе, чтобы однажды утром не проснуться с мыслью, что он привык к своим цепям. Теперь, спустя год после победы, Бойд ясно и четко видел свои, умел с ними жить, но не полюбил их ни на йоту, не смирился с ними и не перестал мечтать о том, чтобы избавиться от них. Он не знал, возможно ли это, и не знал, что нужно для этого сделать, но ему казалось важным просто хотеть этого.
- Я больше не отпущу тебя, Финник, - неожиданно громко и твердо произнес Суини, поднимая голову и прямо глядя в глаза любовника. - И это не просто громкие слова, чтобы ты понял, насколько невыносима жизнь без тебя, хотя это правда. Я не хочу больше расставаться даже на полдня, не хочу отпускать тебя даже в дом через дорогу, - и, набрав в легкие побольше воздуха, точно перед прыжком в холодную воду, он выпалил на одном дыхании: - Я хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой, я хочу видеть тебя, когда возвращаюсь домой, я хочу каждую свободную минуту проводить рядом с тобой, - и добавил, чтобы уже совсем не оставалось никаких сомнений: - Давай жить вместе. [AVA]http://picua.org/img/2016-12/24/y6dnqs9cm20iano7g5d13wcvr.jpg[/AVA][NIC]Boyd Sweeney[/NIC][STA]Boyd NO. Boyd YES![/STA]